Мозаичная карта из с. Мадаба (Мадеба). VI в. 35 страница
Иоанн происходил из Епифании Сирийской и был советником и секретарем антиохийского патриарха Григория. В этой должности он участвовал в переговорах с персидским шахом Хосровом II. Позднее ему довелось лично посетить Иран в свите патриарха Григория, ездившего туда с целью заключения мира. Все это говорит о личной осведомленности Иоанна Епифанийского в делах сирийской церкви, а также во взаимоотношениях Византии и Ирана. Поэтому вполне естественно, что в центре его исторического повествования находились события ирано-византийских войн 571—572 и 592—593 гг.
Иоанн указывает в предисловии к своему сочинению причины, побудившие его выбрать эту тему. Занимаемый им высокий дипломатический пост дал ему возможность лично встретиться с шахом Хосровом и другими видными государственными деятелями. После окончания войны он сам отправился в Иран и изучал там театр военных действий. Его изложение, таким образом, основано на собственных наблюдениях и сведениях лиц, принимавших участие в событиях. Мы мало знаем о письменных источниках Иоанна Епифанийского. Одним из источников его хроники был, возможно, труд Менандра. В полной, ныне утраченной версии хроники, видимо, освещались события с 572 по 592 г. 72 Сохранился лишь значительный по объему фрагмент сочинения Иоанна, который содержит предисловие и начало I книги.
Утрата этого важного исторического труда отчасти возмещается сочинением Феофилакта Симокатты, который, очевидно, позаимствовал у Иоанна Епифанийского подробный рассказ о бегстве и восстановлении на престоле шаха Хосрова, помещенный в IV и V книгах его «Истории». Конечно, у Феофилакта нельзя узнать простого и ясного языка Иоанна, который явно следовал Фукидиду: отрывки из хроники Иоанна Феофилакт передает в своей обычной высокопарной манере 73.
|
|
|
Евагрий также пользовался хроникой Иоанна в VI книге своей «Церковной истории». Наконец, Иоанн Епифанийский нашел несколько столетий спустя поклонницу в лице Анны Комнины, которая дословно позаимствовала для мозаичного предисловия к своей «Алексиаде» несколько фраз из предисловия к хронике Иоанна. Утраченный труд Иоанна Епифанийского был, по всей видимости, первоклассным историческим сочинением. Даже сохранившиеся его фрагменты проливают новый свет на взаимоотношения Византии и Ирана в 70—90-х годах VI в. 74 По форме {262} и характеру изложения он принадлежал к жанру византийских хронографов и пользовался известностью у современников.
Самостоятельной и цветущей ветвью хронографии ранней Византии была сирийская историческая литература. Видное место среди памятников сирийской хронографии принадлежит вполне оригинальному сочинению, написанному на сирийском языке,— хронике Иешу Стилита.
|
|
|
Иешу Стилит
Главной темой хроники Иешу Стилита были взаимоотношения двух великих держав — Византии и Ирана — в конце V — начале VI в. В центре повествования находились ирано-византийские войны этого времени и бедствия, которые они причинили провинции Месопотамии. Хроника была составлена не позднее 518 г. 75 До нашего времени она дошла в единственном списке как составная часть так называемой хроники Дионисия Телльмахрского, созданной в IX в., она вкраплена в последнюю целиком, со вступлением и заключением, как единое целое.
Хроника написана в эпистолярной форме. Это послание-ответ Иешу Стилита некоему «священнику и архимандриту Саргису», обратившемуся к нему с просьбой описать события, происшедшие в провинции Осроене и городе Эдессе во время византийско-иранских войн, свидетелем которых был Иешу 76. Хотя и неохотно, Иешу согласился выполнить просьбу Саргиса. Он опасался, что не обладает достаточными знаниями и литературным дарованием для того, чтобы выполнить столь трудную задачу. Скрепя сердце он все же решился приступить к созданию хроники, пока свежи еще были личные впечатления от всего виденного и пережитого.
|
|
|
Сведения о жизни Иешу Стилита мы черпаем только из его хроники. Никто из современников о нем ничего не сообщил. Однако общая конфессиональная окраска его труда, близость к церковным кругам, его прозвище Стилит (монах) свидетельствуют о том, что он был духовным лицом, скорее всего, монахом.
По своим религиозным взглядам Иешу Стилит принадлежал к умеренным монофиситам 77. Он не скрывает своих симпатий к монофиситству, в хронике упоминает только деятелей монофиситской церкви, однако Иешу чужд крайностей непримиримых представителей монофиситского вероучения и предпочитает держаться компромиссной позиции.
Иешу Стилит занимал, видимо, весьма скромное положение в церковной иерархии монофиситской церкви. Скорее всего, судя по упоминанию в его хронике «братьев из нашей школы», он был учителем сирийской духовной школы 78. {263}
Сравнительно низкое социальное положение Иешу Стилита оставило глубокий след в его сочинении. Он очень далек от высшего духовенства, бедная жизнь ремесленников Эдессы и крестьян провинции Осроены ему понятней и ближе, чем роскошь и благоденствие местной знати. Однако скромный монах был, видимо, боязливым и крайне осторожным в политике человеком. Он серьезно напуган народными волнениями, всякие выступления против власть имущих кажутся ему безумием. Протест, возмущение, гнев пугают его. Он считает «смельчаками», «дерзкими», делающими то, что «не подобает», тех представителей «простого народа», которые решились свой протест написать на «хартиях» и вывесить в публичных местах в Эдессе 79.
|
|
|
Из хроники Иешу Стилита явственно видно, что ее автор не обладал блестящим классическим образованием, но знания, полученные им, видимо, в духовной школе Эдессы, были достаточно основательны. Кроме родного сирийского языка, он неплохо владел греческим и отчасти персидским, во всяком случае, ему была известна персидская терминология.
Иешу Стилит проявляет осведомленность в политической и общественной жизни современного ему Ирана; хронист был знаком с обычаями и нравами этой страны, собрал сведения о социальных движениях в Иране, в частности о выступлениях маздакитов.
Исторический материал Иешу Стилит располагает в хронологическом порядке. Следуя примеру византийской хронографии, он обозначает годы и отдельные даты на протяжении всей хроники. Хронологическая последовательность ему нужна, по собственному его признанию, «чтобы не путать повествования» 80.
По своим политическим воззрениям Иешу Стилит был вполне лояльным, благонамеренным представителем монофиситского духовенства. Он сочувствовал Византийской империи в борьбе с Ираном и тяжело переживал поражения византийского оружия. Вместе с тем Иешу Стилит не лишен общечеловеческой, гуманной точки зрения на ход исторических событий. Хотя он и сторонник Византии, но жестокости, допускаемые византийскими войсками в Иране, вызывают его осуждение. Избиение всего мужского населения, поджог деревень, уничтожение виноградников кажутся ему преступлением.
Самое главное, что выделяет хронику Иешу Стилита из других исторических сочинений того времени, это необычайно искреннее и глубокое сочувствие автора к бедствиям и неимоверным страданиям простых людей во время войн с Ираном на территории Византии. Он с потрясающей силой описывает несчастья, обрушившиеся на Месопотамию во время нашествия иранских войск на эту пограничную византийскую провинцию. Картина осады Эдессы, нарисованная Иешу Стилитом, поражает правдивостью и достоверностью. Сам житель Эдессы, Иешу Стилит хорошо знал подробности этих трагических событий из истории его родного города.
Хроника Иешу Стилита богата жизненными реалиями, она изобилует фактическим материалом о социальной и экономической жизни Месопотамии на рубеже V—VI вв. 81 Много ценных сведений содержит она о {264} дипломатических отношениях Византии с Ираном при шахах Перозе и Каваде.
Опасаясь, как бы некоторые из фактов, сообщаемых им (вроде ужасающего голода после налета саранчи, жестокой чумы), не вызвали недоверия у тех, кто будет жить «после нас», автор подкрепляет истинность своих слов ссылками на авторитет всех своих сограждан, жителей Эдессы.
Действительно, самая тщательная проверка данными других историков подтверждает большую достоверность хроники Иешу Стилита. Бесспорно, это один из лучших источников для изучения войн Византии и Ирана при императоре Анастасии 82.
Основным источником для хроники Иешу Стилита послужило утраченное сочинение Евстафия Епифанийского. У него Иешу Стилит позаимствовал главную нить изложения, последовательность событий и самый хронографический тип сочинения. Он ставил своей задачей продолжить труд Евстафия, особенно в той части, которая касалась его родины. Иешу Стилит, однако, отнюдь не слепо переписывал свой источник, а дополнял и изменял его, внося в хронику новые сведения, почерпнутые из местной устной традиции. Особенно интересны его известия о жизни Эдессы. Некоторые новые данные, заимствованные, видимо, из сообщений византийских послов, он вносил и в свой рассказ об Иране. Многие ценные факты он узнавал от членов посольств при обоих дворах, византийском и иранском, скорее всего, от знакомых толмачей, поскольку сирийцы выполняли роль переводчиков как при ромейских, так и при сасанидских владыках.
О более раннем периоде взаимоотношений Византии и Ирана Иешу Стилит мог черпать фактический материал из «старых книг», о которых он сам говорит как об одном из своих источников. С 494—495 гг. Иешу Стилит пишет свою хронику как очевидец, основываясь на личных наблюдениях и заметках.
Стиль хроники порою отличается наивной простотой, он чужд какой-либо вычурности. Язык хроники — это язык скромного летописца-монаха, вышедшего из народа и близкого к народу.
Черты византийской хронографии здесь проявляются еще в незавершенной форме. Хроника Иешу Стилита — памятник начальной стадии формирования византийской (и ее ответвления — сирийской) историографии с присущими ей достоинствами и недостатками.
Пасхальная хроника
Заметное место в хронографии ранней Византии занимает сочинение анонимного хрониста, получившее название Пасхальная хроника. Значение этой хроники для средневекового византийского летописания состояло прежде всего в том, что в ней содержалось руководство по уста-{265}новлению даты праздника Пасхи и связанных с ним других церковных праздников. Отсюда происходит и самое название хроники 84.
Пасхальная хроника — весьма объемистое, по преимуществу компилятивное произведение, написанное в церковно-апологетическом духе. Хроника содержит хронологический костяк всемирно-исторических событий от Адама до 628 г. Она сохранилась в единственной рукописи Х в. (Cod. Vat. gr. 1941). Рукопись обрывается на описании восшествия на престол иранского шаха Кавада (8 апреля 628 г.) 84.
Анонимный хронист был современником Ираклия (610—641). Время составления Пасхальной хроники относится, скорее всего, к последнему десятилетию правления этого императора. Об анонимном хронисте известно чрезвычайно мало. Ярко выраженный клерикальный характер хроники не оставляет сомнения, что ее автор был духовным лицом. Возможно, он состоял в свите константинопольского патриарха Сергия I (610— 638), ибо анонимный хронист относится к этому церковному деятелю с особой симпатией, выдвигает его на передний план церковной жизни начала VII в., восхваляет как творца нововведений в православной литургике.
Автор Пасхальной хроники ставит в своем труде две тесно связанные между собой задачи. Первую — общеисторическую: показать (как и другие хронисты) всемирно-исторический процесс в строго хронологической последовательности, исходя, разумеется, из библейской концепции всемирной истории. Вторую — вполне практическую, имевшую большое прикладное значение для церковной жизни: создать единое руководство по исчислению пасхалий, поскольку в этом деле было много путаницы и противоречий. Для самого автора, впрочем, как и для его читателей, вторая задача имела самостоятельное и чрезвычайно важное значение.
Исходным пунктом для определения пасхального цикла анонимный хронист избрал дату 21 марта 5508 г. С этой даты и стала позднее исчисляться византийская (римская) эра, или эра от сотворения мира, в противовес александрийской и антиохийской. Хронология анонимного писателя, как и у других христианских хронографов, основана на библейской хронологии, между годами которой вставлены рассказы о вавилонских и персидских царях, о Птолемеях и римских императорах.
Изложение исторического материала в Пасхальной хронике строится применительно к ее основной задаче: хронологические выкладки анонимный хронист как бы сопровождает историческим комментарием. Хронологический костяк он пытается облечь в плоть и кровь исторического повествования. Хроника состоит из подробного перечня событий, подчиненного строгому хронологическому порядку и разукрашенного различными вставками на исторические сюжеты, занимательными рассказами, историческими реминисценциями.
В передаче событий до 532 г. хроника носит чисто компилятивный характер, здесь она похожа более всего на пеструю мозаику, сложенную{266} из отдельных отрывков сочинений древних авторов. Для древнейшего периода истории главным источником анонимного хрониста был Секст Юлий Африкан, данные которого он согласовывал с Библией. Для исчисления пасхалий хронист пользовался сочинениями Евсевия Памфила и каким-то неизвестным источником, возможно, восходящим к Пандору или Аппиану. Известия Псевдо-Калисфена почерпнуты, вероятно, из бывшей доступной автору полной редакции хронографии Иоанна Малалы. Начиная с описания событий времени Римской республики, писатель привлекает такой ценный источник, как консульские списки (фасты). Ему были известны также пасхальные таблицы александрийского и антиохийского диоцезов.
Из христианских источников автор широко использует Библию, жития и мученичества святых, церковные истории Евсевия и Епифания «Περ μέτρων κα σταθμν». Известия о патриархах и пророках, об Иоанне Продроме, апостолах Петре и Павле, о мученике Стефане взяты им из «Христианской топографии» Косьмы Индикоплова.
В основу освещения собственно византийской истории была положена хроника Иоанна Малалы, которую анонимный автор иногда переписывал дословно. Помимо этого привлекался агиографический, а иногда и законодательный материал. Так, в Пасхальной хронике полностью приведен эдикт Юстиниана об истинной вере 85.
События 532—600 гг. переданы не только по известным нам письменным источникам — использована, видимо, устная традиция и какие-то ныне утраченные памятники. В этом аспекте особый интерес представляет совершенно оригинальная трактовка в Пасхальной хронике восстания Ника. Наличие дополнительных источников и данных устной традиции позволило автору дать собственную версию трагических событий в Константинополе в январе 532 г.
После 532 г. и вплоть до конца правления Маврикия Хроника бедна событиями и состоит почти целиком из консульских фаст. Наибольшее же значение в качестве вполне самостоятельного исторического источника имеет последняя часть Пасхальной хроники, охватывающая период с 600 по 628 г. Конец царствования Маврикия, переворот Фоки и особенно первые 17 лет правления Ираклия описаны в хронике с большой полнотой, рассказ писателя становится подробнее, живее и красочнее, очевидно, потому, что он являлся современником изображаемых событий.
В некоторых частях Пасхальная хроника не лишена занимательности. Перечисление 12 городов, в название которых входит имя Александра Македонского 86, описание строительной деятельности в Византии Септимия Севера 87, а также рассказ об императрице Евдоксии и Павлине 88 явно показывают стремление автора приукрасить повествование и сделать более привлекательным сухой хронологический перечень событий. Однако особый интерес писателя к хронологии всегда остается на первом плане. В этом заслуга автора и сильная сторона его произведения 89. {267}
Научная и литературная судьба Пасхальной хроники не всегда складывалась удачно. Если хронику Иоанна Малалы меньше читали современники, чем потомки, то Пасхальную хронику наоборот, высоко ценили современники, а потомки предали забвению. Это сказалось и на отношении к ней в византиноведческой науке, где она долгое время получала негативную оценку. Действительно, в научной литературе, начиная с К. Крумбахера и кончая Г. Хунгером, Пасхальная хроника оценивалась обычно как посредственное произведение компилятивного характера, а собственная работа автора Пасхальной хроники, за исключением описания современных ему событий, представлялась крайне незначительной. Считалось, что хронист ограничивался случайным сокращением и соединением источников. Нередко встречающиеся в его сочинении крупные недоразумения и ошибки служили доказательством его невежества. В научном и литературном отношении Пасхальная хроника ставилась гораздо ниже трудов Евсевия Кесарийского и Георгия Синкелла. Ее популярность в средние века объяснялась обычно прикладным характером хроники, а выдающееся место, которое она заняла в византийской хронографии раннего времени, якобы принадлежало ей не по праву.
За последнее время, однако, в связи с возрастанием в научной литературе интереса к проблемам понятия исторического времени, происходит постепенная переоценка византийской хронографии в целом и Пасхальной хроники в частности. Французские византинисты на основании изучения пролога к Пасхальной хронике попытались суммировать то новое, что внесла византийская хронография, и в том числе Пасхальная хроника, в эволюцию понимания исторического времени 90.
В Пасхальной хронике в концентрированном виде собраны все достижения христианской исторической мысли в области создания единой хронологической системы, где отсчет исторического времени ведется от сотворения мира, т. е. от 5508 г. Для христианской историографии, создавшей единую историко-философскую концепцию и новое понимание исторического времени, было крайне необходимо упорядочить и хронологию, в которой царил невероятный разнобой. Существовали различные хронологические системы и эры, различные способы летосчисления. Нужно было привести эти многообразные хронологические системы в соответствие с эрой от сотворения мира, что означало по существу замену многочисленных и порой случайных способов летосчисления единым временем, освещенным христианской традицией. Само время теологизировалось: согласно христианскому вероучению, единое время было создано, как и все сущее, единым богом вместе с сотворением мира, и оно будет длиться до бесконечности. Эта философская и богословская презумпция должна была быть теперь облечена в плоть и кровь реального исторического времени. Вместе с тем само историческое время получало как бы божественный характер, и поэтому в хронографии оно приобретало отныне самодовлеющее значение.
В Пасхальной хронике, особенно в ее прологе, вырисовываются новые черты отношения христианской историографии к историческому времени. Во-первых, в отличие от исторических сочинений (так называемых «историй»), где на первом месте стоят события, их внутренняя, причинная {268} связь и логическая последовательность, во всемирных хрониках главная роль отводится времени, а следовательно, и хронологии. Хронология является для хронистов одновременно и целью, и методом исторического повествования. Для них хронология важнее события. Все события непременно связываются с определенной датой; когда же примечательные события отсутствуют, хроника регистрирует смену лет или чистый ход времени. Продолжительность и последовательность событий используются для расчета времени и установления хронологии. Иными словами, событийное изложение заменяется временным.
Во-вторых, хронологии придается теологический характер. Взяв за основу хода всемирно-исторического процесса библейскую концепцию, хронисты пытаются все важнейшие исторические даты соотнести с ветхозаветными событиями и фактами из жизни Христа, иными словами, придать хронологическим расчетам особую сакральную значимость и весомость. Хронология отныне не является лишь рамкой, в которую вставляются события. Ее главная цель состоит теперь не только в том, чтобы определить дату того или иного события, но и доказать, что эта дата подтверждается библейской традицией и теологически верна. К этому присоединяется еще крайне важная для церкви практическая задача определения сроков религиозных праздников.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 162; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!