Дуглас Престон, Линкольн Чайлд 20 страница
— Через час.
— Где хранятся документы с информацией по складам боеприпасов, провианта и остальному, что нас интересует?
— В небольшом сейфе. Допотопная модель — запирается на ключ. Достался еще от англичан. Учитывая принятые не без помощи нынешних друзей меры предосторожности, арабы не хотят тратиться на новый современный сейф. Вскрыть его будет нетрудно. Сейф находится в архиве, смежном с кабинетом начальника отдела снабжения. Но подозреваю, они сегодня могут провести на службе всю ночь.
— Нет, только не арабские офицеры. Скорее, они отправятся к своим любовницам. Ну, нам пора.
Мужчины покинули комнату и спустились в переулок. В тени деревьев пряталась Грета, переодетая уличным мальчишкой.
Хэрит быстро описал ей приметы артиллерийского полковника.
— Жди его и, когда появится, не упусти.
Затем мужчины вернулись в дом, где несколькими часами ранее Хэрит перевоплотился из важного господина в феске в жалкого увечного крестьянина. Они расположились поудобнее, и агент открыл внушительное досье, в котором Хэрит обнаружил фото, подробную биографию, имена и адреса — все, что имело отношение к полковнику, за перемещениями которого он сегодня внимательно следил.
Агент начал читать досье.
— Полковник Азиз Рамди. Сорок два года. Не женат. Мать суданка. Никогда не служил за границей, не служил при штабах, зато имеет множество благодарностей за мужество, проявленное в последней войне с нами. Командующий Сто двенадцатым полевым артиллерийским полком. Полк входит в систему обороны города и только недавно был переведен сюда с места постоянной дислокации на южной границе. У полковника не самая выгодная должность, что может означать отсутствие влиятельных знакомых. Вероятно, из-за матери. Трудно сказать, насколько хорошо его знают в штабе.
|
|
|
— Я быстро справлюсь, — заявил Хэрит. — Логично предположить, что боевого офицера, служившего далеко на границе, здесь знают не очень хорошо. Это мой единственный шанс. И времени у нас крайне мало.
Агент кивнул. Хэрит взял из досье фотографию, положил перед собой и принялся за работу, пока наконец не добился максимального сходства с полковником Азизом Рамди из Сто двенадцатого полевого артиллерийского полка.
— Можно сделать снимки над стеной из верхнего окна, — предложил агент. — У меня есть необходимая аппаратура.
— Об этом станет известно, — отмел предложение Хэрит.
— Вы могли бы сделать копии вручную, то есть не фотографировать. Тогда свет не проявит химикаты, которыми обработаны документы.
— На это не будет времени. Мне придется взять их в руки. Мы должны заполучить эти сведения так, чтобы никто не заметил, — подчеркнул Хэрит.
|
|
|
Он завершил процесс преображения, и они отправились обратно в мрачный переулок к дому с окнами, смотрящими прямо на главный вход в Генеральный штаб. Агент двигался впереди на значительном расстоянии, чтобы никто, упаси бог, не заподозрил какую-то связь между ними. На город уже опустились сумерки; мощные прожектора ярко освещали здание Генштаба и стену вокруг него.
— Он все еще внутри, — донесся из темного угла голос Греты.
Только через час появился наконец полковник; он сел в джип и нетерпеливо помахал бумагами перед носом часового у главных ворот. Затем поехал по улице налево и вскоре свернул направо в узенькую улочку, которая кратчайшим путем вела к месту дислокации его полка.
Внезапно из густой тени на дорогу перед джипом выскочила женщина в крестьянской одежде, которую по пятам преследовал уличный торговец в драных одеждах. Он настиг женщину, и прямо посреди проезжей части завязалась драка, сопровождаемая громкими криками и бранью. Рамди ударил по тормозам и в свою очередь разразился потоком крепких арабских выражений.
Вряд ли он почувствовал, как машина чуть покачнулась, когда кто-то запрыгнул в нее за его спиной. Пистолет полковника мирно покоился в кобуре, в то время как тонкий шнурок крепко затянулся на его шее.
|
|
|
Полковник Азиз Рамди яростно буравил глазами офицера караула у ворот Генерального штаба. Офицер, проверяющий документы полковника, заметно нервничал. Всего пятнадцать минут назад он видел бумаги этого Рамди, когда тот выезжал с территории штаба, и казалось довольно нелепым снова повторять ту же процедуру. Однако офицер прекрасно знал: если он отступит от заведенного порядка, ему может не поздоровиться. В армии любого арабского государства вольнодумие и самостоятельность не приветствуются. Еще одно слабое место, которое и прежде играло на руку Хэриту.
Полковник даже не собирался объяснять причины внезапного возвращения. Пока шла процедура проверки, он неподвижно сидел и хранил ледяное молчание. Однако его высокомерный взгляд насквозь прожигал младшего офицера и недвусмысленно давал понять, что этого оскорбления полковник не забудет. Впрочем, в любой армии порядок есть порядок, особенно в условиях военного времени.
— Тысяча извинений, полковник, — наконец произнес офицер и энергично вскинул руку.
В ответ Хэрит и не подумал отдать честь; он вдарил по газам и въехал во двор. Караульный офицер, глядя вслед надменному полковнику, от души выругался, правда, шепотом.
|
|
|
Хэрит припарковал джип максимально близко к главному входу — старшим офицерам негоже много ходить пешком. Он нетерпеливо выпрыгнул из машины, словно торопился по неотложному делу, и быстро направился к дверям. Два майора оказались у входа на мгновение раньше — он сам подстроил так, замедлив шаг. Офицеры остановились, пропуская полковника вперед. Тот же нетерпеливо помахал им тростью, — дескать, проходите! — одновременно подтверждая свой ранг, демонстрируя демократичное отношение и сбивая с толку дежурящего у ворот офицера.
Майоры поспешили внутрь, чтобы не заставлять ждать старшего по званию. Едва не наступая им на пятки, в здание проследовал и Хэрит, на ходу быстро махнув документами перед носом часового. Тот испытал некоторое замешательство оттого, что нужно проверять сразу столько документов да еще и отдавать три раза честь, а потому едва удостоил вниманием удостоверение полковника.
Итак, Хэрит проник в здание.
В длинных коридорах с высокими сводами было холодно, царил полумрак. Твердой походкой Хэрит добрался до кабинета начальника отдела снабжения. Из-под двери пробивался свет, и доносились ровные приглушенные звуки. Как и предсказывал агент, начальник отдела снабжения работал сегодня допоздна.
Затем Хэрит направился в комнату отдыха для офицерского состава, зашел в туалет и заперся в кабинке. Там он смыл с себя весь грим и сменил знаки различия — теперь он не полковник, а майор танкового подразделения, расквартированного далеко на юге. Все бумаги полковника Азиза Рамди были порваны на мелкие кусочки и отправлены в унитаз. Из тонкого кисета, спрятанного под одеждой, Хэрит достал документы танкового майора. Остатки кисета также исчезли в унитазе. Покинув туалет, «майор» уселся в комнате отдыха и погрузился в чтение важного донесения.
Каждый час он приближался к двери кабинета начальника отдела снабжения. Дважды пролистывал журнал в комнате отдыха. Один раз выпил крепкого, должным образом сваренного турецкого кофе. Хэрит не опасался, что кто-то его разоблачит. По сведениям агента, в столице сейчас не было офицеров из далекого южного подразделения. Все боевые части находились в состоянии двадцатичетырехчасовой готовности.
К полуночи звуки в кабинете начальника отдела снабжения наконец стихли, свет был погашен, как и в остальных кабинетах. Как и предполагал Хэрит, сотрудники не остались на ночь, а все, включая самого шефа, отправились кто по домам, кто развлекаться. Грядущий день обещал стать великим днем, на ночь же здание Генштаба замерло. Тишину нарушали только часовые, обходившие коридоры.
Хэрит дождался, пока солдат минует на своем маршруте кабинет начальника отдела снабжения, и, когда шаги смолкли вдали, отпер при помощи отмычки дверь и нырнул внутрь. В руке он держал нож — на случай, если в помещении кто-то есть. Пусть даже этот кто-то и спит.
Но в кабинете было пусто.
Дверь в архив — комнату без окон — была открыта. Хэрит прикрепил на лоб небольшой фонарик и, скорчившись в три погибели, приступил к осмотру сейфа. Как и сообщил агент, это оказался простенький, еще времен английского владычества, запираемый на ключ сейф. Хэрит без труда совладал с замком и распахнул дверцу.
Нужные документы лежали аккуратной стопкой, папки были скреплены печатью. Недолго думая, Хэрит сломал печать и вынул бумаги. На ощупь они казались чуть скользкими. Завтра в ультрафиолетовых лучах обнаружатся отпечатки пальцев, но это уже не будет иметь значения.
Из тайника в пятке ботинка Хэрит извлек миниатюрную камеру и начал фотографировать документы. Всего там было десять листов с картами и подписанными датами. На всех листах стояло сегодняшнее число. Хэрит запечатлел каждый документ. Под воздействием сильного света бумага чуть потемнела. Он достал из камеры отснятую микропленку и аккуратно поместил в контейнер, находящийся в нагрудном кармане.
Из второго ботинка Хэрит вытащил вторую пленку, перезарядил камеру и еще раз сфотографировал все листы с картами.
Затем он вернул документы на место, как мог запечатал папки, убрал в сейф и запер замок.
Разобравшись с архивом, Хэрит уселся за обширный стол начальника отдела, закурил сигарету и, смакуя табачный дым, принялся разглядывать шикарный вражеский кабинет, погруженный в темноту. Ему надо было дождаться очередного обхода часового. Выкурить пришлось вторую, а потом и третью сигарету. Он глубоко затягивался и с наслаждением вдыхал дым, используя редкую возможность расслабиться.
Когда часовой прошагал по коридору, Хэрит осторожно покинул кабинет, закрыл дверь и, не таясь, отправился в комнату отдыха. Там он снова заперся в кабинке туалета, привалился головой к стене и забылся крепким сном.
В начале шестого показалось солнце.
Здание Генштаба медленно оживало. Одна за другой въезжали и парковались машины. Во дворе и у ворот раздавались громкие приказы. Коридоры наполнились четким щелканьем каблуков и утренними приветствиями элитных офицеров. По всему зданию гуляло эхо от топота тяжелых армейских ботинок. Подобно звуку выстрелов, хлопали открывающиеся и закрывающиеся двери.
Хэрит прождал в кабинке примерно час, пока первоначальный хаос не перерос в обычную каждодневную рутину.
Из кармана он достал большой кусок халвы, освободил ее от бумаги и стал вминать в лакомство вторую отснятую микропленку, до тех пор пока та полностью не исчезла в мягкой сладкой массе.
Покончив с этим, Хэрит вышел из кабинки, пересек пустую в этот ранний утренний час комнату отдыха и оказался в коридоре. Путь его лежал к центральному входу. Там сонные часовые из ночной смены проверяли документы у прибывающих офицеров. Вокруг царило возбуждение и неразбериха — характерные признаки скорой и неминуемой войны. Во дворе строилась дневная смена часовых. В преддверии жаркого во всех смыслах дня обслуга из кое-как одетых крестьян подметала и поливала водой дворовое покрытие.
Солнце поднялось уже довольно высоко, на небе не было ни облачка. В дальнем конце двора у главных ворот дежурившие ночью часовые в нетерпении разминали уставшие члены, мечтая о предстоящем отдыхе. Утренний воздух был наполнен гудением и чиханием автомобильных моторов.
Офицеры все продолжали прибывать. Здание пока не покинул ни один человек.
Вот наконец дневные часовые выстроились в колонну и направились на посты, чтобы принять смену у своих товарищей. Дождавшись этого момента, Хэрит положил в карман пистолет, нащупал в другом кармане микропленку и, когда большая группа офицеров миновала двор и приблизилась к центральному входу, широкими шагами, чуть не бегом, устремился к дверям.
Офицеры толпились у входа.
Часовой повернулся к Хэриту — проверить документы.
Со стороны стены раздался тихий щелчок. Мгновенно завыла сирена, отдаваясь эхом по двору. Часовой уставился на Хэрита.
Тот нанес несчастному молниеносный удар ножом в сердце, подхватил обмякшее тело и, крепко прижав к себе, выскочил во двор мимо толпы ничего не соображающих офицеров.
Сирена продолжала реветь, прибывшие офицеры и часовые бестолково кружились по двору и громко кричали; довольно долго никто не обращал на Хэрита внимания. А он, пользуясь благоприятной обстановкой, быстро пересекал двор, удаляясь и от здания, и от главных ворот. Прямо перед собой он частично нес, частично тащил труп часового, как будто они вдвоем спешили куда-то по важному поручению.
Наконец караульный офицер заметил странную парочку, двигающуюся непонятно куда отдельно от других офицеров; более того, один поддерживал другого. Он бросился за ними вслед и закричал:
— Эй, вы, там! Вы, майор! Стоять! Стоять на…
Отпустив мертвого часового, Хэрит выхватил пистолет и выстрелил в преследователя. Затем повернулся и что есть мочи припустил через двор к расположенной в боковой стене решетчатой калитке, которую, как он знал, охранял всего один человек.
Во дворе и в самом здании Генштаба воцарился настоящий пандемоний. Солдаты и офицеры быстро взялись за оружие. Часовые и дневной, и ночной смены тоже увидели бегущего Хэрита и помчались за ним. Часовой у калитки выстрелил и промахнулся.
Зато Хэрит был точен.
Он запрыгнул на стену, и в этот миг в него попали. Нога беспомощно заболталась. Он рухнул на землю, перевернулся на живот и попытался встать. Уцепившись за решетки, он из последних сил подтянул вверх словно налившееся свинцом тело. Снаружи на улицу одновременно выкатились с разных сторон два патрульных броневика. Хэрит сумел перевалиться на стену.
Вспышка чудовищной боли пронзила позвоночник. Пулеметные очереди из обоих броневиков практически развалили тело пополам. Две пули из винтовки раскололи череп. Окровавленное тело Пола Хэрита на миг замерло на верху стены и упало на камни внутреннего двора Генерального штаба.
Часовые ночной и дневной смены, сгрудившиеся вокруг поверженного тела Хэрита, находились в явном замешательстве и не знали, что делать. Вероятно, на них произвела впечатление дерзкая, пусть и неудачная, попытка побега.
Сквозь толпу пробился полковник военной полиции. Он выстрелил в голову давно мертвого Хэрита, склонился над трупом, обыскал его и обнаружил в нагрудном кармане контейнер с микропленкой. Полковник захохотал и пнул мертвеца. Некоторые солдаты также стали смеяться и плевать в безжизненные глаза Хэрита.
— Отрубите ему башку! — скомандовал полковник. — Повесьте ее на ворота и прибейте табличку «Гнусный шпион».
К собравшимся медленно подошел штабной генерал. Солдаты и офицеры почтительно расступились. Генерал посмотрел на распростертое на камнях тело. Полковник военной полиции протянул старшему по званию рулончик микропленки.
— Полковник, прежде чем отрубать чьи-то головы, заберите тело для опознания, — приказал генерал. — Чрезвычайно глупая затея. Придумано, однако, хорошо. Он едва не скрылся.
— Это был жест отчаяния, — презрительно усмехнулся полковник. — Безнадежное предприятие с самого начала. Они боятся нас, генерал.
— Конечно, они боятся нас. Так же, как и мы боимся их, — утомленно произнес генерал. — Выясните, что им было нужно, полковник. Что там, на этой пленке? Не то чтобы это имело значение, но они могут попробовать еще раз.
— Все равно у них ничего не выйдет, — уверенно заявил полковник.
Не нравились ему эти разговоры о том, что он боится врага. Это было проявлением слабости и пораженческих настроений. Он решил повнимательнее приглядеться к генералу. А пока же обратил внимание на мертвое тело у своих ног и добавил:
— Глупец, он и не догадывался, что все его усилия никак не могли увенчаться успехом. Даже если бы ему удалось сбежать, мы бы все равно выяснили, что он забрал, и мгновенно поменяли планы.
Полковник снова рассмеялся. Тело Хэрита унесли. Начальник отдела снабжения быстро обнаружил, что кто-то вскрыл ночью сейф с документами, и велел выставить у дверей кабинета круглосуточную охрану. Тем не менее он уверил командующего армией, что беспокоиться нечего, ведь шпиону не удалось уйти. И вообще, никто не похитил бы ценную информацию так, чтобы он, начальник отдела снабжения, мгновенно об этом не узнал. Как бы там ни было, уверял он командующего, секретные сведения остались секретными и нет необходимости менять тщательно разработанные планы, когда время уже на исходе. Командующий вздохнул с облегчением — смена планов вызвала бы задержку в несколько дней.
Капитана Хэрита вскоре опознали, и его отрубленную голову повесили на воротах честному народу на потеху.
Генеральный штаб вернулся к повседневной рутине. Офицеры постоянно прибывали и отбывали. Слуги из феллахов наводили порядок во дворе, в то время как военные готовились к войне. Напыщенные и озабоченные делами офицеры не обращали внимания на немытых крестьян. Один из них подобрал выброшенный недоеденный кусок халвы и бросил в мусорный мешок. Закончив уборку, он выкинул мешок в контейнер, стоящий у боковой стены. Возле того самого места, где нашел свою смерть Хэрит.
Вскоре этот контейнер вместе с другими погрузили в мусоровоз, который и доставил их на городскую свалку. Когда машина уехала, в контейнерах стал рыться нищий уличный торговец. Позднее у входа в гостиницу на восточной окраине города этот торговец предлагал туристам восточные безделушки.
Хорошенькая туристка из Италии приобрела у него небольшой, затейливо украшенный сосуд.
Вечером того же дня хорошенькая итальянская туристка выписалась из гостиницы, села в автомобиль и направилась из города на заброшенный пляж. Там она разделась и вошла в воду.
Тридцать шесть часов спустя началась атака. Еще через десять часов война, по существу, закончилась. За эти десять часов были полностью уничтожены все склады провианта и боеприпасов, а также топливные хранилища нападавшей армии.
Прошло несколько недель. Лейтенант Грета Франк сидела одна на холме на севере ее страны и смотрела на виднеющуюся за апельсиновыми деревьями и оливковыми рощами границу. Там было тихо. Еще не безопасно, но все шло к тому.
Девушка плакала.
Поднимая ногами клубы пыли, на холм взобрался министр и опустился рядом на корточки. Твердый взгляд серых глаз был устремлен в сторону границы.
— Другого варианта не было, — нарушил тишину министр. — Они должны были убедиться, что он попытался добыть эти сведения и потерпел неудачу. Его должны были схватить… и он не мог остаться в живых. Капитан знал, что только такой план сработает.
— И вы знали, — заметила Грета.
— Знал.
— Знали еще до того, как отправили нас.
Министр молча чертил тростью в пыли замысловатые фигуры.
— Почему вы сами не отправились туда и не сделали это? — спросила Грета. — Великий министр, одержавший победу.
— Я бы не смог.
— Да, не смогли бы. И я бы не смогла, и этот оборванец торговец — кто бы он ни был на самом деле — тоже не смог бы. Только Пол мог. Он понимал, что только он один на это способен.
Грета посмотрела на рисунки в пыли. Примитивные иероглифические изображения луны и солнца, какие мог бы сделать древний пещерный житель.
А у подножия холма, среди апельсиновых деревьев, бегали и громко кричали двое мальчишек. Они играли в войну.
Джон Лескроарт и М. Дж. Роуз
Джон Лескроарт — автор многих, ставших бестселлерами судебных триллеров. М. Дж. Роуз — всемирно известная писательница, автор ряда произведений о сексуальном сексологе и ее пациентах. Трудно представить, как могут пересекаться дела судебные с сексуальными проблемами, однако именно это и происходит в рассказе «Портал», который два автора писали, общаясь друг с другом исключительно по электронной почте. В центре рассказа — внутренний и внешний мир Люси Делри. Эта молодая беспокойная женщина порой ведет себя самым неожиданным образом, чем удивляет даже авторов. Для Роуз процесс лечения Люси сродни открыванию портала, который, оказывается, ведет в абсолютно темную комнату. Возможно ли доктору Морган Сноу (она фигурировала в триллере Роуз «Эффект ореола» («The Halo Effect»)) что-то там разглядеть? Потому и совет, который доктор Сноу дает Люси, основывается на ненадежных предпосылках. А Люси принимает этот совет близко к сердцу. Что касается Лескроарта, для него «Портал» стал возможностью вернуться в мир судебного триллера, вспомнить то время, когда он работал над суперуспешным романом «Вина». Пытаясь изгнать своих демонов, Люси попадает прямиком в Сан-Франциско (где разворачивается действие большинства произведений Лескроарта). Там искушенные прожигатели жизни посещают респектабельные рестораны, останавливаются в респектабельных отелях и пересекаются с обычными людьми, чья жизнь, внешне благополучная, скрывает множество мрачных тайн.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 146; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!