Податное обложение в вольных городах.

Муниципии не только пользовались политическими и административными свободами, но также преимуществами и привилегиями экономического порядка.

Ранее отмечалось, что плебеи были почти единственной категорией, платившей подати королю, поскольку дворяне были уже освобождены, а духовенство, как черное, так и белое, освобождалось от налоговых обязательств.

В то время в Леоне и Кастилии существовали разнообразнейшие подати, причем одни из них носили характер чистых налогов, другие — возмещения за услуги, которые перестали оказываться, а третьи являлись штрафами или денежной компенсацией.

К податям первого рода относились:

 гойоса ( goyosa ) — налог, уплачиваемым супругами при рождении ребенка;

луктуоса или нунсьо ( luctuosa или nuncio) передача королю лучшей головы скота или драгоценности, принадлежавшей умершему человеку (этот налог платили также кавальеро — своей лошадью, доспехами или определенным количеством денег и клирики — мулом или серебряным сосудом);

мовисьо ( mooicio ) — единовременная подать за перемену местожительства;          янтар ( yantar ) — определенное количество съестных припасов, которые предоставлялись королю и его свите при посещении им какого-либо селения;  кондучо, колеча или колъейта ( conducho , colecha или colleita ) — подать, подобная янтару, с той разницей, что гостю (королю или сеньору) предоставлялись, помимо сьестных припасов, жилище, одежда, фураж, отопление и т. д.;

 сенсо или капитасьон (сепсо или capitation ) — подушная подать, которую выплачивали вольноотпущенники и их дети;                                                  петитум ( petitum ) — чрезвычайный налог, который короли устанавливали в связи с каким-либо важным событием (женитьба или рождение принца и т. п.);                                      с начала XII в. этот налог превратился в ежегодный и назывался монеда ( moneda ), так как платился металлическими деньгами;                                                                                   сервисьос ( servicios ) — чрезвычайные подати или подарки, которые кортесы или города преподносили королям;                                                                                                                 маньерия ( maheria ) — передача королю имущества лиц, умиравших без наследника в определенном колене;                                                                                                             энлисия ( enlizia ) — десятин часть стоимости проданного дома или имущества; монтатико и эрбатико ( montatico и herbatico ), платившиеся соответственно за пользование дровами и пастбищами в лесах или за пользование травой на лугах; понтатико или понтадго ( pontatico или pontadgo ) — провозные пошлины;               морская десятина ( diezmas de mar ) — таможенные пошлины в портах; портазго ( portazgo ) — пошлины за погрузку и разгрузку и др.

К податям второго рода принадлежали:

фонсадо или фонсадера ( fon c ado или fonc adera ) — возмещение, платившееся королю теми, кто не мог лично участвовать и войне;                                                                       пектум или печо ( pectum или pecho ) — сбор в размере 4 сольдо, введенный в XI в., который платил каждый житель королевской земли, когда король набирал войска; анубда или кастельярия ( anubda или castellaria ) — де­нежная повинность, которой откупались от привлечения к работам по возведению, строительству или починке замков и укреплений как плебеи (которых привлекали в качестве чернорабочих), так и кавальеро (привлекаемые в качестве надсмотрщи­ков);                                          фасендера или серна ( facendera или serna ) — вместо отработки — денеж­ное возмещение сельскохозяйственных повинностей, которые должны были вы­полняться в некоторых случаях для короля и др.

К третьей группе относилась колонья ( colona ) — штраф, который платили все жители местности, где было совершено преступление, если виновный не был найден (в таком случае все живущие в данной округе рассматривались как коллектив ответчиков).

Размер этих штрафов устанавливался в зависимости от характера преступления и положения потерпевшего.

Как общее правило, сумма штрафа делилась на три части и поступала королю, муниципалитету и истцу.

Таким образом, свободные плебеи были не менее задавлены податями и бар­щиной, чем патронируемые крепостные (с. 145), зависевшие от сеньорий.        

Естественно, что короли в тех случаях, когда являлась необходимость в заселении вновь завоеванных территорий, привлекали колонистов привилегиями, которые избавляли их от этих тягот.

Так, во многих муниципальных фуэрос предусматривалось освобождение от некоторых податей или же эти подати сокращались: например, фонсадо взимался только один раз в год.

Проявлялась явная тенденция заменять все подати единым денежным сбором (монеда форера — moneda forera ) или нату­ральным налогом, порой весьма незначительным (2 сольдо в Лограньо), который взимался ежегодно. Но фонсадо и янтар не отменялись никогда¹.

1.Размер этих податей определялся местными фуэрос, но выплачивались они королю.

 

Муниципальные финансы.

Для удовлетворения своих насущных нужд муниципалии располагали,

во-первых, податями, платившимися жителями, и штрафами, поступавшими непосредственно в кассу городского совета;

во-вторых, обязательными, трудовыми повинностями на сельскохозяйственных (муниципальные поля), дорож­ных, мостовых, строительных, фортификационных и других работах и,

в-третьих, собственными землями, принадлежащими городу с давних (иногда римских и вестготских) времен или пожалованными королем при основании поселения или при даровании городу фуэро.

Эти земли делились на две категории.                                                           

Одни из них возделывали все жители, отбывая муниципальную барщину, причем урожай сдавался в муниципальные хранилища, и суммы, вырученные от его продажи, использова­лись для расходов на общеполезные дела: сооружение и ремонт дорог, стен, замков, мостов и т. д.                                                                                                          Урожай со второй категории земель непосредственно использовался жителями, причем иногда он оставался неделимым, иногда же подразделялся на части или доли; такие переделы происходили либо ежегодно, либо через каждые три года или, наконец, раз в пятилетие.                                                                                                                           Земли первой категории назывались собственными ( propios ),                                 а второй — общинными или землями общего пользования ( comunales ,                                   de aprovechamiento сотип).

К этой последней категории относились преимуще­ственно луга и леса, различные виды пользования которыми — выпас скота, заго­товка дров и лесоматериалов — регулировались определенными правилами, хотя нередко в общинном пользовании были и пахотные земли.

Ни собственные, ни общинные земли не могли продаваться; любая сделка по купле-продаже таких земель признавалась юридически недействительной; однако собственные земли город мог сдавать в аренду, не возделывая их непосредственно своими силами.

Границы и межевые знаки оберегались тщательнейшим образом; не допускались какие бы то ни было изменения рубежей городских земельных угодий, ибо эти земли были основой благосостояния горожан и являлись первей­шими и наиболее важными источниками богатств.

 

Организация сеньорий.

Демократическая организация системы местного управ­ления свойственна была не только вольным городам. Отчасти их пример и их влияние, отчасти рост свободного населения и смешение различных и крайне раз­нородных социальных групп, вызванное притоком чужеземцев, способствовали тому, что в сеньориальных и особенно в церковных городах и селениях наряду с восста­ниями крепостных началось мощное движение, целью которого было завоевание прав на участие в политическом и административном управлении.

Немало восста­ний, о которых мы говорили в одном из предыдущих параграфов, было направлено к этой цели.

«Образование населенных центров, — пишет один автор, — состо­ящих из лиц, тесно связанных общностью интересов; все большее и большее созна­ние этой солидарности; рост благосостояния благодаря развитию ремесла и тор­говли и организации муниципальных ополчений, обладающих мощными континген­тами для отражения нападения норманнов и мавров, — все пробуждало в жителях духовных сеньорий законное стремление к независимости и свободе, желание управ­лять своими делами, как это имело место в селениях, непосредственно зависевших от короны.

Они обладали независимостью в экономическом отношении и хотели быть независимыми в политическом отношении».

В таких городах духовных сень­орий, как Сантьяго, Луго, Оренсе, Туй, Паленсия, Самора и Саагун, горожане борют­ся вначале за ограничение права сеньора назначать по своему усмотрению муници­пальных магистратов; позже — за право исключительного пользования этой столь драгоценной прерогативой.

Они приложили немало усилий, чтобы расширить сферу действия муниципальных должностных лиц на весь круг лиц, зависимых от сень­ора.

Как и в Овьедо, Леоне и других ранее упомянутых городах, в этих муниципи­ях постоянно возникали конфликты между городскими и церковными судьями.

Короли часто вмешивались в эту борьбу, но их политика не отличалась постоянством, и, сообразуясь с обстоятельствами, они покровительствовали иногда сеньорам, а иногда их подданным.

Однако города шли своим путем.

До конца XII в. в Сантьяго, например, были только судьи, назначенные епископом, но в 1131 г. появляются народные судьи или магистраты, которых, как полагают, начали избирать примерно с 1130 г.

Кроме того, с 1020 г. народ участвует в отправлении некоторых административ­ных функций, как например в ежегодном установлении цен на продовольствие и ставок заработной платы.

Для этой цели жители собирались на совет (сопс illi ит) в первый день великого поста.

Однако эти советы нельзя смешивать с советами ( concejo ) вольных городов.

Компостельский консилиум, о котором мы уже упоминали, имел весьма специфи­ческие и ограниченные функции, которые не обеспечивали возможности управле­ния городской общиной.

Этот совет фактически представлял собой комитет, состо­явший из optimates populi , т. е. из видных лиц, назначенных епископом.

Так про­должалось до конца XII в.

Во всех движениях и восстаниях горожан (например, во время восстания в Сантьяго 1136 г.) создавались революционные советы, избира­емые народом, что было отражением стремлений горожан.

Наконец жителям Сан­тьяго окончательно удалось добиться прав на самоуправление в период между 1173—1206 гг.

Таким образом, к началу XIII в. они завоевали автономную органи­зацию, подобную организации вольных городов.

В сельских местностях на сеньориальной территории Сантьяго существовал старинный обычай, подтверждаемый и санкционируемый в фуэрос (фуэро Диего Хельмиреса, 1113 г.), в соответствии с которым ежемесячно в каждом архипресвитерстве, образующем диоцез, пресвитеры, кавальеро и крестьяне собирались для того, чтобы «жалобы и обиды каждого были рассмотрены и удовлетворены архи­пресвитером и прочими разумными мужами».

Подобные собрания, которые снача­ла созывались от случая к случаю, в конце концов стали постоянными и приобрели характер цеховых братств ( cofradias ).

Они собирались не только по округам (архипресвитерствам), но и в приходах (например, в приходах Табоадело, Рио Кальдо и др.).

Мы привели Сантьяго в качестве примера.                                            Аналогичный процесс имел место и в прочих городах церковных и светских сеньорий.                                                                                                                      Обитатели их мало-помалу добились предоставления им фуэрос и улучшения своего положения, что приблизи­ло эти поселения к вольным городам.

Судебная организация.                                                                                                   Отправление правосудия, как известно, было прерога­тивой короля.                       На Леонском соборе 1020 г. Альфонс V подтвердил эту коронную привилегию, отдав распоряжение, чтобы во всех городах королевства имелись судьи, назначенные короной для рассмотрения тяжб всего населения.                                                     Фактически граж­данская юрисдикция находилась в руках алькальдов муниципалитетов, уголов­ная — в ведении судей высшего ранга (мэринов или аделантадо) или муници­пиев.                                                                                                                Но королю принадлежало право надзора над действиями таких судей и наказания их в случае, если они выносили несправедливые приговоры, и даже право назначения судей из другого города, которые назывались судьями на жалованье ( jueces de salario ).                                                                                                                           Должностные лица королевской юстиции, как общее правило, нуждались в эти смутные времена не в меньшем надзоре, чем все прочие лица, несущие административные обязанности.

Судебные исполнители ( sayones ), должностные лица судебного ведомства ( ministros ) и альгвасилы совершали множество злоупотреблений, взимая калонью или денежные штрафы, и также вели себя коронные мэрины при сборе подушных податей и других налогов.

На эти злоупотребления не раз обращали внимание короли, в частности Фернандо I и Альфонс VI.

Последний вынужден был распорядиться, чтобы на перевале Монтевалькарсель не взимали подорожный сбор ( portazgo ) , так как должностные лица чинили при этом множество несправед­ливостей и злоупотреблений, досаждая путникам и обирая их.

Главным мотивом, побудившим короля принять решение, обеспечивающее интересы французских, итальянских и немецких путников, проезжавших через этот перевал, была забота о поддержании международных связей Кастилии.

 

Королю принадлежало право принимать апелляции на решения судей.            

Он мог затребовать любое дело.                                       

При этом некоторые дела подлежали только его суду (убийство из-за угла, насилие над женщиной, разрушение церкви, дворца или дороги, нарушение перемирия, гражданская война между дворянами, вызовы и поединки и т. п.).

Для разбора этих дел король устраивал публичную аудиенцию в своем суде, который назывался кортом ( cort ) и в состав которого входили члены королевской фамилии, епископы, графы, дворцовые должностные лица, начальники округов,          а иног­да также и инфансоны.

На аудиенциях король выслушивал также представителей или посланников от вольных городов и вассалов, являющихся с жалобами, претензи­ями или с просьбами о справедливом решении дел, относящихся к порядку управле­ния.

До конца XII в. функции этого корта были, по-видимому, чисто консультатив­ными, без права инициативы и решающего голоса.

Приговор зависел исключительно от воли короля и приводился в исполнение портеро ( portero ), которых в XII в. сменяют сайоны ( sayones ).

В графствах имелись судебные хунты или собрания, созывавшиеся периодически, на которых должны были присутствовать кавальеро.

Наказания.

Грубость нравов и всеобщая анархия требовали в соответствии с общим уровнем культуры той эпохи применения энергичных мер воздействия и свирепых наказаний за совершение преступления.

Преступники подвергались от­сечению конечностей, побиванию камнями, сбрасыванию со скалы, погребению за­живо, сожжению; их карали голодной смертью, сажали в котлы с кипящей водой, сдирали кожу, душили, топили в море; некоторые из этих кар изобретались как чрезвычайные меры для пресечения разбоя, который принимал порой характер общественного бедствия вследствие усобиц и гражданских войн, как это имело место во времена Альфонса IX.

Для доказательства виновности по-прежнему применялся кипяток, раскаленное железо и судебный поединок, разрешенный Леонским собором 1020 г.

Однако в конце IX в. подобные приемы не встречали уже одобрения, и короли старались искоренить этот обычай.

Пытка, санкционированная уже в кодексе «Фуэро Хузго», широко применилась, но только при расследовании тяжелых преступлений и при соблюдении определенных процессуальных формальностей; при этом заботи­лись, чтобы пытка не привела к смертельному исходу или чтобы в результате ее применения преступник не потерял какого-либо важного органа.

Но вместе с тем ко многим преступлениям иногда относились чрезвычайно снисходительно.

Так, например, хотя в различных фуэрос человекоубийство кара­лось смертной казнью, но наряду с этим некоторыми фуэрос по-прежнему была узаконена денежная компенсация за убийство в соответствии с вестготскими пра­вовыми нормами (композиция, энмьенда, калонья);

эту компенсацию семья убий­цы должна была платить семье убитого;

 порой просто назначалась цена откупа за совершенное преступление.

Замена телесного наказания штрафом весьма характерна для законодательства этой эпохи.

Например, в фуэро Леона за убийство в каче­стве откупа была установлена определенная сумма;

в фуэрос Логроньо и Миран­ды эта сумма составляла 500 сольдо — подобная цифра повторяется и в других фуэрос.

В фуэро Саламанки отмечается, что убийца должен заплатить 100 мараведи;

в фуэро Саагуиа фиксируется цифра в 100 сольдо,

в фуэро Куэнки — 300 и

в фуэро Алькала — 108 сольдо;

при этом указывалось, что в случае, если убийца не сможет уплатить эту сумму, надлежит его удавить.

Обычно суммы отку­па были не одинаковыми, а менялись в соответствии с социальным положением убитого;

например, за убийство дворянина платился больший выкуп, чем за убий­ство плебея;

однако городские привилегии уничтожали эти различия.

Весьма лю­бопытно предписание фуэро Леона, в котором для наказания за убийство давался незначительный срок в 9 дней.

Если преступника не удавалось задержать в течение этого срока, он освобождался от наказания, хотя и не всегда мог избежать мести со стороны родственников своей жертвы, так как в ту эпоху по-прежнему существовал обычай кровной мести, свойственный германцам.

В некоторых фуэрос истцам предоставлялось право личного возмездия.

Цер­ковь и короли настойчиво стремились ограничить применение обычаев кровной мести (об этом свидетельствуют решения соборов в Коянсе и Леоне и некоторые фуэрос, как например фуэро Сепульведы) или смягчить их.

 С этой целью церковные соборы в Сантьяго 1113 г. и в Овьедо в 1115 г. запрещали пролитие крови в определенные дни (правило «Божьего мира») и требовали, чтобы уважались личные и имущественные права граждан и подвергались наказаниям злоумышленники.

Эти предложения соборов были утверждены королями и дали начало ряду мероприятий общегосударственного значения.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 182; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!