Кроме КСК-1, с городом Макросс внутри.
Было немного грубых слов или упорных споров, когда гигантский звездолёт нашёл приют на дне пересохшего озера. На кого ты можешь злиться, когда умер весь лживый мир?
В годах странствий и скитаний обитатели Макросса оставили большинство заблуждений и пустопорожних мечтаний. Они видели, что случилось, и быстро смирились с тем, что против любого ожидания, им повезло. Ранее изгнанники и парии, они стали грузом Нового Ковчега.
Так может, в конце концов, это была судьба Макросса? Что осталось от него, было выгружено, человек за человеком, кусочек за кусочком, вокруг побережья озера, и Возрождение началось.
Интеллигенция и эксперты спорили о лучших способах восстановления экологического баланса и возобновления нормального круговорота воды, люди Макросса восстанавливали свои дома и деловую активность, и жизнь, как они могли, полагая, что такие вещи были более важными, чем все компьютерные проектирования.
Двигатели крепости обеспечивали энергию. Её машины и военные поддерживали общественный порядок в постоянно растущей зоне безопасности. Бортовые фабрики КСК-1 и другая машинерия быстро обезпечили новую индустриальную базу, и население Макросса составило городской экономический центр.
Во время после Армагеддона сущность КСК-1, возможно, лучше всего отражало название одного из авианосцев: «Прометей». Это был главный источник медицинского обслуживания, технических ресурсов и, что наиболее важно, накопленного знания и мудрости рода Homo sapiens.
|
|
|
Сценарий «ядерной зимы» в расчётах компьютеров оказался сильно преувеличен по сравнению с действительностью. Это было с одной стороны потому, что моделирование базировалось на дефектных моделях. А с другой – все работали как проклятые, чтоб прогнозы компьютеров не оправдались.
И у них были союзники. Взрыв базы Долзы повредил или уничтожил практически весь Великий Флот, но значительная часть армады Бритэя выжила. Много Зентрейди хотели «сойти» на Землю и поднимать жизнь там или в размере микронеанцев или в своих оригинальных размерах.
Оба народа надеялись на новый Золотой Век или, по крайней мере, длительный Серебряный.
Перед ними предстал иссушённый и безплодный мир, рябой от кратеров и расколотый трещинами, покрытый боевыми шрамами. Всюду были ржавевшие машины с последнего большого сражения. Большинство повреждённых судов Зентрейди, по неизвестным причинам, сориентировались на ближайший центр гравитации, Землю, и полетели туда.
В результате поверхность планеты превратилась в своеобразную жуткую Роботек-подушечку для булавок, со смятыми в гармошку боевыми кораблями пришельцев, которые до половины ушли в землю, торча из неё подобно пикам то здесь, то там. Эти напоминания о Судном дне были повсюду, слишком многочисленные, чтобы их всех можно было когда-либо демонтировать или захоронить. Только время и коррозия смогут поглотить эти надгробия, но их работы не хватит на жизнь никого из ныне живущих.
|
|
|
Но те, кто остался в живых, пошли в новый крестовый поход, чтобы излечить планету и вновь всё наладить.
Прошло два года.
«Валькирия» капитана Рика Хантера в конфигурации «Страж» жалобно скрипнула, когда он бросил её в крутой вираж. Он стиснул зубы, но выдержал манёвр. Потрёпанная машина, состоящая по большей части из запасных частей, пока ни разу не подводила его. При горестно скромных ресурсах крепости, техники могли дать ей лишь немногим больше, чем регулярное ТО. Машина «Большого Черепа» давно уже не была в форме, в которой находилась во время войны, но он доверял ей.
«Страж» низко пролетел над ржаво-красной, изъеденной эрозией пустошью, и полыхнул ножными двигателями, изящно приземляясь. Машина «поклонилась», почти коснувшись носом земли, он спрыгнул с кабины, нетерпеливо, едва способный осознавать то, что творилось с ним.
|
|
|
– Не может быть! Потрясающе!
Он пробежал через песчаную, рыхлую почву, направляясь туда, где он кое-что увидел. Всё вокруг было усеяно гигантскими, зубчатыми клочками и осколками бронеобшивки эсминца Зентрейди, искривленными и покорёженными, которые медленно ржавели и рассыпались в прах. Неподалёку виднелся опрокинутый остов «Стража», которого словно пропустили через мясорубку. Его ржавеющие ноги торчали прямо в воздух как у мёртвого ястреба.
Рик, скользя по земле, затормозил, ветер завывал вокруг него. Он смотрел вниз, не в силах поверить глазам.
Под его ногами, возникая из сырого участка земли, достаточно плодородного, чтобы напитать их, было поле одуванчиков. Неровная, площадью в пару квадратных метров, полянка была защищена от ветра обломками и всё же, случайно, имела хорошее освещение солнечным светом.
На мгновение он растерял все слова.
– Абсолютно невероятно, – бормотал он, но этого было недостаточно. Здесь, около ещё одной развалины Зентрейди, почва была удобрена чем-то, что могло поддерживать жизнь. Он подозревал, чем это «кое-что» было, и это подозрение внезапно заставило его почувствовать себя очень смертным и ничтожным.
– Настоящие цветы! – Он встал на колени, обращаясь с ними мягко, как влюблённый, и понюхал.
|
|
|
Конечно были цветы в оранжереях, и они так же росли на участках специализированной регенерации… Но это! Это было вещью столь же замечательной как полёт – нет, более замечательной! Самой Жизнью!
Он не мог вспомнить, сколько раз, ребёнком, он бежал сквозь поля этих самых обыкновенных цветов, устремив глаза на синее небо, желая только одного – летать. И теперь круг замкнулся: он летал в наиболее совершенном самолёте, который когда-либо создавала Земля, ожидая и надеясь на такое зрелище как... обыкновенные одуванчики.
«Я надеюсь, что это означает, что Земля прощает нам», – подумал он.
Было хорошо и очень ценно узнать такую вещь, что, по крайней мере, один положительный признак, пусть даже такой маленький, показал себя. Были и другие предзнаменования, которые, однако, не были настолько хороши. Рик был посвящён в большое количество информации высокого уровня благодаря его опыту среди Зентрейди и, как следствие, близкому знакомству с крупными чинами.
Были вещи, о которых он старался не думать, и три из них имели тревожащие имена:
Протокультура. Мастера Роботек. Инвиды.
Три «ТТ» низко мчались над пустынной землёй, снова образовав строй после того, как их антенны просканировали назначенные секторы. Эти машины были новее, чем у Рика, но они выглядели менее гладкими и завершёнными. Были те, кто говорил, что истинная, высшая точка мастерства Роботек пройдена.
– Капитан Хантер, ответьте, пожалуйста, – произнёс ведомый Рика в эскадрилье, лейтенант Рэнсом. – «Череп-4» вызывает «Череп-6».
Никакого ответа, вот уже пять минут. Рэнсом подумал секунду.
– Бобби?
Сержант Бобби Белл, самый молодой из переукомплектованной эскадрильи «Череп», появился на ком-экране Рэнсома.
– Алё?
– Я не могу вызвать босса, салага.
Круглое лицо Бобби выглядело огорчённо.
– Вы думаете, отступники?
Это было одной из самых веских причин для патрулирования. Из множества Зентрейди, кто ушел к людям, чтобы попробовать вести мирный образ жизни и попытаться открыть в себе больше чувств и сострадательную сторону характера, некоторые осознали, что просто не способны на такое.
Отступники начали убегать в Пустоши больше года назад. Для них там был целый мир спасения: машины, оружие, пайки, и вообще всё, в чём они могли нуждаться, если им везло найти правильную развалину. И что ещё более важно, им снова была свобода действовать как воинам Зентрейди, следовать за их собственным безпощадным инстинктом-Императивом.
– По моему, его последняя передача была из его сектора поиска, – сказал Бобби встревожено.
– Я знаю, – ответил Рэнсом. – Я установил радиопеленгатор туда. Пошли.
«ТТ» перестроились, и их двигатели заставили землю содрогнуться. Они устремились на северо-запад.
КСК-1 стоял подобно рыцарю в ванне по талию. Два суперавианосца, наконец, оказались в родной стихии и добавляли крепости плавучести
Вновь наполнить озеро водой было главным приоритетом с момента приземления, ведь даже колоссальная сила крепости не могла поддержать себя и два гигантских военных корабля долгое время. В то же самое время, когда лётчики РОА собирали и опыляли облака, и таинственные машины доктора Ланга работали днём и ночью, чтобы воспрепятствовать ядерной зиме, военные инженеры и все, кто мог быть полезен в помощи, лихорадочно работали, чтобы сделать дренаж.
И только спустя более чем сорок восемь часов после приземления судна начались дожди. Они отдали часть влаги, выпаренной атакой Зентрейди, но вычисления Ланга, подтвердившиеся последующими данными, показали, что большую часть воды уже не вернуть. За исключением импортирования многих кубических километров воды через поверхность от некоторых пока ещё неизвестных источников, Земля никогда снова не станет миром, на ¾ покрытый океанами, которым она была, когда была живой.
В назначенное время дожди прекратились, и началась работа по озеленению и орошению планеты: работа длительностью в поколения.
Вокруг озера возник Новый Макросс, упрямые беженцы снова восстанавливали свою жизнь. Это был пока единственный новый населённый центр на планете, единственное место, где бетон был не взломан и здания стояли высокие и прямые. Где была свежая краска и были деревья, пересаженные со звездолёта. Где были лужайки и цветники, отсаженные от растений, которые пережили миллиарды километров космической одиссеи КСК-1.
Это был город, где энергия и ресурсы использовались с предельной эффективностью, город солнечных батарей и фотогальванических панелей, с системой рециркуляции, привязанной к каждой стадии жизни. Обитатели Макросса и персонал КСК-1 познали жесткие уроки экологической нужды в течение многих лет в Космосе, и они больше вообще ничего не тратили впустую. Они снова оказались в мире, в котором бережливость стала веским преимуществом для выживания.
В тихом и опрятном пригороде города, обслуживаемого наземным скоростным монорельсом, был скромный небольшой сборный дом. Его солнечные батареи, управляемые микропроцессорами, медленно поворачивались, следуя за Солнцем. Как командир эскадрильи, Рик Хантер пользовался должностной привилегией жилья вне военной базы, даже при том, что он жил один. Ему нравилось уходить подальше от военных дел при любой возможности, даже если его дом напоминал модульный багажный чемодан. Но, будучи командиром «Черепов», он редко получал шанс бывать там.
Так что Лиса Хейс взяла на себя обязанность (или привилегию) убираться там, когда он был в отлучке. Её собственный и даже несколько более просторный дом был поблизости.
Ни один из них не был точно уверен, что означали чувства между ними или куда заведут их товарищеские отношения, но у неё был ключ от его дома, а у него был ключ от её.
Теперь она счастливо напевала себе под нос, устанавливая в сушилку последнюю вымытую тарелку. «Наверное, мне надо представить ему счёт за услуги горничной», – озорно подумала она.
Но она знала лучше, что ей нравилось находиться в его квартире, прикасаться к вещам, которых касался он, видя напоминания о нём во всём вокруг. Она надеялась, что патрулирование северного сектора не затянется – что он скоро будет дома, и они снова смогут побыть вместе.
Лиса смотрела, как солнечный свет струится через окно кухни. Поляризация стекла была на уровне, но окно всё равно нуждалось в занавесках.
Вы только послушайте меня?! Занавески! Тоже мне, нашлась Мисс Домохозяйка Сьюзи[19]! Она ухмыльнулась на передник, который она одела. Было вдвойне забавно, потому что она должна была вскоре вернуться назад на базу для очередных встреч и совещаний по заключительным деталям строительства КСК-2, нового преемника заслуженной космической крепости.
И она хотела получить должность на этом корабле, быть старшим офицером, если её утвердят, и полететь к звёздам. Совмещая роль «Домохозяйки Сьюзи».
Она фыркала от сдавленного смеха, пока шла в спальню. Увидав, что там творилось, она вздохнула. И почему это место всегда выглядит так, как будто медведь здесь зимовал?
Она всё прибрала, вычистила, открыла все окна и медленно, аккуратно обошла комнату. Когда она приглаживала покрывало на кровати, её руки задержались на нём, и она нежно коснулась подушек, вспоминая его голову на них, и свою тоже...
На её запястье пискнули часы, напоминая ей, что пора идти. Когда она выпрямилась, её взгляд упал на кое-что, что она не видела прежде.
Это лежит на столе, рядом с запасным лётным шлемом: альбом с фотографиями в искусственной коже кремового цвета. Лиса неохотно двинулась к нему, зная, что она не должна делать то, что она собиралась сделать, но не в силах сдержать своё любопытство.
Альбом был довольно потрёпанным: очевидно, его часто смотрели. От первой страницы у неё ёкнуло и похолодело сердце, поскольку там был снимок с Минмей, сидящей в парке Макросса ещё внутри КСК-1, и Рик стоял с ней. Другой снимок был крупным планом, сделанным в начале карьеры Минмей, наивной прелестницы с плавными чёрными локонами, обрамляющими её лицо.
Лиса вздохнула снова. И что такого он в ней нашёл? Что в ней есть помимо больших глаз и красивого голоса, который выиграл войну, и суперславы?
Минмей была на каждой странице, в кокетливых позах, на домашних снимках, с глянцевым школьным портфелем и на фотографиях из общественной жизни. Лиса накалялась всё больше, пока она отслеживала их пальцем.
Почему мне так хочется задушить эту девчонку?
Вместе с гневом пришла боль, острая и холодная, заставляя чувствовать себя совершенно беззащитной. Лиса думала, что она и Рик укрепляли что-то, усиливали связь между друг другом. Но мысль о том, что он хранит этот альбом, вынимает его, когда Лисы нет рядом, и фантазирует о том, что… нет, это просто невозможно вынести!
Наличие их товарищеских отношений и дружбы без признания в любви было тем, что она приняла, хотя с тайной надеждой. Но этот фотоальбом заставил её чувствовать себя в качестве некоего утешительного приза. Её чувство собственного достоинства просто не позволит продолжаться такому!
Лиса хлопнула альбомом, сорвала передник, и зашагала к выходной двери. Пока дверь поворачивалась на петлях, она бросила запасной ключ от дома Рика на коврик гостиной комнаты.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Мы победили? Когда вы услышите, что какой-нибудь осёл в погонах говорит это вам, плюньте ему в лицо! Покажите на кладбище, которым стала Земля! Когда он говорит, как военные будут всё налаживать, держите золу, которая осталась от вашего дома.
Они победили! Вот и хорошо. Они просто любят побеждать снова и снова. И каждый раз, те, кто проигрывает – это вы и я.
Из сочинения Линна Кайла «Печать Каина».
Рик Хантер сидел в кабине стоящего на земле «Стража» и наблюдал, как белые споры летели по ветру подобно миниатюрным пляжным зонтикам. И размышлял.
Правда в том, что Земля стала тупиком для пилота. О да, была проблема бунтующих Зентрейди, что и говорить, и различных капризных человеческих общин. Но война была закончена, и не было никаких воздушных цирков. Возможно, было бы легче вынести растущую скуку жизни мирного времени, если бы большие вещи не назревали вне атмосферы Земли.
Бритэй и Экседор, казалось, были в курсе всего, и Гловал, и доктор Ланг, и доктор Занд. Только всё было очень секретное, не для ушей простого комэска. Даже Лиса была не в курсе. Но слухи и некоторые намёки, которые Рик слышал из разговоров секретчиков, заставили его подозревать, что КСК-2 предназначалась для какого-то грандиозного и очень важного задания.
Он был абсолютно уверен, что КСК-2 и такие военные корабли Зентрейди, как у Бритэя, могли снова стать полностью функциональными, чтоб нести войну Мастерам Роботек. Люди и Зентрейди вышли бы и уничтожили эту угрозу навсегда или погибли бы, пытаясь.
Как он может не идти? Вот только... это было путешествие и военная операция, по сравнению с которой их предыдущая кампания напоминала бы пикник на солнечной лужайке. Скорее всего это означает, что он никогда снова не увидит Землю и Минмей.
Не то чтоб он часто видел Минмей за прошлые два года, но вызваться в полёт к далёким звёздным системам означает распрощаться с любой надеждой.
Но что ещё было там для него, кроме полёта? Он хотел и молился быть вместе с Минмей, но Минмей была столь завязана в своей блестящей карьере, что он очень редко получал весточки от неё и ещё реже видел воочию. На КСК-2, по крайней мере, он был бы вместе с Лисой, и он всё более убеждался, что именно там было то место, которое предназначалось для него.
Конечно, шансы на гибель были очень высоки, но такова судьба лётчика-истребителя. И можно ли найти лучшую причину, чтобы ради неё служить там и умереть в бою? На него внезапно нахлынуло яркое воспоминание давнишнего разговора с Роем Фоккером.
«Один американский президент однажды сказал, что цена свободы – вечная бдительность, Рик».
Это было в тот «день» на КСК-1, где-то на орбите Плутона, когда Рик принял решение присоединиться к РОА. «Хватит полётов ради забавы», сказал ему Рой, строгий и серьёзный. «Отныне ты летаешь ради своего дома и любимых, Рик».
– Моего дома и любимых, да? – хмыкнул Рик про себя. Он щелкнул выключателем, и колпак кабины, скуля сервомоторами, опустился на место.
– Ну хорошо, тогда полетели. – Он передвинул РУД вперёд. Ножные двигатели «Стража» сдули верхний слой почвы и подняли машину в воздух. Рик был осторожен, чтобы не задеть реактивной струёй полянку одуванчиков. Но ветер послал сотни тысяч спор кружиться в воздухе в надежде найти ещё один участок плодородной земли.
Рик воткнул один одуванчик в щель на приборной панели, мехаморфировал машину в конфигурацию «Истребитель» и пошёл по дуге вверх, поднимаясь к Солнцу. Он настроил локатор на поиск движения на поверхности, чтобы завершить свою часть задания. Приёмопередатчик просканировал полосу частот и остановился на передаче, по которой звучал человеческий женский голос.
…Рядом со мной.
Будь рядом со мной…
Он засуетился в ремнях безопасности, чтобы настроить аппаратуру на более чёткий приём.
– Минмей!
На заднем плане раздались аплодисменты. Другой голос, который он так же хорошо знал, заговорил:
– Вы слушаете прекрасную Линн Минмей, живой концерт прямо из города Гранит! Эта область медленно восстанавливается благодаря объединённым усилиям многих замечательных людей, которые непрерывно тратят своё время и силы на проект, который многие считают безнадежным.
Линн Кайл. Теперь он звучал больше похоже на базарного зазывалу, чем на звезду №2, но до сих пор в его тоне звучала та же враждебность к военным.
«Гранит!» – внезапно осознал Рик. – «Это совсем недалеко!» Он немедленно сверился с навигационным кадром на МФИ.
– Взаимопомощь – тема нашего турне, – продолжал Кайл. – И мы вообще не считаем проект безнадежным! Что вы скажете об этом?
«Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп-хлоп» от аудитории, и несколько «уау!».
Подобные вопросы у подобных ведущих всегда вызывали подобную реакцию, – цинично подумал Рик. Решение его укрепилось, и он шевельнул РУР, закладывая вираж.
Город Гранит лежал в тени флагманского корабля Зентрейди, воткнувшегося в красную грязь подобно молнии Юпитера. Предместья лежали в руинах, но несколько кварталов в центре расчистили и сделали пригодными для жилья.
Там повсюду были трещины в фундаментах, вывороченный асфальт и куски бетона, но, по крайней мере, по улицам можно было свободно ходить.
Эта самая недавняя остановка в том, что по замыслу должно было стать триумфальным шествием Минмей в её турне «Протяни руку помощи!», привлекла что-то около трёхсот человек из Гранита, плюс несколько Зентрейди, которые возвышались в толпе подобно статуям и сидели на асфальте.
Толпа состояла из грустноглазых людей, старающихся думать, что у них было будущее. Большинство было одето в рваньё, все были худы, среди них были признаки дистрофии и других медицинских проблем.
Но по настоянию Линна Кайла и других антиправительственников[20], Гранит продолжал упорствовать в своём статусе независимого города-государства и отвечал отказами на предложения военных о помощи.
Зентрейди были в лучшей форме, чем люди. Пайки в разбитом корабле могли поддержать их, хотя по каким-то загадочным причинам эти пайки почти не представляли для людей никакой пищевой ценности. Сначала среди людей Гранита были прекрасная сердечность и оптимизм, но теперь там росло отчаяние от этой диссидентской модели-программы. Таким образом, появление Минмей должно было оказать им моральную поддержку.
– Да! Давайте услышим это! – вопил Линн Кайл, размахивая микрофоном в центре сцены, делая подзывающие движения свободной рукой. Толпа захлопала снова, немного устало.
– И Граниту также не нужны никакие внешние вмешательства! – надрывался он. Он провёл там меньше четырёх часов.– Хорошие люди здесь будут заботиться о себе и сделают Гранит крупным городским центром, каким он однажды был!
Аплодисменты были ещё слабее, и в передних рядах люди с хорошим зрением могли бы заметить бусинки пота от предчувствия провала на бровях Кайла.
– Но давайте забудем пока, до чего довели нас вояки, поджигатели войны, – он сказал, почти хмурясь, затем поймал себя и высветил яркую улыбку. – Потому что мы слушаем песню изумительной, несравненной Линн Минмей!
Зазвучала запись музыки, и Минмей запела во весь голос, держа микрофон в руке. Она пела свой крайний хит.
………………………….
Мой выбор правилен и кстати,
Ведь жизнь в новинку нам всегда.
Путь покажи – пойду я следом.
С тобой любовь так хороша!
…………………………
Рик самозабвенно слушал песню, пока вызов не перебил передачу выступления Минмей.
– Капитан Хантер, ответьте, пожалуйста.
Это был Рэнсом. Рик переключился на тактическую частоту.
– В чём дело?
– У Вас всё в норме, шкипер? Я уже долго пытаюсь связаться с Вами, начал думать, что Вы влипли в неприятности.
Рик подпустил в тон недовольство.
– Что-то не так?
Рэнсом смотрел на него из ком-экрана, рядом с желтым одуванчиком, и сам заговорил с ноткой недовольства в голосе:
– Ничего конкретного, босс. Просто желательно, чтоб Вы брали радио с собой, когда Вы захотите покинуть машину и осмотреться. А то я волнуюсь малость.
Рика кольнула совесть. Он сам бы устроил разнос подчинённому за подобное дело.
В его голосе звучало искреннее раскаяние:
– Прости, лейтенант. Но сегодня я наткнулся на кое-что удивительное.
Рэнсом напрягся.
– Неприятности с отступниками-Зентрейди?.. Босс, что это?
Рик вытащил одуванчик из щели панели и поднёс его к камере.
– Посмотри, что я нашел. Целую поляну их.
Рэнсом разглядывал цветок.
– Погодите минуту. Вашего участка пока нет в планируемой Зоне Возрождения.
– Вот именно! – в восторге подтвердил Рик. – Но истинно говорю тебе, есть цветы в северо-западном секторе!
Обычно хмурый, Рэнсом выдал кривую, но искреннюю улыбку.
– Приятно видеть доказательство, что Земля наконец начала собственную программу Возрождения. Великие новости, да, шкипер?
– Точно. Лады, продолжайте патрулирование согласно расписанию, Тэд.
– Понял Вас. А разве Вы не полетите с нами?
– Чуть попозже, – ответил Рик. – Я направляюсь к городу Граниту. Если заварится что-нибудь серьёзное, дайте мне знать.
Рэнсом кивнул, и решил подстраховаться.
– И, ммм, босс...
– Не парься, лейтенант! Если я покину машину, я возьму радио!
Рик сделал «бочку», послал всё ко всем чертям и перевёл РУД на максимум в направлении Гранита.
…………………………….
Лишь ты – моя страсть,
Лишь ты в моей душе,
Тебя не брошу я нигде…
……………………………..
Рик следовал за голосом Минмей, как герои одной старой сказки шли по дороге из жёлтого кирпича. Сверху останки корабля Зентрейди доминировали над пейзажем, но более близкий взгляд на землю показал, что ржавый металлический пик был памятником поражению, и что торжествующие победители пребывали в хаосе.
Рик оставил свой «ТТ» на краю города на попечении местной милиции, которые хорошо относились к лётчикам РОА, даже если народные массы были против них. Рик добежал до концертной площадки и подскочил на месте, получив лёгкий шок, когда великан-Зентрейди, сидящий на краю толпы, передвинул свой вес в поисках более удобной позы и опустил свою руку буквально в полуметре от него, едва не расплющив.
– Простите, пожалуйста, – попробовал тихо прошептать пришелец своим звучным басом. Все вокруг зашикали на них. Рик кивнул большому товарищу, чтобы дать ему знать, что он не в претензии.
……………………………
В смятении я,
Сердце моё дрожит,
В руках твоих оно лежит.
…………………………….
Она проделала длинный путь, но она – всё та же самая девочка, с которой я провёл те ужасные и замечательные две недели где-то в недрах КСК-1. Моя Минмей.
Когда песня закончилась, толпа разразилась аплодисментами. Рик хлопал громче всех.
Тень КСК-1 двигалась по улицам и домам Макросса подобно стрелке гигантских солнечных часов. Сидящая за уличным столиком кафе, Лиса лениво разглядывала людей, проходящих мимо, совсем забыв об остывающей маленькой чашечке с кофе. Совещание отложили, дав ей неожиданное свободное время. Праздные часы были больше проклятием, чем благословением.
Она смотрела, как двое зевак в штанах-«трубах» пялились на очень развязанную молодую блондинку, талия которой могла поспорить по толщине с её шеей. Эта парочка только слюни не пускала.
– Чувак, женщины по жизни тусуются только с асами. А они могут иметь всё, что захотят, – размышлял один пухлый парень, вид которого не оставлял надежд, что со взрослением вес его придёт в норму. – Они могут отыметь любую, какую захотят отыметь.
Лиса незаметно прислушалась. Её подбородок опирался на переплетённые пальцы.
– Это ты так думаешь, мой жирный друг, – пробормотала она, наблюдая, как эти два самозваных Казановы топают своей дорогой. – Вот женщина, которая бросила бы любого аса, полубога или героя на палубу ради Рика Хантера.
Она внезапно глубоко вздохнула, когда посмотрела вдоль главного проспекта Монумента. Макс Стерлинг прогуливался там с видом, будто он не имел никаких забот в мире, и толкал перед собой коляску. Мирия держала его под руку.
Вдруг они остановились, и Макс поспешил вокруг коляски, поддел ладонью дочь и, положив её на плечо, чуть похлопал по спине, чтобы она рыгнула. Мирия невозмутимо смотрела на них с улыбкой. Лиса почти завидовала ей.
Самые секретные сообщения только для узкого круга лиц свелись к факту, что никто не мог даже представить, что у Макса и Мирии появится Дана, их малышка. Но согласно исчерпывающим результатам анализов, ребёнок безспорно был их.
Никогда никем до сих пор не было зафиксировано естественное воспроизводство Зентрейди типа «женщина-мужчина», что делало это событие намного более экстраординарным. Более правдоподобные объяснения имели отношение к потреблению Мирией продовольствия человеческого стиля в противоположность антисептическим пайкам Зентрейди, и подвергание её эмоциям, которые вызвали тонкие биохимические изменения в ней. Слово «Протокультура» неожиданно снова запестрило в докладах, только никто, казалось, не понимал толком, что это было. По крайней мере, никто вне таинственного круга приближённых к Лангу и Экседору.
Подобно большинству женщин, и немногим мужчинам, Лиса иногда думала, что в таких делах всё гораздо проще. Мирия и Макс любили друг друга, и вот, получите: маленькая Дана.
Она смотрела на их троих, и на мгновение у Макса стало лицо Рика, и Мирия преобразилась в Лису. КСК-2 скоро будет готова к космическим испытаниям, но это не означало, у старшего офицера не может быть семьи. Звездолёт был построен в расчёте на длительное путешествие, с учётом присутствия на борту семейных пар и детей.
Макс, Мирия и их ребенок продолжили свою прогулку, и Лиса смотрела, как они шли. Они выглядят такими счастливыми. Ах, если бы я только могла заставить Рика понять!
Когда до кафе, нога за ногу, доплелись два новобранца РОА, уличный громкоговоритель взорвался таким знакомым голосом:
……………………………
Восторг души моей
Не выразить сильней.
……………………………
– Ого! Уверен, та маленькая мама может петь, – первый сказал, свистя. – Я отдал бы месячную зарплату, чтобы сходить с ней на свидание.
Другой саркастически фыркнул, когда они усаживались за несколькими столами в стороне.
– Несомненно, приятель. Вот только она пошлёт тебя подальше и будет петь только своему дражайшему, да?
Первый сделал очень кислое лицо и позвал официантку. Пение Минмей буквально било по ушам:
……………………………..
Пришла я к вам, ведомая судьбой…
И вот я здесь, чтоб быть звездой!
……………………………..
Кажется, никаким образом я не могу избежать тебя, Минмей!
Лиса взяла свою сумочку и оставила деньги на подносе, затем встала и пошла по проспекту.
Она столь углубилась в свои мысли, сожаления и заботы, что она не замечала – да и не замечала никогда – сколько восхищённых взглядов она притягивала. По-спортивному стройная молодая женщина с тёмно-русыми волосами, развевающимися за спиной, с тонкими чертами лица и с отрешённым выражением глаз. Её знаков отличия и наград было достаточно, чтобы заставить любого ветерана, мужчину или женщину, обратить на себя почтительное снимание.
Если бы проводился конкурс на концепцию ПОБЕДИТЕЛЯ, одна бы фотография Лисы в тот момент выиграла его. Женщины смотрели на неё, на её чёткий широкий шаг и атмосферу уверенности, и делали предположения, как стать хоть немного похожей на эту непреклонную суперженщину, кем бы она ни была.
Но это вовсе не касалось Лисы. Она позволила себе жалкую ухмылку. «Мне думается, что когда тузы были розданы, того, кого я хотела получить, просто не было в колоде»[21].
Это было достаточно близко к шутке, чтобы превратить её улыбку в угрюмую. Она ускорила шаги, торопясь в КСК-2 на доклад.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Я видел людей, похожих на Линна Кайла, и раньше. Я готов допустить, что он ненавидит войну, но кто среди нас её любит?
Но он имеет бетонную уверенность, что достоинство измеряется степенью доверия структурам власти, в которой человек живет. Такой человек строит крепость ханжеского своекорыстного благочестия, сопротивляясь власти любого вида, в беде ли, иль в радости.
РОА продолжит защищать свободы, которые делают это возможным.
Из бортового журнала капитана Генри Гловала.
– Вшивая дыра!
Линн Кайл широко развёл руки. Город Гранит лежал от него по одну сторону, Пустоши вокруг города – по другую.
Минмей печально сидела на осколке ржавой бронеплиты Зентрейди, поджав колени к груди и обнимая их, розовая куртка была накинута на её плечи от вечернего холода. Она наблюдала, как он опять приложился к бутылке с бренди, которая, казалось, стала его постоянным компаньоном в эти дни.
Всё устойчиво катилось под горку с тех пор как Вэнс Хасслевуд ушёл в «мир», чтобы стать антрепренером и ведущим театра, оставив на кузена Минмей, со-звезду и влюблённого, обязанности её менеджера. Интересы Линна Кайла лежали далеко вне шоу-бизнеса, и к нему пришло осознание, что его собственные известность и популярность были только бледным отражением её.
Он оторвался от бутылки, чтоб перевести дух.
– Самый паршивый заказ из всех! – потом он сделал ещё несколько глотков, заставив её поморщиться.
Кайл вытер рот рукавом, пятная фиолетовую манжету костюма.
– Пойдём из этого города! Здесь просто отвратительно!
У него уже покраснели глаза, он был близок к краю, но она всё равно откровенно сказала, что было у неё на уме. Она сдерживалась достаточно долго.
– Может, хватит уже пить?
– Слушай, не переводи тему! – промямлил он нечленораздельно. – Мы даже не получили никаких денег! И вот это всё – наша зарплата!
Он пнул мятую картонную коробку: высыпалось несколько консервных банок, пара кусков мыла, полдесятка овощей – то же самое пособие, на которое жили все в Граните. Хотя Гранит отказался признавать власть нового Земного правительства, это правительство помогало ему по мере сил. Без этого город, возможно, просто бы зачах.
– Вонючая милостынька от наших военных повелителей!
– А что нам ещё нужно, чтобы выжить? – спросила она его, твёрдо глядя ему в глаза. Два года с Кайлом сделали её старше. Намного старше.
– А ты не думала получить немного наличности вместо этого? – зарычал он.
Она встала на ноги, притянув к бокам куртку.
– Нет, не думала!
Если это собирается вылиться в спор, решила она, то на сей раз она выскажет несколько наболевших вещей.
– Это вообще-то планировалось как благотворительный концерт для тех несчастных, кто пытается жить и работать в Граните, а не какая-то там очередная ступенька в карьере Линн Минмей!
Она была права, и они оба знали это. Все его разглагольствования были пустым звуком. Он внезапно начал каяться.
– Ай, да ладно, Минмей. Ты же знаешь, что я ничего подобного не имел в виду. – Это было не совсем нытьё, но так или иначе это только заставило её возненавидеть его ещё больше.
Она встала на колени и начала собирать предметы, которые он просыпал, счищая с них грязь.
– Мы получили плату, как у каждого здесь, вещами, которые поддерживают в нас жизнь. Я считаю, что мы должны хоть немного ценить это.
Это заставило его закашляться с полном ртом бренди, он с пыхтением отдувался. Он почти прикончил бутылку, и его настроение переметнулось в другом направлении так же быстро, как его движения в боевых искусствах.
– Оценить? Я должен оценить великий разум вояк, которые довели нас до такого? – Он махнул руками, словно стараясь охватить весь разрушенный мир.
Она выпрямилась и пристально посмотрела на него.
– Земля была атакована, и они сопротивлялись. Я не хочу слышать ничего плохого о военных. Если бы не они, я бы сейчас была мертва. И ты, кстати, тоже.
«Так, вот мы добрались до самой сути вопроса», – смутно подумал он.
После того момента на КСК-1, с планетой, умирающей под его ногами, и когда огромные флоты неистово резали друг друга, после того как он поцеловал её, прошло два года. И всё же это вставало много раз в памяти, свежее воспоминание, как будто это случилось вчера.
Тайна, которая пылала в нём подобно рефлекторной печи, но в которой Кайл никогда не найдёт в себе отваги признаться или даже мысленно оформить в слова, была в том, что он ликовал в тот момент, даже когда это отталкивало его.
Не поцелуй, нет! Он был полностью захвачен разворачивающейся вокруг драмой. Сражение словно подменило его. Он отвергнул все убеждения, какие он когда-либо имел и ликовал оттого, что творилось вокруг. Он всей душой надеялся на победу Человечества.
Его отец был солдатом. Оба семейных ресторана поднялись на торговле с военными. Линн Кайл презирал и Вооружённые Силы, и правительство, и власть в любой форме. И всё же когда это случилось, он поддержал «домашнюю команду», со столь же кровавыми когтями и клыками, столь же презренную, как и все они по отдельности.
Он никогда не прекращал тренировок, начиная с времён, когда его наставник колотил и стыдил его за неловкость и рассеянность во время изучения боевых искусств. Действительно, он стал гением рукопашного боя. Но в битве с самим собой он чувствовал себя обречённым на поражение. Поскольку он за это ненавидел себя, он заставлял Минмей ненавидеть его.
Он понимал, что военные, с КСК-1 и Макроссом как энергетической основой, и Бритэй с его Зентрейди в качестве союзников были Судьбой обречены стать силой, которая воссоединит и возродит планету. Однако он сопротивлялся этому на каждом сантиметре пути, уходя глубже и глубже в отчаяние от вида, как когда-то обширное эгалитарное[22] движение, которое он основал, истощилось до нескольких жалких группок.
Так что, если дело идёт к спору, который так долго назревал между Минмей и Кайлом, пусть будет так. Он скорчил лицо в уродливую маску из презрения и насмешливой гримасы.
– Ты разбила мне сердце,– съехидничал он и сделал последний глоток бренди.
Ты разбила мне сердце.
В двадцати метрах, позади обломка карниза рухнувшей крыши, Рик Хантер сидел на корточках, прислонившись спиной к холодному камню, и слушал Минмей и Кайла.
Он сидел неподвижно, как скала или одна из частей мёртвой машины, которыми теперь был так богат мир.
– Может всё-таки хватит пить? – сказала Минмей. – Это переходит все границы!
Кайл перевернул вверх ногами бутылку и дал стечь немногим каплям в почву, которая не видела влаги уже два года. Потом он высоко подбросил бутылку, подпрыгнул в воздух, норовя сделать круговой удар назад, и с воплем «КИ-ЙА», исторгнутым, казалось, из самых недр лёгких, дважды крутанулся и ногой разбил бутылку как стрелок тарелочку на трап-стенде[23].
Осколки тёмного стекла долетели до ног Минмей. Она мрачно посмотрела на Кайла.
– Теперь ты себя лучше чувствуешь?
«Как она может так легко ранить меня одним или двумя словами?» – недоумевал он в замешательстве.
Его настроение изменилось снова, и теперь в неё была безконечная привязанность к ней. Она была, в конце концов, смыслом его жизни. Всё, чего когда-либо действительно хотел достичь Линн Кайл, так это завоевать любовь Минмей.
Но настроение Минмей качнулось совсем в другую сторону.
– Что бы ты ни думал о РОА, там есть много замечательных мужчин и женщин, – спокойно произнесла она. – Намного лучше, чем ты сейчас.
Момент, который, возможно, мог стать примирением и новым началом, ушёл навсегда. Кайл снова провёл тыльной частью руки поперёк рта. Ладненько, и хрен с ним со всем.
– И что это фуфло означает?
Минмей практически трясла кулаком на него:
– Это означает, что они пытаются восстановить Землю, в то время как всё, что ты можешь делать – это пить и жалеть себя!
– Да ну? А мне-то казалось, что я хорошо заботился о твоей карьере, маленькая мисс Суперзвезда!
До этого она говорила громко, но теперь её голос стал тихим.
– Возможно, тогда мы должны расстаться, Кайл. Так что ты сможешь как следует заботиться о своей карьере. – Она теснее закуталась в розовую куртку.
Она была задета за живое. Её терпение лопнуло, и теперь она хотела только ударить в ответ.
– Я и не подозревала, что я обязана тебе всем, Кайл.
Он умоляюще вскинул руки.
– Погоди, погоди! Я не это имел в виду – не имел в виду, что я хотел разрушить наше партнёрство. – «Партнёрство» было не слишком подходящим словом для того, что было между ними, но так или иначе словарь любви был стёрт асфальтовым катком спора. Когда он применил это слово, он почувствовал, как будто ушла ещё частичка чего-то неосязаемого между ними.
Она сделала длинный, глубокий вдох, смотря ему в глаза.
– Может, ты и нет, но я подразумеваю именно это.
Компас эмоций Линна Кайла качнулся обратно, и его рот сжался в прямую, тонкую линию.
– Ладно, валяй! Кому ты нужна? – Он пнул пустую картонку высоко в воздух.
Рик Хантер не знал, что думать. То, что Кайл разругался с Минмей, возможно, было приятно на расстоянии, но выглядело отвратительно вблизи.
И затем была серьёзная дилемма: надо ли выйти и вмешаться? Рик не питал никаких иллюзий, что сможет победить высокого, обладающего змеиной быстротой эксперта боевых искусств голыми руками, и он забыл захватить пистолет из аварийного запаса своего «ТТ».
Внезапно загудело радио в подсумке на бедре.
– Командир Хантер, ответьте, пожалуйста! – Это был голос Ванессы из ржавеющей «мокроногой» КСК-1.
Он резко выключил динамик, потом побежал к краю пустыря, откуда пришёл, чтобы найти Минмей. Там он поднёс радио к уху. Ругающиеся Минмей и Кайл, похоже, ничего не услышали.
Он настроил громкость.
– Хантер на связи.
– Сэр, вам приказано вести Ваше патрульное звено к Нью-Портленду. Жилой район подвергся атаке нескольких «недовольных» Зентрейди.
«Недовольные». Таким словом новое мировое правительство пока называло их. Но те, кто поклялся воинской присягой Зентрейди и повернулся спиной к человеческому обществу, были намного больше, чем «недовольные». Они должны были просто уйти в Пустошь и продолжать идти в поисках относительно целого потерпевшего крушение корабля. Если им везло, они могли найти оружие, машины, пайки, воду и убежище.
Рик опять с горечью подумал, что подобные события бросают вызов всем теориям случая во Вселенной. Его чувство долга побуждало его лететь в Нью-Портленд со всей возможной скоростью.
Всё остальное говорило ему оставаться здесь, потому что сейчас наступал момент, когда он мог вернуть Минмей.
Но он снова нажал на кнопку передачи.
– Чем вооружены?
– Три бронекостюма и четыре ИБМ, всего семь, – ответил голос Ванессы. Это точно не было «несколько», как было решил Рик, но он должен был признать, что некоторые вещи из всемирного руководящего и координационного центра, подобно КСК-1, выглядели немного по-другому.
Они были Зентрейди, которые перешли на сторону Людей в Войне Роботек. Они были бывшими союзниками. Он ближе поднёс микрофон радио ко рту и произнёс тихо:
– Мы с ними разберёмся. Каково подлётное время «Черепов»?
– Они прекращают дежурное патрулирование, и соединятся с Вами в Нью-Портленде.
Он отключил радио прежде, чем звук статики мог выдать его, и со всех ног помчался к своей машине. В этом небольшом, но неотложном кризисе было своего рода освобождение забыть о Минмей на некоторое время. Он оставил двух Линнов на их собственное усмотрение и, вдогонку, он не мог сдержать пожеланий им всего плохого.
Пока его «ТТ» поднимался в небо в конфигурации «Страж», Рик увидел, как крошечная на расстоянии фигура Кайла встала на колени перед Минмей. Она повернулась и развела руки, притянув его голову к своей груди. Рик толкнул РУД, и его «ТТ» прочертил две полосы синего огня поперёк неба.
Лиса смотрела через окно на ржавеющую громадину КСК-1. Под крепостью лежал процветающий растущий город, но наличие крепости каждому напоминало о войне.
– Хмм! Что за вид! – Для поднятия собственного «боевого духа» она одела облегающую блузку с высоким стоячим воротником. Время от времени она разрешала себе мельком посмотреть на себя в зеркале в полный рост, стоящем в её квартире и признать: «очень даже ничего!»
КСК-1 тоже выглядела неплохо. Больше оттого, что КСК-2 была погружена в озеро сегодня накануне и поставлена вплотную к ней. Лангу и его ученикам удалось каким-то образом переместить загадочные запечатанные двигатели, один за другим. Лиса слышала совещания, вроде даже как понимала математику Ланга, который небрежно писал свои выкладки на всей поверхности всех наличных досок, и верила в него, но она продолжала думать, что её новое назначение пока было неизвестной величиной.
Телефон зажужжал, требуя её внимания. Она взяла трубку. Через секунду она получила сообщение от Ванессы о набеге на Нью-Портленд и поспешила к двери.
Отгорел закат, и начался холодный дождь. Зентрейди обшаривали Нью-Портленд. Они проложили просеку разрушения от наполовину испарённого озера Освего к когда-то полноводной реке Колумбии.
ИБМ сжигали и топтали всё без разбора и милосердия. Местная милиция и полиция[24] стали жертвами точно так же, как гражданские жители. В первые часы своего бунта пришельцы-«недовольные» убили больше четырёхсот мужчин и женщин из различных полицейских подразделений и охранных отрядов.
Они повергали здания в огонь простым импульсом из нагрудных орудий, они шагали по домам и квартирам людей огромными, похожими на копыта ступнями своих ИБМ.
Теперь они возвышались, трое в ряд, в центре Нью-Портленда, чёрный дым поднимался вокруг них, предсмертные крики отражались эхом по вымытым дождём улицам. Кровь струилась в сточные канавы.
Вниз из ночи атаковало звено «Валькирий» эскадрильи «Череп» под командованием Рэнсома. Роботехнология делала их всепогодными истребителями, столь же опасными во тьме, как они были при свете.
– Не стрелять, если цель однозначно не опознана: там остались гражданские, – сказал Рэнсом.
Нью-Портленд показался в виду, горящий, словно сковорода с расплавленным металлом, дым клубами поднимался от него, освещаемый красными всполохами.
– Боже мой! Какой ужас…– начал Бобби Белл.
– Заткнись, сержант, – оборвал его Рэнсом. – Всем «Валькириям» следовать за мной. Пойдём, остановим эти штуки. И смотрите, куда стреляете!
Жанетт ЛеКлер и её лучшая подруга, Соня Поулсон, бежали по скользким от дождя улицам Нью-Портленда, взявшись за руки, дрожа от холодных струй, плача по погибшим родным, с бешено колотящимися сердцами, потому что смерть следовала за ними по пятам. Месяц назад Жанетт исполнилось восемь. Соне, четыре дня спустя, тоже.
Позади них ИБМ Зентрейди протопал из-за угла, пинком послал светофор через улицу и кирпичную стену, обрывая электропровода, и затем направил своё оружие на них.
Жанетт упала, и Соня хотела продолжить бежать, но поняла, что не могла. Она помчалась назад к подруге, чтобы помочь ей встать, но вместо этого упала сама, и они лежали на вымытых дождём булыжниках улицы, пока огромное круглое металлическое копыто опускалось на них. Они плакали, прижавшись друг к другу, и ждали смерти.
ИБМ сделал паузу в процессе топтания очередных жертв. Бронированное, похожее на лампочку туловище повернулось, как будто прислушиваясь к чему-то. Жанетт и Соня не могли знать, что ИБМ получил срочное сообщение от одного из товарищей.
– Внимание! Внимание! Приближаются летательные аппараты противника! Занять защитное построение!
Две маленьких девочки смотрели на гребни и изгибы огромного копыта и поняли, что оно отдалялось. Моментом спустя ИБМ повернулся и кузнечиком запрыгал прочь по какому-то делу, которое они не могли даже представить.
Секундой спустя гром упал с неба, когда звено «Черепов» прошло на сверхзвуке над городом. Две девочки помогли друг другу встать. Здания дрожали, и окна лопались от ударной волны, когда над ними пролетали истребители РОА, жаждущие мести.
Голосов девочек было совсем не слышно среди всего этого, но тем не менее, они приветственно закричали.
ИБМ выбрали простой бой, соединились в группу и открыли огонь из главных и вспомогательных орудий, установленных на бронеплитах-нагрудниках.
Звено «Черепов» показало себя во всей красе, когда они летели вниз через интенсивный огонь к земле в конфигурации «Страж» подобно смертоносным ястребам, сжимая в руках автопушки.
– Давайте порвём их, – сказал Рэнсом.
– Порвём, но прежде мы должны увести их от города! – выкрикнул Бобби Белл.
Он был прав, и строй разошёлся, прежде обстреляв ИБМ отступников. «Стражи» повернули назад, и ИБМ, стреляя из всех стволов, как кенгуру запрыгали за ними.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Для Зентрейди мирная жизнь и отрыв от их воинственной культуры были, в конце концов, глубокой борьбой, своего рода возвышенным сражением, которое они могли выбрать самостоятельно. Какое-то время они были довольны этим, как они были довольны вообще любым конфликтом.
Что ещё удивительней, тем не менее, что почему, выиграв сражение, так многие из них начали становиться жертвами фрустрации и психических расстройств? Борьба за мир может быть благородной, но история и легенды говорят нам, что рождённый воином должен остерегаться полной победы.
И всего, что связано с ней.
Зейтгейст. «Психология пришельцев»
В предгорьях, где начинались предместья Нью-Портленда «Валькирии» прекратили отступать и начали бой всерьёз.
Почти инстинктивно ИБМ выстроились в ряд, чтобы установить линию огня. «Стражи» налетали на них, и бело-голубые копьях энергетических лучей скрещивались со струями бронебойно-трассирующих снарядов.
Густой огонь пришельцев зацепил левую руку «Стража» Рэнсома.
– Эти пижоны действительно хотят сражаться, – сказал он мрачно. Он крутил петли, стараясь компенсировать повреждение, и дал в них залп «Стилетами».
Вы больше не будете топтать маленьких девочек, скоты! Давайте посмотрим, как вы справитесь с кем-то вашего собственного размера!
– Это может быть расценено как нарушение дисциплины, капитан, – говорил голос Лисы в ухе Рика.
– О чём Вы говорите?
– Где Вы были? – едко спросила она.
– Ммм, ну, на разведке. – Сознание своей вины сделало его раздражительным. – Это в границах задания. Почему Вы так недовольны?
В командном центре она смотрела на свежую спутниковую фотографию профиля военного самолета. Он стоял на окраине города Гранит. Ничего удивительного.
– Я недовольна, когда Вы подвергаете опасности жизни своих подчинённых, Хантер.
Он не мог сдержаться: то, что произошло днём, сейчас просто заставило его потерять самообладание. Позор для хладнокровного, опытного боевого лётчика.
– Да чёрт побери, Лиса, какие у тебя проблемы?
– Твои люди сейчас сражаются, и ты, вообще-то, должен вести их, ты, безмозглый идиот! – проревела она в микрофон, затем грохнула им об панель.
Ну вот. Поругались на командной частоте обо всём, кроме того, что действительно разделяло их. Удовлетворение, тоже мне.
Она отошла от пульта передатчика.
– ООО, что за человек!
– Всем в укрытие, всем в укрытие, – прошептала Ванесса остальным «Зайкам».
– Интересно, что на сей раз сделал капитан Хантер, чтобы заслужить головомойку? – прошептала Сэмми.
– Независимо от того, что это было, похоже, его посадят на «голодный паёк» после возвращения, – двусмысленно подмигнула Ванесса.
Ким сняла гарнитуру и повернулась к ним.
– Я тут думаю: а как вы думаете, она действительно любит его?
– Ты что, не слышала последних сплетней? – Сэмми буквально корчило от желания рассказать. – Говорят, что она убирает в его доме. Да, да, убирает! Пока он находится на дежурстве. А он даже не гуляет с ней или ещё что-то вообще!
В головах «Заек» бродили ядовитые мысли о мужском племени.
Ким аккуратно обмахивалась рукой.
– Трудно представить, что Лиса даёт вить из себя верёвки такому, как он. Она слишком шикарна!
Сэмми поймала её руку.
– Но подожди, это ещё не всё!
– Оп-паньки, – пробормотала Ким, покосившись в сторону. – За нами следят.
– Оойи! – Сэмми поспешила одеть наушники.
Лиса беззлобно смотрела на них. «Не волнуйтесь, девочки, я не виню вас. Я сама знаю, что это смешно».
Орудия ИБМ пронзали лучами затянутое грозовыми тучами ночное небо. «Страж» уворачивался и отвечал огнём из автопушки.
– Этим типам когда-нибудь надоест? – злобно процедил Бобби Белл.
Но было определённо страшно. Зентрейди, которые возвратились к своему Воинскому Кодексу, к их системе верований «победа-или-смерть», были врагами, с которыми надо было считаться.
Затем на ком-экране приборной доски возникло знакомое лицо.
– Как продвигается, ребята? – спросил Рик Хантер, выполняя сложный манёвр. Это было наследственным явлением касты пилотов: он летел в самую середину яростной перестрелки, и выглядел так, словно только что проснулся.
– Босс, аккуратней, – Бобби метнулся назад. – Эти мальчики просто убийцы.
«Валькирия» Рика нырнула вниз через дождь в конфигурации «Страж» подобно соколу с ракетным двигателем.
– Вот и ладушки. Я займусь ими. Рэнсом, Бобби, отвалите назад и не мельтешите.
И он пошёл на них, как уже шёл на сотни, тысячи ИБМ с тех пор как он впервые ступил в кабину «ТТ». Он прошёл через их заградительный огонь, отскочил от земли, и подпрыгнул высоко вверх на Роботек-ногах.
Энергетические молнии густо пронзали воздух вокруг него.
– Предупреждение, – радировал он по тактической частоте Зентрейди. – Прекратите огонь и бросьте оружие.
Если бы они захотели, то они стали бы первыми из «недовольных», которые сделали бы это. Но вместо этого, как и все остальные, они начали стрелять ещё более неистово.
Он задавался вопросом, что бы он чувствовал, окажись он на их месте. Человеческий род был повержен и теперь боролся за существование в своём собственном пепле, но сколько ещё будет подобных отступников-Зентрейди?
Но он думал об этом всего мгновение, поскольку его жизнь была под угрозой.
«Большой Череп» приземлился за их спинами и дал длинную очередь из автопушки, трассеры осветили ночь, разнеся ногу одного из ИБМ на металлические шматки. Пока ИБМ падал, Рик заложил вираж и скрылся за обгрызенным куском скалы, переключившись в «Робовоина».
Он поднялся из-за скалы: бронированный ультратехнический воин двадцати метров высоты с автопушкой, сжатой в стальном кулаке.
– В последний раз я приказываю вам бросить оружие!
Он видел, как жерла нагрудных орудий уставились на него и упал в грязь за скалу. Энергетические молнии пронзили воздух там, где он только что стоял.
Когда залп прошёл, он высунулся из-за скалы и дал очередь. Бронебойные снаряды перебили ногу другого ИБМ прямо в участке выгнутого назад колена, свалив его. Третий побежал, делая зигзаги, уворачиваясь от его огня. Внезапно на поле боя осталась одна пелена дождя.
Зентрейди-отступники медленно вылезали из своих поверженных машин. Он мог видеть, что у них не было никакого личного оружия, и знал, что полиция и милиция Нью- Портленда смогут справиться с ними. Остальные «Черепа» провели зачистку, чтобы быть уверенными, что пешие Зентрейди в бронекостюмах были взяты под стражу. Отступники заплатят своими жизнями за жизни, которые они отняли.
Сегодня вечером мы победили. А что будет завтра?
Он был последним, кто приземлился. Рэнсом, Бобби и Грир уже успели далеко отойти от ангаров и складов, когда Рик, наконец, вылез из своей машины, уставший как собака. Как мир мог быть настолько ужасен? Мир был всем, чего хотели он и Рой, или любой другой. Он очень хотел знать, наступит ли когда-нибудь конец сражениям.
Потом он увидел, что Лиса стояла у выходной двери ангара. Никакого мира не будет во всей моей жизни, решил он. Только посмотрите на эту фурию.
– Почему мне кажется, что я должен попросить повязку на глаза и последнюю сигарету, госпожа полковник?
– Не смешно, Рик.
– Ну, нет так нет. – Он нащупывал способ сказать её все вещи, о которых он думал и был свидетелем за прошедшие несколько дней.
Но она опередила его:
– Тебе приказано немедленно явиться на рапорт к капитану Гловалу.
Он нахмурился, когда направился к КСК-1.
– Удивительно, что он хочет лично услышать меня.
– Как прошло твоё свидание с Минмей? – спросила она, шагая рядом с ним. Она не могла сдержать того, что думала.
Он остановился.
– Из Гранита организовали передачу её выступления, – добавила она.
Рик глубоко вздохнул, разглядывая плиты аэродромного покрытия под ногами
– Вообще-то, мне так и не удалось увидеться с ней.
Он пошёл снова. Лиса догнала его и пошла на шаг позади. Она заставила свой голос звучать так сердито, как она могла, одновременно ненавидя себя за этого.
– Это потому, что она была так окружена толпой обожателей, что ты не смог даже подойти к ней, Рик?
– Нет.
– Что-то случилось? – «И почему я протаскиваю нас через такое?» – спрашивала она себя, и ответ возвратился сразу же: «Потому что я люблю его!»
– А что могло случиться? – зарычал он.
– Откуда я знаю! – Она ускорила шаги, чтобы догнать его, на ходу вытаскивая бледно-синий конверт из кармана кителя. Она обежала вокруг и встала перед ним, взяла его за руку и сунула ему конверт в ладонь в лётной перчатке. Потом повернулась и пошла прочь.
– Лиса, что это?
– Просто напоминание обо мне, – бросила она через плечо, не доверяя в своей способности спокойно посмотреть ему в лицо ещё раз. Её каблуки звонко защёлкали по аэродромным плитам.
В конверте были фотографии Лисы – она с племянницей, она на каникулах, Лиса, очаровательная девушка лет 14-15 с котёнком, взгромоздившимся на её голове, Лиса в день окончания Академии…
– Что это значит, во имя Земли? – пробормотал он, но вдруг понял. Альбом, и всё остальное. Понимание походило на озарение. Он покинул Нью-Портленд с гордым чувством, что принёс какую-то пользу миру. С чувством, что независимо от того, как бы плохо ни шли дела, всегда оставалась надежда. С чувством, что для кого-то он был ангелом-хранителем.
Но теперь, держа фотографии в руке и наблюдая, как она исчезает за рядами припаркованной боевой техники, он старался сдержать поток стыда, который угрожал смыть его, и внезапно пожалел, что вообще родился на свет.
– Господин капитан, капитан Хантер по вашему приказанию прибыл.
Гловал сидел, разглядывая через широкий передовой иллюминатор КСК-1 синее небо, испещрённое белыми облаками.
– Пожалуйста, входи, Рик, – сказал он, не поворачиваясь.
– Спасибо, сэр. – Рик осторожно вошел. Гловал не часто называл подчинённых по именам.
– Я перейду прямо к делу. – Гловал развернул кресло к нему и встал на ноги. – Пришельцы среди нас возвращаются к своему старому ремеслу.
Рик знал об этом. У него были друзья среди Зентрейди – Рико, Брон, Конда, Карита и другие.
– Мятежники из Нью-Портленда больше не доставят проблем, сэр.
– Тот инцидент был всего лишь отдельным эпизодом, капитан. – Если Гловал называет тебя по званию, это свидетельствует, что теперь он говорит с тем, кто является частью явления куда большего, чем ты сам отдельно.
– Мы не можем позволить себе повторений подобных событий, – продолжал Гловал, – или мы получим социальный взрыв. Я решил переправить часть пришельцев в новые поселения, где мы сможем присматривать за ними.
До Рика сразу дошла важность подобного решения. Мы обещали им свободу! Это ломало всё, что казалось таким замечательным два года назад.
Остального действительно можно было не говорить. Гловал рассчитывал на Рика в осуществлении своих директив, и давал ему знать, как много он значил для него в его планах.
Рик Хантер смотрел на старика, который столько много сделал для Земли (и для Зентрейди тоже, по правде говоря). Молодой мужчина бодро козырнул.
– Что бы Вы ни решили, я поддержу Вас, и Вы знаете это, сэр. И Вас поддерживают все на КСК-1.
– Благодарю, капитан. – Гловал ответил на приветствие не чётко, а скорее устало. Не было похоже, чтоб он нормально спал в крайнее время.
Они выдержали твёрдые взгляды друг друга.
– Я понимаю, – сказал Рик.
Минмей дрожала под курткой, прислонившись к каркасу разбитой машины Зентрейди, и смотрела в небо, пока ночь опускалась на Гранит.
Такое огромное опустошение! И столько злобы, даже между людьми, которые должны были давным-давно научиться любить друг друга!
Она оглянулась на немногочисленные огни города. Кайл ушел неизвестно куда, и она понятия не имела, намеревался ли он остаться или продолжать идти. Понятия не имела, увидит ли она его снова, и не знала чётко, хотела она того или нет.
Она смотрела, как в небе загораются звёзды.
О, Рик! Где ты?
[1] В кавычках потому, что пилот прицеливается мысленно. Он желанием помечает цель прицельной маркой, а её мерцание («гало», на жаргоне пилотов) подтверждает, что цель захвачена автоматикой на сопровождение (прим. переводчика).
[2] «Мрачный Жнец» - иносказательное обозначение персонифицированной Смерти. Аналогично «Старуха с косой»
[3] Такая вот любовь к Штабу Обороны Земли.
[4] БАНО – бортовые аэронавигационные огни
[5] Линия Мажино́ (фр. la Ligne Maginot) — система французских укреплений, на границе с Германией от Бельфорадо Лонгийона. Была построена в 1929—1934 годах (затем совершенствовалась вплоть до 1940 года). Длина около 400 км. Названа по имени военного министра Франции Андре Мажино. Французские военные стратеги считали её неприступной (по материалам «Википедии»).
[6] Жаргонизм «геймеров» игр стиля «экшен». «Отец» - очень опытный и искусный игрок, уделывающий всех остальных, как «детей».
[7] Пояснение: стиль лезвия «танто» - прямое или чуть изогнутое лезвие, для ножа длина 15-20 см., клинок 3-3.5 см. шириной, 4-5 мм толщиной у обуха с плавным сужением к острию, с чётко выраженным переходом от собственно лезвия к острию порядка 120*, рукоятка полуторная, круглой или овальной формы, без гарды.
[8] «Ровно в полдень» (англ. High Noon, 1952) — художественный фильм-вестерн режиссёра Фреда Циннемана. Классика жанра вестерн. Четыре премии «Оскар», в том числе за лучшую мужскую роль Гэри Куперу (по материалам «Википедии»).
[9] «Нормальная» техника работы с ножом заключается в сближении на минимальную дистанцию, поражении или блоке атакующей конечности противника, а затем поражении жизненно важных органов или крупных кровеносных сосудов противника уколом или сильным порезом.
[10] «Песнь Сирены», «зов Сирены» ─ Сирены – полуженщины-полуптицы-людоедки из древнегреческой мифологии. Жили на острове и прекрасными волшебными голосами и пением завлекали моряков с проходивших мимо кораблей. Моряки, не в силах противостоять зову, плыли к ним, и разбивались о рифы вокруг острова.
[11] Вельвет (velvet) ─ по-английски «бархат»
[12] Шахматные термины. Дебют – начальный ход партии, эндшпиль – завершающие ходы в партии.
[13] Это не опечатка. Пули и снаряды, в том числе бронебойные (т.е. с твердосплавным сердечником внутри, не путать с кумулятивными!) обычно делают с притупленными обтекателями и сердечниками, чтобы уменьшить вероятность рикошета, тем самым сознательно жертвуя баллистическими характеристиками (хотя такое можно сказать только про полёт снаряда в атмосфере). Даже у винтовочных пуль носик не заточен под иглу, а заовален.
[14] По сложному рельефу САУ передвигается, переставляя опоры. При транспортировке своим ходом или на твёрдом ровном покрытии используется встроенный в днище и опоры гусеничный ход и катки в «руках».
[15] Абляция – унос массы с поверхности твёрдого тела потоком горячих газов. Наблюдается, напр., при движении через земную атмосферу с большими скоростями метеорных тел, ракет и космических аппаратов.
[16] МБР – межконтинентальная баллистическая ракета (приставка РГЧ – разделяющиеся головные части)
[17] Эрг ─ единица работы и энергии в системе СГС, равная работе, совершаемой силой в 1 дину при перемещении точки её приложения на 1 см. 1 дина ─ единица силы в системе СГС, которая массе 1 г сообщает ускорение 1 см/с2; 1 дин = 10-5 ньютон
[18] Слова из одной из песен советского к/ф «Бумбараш». Перевод этой части фразы Рика – отсебятина переводчика, но, тем не менее, исключительно точно передаёт оригинальный смысл.
[19] «Домохозяйка Сьюзи» – кукольная серия, очень популярная в США среди девочек в 1960х годах (когда женщины после замужества чаще всего становились домохозяйками). Знакомила с женскими обязанностями по дому – готовкой, уборкой и т.п. с помощью игрушечных копий бытовой техники. В 1970х годах феминистки стали использовать это словосочетание как уничижительное обозначение консервативных женщин, безпрекословно воплощающих социальные ожидания своих мужей.
[20] Antigovernmentalists, так по тексту. Не проще ли авторам было их обозвать анархистами? Оставил как есть.
[21] Игра слов. «Ace» в английском языке обозначает и умелого лётчика-«аса», и карточного туза. Выражение пошло со времён Первой Мировой Войны, из французского языка (фр. «as» - «туз», первый в своей области). По одной версии, французские лётчики обозначали воздушные победы изображениями карточных тузов на бортах своих самолётов, по другой – изображение туза было эмблемой одной из лучших французских эскадрилий. Есть версия, что асами искусных лётчиков стали называть по аналогии с богами-небожителями германо-скандинавского эпоса (Асы).
[22] Эгалитарный, эгалитаризм (с франц. Egalitaire - равенство) – уравниловка, идея об устранении социальных различий и социального неравенства путём всеобщей уравнительности. Что-то вроде «отнять у всех и поделить поровну».
[23] Этот вид стрелкового соревнования (стрельба на специально оборудованном стенде по пластиковым хрупким тарелочкам мелкой дробью, обычно №7-9) так и называется: «Trap», буквально «ловушка», «засада». Трап-стенд соответственно – специально оборудованная площадка для этого вида «спорта».
[24] На Западе «милицией» называются отряды гражданской самообороны (типа наших народных дружин), «полицией» же – органы правопорядка, целиком состоящие на снабжении государства и подчиняющиеся ему.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!