Демократизационные преобразования в России 1991-1998 гг.: роль США и американских НГО
Конфликт между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом Социалистических Республик и их политико-экономическими блоками являлся центром международных отношений на протяжении четырех десятилетий после окончания Второй мировой войны. Конфликт интересов США и СССР после окончания ВМВ положил начало гонке вооружений – сначала конвенциональных, а вскоре и ядерных. Однако истинные основания этого противостояния лежали в плоскости идеологической. Две сверхдержавы представляли антагонистические взгляды на устройство человеческого общества – коммунистические и капиталистические соответственно. И каждая сторона верила в то, что именно ее социально-экономическая система наиболее адекватна и, соответственно, всячески способствовали ее воспроизводству и расширению, одновременно сдерживая и борясь с системой-антагонистом. Развал Советского Союза положил конец этому противостоянию. Следует, однако, заметить, что главными причинами развала СССР послужили вовсе не дипломатические успехи Западных стран, и не Холодная война сама по себе, а глубокие внутренние изменения баланса сил в советской политической элите и последующие ошибки нового руководства Союза.
Какие можно сделать выводы о крахе СССР с точки зрения национальной безопасности США? Прежде всего, исчезновение советской угрозы и окончание Холодной войны сняли значительную часть рисков в деле ее обеспечения. Еще в 1982 г. Рональд Рейган говорил, выступая перед Британским Парламентом, об угрозе ядерной мировой войны, нависшей над всем миром. В новой же, постсоветской реальности перед американской администрацией уже стояла проблема не надвигающейся ядерной войны, а совместный с новой Россией процесс ядерного разоружения. Кроме того, перед США стояла задача не допустить появления угрозы самому существованию Pax Americana и обеспечить невозможность восстановления статуса сверхдержавы Россией. На данном этапе необходимо вспомнить о таком понятии, как демократический мир, согласно которому в отлаженной либеральной демократической системе функционирования государства демократические нормы и институты не допускают агрессивных и провоцирующих войны действий государственных лидеров, принуждая их к диалогу и мирному достижению компромисса по текущей проблеме. А так как для начала войн нужен как минимум один агрессор, войны между демократиями невозможны. Со временем повторяемые мирные взаимоотношения между демократиями формируют общие привычки и негласные нормы поведения, появляется мирное сообщество демократий, на основе которого формируются наднациональные институты. Таким образом, формирование действенных демократических институтов в России рассматривалось со стороны США как главное условие принятия России в Западное сообщество, и, соответственно, как крайне важный вопрос национальной безопасности Америки.
|
|
|
|
|
|
Если же говорить о конкретных действиях, то в своих выступлениях администрация Клинтона всегда твердо поддерживала развитие демократии в России. Однако если говорить о финансировании демократизации в России, то ситуация предстает несколько в ином свете. С 1992 по 1998 гг. Правительство США направило в Россию финансовую помощь в размере $5,45 млрд. Так как кроме помощи в демократизации, эти деньги шли также на помощь в сокращении ядерного потенциала России, помощь в проведении экономических реформ и финансировании гуманитарных проектов, лишь $130 млн. из этой суммы были потрачены непосредственно на помощь в развитии демократических институтов (4, с. 9-38). На что же были потрачены эти деньги?
В целом деятельность американских акторов в России в 1990-х гг. можно разделить на два периода. В рамках первого из них – в первой половине 1990-х гг. западные акторы концентрировали свою деятельность на помощи в определении устройства будущей демократической России. Программы западных государственных и негосударственных организаций фокусировались на переводе характерных для Запада демократических практик, процедур, институтов в условиях России. Причем, переводе, подчас, буквальном – ввиду недостатка литературы о демократической форме устройства обществ на русском языке, выполнялись переводы на русский язык конституций западных стран, значимых литературных произведений, подобных материалам знаменитого журнала «Федералист». Подобная помощь, например, оказывалась в рамках грантов Конституционной комиссии Съезда народных депутатов РСФСР (1, с. 103-121). Эта деятельность способствовала распространению западных демократических идей среди политической элиты страны.
|
|
|
Также, западные НГО уделяли внимание и формированию избирательного законодательства. В 1992 г. американский Национальный демократический институт организовал ряд рабочих групп, на которых российские депутаты и представители Администрации Президента ознакомились с примерами избирательного законодательства таких стран, как США, ФРГ, Португалия и Венгрия (там же, с. 91-93). Подобная же тактика организации обучающих рабочих групп для представителей российского политического истеблишмента была характерна для действий западных НГО при проработке и прочих вопросов институциональной организации демократической России.
|
|
|
Если говорить о результатах этой работы, то они были смешанные. С одной стороны, западные НГО, американские, прежде всего, смогли монополизировать информационные каналы в России о сущности и устройстве демократии. С другой стороны, кризисы августа 1991 г. и октября 1993 г. показали, что российские властители, когда речь заходит о борьбе за власть предпочитают силовые методы демократическим процедурам, и они являются сторонниками демократии только до тех пор, пока она помогает им сохранять власть.
Во время второго периода – в середине 1990-х гг. большее внимание было уделено формированию гражданского общества в России, а именно взращиванию и оказанию всесторонней поддержки негосударственным организациям в различных сферах – от правозащитных организаций до ассоциаций предпринимателей и профсоюзов (3, с. 232-245). Прежде всего, эта помощь заключалась в выделении грантов от таких организаций как Национальный фонд в поддержку демократии, Фонд Евразии и т.п. Активистам предоставлялась возможность посетить международные форумы и конференции по правозащитной тематике, чем достигалась их интеграция в работу международных правозащитных и демократизационных организаций. Соответственно, западные негосударственные организации помогали не только легитимизировать деятельность российских НГО, но и являлись основными их спонсорами. Кроме того, такие организации как Международный республиканский институт и уже упоминавшийся Национальный демократический институт вели работу по помощи в формировании политических партий России. Так, они вели работу с Демократической партией России, Социал-демократической партией России, Республиканской партией России, Российской христианско-демократической партией т.п. Партии получали консалтинговую поддержку по формированию своих программ, их актив обучался технологиям работы с избирателями и участия в избирательных кампаниях. Также, на территории России было налажено вещание радиостанций Голос Америки и Радио Свободы.
Последствия этого были следующие. По причине культурно-исторического аспекта население России относилось скорее негативно к демократическим акторам, которым активно помогали западные негосударственные организации тем или иным способом. Это приводило к ситуациям, когда эти акторы старались скрыть или уменьшить влияние этих организаций (2, с. 31-40). Кроме того, ввиду малой роли России и российских граждан в поддержке работы демократизационных организаций и активистов, гранты западных организаций стали играть превалирующую роль в их финансировании. Соответственно, в своей деятельности они стали ориентироваться на запросы не собственного общества, а выделяющих гранты организаций. В результате многие гражданские организации стали существовать не для поддержания и развития демократии в России, а ради выполнения программ по выделению грантов ряда западных организаций, саботируя тем самым демократизационные процессы и дискредитируя их идеи (2, с. 54-66).
Из вышеизложенного можно сделать следующие выводы. Во-первых, основным мотивом участия в демократизационных изменениях со стороны США было обеспечение собственных национальных интересов. Соответственно, приоритетными направлениями оказания материальной помощи со стороны США были сокращение ядерного потенциала России и кредитование нового правительства в целях проведения экономических реформ. Во-вторых, мотив демократизации российского общества был вторичен. На него было выделено несравненно меньше средств, а сама деятельность велась негосударственными организациями. В-третьих, сама демократизационная работа во многом сводилась к насаждению западных демократических норм без адаптации их к местным реалиям. Поддержка же институтов гражданского общества сводилась, по сути, к выделению грантов НГО, что, с одной стороны, позволило многим НГО пережить кризисные явления в стране, а с другой – создали слой профессиональных активистов, ориентирующихся на мнение западных грантодателей и, зачастую, не понимающие запросов собственного народа.
Список литературы :
1. Carothers, T. Aiding Democracy Abroad: The Learning Curve [Электронный ресурс] / T. Carothers,. – Washington : Carnegie Endowment for International Peace, 1998. Режим доступа: http://www.forbes.com/sites/ melikkaylan/2014/01/28/how-putin-invented-the-new-authoritarianism/#3f7d7b (30.03.2017).
2. Cox, G. Making Votes Count [Электронный ресурс] / G. Cox. – Cambridge : Cambridge University Press, 1997. Режим доступа: https://sites.stanford.edu/gwcox/making-votes-count (30.03.2017).
3. Mendelson, G. Democracy Assistance and NGO Strategies [Электронный ресурс] / G. Mendelson. – New Haven : Yale University Press, 2007. – 416 с. Режим доступа: http://www.social-sciences-and-humanities.com/PDF/The-End-of-History-and-the-Last-Man-.pdf (31.03.2017).
4. U.S. Government Assistance to the Cooperative Activities with the New Independent States of the Former Soviet Union: FY 1998 Annual Report. [Электронный ресурс]. – Washington : Office of the Coordinator, 1998. – 192 c. Режим доступа: https://www.acf.hhs.gov/css/resource/ocse-fy-1998-annual-report (30.03.2017).
Меллем Анастасия Васильевна,
Иркутский Государственный университет,
исторический факультет, студент 1 курса
Научный руководитель:
Шмидт Сергей Федорович, к.и.н.
«Эффект Левченко» на думских выборах 2016 года в Иркутской области
Иркутская область – единственный регион в России, где 27 сентября состоялся второй тур губернаторских выборов, результатом которого стала победа «красной» оппозиции и поражение лидера гонки, действующего губернатора и кандидата от партии «Единая Россия». После маленькой политической революции 2015 года интерес к избирательным кампаниям в Иркутской области очевидно возрос: эксперты пристально следят за политическим климатом региона в ожидании новых неожиданных и непредсказуемых событий. Предвкушение интересных конкурентных выборов витало в воздухе и вносило интригу в грядущую думскую избирательную кампанию.
Поэтому особое внимание было приковано к личности нового губернатора. Триумфальная победа С. Г. Левченко на губернаторских выборах будоражила умы многих иркутян, поэтому совершенно не случайно, что на думских выборах 2016 года политтехнологи избирательных штабов кандидатов от партий «Единая Россия» и КПРФ стремились использовать образ Левченко в свою пользу. Постараемся разобраться, что из этого вышло.
13 января состоялось заседание секретариата ЦК КПРФ, на котором были определены наиболее перспективные для партии регионы страны с высоким уровнем протестности. Иркутская область вошла в так называемый «красный пояс» - список приоритетных для КПРФ регионов, где позиции партии и поддержка электората наиболее сильны.
В связи с этим, штабом КПРФ ставилась задача в думской кампании идти на равных с «Единой Россией». Левченко в ходе пресс-конференции с журналистами региона заявил: «Я ожидал результатов, близких друг другу, если говорить по процентам или по количеству избирателей, проголосовавших за ЕР и КПРФ». Если проанализировать процентное соотношение голосов на выборах 2011 (27%) и 2016 (24%) годов, то можно сделать вывод о том, что на прошедших думских выборах КПРФ подержал ядерный коммунистический электорат, а привлечь «свежих» избирателей не удалось – сочувствующие остались дома.
Перед «Единой Россией» ставилась основная задача – не допустить создания антиедросовской коалиции (аналогичной 2015 году). Однако предпосылок к ее появлению не возникло: конфликт строительных корпораций с экс-губернатором С. В. Ерощенко закрыт, а представители бизнес элиты заняли уютные кресла региональной власти.
Партия власти, безусловно, имеет высокие показатели поддержки населения (по данным опроса ФОМ, проведенного 27 ноября 2016 года, 49% населения готовы проголосовать за ЕР на выборах в Госдуму, если они состоятся в ближайшее воскресенье). Единороссами ключевая ставка была сделана на засушивание явки (не допустить на участки подвижный электорат). Иркутяне, которые во втором туре губернаторских выборов в сентябре 2015 года штурмовали избирательные участки, в этот раз не проявили интереса к выборам. В Прибайкалье зафиксирована рекордно низкая явка – 32,92%, для сравнения явка по России – 47,88 % (выборы 2011 года – 47,2%, 2016 – 32,92%).
Еще одна стратегия, эффективно использованная единороссами – это забрасывание удочки с черным пиаром. Штаб коммунистов до последнего держался и не предпринимал никаких ответных нападок, однако, за 2-3 недели до выборов терпение «красных» закончилось, коммунисты дали ответный «черный» удар, что в свою очередь сработало на уменьшение явки.
Результаты думских выборов таковы, что обе стороны (Единая Россия и КПРФ) постарались выдать их за свою победу. С одной стороны, процентные показатели коммунистической партии в Иркутской области достаточно высоки (24%), однако изначально ставилась цель разделить победу с Единороссами пополам, но сделать этого не удалось, несмотря на триумфальную победу «красных» в избирательной кампании 2015 года и благоприятные стартовые условия перед выборами. Для Единой России показатель 39,8% в регионе достаточно объективный при сложившейся политической реальности (губернатор – коммунист). К слову сказать, в 2011 году «Единая Россия» в Прибайкалье набрала 34,9%.
Образ губернатора Левченко сыграл важнейшую роль в думской избирательной кампании 2016 года, так как все политтехнологические ритуалы проводились именно вокруг него: КПРФ накачивала позитивным образом «красного» губернатора, а «Единая Россия» сконцентрировалась на негативной стороне. Несмотря на эффективный комплекс стратегий и классический подход к избирательной кампании, произвести качественный перелом в политическом пространстве региона коммунистам не удалось. Думские выборы 2016 года стали продолжением губернаторской кампании, однако можно предположить, что фактор избирательной кампании 2015 года не окажет серьезного влияния на результаты предстоящих выборов 2018 года.
Суранова Елена Михайловна,
преподаватель, магистр права,
аспирант кафедры философии БГУ
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 194; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!