Первый древний текст летописи Нестора 2 страница
Однако иудофильская интернационализация была бы неполной, если бы у народа осталась память о своей прежней многотысячелетней истории и культуре, а особенно – о прекрасной идеологии, записанной в наших древних книгах. Последние научные открытия, равно, как и древние забытые не без помощи «богоизбранных», свидетельства, говорят о том, что дохристианская Русь, как на Севере, так и на Юге, была страной почти сплошной грамотности. И это христианская ложь, что до Кирилла и Мефодия мы были неграмотны; ведь именно в житии св. Кирилла говорится, что он видел в Корсуни в Крыму Евангелие у одного русского, написанное русскими же буквами.
Другая христианская ложь, направленная на кастрацию нашей истории, это так называемая норманская теория, по которой Рюрик с братьями веками упорно числятся скандинавами, а не западными руссами. Это также ложь ради иудофильства. А ведь, оказывается, имеется книга француза Кармье «Письма о севере», изданная им в 1840 году в Париже, а затем в 1841 году в Брюсселе. Этот французский исследователь, не имеющий, к нашему счастью, никакого отношения к спору антинорманистов с норманистами, во время посещения им Макленбурга, т.е. как раз той области, откуда был призван Рюрик, записал среди легенд, обычаев и обрядов местного населения также и легенду о призвании на Русь трёх сыновей князя славян-ободричей Годлава. Таким образом, ещё в 1840 году среди онемеченного населения Макленбурга бытовала легенда о призвании. Это призвание запомнили не только на Востоке или, вернее, в Северной Руси, куда они пришли, но помнили это и на Западе, откуда они вышли.
|
|
|
В наши дни не потерявшие надежду на реставрацию у нас старых иудофильских порядков «богоизбранные» уже издают в Нью-Йорке и Париже на русском языке журнал под претенционным названием «Русское возрождение». Его цель – отнюдь не возрождение дохристианских духовных и культурных ценностей, как это имело место в Западной Европе в эпоху Возрождения. Цель журнала – возродить в нашей стране христианский интернационализм под вывеской подготовки к празднованию 1000-летия крещения Руси в 1988 году, т.е. подготовить новое массовое тиражирование интернационалистов-иудофилов под предлогом борьбы с «безбожным коммунизмом». То же готовит Ватикан.
А ведь именно так около 1000 лет назад иудеи в поповских рясах, приглашенные Владимиром из Царьграда для борьбы с «поганым язычеством», каковым они называли светлую идеологию наших предков, десятками тысяч сжигали деревянные дощечки и берестяные грамоты с нашими древними сказаниями, историей, литературой. Выдающийся поэт-патриот наших дней Игорь Кобзев в поэме «Падение Перуна» вложил в этой связи в уста своего вещего Бояна такие строки:
|
|
|
Коль ты примешь, князь, христианский лад,
К нам на Русь, говорю заранее,
Вороньем церковники налетят,
Навезут «святое писание».
Хоть писание это «святым» зовут,
Трудно книгу сыскать развратнее.
В ней и ложь, и грязь, и постыдный блуд,
И вражда, и измена братняя.
Занедужим мы от их «аллилуй»,
Что во сне-то у нас не виданы!
Будут петь на Руси: «Исайя, ликуй!»
Будут чтить псалмы Давидовы.
Чужеродные, чуждые словеса
Заскрежещут арбой немазанной.
И пойдет от них увядать краса
Речи русской, шелками вязаной!
Коли деды клюкву одну едят,
Скулы внукам сведет оскомина.
Много бед церковники натворят,
Истерзают народ расколами.
Встанет брат на брата и род на род!
Ой, люта вражда между близкими!
Вновь усобица по Руси пойдёт,
Самый подлый наш ворог искони!
(И.Кобзев, «Витязь», М., 1971)
В отличие от Кобзева, еврейскому поэту Арону Вергелису ближе образ Добрыни. Какого? Это и так ясно: дядя сеятеля христианской чумы.
Век
Проснулся –
Как человек,
И глядит из под сонных век.
Поднимается он – Добрыня,
Две огромных руки топыря,
(При молитве коганы
Две огромных руки топыря,
топырят пальцы ладоней)
|
|
|
Ноги чующий под собой,
Землю
Пробующий
Стопой.
Поутру, на заре весенней,
В поле
Сеятелем
Пройдёт –
И на пашни Земли и Вселенной
Семя
(Царства израильского)
Будущего
Падёт.
Такие же русские летописи, которые, в связи со своей особой ценностью, писались на дорогостоящем пергаменте, целиком соскабливались и заполнялись церковными текстами. Философский же смысл как Нового, так Ветхого Заветов до XIX века оставался за языковым барьером церковно-славянского языка скрытым почти наглухо. Те же немногие русские люди, которые докапывались до понимания кровожадности и расизма Ветхого Завета и безродного космополитизма Нового Завета, подвергались гонениям и казням во имя торжества христианства – интернационала рабов иудейской идеологии, интернационала предателей собственных национальных интересов. Русская по названию православная церковь в течение всего периода своего идеологического господства делала всё, чтобы в угоду безродному космополитизму Нового Завета доказать, что до его введения или, по крайней мере, до Рюрика у нас истории не было вовсе. Тот, казалось бы, очевидный факт, что к моменту приглашения новгородцами, оставшимися без князя, родственников своей угасшей династии из руссов юго-западного угла Балтийского моря в лице Рюрика, и сам Новгород, и Киев, и сотни* других богатых и крупных русских городов давным-давно стояли, этот факт по сей день в силу инерции от удара, нанесённого нам Сионом в 988 году, продолжает у нас из столетия в столетие умышленно игнорироваться. Более того, просионизированными до мозга костей христианскими космополитическими «ценностями» русским историкам наша история представлялась не иначе как:
|
|
|
Хитрость, да обманы,
Злоба, да насилье,
Грозные Иваны,
Тёмные Васильи. (Владимира же Святославича славят с 988 г. все!).
Воспользовавшись ещё не стабилизировавшимися после разгрома троцкизма позициями наших органов литературы, обожатели Сиона продолжили эту антирусскую линию ещё и в 1930 году, когда в восьмом номере журнала «30 дней» появилась поэма Джека Ахтаузена «Безусый Энтузиаст», где этот матёрый сионист, прикрываясь пустой «революционной» фразой о домнах, предлагал поставить памятник Некрасову. Однако, в связи с тем, что Оргаметалл не даёт бронзы, эта троцкистская гнида предлагала не больше не меньше:
Я предлагаю Минина расплавить,
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить
Их за прилавками Октябрь застал.
(вопил этот потомственный лавочник – В.Е.)
Случайно им мы не свернули шею.
Я знаю, это было бы подстать.
Подумаешь, они спасли Рассею!
А может, лучше было б не спасать? (стр.66)
С бесстыдным цинизмом, следуя своим предкам, распявшим Русь в 988 году, этот литературный лавочник провозглашал:
Стоять в сторонке, рифмами бряцая,
Быть летописцем Нестором сейчас,
Страну в смертельной схватке созерцая,
Смотреть с иронией, как класс идёт на класс. (стр.68)
Да, как ни странно, свержение христианства с пьедестала господствующей идеологии в 1917 году не полностью освободило нас от его господства, а, следовательно, и от господства стоящего за ним международного Сиона. Поэтому даже в грозные годы Великой Отечественной войны, когда вопрос о полном физическом уничтожении прежде всего касался иудеев, даже тогда многие из них предпочитали, воспользовавшись льготами первоочередной эвакуации в тёплые Ташкенты, «смотреть с иронией, как класс идёт на класс» и потом, гаденько вопрошать: «Подумаешь, они спасли Рассею! А может, лучше было б не спасать?» А уж вышвырнуть потом из гробниц её спасителей всегда было для них живительным бальзамом!
Поэтому до сих пор всякий раз, когда до нас доходят чудом сохранившиеся осколки нашей великолепной дохристианской письменности, будь то «Слово о полку Игореве», найденное в 1795 году графом Мусиным-Пушкиным, или «Влесова книга», обнаруженная в 1919 году в разорённом имении между Курском и Орлом полковником А.Изенбеком, сознательно или бессознательно сиониствующие начинают истошно вопить, что такого быть не может, что это фальшивка. Я не оговорился, назвав «Слово» дохристианским, хотя оно и описывает битву 1185 года: «Слово» вдохновлено и наполнено, в основном, нашей истинно русской по духу дохристианской арийской идеологией, несмотря на двухсотлетнее господство реформированного иудаизма на нашей земле. Боян в «Слове» называется внуком Велесовым, ветры – внуками Стрибога, сами русские – внуками Дажбога. Природа тоже сочувствует участникам похода в согласии с древнерусскими идеологическими представлениями: солнце тьмою путь заступает, птицы и звери криком и воем предостерегают о беде. После поражения русских «никнет трава от жалости, а дерево с печалью к земле преклонилось». Горячая любовь к родине, скорбь о раздорах князей (как нам теперь известно – в результате интриг всё тех же агентов мирового Сиона) и призыв к единству: всё это на протяжении веков вызывает бешенство у космополитизаторов и эксперантизаторов. Недаром же прижатый к позорному столбу 21 декабря 1977 года в московском Доме литераторов автор «Бабьего Яра» – гнуснейшего антирусского пасквиля за всю историю советской поэзии, в неистовстве вопил, что «патриотизм является теперь последним прибежищем всех негодяев». Быть патриотом по форме и аптридом по содержанию – его идеал.
Что же отнял у нас в 988 году сын ключницы-иудейки «родичеч» (раввинич), прозванный так княжной Рогнедой, этот «каган земли Русской», как он звался?
На протяжении веков православная церковь, монополизировавшая летописное дело, старалась извратить суть и значение предшествующей ей русской идеологии, которую она презрительно называла язычеством. Алтаузев не зря призывал в 1830 году «быть летописцем Нестором сейчас». Ведь Нестор, вдохновляемый иудейской безродностью христианства, взял на себя «во славу Христову» миссию генерального цензора всего, что до него было создано. Вся предшествующая проклятому 988 году история Руси была пересмотрена с классовых позиций иудейских хозяев. Из всего собрания многовекового багажа до христианских летописей Нестор составил свой краткий курс, который нам преподносится на протяжении веков как непревзойденное творение великого летописца. Но при этом умалчивается, что по написании этого труда всё предыдущее наше бесценное рукописное наследие было безжалостно уничтожено, так как оно было безмерно выше, полнее, честнее, чем допущенный цензурой Нестора кастрат нашей истории.
...На широких стогнах и ночных кострах
Жгли языческое «чернокнижие».
Всё, что русский люд испокон веков
На бересте чертал глаголицей,
Полетело мохом в гортань костров,
Осенённых царьградской троицей.
И сгорели в книгах берестяных
Дива дивные, тайны тайные,
Заповедный голубиный стих,
Травы мудрые, звезды дальние.
(И.Кобзев, там же, стр. 218)
Современные сионисты изо дня в день занимаются кастрацией истории гоев. Они настолько обнаглели, что ещё при жизни современников тех или иных неугодных им исторических событий, начинают фальсифицировать и подтасовывать факты. А уж тем более от Нестора до наших дней замалчивается то, что борьба между языческой и христианской идеологиями была весьма продолжительной, далеко неокончательной победой увенчанной для православия и, если из всех форм христианства русское православие и стало наиболее облагороженным, то заслуга в этом принадлежит прежде всего благотворным традициям духа нашей древней русской национальной идеологии. И это неспроста:
...Не закажешь Перуну царствовать!
Довелось ему пятьдесят веков
На родной Руси государствовать.
Это он Царьград с нашим войском брал.
Это он был заветом мужества:
Это он косогами шёл на брань,
Обрядясь в доспех Ильи Муромца.
Это он парней закалял в боях,
Что бы души в покой не кутали,
Чтоб ценили выше всех прочих благ
Буревой размах русской удали!
Не учил Перун: коли бьют в щеку,
Подставляй другую смирнехонько,
А учил Перун дать отпор врагу,
Чтоб обидчик завыл тошнёшенько!
Оттого Святослав был так люб ему!
Русь не знала верней хранителя!
Знать, Перун по образу своему
Сотворил такого воителя!
И когда Ольга-матушка на Босфор
За заморским крещеньем плавала,
Святослав не зря затевал с ней спор.
Вспомни, князь, слова Святославовы!
Он зело стыдобил княгиню-мать,
Он в сердцах вопрошал с презрением:
«Не срамно ль дружину нам потешать
Непотребным чужим крещением?!»
(И.Кобзев, там же. стр. 214–215).
Говоря о силе нашей истинной национальной идеологии, один из крупнейших исследователей дохристианской Руси Сергей Лесной писал: «Говорить о язычестве, даже вспоминать о нём, считалось грехом, а между тем в оригинальной религии древних руссов не было ничего такого, чего мы могли бы стыдиться... Это была сильная, внутренне крепко скроенная религия, высокая, красивая, а потому представлявшая для христианства страшного противника».
Прежде всего в её основных положениях было много сходства с христианством: христианство было создано иудеями специально для гоев, а сам иудаизм был создан специально для евреев на базе жреческих культов Двуречья и Египта, а эти культы в свою очередь имели в своей основе всё ту же древнеарийскую идеологию, ствол которой хранила религия древних руссов. Христианство, таким образом, походило на блудного сына, вернувшегося в отчий дом, увы, безвозвратно развращённым, испорченным и несмываемо перепачканным нечистотами той выгребной идеологической ямы, которая называется иудаизмом. История показала, что ни почти тысячелетняя византийская «химчистка», ни последовавшее за этим тысячелетнее омовение православия на Руси, несмотря на все попытки и отдельные удачи по облагораживанию и отмыванию блудного сына от сионского зловония, достигнуть успеха не смогли. Русский народ бросил свои лучшие силы на поприще новой идеологии. Но православная церковь стала в определённой степени национальной лишь в области архитектурной и иконописной формы, сохранив в глубине идеологии иудейское содержание.
Западное христианство-католицизм справилось с этой задачей ещё менее успешно, чем православие. Ислам, как древнебедуинская идеология, пропущенная его основателем меккенцем Мухаммедом через иудейские и христианские поля орошения, также превратился во вспомогательное идеологическое орудие международного Сиона на его пути к мировому господству.
Волна арийцев-венедов, перевалившая за 3000 лет до н.э. через Гиндукун (проход венедов) на Индостанский полуостров, вынесла и туда нашу идеологию, сохранившуюся в основе в индуизме и йоге. Венеды южных степей Восточной Европы в течение многих тысячелетий были главными представителями народов моря в Восточном Средиземноморье, принеся свою светозарную идеологию и в Опаленный Стан (Палестан – Палестину). Сюда выходил один из южных языков ареала расселения носителей преарийского языка, который захватывал и всю Малую Азию и Балканы. Однако здесь был проходной двор народов. Хранить чистоту языка и идеологии можно было по-настоящему только на просторах от Новгорода до чёрного моря. Именно здесь у древних восточных руссов незыблемо сохранились представления о триединстве трёх триединых троиц.
В центре тот, кто сварганил мироздание – единый трёхипостасный бог-творец Сварог, правящий двумя другими трёхипостасными системами: «Мир» и «Человек-народ». Миром правит Правь – истина или законы Сварога. Правь осуществляет юрисдикцию над Явью*, т.е. явимы, видимы, ощутимы миром, равно как и над Навью, т.е. нематериальным, потусторонним миром, миром мертвецов, куда после смерти, покидая Явь, переходит душа человека. Некоторое время она странствует, пока не попадает в Ирий или рай, где живет Сварог и сварожичи – её предки. Понятия ада не существовало – не было духовного террора.
Конечно же, душа имеет теоретически возможность вернуться из Нави снова в Явь, но только по тому пути, по которому она вышла из яви в Навь. Этим объясняется древний обычай выносить покойника из дома вперёд ногами. А до христианства – ещё и через пролом в стене, который потом немедленно заделывался. Крестителя Руси князя Владимира вынесли через такой пролом, несмотря на то, что он стал христианином. Вернуться через двери или окна душа не могла, так как это был бы уже не тот путь, а потому эта душа не могла и беспокоить живущих в Яви. Не отсюда ли выкрадено в Библии: «всё возвращается на круги своя»? Блестящую реконструкцию модели Правь–Явь–Навь на основе современных достижений науки дал советский физик Валерий Иванович Скурлатов в 8-м номере журнала «Техника Молодёжи» за 1977 год: у него всё возвращается на орбиты свои.
Своеобразный культ триединого Триглава не исключал и политичности идеологии древних руссов. Но вместе с тем всякая сила была для них проявлением единого бога, который был вездесущ: свет, тепло, молния, родник, река, ветер, дуб, плодородие земли и т.д. Руссы жили в природе, считали себя её частью и как бы растворились в ней. Это была солнечная, живая, реалистическая идеология. Коренным отличием древнерусской идеологии было то, что руссы не считали себя изделиями бога, его вещами, а уж тем более рабами божьими. Они рассматривали себя его потомками, внуками Дажбога (даж-боги внуки). Они не унижались перед своим пращуром, а, понимая его превосходство, вместе с тем сознавали и естественное с ним родство. В отличие от западных руссов, восточные руссы не имели храмов для умилостивления богов и принесения им молитв. Они обращались к ним прямо и непосредственно. Если и имелись особые культовые места, то они определялись только удобством для общей молитвы, а не особой священностью данного места. Не имелось и особой касты жрецов, их функции исполняли старшие в роде. Носителями оккультной мощи – своеобразными аккумуляторами биоэнергетики – были йоги, в древней Руси – главным образом женщины (отсюда Баба-Яга, вернее бы – Баба-йога, русских сказок, в основном, всё-таки добрая). Институт йогов был широко распространен у арийцев вообще. У большинства европейских арийцев йогами, как и на Руси, были тоже женщины – Кассандра в Трое, Пифия в Дельфах и т.п. Захватив идеологию европейских арийцев в свои руки, христианское духовенство, будучи слепым прислужником Сиона, истребило носителей арийской биоэнергетики, устроив охоту на ведьм (т.е. ведущих женщин)*, а их белая магия была заменена на чёрную магию иудейских каббалистов. За двести лет британского масонского господства в Индии Сион подмял и сионизировал всю литературу о йоге, выпускаемую на «европейских языках. Поэтому доверять этой литературе ни в коем случае не следует. Щупальца международного Сиона добрались до многих индийских йогов, превратив Вивикананду и Рамакришну в кумиров доверчивых гоев с помощью видных масонских писателей Франции (например, Ромэн Роллан) и других стран.
Интереснейшие сведения о религии древних руссов даёт дощечка № 13 «Влесовой книги». На ней мы находим оригинал того, из чего через века странствий по иудейской чужбине родилась и вернулась на родину христианская молитва «Верую». Дощечка сохранилась сравнительно хорошо: утерянных букв и слов нет. Полный и точный перевод с комментариями в настоящее время неосуществим, да и вряд ли целесообразен в данной работе. Ограничимся только изложением общего хода мыслей, обозначив многоточием места, где смысл ещё недостаточно выяснен.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 121; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!