Ему ещё не исполнилось двадцати одного года.

РОБОТЕК

 

Сила оружия

 

Книга 5

 

Джек МакКинни

 

 

ЧАСТЬ I: АПОКАЛИПСИС СЕГОДНЯ

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

В 1990-ых по планете Земля прокатилась Всеобщая Гражданская Война. Немногие желали этой войны, но никто не был способен предотвратить её. Она затмила все прошлые мировые войны, восстания и террористические войны так, как шторм затмевает летний утренний дождик.

Война в основном велась обычными вооружениями, но к 1999 году стало ясно, что её дальнейшая эскалация неизбежно приведёт к применению стратегического ядерного оружия, что уничтожит планету. Казалось, что ни один нормальный человек ничего не мог с ней сделать. К тому времени Война уже имела собственную жизнь.

Человеческий род приготовился к смерти – для всех, кто понимал, что заключительная стадия Войны истребит всю жизнь на Земле, строились хрупкие Лунная и Марсианская научные базы-колонии, и различные орбитальные станции – но вдруг случилось нечто, что можно было назвать чудом.

Повреждённый звездолёт – космическая крепость, созданная разумом инопланетного учёного Зора – появился в небесах Земли. Он потерпел крушение на крошечном острове в Тихом океане, называющемся Макросс. Её падение причинило больше опустошений, чем любая война: чудовищные разрушения, гибель множества людей, многочисленные стихийные бедствия. Человеческий род был вынужден сделать паузу и посмотреть на себя со стороны.

Зор служил злу Мастеров Роботек, но он сбросил их ярмо и спрятал свои важнейшие тайны, открытые в самой мощной силе во Вселенной – Протокультуре – в своей космической крепости. Мастерам Роботек были жизненно необходимы эти тайны не только для того, чтобы продолжать своё завоевание Вселенной, но и чтобы защитить себя и свои владения от мстительных атак жестоких Инвидов, расы существ, поклявшихся уничтожить их.

Таким образом, яблоко раздора межгалактического конфликта оказалось на прежде ничем не примечательной Земле.

Космическая крепость была первым вестником грядущих на Земле больших событий, лежащих за пределами человеческого понимания. Лидеры Земли сразу увидели, что восстановление разбившегося космического корабля может стать сплачивающим символом, который объединит разделённый человеческий род.

Начался проект длинной в десятилетие, привлёкший интеллектуальные и трудовые ресурсы всей планеты. Но в день, когда восстановленный звездолёт, получивший название «Космическая супер-крепость №1», КСК-1, должен был вновь взлететь, чтобы охранять человечество от нападения пришельцев, на Землю опять обрушилось бедствие. Зентрейди, раса свирепых воинов, гигантов-клонов, служащая Мастерам Роботек, принесла войну на Землю, желая вернуть корабль Зора и тайны Протокультуры в нём.

Команда КСК-1 сделала отчаянную попытку гиперкосмического свёртывания, чтобы оторваться от преследователей. Попытка закончилась материализацией корабля очень далеко от расчётной точки: КСК-1 и остров Макросс, захваченный полем свёртывания, внезапно переместились на орбиту планеты Плутон.

Так начался долгий и полный опасностей полёт назад, к Земле. КСК-1 боролась за свою жизнь, преследуемая по пятам армадой Зентрейди. Но, возвратившись из странствия, которое заняло больше года, команда обнаружила, что в родном мире им оказались не слишком рады – по мнению правителей Земли, они представляли слишком большую опасность для безопасности Земли и что намного более важно – опасность для их собственной власти над планетой.

Новая атака Зентрейди закончилась ужасающими жертвами на Земле и укрепила властелинов Земли в намерении отказать КСК-1 в приюте – хотя она единственная могла оказать сколько-нибудь серьёзное сопротивление вторжению пришельцев.

Так что огромный боевой звездолёт был вынужден улететь в никуда, и вместе со своей командой и гражданскими беженцами с Макросса изо всех сил пытаться выжить. Зентрейди продолжали готовить новые военные планы по захвату судна и секретов Протокультуры.

Агенты пришельцев были посланы на разведку в крепость, уменьшив рост с 15-метрового размера до человеческого. Эти шпионы оказались в поразительно новом и необычном для них человеческом обществе и культуре, их дремлющие эмоции были разбужены зрелищами совместного проживания людей разного пола и были покорены пением Минмей, суперзвезды корабля, идола СМИ и оплота морали людей на борту.

После возвращения агентов на флот вторжения, рассказы шпионов и артефакты человеческой культуры привели к отступничеству множество Зентрейди, и к неповиновению в рядах тех, кто остался.

На борту КСК-1 жизнь текла как обычно, в конфликтах и эмоциях. Лейтенант Рик Хантер, лётчик-истребитель Роботехнической Оборонительной Армии, испытывал постоянный хаос чувств к Минмей и одновременно тянулся к капитану 2-го ранга Лисе Хейс, первому помощнику капитана КСК-1.

Этот треугольник сформировал ядро запутанного клубка любви и ненависти: обычные человеческие эмоциональные переживания, которых колоссы-Зентрейди находили такими ошеломительными и изнуряющими.

Однако, Императивом, смыслом существования Зентрейди, была война, и они действовали согласно ему. Пришельцы развернули миллионный флот, удерживаемый от всесокрушающей атаки только потребностью захватить КСК-1, не повредив тайны Протокультуры.

Бритэй, командующий сил вторжения, вёл собственные интриги против двух своих непослушных подчиненных: Азонии, женщины-генерала, и Кайрона по прозвищу «Головорез», неистового демона войны.

Но Война Роботек, как оказалось, была намного более сложной, чем кто-нибудь – Зентрейди или человек – мог вообразить.

 

Доктор Лазло Занд. «Ад на Земле. Воспоминания Первой Войны Роботек».

 

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я думаю, что Макс был самым заметным примером растущей усталости от войны и жажды мира. Как великий пилот «ТТ», он уважался всеми ветеранами и молодыми будущими асами.

Когда он возвращался с вылета, его техники всегда несли трафарет, через который наносили на борт его машины символы его новых побед: это было их правом и предметом гордости. Но, как и все мы, от меток на чьих машинах начинало рябить в глазах, он избегал шуток и чванства, а просто с достоинством шёл в свою каюту, казармы или офицерский клуб. Он постоянно был на верхней строчке списка самых результативных бойцов, но это было всё, чем он отличался от нас.

Подшивка дневников адмирала Рика Хантера

 

– Ну чаво, теперь ты – не настолько высокий, ты, пришелец ублюдочный? – спросил крепко сложенный мужик, ударив покрытым шрамами кулаком по его лицу.

Ну да, именно. Не был. Карита был солдатом Зентрейди приблизительно 13 метров ростом. Но теперь, будучи уменьшенным до человеческого размера и перейдя на сторону Людей в Войне Роботек, он оказался парнем даже немного ниже среднего роста, повстречавшим трёх накачанных хулиганов, желающих размазать его мозги по всему переулку в Макроссе.

Даже как Зентрейди, Карита не был хорошим бойцом: его главной обязанностью было обслуживание Протокультурных калибровочных капсул, тех, в одной из которых он сам был микронизован. Ситуация выглядела безнадежной: эти трое окружили его, сжав кулаки, свет далёкого фонаря освещал их лица, перекошенные ненавистью.

Он попробовал проскользнуть мимо них, но они были слишком быстры. Самый большой поймал его и швырнул на стену. Карита осел, полуоглушённый, задняя часть его черепа кровоточила.

Он проклинал себя за небрежность: его ошибка в языке в ресторане привела его сюда. Иначе, возможно, никто бы не отличил его от любого другого жителя КСК-1.

Но это едва ли была его вина. Чудес жизни на борту космической крепости было достаточно, чтобы заставить любого Зентрейди сделать ошибку. Люди восстановили свой город, они смешивались: оба пола, все возрасты. Они жили жизнью, в которой эмоциям давали свободное выражение, и была удивительная сила, названная «любовью».

Этого было достаточно, чтобы заставить всякого Зентрейди, рожденного в безпощадной суровой воинской культуре со строгой сегрегацией полов, забыть, где он и кто он. И так Карита сделал свою ошибку: он вошел в «Белый Дракон» в надеждах увидеть Минмей. Он не понимал, что он говорил, когда он обмолвился, что его обожание началось с тех пор, как он впервые увидел её изображение на борту крейсера Зентрейди. Тут он увидел тяжёлые взгляды, которыми посмотрела на него эта троица. Он поторопился уйти, но они последовали за ним.

Во время войны практически каждый на борту потерял по крайней мере одного близкого. Зентрейди, также, понесли потери, и притом много больше, чем КСК-1. Но это не удерживало Кариту и других дезертиров от надежды на новую жизнь среди прежних врагов. Большинство людей было по крайней мере терпимо к тем Зентрейди, кто покинул армаду вторжения. Некоторым людям даже нравились пришельцы: у троих из них, бывших шпионов, были даже человеческие подруги. Но он должен был понимать, что найдутся люди, которые не примут их.

Эти трое напали на него.

Один из мужиков пнул Кариту, который был слишком ошеломлен, чтобы уклониться. Ему было почти не больно – благодаря паническому ужасу, который притуплял болевые ощущения. Как бы со стороны он задавался вопросом, не сломали ли ему рёбра. Не то чтоб это имело значение: непохоже было, что нападавшие собирались быстро убить его. Они не понимали, что они выбрали одного «тыловиков», составляющих большинство Вооружённых Сил Зентрейди. В противном случае, учитывая разницу в подготовке, ещё неизвестно, кто бы кого пинал.

Один из них занёс тяжелый рабочий ботинок, чтобы пнуть Кариту снова. Карита зажмурился, ожидая удара. Но внезапный торопливый звук шагов по тротуару, а затем глухой стук падающего тела заставил его открыть глаза.

Он увидел одного из своих мучителей, растянувшегося на тротуаре, и других двух, повернувшихся к новому противнику.

Макс Стерлинг не был похож на плакатное изображение аса «ТрансТек». Лучший лётчик Роботехнической Оборонительной Армии был худощав, носил голубоватые лётные очки с корректирующими линзами и красил волосы синим в соответствии с дикой модой на причудливые цвета.

Эта молодая легенда РОА выглядела мягкой, даже в чём-то трогательной. Во время кризиса Макс Стерлинг поднялся из безвестности, чтобы ослепить Человечество и Зентрейди несравненным боевым пилотажем. Но это не заставило изменить его природной кротости и скромному добродушию.

– Достаточно, – спокойно сказал Макс противникам. Хулиган на земле сердито тряс головой. Макс ступил между другими двумя, пошёл в сторону Кариты и встал на колено, протянув руку.

Тетя Минмей, Лина, наблюдала, как зловещее трио увязалось за Каритой, когда он ушёл из «Белого Дракона». На счастье Кариты, среди прочих посетителей ресторана она увидела Макса Стерлинга и не стала медлить. Макс извинился:

– Прости, я немного опоздал.

Этот молодой человек, похожий на клирика, который имел самый большой список побед среди всех на борту крепости, предложил Зентрейди свою руку.

– Вы можете самостоятельно стоять?

Мужик, сбитый Максом с ног, уже поднялся и рассматривал мундир РОА Макса:

– У тебя есть две секунды, чтобы свалить отсюда подальше, сосунок.

Макс поднялся и повернулся, оставив Кариту сидеть под стеной. Он снял очки и вложил их в дрожащую руку Кариты.

– Я так предполагаю, что здесь было избиение, поэтому скажу на тот случай, если вы не смотрели «Новости»: этот человек – не наш враг. А теперь вы дадите нам уйти… Или что?

Конечно, «или что». Они смотрели на Кариту и думали: «Мы можем уделать его!» И это решило вопрос. Теперь здесь с ним стоял худосочный Макс, и их оценка была та же самая: «Мы можем и его уделать. Запросто».

Поэтому тот, кого сбил Макс, пошёл на него прямо, тогда как другие начали заходить на него с разных сторон.

Макс не стал ждать. Он подшагнул к здоровому, но медленному качку, и основанием ладони своротил тому нос. Второй нападавший, толстомясый мужик в рабочем комбинезоне, махнул кулаком со всей силы, но Макса там уже не было там. Возникнув подобно призраку, он нанёс твердый удар, разбив ему в кровь пятак, и отшагнул в сторону, когда тот свалился.

Там не было простора для хорошей драки, и Макс работал в своём обычном стиле на скорости движения и реакции. Но ему приходилось держать во внимании и Кариту: Макс не хотел оставлять его без присмотра.

Третий хмырь, помоложе, не такой мускулистый и более быстрый, чем другие два, попытался нанести «двойку» сзади. Макс уклонился от удара и, добавив к импульсу драчуна небольшое усилие, продёрнул мужика вперёд так, что он чуть не упал на колени. Потом, довернувшись так, что оказался почти спиной к нему, Макс мощно вогнал локоть ему в солнышко.

Дыхание мужика прервалось, он схватился за брюхо. Макс нанёс апперкот по его физиономии, затем носком ботинка сбоку въехал в кишки толстомясому в комбинезоне, начавшему подыматься с угрожающим хрипом. Невероятные рефлексы и скорость, которые так хорошо помогали ему в боях, работали и сейчас: он был слишком быстр, чтоб по нему можно было попасть или уклониться от его атаки.

Карита с трудом поднялся на ноги:

– Хватит!

Трое нападавших были уже немного побиты, но драка только начиналась. Макс Стерлинг даже не сбил себе дыхания.

– Хватит драться, – выдавил Карита, держась за голову. – Разве вам не достаточно?

Первый мужик вытер кровь с разбитой губы, пристально глядя на Макса. Мотнув головой в сторону Кариты, он сказал:

– Этот и его вид убили моего сына. И мне без разницы, что ты там…

– Смотри сюда, – произнёс Макс спокойно. Он показал шеврон РОА на кителе, алмаз с вогнутыми гранями, похожий на бумажного змея. – Ты думаешь, я не понимаю? И слушай сюда: он не хочет воевать. Я не хочу воевать, ты не хочешь воевать, и мы оба не хотим, чтоб они хотели воевать. Но мы никогда не получим мир, если мы не оставим проклятую войну позади!

– Не надо здесь разводить соплей, да? Пошли, разберёмся с этим.

Первый мужик собрался полезть на него снова, но другие двое схватили его за плечи с обеих сторон. Молодой сказал:

– Всё-всё, хватит. Всё нормально... Пока.

Макс поддерживал Кариту плечом, и эти трое отступили в сторону, чтобы позволить им пройти. Был напряженный момент, когда пилот и раненый пришелец проходили между нападавшими. Один из них переместил свой вес, как будто пересмотрев своё решение.

Но он передумал и вернулся на место, сказав:

– А что ты сам, лётчик? Ты полетишь туда снова, чтобы сражаться с ними, разве не так? Убивать их при первой возможности?

Макс знал, что Карита сейчас с трепетом смотрит на него, но он ответил:

– Да. Возможно, я убью кого-то из них. Может, даже сегодня вечером. Может, даже этот «кто-то» будет похож на Вашего сына. Или он убьёт меня. В бою. Кто знает?

Макс посадил Кариту в такси и отправил его во временные помещения, где были размещены перебежчики. Он не мог проводить его – он и так уже опаздывал на службу.

Ожидая другого такси, Макс внимательно осматривался по сторонам, оглядывая восстановленный город Макросс. Наверху, система Расширенной Видео Эмуляции создавала иллюзию ночного неба Земли, скрывая отдалённый металлический потолок

Прошло столько времени с тех пор, как Макс или любой другой из КСК-1 видел естественное небо... Он уже не замечал разницы, пережив так много боев. Иллюзия РВЭ была хороша, но он надеялся, что он доживёт до того дня, когда увидит настоящее небо, холмы и океаны Земли, прежде чем придёт его черёд.

 

В другом месте на КСК-1, две женщины ехали в неловкой тишине на лифте, спускаясь к ангарным палубам, следя за сменой цифр этажей.

У капитана 2-го ранга Лисы Хейс, первого помощника капитана Гловала, никогда не получалось вести себя непринуждённо с людьми. Но и капитан-лейтенант Клавдия Грант, которая, возможно, была единственной настоящей близкой подругой Лисы в течение многих лет, теперь стояла со скрещенными руками, избегая глаз Лисы, как и Лиса – её глаз.

Лиса попыталась разрядить обстановку:

– Ну вот, мне опять придётся улетать. На новый бой с большими шишками.

Она пыталась делать хорошую мину при плохой игре. Никакими предыдущими усилиями невозможно было убедить Совет обороны начать мирные переговоры с Зентрейди или позволить КСК-1 высадить гражданских. Лиса предложила попробовать убедить их снова, представить новые доказательства, одно из которых сейчас находилось на обратной стороне Луны, а другое – в спецкаютах. Ей надо было употребить всё своё влияние на отца, адмирала Хейса, заставить его принять очевидные факты, и затем с помощью него убедить остальных в ШОЗ.

Клавдия подняла на неё глаза. Они были странной парой: Клавдия, высокая и с экзотической внешностью, на несколько лет старше Лисы, с кожей цвета тёмного меда, и Лиса, бледная и стройная, и довольно обыкновенно выглядящая, если особо не присматриваться.

Клавдия попробовала улыбнуться, провела рукой по густым коричневым кудряшкам.

– Я не знаю, поможет ли это или нет, но прекрати выглядеть так кисло. Девочка, ты похожа на капитана тонущего корабля, когда ему доложили, что у них спасательные шлюпки заменили шезлонгами. Их будет очень трудно переубедить. Всё, что они могут делать – упираться лбом в свои заблуждения.

Конечно, предвиделось гораздо больше проблем помимо этой. Когда она окажется в глубинах штаба Совета, адмирал Хейс навряд ли позволит своей единственной дочери снова улететь с Земли – на КСК-1 и к бесконечным нападениям Зентрейди. Ни Клавдия, ни Лиса не обмолвились ни словом о том, что они, возможно, никогда не увидятся снова.

– Да, ты права, – сказала Лиса. Двери открылись, и внутрь кабинки хлынули шум и жар ангарной палубы.

Две женщины вышли в мир суетливой кипучей деятельности. Боевая и вспомогательная техника стояла всюду, тесными рядами, со сложенными крыльями и килями для более плотного заполнения.

Бригады техников ползали по «Валькириям», получившим повреждения в недавнем бою, в то время другой обслуживающий персонал проводил предполётную проверку и подготовку истребителей в очередной учебно-тренировочный полёт или патрульный вылет. Выживание КСК-1 зависело в значительной степени от машин «ТрансТек», но они были бы бесполезны, если бы неослабевающая, часто круглосуточная забота мужчин и женщин, которые ремонтировали, обслуживали и перевооружали их, и других, которые рисковали своими жизнями на катапультах полётной палубы.

Сыпались искры от сварки, скулили сервомоторы оружейных платформ, поднимая и укладывая ракеты и боеприпасы по местам. Клавдии приходилось чуть не кричать, чтоб её было слышно.

– Ты сказала Рику, что улетаешь, или была слишком занята, чтобы увидеться с ним?

Занятость к этому не имела никакого отношения, и они обе это знали. Лиса пришла к выводу, что её симпатии к Рику Хантеру, командиру эскадрильи «Череп», были односторонними. Оставляя КСК-1, она также почти наверняка оставляла хоть какой-нибудь шанс изменить данное положение вещей.

– Я хотела сообщить ему с борта «челнока», – сказала она.

Клавдия проявила замечательную сдержанность, чтобы не обозвать Лису трусихой. Поскольку Лиса ей точно не была – она имела боевые награды, которые уважал любой фронтовик. Но там, где надо было проявиться личным чувствам, компетентная и авторитетная первый помощник капитана КСК-1 всегда предпочитала спрятаться в какой-нибудь пещере.

«Челнок» стоял около шлюза самолётного подъёмника, который доставит его на полётную палубу. Документы и данные исследований были уже на борту. Лиса надеялась, что они окажут впечатление на адмирала Хейса и других в ШОЗ. Старший техбригады контролировал заключительные предполётные проверки.

 

– «Челнок» почти готов к старту, господин капитан, – сообщила девушка-техник из добровольцев. – Запуск через десять минут.

Капитан Генри Гловал пересек мостик и остановился перед рядом мониторов, поглаживая густые усы.

– Есть какие-либо признаки активности Зентрейди в нашем районе? – В его голосе звучал сильный акцент его родного русского языка.

Ванесса быстро ответила:

– Никак нет. Абсолютно никакого радарного контакта, не замечено никакой деятельности.

Армада Зентрейди, держась на самой границе радарного обнаружения, рыскала вокруг странствующей крепости. Вновь и вновь пришельцы атаковали, но в сравнительно незначительном количестве. Информация от дезертиров только теперь начинала проливать свет на причины происходящего.

– Не было ничего вообще? – переспросил Гловал, пробегая глазами по данным, скользящим по мониторам и датчикам. – Хм-м-м. Я надеюсь, что это не подразумевает того, что они планируют очередное нападение и глушат наш сигнал. – Он повернулся и прошёл к командирскому креслу, высокий, прямой, в кителе с высоким воротником, в фуражке, надвинутой на глаза. Он сжал пустую трубку в зубах. – Не нравится мне это, совсем не нравится…

Лиса была ценным старпомом. Но ещё она была ему как дочь. Потребовалось вся его сила воли и чувство долга, чтобы согласиться послать её на это задание.

Первая девушка-техник оглянулась на Ким Янг, чьё рабочее место было поблизости. Она знала про неформальное прозвище «Зайки с мостика», которое закрепилось за Ким и двумя её подругами, другими «кадровыми» из расчёта мостика, Сэмми и Ванессы. Они тоже были частью «семьи», вместе с Гловалом, Лисой Хейс и Клавдией Грант.

– Ким, шкипер всегда так волнуется?..

Ким, молодая женщина с «эльфийским» личиком, которая носила коротко стриженные чёрные волосы, сделала таинственную усмешку. Она прошептала:

– Большинство времени он – скала. Но он волнуется о Лисе и… Ещё о Сэмми.

Сэмми Портер, самая молодая из «заек», была энергичной двадцатилетней девушкой с густой гривой белокурых волос. Она обычно не знала страха... но она также обычно не знала такта. Она была добросовестной и инициативной, но порой суетливой и легковозбудимой.

Отъезд Лисы означал перераспределение обязанностей, и Сэмми пришлось иметь дело с частью задач по координированию, с которыми обычно работали Клавдия и Лиса.

– «Жёлтое» звено, пожалуйста, идите в предписанные координаты согласно данным компьютерного сканирования, – приказала она подразделению боевых машин по радио. Громадные военные машины Роботек были частью оборонительных сил судна. «Экскалибуры», «Спартанцы» и «Рейдеры» М-10, они походили на некий гибрид закованного в латы рыцаря и ходячего линкора. Они были подразделениями «наземной» обороны корабля, в то время как «Валькирии» патрулировали Космос.

Гловал наклонился в кресле, чтобы посмотреть, как она справляется:

– Все хорошо? Никаких проблем, я надеюсь?

Сэмми резко повернулась и возмущённо заявила:

– Капитан, пожалуйста! Я должна сконцентрироваться на этих передачах прежде, чем они накопятся! – Потом она возвратилась к координации действий кучи машин вокруг, удостоверяясь, что орудийные башни и ракетные батареи наготове, и чтоб все требуемые данные и доклады были своевременны.

Гловал выпрямился, ухмыляясь в усы, снова сжал трубку в зубах:

– Прости. Не хотел мешать. – Ким и Ванесса покосились на него и едва заметно кивнули, давая знать, что Сэмми на высоте.

Гловал простил Сэмми недостаток вежливости, сбросив это на её самоотдачу служебным обязанностям. Иногда она напоминала ему маленькую, неустрашимую и не склонную к шуткам сторожевую собачку.

Гловал рассматривал «заек» несколько секунд. Словно благодаря шутке Богов, они познакомились с тогда ещё действующими шпионами Зентрейди – Броном, Кондой, и Рико – и, начав встречаться с ними, сформировали у них привязанность к микронеанскому образу жизни.

Обычно ясные линии между личной жизнью и служебными обязанностями начали размываться. Зентрейди вели себя достаточно прилично, но уже были сообщения об нескольких мерзких инцидентах между перебежчиками и некоторыми жителями КСК-1. Гловал волновался о «Зайках», волновался о Зентрейди. Опасался, что в конце концов, две расы никогда не смогут ужиться вместе.

Вдобавок ко всему, он не мог отбросить чувство, что он должен или подправить часы дежурств, или ещё как-то помочь трём подругам, сделать для них что-то как отец. Эти вещи беспокоили его в краткие моменты, когда он старался не смотреть, как его сплочённая команда готова развалиться.

– Эскорт «челнока», будьте готовы к вылету через пять минут, – сказала Сэмми, склонившись над своим пультом, потом оглянулась на Гловала:

– «Челнок» готов, сэр. Лиса взлетит через четыре минуты пятьдесят секунд.

 

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

«Дурная голова ногам покоя не даёт» – это старая пословица.

Обладатель её всегда находит себе занятие, проворачивает новые махинации. Он – шеф-повар кухни, при одной мысли о которой у других случается расстройство желудка. Те, кто желает поспорить, могут вспомнить, что случалось всякий раз, когда Кайрона оставляли без присмотра.

Раулинс. «Триумвират Зентрейди: Долза, Бритэй, Кайрон»

 

Макс Стерлинг, неся лётный шлем под мышкой, шагал через лихорадочную деятельность ангарной палубы и слушал эхо голоса Сэмми по ГГС.

– Сэмми замещает Госпожу Командира, – прокомментировал он.

Рядом с ним шёл новенький в эскадрилье «Череп», капрал Элкинс, который был переведён из «Волчьей эскадрильи», чтобы возместить потери личного состава «Черепов» после недавней атаки Зентрейди.

– Я надеюсь, она быстро освоится. В прошлый раз она заставила меня выписывать «восьмёрки» вокруг радарной башни.

Макс захихикал, затем забыл о шутке, отвлёкшись:

– Ого!

Элкинс увидел, что так восхитило Макса. Техники выкатили истребитель опытного образца, тот самый, о котором ходило столько слухов во всех эскадрильях «ТрансТек». Истребитель был похож на обычный «ТТ», но над его фюзеляжем, между крыльями, были установлены два ускорительных модуля.

Обычные «ТТ» были своего рода чудом в себе, наиболее совершенным плодом Роботехнологии, которую дала людям разбившаяся КСК-1, построенная пришельцами космическая крепость, упавшая на Землю двенадцать лет назад. КСК-1 имела убийственные «зубы» в виде своих наземных машин, первичных и вторичных батарей, и своего чудовищного «главного калибра», но «Валькирии» были «когтями» крепости. И новейшая модель с ускорительными модулями, специально спроектированными для действий в Космосе, была первой из нового поколения: быстрее, манёвреннее, смертоносней.

– А он вообще уже летал? – пробормотал Макс. Он надеялся, что машина хорошо показала себя в испытательных полетах: люди нуждались в любом преимуществе, какое могли заполучить.

– Как только там будут готовы дать мне самолёт, я бы хотел такой, – сказал Элкинс. – Ну, ладно, аккуратней там, Макс.

 

На верхней площадке трапа «челнока» Лиса остановилась и сказала:

– Я оставила инструкции о всех сложных случаях, которые могут возникнуть.

– Не волнуйся о нас, – ответила ей Клавдия. Потом она положила руки Лисе на плечи. – Увидимся через несколько дней, хорошо?

Лиса попробовала улыбнуться. Что бы ты сказала кому-то более дорогому, чем сестра?

– Я надеюсь на это. Позаботься обо всём. – Один из техников заорал снизу, и Лиса шагнула назад, в люк «челнока».

Трап отъезжал от пухлого «челнока». Клавдия взяла под козырёк и держала руку так серьёзно и долго, как ни одна не могла упомнить, когда это было крайний раз. Лиса ловко и энергично ответила. Закрылся круглый люк, украшенный эмблемой Роботехнической Оборонительной Армии.

Внутри не было никаких пассажиров: сообщение с Землей фактически прекратилось с тех пор, как Совет Обороны решил, что космическая крепость должна стать приманкой, уводя врага подальше от планеты. Вместе с несколькими чемоданами с секретной информацией и прочим, в её распоряжении был весь пассажирский отсек.

Лиса нашла кресло впереди отсека, рядом с коммуникатором, и спросила проходящего мимо члена команды:

– Это защищённая линия?

– Так точно, госпожа капитан. Но если вы хотите позвонить, то лучше сделать это сейчас: никто не может сказать, с какими затруднениями мы можем столкнуться снаружи.

– Хорошо.

 

Он гулял по тихой улице Макросса, когда услышал механический голос: «Повторяю: лейтенант Рик Хантер, Вам звонок».

На мгновение он так растерялся, что даже забыл, где находился. Одетый в гражданское, он чувствовал себя довольно необычно – за многие недели, когда он носил почти исключительно или мундир, или лётный комбинезон. Ему потребовалось некоторое время, чтобы привести в порядок мысли, разобраться в ощущения, и мужественно встретить некоторые истины.

Он подошёл к одному из вездесущих желтых таксофонов и назвал себя. Звонок нёс сигнал шифрования безопасной линии, передавая ключ его общественному телефону. Пока телефоны соединялись и кодировались, Рик осмотрелся вокруг, чтобы удостовериться, что никто не был достаточно близко, чтобы подслушать.

Люди просто проходили мимо, совсем не обращая внимания на подтянутого молодого темноволосого человека у телефона. Он был не против. Ему необходимо было хотя бы несколько часов, чтобы побыть просто собой, а не командиром эскадрильи «Череп». Чтобы хоть ненадолго сбросить с себя бремя ответственности за других.

Два года назад, случайно оказавшись на борту космической крепости, он был просто нахальным юным гражданским пилотом-любителем. Он с неохотой поступил на военную службу, по настоянию Роя Фоккера, которого он называл «Большой брат», и который был возлюбленным Клавдии Грант. Рик Хантер пережил больше драк, чем он мог припомнить, написал так много похоронок семьям погибших пилотов «Валькирий», что он заставлял себя не думать о них, стоя на похоронах Роя Фоккера и безсчётных других. Он просто хотел забыть о них.

Ему ещё не исполнилось двадцати одного года.

Связь была установлена.

– Рик? Это Лиса.

Он почувствовал себя так, как если бы за ним следили, когда он вот так безцельно шатался по улице. Лиса и Минмей, Минмей и Лиса. Его мозги замкнуло в этом эмоциональном циклоне, где его чувства к этим двум женщинам клубились и сопротивлялись рассудку и здравому смыслу.

– Что я могу сделать для тебя? – Блин. Тормознул. Он понял это, как только сказал, но было уже поздно.

– Я хотела сообщить тебе, Рик. Я… улетаю с КСК-1. Я лечу на Землю, чтобы попытаться заставить их прекратить войну.

Он снова быстро осмотрелся вокруг, чтобы удостовериться, что никакие гражданские никак не смогут услышать. И без того в крепости было достаточно волнений, не стоит распространять новые слухи и ожидания, которые будут, по всей вероятности, разбиты. В то же самое время, он чувствовал пустоту. «Она уезжает!»

– Почему же ты раньше не ска…

– Это всё очень секретно. И Рик, мне, скорее всего… уже не позволят вернуться. – Лиса сжимала телефонную трубку, тоскливо глядя в иллюминатор, пока «челнок» буксировали на подъемник. «Валькирия» Макса Стерлинга стояла рядом.

– Поэтому... Я хочу сказать тебе кое-что, – с трудом проговорила она. «Скажи же это!» – казалось, прикрикнул на неё голос Клавдии,. Но она не могла.

– Я ценю всё, что ты сделал, и для меня было честью служить с тобой, – сказала Лиса вместо того, что хотела. – Твои наблюдения во время нашего плена в штабе пришельцев будут важной частью моего доклада, когда…

– Что ты говоришь, Лиса? – Если раньше что-то было непонятно, то теперь стало кристально ясно. – Меня не будут волновать никакие доклады и вообще всё, если ты не сможешь возвратиться сюда!

Ну скажи ему! Признайся же! Но она проигнорировала голос, не могла перенести отказ в чувствах от него. Он любил блистательную суперзвезду, Минмей. Кто мог конкурировать с ней?

– Пожалуйста, следи за перебежчиками-Зентрейди, Рик. Много наших людей пока не привыкло к ним, и они могут попасть в беду, – выдавила она.

Кургузый «челнок» был уже на полётной палубе и стыковался с катапультой, отражатели реактивной струи поднялись с палубы позади него. Неподалёку «ТТ» Макса расправлял крылья и поднимал вертикально кили.

Лиса нежно прижала к уху телефонную трубку:

– Мы взлетаем. Прощай. И спасибо за всё.

– Что? Подожди! – Но связь разорвалась.

Он прибежал на наблюдательную палубу как раз вовремя, чтобы увидеть, как крошечная группа далёких огней рефлекторных двигателей «челнока» и его эскорта растворяется во тьме.

 

– «Челнок» и эскорт двигаются по графику, – спокойно сказала Ванесса Гловалу. Никто не спрашивал, почему за полётом Лисы установилось такое тщательное наблюдение, но никто не возражал, и даже «зайки» не отвлекались от пультов.

На своём рабочем месте Клавдия прислушивалась к любым тревожным тонам в голосах. И когда Ванесса произнесла «Капитан!» резким, встревоженным голосом, сердце Клавдии ухнуло в пятки.

– Часть подразделений флота Зентрейди перегруппировывается. Они легли на курс перехвата и сближаются с «челноком».

Гловал просмотрел свой тактический монитор, вектор угрозы, компьютерное прогнозирование. Клавдия косила одним глазом на свой пульт, другим на Гловала.

Он оставался очень спокойным. Теперь, когда реально возникла угроза боя, он преисполнился спокойствия.

– Прикажите, чтобы они совершили манёвр уклонения или при необходимости возвращались на КСК-1.

У Клавдии чуть не вырвалось предложение послать подкрепление, но она, как и все, могла видеть ситуацию на ИБО. Большая группировка сил Зентрейди двигалась так, чтобы отрезать «челнок» от космической крепости. Побитая и понёсшая большие людские потери, КСК-1 не могла позволить себе рисковать целой эскадрильей «ТТ», чтобы спасать один «челнок» и его эскорт.

Независимо от того, кто бы мог умереть.

 

Тревожные сирены вырвали Лису из тусклого серого отчаяния. Пилот «челнока» объявил:

– Приближаются вражеские машины. Всему экипажу, боевая тревога. Изолировать все отсеки.

Глухо лязгнули, смыкаясь вокруг кресла Лисы, секции дополнительного герметичного бронеограждения. В сомнительной безопасности металлического кокона она спокойно подтянула портфель с документами поближе к себе и защёлкнула дополнительный пристяжной ремень. Двигатель «челнока» вжал её спиной в кресло.

 

Макс Стерлинг принял новости почти радостно. Гордая традиция летчика-истребителя была сильна: смерть иногда неизбежна, но потеря хладнокровия непростительна.

– Противник приближается на шесть часов, – сказал он с меньшей эмоцией, чем большинство обычных людей говорят о погоде. – Боевое построение «гамма», не теряйте из виду ведомых.

Другие «ТТ» подтвердили приказ и начали перестроение. Макс хотел ободрительно помахать Лисе, но бронированный кокон уже закрыл её.

Он отвалил прочь, чтобы занять свою собственную позицию. Аэродинамические маневры «ТТ» выглядели странными в условиях вакуума и нулевой гравитации, но пилоты следовали своим атмосферным привычкам. Они думали о полёте, и мысли были важной частью управления Роботек-машинами. «Аэродинамические» маневры впустую расходовали некоторое количество энергии, но Роботехника позволяла не обращать внимания на такие мелочи.

Макс надеялся, что перед ними был очередной финт. Как Гловал и многие другие, он заметил, что, похоже, в стане врага существовали две различных фракции, отчего они действовали как шизофреники. Одна сторона играла в игру выжидания, намереваясь захватить КСК-1 неповрежденной, по причинам, которых люди всё ещё не могли постичь, и что дезертиры, имеющие низкие должности, не могли объяснить.

Другие же, стремительные, непредсказуемые, порой безрассудные – совершали внезапные и сокрушительные нападения на космическую крепость, очевидно, одержимые самой «прелестью» процесса разрушения, не заботясь о последствиях. И было известно даже, какой вражеский командир был ответственен за это. Тот, чьё имя знали и кого боялись все Зентрейди.

Кайрон, по прозвищу «Головорез».

 

– Лорд Командующий, цель изменила курс, – доложил пилот ИБМ Зентрейди, забрало шлема его бронекостюма отражало светящиеся элементы приборной панели. – И микронеанские истребители перестраиваются на перехват.

Машины пришельцев, больше двух дюжин, были в атакующей формации. Их огромные яйцевидные тела с торчащими из нагрудных бронепластин стволами орудий были установленный на длинных двуногих шасси, так, что они напоминали безголовых страусов. Большинство их было безрукими, но ИБМ офицеров были оснащены мощными двуствольными бластерами, смонтированными в раздутых предплечьях лишённых кистей «рук».

И в ведущем ИБМ был Кайрон «Головорез».

Он не соответствовал распространённому стереотипу зверского и безжалостного военачальника. Вопреки традициям Зентрейди – их спартанской простоте, их отвращению к манерностям – Кайрона назвали бы щёголем, если бы такое слово или понятие существовало среди его расы.

Молодо выглядящий и мрачно красивый, он разглядывал данные на экранах кабины своего ИБМ, обдумывая грядущий бой. Ему запретили нападать на КСК-1 под угрозой немедленной высшей меры наказания, но никто не отдавал никаких приказов, запрещающих раздавить этот аппетитный маленький конвой.

Четыре раза, целых ЧЕТЫРЕ раза эти мерзавцы-микронеанцы унизили его. С каждым поражением его ненависть росла в геометрической прогрессии. Она достигла пика, когда он увидел извращения, которыми занимаются «люди»: мужчины, смешивающиеся с женщинами, полы, входящие в контакт и выражающие отвратительную привязанность друг к другу. Но они вели себя обольстительно, пробуждая неизвестные чувства у Зентрейди. Микронеанцы разделялись на пары, иногда формируя пожизненные союзы, которыми управляли импульсы и стимулы, которые Кайрон только начинал чувствовать.

Это возмущало и очаровывало его, это преследовало и завладевало им. Поэтому он знал, что он не имел другого выбора, кроме как уничтожить микронеанцев поголовно, или окончательно сойти с ума от их духовной заразы.

– Теперь ничто не сможет спасти их, – злорадствовал он. – Всем воинам: атаковать немедленно!

ИБМ устремились на цель, восседая на ярком огне своих двигателей, стволы орудий шевелились согласно командам прицельных сервомоторов. «Валькирии» летели навстречу, чтобы встретить их.

 

– Капитан, «челнок» достиг координат «Лямбда-34», – позвала Сэмми. – Мы должны выслать подкрепление?

Команда мостика неотрывно наблюдала за Гловалом, надеясь, что он скажет «да», как он сам хотел. Но это оставляло бы КСК-1 беззащитной: Зентрейди уже проводили подобные диверсионные маневры, чтобы отвлечь от главных атакующих сил.

С критически низким количеством истребителей-«Валькирий», пока Роботек-фабрики не наштампуют новых, он просто не мог рисковать отсылать другую эскадрилью, или рисковать пилотами, которые были ещё более важны для выживания корабля.

– Нет, у нас просто некого посылать, – сказал он с окаменевшим лицом. Женщины в тишине вернулись к их рабочим местам. Гловал не уточнял по вопросу о подкреплении, но он уже решил: он не мог рисковать «Валькириями», но была одна отчаянная азартная игра, которую он мог провернуть, если положение «челнока» ухудшится.

В участке Космоса, названном «Лямбда-34», Макс Стерлинг сменил конфигурацию своего «ТрансТека». Это было тем, что доктор Ланг, великий гений Роботек, назвал «мехаморфозой», изменение самой структуры истребителя.

Макс потянул рычаг, который преобразовывал машину в конфигурацию «Робовоин», мысленно подтверждая смену формы. «ТТ», трансформировавшись в «Робовоина», напоминал футуристического гладиатора в мощной ультратехнической броне, ощетинившегося оружием. Два ИБМ приближались к нему, сверкая орудиями.

 

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Тот разгильдяйский сосунок? Тот сопливый гражданский пилот, переигравшийся с тренажёром? Пустая трата времени и сил!

Реплика, приписываемая Лисе Хейс, когда ей сообщили, что стажер Рик Хантер сдал зачёт на пилота «Валькирии» в 2009 году нашей эры.

 

ИБМ полыхнули синими лучами из главных и вспомогательных орудий, установленных на нагрудных бронепластинах, но «Робовоина» Макса не было там, где он находился долей секунды прежде.

«Робовоин», сжимая автопушку в металлических руках, с проворством гимнаста взмыл «вверх» на струях пламени из реактивного «рюкзака» на спине, образованного трансформировавшимся модулем хвостового оперения. Макс выцелил первого ИБМ и открыл огонь.

Лента автопушки была снаряжена БЗТ-снарядами, имеющими сердечники с включениями обеднённого урана, и обладавшими потрясающим количеством кинетической энергии. Броня ИБМ разлетелась как картон, он взорвался вихрем энергии и осколков.

Макс продолжал манёвр уклонения с умопомрачительной скоростью, одновременно «наводя прицел»[1] на второго ИБМ. Он изрешетил его прежде, чем вражеский пилот успел прицелиться в него, кучно положив очередь в район центральной части яйцеобразного корпуса машины пришельцев. ИБМ превратился в шаровую молнию.

Никакая система ручного или компьютерного управления не могла реализовать такой поразительной маневренности, таких мгновенных ответов и смертоносной стрельбы. Только нейрошлем – интерфейс, обезпечивающий взаимодействие мыслей человека и компьютеров машины – смог воплотить в реальность кажущееся волшебство РОА.

Остальные «ТТ» тоже схватились с противником. Машины кружились и атаковали, ракеты, оставляя за собой моментально рассеивающиеся дымные хвосты, пронизывали пространство, в то время как энергетические импульсы и трассеры снарядов освещали тьму. Но ИБМ имели преимущество в численности больше чем два к одному, половина их могла сковать боем всех «Валькирий», в то время как остальные могли атаковать «челнок».

Пилот «челнока» выполнял манёвры уклонения и старался уйти с места боя на максимальной скорости. Безполезно. «Челнок» не мог соревноваться в скорости с ИБМ, и Зентрейди приближались, стреляя. Лёгкое вооружение «челнока» и недостаточная манёвренность делали его лёгкой добычей, но шкипер «челнока» старался как мог, пытаясь уклоняться. Он надеялся, что сможет в конечном счете войти в атмосферу дразняще близкой Земли, даже зная, что ШОЗ никогда не позволит никакому из своих подразделений вмешаться или ещё каким-то образом рискнуть навлечь гнев Зентрейди на Землю. Он не мог надеяться ни на какую помощь с той стороны.

Выстрелы Зентрейди проделали строчку из трёх оплавленных отверстий в правом крыле «челнока». Лиса в своём бронированном коконе почувствовала, как содрогнулся космолёт, и стиснула подлокотники, ожидая развязки сражения.

Атакующий ИБМ был модифицированным стандартным образцом, вооружённым ПИИ вместо лазеров для увеличения огневой мощи. ИБМ зашёл на новый заход, чтобы добить цель, но в этот момент появился Макс, его «Робовоин» словно с трамплина головой вперед прыгнул в борьбу. «Робовоин» сбил ИБМ с курса подобно игроку регби, ударив того массивным бронированным плечом.

Потом «Робовоин», он же Макс Стерлинг, аккуратно поправил своё положение вспышкой ножного двигателя и выстрелил. Очередь бронебойных снарядов сделала дюжину отверстий во враге, он задёргался и замер, отправившись в неуправляемый дрейф. Но взрыва не последовало, что было довольно странно, поскольку ИБМ были настолько компактно сконструированы, что любое серьёзное попадание почти неизбежно влекло за собой повреждение силовой установки ИБМ с последующей её детонацией.

Ещё два ИБМ атаковали его, один с дополнительными ракетными кассетами сверху и другой со странными «заячьими ушами», аналог самолёта ДРЛО/РЭБ у Зентрейди. Макс пошёл на сближение, маневрируя и уклоняясь от потоков лучей, его «Робовоин» выпускал короткие очереди из автопушки.

Одна «Валькирия» из эскорта была сбита сразу, а другая выведена из строя первой атакой. Несколько всё ещё сражались со своими противниками, но остальные, как и Макс, закончили свои первые поединки и искали новые цели. Стало немного полегче, и Макс почувствовал уверенность, что он сможет удержать ИБМ от атак на повреждённый «челнок».

Внезапно Элкинс завопил по тактической частоте:

– Ещё «страусы»! Приближаются новые ИБМ, не менее шести штук!

Губы Макса сжались в тонкую линию. Необходимо как можно скорее расправиться с теперешними противниками. Он суеверно вспоминал, что он тогда сказал мужикам в переулке. Возможно, табу были правильные, и разговоры о невозвращении действительно притягивали смертельную неудачу.

 

– Эскорт давят числом, – произнесла Ким через плечо, не отводя глаз от приборов.

– Приближается новая группа ИБМ! – добавила Ванесса. – Отрезают «челноку» путь к бегству.

Гловал сидел, глубоко погрузившись в командирское кресло, надвинув козырёк фуражки на глаза. «Валькирии» не смогут возможно добраться туда вовремя, и у него не было их в резерве. Но...

– Сколько времени потребуется опытному образцу «Валькирии», чтобы добраться туда?

Сэмми уже сделала расчёт. – Приблизительно четыре минуты с работающими ускорителями.

Клавдия прикусила нижнюю губу, смотря на Гловала. Голова капитана поднялась.

– Подготовить его к боевому вылету!

Клавдия передала приказ, вознося тихую благодарственную молитву, в то время как Сэмми спросила:

– Кто будет пилотировать её, сэр?

– Немедленно вызвать лейтенанта Хантера на ангарную палубу. Скажите ему, что у Стерлинга серьёзные неприятности, и мы не знаем, как долго он сможет продержаться.

 

ГГС корабля и несколько секунд на интеркоме отправили Рика в нервный и очень быстрый путь в реквизированном джипе, который он остановил, выскочив прямо на середину Центрального проспекта Макросса. Водитель оказался понятливым человеком, который любил получить любой мало-мальский предлог, позволяющий нарушать все правила дорожного движения.

Рик одевался буквально на бегу, и минуту спустя подъемник вынес «горбатую»  «Валькирию» на полетную палубу.

– Лейтенант, следуйте в сектор «Лямбда-34», – передала ему Сэмми.

– «Лямбда-34»? Это вообще куда?

На мостике Клавдия укоризненно обратилась к Сэмми:

– Разве не ты должна была проследить, чтобы все пилоты получили новые карты?

Сэмми выглядела убитой:

– Я так забегалась… Я… Я не думала, что ему это скоро понадобится, ведь у него был отгул…

Доклад о состоянии самолета поступил: модернизированный «ТТ» закреплён на катапульте и готов к запуску. Сэмми зашипела сквозь зубы, не обращая внимания на угрюмые взгляды со всех сторон мостика и особенно зловещую тишину со стороны кресла Гловала. Она не могла позволить своей ошибке привести к смерти Лисы!

Сэмми включила микрофон снова, сконцентрировалась, закрыв глаза, вспоминая и соотнося старые и новые координаты.

– Координаты по старому коду – «Вессель-21»!

Рик тут же взлетел, не тратя времени на подтверждение. «Валькирия-М» развила скорость, подобно которой не показывала прежде ни одна машина, построенная человеком. Единственный мужчина в неиспытанном истребителе, вылетающий против орды врагов – и если он проиграет, то женщина, которая является надеждой Человечества на мир, умрёт вместе с ним.

 

Макс знал, что шансы на помощь от КСК-1 были слабы. Теперь он был поставлен перед фактом, что не будет никакой помощи, хотя он не говорил этого редевшим на глазах звеньям эскорта.

Остальные пилоты сражались хорошо и смело. Их список побед был хорош, но тем не менее они уходили один за другим в тихих шаровидных взрывах космического сражения. Макс Стерлинг превзошёл сам себя, выкладываясь на полную, стараясь перед смертью прихватить на тот свет побольше врагов. Он летал словно Мрачный Жнец[2], смертоносный призрак, непобедимый механический демон в образе «Робовоина».

«Робовоин» изменил векторы и вывернулся из ракетного залпа ИБМ, забив некоторые его ракеты средствами КБО и уклонившись от остальных. Макс направил автопушку на врага и обрушил на него поток трассирующих бронебойных снарядов, разнеся его на куски.

Но враг наседал всё сильнее, и ещё одна группа была на подходе. Похоже, что пришёл день его смерти.

Он оглянулся на Элкинса, чтобы отойти вместе с ним к «челноку» и защищать его до последнего. Но истребитель Элкинса исчез в уродливой вспышке огня и осколков. Эскорт сократился до пяти машин. В четыре раза меньше, чем количество новых врагов.

 

Зависнув в стороне от схватки в К-ИБМ, Кайрон с радостью наблюдал за ходом боя. Он подозревал, что вражеский командир, удивительно быстрый и смертоносный «ТрансТек», раскрашенный синими полосами, был тем самым, кто сбил так много Зентрейди и даже унизил блистательную Мирию, женщину-аса из «Квадроно».

Кайрон не подгонял атаку и тем более не торопился схватиться с микронеанским дьяволом. Было достаточно избавиться от остальных его людей, измотать, а потом вдребезги разделать непобедимого пилота «ТрансТек» численным перевесом. Тогда Кайрон мог бы похвастаться и бросить это в лицо Мирии и всех других, которые тайно смеялись над ним!

В схватку готовилась вступить новая группа ИБМ. Но в этот момент появился новенький.

– Всего один, – доложил пилот ИБМ, и Кайрон презрительно проигнорировал вновь прибывшего. Одиночный «ТрансТек» не окажет никакого влияния на исход.

Его мнение изменилось несколькими секундами спустя. Истребитель шёл на беспрецедентной скорости, маневрируя более проворно, чем любая другая микронеанская машина. Его горбатый профиль не соответствовал ни одному противнику в базе данных.

Потом странная новая машина выпустила лавину огня: губительно быстрые и точные ракеты какого-то нового типа, снаряды автопушки летели со значительно большей скоростью, неся гораздо больше кинетической энергии, лучи импульсных лазеров вблизи разили не хуже плазменного заряда.

Вновь прибывший, более быстрый, чем командир конвоя, спустя всего пару секунд после сокрушительной ракетной атаки был уже среди строя уцелевших ИБМ, ударил и исчез, с налёта сбив двух Зентрейди и подстрелив третьего, в то время как первые два взрыва ещё раздувались.

Внезапно ИБМ стали похожи на стаю жирных голубей при нападении реактивного ястреба.

 

Невероятный успех первой же атаки для Рика оказался для него настолько неожиданным, что он стал небрежен.

Увидев, как после первого же захода больше дюжины «страусов» превратились в комки огня, он переключил машину в конфигурацию «Страж». Но он забыл, какую скорость он развил, и от внезапного толчка реверса чуть не расколол нейрошлем об приборную панель.

Он пришёл в себя, тряся головой и восстанавливая дыхание, сбитое рывком пристяжных ремней. Дрожа, он восстановил управление над собой и истребителем, развернулся и снова бросился в бой.

И опять ИБМ Зентрейди стали жирными голубями в его полной власти. Он атаковал, и ИБМ начали разлетаться на куски, словно глиняные.

 

Кайрон видел достаточно. Он не имел никакого желания сражаться против этого изумительно быстрого, до зубов вооруженного противника. Он приказал своим уцелевшим воинам отступать и убрался сам.

Это не значило, что его жажда мести уменьшилась. Она только усугубилась. Теперь это было постоянное мучение, и оно будет жечь его, пока он не передавит этих ничтожеств раз и навсегда.

 

Доклад Макса прозвучал по ГГС мостика.

– Враг разорвал контакт и отошёл. «Челнок» получил минимальные повреждения и продолжает полёт. С Вашего разрешения, я возвращаюсь на КСК-1 с оставшимися истребителями эскорта, поскольку все они получили серьёзные повреждения. Лейтенант Хантер сопроводит «челнок» к Земле.

 

Гловал разрешил. На сомневающийся взгляд Клавдии он ответил:

– Этот «ТрансТек» имеет такую скорость и огневую мощь, что равен десятку обычных истребителей.

«Но даже тысяча подобных ему не уравняет нас с противником», – подумал он. «Однако мы должны получить их как можно больше и как можно быстрее!»

Сэмми легла на пульт и простонала:

– Я совершенно вымотана! Мне так жаль, что капитан Хейс не вернётся!

Клавдия впилась в неё взглядом:

– Мы чуть не потеряли её из-за твоей неразберихи с кодировками!

Сэмми была раздавлена, унижена, готова вот-вот расплакаться. Она была больше напугана опасностью для Лисы, чем характером Клавдии, который мог привести к очень серьезным проблемам для любого, кто сердил старшего офицера мостика.

Но Клавдия через несколько секунд смягчилась. В конце концов, Сэмми всё исправила.

– Ладно, девочка, – сказала Клавдия, возвращаясь к своему пульту. – Хорошо то, что хорошо кончается, а мы должны учиться на ошибках.

 

Гловал думал об этом, молча глядя через передовой иллюминатор. Относится ли это к Зентрейди? И к хозяевам ШОЗ?

Можно ли было их убедить, что война была катастрофической ошибкой?

 

Защитное ограждение сложилось назад, открывая перед Лисой пассажирский отсек, который оказался неповреждённым. Она получила несколько ссадин и ушибов об внутренность бронированного кокона, когда корабль швыряло и кидало во все стороны.

Пилот «челнока» держал её в курсе сражения, и от облегчения у неё слегка подрагивали колени. Было настолько жизненно важно, чтобы она добралась до Земли… Она давно уже убедила себя, что может погибнуть на войне, но умереть в этот момент было трагедией, слишком серьезной, чтобы думать о ней.

– Капитан Хейс, – раздался голос пилота по ГГС. – Вас вызывает лейтенант Хантер, который теперь сопровождает нас. Я переключаю его на Ваш интерком.

Она надеялась, что Рик был именно тем, кто прилетел и спас их в «Валькирии-М». Она надеялась и все же боялась за его жизнь на всем протяжении боя. Она подняла телефонную трубку.

Бронированные шторки открыли иллюминаторы. Она глядела на горбатый профиль «Валькирии» нового поколения. «Лиса, ты цела там?» – услышала она его голос.

– Да. Потому что ты прилетел на помощь. – Она видела, как он встревожено смотрит на неё через колпак «ТТ».

«У меня никогда не получается выразить чувства как надо», – с досадой на себя подумала она. «Вот в таких случаях на меня постоянно находит косноязычие».

– Всегда пожалуйста, – ответил он. – А что за слухи ходят типа что ты не вернёшься?

– У них есть основания, Рик.

– Даже при том, что твой отец в ШиЗе[3]?

– Особенно из-за этого. Кроме того, я сомневаюсь, что они пойдут на то, что я собираюсь предложить им.

Началось потряхивание, «челнок» входил в атмосферу Земли. Он замялся, не зная, что сказать, понимая, что через пару минут он будет вынужден улететь.

– Я надеюсь, что ты будешь в безопасности, – было всё, что он смог придумать.

– Спасибо большое. Я уверена, что со мной будет все в порядке.

– Гм... – Он знал, что передача проходит через систему внутренней связи «челнока», доступную для ушей пилотов, даже если они будут заняты маневром входа в атмосферу. – Я ещё хочу кое-что сказать… Лично… Вот, смотри.

Он чуть переместился назад, вне видимости пилотской кабины, поближе к «челноку». Она ясно видела его, а он смотрел на неё. Она смутилась.

– Что это?

– Смотри на БАНО[4], – он начал высвечивать габаритными огнями своего «ТТ» точки-тире кодом азбуки Морзе, буквы складывались в слова. Лиса немного растерялась, но обнаружила, что она могла читать его сигналы.

ТЫ МНЕ ОЧЕНЬ НРАВИШЬСЯ. ВЕРЮ В ТЕБЯ. БУДУ СКУЧАТЬ ЕСЛИ НЕ ВЕРНЁШЬСЯ. ПОЖАЛУЙСТА ВОЗВРАЩАЙСЯ СКОРЕЕ.

Он мог читать по её губам, так что близко были «Валькирия» и «челнок».

«Я постараюсь. Счастливо, Рик».

Он отдал ей шутливый салют – их «семейная» шутка, напоминающая об его отношении к военным порядкам, когда они поругались при первой же встрече.

«ТТ-М», отвалил прочь и направился к КСК-1, синие вихри огня его двигателей уменьшались, пока не исчезли совсем. «Челнок» затрясло сильнее, когда он начал входить в более плотные слои атмосферы.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Я познакомилась с культурой врага, чтобы лучше выполнить цель моего проникновения. Какое отвратительное и презренное явление!

Все, кажется, зациклены на их дикарском омерзительном методе воспроизводства, и это довлеет над ними постоянно. «Люди» – микронеанцы – даже пишут целые выдуманные сказания об этом! Они зачитываются историями, где мужчины и женщины отравляют друг друга химическими соединениями, ликвидируют конкурентов различным холодным и огнестрельным оружием или просто страдают от некой необъяснимой вещи, называемой «любовная тоска». В ином случае воображаемые пары уходят вместе и тратят всё их время в гнусной и безсмысленной «интимной жизни».

Наши враги томятся в этой лжи, и мы сделаем им одолжение, если прекратим их страдания. Воистину, Галактика станет только лучше, если этот извращённый вид будет истреблён!

Мирия Парино, из её черновых заметок для доклада Верховному Командованию Зентрейди

 

Она притягивала к себе взгляды даже на толкучей Центральной Площади Макросса, где люди обычно так спешили, что почти не замечали привлекательных женщин.

Щёлкая каблуками туфель по плитам площади, с развевающимися от скорости шага и овеваемыми лёгким ветерком из корабельной системы кондиционирования зелёными волосами, она не смотрела ни право, ни влево. Люди уступали ей дорогу. Она просто признавала факт их существования, даже тех мужчин, которые смотрели на неё с неприкрытым восхищением.

Мирия, величайшая лётчица своей расы, была в радужном настроении. Ей удалось обнаружить, почему микронеанцы показывают такие удивительные навыки в управлении своими машинами. Это не было причиной её внедрения в КСК-1, но это был шаг в понимании её противников, и это приводило её в восторг. Любые разведданные безусловно представляли интерес для Верховного Командования Зентрейди – ещё одна ступенька в её карьере.

Не то чтобы Мирии это было особенно нужно. Богиня сражений, она не знала равных, её список жертв был гораздо длиннее, чем у самого близкого её конкурента. Она потерпела поражение всего один раз в жизни, и вот теперь она микронизована и находится на КСК-1, чтобы исправить его.

Мирия покинула улицу в её РВЭ-полдень и вошла в тёмное, мерцающее огоньками помещение, недавнее обнаружение которого привело её в такое приподнятое настроение. На всем протяжении игрового зала люди стояли или сидели, припав к светящимся экранам, сражаясь с компьютером.

Освещённые экранами лица игроков были полностью отрешёнными, а их движения ловкие и быстрые – как ещё это можно было объяснить, кроме воздействия военно-идеологической обработки и жажды боя? Разве мог быть другой повод для подобной неустанной практики среди микронеанцев? Они были так преисполнены рвения, что даже субсидировали своё собственное обучение, ложа «деньги» в аппараты.

Молодые, конечно, были самыми лучшими и самыми прилежными. «Ко времени, когда они достигнут зрелости, они станут неистовыми и превосходными воинами!» – думала она. Это даже притом, что сама концепция человеческого воспроизводства, родительского цикла «зачатие-ребёнок-взрослый» была настолько чудовищной, что её долго мутило и подташнивало. Открытие подробностей этой мерзости надолго выбило её из колеи. Но, собрав волю в кулак, и «переварив» впечатление от ужасов человеческого воспроизводства, она возобновила поиск.

Мирия подошла к самой сложной машине, хотя все они были хитрые и полезные. Она влезла в небольшую кабину, вставила монету в щель. Одна рука легла на РУР, другая на РУД, и она стала ждать появления изображения на экране. Её ноги устроились на педалях.

В ожидании начала игры её палец поглаживал спусковую кнопку. Мирия быстро огляделась вокруг, ища, не появилась ли её Немезида.

Она не знала в лицо того великого микронеанского пилота, но у неё был свой метод. Она предположила, что он здесь не присутствовал. Конечно, пилот, который был достаточно хорош, чтобы победить Мирию Парино, величайшую чемпионку Зентрейди, при одном своём появлении сразу должен привлекать большое внимание и почести населения.

Она узнает его, когда он где-нибудь появится или когда кто-то упомянет его. Она его рано или поздно найдёт.

А затем убьёт.

 

Лицо на семейной фотографии было бледным, с тонкими чертами – но открытое и доброе. Дочь очень походила на мать. Адмирал Хейс глядел на фотографию, не чувствуя течения времени, думая и вспоминая.

Он смотрел на себя, простого старлея, каким он был много лет назад. Рядом с ним на фотографии была его жена, и перед ними застенчиво глядящая маленькая девочка в соломенной шляпе и с забинтованной коленкой.

Всякий раз, когда я смотрю на эту фотографию, мне так жаль, что Андри не с нами и не может увидеть, какого замечательного солдата воспитала из себя её маленькая девочка Лиса...

Звонок телефона на столе нарушил ход его мыслей.

– Простите за безпокойство, сэр, – сказал его адъютант. – Но Вы приказали проинформировать Вас, когда «челнок» будет на подходе.

Хейс встряхнулся. Остался в прошлом тот ужасный страх, когда «челнок» был атакован, а он даже он мог отменить приказы ШОЗ и послать помощь. Хотя, по сути, всё равно Земля не могла отправить никакой действенной помощи КСК-1. «ТрансТеки» космической крепости были единственным эффективным оружием против ИБМ Зентрейди. Хейс мог только ждать и надеяться.

Когда опасность для «челнока» миновала, после чудовищного нервного напряжения он совершенно расслабился в кресле, уставившись на фотографию из прошлого. Вернуть бы всё, чтоб снова жить с женой и дочерью, охранительной тенью стоять за её спиной...

Он кивнул изображению адъютанта на экранчике телефона:

– Благодарю.

– «Челнок» вскоре должен приземлиться. Я встречу Вас в лифте, сэр?

Хейс обеими руками опёрся на столешницу большого крепкого дубового стола, поднимаясь на ноги.

– Да, было бы неплохо.

Штаб Совета Обороны Земли представлял из себя обширную базу под поверхностью Аляски. Очень небольшая его часть выдавалась над поверхностью в виде наблюдательных пунктов, средств связи и диспетчерских постов, а поверхность охранялась немногими сохранившимися на Земле «Робовоинами».

Несколькими годами раньше, когда аварийное свёртывание вынесло КСК-1 на задворки Солнечной Системы, она унесла с собой большинство технологий Роботек и все средства для изготовления этой техники, которые нашли и восстановили люди в огромном корабле, когда он разбился при посадке на планете. Земля в большей части номенклатуры была вынуждена вернуться к «классическим» видам вооружений, за исключением одного гигантского проекта, который шёл уже полным ходом: «Большая пушка».

«Большая пушка» занимала основной объём многокилометровой базы. Это было чудо-оружие, которое позволяло ШОЗ жить фантазией, что «Пушка» одна могла защитить Землю в случае массированной атаки Зентрейди. Адмирал Хейс был в значительной степени ответственен за строительство «Большой пушки», а стойкое презрение Гловала к такой массивной неподвижной оружейной системе было одной из главных разладок, которая закончила их дружбу.

Ожидая на взлётной полосе под жестоким холодным арктический ветром, развевающим полы его шинели, Хейс вспоминал те дни, вспоминал ожесточенные слова. Его когда-то тёплые дружеские отношения с Гловалом, укреплявшиеся во время их совместной службы во время Всеобщей Гражданской Войны, разрушились, поскольку Хейс обвинял русского в недостатке широты мышления, а Гловал глумился над «окостеневшими мозгами поклонников «Линии Мажино»[5]», сторонниками «Пушки».

Мысли Хейса были опять прерваны адъютантом:

– Адмирал, получено сообщение, что приземление «челнока» задерживается на двадцать минут. Ничего серьёзного, они только ждут лучшего «окна» на подход. Если Вы хотите, я отвезу Вас назад на контрольно-диспетчерский пост – там теплее.

– Нет, я буду ждать здесь. Мне не особо холодно, – ответил адмирал, пребывая в собственных мыслях. Потом он снова устремил взгляд на хмурое небо, едва обращая внимание на хлещущий ветер.

Адъютант сидел позади в открытом джипе, скорчившись, дрожа, подняв воротник, уткнувшись подбородком вниз и засунув под мышки руки в перчатках. Он всегда думал о своём командире как человеке, предпочитающем комфорт, во всяком случае, квартира Хейса и его кабинет оставляли именно такое впечатление.

Но сейчас здесь был Старик, безразличный к арктическому холоду, от которого незащищенный человек враз схватит простуду. Никто из персонала базы почти ничего не знал о его дочери, а её тогдашнее посещение базы прошло очень тихо и не породило никаких разговоров. Хейс редко упоминал её, но он вёл себя отстранённо с тех пор, как ему доложили, что она должна прилететь. Помощник пожал плечами, ругая «челнок» и от всей души желая ему поторопиться.

 

Макс сидел в офицерском клубе, играя со своей чашкой с кофе и посматривая в сторону, где в нескольких метрах от него сидел Рик Хантер, погрузившийся в свои мысли. Почти ощутимое облако мрака окружало его.

«Он сидит там один вот уже целых полчаса, вертя ложку, а к еде так и не притронулся…» – думал Макс. Он быстро принял решение, встал и подсел к командиру своей эскадрильи.

– Лейтенант, не смотри так кисло, – заговорил без обиняков Макс. – Я уверен, что подполковник Хейс всяко вернётся к нам.

Рик отвернулся от него, всё ещё опираясь подбородком на руку:

– Во-первых, я не о ней думаю, и во-вторых, с чего ты решил, что я скис из-за неё?

Рик решил, что он просто не сможет объяснить все сложности Максу Стерлингу, ясноглазому вундеркинду «ТрансТек», весёлому, скромному асу из асов. Человеку, который, казалось, никогда в жизни не был несчастным, растерянным или сомневающимся в своих действиях. «И чего пристал?» – сумрачно подумал Рик.

– Сдаётся мне, тебе надо немного отвлечься и взбодриться, – упорствовал Макс. – Пошли в комп поиграем? Я знаю отличное место! Давай же, пошли!

Прежде, чем Рик смог возразить или даже обдумать предложение, Макс схватил его под руку и, вздёрнув на ноги, потащил к двери. Похоже, легче было сдаться, чем устраивать «перетягивание каната» прямо посреди офицерского клуба. Рик послушно переставлял ноги.

Им не потребовалось много времени, чтоб добраться до места, Макс даже заплатил за такси. Внутренности игрового зала оживлялись шумами и огнями, подобно какому-то техноцентру Роботек.

Глаза Макса блеснули:

– Круто, да? Тебе здесь понравится!

«Ещё и военные игрушки?» – мысленно простонал Рик, а вслух:

– Ну я не знаю... Слушай, может, я лучше домой пойду…

Но Макс снова взял его «под локоток»:

– Ладно-ладно. Порубишься чутка – почувствуешь себя новым человеком, босс.

– Макс, я не думаю…

– Я был здесь раньше, я знаю, о чём говорю! – Он тянул Рик через дверь.

Когда они прошли глубже в зал, Рик узнал одного из игроков. Джейсон, маленький кузен Линн Минмей, стоял, смотря за игрой молодой женщины. Рик прошел мимо молча, не привлекая внимания ребенка. Разговор с Джейсоном напомнил бы ему о его старых чувствах к Минмей, вновь бы воскресил все его сомнения и мрак.

Когда они проходили мимо, он смог лучше разглядеть молодую женщину: очень азартный игрок с зелёными волосами и с выражением на лице словно у красивой львицы, готовой убить.

 

«Челнок» едва-едва закончил рулёжку на стоянку, как Хейс сорвался и побежал к нему. Его адъютант, онемев от удивления, только смотрел на своего командира.

Пока техники подъезжали на трапе, Лиса ждала в открытом люке. Ветер развевал её длинные густые пряди тёмно-русых волос и полы лёгкой шинели. Она одела отороченные мехом сапожки, но леденящий холод немедленно стянул её кожу.

Она приостановилась, потрясённая, увидав, что отец ждет её. Их предыдущая встреча и расставание были лишены семейного радушия – как с адмиралом, упорно гнущим линию ШОЗ, против доводов здравого смысла и сострадания Гловала. Холодно-формальный с ней на встречах, её отец позже стремился выхлопотать ей перевод на штаб-базу, вытащить её из опасной службы на КСК-1. Лиса разорвала примирительное письмо, которое он послал ей, и вернулась на космическую крепость с Гловалом. Она не понимала раньше, каким мучением это оказалось для её отца.

Теперь, не отрывая от неё глаз, он произнёс:

– Лиса! Слава Богу, ты, наконец, здесь!

Она осторожно спускалась по трапу, держась за поручень одной рукой, ветер хлестал по ней, стараясь вырвать из другой руки кейс с документами.

– Ты улетела наконец с того проклятого пришельца, «Летучего Голландца». – Он улыбался, на глазах выступили слёзы. – У нас много о чём есть поговорить!

Но когда она сошла с трапа, она вытянулась во фронт и по всем правилам козырнула ему.

– Господин адмирал, докладывает капитан второго ранга Лиса Хейс. Я доставила специальное послание от капитана КСК-1 Гловала к Совету Штаба Обороны Земли.

Он был обезкуражен, улыбка сползла с его лица. Теперь настала её очередь быть формальной и отдалённой. Её право, поскольку он сам был таким в прошлый раз.

Она платила ему той же монетой, и ему пришлось примириться с этим. Ничто не было столь же важным для него сейчас как то, что его дочь, его единственный близкий человек, снова была с ним. Он козырнул в ответ, решительно, с серьёзным видом.

– Добро пожаловать домой.

 

«Ад Данте» был одной из самых популярных игр, но только Рик не чувствовал желания идти за старым Вергилием вниз через эти девять кругов на последний уровень. «Драконье логово» с его кружащими и нападавшими страшными рептилиями и викингом казалось слишком похожим на его собственный поединок с демонами внутри него.

И при этом его просто воротило от «Психа с бензопилой». В конечном счёте, тем не менее, Макс убедил его сесть бок о бок на автомат «Рукавицы Эзопа», главным образом потому, что мягкие кресла были хорошо подбиты и удобны.

На первом этаже, в главном зале, Мирия оттачивала свои навыки в игре «Валькирия!»: она нашла мрачное развлечение в том, чтобы быть на месте микронеанского пилота, взрывающего налево и направо ИБМ Зентрейди на разлетающиеся обломки. Она была разочарована, что в роли противников не было бронекостюмов-«Квадроно». По её мнению, лучших боевых машин в армии Зентрейди.

Она также одобрила принцип обучения на тренажёре. Как она решила после непродолжительного размышления – для того, чтобы не испугать стажёров реалиями войны на ранней стадии обучения. Было ясно, что игрокам необходимо будет укрепить психику и приучиться к надлежащей военной дисциплине прежде, чем они смогут иметь дело с ужасами и кровопролитием настоящей войны. Эта чистая опрятная игра давала им соответствующую любовь к сражениям без всяких подверганий некоторым неприятным аспектам жизни настоящего воина. Умно.

Она разнесла на куски очередной компьютерный ИБМ, воображая, что это был Кайрон, которого она презирала. Вспыхнула панель счёта очков, и маленький Джейсон, всё ещё стоящий и смотрящий за ней, пискнул:

– Ух ты! Ты только посмотри на это!

Она проигнорировала его. Монеты с оттиснутой на них большой «М» сыпались в поднос для призов. Маленькие микронеанцы вызывали у неё интерес, а так же тревогу. Эти малыши были всегда неистовы или эмоционально импульсивны и, скорее всего, умственно неполноценны. Сначала она решила, что они были люмпенизированной кастой рабов, но это противоречило снисходительной заботе и вниманию, которыми они пользовались от больших микронеанцев. Она старалась даже не думать о процессах человеческого деторождения: по сравнению с этим, война и её кровавое месиво были простыми, понятными и невинными вещами.

Такие мысли противоречили цели её пребывания на борту КСК-1. Она осмотрелась вокруг, задаваясь вопросом, когда же она найдет своего противника. Воспоминания жгли её: как микронеанский ас подстрелил её в воздухе и затем на улицах Макроса он морально победил её и вынудил бежать.

Её лицо снова покраснело при мысли об этом. Пусть она будет голодать, терпеть лишения, не знать отдыха, но она восстановит свою честь.

Космическая крепость была большой, но не достаточно, чтобы навсегда спрятать её врага.

 

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

В любой операции Первой Войны Роботек могло быть несколько различных исходов. Состязание, которое произошло в игровом зале тогда, безусловно, занимает особое место как самое эффективное использование «Валькирий» в войне – и, возможно, самое судьбоносное.

Захарий Фоксс младший. ««ТрансТек»: Люди и Машины»

 

Каждое животное в Бестиарии Эзопа, казалось, старалось особо досадить Рику, в то время как Макс с лёгкостью проходил уровни.

– Набивай очки, лейтенант, – сказал Макс, глянув на его счёт. Рик, стиснув зубы, пытался «поймать» «лису», которая прыгала за «виноградом». Проклятая тварь металась быстрее, чем тримаран Зентрейди.

После долгого бибиканья, звонков и миганий лампочек игровой аппарат Макса начал извергаться золотистыми блестящими монетками в лоток выигрыша. Монетки можно было скормить другим игровым аппаратам или обменять на какие-либо призы, разнообразные скидочно-подарочные купоны, или – если как следует нажать на хозяина – на наличные.

– Здорово! Я постоянно выигрываю больше, чем могу утащить.

– Вот чёрт, ты меня обставил! – признал Рик. Как будто от этого мне полегчает!

Но досада его перешла в восхищённую зависть:

– Макс, ты погляди! – Всё больше монеток сыпалось в лоток Макса, пока они не посыпались через край.

Смотритель зала, Фрэнки Зотз, нервный молодой человек в белой косухе и с чёрной прической как у совы, примчался в кабинку хозяина:

– Эй, босс! У нас тута перцы засели, они наши самые сложные аппараты натягивают как котят!

Блинко Империл, хозяин, дородный мужчина в тёмных очках, с двуцветным «ирокезом» на голове и в небрежно запахнутом плаще, грустно сидел, подперев подбородок кулаком.

– Босс, ты слышишь? – взвизгнул Фрэнки Зотз. – Тот пилот наверху, и зеленоволосая дама, что здесь рубится в «Валькирию», они просто разоряют нас!

Блинко даже не пошевелился, тоскливо смотря в никуда.

– Чувак, и дёрнул же меня чёрт открыть заведение рядом с базой, где болтаются эти маньяки из РОА!

 

Схожесть графиков и диаграмм на параллельных экранах была очевидна даже для неспециалиста. Анализ ДНК и данные медицинских обследований говорили сами за себя.

Просматривая данные, адмирал Хейс бормотал: «Интересно ... хммм ...»

Это было не просто интересно. Это было поразительно. Это подрывало самые основы человеческого знания.

Долгое время считалось, что везде, где во Вселенной существуют основные стандартные биохимические соединения, они, скорее всего, будут соединяться таким образом, что сформируют те же самые цепочки, из которых состояли основные биогенетические структуры, найденные на Земле. Другими словами, схожесть структуры ДНК не была какой-то там причудой природы. Первое подтверждение этому относилось ко времени крушения КСК-1 и исследованию останков членов экипажа.

Новые данные подтверждали универсальность химии – что схожее формирование и соединение аминокислот и нуклеотидов было почти неизбежно. Дубликатор-РНК управлял процессом воспроизводства аминокислот, но так же, похоже, оперировал самими свойствами итоговой молекулы. Это подразумевало, что основы естественной жизни всюду во Вселенной будут очень похожи, и законы природы диктовали эту схожесть.

Адмирал Хейс просматривал материалы, и они имели мало общего с войной. Он припомнил некоторые гипотезы доктора Ланга и результаты исследований: энергии, которые вдыхали жизнь в Роботехнологию, были идентичны тем же самым силам, которые управляли биомолекулярными преобразованиями. Так же пришельцами постоянно употреблялось загадочное слово «Протокультура», нечто, о чём не мог внятно рассказать из-за своих низких чинов ни один перебежчик.

Ланг был совершенно расстроен тем, что эти намеки и подозрения не могли быть проверены. Но он постоянно говорил о том, что эта «Протокультура», которой Зентрейди были настолько поглощены, была ключом ко всему – молекулярным преобразованиям, воинственности, происхождению жизни, и к абсолютной власти.

Центральный тезис доклада был очевиден даже для стареющего офицера-штабиста, чьи курсы по биохимии в Академии Генерального Штаба остались давно в прошлом.

– Давай-ка разберёмся, правильно ли я всё это понял… Ты хочешь сказать, что наши генетические коды, Зентрейди и Людей, являются очень близкими. И поэтому, поскольку мы можем быть семьями одного рода, ты надеешься начать мирные переговоры?

Лиса кивала, наивно блестя огромными глазами, как маленькая девочка, которую он помнил.

– Но сможет ли это всё убедить ШОЗ начать переговоры?

Он вздохнул и нахмурился, разглядывая папку с докладом, лежащую на кофейном столике. Лиса ждала, затаив дыхание.

– Даже не знаю…, – сказал, наконец, её отец. Он поднял на неё взгляд. – Но я покажу это им и заставлю выслушать, а потом посмотрим, что они скажут.

Впервые с тех пор, как она покинула КСК-1, Лиса улыбнулась.

 

Мирия склонилась над симулятором «ТТ», поглощённая игрой. Рядом с нею на полу стояли две пластмассовые коробки, заполненные игровыми жетонами. Фрэнки Зотз вынужден был дважды наполнить контейнер симулятора, чтобы выплатить весь её выигрыш. Она игнорировала его надоедливые приглашения пойти поиграть во что-нибудь другое – или, ещё лучше, сходить проверить, не идёт ли дождь – в конце концов, сощуренные глаза и угрожающий звук заставили его воздержаться от дальнейших надоеданий.

Макс спускался вниз с Риком, держа свою коробку с выигрышем. Внезапно, он прекратил восторженные разглагольствования о необходимости тренировок в компьютерных играх. А Рику в самом деле полегчало, и он тоже живо участвовал в шуточном разговоре.

Макс замер посреди лестницы.

– О! Та девушка! Играет вон там!

Рик увидел «Зелёные волосы». Она носила обтягивающий коричневый костюм, подчёркивающим изящную гибкую фигуру, и яркий жёлтый шарф вокруг шеи.

– И что в ней такого?

– Разве она не потрясающа? – Макс был взволнован сильнее, чем когда-либо. – Я её повсюду искал!

– Ну да, симпатичная, – безразлично ответил Рик, просто констатируя факт, поскольку его идеалы красоты прочно оккупировали Лиса Хейс вместе с Минмей.

Макс, знаменитый пилот-чудодей, терял всю свою магию, когда речь заходила о прекрасном поле. Его попытки поволочиться по очереди за каждой из «Заек с мостика» потерпели неудачу, и он полностью отступил, когда Сэмми, Ванесса, и Ким увлеклись тремя эксшпионами Зентрейди – Кондой, Броном и Рико.

Тихая, скромная манера поведения Макса делали его совсем неинтересным в глазах женщин. Возможно, он не был достаточно обходителен или настойчив... Но на «гражданке» он не мог вести себя как в кабине «Валькирии».

Но сейчас всё сложилось как нельзя более отлично: игра «Ближний бой» была его вотчиной.

– Быть может, я смогу уговорить её сыграть со мной! – бросил Рику Макс, прыгая через три ступеньки.

Вокруг Мирии собралась настоящая толпа: по очкам она набивала абсолютный рекорд. Её немного раздражали, даже немного нервировали все эти микронеанцы, собравшиеся вокруг. Всё же она терпела их пристальные взгляды, тщеславная и гордая, ради случая блеснуть перед всеми своим мастерством.

У неё мелькнула мысль, что её странные ощущения имели некоторое отношение к проклятой микронеанской еде. Она даже отдалённо не была похожа на холодные, обработанные, обеззараженные пайки Зентрейди. Человеческая еда имела странные структуры и ароматы, необычные биологические включения. Она состояла из тканей животного и растительного происхождения, и она подозревала, что это непривычное  питание влияло на её организм.

Она подавила чувство и продолжала играть, поднимая свой счёт выше и выше, пока она не побила программный рекорд, пройдя игру, и новая волна жетонов хлынула ей в коробку. Получение достаточного количества денег для выживания в Макроссе перестало быть проблемой для Мирии с тех пор, как она обнаружила эти игровые залы.

Теперь кто-то пробирался через толпу: невзрачный пилот-истребитель с коробкой с выигрышем в руках. Она думала сразу отшить его, как и множество других мужчин, которые постоянно приставали к ней с тех пор, как она прибыла на КСК-1.

«Но этот чем-то отличается», – подумала она.

Макс собрал всю свою смелость, чтобы сказать:

– Простите меня, не желаете ли Вы сыграть со мной? По тому, что я видел, я думаю, что нам было бы одинаково интересно. Что скажете?

Он выглядел таким молодым и нервным, что она чуть не рассмеялась ему в лицо. Но потом она рассмотрела коробку с жетонами в его руках, наполненную доверху. Мирия уже знала достаточно об игровых залах, чтобы оценить, насколько хорош он должен быть, чтобы накопить так много блестящих монеток.

Конечно, совершенно исключалось, что этот субтильный юноша может быть главным вражеским убийцей, но если он сможет оказать хоть какое-то сопротивление, то это будет полезной тренировкой.

Она бросила на него долгий взгляд из-под длинных чёрных ресниц. Макс почувствовал, как ёкнуло у него сердце.

– Вы желаете держать пари на всё это? – спросила Мирия.

Он счастливо выдохнул:

– Согласен! – Он поставил свою коробку рядом с её, затем стремглав обежал вокруг и плюхнулся в кресло напротив. Он пролепетал:

– Это совершенно абсолютно потрясающе! Я знаю, что сейчас будет великолепная игра!

Выглядывая из-за спин, Рик задавался вопросом, не было ли ещё чего-то, что мог бы сделать Макс, чтобы впечатлить её своими возможностями. Перелезть над ней, или, может, перепрыгнуть?..

Но, оказавшись в кресле, Макс вернул себе уверенность и апломб, который проявился в его вопросах об игре:

– Как насчёт начать с уровня «Б»? Вы согласны?

Она пожала плечами, став ещё более очаровательной в своём безразличии.

– Прекрасно.

– Отлично. Начали.

Он вложил монетки, и экран засветился. Мирия выбрала красный цвет для своего «ТТ», Макс выбрал синий, как обычную раскраску для своего истребителя. Он не заметил, что глаза Мирии внезапно сузились из-за этого выбора.

Маленькие анимешные фигурки Минмей вышли по обе стороны экрана, чтобы ударить по гонгу в центре, и игра началась. Они вели свои «ТТ» через сложный компьютерный ландшафт, используя все органы управления, маневрируя и обстреливая друг друга.

Для Мирии не потребовалось много времени, чтобы отбросить свою надменность. Как она ни старалась, она не могла занять выгодной позиции и никак не могла оторваться, когда он догнал её. Она сначала нахмурилась, потом гнев исказил её лицо, когда его «истребитель» уничтожил её «машину». Она немедленно скрыла выражение, внимательно разглядывая его лицо.

Виртуальные вояки, которые собрались вокруг них, были потрясены. Это был бой уровня «отцов»[6]. Макс усмехнулся ей:

– Вот так! Похоже, я победил, а? Хотите взять реванш на уровне «A»? – Он подмигнул ей.

Рик простонал про себя. Где Макс вычитал, как правильно надо противодействовать красивым молодым женщинам?

Она холодно посмотрела на него:

– Да. Давайте перейдём на «A». Это должно оказаться весьма интересным. – На сей раз она уделит «бою» самое серьезное внимание.

Макс вложил ещё несколько монеток, и синее полушарие голографической проекции возникло над крышкой стола. Гудение толпы усиливалось, пока настоящие фанаты не заставили всех замолчать.

Миниатюрные фигурки «Валькирий» всплыли с поверхности игрового стола, трансформировавшись в «Робовоинов» взяв наперевес автопушки. Мгновение остановилось, когда Мирия пристально вгляделась через призрачного «Робовоина» с синими полосами на Макса, через его очки «а-ля пилот», в его глаза.

Так или иначе, но в этот момент она узнала, и вся остальная часть игры только стала бы доказательством того, что говорили ей её инстинкты.

Маленькие компьютерные фигуры «Робовоинов» петляли и стреляли, гоняясь друг за другом, переключаясь в «Стражей» или «Валькирий», послушные воле своих пилотов. Со стороны зрителей, захваченных игрой, слышались вздохи и вскрики. Это было самое быстрое, самое потрясающее маневрирование, которое они когда-либо видели, и хотя ставки на стороны были строго запрещены, все азартно делали их.

Фрэнки Зотз вывел игру на главный экран зала. Местные «отцы» с почтением и завистью следили за удивительным поединком. Мелькали крошечные ракеты и трассирующие снаряды, компьютеры едва успевали за командами, приходящими с рукоятей управления. Крохотные машины кружились и нападали.

Мирия использовала ту же самую тактику, которую она использовала тогда в своём силовом доспехе «Квадроно». Его ответы были те же самые. На мгновение ей показалось, что её «Робовоин» стал миниатюрным «Квадроно». И все сомнения, которые ещё оставались, были отброшены.

А Макс тем временем думал: «Боже, как она красива!», играя свою лучшую игру. Какой-нибудь другой пилот «ТТ», возможно, нарочно поддался бы Мирии. Но тогда этот другой пилот «ТТ», скорее бы всего, погиб.

Люди разражались криками и одобрительными возгласами. Мирия видела апокалипсический бой на улицах Макросса, когда её РДМ продирался сквозь здания, выжигая всё вокруг пламенем двигателей. И она так же увидела другой финал поединка один на один, если бы она выбрала не бегство, а продолжение боя.

И так же как тогда, когда снаряды его автопушки победили её в тот день, игрушечный «Робовоин» Макса подстрелил её. Красный «Робовоин» разлетелся на постепенно растворяющиеся куски.

Синее полушарие исчезло, оставив её растерянно моргающей и совершенно раздавленной. «Я побеждена! Не может быть! Опять унижение!»

Голова-турель победившего «Робовоина» откачнулась назад, и оттуда появилась крохотная фигурка пилота, подозрительно похожая на Рика Хантера, который выкрикивал «Я крут!», и к нему мчалась такая же крошечная фигурка Минмей, чтобы повиснуть у него на шее, целуя и болтая ногами. Настоящий Рик Хантер, всё ещё стоящий на лестнице, отвернулся, желая вообще исчезнуть с глаз, и мысленно «склонял» разработчиков конечной заставки и их «юмор».

Один из зрителей сказал Максу:

– Как тебе удалось такое, приятель?

– Да ну, было несколько напряженных моментов в середине и ближе к концу, но в целом, это не было слишком трудно.

– Хах! – свирепо выдохнула Мирия. Опять оскорбление. Она поработала на его славу, да? Она резко встала и развернулась на каблуках к выходу.

Макс сразу прекратил упиваться сладким чувством победы и оказался подле неё. Он поймал её за запястье, не зная, как близко он сейчас оказался к получению каблуком куда не надо.

– Подождите, прошу Вас, я бы хотел о многом с Вами поговорить. Я думаю, что Вы прекрасны, и я хочу познакомиться с Вами лучше. Это мой единственный шанс узнать ваше имя и телефонный номер.

Его захват был очень плотен и одновременно мягок, а его ладонь оказалась очень тёплой. На мгновение Мирия почувствовала, как если бы её запястье сунули в огонь.

– Моё имя – Мирия, – сказала она холодно. – И я в настоящее время не имею телефонного номера. – Она повернулась, чтобы идти, но он не отпустил её руки. Ощущение его кожи на своей вызвало у неё типичное отвращение Зентрейди к контактам между полами, но примешивалось так же ещё что-то, чему она не могла подобрать названия.

Теперь, когда она встретила своего заклятого врага, Мирия смутилась. Убийство его на месте даже не рассматривалось, и она внезапно поняла, что не знает, как выполнить своё задание. То, что он сказал о ней, вернуло странные, расплывчатые чувства, вызванные у неё микронеанской едой.

Макс держал её за запястье:

– Тогда, давайте встретимся в парке этим вечером? У Фонтана Мира, в девять часов?

«Дурак! Ты подписал себе приговор!» Но теперь мысль об предстоящем убийстве рассердила её, а не обрадовала.

– О, да, как Вам угодно! Только дайте мне уйти!

Его пальцы ослабели, и она выдернула запястье, сказав ледяным тоном «Благодарю». Потом она крутанулась и умчалась как лань, обуреваемая штормом противоречивых эмоций.

Макс восхищенно смотрел ей вслед, приговаривая:

– Нет, она просто что-то!!!

Смотря вниз с лестницы, Рик тихо пожелал Максу всей его удачи.

 

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда ты захвачена войной и думаешь главным образом о враге, легко забыть, что есть другие фронты, на которых ты должна, по крайней мере, попытаться заключить перемирие.

Лиса Хейс. «Мемуары»

 

В коридоре, глубоко в недрах Штаба, в кресле сидела Лиса Хейс, волнуясь и нервно ёрзая. Она обернулась на звук приближающихся шагов и увидела отца.

– Ну вот, я и сказал им, – сообщил он.

Лиса от напряжения была как струна:

– И что они?..

– С ними никогда нельзя быть ни в чём уверенным, но я думаю, что они готовы рассмотреть идею о попытке мирных переговоров.

Она медленно и с облегчением выдохнула, затем нежно улыбнулась ему.

– Я так горжусь тобой за эту решимость бороться с ними! – Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щёку.

Позже, когда они сидели в креслах лифта, она спросила его:

– Отец, что-то не так? – Он странно смотрел на неё вот уже несколько минут.

– Я думал о том, как ты похожа на мать. И как бы она гордилась тобой.

Она застенчиво покраснела, польщённая:

– Спасибо, отец.

Но тут он шокировал её следующим вопросом.

– А как твои дела на любовном фронте? У тебя есть кто-то особенный? Я могу о нём узнать?

Он застал её совершенно врасплох. Наконец, она смущённо проговорила:

– Да так, есть один молодой человек...

– Он, конечно же, военный? – то ли спросил, то ли утвердил её отец.

– Да. Он один из тех, с кем мы спасались с корабля пришельцев.

Адмирал Хейс медленно и одобрительно кивнул:

– Прекрасно. Можно не сомневаться, что он настоящий мужчина.

Они шли и просто болтали, как они уже не делали на протяжении вот уже больше трёх лет. Адмирал вёл Лису через огромную базу, пока они, наконец, не пришли к вертикальной шахте почти в два километра в поперечнике. Она была испещрена служебными люками, энергетическими коммутаторами и силовыми подводами. Далеко вверху, на уровне земли, шахту закрывал ячеистый купол, похожий на циклопическую линзу.

– Здесь что-то такое, что ты хотел мне показать? – После навевающих клаустрофобию коридоров базы здесь создавалось впечатление открытого пространства.

Отец подвёл её к самому краю смотровой площадки, нависающей над пещеристой шахтой, игнорируя головокружительный провал, распахнувшийся под ногами. Шахта уходила на несколько километров в глубину, насколько хватало глаз.

Он широким жестом обвёл шахту:

– Я хотел, чтобы ты увидела «Большую пушку», Лиса. Прежде, чем мы начнём какие-либо мирные переговоры с пришельцами, мы собираемся выстрелить из неё по ним.

Лиса не поверила своим ушам.

– Что?!? – крик, казалось, поглотила бездна ствола орудия.

У адмирала Хейса был угрюмый взгляд, мускулы челюсти напряжены:

– Даже при том, что отражательная спутниковая система до сих пор не готова, мы планируем уничтожить большую часть вражеского флота, используя фактор внезапности, залпом «Большой пушки». Как только они увидят её мощь, то, мы считаем, они будут искренни на переговорах. Наш первоначальный план состоял в том, чтобы установить на орбите рефлекторные отражатели, чтобы направить заряды «Пушки» в нужном направлении. Иначе, в самом деле, её сектор обстрела действительно очень узок. Но если флот пришельцев на самом деле такой большой, то, если он приблизится к Земле, будет только вопрос времени, когда какая-либо его часть окажется в зоне огня.

– Эта «Большая пушка» не сможет уничтожить даже дивизион ИБМ, а даже их 3-километровый корабль-матка вмещает гораздо больше! – возмутилась Лиса. – Разве ты не понимаешь? Мы должны сблизиться с ними, не стараясь обострить войну! Ведь некоторые из них уже перешли на нашу сторону! Я уверена, что Зентрейди выслушают наши предложения о мире и без использования «Пушки».

Адмирал оторвался от созерцания «ствола» орудия.

– Лиса, как ты можешь быть такой наивной? Единственная вещь, которую понимает и уважает воинственный народ – это ещё большая сила! Мы не можем позволить Зентрейди воспринимать наши мирные предложения как признак слабости. Мы должны вести переговоры с позиции силы!

Он прошёлся вдоль площадки и встал у перил, заложив руки за спину.

– Как ты можешь предполагать мирные намерения у расы, выведенной специально для войны? Даже если их генетическая структура идентична нашей, мы не можем знать наверняка, какие факторы действуют на их мотивацию и с какой силой.

– Но отец… – безнадежно начала она.

– Нет, Лиса! – отрезал он. – История везде учит нас, что когда имеешь дело с непредсказуемым противником, то необходима сила. Мы уже установили дату выстрела из «Пушки», и мы займемся мирными переговорами только после этого.

Она стояла, онемев, её волосы струились в воздушных потоках из зева шахты.

– Мне очень жаль, милая, но этот вопрос не подлежит обсуждению.

– Да. Как я и думала.

 

Несмотря на регулярные сводки невидимых событий с военного фронта, публика требовала, чтобы удовлетворялся её голод на другие новости. А интерес к знаменитостям и кумирам ещё никогда не удовлетворялся СМИ в полном объёме.

Пресс-конференцию назначили в кулуарах Центрального Госпиталя Макросса. Приёмная была переполнена газетчиками и радиожурналистами, толкающимися и пихающимися, нацеливающими прожекторы, камеры и микрофоны. В центре этого всего была Линн Минмей, престольная королева Макросса и КСК-1.

Ей ещё не исполнилось девятнадцати, но она уже привыкла к камерам и вниманию: стройная, черноволосая и прекрасная. Её огромное обаяние и жизнерадостность поддерживали мораль на крепости во время самых тяжёлых событий и завоевали сердца почти всех на борту.

Рядом с ней сидел её партнёр по съёмкам и старший кузен, Линн Кайл: мрачный, угрюмый молодой человек с прямыми чёрными волосами, которые доходили ему до лопаток. Голова Кайла, оголтелого пацифиста, который был, тем не менее, непобедимым экспертом рукопашного боя, была обмотана несколькими слоями бинта. Он выписывался из больницы после ранения, которое он получил, закрыв собой Минмей от падающего прожектора во время предыдущего серьёзного нападения Зентрейди на крепость.

Линн Кайл впивался взглядом в репортеров, в камеры, в гомонящих в отдалении людей. Он всегда держался на публике надменно-презрительно, презирая всех окружающих за то, что они позволяют военным воевать.

– Минмей, – вылезла одна репортёрша, пихнув к ней микрофон, – Правда, что Вы помогли Кайлу выздороветь, и были у его кровати целую неделю?

Минмей нахмурившись, взглянула на неё, и Кайл посмотрел с негодованием, но они уже привыкли к подобным намёкам:

– Я не припомню, чтобы я там сидела постоянно, – ответила она.

Женщина упорствовала:

– Ходят слухи, что вы собираетесь пожениться. Можете что-нибудь сказать об этом?

– Абсолютно безпочвенны! – отрезала она.

Это не помешало другому репортёру спросить:

– Вы можете сказать нам, как ваш бывший парень отреагировал, когда Вы рассказали ему о планах женитьбы?

Она испытывала сильное желание сломать об него его треножник с камерой, затем ей пришла мысль, что это шанс перевести интервью в другое русло.

– О, Вы, должно быть, подразумеваете Рика Хантера, – она серебристо рассмеялась. – Он был всего лишь другом.

 

Сидя на своей койке, поджав колени к груди и охватив их руками, смотря за ней в прямом эфире, Рик поморщился и покачал головой.

– Да... Похоже, это действительно всё, чем я для неё был.

Он чувствовал себя идиотом. Полным неудачником. Снова и снова он убеждался, что он просто обманывает себя, думая, что Минмей интересуется им.

Было в ней нечто кокетливое и импульсивное. Это нечто не хотело выпускать никого, кто попадал в её сети, потому что этот кто-то начинал думать, что это будет слишком похоже на самоотвод. Поэтому каждый раз, когда он оказывался близко к ней, она опять давала ему надежду. Снова и снова.

Ну и ладно, похоже, что с этим больше проблем не будет. Небольшой поход к церковному алтарю для двух любимцев сцены и экрана, во всяком случае, освободит Рика раз и навсегда.

Но репортеры не дали Минмей возможности перевести тему.

– О, нет-нет! Это совсем не то, что мы слышали! ... Ведь у Вас с ним были довольно близкие отношения? ... Вы хотите сказать, что Вы и Хантер вообще никогда не разговаривали о женитьбе? ...

Минмей явно раздражалась всё больше и больше, но промолчала. Рик вновь возвратился мыслями к тем долгим дням, которые они проводили вместе в лабиринте коридоров в отдаленной части КСК-1, когда они встретились в первый раз. И когда они уже потеряли надежду, она призналась Рику, что всю жизнь мечтала быть невестой.

Они исполнили церемонию понарошку, закончившуюся очень реальным поцелуем, который был прерван спасателями прежде, чем они смогли произнести их клятвы. Рик задавался вопросом, осталось ли что-нибудь из этого в хорошенькой головке Минмей, или она просто выбросила это из головы, как, похоже, она делала со всем, что не соответствовало её сиюминутным желаниям и чувствам.

Он сказал себе, что он, вероятно, никогда не получит чёткого и однозначного ответа. Настало время распрощаться с иллюзиями, самому выбросить её из головы и постараться начать жить своей собственной жизнью.

 

В другой каюте микронизованные Зентрейди-дезертиры собрались вокруг экрана, восторженные до крайности, потому что они наблюдали за Минмей.

Они были одеты в обычную одежду разных размеров и стилей, ничем не отличаясь от подобного же сборища любой случайной группы мужчин-людей. Если бы не некоторые отличия в тонах кожи, которая казалась у кого немного сиреневатой, кто-то напоминал белого альбиноса, у кого-то была бледно-зелёной, что обусловливалось спецификой их функций, то ничего не говорило о том, что это пришельцы. После инцидента с Каритой и хулиганами, они приняли меры, чтобы в дальнейшем избегать подобных неприятностей. Решение военных пока держать их всех в каютах было неприятно, но обосновано и понятно, и никто не возражал.

Власти КСК-1 обеспечили их личными помещениями, рационами и т.д., и проводили долгие часы, расспрашивая их, хотя эти воины, занимающие низкие должности, не могли дать никакой ценной стратегической информации. Но никто не начинал с ними систематическую программу адаптации к человеческому обществу, так как военные полагали, что всегда есть возможность, что они попытаются вернуться назад к флоту Зентрейди, и чем меньше они знали – пока, по крайней мере – тем лучше.

Но они могли смотреть на Минмей и слушать её голос – голос, который увёл их далеко от ратной жизни.

Один из них спросил:

– Рико, а что они подразумевают под словом «женитьба»? Почему они постоянно говорят об этом?

Со всех сторон раздалось согласное ворчание других, так же заинтересованных в этом вопросе. Рико тщательно обдумал ответ. Он был совсем немногим более осведомлён о взаимоотношениях в микронеанском обществе, чем остальные, но они обращались к нему с вопросами, и он не хотел опозориться перед ними.

– Гммм, это потому что «женитьба» очень важная вещь. Когда два человека женятся, они уходят в уединённое место и проводят время вместе, прижимаясь губами.

Понятие и значение термина «прижимаясь губами» было уже известно среди Зентрейди, и это было одним из главных явлений, которое оказало такое сильное влияние на дезертиров. Но, тем не менее, сама мысль о таком неконтролируемом контакте между полами до сих пор повергала бывших воинов в смятение.

– …Пожалуйста, пусть они не заставляют нас делать это!!!... – …..Мои губы не готовы к этому ужасу!... – …А я думаю, что это может быть приятно… – …Заглохни ты!...

Некоторые издавали сдавленные стоны и восклицания, других шатало, кое-кто начал грызть ногти. Несколько бойцов попробовали, выпятив губы, соединить их вершины вместе, придя в итоге к выводу, что они, по-видимому, где-то ошиблись. По крайней мере один упал в обморок.

 

Интервью продолжалось. Кайл обнаружил очередной сунутый ему под нос микрофон:

– Признайтесь: Вы сделали предложение Минмей?

Он был спокоен, невозмутим. Внешне.

– Нет, не делал.

Он и Минмей не были прямыми кровными родственниками, хотя их семьи близко дружили и вели совместные дела в ресторанах «Белый Дракон» и «Золотой Дракон». Он вырос вместе с Минмей, обожая её, как младшую сестру.

Но со временем это изменилось, и он был вынужден бороться с этим. Он вёл жестокое сражение внутри себя самого, по сравнению с которым простые физические поединки были детскими забавами. Все думали о самодисциплине, с которой он занимался боевыми искусствами, но это было просто отражение тех стальных тисков, в которых он держал себя, чтобы воспрепятствовать себе уступить искушению. Он жил всю свою молодую жизнь, ведя незримую воину против собственных импульсов.

И наиболее трудной из всех было кино, в котором они снимались вместе, совместная работа и напряжённость сцен, особенно любовные сцены. Они были настолько легки для игры, что соскальзывали в реальность. Импульсы были очень терпеливы, и так же неумолимы. Он побеждал их каждый день только для того, чтоб они возвратились на следующий, ещё более сильные и ещё более искушающие, чем вчерашние.

Но не более.

«Просто быть с Минмей на борту КСК-1, смотря на других, которые жаждали её», – решил Кайл. «Никто ещё не смог заполучить её».

– Вы говорите не слишком уверенно, – усмехнулся проницательный репортер. – Быть может, Вам ещё не представилось подходящего случая, верно?

Кайл сказал спокойным, взвешенным тоном:

– Нет, но я думал о, эээ...

Корреспондент следил за ним несытыми глазами хорька:

– О чём?

– Думал о том, как бы я мог в самом деле сказать ей об этом. Поэтому я не против сказать вам: да, я рассматриваю такую возможность.

Он услышал судорожный вздох Минмей рядом, и как сразу загудели репортёры. Сразу засверкали фотовспышки, и репортёры начали засыпать их вопросами.

– …Минмей, что Вы на это скажете?... – …Вы назначили дату?... – …Скажите нашим зрителям: Вы согласитесь на его предложение?... –…Дайте нам сфотографировать ваши соединённые руки!... – …Поцелуйте её, Кайл!... – …Где Вы планируете провести медовый месяц?...

Но они не обращали на репортёров никакого внимания.

– Кайл, ты это серьёзно? – Её глаза стали просто огромными. Они сидели, глядя друг на друга, в то время как репортёрский рой бурлил вокруг них.

 

Выключив «ящик», Рик упал на подушки с закинутыми за голову руками, чувствуя себя совершенно разбитым. «Невероятно! Она все это время ждала предложения Кайла…»

Послышался стук в дверь. За ней обнаружился Макс, одетый «по цивилу»: спортивная куртка, брюки, свитер и галстук. У него был восторженный, нетерпеливый взгляд, который делал его похожим на шестнадцатилетнего паренька или даже чуть младше.

– Прошу прощения за безпокойство, командир. Но я тут всё думаю, какой бы галстук одеть на свидание с Мирией. Хочу спросить, в этом я не выгляжу слишком официально, как думаешь? Или мне лучше одеть какой-нибудь другой, или цепочку какую...

После того, как Рик, наконец, избавился от Макса, он решил немного проветриться. Он бродил по парковой области на одной из обзорных палуб и глядел в иллюминатор высотой с рекламный щит и вдвое его шире.

Земля вращалась перед ним, как полумесяц, переливающийся синим и белым во тьме Космоса. Он сел на скамью и начал искать Аляску.

Через некоторое время раздался знакомый голос, заставив его вздрогнуть от неожиданности:

– Ого! Да это же лейтенант Хантер, клянусь жизнью!

Он оглянулся и увидел стоящую неподалёку Клавдию.

– О. Привет. Как поживаете?

Они в последнее время долго не видели друг друга, отчасти потому, что они были сильно заняты и отчасти из-за того, что они оба всё ещё переживали смерть Роя Фоккера, и когда они замечали друг друга, боль воспоминаний захватывала их с новой силой.

Но теперь она подошла и присела рядом с ним.

– Справляюсь помаленьку. Но что ты делаешь здесь в этот час?

– Надоело сидеть в своей каюте…

– А! Ты смотрел пресс-конференцию.

– Угу.

Она закинула ногу за ногу и, подперев голову ладонью, тоже устремила взгляд на Землю.

– Ты можешь прекрасно обойтись без неё. На ней свет клином не сошёлся.

– Это уже моё дело! – Рик не потерпел бы такого от кого-либо другого, особенно теперь, когда Рой «ушёл». Но честность Клавдии вызывала уважение, и он ценил это. Пусть даже она была способна запросто взбесить кого угодно, если она чувствовала в этом необходимость. Но разозлённой Клавдии лучше было не попадаться на пути.

– Ты незаурядный человек, Рик, ты запросто можешь найти себе другую, – сказала она после недолгого молчания.

– Я уже сам не знаю, чего хочу. Я привязался к ней.

– Почему?

– Да не знаю я почему! Возможно она – просто мой тип.

Теперь подбородок Клавдии опирался на один указательный палец. Она искоса посмотрела на него.

– Я не знаю… Мне думается, что тебе нужна кто-то более зрелая. Понимаешь? Кто-то более опытная. Кто уже пережила большую любовь и разбитое сердце.

«Ещё не хватало!» – подумал Рик. – «Опять мне читают мораль!» Но тем не менее он внимательно прислушивался к каждому слову.

– Для тебя было бы неплохо просто побыть с кем-то, кто способен ценить отношения и чувства. Знаешь, есть много таких людей вокруг. Иногда они могут оказаться твоими ближайшими соседями. Или даже... твоим старшим офицером.

– ?!?

Она поднялась:

– Мне пора идти.

– Клавдия, ты говоришь о Лисе, ведь так?

Она поглядела на него вполоборота.

– Ты слышал, чтоб я называла чьё-либо имя? Я только сказала, что подобные люди – вокруг. Иногда они, как известно, проходят так близко, что ты их даже не замечаешь.

Она пошла к выходу, бросив через плечо:

– Не засиживайся здесь допоздна. Утро вечера мудренее.

Он наблюдал за тем, как она уходила, и смог выдавить только «Ничего себе…»

Рик продолжал сидеть, глядя на Землю. Скоро орбита КСК-1 откроет перед ним Аляску. Он вспоминал сообщение, которое он передал морзянкой Лисе.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!