Двойной брак в волшебных сказках

Римма Ефимкина, Новосибирск

Данное сообщение продолжает серию публикаций автора на тему «Психологическая инициация женщины в волшебных сказках» (1, 2, 3). Речь идет о таком феномене, как двойной брак, который характерен для героев некоторых волшебных сказок.

Сначала напомним, что, согласно В.Я.Проппу, есть сказки одноходовки, а есть двухходовки. В одноходовках Пропп выделяет 31 функцию, в пределах которых развивается действие решительно всех сказок, причем одна вытекает из другой в строгой последовательности. Однако зачастую «сказка заставляет героя пережить новую беду» (5, с. 46), и тогда появляется вставной ряд функций, с 8 по 15, которым Пропп присвоил те же номера, но с пометкой bis; он назвал сказки с подобными вставными блоками двухходовками. Пропп констатирует этот факт, но не объясняет, зачем герою, который только что в результате смертельных испытаний приобрел волшебное средство, нужно снова потерять его, а потом снова пройти испытания и снова приобрести волшебное средство.

Есть одноходовки и двухходовки и среди так называемых «женских» сказок, героиней которых является девушка. Если сказка состоит из одного хода, то девушка в финале, как правило, выходит замуж за обыкновенного человека и получает более высокий статус и состояние. Но если это сказка-двухходовка, то героиня, едва выйдя замуж, обязательно теряет мужа, а потом вынуждена в испытаниях добиваться того, чтобы его же вернуть. Это сказки типа «Аленький цветочек» (Аксаков), «Перышко Финиста ясного сокола», «Эрос и Психея» (Апулей) и др. При этом муж героини – не обыкновенный человек, а заколдованный царский сын или даже бог.

Таким образом, девушка проходит через смертельное испытание дважды в своей жизни: сначала чтобы выйти замуж, а затем чтобы вернуть своего же мужа. Почему в волшебной сказке повторяется этот мотив?

Пропп считал, что явление двойного брака имеет исторические корни: «Как юноши, так и некоторые девушки имели каждый в своей жизни последовательно два брака. Один – вольный, в «большом доме», брак временный и групповой, другой – после возвращения домой, брак постоянный и регламентированный, брак, из которого создается семья» (5, с. 221). Обратившись к жизни примитивных народов, он обнаружил, что существовали так называемые «мужские дома», в которые женщинам нельзя было заходить под страхом смерти, но в который они, однако же, заходили, жили там какое-то время и выходили оттуда с приобретенным сексуальным опытом, чтобы вступить в брак уже официально и с соблюдением всех условностей: «В мужских домах всегда находились женщины (одна или несколько), служившие братьям женами. Это настолько типичная черта этой системы, что Шурц прямо говорит о наличии трех групп мужского населения: непосвященных, юношей в мужском доме в вольных брачных отношениях, и женатых, живущих в регламентированных брачных отношениях» (5, с. 212). Пропп отмечает сходство некоторых обычаев с тем, о чем мы узнаем из сказок. Ниже мы приводим сведения из этнографии, которые совпадают со сказочным материалом:

Двойственный социальный статус девушки. «Девушки, живущие в мужских домах, не подвергались никакому презрению. Родители даже сами побуждали их вступать туда… В этих домах обычно имеется одна или несколько незамужних девушек, которые часто являются временной собственностью молодых людей»; «Положение девушки в доме очень почетное. При этом пребывание в доме временное, впоследствии она выходит замуж. Если бы женщина предпочла остаться в доме на всю жизнь, ее бы не уважали» (5, с. 212).

Невидимое обслуживание. «Пища подается ей так, что она при этом никого не видит». Поскольку совершенно очевидно, что от подобных «браков» были дети, «отцы» которых находились в подобном же двойственном статусе, то при таких условиях проще сохранять анонимность, которая проявляется, в частности, в обычае подавать пищу через специальное отверстие.

Награда за службу. «За услуги они вознаграждались, сперва – кольцами или другими вещами для них самих, или стрелами для братьев, впоследствии они получали плату» (5, с. 214).

Временный характер брака. «Этот групповой брак имеет тенденцию закончиться индивидуальным браком» (5, с. 214).

Заканчивается «брак» инициацией девушки. Пропп пишет, что иначе и быть не могло – девушку не должны были выпустить из дома, где она стала свидетельницей мужских тайн, что для женщин всегда каралось смертью. Поэтому смерть оформлялась ритуально.

Перечисленные признаки двойного брака находит отголоски и в сказке. Достаточно вспомнить злоключения царевны из сказки А.С.Пушкина[1], чтобы обнаружить, что они есть не что иное, как посещение девушкой «мужского» дома: «Но невеста молодая, / До зари в лесу блуждая, / Между тем всё шла да шла / И на терем набрела. / … / В ворота вошла она, / На подворье тишина. / … / Поднялася па крыльцо / И взялася за кольцо; / Дверь тихонько отворилась. / И царевна очутилась / В светлой горнице; кругом / Лавки, крытые ковром, / Под святыми стол дубовый, / Печь с лежанкой изразцовой. / Видит девица, что тут / Люди добрые живут; / Знать, не будет ей обидно. / Никого меж тем не видно. / Дом царевна обошла, / Всё порядком убрала, / Засветила богу свечку, / Затопила жарко печку» (6, с. 637).

Как мы помним из сказки, «Братья милую девицу / Полюбили». И сделали предложение выйти замуж за одного из них. Девушка отказалась, сославшись на то, что она уже невеста. В исторической реальности девушка вступала в сексуальные отношения с «лесными братьями». Далее следует ритуальная смерть, а в указанной сказке она представляется как смертельный сон в хрустальном гробу, нарушить который в силах только законный супруг. Есть примеры двойного брака и в других «женских» сказках. Так, в сказке «Аленький цветочек» девушка попадает в сад, где ей прислуживают невидимые слуги, что соответствует этнографическим фактам, в «Эросе и Психее» девушка также живет в «земном раю», ни в чем не нуждаясь, однако она ни при каких условиях не должна видеть своего супруга и спрашивать, кто он. Можно и далее продолжать приводить подобные примеры, в том числе и из «мужских» сказок. Например, в «Царевне-лягушке» герой получает в жены волшебницу, но в силу своей незрелости теряет ее и вынужден пройти суровые испытания и сам «дорасти» до нее, чтобы брак стал браком равных.

Главное, на чем мы хотим заострить внимание, – это то, что в первый брак в сказках не является окончательным. Он, скорее, является помолвкой, а настоящий брак заключается только после второго круга испытаний героини. Причем в первом круге испытаний она предстает как жертва, а во втором – как искательница пропавшего мужа. Исходя из того, что сказка в самой своей структуре содержит информацию об инициациях, мы предполагаем, что два брака в сказке соответствуют двум инициациям героини, или двум психологическим нормативным кризисам. Причем, нахождение в доме мужа соответствует стабильной стадии, а выход за пределы дома (для испытаний, связанных с обретением мужа) – критической стадии.

В качестве примера рассмотрим сказку «Эрос и Психея» Апулея. Несмотря на то, что у героини один и тот же супруг, брак все же следует квалифицировать как двойной. Первый брак соответствует первой инициации героини – отделению от родителей и созданию своей семьи на своей территории. Эта инициация соответствует нормативному кризису, оформляющему переход в стадию молодости. Согласно сказочной традиции, девушка должна «умереть» как девушка и «родиться» как молодая женщина. Вот как это происходит в сказке.

Первый брак: оракул предсказал, что девушка выйдет замуж за самого ужасного монстра на свете – за Смерть. Родители, безропотно подчинившись приказанию, приковывают девушку к скале в ожидании Смерти. Но в нее случайно влюбляется Эрос и переносит ее к себе во дворец. Это первый выход замуж, он не является выбором девушки. Ожидая на скале чудовищного монстра, она уверена, что Эрос и есть этот монстр, и она с ним живет. Проверить это она не может, так как муж взял с нее обещание жить «вслепую»: не задавать вопросов и не видеть его. В связи с замужеством меняется социальный статус девушки. Он носит двойственный характер: с материальной стороны жизнь девушки – это жизнь в раю. С точки зрения социума, олицетворяемого старшими сестрами девушки, – она замужем за ужасным монстром. Сестры одновременно и завидуют сестре в связи с ее богатством, и осуждают ее за то, что она сама не знает, с кем живет. Эрос со своей стороны не спешит показывать жену на Олимпе, что свидетельствует о том, что что-то не так в ее статусе: она не законная жена, а то, что сегодня называется «в гражданском браке». Партнер уже найден, но с ним пока не достигнуто близости, супруги в комплиментарных отношениях. В сказках это проявляется в том, что у супругов нет детей, то есть брак не продуктивный. Героине только еще предстоит освоить следующий этап развития. Пока же она учится строить близость. Для этого ей нужно «проснуться», «прозреть».

Второй брак. Ему предшествует нарушение запрета. Психея не желает больше оставаться в неведении и узнает, кто ее муж. За это Эрос наказывает ее тем, что покидает ее, и, чтобы вернуть супруга, героиня должна пройти ряд испытаний, основное из которых – схождение в мир мертвых. Там она должна получить для богини Афродиты (своей будущей свекрови) некое волшебное средство, которое она пробует сама и чуть было не умирает, но к ней на помощь приходит сам Эрос и спасает ее. За прохождение испытания она воцаряется и становится бессмертной, Богиней, то есть способной творить. Второй брак – это брак равного с равной, Бога с Богиней.

Теперь героиня поняла, что ей нужно, и ничто не остановит ее в достижении своей цели – божественного союза. Только теперь героиня получает высочайший социальный статус, статус бессмертной Богини – так высоко оцениваются в социуме индивидуумы, достигшие прозрения, просветления. Психея входит в высшую стадию жизни, акме, характеризующуюся продуктивностью, творчеством. Символически это проявляется в рождении дочери по имени Наслаждение.

Итак, два брака в сказке соответствуют двум инициациям или двум нормативным психологическим кризисам развития. Первый соответствует переходу в стадию молодости, второй – в стадию продуктивной зрелости. В традиционных обществах эти переходы поддерживались институтом двойных браков, что давало возможность женщине получить социальную поддержку при освоении новых форм поведения. В современном обществе подобная практика утрачена, женщина, «уколовшись веретеном», не имеет возможности заснуть на сто лет, как в сказке «Спящая красавица», чтобы проснуться уже зрелой женщиной, осознающей свои потребности. По словам Юнга, «единственным процессом инициации, который живет и фактически практикуется на Западе, является анализ бессознательного, используемый врачом в терапевтических целях» (4, с. 88). Таким образом, знание закономерностей развития, закодированное в сказке, открывает не только доступ к психологии современной женщины, но и перспективы терапевтического вмешательства.

Литература:

1. Ефимкина Р.П. Инициация женщины в сказках и терапевтических сессиях. //Социальная психология XXI столетия. В 3-х т. Т. 1. / Под ред. В.В.Козлова. – Ярославль, 2002. – 320 с. С. 260-265.

2. Ефимкина Р.П., Горлова М.Ф. Психологическая инициация женщины //Семейная психология и семейная терапия. - М. – 2000. – № 4.

3. Ефимкина Р.П. Три инициации в «женских» волшебных сказках.// Российский гештальт. Вып. 4. – Новосибирск, 2003.

4. Зеленский В.В. Толковый словарь по аналитической психологии (с английскими и немецкими эквивалентами). – СПб.: Б&К, 2000. – 324 с. 2-е расширенное и дополненное издание.

5. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. (Собрание трудов В.Я.Проппа.) – М.: Лабиринт, 1998.

6. Пушкин А.С. Сочинения в 3-х т. Т. 1. Стихотворения; Сказки; Руслан и Людмила: Поэма. – М.: Худож. лит., 1985. – 735 с. С. 637.

Практика

Психотерапия и психосоматика

Вячеслав Гусев, Симферополь

Тема психосоматики волнует меня давно и неизменно. Собственно, из-за возможности работать с болезнями я и пришел в психотерапию. И продолжаю думать и что-то делать в этом направлении. Вот и эта публикация – еще один камешек на чашу весов. Может быть, когда-нибудь эта чаша перевесит.

Взгляды…

Итак, современные взгляды на психосоматику, которые близки лично мне, можно обобщить в следующих положениях:

§ Человеческий организм является целостной структурой, в которой невозможно отделить друг от друга процессы ментальные и процессы физические, отдельные методы лечения для ума и тела являются иллюзией. Любое хроническое заболевания тела сопровождается изменением в характере и поведении человека. Характер и болезнь взаимосвязаны.

§ Современные положения теоретической патологии перестали делить изменения, возникающие в организме, на функциональные и органические, – другими словами, до тех пор, пока организм жив, любое изменение является потенциально обратимым. Вопрос в том, как запустить эти изменения. Когда-то американский психотерапевт Карл Витакер провел конференцию, посвященную вопросу: можно ли с помощью психотерапии восстановить ампутированную конечность? Участники конференции решили, что теоретически можно, но как это сделать практически?

§ Научные дисциплины, проявляющие заботу о здоровье человека, придерживаются двух принципиально различных направлений – борьбы с болезнями и развития здоровья.

§ Гештальт-подход как метод психотерапии неизбежно обладает способностью влиять на физические функции организма, холистическая концепция, присущая данному методу, позволяет делать это осознанно и целенаправленно. Положение об организмической саморегуляции, являющееся одним из базовых принципов данного метода, определяет его направление на восстановление, поддержание и развитие здоровья.

§ Возможности психотерапии в лечении заболеваний тела теоретически безграничны. Каждый год все новые заболевания относят к психосоматическим, то есть официально поддающимся психотерапии. Однако, в отличие от химических препаратов и физических средств воздействия с достаточно определенными эффектами, психотерапия является менее систематизируемым и менее повторяемым средством. Она более зависима от участия самого пациента и дает меньше гарантий, чем любая хирургическая операция. Впрочем, максимальная индивидуализация и возможность осознанного влияния самого пациента является достоинством многих методов психотерапии и гештальт-подхода в том числе.

§ К сожалению, наблюдается информационный разрыв у клинических врачей и психотерапевтов-психологов. Клинические врачи не знают о возможностях психотерапии, хотя обладают знаниями о строении и функциях организма. Психотерапевты-психологи знают или подозревают о таких возможностях, но зачастую ограничены отсутствием медицинских знаний. Население пребывает в этом разрыве.

Традиционное для многих людей отношение к своему здоровью подразумевает отсутствие осознанного участия в тех процессах, которые происходят в организме, за исключением некоторых физиологических отправлений. К счастью, ситуация в последнее время меняется

Идеи…

Разные направления психотерапии имеют разные идеи, разные теоретические мнения о том, что происходит с пациентом. Лично мне ближе идеи гештальт-подхода.

В этом методе существует идея организмичеческой саморегуляции, которая подразумевает, что человеческий организм способен саморегулироваться (читай: лечиться) сам. В этом случае хороший вопрос: почему этот странный организм этого не делает?

Какие могут быть мысли на этот счет?

Организм знает, как ему саморегулироваться, но человек этого не осознает. Простой пример. Вы можете легко озадачить курящего человека, если спросите его: «Чего ты хочешь на самом деле, может, это быть какая-нибудь другая потребность?» Так еще, вроде бы, прилично спрашивать, но спросите у язвенника: «Чего ты хочешь вместо «гастрофарма»?» - и этот вопрос уже прозвучит издевательством. Хотя теоретически он самый верный, если рассматривать симптом как неосознанную потребность. Только выяснять это стоит как-то мягче и постепеннее.

Пример: Когда моя домашняя кошка в определенные периоды своей жизни начинает, по моим психотерапевтическим подозрениям, нуждаться в коте, то она гораздо чаще бегает к миске с едой. Все мои попытки познакомить ее с котами оказываются безуспешными. Она истошно воет и … усиленно ест. Естественно, в этот период она набирает в весе. Я подозреваю, что очень многие соматические симптомы у людей возникают именно по такому же принципу.

Потребность осознается, но ее буквальное осуществление является большим табу.

Пример: Мне довелось работать на скорой помощи, но я ни разу не видел плачущего инфарктника. Хотя они описывают боль в сердце, как невыносимую. У меня есть подозрение, что если бы они вовремя расплакались, то инфаркта бы не было. Во множестве научных и популярных статей написано о том, что слезы снижают давление, снимают спазмы, облегчают боль, но – статьи отдельно, инфаркты отдельно.

Однажды я ехал в поезде, и меня как врача пригласили к пациенту, у которого было плохо с сердцем. Войдя в купе, я увидел женщину лет шестидесяти с абсолютно каменным выражением лица. Она пожаловалась на сильные боли в груди и сказала, что несколько лет назад перенесла инфаркт. Похоже, что сейчас ее ждала та же участь. Поскольку аптечка в поезде была пуста, мне ничего не оставалось, кроме как применить психотерапию. И я начал расспрашивать свою нечаянную пациентку. Я спросил, были ли у нее какие-либо неприятности в недавнее время. Женщина сказала, что ее очень сильно обидела невестка. Я поинтересовался, способна ли она ее простить. Последовал очень категоричный отказ. Тогда я попросил ее попечалиться по поводу случившегося. И на моих глазах начала происходить странная борьба. Женщина на мгновение позволяла развиваться своей печали, ее глаза увлажнялись, лицо становилось мягким, и ее отпускала боль в сердце. Но тут же она останавливала себя и снова превращалась в каменное изваяние с кинжалом в груди. Она поблагодарила меня за сделанное открытие, но тут же категорично заявила, что плакать на людях для нее невозможно и что она позволит себе эту роскошь, когда доберется домой. На этом моя психотерапия закончилась, дальше в дело вступила медицина.

Потребность осознается, способы реализации есть, но так выгоднее. Я помню клиента, который заказал работу с тем, из-за чего же он все-таки считает себя хронически больным, хотя он, вроде бы, уже здоровый. В работе быстро выяснилось, что так выгоднее. Количество социальных убытков в связи с потерей статуса хронически больного оказалось огромным: потеря инвалидности, жалости окружающих и пр. Этот клиент был безмерно счастлив, когда ему пришла в голову гениальная идея: «А я ведь могу никому не сказать, что выздоровел!» И в самом деле. Все достаточно просто. Если терапевт, начиная работать с болезнью, ставит перед собой задачу непременно вылечить своего пациента, ему лучше не начинать работать. Это будет не работа, а нарушение прав человека.

Пример, для меня почти хрестоматийный. В моем кабинете появился очень печальный мужчина. Он пожаловался на так называемый «кардиоспазм». Для тех, кто не знает: спазм одного из отделов пищевода. Я спросил пациента, как он понимает, что с ним происходит, и предложил на выбор три варианта: что-то с собой делает сам пациент, что-то не то делает его организм, к нему привязалась болезнь по имени Кардиоспазм. Он сказал, что, скорей всего, что-то делает его организм. Тогда я поспешил узнать, может ли быть что-то ценное в том, что делает его организм. Пациент задумался и начал перечислять: «Ну, во-первых, я похудел на 15 кг. И все говорят, что я лучше выгляжу. Во-вторых, мне раньше на работе приходилось много выпивать, а теперь не могу выпить ни капли водки, только дома в спокойной обстановке немного пива. В-третьих, я собирался уволиться со службы, а мне врач сказал, что со второй степенью кардиоспазма меня комиссуют, а у меня как раз вторая…» На этих словах мой пациент переменился в лице, схватился руками и за грудь и сказал совсем странную вещь: «Знаете, доктор, меня что-то внезапно отпустило, а у меня еще комиссия, дайте мне ваш телефон, лучше я перезвоню после комиссии…» Естественно, он не перезвонил.

Алгоритм работы с психосоматикой в гештальт-подходе, на мой взгляд, такой:

Узнать, осознает ли клиент свою потребность, связанную с симптомом, или нет. Если нет, помочь ему осознать эту потребность. (Этапы возникновения и фокусировки фигуры потребности).

Если клиент осознает потребность, определяющую симптом, – выяснить, известны ли ему другие способы реализации этой потребности, если да, то почему он их не использует. Если не известны – поискать эти способы. (Этап сканирования).

Когда и с потребностью и со способами все ясно, у клиента можно спросить, что он собирается с этими знаниями делать. Он может сказать: «Хочу оставить все как есть». Это печально, но это его право. Либо он обнаружит, что по-другому удобнее, хотя нельзя или непривычно – и начинает выздоравливать. Иногда это – как учиться ходить, иногда – как впервые открыть глаза. (Этап выборов и принятия решений).

Дальше при желании можно спросить: «Ну и как тебе с этим?» Если клиент решил оставить все как есть – ему, может быть, здорово печально. Самое время это обнаружить. Если он почувствовал начинающееся выздоровление, скорей всего, отметит что-то положительное. Если не отметит – хорошо бы узнать, что здесь не так. (Этап ассимиляции).

Вот и все. Алгоритм простой. Чтобы он действовал – нужны все навыки гештальт-терапевта. Умение вести диалог, техники, понимание, с каким этапом цикла саморегуляции работаешь и т.д.

Выводы…

На мой взгляд, психотерапевты в работе с психосоматикой действительно могут многое. Но делают очень мало. Почему?

Существуют стереотипы и традиции: врачи не верят в психотерапию, пациенты ни во что не верят, психотерапевты подозревают, что могут что-то, но опасаются своей некомпетентности. Как и во многих других сферах знания, информационная пропасть задерживает прогресс.

Когда-то соседка по купе сказала: «Если врач не может что-то вылечить, зачем он говорит – эта болезнь неизлечима. Честнее признаться, – я не могу это вылечить, но, может быть, кто-то сможет».

Те психотерапевты, которые подозревают о своих возможностях – попадают в следующую ловушку. Они верят в то, что «должны» вылечить пациента. Это тупик. «Борьба с крепостью укрепляет ее стены», – писал Энрайт. Здесь как нельзя лучше подходит парадоксальная теория Бейсера: «Выздоровление наступает, когда к нему перестают стремиться».

У меня был клиент, который ходил в бесплатную группу для астматиков. Он сказал, что болеет 25 лет, и его невозможно вылечить. Я сказал, что не собираюсь этого делать, и предложил просто присутствовать на группе, не стараясь вылечиться. Он поработал на группе и уехал в свой город. А через два месяца он меня разыскал. Оказалось, он после этой группы забыл, что у него была астма. И два месяца не помнил. Вот неприятность. За два месяца не случилось ни одного приступа. Догадываетесь, что было дальше? Ему на глаза попался ингалятор, и он все вспомнил. Приступы начались снова. «Вы мне испортили жизнь, – сказал этот пациент. - Я был уверен, что неизлечимо болен. А как мне жить дальше? Считать себя больным, я не могу, и как выздороветь не знаю». Но я честно с ним ничего не делал. Я просто был первым, кто не пытался его вылечить.

И, конечно, работа с психосоматикой требует специфических навыков. Это проникновение в жизнь клиента с черного хода. Обычно терапевты работают «про жизнь», а болезни лечатся, между прочим. Здесь все наоборот, начинается с работы «про болезнь», а приходится «про жизнь». И это еще одна ловушка. Если пациент верит, что сможет выздороветь – и ничего не изменится в его жизни, то ему лучше в поликлинику. Психотерапия здесь бессильна. Болезнь – это черта характера. Уходит болезнь – меняется характер. Весь гештальт-подход – работа с характером.

Что делать?

Читать классиков. Шутка. Я не выдержал и создал программу «Работа с психосоматикой методами психотерапии». Для терапевтов любых направлений, врачей, психологов и просто людей. Одна такая программа начала работать в Киеве. Хотите в нее попасть – звоните: (044) - 467-3-555.

Еще одну собираюсь начать в Москве. Хотите, чтобы она была – обращайтесь в МИГИП или звоните 8-903-517-40-47, а также: (095) - 511-05-79.

По всем вопросам пишите мне: akrid@km.ru или akrid@ukr.net

PS Прости, читатель, за телеграфный стиль. Экономлю журнальное место. Лирические отступления можешь добавить сам.

Литература:

1. Руководство для врачей/ Под ред. А. И. Струкова, В. В. Серова, Д. С. Саркисова. — М.: Медицина, 1990.

2. Кепнер Д. Телесный процесс: Пер с англ. — Журнал МГИ, 1994. С. 46–55.

3. Перлз Ф. Практика гештальт-терапии – М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2001. - 480 с.

4. Витакер К. Полночные размышления семейного терапевта: Пер. с англ. - М.: «Независимая фирма «Класс», 1998.

5. Гусев В. Гештальт-терапия в работе с психосоматическими заболеваниями. Таврический журнал психиатрии. № 2(9) 1999.

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 188; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!