Отношение Бен Нешера к свободе слова и свободе исследований
Юрген Граф
Об одном человеке, который решился
опровергнуть ревизионизм.
Рафаэль Бен Нешер и его книга
«Ревизионизм Холокоста: Идеология или наука?»
Оригинал :
Jürgen Graf. Von einem, der auszog, um den Revisionismus zu widerlegen. Raphael Ben Nescher und sein Buch Holocaust-Revisionismus: Ideologie oder Wissenschaft? 2013
Об авторе: Юрген Граф (родился в 1951 году, швейцарский гражданин) принадлежит к числу ведущих ревизионистов. Он является автором книги «Освенцим. Признания преступников и очевидцы Холокоста», первого систематизированного сборника и анализа свидетельских показаний о якобы проходивших в Освенциме массовых убийствах с помощью газа, а также работы «Колосс на глиняных ногах. Рауль Хильберг и его фундаментальный труд о Холокосте». Совместно с итальянским исследователем Карло Маттоньо он опубликовал детальные работы о лагерях Треблинка, Майданек и Штуттхоф, позднее вместе с Маттоньо и шведским автором Томасом Кюесом он написал большую книгу о Собиборе. Юрген Граф работает переводчиком с многочисленных языков на немецкий.
Русским читателям известны, в частности, следующие работы Юргена Графа: «Миф о Холокосте», «Великая ложь ХХ века», «Ночной разговор Генриха Гиммлера с Норбертом Мазуром», «О пересмотре количества жертв концлагеря Майданек», «О наказуемости «отрицания геноцида»», ««Новый еврейский вопрос» или конец Гийома Фая», «Ревизионизм холокоста. Лекция в Москве, 2009 г.», «Крах мирового порядка», «Собибор. Миф и реальность» (совместно с Томасом Кюесом и Карло Маттоньо).
|
|
|
О книге: Из многочисленных вышедших после 1980 года антиревизионистских книг работа молодого швейцарского историка еврейского происхождения Рафаэля Бен Нешера «Ревизионизм Холокоста: Идеология или наука?» является, вне всякого сомнения, самой серьезной. Бен Нешер требует свободы слова и свободы исследований для ревизионистов и делает последним удивительные уступки, но, тем не менее, остается сторонником официальной исторической версии, согласно которой национал-социалисты во время Второй мировой войны совершили геноцид евреев с использованием газовых камер. В нижеследующем ответе Бен Нешеру Юрген Граф еще раз показывает, на каком сомнительном фундаменте покоится история «Холокоста». Тому, кто хочет ознакомиться с аргументами и той, и другой стороны, полезно будет прочесть как книгу Рафаэля Бен Нешера, так и ответ на нее Юргена Графа.
Примечание: Ввиду того, что книги, на которые ссылается автор, на русский язык в большинстве своем не переводились, рецензия публикуется без сносок с указаниями источников цитат. Оригинал работы – со всеми сносками – вы можете найти по ссылке http://www.velesova-sloboda.org/archiv/pdf/graf-von-einem-der-auszog-ben-nescher.pdf
|
|
|
Часть I: Исходное положение
Вступление
В 2010 году Рафаэль Бен Нешер, молодой швейцарский историк иудейского вероисповедания, опубликовал 590-страничное произведение под заголовком «Ревизионизм Холокоста: Идеология или наука?» ( Holocaust- Revisionismus: Ideologie oder Wissenschaft?). Согласно тексту на обратной стороне суперобложки, исследование Рафаэля Бен Нешера претендует на то, чтобы проанализировать ревизионизм на научном уровне:
«От ревизионистов Холокоста, более известных как «отрицатели Холокоста», как правило, отмахиваются как от ослепленных неонацистов и закоренелых антисемитов, не касаясь при этом того, что эти люди говорят на самом деле. В данном произведении этот пробел должен быть заполнен: впервые нам представлено подробное исследование о международном ревизионизме Холокоста, которое не только описывает его развитие, но и критически анализирует аргументы и методы ревизионистов. Эта книга призывает читателя задуматься над привычными мнениями и вместе с автором приступить к поискам правды».
От историка, который берется за то, чтобы критически проанализировать аргументы и методы ревизионистов, следовало бы ожидать следующего:
|
|
|
1) От него можно ожидать, что он потребует свободы выражения мнения для ревизионистов и выскажется за отмену введенных за прошедшее время в доброй дюжине государств ограничивающих свободу слова антиревизионистских «законов-намордников», чтобы, наконец, закончилась скандальная опека историографии со стороны юстиции, и ревизионисты смогли бы представлять свою точку зрения без страха преследования со стороны государства.
2) От него можно ожидать, что он назовет самые важные ревизионистские произведения и обобщит самые существенные аргументы, представленные авторами этих произведений.
Эти оба требования могут показаться, на первый взгляд, само собой разумеющимися, однако, если вам доведется, например, взять в руки появившийся в 2011 году антиревизионистский сборник «Новые исследования о национал-социалистических массовых убийствах с использованием ядовитого газа» ( Neue Studien zu nationalsozialistischen Massent ö tungen durch Giftgas), то вы уже скоро заметите, что его авторы не выполнили ни одно из этих требований. Они не соглашаются с правом своих противников на свободу слова, и не считают нужным назвать, по крайней мере, самые значительные ревизионистские произведения и представить краткий обзор содержания этих трудов. И то, и другое свидетельствует о ненаучном, пропагандистском характере этого сборника.
|
|
|
Давайте теперь в первую очередь перейдем к вопросу, что же думает Рафаэль Бен Нешер о свободе слова и свободе исследований, и действительно ли в его книге представлено обещанное объективное изображение ревизионистских аргументов.
Отношение Бен Нешера к свободе слова и свободе исследований
Не вызывает никаких сомнений, что Рафаэль Бен Нешер отвергает существующие во многих государствах антиревизионистские законы:
«С одной стороны зафиксированное в конституции всех западных демократий основное право на свободное выражение мнения и свободу науки выступает против таких мер. Кроме того, сомнительно и то, что какое-либо историческое событие может быть превознесено до уровня догмы, в которой ни в коем случае нельзя сомневаться. При этом не имеет значения, по каким именно мотивам Холокост ставят под сомнение. (…) Если ревизионисты не хотят верить в Холокост, то они и не обязаны в него верить». (стр. 408).
Еще более отчетливо высказывается Бен Нешер в конце своей книги:
«Ревизионисты […] порой очень точно знают литературу о Второй мировой войне и выдвигают такие аргументы, от которых нельзя просто так отделаться одним покачиванием головой. Если бороться с этим феноменом только с помощью уголовно-правовых преследований, то это – будь то с полным основанием или нет, – вызовет впечатление, будто других, лучших аргументов, которые можно было бы противопоставить ревизионистам, не существует. […] Удо Валенди правильно заметил, что историческую науку нельзя «в ее формах исследования и результатах закрепить юридическими средствами». История дала нам достаточно много уроков того, насколько опасным может быть осуждение людей за их мнения, пусть даже они с точки зрения господствующего мировоззрения могут считаться ошибочными. […] Даже если кто-то симпатизирует идеям национал-социализма и оспаривает Холокост только по этой причине, то этого человека не следует наказывать – пусть даже у кого-то другого, обладающего здравым смыслом, такое наказание и не вызвало бы возражений. В конце концов, заигрывание с коммунизмом также не является нарушением закона, хотя от имени этой идеологии было убито еще больше людей, чем от имени национал-социализма». (стр. 539, 540)
Этой своей четкой позицией в защиту свободы слова и свободы исследований Бен Нешер выгодно отличается от авторов упомянутого сборника «Национал-социалистические массовые убийства с использованием ядовитого газа». Позитивно нужно также отметить то, что он, по меньшей мере, признает за ревизионистами их субъективную честность. На стр. 535 он с согласием цитирует австрийского адвоката Герберта Шаллера, который защищал перед судом многочисленных ревизионистов. В своем докладе на Тегеранской конференции по Холокосту в декабре 2006 года Шаллер сказал, среди прочего, следующее:
«Приводящие конкретные аргументы отрицатели Холокоста, естественно, убеждены, что их утверждения правильны, так как они опираются на естественнонаучные соображения и поэтому предлагают также естественнонаучные, криминалистические вещественные доказательства, и потому они не лгут, а оспаривают».
В действительности, сам здравый смысл свидетельствует о том, что ревизионисты твердо убеждены в правильности своих тезисов. Ради заведомой лжи никто не стал бы, в конечном счете, идти на риск таких серьезных убытков для себя, как потеря места работы, и даже преследований со стороны государства в форме штрафов и тюремного заключения.
Хотя Бен Нешер полностью признает субъективную честность ревизионистов, он снова и снова называет их «отрицателями», что сильно раздражает. Так, например, на стр. 33 он пишет, что пионер ревизионизма Поль Рассинье начал в шестидесятые годы «отрицать» существование газовых камер, и в сноске 2 на стр. 535 он говорит о «конференции отрицателей Холокоста в Тегеране». Правильным выражением было бы, естественно, «опровергающие Холокост» – не говоря уже о том, что на той конференции свободно выступали также сторонники и традиционной картины Холокоста. Глагол «отрицать» (leugnen) в немецком языке в отличие от нейтрального «оспаривать», «опровергать» (bestreiten) имеет значение «заведомо отрицать то, что было на самом деле» и поэтому он не только этимологически, но и по смыслу является родственным глаголу «лгать» (lügen). То, что Рафаэль Бен Нешер это знает, следует из его собственных слов: понятия «отрицатель Освенцима» и «отрицатель Холокоста», пишет он на стр. 22, уже подразумевали,
«то, что в случае ревизионистов речь идет о «профессиональных лжецах» или о «нечестных, злых людях». […] Так как проблематично заклеймить кого-либо как преступника только по причине его веры или его взглядов и, кроме того, ревизионисты, похоже, действительно убеждены в том, что они высказывают публично, здесь мы будем избегать этого понятия.»
Как мы увидели, Бен Нешер уже скоро «забывает» это свое обещание избегать клеветнического понятия «отрицатель Холокоста». Вероятно, это нужно объяснить попыткой автора застраховать себя от критики со стороны верящих в Холокост догматиков. В том же свете нужно, пожалуй, рассматривать также следующий его пассаж:
«Единственный обоснованный контраргумент, который может быть приведен в пользу уголовного преследования ревизионистов, – это люди, пережившие Холокост, которые травмированы тем, что им довелось пережить, которые потеряли все, которых преследовали, изгоняли, мучили и травили в течение долгих лет. Этих людей следует защищать от таких безразличных [«индифферентных» – именно так] высказываний вроде тех, что концлагеря якобы были 'лагерями для летнего отдыха'. Соответствующим образом такие законы следовало бы отменить тогда, когда больше не останется в живых последних свидетелей».
Давайте продолжим эту мысль и предположим, что некий родившийся в 1938 году еврей был со своей семьей в 1943 году депортирован в Освенцим и освобожден там 27 января 1945 года. (Когда в этот день Красная армия вошла в Освенцим, она нашла среди оставленных немцами неспособных к пешему маршу заключенных 205 детей в возрасте от нескольких месяцев до 15 лет). Представим дальше, что этот гипотетический еврей достигает возраста 107 лет и как последний в мире «переживший Холокост» умирает в 2045 году. Согласно указанному выше аргументу – который Бен Нешер, само собой разумеется, не разделяет – свобода слова для ревизионистов может быть признана только с этого момента; и пока это не так, людей за их взгляды на вопросы истории следует продолжать отправлять в тюрьму, а их книги перерабатывать на макулатуру или сжигать! Если историкам придется оформлять результаты своих исследований так, чтобы вследствие этого никто не почувствовал себя обиженным, то тогда лучше всего сразу отменить историю вообще, так как практически любой результат исследования может кому-то не понравиться. Впрочем, Бен Нешер за несколько предложений до указанной цитаты и сам констатирует это:
«В конце концов, бессмысленно и невозможно посадить в тюрьму всех, кто говорит что-то, что могло бы быть не по нраву кому-то другому, даже если доходит до того, что этот другой по праву чувствует себя оскорбленным». (стр. 408).
В ответ на странное приписывание ревизионистам того, что они, мол, называют нацистские концлагеря «лагерями для летнего отдыха», я сначала процитирую то, что я написал в конце написанной мною вместе с Карло Маттоньо книги «Концлагерь Майданек. Историческое и техническое исследование » (KL Majdanek. Eine historische und technische Studie):
«Концентрационный лагерь Майданек был местом страданий. Его узники страдали от катастрофической ситуации с гигиеной, от эпидемий, от порой совершенно неудовлетворительного питания, изматывающей тяжелой работы, от издевательств. Более 40 000 арестантов Майданека нашли в нем свою смерть преимущественно от болезней, обессиливания и истощения; неизвестное число их было казнено.
Те, кто на самом деле умер в Майданеке, заслуживают нашего уважения, так же как заслуживают нашего уважения все жертвы войны и угнетения. Однако мы ведь никак не окажем почести умершим тем, что по политически-пропагандистским причинам во много раз преувеличим их число и представим такие утверждения о причине их смерти, которые лишены каких-либо оснований».
В начале моей статьи «Анатомия советских допросов инженеров фирмы «Топф»» ( Anatomie der sowjetischen Befragung der Topf- Ingenieure) я пишу:
«В 1942, особенно во второй половине этого года, в концентрационном лагере Освенцим царила ужасная ситуация. Смертоносная эпидемия сыпного тифа уносила жизни большей части заключенных лагеря; в августе в среднем в день умирали 270 человек. Несмотря на это, вопреки всем требованиям разума и человечности, в лагерь постоянно прибывали все новые транспорты с узниками, результатом чего стало то, что большая часть новоприбывших за самое короткое время пали жертвой свирепствовавшей эпидемии».
Ради справедливости нужно, конечно, указать на то, что, прежде всего, в довоенное время в некоторых лагерях была вполне приемлемая ситуация. В августе 1938 года швейцарский дивизионный генерал и делегат Красного креста Гийом Фавр составил отчет о посещении им накануне концентрационного лагеря Дахау, в котором он писал, в частности, следующее:
«В лагере находятся более 6000 заключенных. Условия содержания: прочно построенные, светлые и хорошо проветриваемые бараки. […] В каждом бараке очень современный и очень чистый туалет, кроме того, есть умывальник. […] Работа летом с 7 до 11 и с 13 до 18 часов, зимой с 8 до 11 и с 13 до 17 часов, в субботу во второй половине дня и в воскресенье заключенные не работают. […] Продовольственное снабжение: пищу готовят на больших, очень чистых кухнях. Еда простая, но разная в каждый рабочий день, в достаточном количестве и приемлемого качества. […] Каждый арестант может получать от своих родственников еженедельно 15 марок, чтобы улучшить свое продовольственное снабжение. […] Обращение офицеров корректное. Арестанты могут писать своим семьям, а именно попеременно одно письмо и одну открытку раз в неделю. […] Дисциплина, тем не менее, очень строга. Часовые солдаты, не колеблясь, применяют свое оружие при попытках побега. […] Арест в одиночных камерах, которые достаточно вместительны и светлы. […] Как исключительное наказание может также назначаться бастонада (удары палками по пяткам). Это наказание должно применяться только в крайне редких случаях. Оно, по-видимому, очень болезненно, и его очень боятся. […] Если дежурный солдат ударит арестанта, его наказывают и изгоняют из СС. […] Обращение с заключенными строгое, однако, его нельзя назвать негуманным. С особой добротой, пониманием и компетентностью обращаются с больными».
Даже если я и вынужден критиковать Бен Нешера в некоторых моментах, я с удовлетворением констатирую, что он требует свободы слова и свободы исследований для ревизионистов. То, что он – вероятно, в качестве уступки своим единоверцам, которые в подавляющем большинстве своем выступают за уголовно-правовое преследование ревизионизма – также цитирует какой-то «аргумент», которым можно было бы, возможно, оправдать такое преследование, ничего не меняет в этом факте.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!