Воскресенье, вторая половина дня 10 страница
Лэйф сидел на берегу, дрожа от холода в своем старом, изношенном воскресном костюме, скулы и кончик носа покраснели от ветра, но в остальном лицо было бледное от усталости, глаза провалились, и взгляд будто все время устремлялся внутрь, в угасание, – Господи Иисусе Христе, ведь почти с самого начала я хотел, чтобы она умерла, этот, который внутри, хотел, чтобы она умерла. Да он и сам так или иначе не испытывал ничего, кроме облегчения, прекратилось что‑то непостижное, противоречивое, мучительное, и только. Он был легок и пуст, мог двигаться как заблагорассудится… Но странное дело, казалось, будто прекратилось и реальное. Он был слишком легок, слишком пуст. И совершенно одинок. Ветер мог подхватить его и унести над волнами, как сухой обрывок водоросли, – ветер мог унести его, дождь, болотная муть, он не существовал, был всего лишь чем‑то, что можно уничтожить. Надежда лишилась последних корней – сейчас она уйдет во мрак и станет болотной мутью, обратится в ничто… Поздно вечером соседи привели Лэйфа домой, он дрожал как осиновый лист и озирался вокруг, точно помешанный. Товит по‑прежнему сидел в горнице, он был совершенно пьян, взгляд мутный, только зрачки крохотные, как булавочные головки, и острые‑острые; пусть сам как хочет, сказал он, махнув рукой на дверь. Выпить не предложил. Соседи ушли – правда, один, который жил ближе всех, все ж таки помог Лэйфу, уложил его в постель; Лэйф уснул мгновенно, едва положил голову на подушку, как смертельно усталый ребенок – слишком долго гулял и заблудился.
|
|
|
Это было в понедельник – похороны назначены на пятницу. И до самой пятницы Товит пил, то сидя в горнице, то лежа на кровати. На улицу он не выходил – кричал Лэйфу, когда пора было доить. Кричал и бранился на непутевого шалопая, бросал ему в лицо гнуснейшие оскорбления и прозвища, вроде тех, какими награждали его в кафе, – и как только Товит про них узнал? Лэйф метался туда‑сюда, точно в кошмарном сне: он вернулся назад – отец сидит серый, пьяный, кричит, брань сыплется градом, того и гляди, посыплются затрещины… Но Товит кулаками не махал, такого действия хмель на него не оказывал; да он и подняться‑то не мог – сидел в сонном кошмаре оцепенения и свинцовой тяжести. Сидел и грезил о своем ребенке.
То ему чудилось, будто детские ручонки трогают его лицо, лезут пальчиком в рот.
То он думал о покойнице, о том мертвом лице, которое видел.
Он не мог свести это воедино. Не понимал. Дергал себя за волосы, грыз ногти. Нет, он не понимал.
Обвинитель протягивал ему ребенка. Голова свисает набок, изнасилованный ребенок. Разве он не любил это дитя как свою собственную плоть – как же любовь могла обернуться уничтожением…
|
|
|
Он сидел, пил и грезил о своем ребенке. Кошмарный сон настиг его и завладел им, все сплошь было реальностью, плотной, стонущей, непостижной реальностью. Он уронил голову на стол, но слезы уже иссякли. Осталось только жжение; жжение и стон. О Господи, сказал он, я любил ее, и я уничтожил.
О Господи, Господь виновных… Господь потерянных. Господь унижённых.
Теперь она в конце концов совсем его покинула. Его удел – тьма.
И вот однажды в недрах этой му́ки, в этом трепещущем нереальном мраке – он сидел оцепенело, тяжело, в зверином страданье, раздавленный в лепешку, – однажды судорога отступила. Все утихло. Он смог подняться, смог двигаться, не наталкиваясь на мебель и дверные косяки. После он начисто запамятовал, которая это была ночь. Но его словно кто‑то разбудил. Сна ни в одном глазу, на душе легко – так бывает, когда спадает жар. Он встал и пошел. Глухая ночь, тьма, звезд мало. Земля под ногами казалась светлой, светлее деревьев в саду. Он спустился к ручью. Вода неторопливо струилась под камнями, темно поблескивала в слабом сиянии звезд. Деревья, темные Божьи создания, дышали в ночной мгле. Мир покоился в ладони избавителя.
|
|
|
Потом сызнова началось непонятное, хуже прежнего, он так и не выяснил, где в этом трепетном мраке оно таилось. Непостижное, непроглядное сомкнулось над его головой. Его удел – тьма и грязь.
Похоронили ее белым мглистым днем. Когда гроб опустили в могилу, но еще не успели засыпать, Лэйф вдруг повернулся к тестю, на диво быстрым кошачьим движением, и бросился на него с кулаками – удары сыпались один за другим. Только почему‑то бессильные, так бывает во сне: опустошенный и оцепеневший, осыпаешь ударами то, что вот‑вот тебя настигнет – уже настигло, ты в реальности. Товит, у которого после многодневного пьянства нещадно болела голова – он вправду едва‑едва протрезвел, – шатался, но не падал; хотя и меньше ростом, чем зять, он был крепче, собранней. Он схватил Лэйфа за руки и, напрягшись, отвел их вниз, – стоя вот так, совсем рядом, чувствуя, как тот дрожит и трепещет, он заглянул ему в лицо. И Лэйф вдруг обнял его, как ребенок, уткнулся лицом тестю в плечо и тихо заплакал.
Так у Товита появился другой ребенок взамен навсегда ушедшей дочери – несчастный, старый, заблудший призрачный ребенок‑тень. Говорили они мало, но между ними царили тишина и тепло, покой, слов не требовалось… Однако вечерами Лэйфу непременно нужно было идти в кафе. Он словно болтался на веревочках, потянешь одну – и рука или нога взлетает вверх. Днем все было хорошо. Но вечером его охватывало какое‑то дерганое беспокойство, взгляд в последнее время тоже стал бегающий.
|
|
|
Товит боялся, как бы чего не случилось, и начал ближе к ночи выходить на дорогу к поселку, встречать Лэйфа, иной раз чуть не до самого кафе дойдет, пока не увидит, что зять возвращается. И они вместе без особых разговоров шли домой.
Прошел год, настала снежная зима. Потом оттепель. Сыро, под ногами снежная каша. В тот вечер Товит заработался на скотном дворе и не пошел встречать Лэйфа. Он особо и не думал о том, который час, во всяком случае, было не позднее обычного, когда он услыхал за дверью шорох: будто кто ногтями скребется. Прислушался на миг. Кто‑то пробовал встать, цепляясь за дверь, и снова падал. Тогда он пошел и открыл… На пороге лежал Лэйф. Когда свет упал ему на лицо, он попытался закрыться руками, и Товит увидел, что лицо опухшее, перепачканное кровью и грязью. Брюки изорваны, рубашка в клочья, он был весь мокрый и грязный, будто его валяли в снежной слякоти и грязи. Товит отвел его на кухню. Там он рухнул на диван, с губ слетали какие‑то булькающие всхлипы, и все время он пытался спрятать лицо в ладонях, и спрятать навсегда. Он был почти раздет, одежда изорвана в клочья, сквозь прорехи в рубашке виднелась узкая спина, голая, в синяках. Немного погодя он приподнялся, захлебываясь от рыданий. Товит сел рядом на диван, обнял его. Долго сидел и укачивал, и мало‑помалу Лэйф затих. Товит смотрел на серое, уже не юное, разбитое, окровавленное лицо… Спустя несколько дней Товиту передали, что, если Лэйф опять заявится в кафе, побоями дело не кончится, вызовут полицию.
В ту пору Лэйф лежал в постели, и Товит за ним ухаживал.
Он почти все время потом лежал в постели, даже пустячное дело так его изматывало, что он белел как полотно, и выйти со двора он не отваживался – если кто шагал по дороге или заходил в гости (такое случалось редко), он сразу уходил и прятался. А через несколько лет умер от туберкулеза почек. С тех пор Товиту осталось только одно – жить непостижным.
Внутренне он сидел во тьме. Дверь была заперта снаружи. Нет смысла скрестись и стучаться, дверь не поддастся. Он сидел в непостижной непроглядности.
Сидел среди своих могил. Равнина вокруг лежала пустынная, темная, убогая.
Господи, сказал он… Господь унижённых.
Пер Кристиан Ершильд
Охота на свиней
© Перевод А. Афиногенова
27‑е окт.
День в счет отпуска, чтобы привести в порядок газон. Не уверен, надо ли смешивать песок с торфяной крошкой. (Позвонил поставщику, он решительно отверг идею, хотя об этом говорилось по телевизору). Разбросал торф, поскольку мы уже купили два мешка.
Малин прервала мою работу. Прибежала с криком, соседский кот Свенне попал под нож скрепера. Пошел с ней на стройку. У кота здорово поврежден зад, подошел человек в комбинезоне с ломом. Взял взаймы ящик из‑под пива и отнес кота домой. Соседи, вероятно, вернутся не раньше понедельника. Маргарета возмущена: «Привезти кошку с дачи и потом бросить ее на произвол судьбы». Поехал в Ветеринарный институт, Малин со мной, хотя у нее урок верховой езды. Прекрасное обслуживание, в больнице наверняка пришлось бы ждать дольше. Очень симпатичный молодой дежурный с окладистой бородой; не пожалел времени, чтобы поболтать с Малин о лошадях. К сожалению, перспективы для кота Свенне мрачные, вероятность повреждения позвоночника. Самое простое – умертвить. (Самое гуманное?) Возможно, однако, что после наложения швов он и оправится при надлежащем уходе. Получил рецепт и инструкции. Первые сутки лекарство каждые 4 часа.
Маргарета раздражена: «Самое милосердное умертвить несчастного». (Владельцы, похоже, люди безответственные). Настоял на том, чтобы дать бедняге шанс. Постелил ему в ящике из‑под пива. Очень разумное животное, лакает красный сироп.
19.00 – Разбудил, он полакал сироп плюс немного молока. Сменил подстилку. (Почти сухая).
23.00 – Немного беспокойный, пытается содрать бинты. Съел сироп.
(Ни одного работающего будильника в доме. Заказал побудку по телефону на 3.00).
8‑е нояб.
Сегодня отмечаю свой сорок первый день рождения. (Начинаю, стало быть, том XXV). Раньше обдумывал, не начать ли новый дневник с нового года, представляется более рациональным. Ведь 8‑е нояб. совершенно неинтересная дата. Решил не усложнять дела, подгоняя записи к 1‑му янв. (1‑е июля тоже подходящая дата, чтобы начать новый том).
Обсуждал вопрос с Юханом в день его пятнадцатилетия. Вероятно, слишком рано. (Мне казалось, что дети сейчас созревают раньше). Юхан в полном недоумении: «Не намерен вести дневник вообще». Поинтересовался, зачем он нужен. Долг перед самим собой, подчеркнул я. А не для того, чтобы другие читали. (Перепалка с Юханом три года назад, когда он стащил том VII и отнес его в школу. Должен признаться, я пришел в бешенство). Юхан не хочет «вести бухгалтерскую книгу про самого себя». Это было бы corny[1]. Дневники только для девчонок. «Уморительнее, чем фотоальбомы» и т. д. Сказал, что решать ему. Принуждать не собираюсь. Хотел лишь втолковать ему, какую большую пользу мне самому это приносит.
Спокойный вечер. Удалось избежать гостей. Празднования сорокалетия хватит до пятидесяти. С гостями на Рождество можно согласиться, а празднование собственного появления на свет – торжество самое что ни на есть интимное. Маргарета разделяет мое мнение, хотя я подозреваю, что она была бы не против пригласить парочку близких друзей. Последние годы с трудом выношу подобные посиделки. В молодости еще можно было напиваться в веселой компании. Теперь все больше мысли о граммах и работе на следующее утро.
Получил от Маргареты «Замки и усадьбы Сконе». Как ни смешно, чуточку обиделся на этот намек на мое происхождение. Несправедливо, совершенно уверен, что она купила книгу, зная о моем интересе к истории.
Финансовое положение: чековый счет 5634, Сбербанк Стокгольмского лена 3451, 25 облигаций по 50, 8 шт. по 100, 35 акций «Консентра», на ИК‑ОК около 150. Долги прибл. 138 000 (В основном, за дом).
28‑е нояб.
Сегодня позвонил советник министерства Горд. Мы, конечно, учились вместе в Лунде, но не общались уже целую вечность. Горд не слишком многословен. Хотел сперва представить все как личное дело, но понял, что не выйдет. В подробности не вдавался, но намекнул на новую работу. (Обедаю с Гордом в «Каттелене» в четверг в 12.30). Похоже, он хочет привлечь меня к новому аналитическому проекту. В этом году уже дважды отказывался. Но анализ положения с прогулочными катерами в мае, вероятно, будет готов. И я лишусь приработка.
Вечером говорил с классным руководителем Юхана. Кажется, ситуация перед окончанием семестра не блестящая. Дело уже не в старой афазии. Магистр Луве́н считает, что причина в чем‑то другом. Плохая концентрация, рассеян, сидит и мечтает. Предложение Луве́на обратиться к школьному куратору не слишком удачное. Но в любом случае Юхана обследует школьный врач, а там посмотрим. Наверное, связано с половым созреванием, а от этого его не вылечишь.
Маргарета намерена взять еще два часа в аптеке в декабре. Предложил подсчитать наш чистый доход от этой работы. Тогда она ушла к себе и просидела там три четверти часа. Отрицает, что плакала. (Все равно заметно). Не могу не признать, что ее реакция кажется мне преувеличенной. Ведь вопрос не в том, чтобы помешать ей работать. Расчет был предназначен лишь для демонстрации нашей налоговой политики.
Выходные придется посвятить окончательной уборке сада. Прошлой зимой розы замерзли, несмотря на уход согласно поваренной книге. Вероятно, сажать новые – безумие. Нас ведь не бывает здесь, когда розы в полном цвету. Намного проще дать возможность корневым побегам подняться по старым. Существуют легко монтируемые шпалеры из стальных сеток, подвешиваются за несколько минут. Надо узнать, гальванизированные ли они. (Риск появления ржавчины при чистке).
1‑е дек.
Горд предложил мне дополнительную работу в должности начальника главка! Что означает новое задание, по‑видимому, еще не ясно. Горд, кажется, и сам не особенно в курсе. Обещал разузнать. Очевидно одно – речь идет об экспериментальном проекте. Небольшая рабочая группа, другие должности еще не заняты. Иду с Гордом к замминистра в понедельник, 5‑го. Министерство требует ответа до нового года. Работа начинается уже.
1‑го февраля.
Полагал, что для меня времена решительного выбора миновали. Не делая особого усилия над собой, в 1965 г. успокоился на должности администратора и завсектора в институте лечебной физкультуры. В институте нет никаких высоких юридических должностей. Продвижение должно означать смену учреждения. Перед тем как уйти из Управления лесов и сельхозугодий, мы с Маргаретой обсуждали возможность бросить чиновничью карьеру и перейти в частный сектор. Перспектива закончить карьеру завсектором не слишком радовала. Ведь после практики в суде за плечами год работы в адвокатской конторе Неландера. По профсоюзным делам столкнулся с частным сектором. По совету Маргареты связался с двумя бывшими соучениками, имеющими частные фирмы. Знакомство отпугнуло. Теперь, спустя время, легко говорить, что оставлять госсектор в той ситуации было бы грубой ошибкой. Кроме того, положение на рынке труда стало намного тяжелее. Зарплаты тоже не слишком отстают.
Что делать? Упустить шанс и остаться на нынешнем, довольно спокойном месте? Или принять предложение, не зная, во что вляпаешься? Естественно, при условии, что институт предоставит мне отпуск без сохранения содержания для занятия более высокой должности. (С выбором, таким образом, можно немного подождать, «совместительство»).
Реакцию Маргареты предсказать трудно. Подожду, расскажу в сочельник. Сперва должен сам побольше узнать, Рождество всегда имеет особую эмоциональную окраску. Горд сказал, что работа будет отчасти вне Стокгольма. Однако он считает, что дом нам продавать не потребуется. Слишком поздно, чтобы говорить с Маргаретой сегодня. А так – момент исключительно удачный – ей вернули 649 крон с уплаченных налогов. В этом году удержался от замечания по поводу того, что переплачивать налоги – экономическое безумие. Нельзя рассматривать деньги как подарок государства.
Машина опять сегодня на станции (318:75). Менять машину сейчас, после техобслуживания, не вдохновляет. Однако «варианту» больше не доверяю. Все время какие‑то неполадки, и эти постоянные визиты на станцию раздражают непомерно. Но общие расходы не так уж и велики, большая часть покрывается гарантией. В любом случае покупать новую в декабре глупо. Лучше подождать до спада в январе‑феврале. Пожалуй, в первую очередь следует взглянуть на «сааб» или «рено». (Надо узнать, не ниже ли доплата при обмене в провинции).
3‑е дек.
Трехколесный велосипед Петтеру, бриджи Малин, 150 кр. наличными Юхану. Именно в ту минуту, когда я принял такое решение, входит Юхан – он получил работу на почте. Значит, у тебя будут деньги, сказал я. Очевидно, слишком мало. Отказался назвать сумму, которую ему подарят на Рождество. Он хотел знать, п. ч. собирается после Рождества купить на эти деньги плюс те, что заработает на почте, электрогитару. В школе ему рекомендовали поработать на Рождество, несмотря на то, что надо исправлять успеваемость. Какое‑то время обдумывал, не позвонить ли Луве́ну и спросить, так ли это. Отказался от этой мысли. Юхан слишком смышлен, чтобы врать о том, что так легко проверить. Кроме того, это, пожалуй, вполне в духе новой школьной политики. Передышка перед весенним семестром несмотря на плохие результаты в осеннем. Пытаться дискутировать с этими господами бесполезно. Маргарета не могла и слова вставить, когда позвонил школьный куратор. Попросил, чтобы в дальнейшем куратора отсылали прямо ко мне.
Сколько стоит (может стоить) электрическая гитара? Юхан не говорит. Намекнул, что есть подержанные. Кроме того, хочет внести 75 кр. на покупку вскладчину усилителей, в чем я ему сразу отказал. Тогда Юхан просто вышел из комнаты. Но я же обязан ставить под сомнение подобные широкомасштабные мероприятия вместе с еще четырьмя подростками. Ничего про них не знаю, Юхан никогда ничего не рассказывает. Он, как обычно, пошел к Маргарете. Кончилось тем, что ему разрешено внести 75 кр. на усилители (при условии, что они составят бумагу, определяющую их внутренние финансовые взаимоотношения). Посчитал к тому же себя вправе потребовать, чтобы он взамен постригся (по крайней мере, привел в порядок волосы). Непсихологично, согласно Маргарете. Наверно, она права.
Сегодня вечером как‑то не по себе. Петтера ночью два раза вырвало. Вероятно, в доме опять желудочный грипп.
5‑е дек.
После вчерашнего заседания кое‑что начинает проясняться. По крайней мере, общие очертания. (Многолетняя госслужба научила вычитать и складывать. И читать между строк, и в первую очередь стремиться получить ту информацию, которую тебе не предоставляют, а не обсуждать изложенные факты). Что от меня хотят? Я буду начальником главка, организатором и администратором государственного экспериментального проекта, призванного разрешить проблемы, которые возникнут после вступления в силу нового закона о животноводстве. Мне дадут двух специалистов с консультативными функциями: ветеринара и сан. инженера. Будет создан офис с одним ассистентом и двумя конторскими служащими. И приличная сумма для оплаты дополнительных услуг. За техническую сторону дела отвечает ветеринарное управление. Сам я буду подчинен непосредственно министерству.
Они заинтересованы, естественно, в моих организаторских способностях. (Что я знаю о коровах и свиньях?) Большой знак вопроса – насколько эта деятельность связана с политикой? Но и Горд, и замминистра уверяют, что задание носит, так сказать, чисто рабочий характер. (Никакого лобби за всем этим?) Сельскохозяйственные организации будут затронуты, но в работе не участвуют. Речь идет исключительно о применении закона и связанной с ним реорганизации. Согл. Горду, все расхождения во мнениях провентилированы в риксдаге. Таким образом, аполитичный сервисный орган. Который будет называться? (моя первая задача, согласно Горду, найти подходящее название). Государственный контрольный комитет по разведению скота? Контрольный – плохо. Государственный комитет по разведению скота. Мало что говорит, слишком общо. Государственная подготовительная комиссия по разведению скота?
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 92; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!