Но за иллюминатором тлела Земля.
– Согласна, если Вы уверены, что это поможет.
Облака густой чёрной пеленой клубились в ночном небе над штатом Аляска, подсвечиваемые снизу багровыми тонами адского пожара.
База пульсировала, готовясь к выстрелу орудия. Лиса смотрела на свои экраны и ждала смерти.
В основании орудия, в маленьком роботехническом городе, кружились субатомные огни. Энергия потрескивала и изо всех сил пыталась вырваться на свободу.
Адмирал Хейс слушал доклады в каменной тишине. Это, вероятно, будет последний и, возможно, единственный человеческий выстрел в сражении, в последний день рода человеческого. Но кто-то очень пожалеет, что он пришёл сюда с мечом. Умереть в сражении было намного лучше, чем просто умереть.
Огромная линза орудия осветилась целевыми лучами, окрасив чёрные облака, скрывшие лик планеты, в алый цвет.
Долза оглянулся на внезапный звонок экстренной связи.
– Ваше Превосходительство! Мы обнаружили реакцию высокой энергии, идущую с третьей планеты!
Но прежде, чем Долза смог затребовать больше данных или отдать хоть один приказ, на планете разверзся ад.
Было очевидно с самого начала, что энергетическое оружие, захороненное вертикально в планетарной поверхности, будет иметь очень ограниченный сектор обстрела. Запланированная система спутниковых отражателей, как предполагалось, решила бы этот вопрос, но была временно отложена на потом. Теперь же они смогли бы показать свою ценность.
|
|
|
Луч, столь же горячий, как сердце звезды, прыгнул от опустошённой Земли. Расширенный на линзе, он ударил в Великий Флот. Сто тысяч судов исчезли мгновенно, вспыхивая, словно насекомые под струёй огнемёта.
Массивные сервомоторы наклонили линзу, поворачивая луч. Никто не был уверен, что такая операция не нарушит работу «Большой пушки» и не взорвёт саму установку, но, оказалось, что всё работает согласно расчётам.
Подобно прожектору полного и всеобъемлющего разрушения, залп «Большой пушки» ходил по блокадному флоту.
Корабли практически сразу исчезали. На их месте оставались только атомы и вихрящаяся свирепая энергия разрушения. В том единственном выстреле Человечество уничтожило больше судов, чем Зентрейди потеряли во всех войнах за всю свою историю.
– Вражеские суда просто исчезают, сэр, – сказала Ванесса.
Гловал и Экседор не отрывались на экран, наблюдая за ходом луча «Большой пушки».
– База «Аляска» уцелела! – ликовал Гловал. «Крошки» восторженно вскрикивали и смеялись.
– Лиса… – шептала Клавдия.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Ну, это случилось, когда я решил, что старина Вэнс должен дать отдохнуть Минмей от своего менеджерства, и начать своё новое дело. Я хочу сказать: сколько двадцать пять процентов Армагеддона составляют в реальных деньгах?
|
|
|
Вэнс Хасслевуд. «Такие были дни»
Резервный оркестр Минмей и администраторы Разъездного театра (если его можно было так назвать: они играли только в одном городе, но они наездили больше километров, чем любой другой театр в истории) использовали свободное время, устанавливая и настраивая свою аппаратуру, делая звуковые пробы, мысленно готовясь к концерту или к записи выступления. Ни сегодня не было ни того, ни другого.
Техники РОА и другой персонал моментально оформили им площадку, офицер рассказал музыкантам, каким важным будет этот концерт. Единственный, кто заворчал, был клавишник, которому не понравилось, как устроили его инструмент, но его тут же заткнули, и не военные, а другие музыканты. Каждый знал, что случится, если победит Великий Флот.
В своей гримёрной Минмей старалась не думать о больших проблемах и просто сосредоточилась на своей работе. Напевая, она наклонилась к ярко освещенному макияжному зеркалу, критически исследуя ресницы. Это не потому, что она не понимала ужасающих событий, происходящих вокруг КСК-1, а просто потому, что она не могла ничего сделать, кроме как очистить свои мысли и петь так хорошо, как она могла.
|
|
|
В дверь послышался робкий стук, и вошли три посетителя.
– Здравствуйте, Минмей, – сказал грубый, но дружелюбный голос.
Минмей улыбнулась в зеркало, отражающее Брона и других двух шпионов Зентрейди.
– Мы понимаем, как Вам сейчас тяжело, Минмей, – начал Рико.
– Идти в первый бой может быть весьма, эм-м, трудно, – добавил услужливо Конда.
– Мы только хотели, чтобы Вы знали, что мы с Вами на 100 процентов, и мы знаем, что Вы можете сделать это, – сказал Брон, краснея. Другие двое энергично закивали.
– О! – Она повернулась к ним и встала. Она говорила с ними всего несколько раз, включая официальные слушания и встречи.
Но она чувствовала родство к ним, связь сочувствия. Песня заставила их оставить всё, что они знали, заставила их рисковать пойти в неизвестность и согласиться на новую жизнь, даже при том, что эта жизнь содержала опасности и пугающие загадки. В этом они были очень похожи на саму Минмей.
Она протянула руки к ним, сложив ладонь к ладони.
– Спасибо вам, Конда, Брон, Рико. Вы такие хорошие.
Конда взял её ладони в свои, и другие двое мягко положили свои руки сверху.
|
|
|
– Вы трое – такие замечательные люди.
– Минмей, – раздался голос менеджера со сцены. – Две минуты.
Она поцеловала каждого в щёку и ушла в водовороте длинных, чёрных как вороново крыло, волос.
Вместо того, чтобы смотреть на ряды мест амфитеатра «Звёздная чаша» или на стеклянную стену, за которой располагались звукорежиссёры со своей аппаратурой, Минмей и её оркестр глядели на большую вогнутую плоскость иллюминатора. Вражеский боевой флот простирался перед ними. Ниже были надстройки крепости и, за носовой частью, дуга разорённой Земли.
Боевые машины роились вокруг космической крепости. Военные корабли армады Бритэя строились вокруг и позади неё, с боевыми платформами и флагманами во главе для сокрушительного первого удара.
Камеры и микрофоны нацелились на Минмей, как только она вышла на сцену. Она решила одеть простое цельное платье и блузку, и золотистая лента была повязана вокруг горла.
– С... с чего ты начнёшь? – нервно хихикнул её менеджер, Вэнс Хасслевуд, вытирая бровь носовым платком.
– Как насчёт «Мой парень – лётчик»? – слабо пошутил мужской бас.
– Нет, – она сказала твердо. – Мы споём новую.
Они только два дня назад закончили репетировать её. Раздался дружный хор возражений, но она взяла микрофон и твёрдо сказала в него.
– Сейчас самое время для неё.
Сейчас или никогда.
Тактический корпус и машины гражданской обороны были выведены на палубы крепости и авианосцев. С их оружием, которое присоединилось к огневым точкам КСК-1, огневая мощь обороны малого радиуса действия была более чем утроена.
Над ними принимали боевые построения звенья «Валькирий», по мере того как катапульты один за другим бросали истребители в космос. Лётчики РОА слушали по командирской частоте голос Гловала.
– Внимание всем лётчикам-истребителям. Как только мы войдём в соприкосновение с противником, сохранять полное радиомолчание, что бы ни происходило. Песня Минмей, и только она, будет передаваться по всем каналам. Как вы были проинформированы, мы надеемся, что это отвлечет врага и даст нам преимущество. Мы должны в полной мере реализовать этот элемент неожиданности. Удачи вам всем.
Рик дослушал Гловала, склонив козырёк шлема. Эскадрилья «Череп» летела на тех немногих модернизированных «ТТ», которых сумели изготовить и отладить инженеры и техники. То есть он, Макс, Мирия и остальные будут брошены в самое пекло. Не самый худший вариант.
От всего сердца он пожелал Минмей счастья, и затем вывел эскадрилью «Череп» в Космос.
Она посмотрела на камеры и подняла микрофон, когда конус прожектора осветил её. В диспетчерской её изображение было на всех экранах.
……………………………..
Наши судьбы изберём лишь сами.
Выбор с нами,
С нашей волей.
……………………………..
Рик включил ускорители истребителя. За кормой взметнулся и заклубился синий вихрь. «ТТ-М», оставляя за собой полосы света, прыгнул во тьму. Эскадрильи обычных «ТТ» следовали за ними.
Истребители-тримараны Бритэя, ИБМ, и другие машины приготовились к выдвижению. Гловал и Зентрейди мудро согласились не смешивать силы: в горячке боя человеческим пилотам будет крайне сложно разбираться в маркировке боевой техники пришельцев и сообщать друг другу о противнике. Даже спешно добавленные на ИБМ и тримараны знаки различия РОА и «перепрошитые» маячки «свой-чужой» не гарантировали от ошибки, тем более при работе на рефлексах.
Бритэй стоял на командном посту своего флагманского судна в своей любимой позе, сложив на груди руки, и смотрел на проекционный луч. Как он признал когда-то давно, её голос был способен пробудить чувства в любом сердце. Возможно, с того момента, как он услышал её, его путь неизбежно должен был привести к сегодняшнему дню.
– Мой лорд, эта передача принимается на всех кораблях Долзы, – доложил техник.
Он кивнул, смотря и слушая Минмей.
……………………….
Сны о славе воплотятся явью
И с любовью
Победим.
………………………
Флагман задрожал, когда на полную мощь включились его двигатели. Передовые линии армады двинулись на половинной скорости, медленно наращивая её. КСК-1, в «Атакующей» конфигурации, ускорялась вперёд в гуще их, сверкая «спинными» двигателями, как фантастическая бронированная марионетка войны.
Всё ещё окружив Землю, под ними, Великий Флот висел на орбите, словно парализованный.
Союз людей и Зентрейди атаковал его.
– Что это такое на наших мониторах? – рыкнул один из офицеров-связистов Долзы резким, гортанным голосом.
Его подчиненный едва смог оторвать внимание от песни, чтоб что-то пролепетать в ответ. За такое отвлечение, когда старший задавал вопрос, в любое другое время грозило быстрое ужасное наказание, но они оба были загипнотизированы Минмей.
…………………………………..
О-о-о, в огне битвы честь храни,
В строю держись, не отступи.
…………………………………..
Подчиненному отчасти удалось встряхнуться, и он ответил:
– Я не знаю, мой лорд, но мы принимаем это на всех каналах.
Потом они снова лишь зачарованно наблюдали, игнорируя высвечивание индикаторов и предупреждающие звонки.
– Мы вошли в зону их огня, – громко сказала Ванесса. – Признаков контратаки не обнаружено.
– Это работает! – вскричал Экседор, наблюдая за разворачивающимся сражением с мостика КСК-1 вместе с Гловалом.
– Вот так-так, – сказал спокойно Гловал. – Всем кораблям открыть огонь.
В этом первом титаническом залпе главная проблема атакующих сил состояла в том, чтобы не поразить свои собственные корабли и не подстрелить свои же ракеты, пущенные в сторону противника. Но Зентрейди решили эту проблему, и управление огнём было тщательно согласовано с системами КСК-1.
Залп причинил почти такой же урон, как и выстрел «Большой пушки»: миллионы Зентрейди, забывшие о своих обязанностях, глазея на выступление Минмей, умерли в несколько секунд.
Звенели сигналы тревоги. Те немногие офицеры Великого Флота, которые смогли оторваться от экранов, не могли получить никакого внятного ответа от своих подразделений за исключением констатации физического нападения на них.
Всё больше команд Великого Флота начинали замечать сигналы тревоги, когда Минмей сделала паузу в песне, и оркестр играл на заднем плане. Высокая тёмная фигура вышла в круг прожектора рядом.
У Линна Кайла возбуждённо блестели глаза, его длинные прямые чёрные волосы мотанулись вокруг его головы, когда он взял её за руку.
– Минмей…
– Да, Кайл, я знаю, – сказала она согласно сценарию. – Ты пришёл прощаться.
– Да.
Минмей не была точно уверена, от кого поступил сценарий. Всё было в такой спешке, столь импровизировано. Случаем, не из того фильма, в котором они играли вместе? Но Кайл придавал этому даже большее значение, чем когда они снимались в картине. Он видел, как она убежала за Риком. Что же творилось в его голове?
Не имело значения. Он обнял её. Она подняла своё лицо к его. Камера взяла крупный план их тел, прижатых друг к другу, страстный поцелуй. Кайл замер.
В Великом Флоте воины-пришельцы стенали и издавали нездоровые звуки.
– …Как они могут делать это?... – …Самая отвратительная вещь, какую я когда-либо…
И всё же было в этом что-то такое, что не давало отводить им глаза, и они смотрели в потрясенном очаровании. Нужно добавить, что среди женских подразделений типа «Квадроно» было гораздо больше внимания и намного меньше отвращения, чем среди мужских.
Но повсюду в кораблях висевшего на орбите Флота стоны, рычания и другие реакции на поцелуй превратились в вопли ужаса и боли, когда следующий залп союза прошёл через его строй, дырявя суда и превращая их в шары из плазмы и расплавленных капель металла.
Рик смотрел на поцелуй в коммуникационный экран, но без плохих мыслей. «Прощай, Минмей».
Потом:
– Пошли, порвём их! – взревел он на тактической частоте.
Кто-то, должно быть, сумел заблокировать трансляцию Минмей на некоторых машинах Великого Флота. Было множество эффективных кораблей. Гораздо больше, чем множество.
Эскадрилья «Череп» на бронированных «ТТ» метнулась на врага, выпустив град ракет, пробивая путь к Великому Флоту через оборонительные построения ИБМ и тримаранов. Налетели на «Валькирий» и РДМ типа «Квадроно», менее эффективные теперь, когда Мирия больше не вела их. Мирия старалась не стрелять по ним.
«ТТ» изменяли конфигурацию согласно потребностям момента. «Робовоины», «Стражи» и «Валькирии» перемешались. ИБМ и тримараны открыли огонь. Космос превратился в одну большую бойню.
«ТТ-М» были быстрее и манёвреннее всех остальных в сражении, так же они были мощнее вооружены. Они врубались во вражеские строи, пробивая их для остальных частей атакующих сил.
Эскадрилья «Череп», казалось, была повсюду, непоражаемая и неотвратимая. Для очень многих Зентрейди последним, что они увидели в жизни, стали их промелькнувшие знаки отличия – «Весёлый Роджер» – череп и скрещенные кости. Гудели крупнокалиберные автопушки, летели ракеты, оставляя за собой моментально рассеивающиеся клубящиеся следы. Но на место каждого сбитого вставали ещё трое, чтобы закрыть брешь.
……………………………….
И в любви, что может всё
Мы будем в битве,
В этой битве,
Победим!
………………………………..
Расстояние стало гораздо меньше. Участок прорыва, который смог образовался благодаря Минмей, расширяли входившие в него корабли. «Разрушители» вели непрерывный огонь. Каждая батарея на крепости стреляла – кроме монстроидального главного орудия, чьи энергетические потребности могли обезточить всю крепость. Его приберегали на потом.
Потери Великого Флота в первые мгновения сражения были ужасающи, но его численность всё ещё позволяла игнорировать их, и некоторые вражеские корабли начали отвечать огнём. КСК-1 и линкоры армады Бритэя в плотном строю шли вперёд, стреляя во всех направлениях. Вражеские машины начали проникать к кораблям союза, несмотря на самоотверженные усилия пилотов «Валькирий», ИБМ, тримаранов и воинов в силовых доспехах-РДМ.
Но медленно, словно по сантиметру, километр за километром силы союза приближались к штабу Долзы.
Макс и Мирия походили на Ангелов Смерти, вне любых возможностей смертного было сопротивляться им или хотя бы задержать. Встретившись с краснополосым или синеполосым «ТТ-М», всё, что мог сделать любой вражеский пилот, так это примириться со смертью.
У Рика часть аппаратуры связи и слежения была настроена на отслеживание признаков жизни на Земле, с приоритетом участка базы «Аляска». Если там были хоть какие-нибудь признаки жизни...
Лёгкий крейсер попробовал прорваться мимо «ТТ», идя на КСК-1. Он устремился к нему, применяя весь спектр оружия, стремясь поразить уязвимые места, о которых дезертиры рассказали специалистам РОА.
Зенитные батареи крейсера огрызнулись в ответ, и Рик решил пойти на таран. Он не собирался выжить любой ценой. Но внезапно крейсер словно вспух, броня стала отлетать от него словно от лопающегося яйца, и затем корабль и его команда рассеялись на атомы.
Взрыв был такой силы, что Рик был вынужден приложить все своё внимание и искусство, чтобы спастись от него. Когда он осмотрелся вокруг снова, он увидел, что тройка ИБМ выпустила по нему множество ракет, и не было абсолютно никакой надежды уклониться от их всех.
Он увернулся от некоторых, заглушил системы наведения других, сбил ещё несколько… Переключившись в конфигурацию «Робовоин», он сгруппировался, укрывая уязвимые места, подставляя броню. Большую часть ударов приняли на себя дополнительные оружейные модули, уже пустые, однако несколько взорвалось на «предплечьях», которыми он прикрывал «живот» и кабину. Броня «ТТ-М» была хороша, но не до такой степени.
Повреждённый «Робовоин», оставляя за собой огненный след, закружился и начал падать на Землю, безжизненно кувыркаясь.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Когда ты «вскрываешь конверт» с правого верхнего угла, и первое, что ты видишь на листе оттуда, штемпель «ОТКАЗ», ты начинаешь серьёзно задумываться.
Подшивка дневников адмирала Рика Хантера
Полумесяц Луны низко висел над горизонтом. Теперь пейзаж Земли стал очень похож на свою небесную спутницу.
По сравнению с бомбардировкой, которая стёрла лик Земли, случайные лучи и выстрелы колоссального сражения были словно отдаленными выстрелами снайпера во время артподготовки. Но их было достаточно, чтобы сотрясать базу «Аляска», которая вскоре после своего выстрела получила смертельную рану.
Вокруг разбитого зева того, что когда-то было «Большой пушкой», изгибались причудливые энергетические змеи. Потрескивающие разряды, блуждающие сферы наподобие шаровых молний, и похожие на светлячков радиоактивные частицы вылетали из огромных силовых конвертеров «Большой пушки», объединяясь с источниками местных полей и с яростью вражеского Дождя Смерти.
– Сектор Защиты Земли «Четыре-альфа», ответьте, пожалуйста, – говорила Лиса в гарнитуру в содрогавшейся комнате. – Это база «Аляска»!
База подпрыгнула снова, пыль и штукатурка посыпались с потолка. Сотрясения были вызваны шальными выстрелами сражения и восстанием самой планеты против непотребства, содеянного с ней. Но они так же шли из внутренностей самой базы. Энергетическая установка умирала, но из того, что Лиса могла понять со своих приборов, это не будет медленная, тихая смерть.
Она не смогла связаться ни с кем на самой базе. Ей приказали заняться проблемами в экранировании релейных подстанций, и похоже, что космический фейерверк прекратился. Осознание того, что ты – последняя оставшаяся в живых в подземном склепе, могло бы кого угодно свести с ума, но только не Лису.
Она боролась, чтобы удержать голос и нервы от срыва, и попробовала другой вызов. Она держала ладони по бокам головы и почти уткнулась лицом в пульт, чтобы не видеть и не чуять ужасные вещи и запахи, на которые была вынуждена смотреть, когда возвращалась от передатчика внешней связи обратно на собственный пост.
К комнате царил сумрак, нарушаемый только редкими тусклыми красными аварийными лампами. Слабого тока от системы аварийного питания едва хватало, чтобы поддерживать функционирование её пульта. На базе было множество источников энергии, в долю секунды могущих аккумулировать высокую мощь, но она не смогла подключить ни одного.
– Это бесполезно. Они все погибли, – сказала она тусклым голосом. Она задавалась вопросом, как долго она протянет, единственное живое существо в городе мертвецов, возможно единственный живой человек на планете.
Она надеялась, не долго.
Но внезапно по экрану побежали многоцветные сполохи, и на экране, дёргаясь и искажаясь помехами, появилось лицо её отца.
– Это ты, Лиса? Я слышу тебя, но сигнал очень слабый.
Она протяжно вздохнула.
– Папа! Слава Богу, ты жив!
Она могла видеть, что он был всё ещё в комнате управления. Несколько фигур двигались в мраке позади него, освещаемые случайными вспышками электрических замыканий. Так что были другие уцелевшие, кого пощадили землетрясение, взрывы, отравленный воздух, пожары, дым и радиация.
– «Большая пушка» серьёзно повреждена, – произнёс он. – Я не думаю, что она сможет ещё раз выстрелить, но мы должны попробовать.
– О, папа…
Он слабо улыбнулся.
– Похоже, что ты была права всё время. Зентрейди слишком сильны для нас. Я должен был прислушаться к тебе.
Очередная ударная волна потрясла базу. Адмирал Хейс сказал:
– Лиса, ты должна немедленно выбираться отсюда!
Выбираться? О чём он говорит? Поверхность теперь была радиоактивной, покрытой стеклом пустыней на многие километры вокруг. Она собиралась сказать ему это, пробиться к нему, умереть с ним, потому что там было лучшее место, чем там, где она сейчас, и она знала, что сегодня она всё равно умрёт.
Но прежде, чем она успела заговорить, из основной подстанции «Большой пушки» выплеснулось нечто вроде извержения, и экран рассыпался на радужное многоцветие, затем пошёл тёмным.
– Нет!!! – Она бросилась на пульт, затем осела на пол, рыдая, в то время как главная электростанция базы страшно завывала и готовилась к заключительному извержению.
– Папа... Папа...
……………………………..
Ад сражений закалит лишь больше,
Сколько ж дольше
Он продлится?
…………………………….
Рик сразу узнал голос, притом что его слегка контузило от близких взрывов ракет. Он проморгался и увидел, что Земля кружилась перед ним. Его чувство полёта сказало ему, что его машина вращается и падает на поверхность, и двигатели только незначительно помогают замедлять падение. Он был словно большая, длинная шаровая молния.
Где я? Что случилось? Потом осознание единым порывом пришло к нему. Как только он немного восстановил контроль над собой, его «ТТ», принимая импульсы от рецепторов в шлеме, сделал то же самое.
Я должен переключиться в конфигурацию «И»! Взбрыкивания, верчение и прыжки очень сильно мешали дотянуться до ближайших органов управления. Он знал, что если бы истребитель сам не делал минимальные попытки управлять падением, то он, вероятно, никогда не проснулся бы.
Это было самой трудной вещью, которую он когда-либо делал в своей жизни, но он смог дотянуться до «И»-рычага и перевёл его. Системы компенсации повреждений в его Роботек-истребителе приняли решение и отстрелили искорёженные броневые и оружейные модули, которыми он был обвешан. И горящие компоненты тоже были выброшены за борт.
«Робовоин» согнулся, удлинился здесь, сократился там в процессе мехаморфирования. И через пару секунд обтекаемый, обычный «ТТ» летел в воздухе вниз к Земле.
«Похоже, ручное управление ещё работает» – вяло думал он. – «Возможно, меня подстрелили не так серьёзно, как мне казалось».
Истребитель автоматически принял необходимый угол для входа в атмосферу. Скорость его спуска окрашивала в красный цвет его аблативный[15] щит, заставляя гореть воздух вокруг него.
Ого! Лучше задействовать высокотемпературные щиты! В следующий момент толстый броневой щит с намалёванным «Весёлым Роджером» «Черепов» закрыл колпак кабины. Другие уязвимые участки были защищены подобным же образом.
Температура в кабине начала сразу понижаться, и Рик попробовал оценить ситуацию. Я покуда жив. Это отвечало на самый важный вопрос, который мог безпокоить большинство пилотов.
Минмей ещё пела. Он вспоминал те последние слова, которые он обменялся с нею в своей каюте, прежде чем тревожные сирены призвали «Валькирий» к горячему бою.
«Ты можешь сделать это, Минмей. Только помни: сегодня ты поёшь для всех нас».
«Но я хочу, чтобы ты знал, Рик: сегодня я пою только для тебя одного».
И затем она дала ему поцелуй, который он прочувствовал до кончиков пальцев ног, поцелуй, который заставил его чувствовать, что ему не нужна «Валькирия», чтобы лететь.
«Я люблю тебя», он сказал ей.
«Я люблю тебя», она сказала ему.
Но это было прощание, и они оба знали это.
Он выбросил воспоминания из головы, поскольку это было мыслеблудие, которое погубило уже не одного лётчика. Он глубоко вошёл в атмосферу, его повреждённый «ТТ», кажется, сносно реагировал на управление. Он замедлил полёт, максимально развёл крылья и убрал бронещиток с кабины, чтобы оглядеться вокруг. Над пустошью лежала ночь, над головой клубились густые угольно-чёрные облака.
Он думал, почему его «ТТ» спустился именно сюда, потому что, казалось, его самолёт сам куда-то летел с определённой целью. Потом он заметил, что система связи принимала сигнал, и вспомнил, что сам дал машине определённую задачу.
Он опустился ниже к разорённой поверхности, стараясь получить более сильный сигнал. Непереносимый ужас того, во что превратилась его планета, заставил его мысли замкнуться на своей текущей работе и только на ней. Его приёмное оборудование принимало какой-то сигнал на нескольких частотах.
Он летал зигзагами, менял курс и высоту, поднимался в облака пепла. Минута маневрирования прошла, потом две, и как будто по волшебству он был вознагражден совершенно чистым сигналом.
– Повторяю: говорит капитан второго ранга Хейс, база «Аляска». Все, кто слышат эту передачу, пожалуйста, ответьте...
В её голосе были нотки отчаянья и страха, чего он никогда не слышал прежде. Что-то в этом разорённом мире ясно показало, как важна она стала для него.
Прощай, Минмей.
Он так стремился ответить ей, что он запутался в переключателях своего передатчика и наплевал на все правила радиообмена.
– Лиса! Лиса, это я!
– Рик? – Она сказала это неуверенно, словно просительно. Потом, с неистовой радостью: – Рик, это в самом деле ты?
– Да! Ты там в порядке?
Она внезапно заговорила очень удручённо.
– Да, но внутри базы нет связи, и я не знаю, есть ли ещё живые, кроме меня.
– Лиса, дай мне свои координаты. Пошли мне наводящий сигнал.
Она ненадолго замолчала перед ответом.
– Нет, Рик, здесь слишком опасно. Но спасибо.
– Блин! Я запеленговал твой сигнал, и я всё равно прилечу! Так ты поможешь мне или нет? – Она не говорила «нет», но она не говорила «да». – Кроме того, – сказал он небрежно, – Что с того, что там малость опасно? Я вытащу тебя оттуда в мгновение ока. – Ему было жаль, что он у него не было его старого белого шарфа, который он мог бы пижонски перекинуть через плечо.
Внезапно он принял наводящий сигнал.
– Рик, я так счастлива, что это именно ты, – её голос звучал подобно нежной серенаде. – Но будь осторожен, хорошо?
Вскоре «Валькирия» нырнула прямо вниз в шахту ствола бывшей «Большой пушки». Самолёт переключился из «Валькирии» в «Стража», наиболее предпочтительную конфигурацию среди потоков раскалённого воздуха и областей мощной радиации, которые способны были за секунды поджарить незащищённого человека.
…………………………….
День за днём мы грезим о победе
И о свете
Новых дней.
Победим!
Победим!
……………………………
Она пела не переставая, после сцены вместе с Линном Кайлом, и всё же прошло не слишком много минут с тех пор, как Минмей начала свою песню. Однако, Кайрон по прозвищу «Головорез», знал, как Вселенная и война в особенности преобразятся после таких минут.
Он стоял в своём флагманском корабле, в стороне от сражения, но в пределах радиуса стрельбы, наблюдая за боем. Недостаток запасов Протокультуры, чтобы спастись из Солнечной системы, вынудил его придумать новый план, и план казался всё более многообещающим с каждым моментом.
Грел, его первый помощник и заместитель, встревожено наблюдал за Кайроном. Кайрон не показывал никакого отвращения к пению, к целованию. Его красивое лицо сияло, его глаза блестели тем блеском, который Грел видел тогда, когда Кайрон употреблял запретную настойку из лепестков Цветка Жизни.
– Каковы Ваши планы теперь, мой лорд? – рискнул подать голос Грел.
Кайрон продолжал смотреть на Минмей:
– Ммм… Какая симпатичная маленькая штучка...
– Что?!? – не мог не взорваться Грел.
Кайрон холодно посмотрел на него:
– Дай мне координаты флагманского судна Бритэя. – Потом он снова начал мечтательно улыбался на образ Минмей в проекционном луче.
Грел не знал, что сказать, но он помнил, что высказывание неправильной вещи «Головорезу» уже прервало множество более многообещающих карьер. Но, тем не менее, он не мог сдержаться:
– Но, мой лорд! Бритэй один из нас! Вы не же думаете…
Кайрон крутанулся к нему в убийственном гневе:
– Как ты смеешь!? Ты будешь подчиняться моим приказам, иначе…
Грел побледнел, как бумага, и поспешил повиноваться. Кайрон возвратился к наслаждению песней.
Но его удовольствие было зловещим. Он чувствовал физическое, томное удовольствие, поскольку он заключил, что он был в шаге от открытия ясного понимания чистого, истинного смысла завоевания. И это обещало, как он подозревал, гораздо больше удовольствия, чем все победы, добыча и миры, которые когда-либо брали Зентрейди.
Спустя минуту флагманское судно Кайрона было в пути, ведя за собой крохотную флотилию ещё верных ему кораблей.
Люди в кабинке управления и даже музыканты послали запросы: разве Минмей не должна начать другую песню?
Среди самого важного сражения в своей карьере, Гловал выделил время, чтобы лично отдать приказ: НЕТ ! Эта песня… эта песня была именно той, какая нужна!
Теперь, с голосом Минмей, проникающим повсюду, который не могла заглушить система ГГС, сообщающая о повреждениях, КСК-1 пробиралась глубже и глубже в массу Великого Флота. На палубах и рядом вражеский огонь наводил опустошение среди малых боевых машин, но их подразделения ещё могли поддерживать на высоком уровне интенсивный огонь.
Армада Бритэя тоже несла ужасные потери, но не останавливалась.
– Держите энергию на максимуме! – ревел он, в то время как вокруг него то и дело лопались и взрывались экраны и силовые кабели.
Его флагман и эскорт, с КСК-1 рядом с ними, извергали море огня, остальная часть армады следовала за ними в клине, прокладывая путь сквозь дезорганизованного противника.
Многие из меньших боевых платформ и машин с обеих сторон просто растворялись, попадая под массированный огонь. Большинство остальных, не способные больше сражаться, выходили из боя.
– Ад или слава!!! – кричала Азония, вскинув кулак вверх, входя поддержать крайне поредевший левый фланг союза. Её силы бросились в бой с фанатическим рвением.
Преданные Долзе устремились на них с равной жаждой смерти или триумфа.
Внутри КСК-1 прямое попадание пробило отсек, в котором размещался город Макросс. Выходящий воздух сразу взревел подобно большой реке, и ещё серия ракет пролетела в дыру, чтобы взорваться прямо на улицах города. Бронированные заслонки и гермосекции почти сразу встали на место пробоины, но всё же городу был нанесён немалый ущерб. Восстанавливаемый уже не менее полудюжины раз, он снова быстро превращался в кучи щебня. Жертв было относительно мало, потому что большинство жителей были привлечены на чрезвычайные работы в других местах, и практически все остальные были в убежищах.
Непосредственно перед тем, как последний завес встал на место, чтобы запечатать отсек и остановить разгерметизацию, последняя крупнокалиберная вражеская ракета прошипела через брешь. Случайно она ударила прямо в одно из убежищ, и любой бойне во всей нормальной Вселенной было далеко до того, что там воцарилось.
Ремонтные, спасательные команды и бригады врачей хотели, чтобы судно отошло назад, чтобы дать им время сделать их работу. Гловал, кусая нижнюю губу, отказался: возможно, всё, что осталось от человечества, было на борту КСК-1, и если Долза не будет разбит здесь и сейчас, то не выживет никто.
Запрос был отклонен. Сражение бушевало. Это был не первый мучительный раз, когда Гловал чувствовал себя негодяем.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Кроме Гловала, кажется, очень немногие из наших старших военных чинов способны уловить простую правду: Зентрейди действительно не понимают Роботехнологии. Они используют её, не зная, как она работает, как множество людей используют телевидение, лазерные устройства, или самолёты без малейшего понятия, по какому принципу действует та или иная техника. Зентрейди получали своё оружие и оборудование от загадочных Мастеров Роботек. Их власть над Зентрейди отчасти стояла на невежестве гигантов.
Это означает, что Зентрейди уязвимы для тех способов ведения войны, которых они не понимают.
Доктор Эмиль Ланг. «Технические записки и примечания»
Всё больше взрывов сотрясало подземные коридоры базы «Аляска», как если бы она была крысой, которую терьер треплет в зубах. Колоссальные перекрытия стенали, с потолков сыпался душ из каменной пыли.
Через коридоры летел «Страж»-«Череп», закладывая головокружительные виражи в невероятной тесноте, чтобы избежать электрических дуг и потоков искр от закоротивших кабелей питания и разорванных магистралей. Рик резко втопил педали в пол до упора, буквально поставив машину на дыбы включёнными на полную мощь ножными дюзами, чтобы не столкнуться с толстой стальной задвижкой, которая намертво запечатала циклопический коридор.
Но он не собирался задерживаться перед подобным препятствием. Он выдвинул многоствольную лазерную турель – «голову» «Робовоина» – и навёл на задвижку прицельную сетку. Под объединённой мощью четырёх излучателей сталь немедленно потекла ручьями, но не так быстро, как он хотел. Он скорректировал свой запрос и задал дыру под человеческий размер вместо гиганта-«Стража».
Через несколько секунд круглый участок полуметровой толщины выпал внутрь коридора, оставив пышущую жаром дыру с раскалёнными краями. Рик дал мысленную команду, подкреплённую образом: «Страж» «поклонился», его нос коснулся пола коридора так, чтобы он мог с безопасной высоты спрыгнуть из кабины на пол.
Едва он подбежал к дымящемуся отверстию, как услышал ЕЁ.
– Рик! – Лиса терпеливо ждала его в дальнем конце короткого маленького служебного коридора.
Он испытал такое облегчение и ещё какое-то странное чувство, словно он хотел опуститься перед ней на колени, словно рыцарь перед дамой сердца. Но сейчас было не время для таких дел, поэтому он просто откинул густые непокорные волосы с глаз и подмигнул.
– Госпожа заказывала такси? Я к вашим услугам!
Она засмеялась и кивнула.
– Вы как раз вовремя. – И со счастливым смехом побежала к нему, и он поймал её в объятья и закружил.
Спустя несколько секунд они были в кабине «Стража». Лиса устроилась у него на коленях, а Рик стал концентрироваться на управлении полётом. Странные энергетические явления сверкали и переплетались вокруг, словно сбежал зоопарк полтергейстов и прочей смертельной недолговечной экзотики. Фиолетовая молния ударила в них, зелёные лучи рикошетировали по стенам и коридорам. Стены рушились в коридор, обломки конструкций и стальные листы летали, словно бумажные листья.
– Разбалансировка реактора! – прокричала она сквозь шум.
Рик как-то умудрялся находить путь через хаос, Лиса спрятала голову у него на груди, на случай если колпак кабины разобьётся. После нескольких столетий виляний и пируэтов по лабиринту базы «Аляска» «Страж» вернулся в вертикальную шахту того, что было самым мощным оружием Земли меньше часа назад.
Последний слой кораблей-защитников был расколот неотразимым клином союзнических сил. Перед ними висел штаб Долзы, похожий на морщинистый вялый перезрелый плод.
Но Долза не бежал: это не было путём истинного воина Зентрейди, и Долза воплощал Кодекс Воина Зентрейди. Бритэй знал, что так и будет. Вместо этого, штаб размером с небольшую луну сам двинулся прямо на своих врагов, окруженный столькими судами эскорта, сколько их могло собраться вокруг него.
– Цель приближается, – сообщила Ванесса.
– Все подразделения в боевой готовности, – пропела Ким.
– Цель в зоне досягаемости. Всем батареям приготовиться, – сказала Сэмми в свой микрофон.
– Все истребители эскорта, немедленно атакуйте главную цель, – приказала Клавдия. Она сделала паузу для быстрого взгляда на штаб. Его форма и линии, и видимая структура напоминали ей нагромождение скал, которое падало из Космоса прямо на КСК-1. Готовое сокрушить их и Зентрейди, которые стали друзьями Человечества, готовое сокрушить всё на своём пути грубой колоссальной мощью в лучших традициях Зентрейди.
Лицо Клавдии избороздили мрачные, сердитые морщины. Не сегодня. Она думала о своём убитом возлюбленном, Рое Фоккере, и обо всех других, которые умерли в безсмысленной войне. Но не сегодня!
Экседор, стоящий рядом с Гловалом, сказал тихо:
– Пора, капитан.
Как будто кто-то пропустил через Гловала ток высокого напряжения.
– Открыть огонь! – рявкнул он.
КСК-1 стреляла снова и снова, во всех направлениях, её тщательно копившая мощь теперь использовалась во всей своей ужасающей силе, в момент, который было бы легко упустить в сражении даже при том, что с его начала протекло всего несколько минут.
Корабли армады Бритэя расходились в разные стороны, чтобы отвлечь врага или предоставить огневую поддержку по мере своих возможностей. Заключительная фаза плана могла быть выполнена только космической крепостью, и никакое другое существующее судно не могло сделать этого или последовать за ней.
С новой силой заревели гигантские двигатели, направляя технорыцаря, и теперь КСК-1 летела в цитадель Долзы «головой» вперёд.
– Приготовиться к тарану! – проревел Гловал, и его приказ пошёл по отсекам. Двигатели сотрясали огромное судно, направляя его в смертельный нырок.
Два больших модуля, которые вздымались над «головой» крепости подобно крыльям, теперь направились точно на космическую гору, которая была штабом Долзы, командным центром Великого Флота. Модули являлись отдельными частями главного орудия, мощные конструкции, которые были, за исключением гигантских двигателей, самыми тяжело защищёнными участками крепости. И вокруг них теперь пылало бледно-зелёное поле «Булавочного барьера», делая их почти неразрушимыми.
КСК-1 погрузился в цель. Техники-операторы Долзы, готовые к столкновению широкими поверхностями, только в самый последний страшный момент поняли, каковы были истинные намерения космической крепости. Но уже было слишком поздно.
То, что они могут подвергнуться тарану, даже не приходила им в голову, и никакое другое судно не смогло бы сделать этого. Даже флагман Бритэя, возможно, причинил бы базе Долзы лишь немного больше повреждений, чем ребенок, разбивший игрушечную машинку о Гибралтар.
Но крепость была последним творением Зора, машиной, которая включила большинство из того, что он узнал о Протокультуре и тайнах Роботехнологии. Модули прошли сквозь толстенную броню штаба-астероида, как будто это был мягкий сыр. КСК-1 походила на огромный ланцет, ударивший прямо в сердце Великого Флота.
Как только космическая крепость прошла последние бронепалубы штаба, громадное судно Долзы стало ещё более уязвимо. Стены разрывались как алюминиевая фольга, переборки ломались словно зубочистки. Щиты «Барьера» ярко пылали, но пока держались.
Океан воздуха начал просачиваться из штаба, неся с собой гибель. Силовые конвертеры и энергетические кабели, разъединенные или разорванные, корчились плюющимися электрическими змеями, и молнии Протокультуры скакали и извивались в редеющем воздухе по переборкам и палубам.
КСК-1 внёс в симфонию разрушения вклад и своими могущественными «руками», суперавианосцами «Дедал» и «Прометей». Их носы, также, были укреплены и покрыты щитами «Барьера». Подобно гиганту, пробивающему кулаками путь во вражеский замок, крепость продвигалась вперёд, круша всё на своём пути, её двигатели сообщали движению неодолимую силу.
Зентрейди кружились в воздухе подобно пылинкам в неистовых атмосферных потоках, устремившихся в дыру, пробитую КСК-1. Они умирали во взрывах, были разорваны на части, раздавлены в желе или пронзены летящими осколками.
Минмей продолжала петь. Она знала, что песня перестала быть частью фактора неожиданности и деморализации, но она чувствовала – теперь, если она прекратит петь, это может фатально затормозить отчаянную атаку. Словно её песня была тем, что двигало всё это. Словно это была форма волшебства, и она не могла остановиться на половине заклинания.
Потом космическая крепость словно взорвалась залпом из обычных вооружений. Лазеры, ракетные установки, пушечные турели и рельсотроны извергались огнём во всё вокруг. Крепость то и дело затенялась демоническим варевом из пламени и взрывов.
Минмей смотрела, как завороженная, в огромный иллюминатор, и пела, спрашивая себя, когда же настанет Конец Света. Поскольку именно так всё это выглядело с того места, где она стояла.
Но мгновением спустя, внезапно, словно отбросив занавес, КСК-1 вырвалась в обширное, открытое пространство. Позади неё пролегал туннель с пастью, обрамлённой рваными пластинами суперсплава. Зентрейди поражённо смотрели, как она дрейфовала по обширному «небу» внутри горы штаба.
Гловал знал, что выбор времени для залпа должен произойти в долю секунды и быть наилучшим, и у него не было никакого свободного времени для подготовки.
Внутри титанической базы было довольно много вражеских судов, а Гловал надеялся на обратное. Но они все были неподвижны, неспособны маневрировать или стрелять в течение многих секунд или, по крайней мере, даже возможно целых полминуты. В подобном сражении это было вечностью.
– Приготовиться выполнить заключительную фазу! – скомандовал он, в то время как экипаж мостика склонился над своими пультами. – Потом всю энергию на «Всеохватный барьер»!
Ракетные порты открылись, чтобы выпустить последний залп. КСК-1 была способна к залпу типа «пан или пропал», нокаутирующему удару, который Гловал держал про запас на случай именно такого момента. Самые тяжелые ракетные снаряды – «Смерчи», размером со старые МБР[16] подводного базирования, были готовы к вылету.
Носовые части авианосцев открылись подобно акульим пастям, показав установки меньших ракет – «Акул-молотов» и «Москитов».
– Наведение на их главную рефлекторную печь, – приказал Гловал.
Но Клавдия уже опередила его:
– Цель захвачена. Все ракеты наведены, сэр, – сказала она.
Возвышаясь на своём командном посту, изумлённый Долза пытался поверить тому, что он видел перед собой.
– Что они делают? Они уничтожат нас всех!
Если рефлекторная печь будет поражена, последующий взрыв, конечно, уничтожит всю базу, наверняка все близкорасположенные суда в обоих флотах и, вероятно, затронет даже планету рядом. Но это, казалось, не смущало микронеанцев.
Это не война! – кричал внутри себя Долза. Это – безумие! Эти крошечные существа готовы пойти на смерть, лишь бы избежать позора поражения!
Они больше походят на нас, чем я думал! – понял в следующий момент Долза. – Они имеют странный источник внутренней силы, который нам необходимо изучить. Какими союзниками они могли бы стать в войне против Мастеров Роботек!
– Подождите! – взвыл он.
– Огонь! – рявкнул Гловал на мостике КСК-1.
Ракеты метнулись от крепости. Меньшие, более быстрые, сразу улетели вперёд, оставляя дымные следы. Более тяжелым потребовалось больше времени на разгон, но они быстро настигли и перегнали своих маленьких собратьев. Ложась на боевые курсы, совершая противозенитные манёвры, ракеты устремились к рефлекторным печам базы.
Но Гловал выкинул их из головы, как только отдал им приказ на вылет. Не было лишнего времени думать о них.
– Вся энергия на «Всеохватный барьер»! – приказал он, но снова его опередила команда мостика.
Крепость неподвижно застыла. Каждый эрг[17] энергии был направлен на «Барьер»: сначала облако сверкающих огней окутало корабль, затем оно сформировалось в плотную бледно-зелёную сферу, став похожей на экзотическую ёлочную игрушку.
– «Всеохватный барьер» выходит на максимальный уровень, – сказала спокойно Ким. Потом, секунду спустя, когда первые ракеты начали взрываться на цели:
– «Барьер» на максимуме, сэр.
Вражеские суда внутри базы открыли запоздалый огонь, но их выстрелы выглядели безопасно из-за поля барьера. Гловал просто отметил этот факт. Он почти не сомневался, что роботехнический щит, созданный доктором Лангом, может выдержать любую вражескую бомбардировку в течение нескольких секунд. Теперь настало время настоящей проверки.
Долза смотрел на устрашающий удар по рефлекторным печам и знал, что умрёт.
Даже с мощным экранированием, даже с отчаянно храбрыми капитанами Зентрейди, которые преднамеренно бросили свои корабли на линию огня, чтобы закрыть собой печи, было выпущено слишком много ракет, чтобы гарантировать, что база будет разрушена. С большим запасом.
Рефлекторные печи затряслись, затем изрыгнули лавину ада. Долза, глядящий на это из командного поста, имел время только для одной мысли.
Годами и годами раньше он видел, как умирал Зор. Зор упоминал о наиважнейшем Видении, которое заставило сверхгения послать КСК-1 сюда, к Земле.
Зор видел и этот момент тоже? И вещи, последующие за ним?
Тут ужасный свет осветил его. Долза издал жестокий боевой клич Зентрейди и растворился на атомы.
Внутренние переборки базы начали выпирать от вторичных взрывов, участки супертвердой брони вспучивались пузырями силой внутренних взрывов. Трещины в рефлекторных печах, которые разрушили командный пост Долзы, расширялись, изливая белое слепящее уничтожение.
Корабли, только начинающие маневрировать, чтобы сбежать в безопасность, были пойманы и стёрты из существования подобно мыльным пузырям в доменной печи.
База вздулась, словно переполненный воздушный шарик, затем раскололась по неровным швам, которых не были там мгновениями прежде. Губительный свет излился оттуда, и потом она зажгла ночное небо над Землёй подобно маленькой сверхновой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Френсис Бэкон сказал, что «В мире сыновья хоронят отцов, а в войне отцы хоронят сыновей». Когда я спросила отца о смысле фразы, он сказал мне, что это высказывание не всегда верно к нашей семье, потому что мы все были военными. Он, возможно, хотел таким образом сказать, что я переживу его, но что он не предвидел, так это что его дочь будет слушать сигнал «отбой», играемый для целого мира.
Лиса Хейс. «Мемуары»
Густые облака висели в небе над Аляской, превращая ночь в непроглядную смолу, но приборы ночного видения истребителя давали Рику ясную картинку пейзажа. «Страж» едва успел покинуть бьющуюся в конвульсиях шахту «Большой пушки», чудом не зацепив обод законцовкой крыла.
Это могло привести к аварии, но он продолжал лететь, пришпоривая истребитель, торопясь покинуть радиоактивные руины бывшей базы «Аляска».
Через считанные секунды после того, как он вышел из опасной зоны, за кормой истребителя жерло орудия расцвело взрывом, достойным фантазии пироманьяка Судного Дня.
Он летел в конфигурации «Истребитель» долгое время, обшаривая обугленную поверхность Земли, ища место для безопасного приземления, следя за счетчиком Гейгера и анализатором ландшафта.
Он пролетел рядом с местом, на котором, судя по картам, находилась главная наземная база ШОЗ. Но там теперь было только сухое дно озера, его вода была испарена прямым ударом, и на берегу виднелись остатки крупного города. Самолет начал сильно взбрыкивать, и он переключился опять в «Стража». Место не несло никаких следов радиоактивности или признаков выпадения радиоактивных осадков, и он решил приземлиться.
Это было перед самым восходом Солнца над дымящимся, сумеречным миром, который, казалось, никогда снова не увидит его света.
Рик убавил обороты на ножных двигателях, и измученный «Страж» тяжело сел на землю. Сервомоторы колпака поджарились в одной из последних энергетических взбучек внутри базы, поэтому он дёрнул рычаг ручного аварийного сброса и сбросил колпак.
Рик и Лиса встали в кабине и обвели взорами пейзаж искалеченной Земли. Он был ряб, как Луна, с глубокими трещинами и расселинами. Дым клубами поднимался в небо от многочисленных воронок и от пожаров, которые простирались по всему горизонту. Воздух был горяч, густ от сажи и пыли. Похоже, что в горной цепи на западе шла вулканическая деятельность. Опаляющий ветер овевал их.
Самой пугающей вещью было, что в поле зрения не было видно никакой воды.
Над ними показался лоскуток чистого неба, но едва они перевели глаза на него, как его вновь закрыли угольно-чёрные облака, заслонив звёздный свет. Рик мучился вопросом, как закончилось сражение. После взгляда на Землю, это, вероятно, уже не имело особого значения.
Лиса смотрела на него, её длинные каштановые волосы развевались под порывами горячего ветра.
– Спасибо, что вытащил меня оттуда, Рик. – Она могла достойно встретить смерть на поверхности, в любой форме, в которой та могла бы к ней прийти. Но проводить свои последние часы среди обугленных и дымящихся руин, перемешавшихся с мертвецами – это было бы выше её сил. Она протянула руку.
Рик, хмыкнув, взял её руку:
– О, да ладно. Это просто снова был хороший повод не подчиниться Вашему приказу, по большому счёту. – Они обменялись рукопожатием, и она позволила себе коротко рассмеяться.
Лиса села на край кабины.
– Я всегда буду благодарна тебе. Я восхищаюсь тобой сейчас, Рик.
Это было не совсем тем, что она действительно хотела сказать ему, но начало было положено. Было так много вещей, и Рику было трудно высказать их, о том, что он чувствовал в настоящее время. Ему пришло в голову, что мир, который стал всеобщей братской могилой и наверняка покрытый золой от полюса до полюса, был странным местом, чтобы кому-то признаваться в любви.
А может, и нет, внезапно как ударило его. Возможно, это было лучшей эпитафией для планеты, которую кто-нибудь мог когда-либо надеяться покинуть.
Он уже получил жестокий урок, что жизнь не многого стоила без любви.
Он почти сказал четыре или пять различных вещей, затем пожал плечами, уставившись на ботинки, и проговорил:
– Ну, это было... я был счастлив помочь тебе…
Луч света заставил их повернуться. Поднимающееся Солнце нашло разрыв между облаками и теперь посылало длинные, наклонные лучи на двух людей и их побитую машину. Не было никаких признаков титанического сражения.
– Похоже, сражение прекратилось. – Она чувствовала себя настолько умиротворённой, так утомлённой войной, что она даже не хотела знать результат.
– Гм, да.
– Интересно, есть ли кто-либо ещё вокруг?
– Э-э?
Она оглянулась на него.
– Что, если мы – последние? Единственные, кто уцелел?
Он смотрел на неё в течение долгих секунд.
– Это было бы не так уж плохо, правда? – сказал он мягко. – По крайней мере, никто из нас не будет одинок…
– Рик...
Он открыл рот, чтобы наконец сказать ей что-то очень важное, но вдруг из приёмника раздался взрыв статики, поскольку автоматический искатель выдал звуковой сигнал, как только уверенно настроился на него. Там был знакомый голос, поющий ритмичный, неотвязный гимн к Земле.
…………………………….
День за днём мы грезим о победе
И о свете
Новых дней.
…………………………….
– Минмей! – вскричала Лиса. Она не знала, могла ли она когда-либо изменить свои чувства к певице, но прямо сейчас она радовалась этому голосу, почти так же как компании, в которой Лиса сейчас находилась.
– Там! – кричал Рик, указывая. Что-то снижалось на хвостах синего пламени длинной в сотню метров, тянущее за собой искрящиеся частицы, сверхъестественные энергетические аномалии от взаимодействия «Барьера» и высвобожденной силы взрыва печей штаба-базы.
Рик крепко прижал Лису к себе. Космическая крепость опускалась на дно озера, два авианосца приняли горизонтальный уровень, «локтями» против «живота», подобно каратисту в позе «наездника».
«Всё, что ей теперь осталось сделать – это повести плечами, сбрасывая напряжение, и спеть «Слава тебе, Господи, да настрелялся досыти…»[18]!» – подумал Рик.
Всполохи огромных двигателей поднимали пыль. КСК-1 приземлялась с восходящим Солнцем непосредственно за «спиной». Они наблюдали, как она погружалась вниз, выделяясь резким силуэтом против дрожащего солнечного диска, пока берега бывшего озера не скрыли её до «талии».
Восходящее солнце всё ярче освещало сглаженный ландшафт.
– Какой вид для наболевших глаз. – Рик улыбнулся, щелкая выключателями на приборной панели.
Лиса счастливо засмеялась, удивляясь себе. Было ли правильно чувствовать себя счастливой после такой чудовищной резни? Но она не могла сдержать чувство радости, и продолжала смеяться.
– О, да, да, да!
– Ну, эта штука ещё способна сделать несколько километров, – решил Рик, изучая приборы. – Поехали!
– Отлично!
Она опять устроилась на его коленях, и когда он поместил руку на РУД, она мягко покрыла её своей, пряча глаза, но оставив свою руку там. Он двинул РУД вперед. Сердце Лисы взлетело, чувствуя его руку под своей ладонью.
«Страж» летел над опустошенной равниной, в восход Солнца, прямо на КСК-1 и длинную тень, которую она отбрасывала. Лиса, обвив руками шею Рика, положила голову на его грудь, и смотрела, как их будущее надвигается на неё.
ЧАСТЬ II: БЛЮЗ ВОЗРОЖДЕНИЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Почему большие шишки так удивляются, что мы восстановили всё, и так быстро? Человеческие ноги могут стереть камень, человеческие руки могут размолоть железо, человеческая настойчивость может преодолеть любую беду.
Мэр Томми Луан, старший чиновник
Когда впервые КСК-1 прибыла на Землю, Гловал думал о ней как о своего рода роковом чуде, поскольку её прибытие воспрепятствовало Человечеству уничтожить себя во Всеобщей Гражданской Войне.
Была ещё одна удивительная служба, сослуженная ей: она на первых порах оттянула войну от Земли, соблазнила часть Зентрейди перейти на сторону Людей, и в конечном итоге сломила мощь агрессоров.
Но в цепочке роковых событий ей была уготована ещё одна роль, которую даже Гловал представить не мог, а если и мог, то старательно гнал такие мысли прочь.
КСК-1 стала Новым Ковчегом.
Даже после испепеляющих бомбардировок, которые почти уничтожили все плодородные земли, испарили большую часть воды планеты, пусть даже временно, в атмосферу, островки Человечества выжили. Но какие шансы у них были возродить передовую культуру и технологическую базу?
Очень просто. Ни одного.
Взять горную промышленность как пример. Большинство месторождений полезных ископаемых, которые могли бы быть добыты примитивными средствами, были давно истощены. Разрозненные группы людей, которые пережили геноцид Зентрейди, были неспособны установить даже «паровой век», требующий усилий, намного меньших по сложности, чтобы добраться к менее доступным запасам углеводородного топлива, всё ещё остающимся в планете. Невероятно сложный и взаимозависимый мир просто скончался, и не было никакого способа восстановить его.
Технология землян израсходовала их в один момент, и не было такой вещи как старт с остановки на пустом месте, потому что ресурсы, которые бы позволили Homo sapiens продолжить «с начала», были использованы раньше.
Человеческий род скатился на тупиковую дорогу охотников-собирателей без надежды когда-либо подняться снова. История собиралась закрыть дело на неопределенно долгий срок для интересной и небольшой разновидности выскочек. События и простые факты жизни ополчились на них.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 151; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!