Конституция 1977 г., как символ правления номенклатуры
Исчерпание мобилизационного потенциала коммунистического мифа и революционной харизмы советского режима на завершающей стадии его существования стало следствием процессов глобализации, информационного обмена и распространения идеологии прав человека, мощно заявивших о себе в последней трети XX в. Попытка реанимации коммунизма в виде правовой фикции, предпринятая в период "Оттепели", быстро выявила его непригодность как основы конституционного конструирования (с этим был связан отказ от принятия Проекта Конституции 1964 г.). "Моральный кодекс строителя коммунизма" не выдержал трансформации общественного сознания -
стр. 95
перехода от параноидальной сталинской культуры к гедонистической культуре общества потребления с его индивидуализмом и приоритетом личных прав.
Само понятие "конституционности" теряло смысл в условиях тотальной интеграции партии и государства, делавшей их практически одним целым. Начавшись с умеренной и осторожной критики сталинской Конституции 1936 г., три волны конституционной активности (1969, 1972 и 1977 гг.), о которых шла речь в начале статьи, описав круг, закончились ее фактической реставрацией. Разработчики проектов - партийные юристы - действовали так, будто бы действительно стремились создать юридический документ. Но их метод может быть определен скорее как "магический реализм" - стройное логическое построение иерархии юридических норм, выводимых из недоказуемых и принимаемых на веру принципов коммунистического мировоззрения. Идеологические фантазии и юридические химеры оказались неспособны преодолеть реальность идеократии (своеобразной версии светской теократии) и однопартийной диктатуры. Понятия, язык и семантика новой Конституциисоответствовали архаичным стереотипам "классовой борьбы". Отсюда - правомерность недоумения иностранных и российских наблюдателей по поводу того, чем, собственно, новая Конституция принципиально отличается от старой и не представляет ли она ухудшенную (в смысле большей демагогии) редакцию Конституции 1936 г.? Такое различие, однако, существовало и выражалось в конституционном закреплении метафизической формулы о руководящей роли партии.
|
|
|
Поддержание стабильности позднего советского политического режима настоятельно требовало рутинизации харизмы и модернизации идеологии - поиска адекватных когнитивных установок, рационализации институтов, правовой легитимации режима и обеспечения преемственности власти и правил ее передачи. Неопределенность этих правил, ставшая очевидной в ходе критики культа личности и свержения Хрущева, дезориентировала элиту и таила опасность новой тирании. Это определило направления разработки теоретических основ советского конституционализма в период Брежнева - воспроизводство эвфемизмов "общенародного государства", "расширения социалистической демократии" и "социалистической законности" как возврат к "ленинским нормам"; систематичность этих усилий (десятки "схем" новой Конституции), смену политических установок рассматриваемого периода и поиск новой легитимирующей формулы власти. В данных рамках проходила деятельность Конституционной комиссии, завершившаяся только через 15 лет в 1977 г. после ее создания принятием Конституции "развитого социализма".
|
|
|
Основная причина продолжительности этой деятельности и противоречивости полученного в итоге продукта, как показано выше, определяется когнитивным конфликтом разработчиков - стремлением юридически закрепить институциональные основы системы, сохранив в неизменном виде ценности, принципы и установки номинального конституционализма. Понятия последнего, имея в целом идеологическое происхождение, в принципе недоступны полноценному выражению в юридических нормах, не говоря о возможностях реального контроля их реализации. Нежелание партийно-бюрократической элиты поступиться идеологическими принципами, с одной стороны, и растущее опасение утраты власти - с другой, вели к общей непродуктивности Комиссии и различных "рабочих групп", в течение десятилетий имитировавших полноценную конституционную работу имитационной и компульсивной деятельностью - суетливой активностью по составлению различных записок и справок, последовательно отправлявшихся вышестоящими инстанциями в "корзину для бумаг".
|
|
|
В результате этой деятельности не удалось найти ответы ни на один из вызовов новой эпохи, добиться рационального правового соотношения идеологических и административных принципов, планирования и индивидуальной хозяйственной заинтересованности, согласования имитационных советских институтов с реальными структурами однопартийной власти. Набиравшему силы отчуждению общества и власти (хорошо продемонстрированному в ходе обсуждения проекта Конституцииее анонимными критиками) не было противопоставлено никакого конструктивного решения.
стр. 96
Не могли получить шансов на реализацию даже вполне умеренные предложения по расширению социального контроля над администрацией, а тем более - проекты судебного контроля конституционности законов.
|
|
|
Введение в Конституцию 1977 г. принципа руководящей роли партии стало главным ответом стагнирующей бюрократической системы на изменения во внешнем мире и рост недовольства режимом внутри страны. Пойдя (впервые в советской истории) на квазиправовую фиксацию этого принципа (выступавшего исключительно в роли сакрального тотема, рациональное обсуждение которого было жестко табуировано), партия совершила радикальный и во многом самоубийственный шаг, юридически очертив реальное положение и контуры своего (фундаментально антиправового) господства. Центральное инновационное значение нормы о КПСС, вполне четко осознававшееся разработчиками, определило как длительность ее обсуждения, так и непреодолимый характер разногласий о целесообразности ее включения в Основной закон. Ведь теоретически партия вполне могла осуществлять свое неограниченное господство без его юридической фиксации (как было в предшествующих советскихконституциях), а отмена ст. 6 в 1990 г. не обязательно означала утрату этого господства. Восстанавливая преемственность традиций самодержавия (конституционное определение которого оказалось возможным также только на исходе его существования), данная норма имела двойственную природу: с одной стороны, давала правовую легитимацию неограниченной власти, с другой - фиксировала ее надконституционный характер, что закладывало основу последующей трансформации режима (возникновения формулы президентской власти).
Таким образом, введение в Конституцию нового принципа руководящей и направляющей роли партии имело важное значение: во-первых, отражало осторожное движение в сторону политической реальности (КПСС располагала всей властью и до принятия ст. 6, но тщательно камуфлировала эту власть); во-вторых, пыталось выразить неправовую власть партии в квазиправовых терминах, что теоретически открывало перспективы обсуждения конституционности ее господства, наконец, в-третьих, вводило норму, соединявшую досоветскую формулу самодержавной власти с постсоветской формулой президентской власти.
Фактически ст. 6 стала первой и единственной нормой советских конституций, соответствующей действительности. В этом качестве полноценной ("работающей") нормы она противостояла всей логике построения номинального советского конституционализма, ставя под вопрос сам факт разумности его существования. Определив свою роль, партия оказалась в положении мифического чудовища - Сфинкса, утратившего мощь после того, как Эдип разгадал его загадку. Норма о руководящей роли партии, следовательно, выражала кризис системы однопартийного режима и обозначала необходимость поиска правового выхода из нее.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бовин А. XX век как жизнь. Воспоминания. М., 2003.
Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. М., 2010.
Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик. М., 1977.
Конституция СССР. Политико-правовой комментарий. Под реД. Б. Н. Пономарева. М., 1982.
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. М., 1970.
Основы конституционного строя России: двадцать лет развития. М., 2013.
Свод Основных государственных законов в новой редакции от 23 апреля 1906 г. // Свод законов Российской империи. Т. 1. Ч. 1. СПб., 1906.
Шахназаров Г. С Вождями и без них. М., 2001.
стр. 97
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!