Феодора, пресвитера Раифского, о том же

⇐ ПредыдущаяСтр 42 из 84Следующая ⇒

«Суштьное»[13] убо имя самого реку имя и нарокъ, съпроста не сушта обрѣтоваамъ въ божьствьнѣемь Писании. Бесѣдуеть же приречениемь симь суштия многыихъ обычай о назнаменуемыихъ имѣниихъ, еже кто имать домы и стада и прокыя вешти. То бо суштие имуштааго наричемъ простыихъ же обычаи, по немуже разуму иже имуть се обильнѣ богата наричемъ, рекъше «многосуштьнъ».[14] Тѣмьже и «люди богатыя»[15] Писание наричеть, сирѣчь приобрѣтеныя, и «Издраиль въ богатьство ему»,[16] рекъше въ имѣние и приобрѣтение.

Термин «сущее» — я говорю о самом имени, наименовании, — мы вообще не находим в божественном Писании. По большей части этим словом пользуются как названием имущества, говоря, кто какое имеет добро, например дом, стада и прочие вещи. Именно так по народному обычаю мы называем состояние владельца, соответственно чему много стяжавшего называем богатым как «многоимущим» <букв.: «многосущим»>. Также и Писание говорит «люди богатые», т. е. «приобретшие», и «Израиль в богатство ему», т. е. «в имение» и «в приобретение».

Словесьнаа же бесѣда, вѣдушти «суштьное» имя отъ бытьнааго слова прѣведоно, самоу вешть сущие[17] нарече: небонъ «сущьное» обьште имя есть вьсѣхъ суштиихъ. Се убо суштее раздрабляеться въ суштие и въ сълучая.

Словесный же обычай, зная, что слово «сущее» происходит от глагола «существовать», назвал сущим саму конкретную вещь: ибо «сущее» является общим названием для всего существующего. А это сущее делится на относящееся к сущности и случайное.

И уставляють же сущие сице: суштие есть имя обьште и неуставьно надъ вьсѣми яже подъ ними собьства, равьночьстьнѣ водимо и съименьнѣ оглаголаемо. И суштие есть еже надъ подълежаштиими собьствы нарицаеться и въ вьсѣхъ тѣхъ тьчьно и равьно разумѣваемь. И суштие есть вешь о собѣ състояштися, не трѣбуюшти иного на бытье, сирѣчь въ себе сы, а не въ иномь бытия имы, акы сълучяй.

Определяют же относящееся к сущности так: сущность есть общее и неопределенное имя для всех находящихся под ней ипостасей, на каковые оно распространяется с равным правом и к каковым применяется синонимически. А также: сущность есть то, что называется находящимся над ипостасями и одинаково и с равным правом во всех них усматривается. А также: сущность есть нечто существующее само по себе, в другом для существования не нуждающееся, т. е. сущее в себе, а не имеющее бытие в другом, как это бывает со случайным.

Сълучяй же есть еже не можеть въ себѣ быти, нъ въ иномь имать бытье. Сущие бо подълежаштее есть, акы вешти дѣлесемъ, сълучай же въ суштии разумѣваемо есть, рекъше тѣло и образъ:[18] не бо есть тѣло въ образѣ, нъ образъ въ тѣлѣ. Да тѣло убо есть суштие, а образъ сълучяй.

Случайное же есть нечто, неспособное существовать само, но имеющее существование в другом. Ибо сущность есть основа, как материя для вещей, а случайное — нечто, в существе усматриваемое, как например образ у тела. Ведь не тело существует у образа, но образ у тела. Так что тело является сущностью, а образ — случайностью.

Такоже и душа и мудрость: не бо есть душа въ мудрости, нъ мудрость въ души. Тѣмьже и не наричеться «тѣло образово», ни «душа мудрости», нъ «образъ тѣлесьный» и «мудрость душьная». Есть убо душа суштие, а мудрость сълучай; души бо погубляемѣ, погыбаеть и мудрость, мудрости же погубляемѣ, не погубляеться и душа; моштьно бо есть души быти и без мудрости. Да убо все еже о себе собьство имать и въ себѣ, а не въ иномь имать бытье, суштие есть.

Так же соотносятся душа и мудрость: ведь не душа у мудрости, но мудрость у души. Потому не говорится «тело образа» или «душа мудрости», но «образ тела» и «мудрость душевная». Так что душа является сущностью, а мудрость случайностью. Ибо, когда погибает душа, гибнет и мудрость; а когда погибает мудрость, душа вовсе не погибает, ибо душа может существовать и без мудрости. Так что все самостоятельное, что имеет бытие в себе, а не в другом, является сущностью.

Бывають же си да или плътьна, или бесплътьна. Плътьна же — земля, вода, въздухъ, огнь, и съложеная тѣми: камыкъ, садове, съдушьно тѣло. Бесплътьная же — аггелъ, душа словесьная. Да се убо, якоже рекохъ, суштие наричуться. Сихъ же творьць — Богъ.[19]

Она бывает вещественной или невещественной. Вещественны земля, вода, воздух, огонь и из них состоящие: камень, растение, одушевленное тело. Невещественны же ангел и словесная душа. Таковое, как я сказал, называется сущностями. Творец же их — Бог.

О естьств ѣ

О природе

Естьство есть начяло коегожьдо сущиихъ пошьстья же млъчания. Якоже земля движиться убо, егда зябнеть и животворить плоды и прѣмѣнуеться, млъчить же прѣходомь отъ мѣста на мѣсто бес подвижения сушти съпроста и бес поступа. Начяло убо такогоже беспошьстья и млъчания суштьнѣ, рекъше естьствьнѣ, а не по сълучаю въ земли суште естьство наричеть. Не пошьстья же и млъчания, нъ начяло, рекъше вину, по немуже не сълучай, нъ суштьнѣ суштия грядуть и млъчать.

Природа есть начало движения и покоя каждого из сущих. Так, земля движется, когда растит, животворит плоды и изменяется; и покоится, оставаясь при передвижении с места на место совершенно неподвижной и неспособной к движению. Начало этого движения и покоя, свойственное земле существенным образом, т. е. естественным, а не случайным, называют природой. Это не сами движение и покой, но начало, т. е. причина, согласно которой не случайно, но согласно <своему> существу существа движутся и пребывают в покое.

Уставляють бо убо суштее, якоже глаголахомъ, все о собѣ сяе и ничьсоже иного на бытье трѣбуя, естьство же начяло коегожьдо отъ суштиихъ пошьстья же и млъчания суштьна. Да вънѣшьнии убо различье нарекоша суштия и естьства, суштие убо рекъше еже просто быти, естьство же суштие въ видѣ створено отъ суштьныихъ различье и съ тѣмь еже просто быти неже како бытье имѣти, или словесьно или несловесьно, или съмрьтьно или несъмрьтьно, рекъше само то, якоже речемъ, непрѣмѣньное и непрѣложьное начало и вину и силу въложеную отъ Творьца коемужьдо виду на пошьстье: аггеломъ убо якоже разумѣвати и без износимааго слова подаяти другъ другу помышления, человѣкомъ же яко разумѣвати и помышляти и износьныимъ словьмь подаяти другъ другу срьдьчьная помышляния, бесловесьныимъ же животьное и чювьствьное и прѣстаньное пошьствье, садомъ же кръмяштюю и растяштюю и родьную силу, каменью же якоже грѣватися и истыдати и еже отъ мѣста на мѣсто инамошьстьное прѣступание. Рекъше бездушьное се нарекоша естьство. Да тѣмь простое бытье суштие нарекоша, а еже обьдрьжи собьства естьство нарекоша.

Определяют ведь сущность, как мы говорили, как все существующее само по себе и ни в чем другом, чтобы существовать, не нуждающееся; природу же — как начало движения каждой сущности и присущего ей покоя. И внешние мудрецы говорили о различии сущего и природы, сущим называя бытие вообще, природой же сущность, которой субстанциальными различиями придана форма и которая наряду с бытием вообще имеет <определение> как существовать, словесно или бессловесно, смертно или бессмертно, т. е. сами те, как мы говорим, неизменные и непреложные начало, причину и силу, которые сообщены Творцом каждому виду для движения: ангелам — чтобы разуметь и без произносимого слова передавать мысли друг другу; людям — чтобы разуметь, рассуждать и с помощью произносимого слова передавать друг другу сердечные помышления; существам бессловесным — жизненное и чувственное и дыхательное движение; растениям — способность питаться, возрастать и порождать; а камням — нагреваться, охлаждаться и быть перемещаемыми с места на место чужой силой. Это движение назвали бездушной природой. Иначе говоря, бытие вообще назвали сущим, а то, что объемлет ипостаси, наименовали природой.

Святии же отьци, оставивъше многыя сия пьря, обьштее и о многыихъ глаголемое, рекъше своитьныи видъ, суштие и естьствьнъ образъ нарекошя, рекъше ангела, или человѣка, или коня, или пьса и другое сице. Небонъ и «суштие» «бытья» ради наричеться, не бо и «естьство» имьже «есть». Да еже «быти» и «есть» то то же есть: обое бо съказае бытьное. И «образъ» же и «видъ» тожде назнаменае, еже и «естьство». Частьное же нарекоша нераздрабляемое и лице, собьство, рекъше Петра и Павьла. Собьство же хоштеть имѣти суштие сълоучяемыими и о себе състоятися и чутьемь, рекъше дѣйствъмь, разумѣватисе.

Святые же отцы, оставив эти долгие распри, сущим и природной формой называли общее и многими упоминаемое, т. е. наиболее общие виды, как то ангел, человек, лошадь, собака и тому подобное. Ибо слово «сущность» происходит от «существовать», а «природа» — от «родиться» <букв.: «естество» — от «есть»>. «Быть» же и «родиться» — это одно и то же: оба ведь означают существование. А «образ» и «вид» означают то же, что «естество». Частное же они назвалк индивидуальностью, лицом и ипостасью, как то: Петр и Павел. Ипостась же означает наличие сущности вместе со случайностями, самостоятельность существования и — благодаря чувству, иначе говоря, благодаря действию — воспринимаемость.

Есть же имя естьствьное въ Писании знаемѣе. «Егда бо, — рече, — языци закона не имуште естьствъмь законьная творять»[20] и «Прѣмѣниша естьствьную потрѣбу на чрѣсъестьствьную».[21] Егда же пакы речеть: «И бѣхомъ чяда естьствьная гнѣва, якоже и мнозии»,[22] не по сему назнаменуемууму естьства глаголеть — не бо естьствѣмь и суштиемь таци есмъ, — аште ли то Творьче бы прѣгрѣшение, нъ иностаньную и злую любъве и многоврѣменьное зълонравье и отъ отьць в дѣти прѣдаемо и, якоже се решти, имьже въ насъ въкоренися то акы въ естьство ся прѣтвори, да въ лѣпоту сьде нарече естьство апостолъ.

Название «природа» более знакомо Писанию. Ведь сказано: «Ибо, когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают» и «Заменили естественное употребление противуестественным». А говоря, опять же: «И были по природе чадами гнева, как и прочие», — оно использует слово «природа» не в этом смысле <по природе и сущности мы ведь не таковы>, поскольку это означало бы погрешность Сотворившего, но имеет в виду устойчивую любовь к злу и долговременное злонравие, переданное от отцов детям и, в нас, так сказать, укоренившись, преобразовавшееся в природу, так что апостол по праву сказал здесь о природе.

Сице же е разумѣти и отъ Соломона реченое: «Безумьни бо, рече, вси человѣци естьствъмь, въ нихъже нѣсть Божья разума».[23] Егдаже глаголеть: «Вьсѣхъ бо хытрица научи мя Мудрость»[24] вѣдѣти «съставъ съложение мира и дѣиство съставы»,[25] «естьства животъ и гнѣвы звѣрьскыя»,[26] истовое естьства назнаменание подае. Такожде же и божьствьный Ияковъ рече: «Вьсе естьство бесловесьныихъ кротиться естьствъмь человѣчьскъмь».[27] И Петръ: «Да будете Божья приобьштьници естьства».[28]

Так же следует понимать и сказанное Соломоном: «Суетны все люди естеством, у которых нет знания о Боге». А когда он говорит: «Ведь, художница всего, научила меня Премудрость» знать «устройство мира и действие стихий», «естество животных и гнев зверей», — он использует слово «естество» в собственном смысле. Так же точно и божественный Иаков сказал: «Всякое естество бессловесных укрощается естеством человеческим»; и Петр: «Дабы вы сделались причастниками Божеского естества».

О собьств ѣ

Об ипостаси

Собьство же есть вещь състояштися и суштьна, въ немьже сълучаюштиихъся съборъ, акы въ единой подълежяштий вешти и дѣйствѣ състоиться. И собьствьное же имя и знаемѣе нѣкако есть въ Писании. Рече бо Иеремия: «Къто есть въ собьствѣ Господьни?»[29] И апостолъ: «Иже сы усьяние славы и образъ собьства Его».[30] Готовословлено же е собьствьное имя, имьже «собомь състоиться» и «есть».[31] Да мнимо убо есть тожде назнаменуя «собьство» и «сущие» по зѣло опытьнууму же разуму назнаменуемыихъ подъ сими вещьми не простое есть къ себе симь розличье: суштие бо обьштину нѣкаку являе, собьство же своитьное.

Ипостась есть явление, лежащее в основе и существенное, в котором, как в едином лежащем в основе, фактически и действенно реализуется совокупность случайностей. Наименование «ипостась» некоторым образом знакомо Писанию. Сказал ведь Иеремия: «Кто стоял в ипостаси Господа?», и апостол: «Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его». Этимологически слово «ипостась» объясняется словами «находиться в основании» и «существовать». И кажется, что одно и то же означают слова «ипостась» и «сущность», но по внимательном рассмотрении обозначаемых этими словами явлений различие между ними не случайное, ибо сущность обозначает бытие чего-то общего, а ипостась особенного.

Рекъше, купьно вси человѣци обьште имуть бытье, небонъ вси такожде «живемъ и движемъся и есмъ».[32] Имать же къжьдо насъ своя нѣкая, имиже отълучяються отъ человѣкъ, рекъше отчьство, родъ, художьство, дѣло, врѣди и такоя, яже и сълучая наричемъ. Да си убо разлучяють коегожьдо насъ отъ прокыихъ человѣкъ. Рьцѣмъ убо, яко Павьлъ человѣкъ есть акы вси человѣци, да по семь убо ни тъ отъ многыихъ человѣкъ различьне имать, ни вси человѣци отъ вьсего. А понемуже Тарсеус есть, и колѣна Веньаминя, и Саулъ и Павьлъ нарицяшеся, и апостолъ, еже ино о немь съповѣдано е сице, отъ прокыихъ человѣкъ отълучяться. Се убо все о собьствѣ разумѣваться, и тажде вешть, рекъше Паулъ, да егда убо бытье его смотриться тъчью, то суштее наричеться, егда ли съ прѣжеглаголаныими, тогда и собьство. То же «сушьтьное» убо имя не съпремле и собьства, а собьствьное всако имать и сущие.

Так, все люди вообще имеют общее бытие, ибо равным образом все мы «живем и движемся и существуем». И каждый из нас имеет некие особенности, которыми отличается от других людей, как то отечество, род, образ жизни, дело, болезни и тому подобное, что мы называем случайностями. Таковое отличает каждого из нас от прочих людей. Скажем, например, что Павел есть человек, как все люди, и потому ни он не отличается от других людей, ни другие люди от него. Но поскольку он из Тарса, из колена Вениамина, и назывался и Савлом, и Павлом, и он апостол, и другое что-то такого рода может быть сказано о нем, то от прочих людей он отличается. Все таковое рассматривается как относящееся к ипостаси, и сам предмет, т. е. Павел, когда имеется в виду только его бытие, называется сущностью, а когда — и то, о чем сказано выше, тогда — ипостасью. И название «сущность» не охватывает ипостась, а ипостась полностью содержит и сущность.

О лици

О личности

Лице же есть еже своими дѣйствы и свойствы явлено и отълучено отъ единоестьствьныихъ ему подаеть обличение, якоже се Гаврилъ къ Богородици бесѣдуя: единъ отъ аггелъ сы, единъ ту пришьдъ, бесѣдоваше — отълучивъся отъ единосуштьныихъ аггелъ пришьстьемь на мѣсто то и бесѣдованиемь. И Павьлъ, на степеньхъ бесѣдуя,[33] единъ отъ человѣкъ си, свойствы и дѣйствы его отъ многыихъ человѣкъ отълучаашеся. Да дѣиствъмь убо бываяй въ насъ разумьнѣ о къмь лице то само еже дѣйствуе наричеться. Мнимо же е<сть> нѣкако тожде знаменавати еже и «собьство», или малы или ничимь же прѣмѣньно.

Личность есть то, что ясно проявляется в своих действиях и свойствах и отличается от родственных ей существ, как например Гавриил, беседующий с Богородицей: будучи одним из ангелов, лишь он один, придя туда, беседовал с ней, — отличившись от единосущных с ним ангелов тем, что пришел на то место и беседовал. И Павел, будучи одним из людей, отличался от прочих людей, когда вел беседу на ступенях, своими свойствами и действиями. Ведь благодаря появляющемуся у нас знанию о чьей-то деятельности самого того, кто действует, называют личностью. Кажется, это означает то же, что «ипостась», мало или ничем <от нее> не отличаясь.

Да глаголеться убо, якоже и святый Василь, яко «се имать различье суштие съ собьствъмь еже има обьщее къ своитьнууму».[34] Нъ ельма же обьщааго и своитьнааго инако вънѣшьнии мудрии творять разлучения, инако же суштии въ насъ богомудрьци, подобьно же и се е<сть> съказати.

Следует сказать вместе с Василием Великим, что «сущность имеет такое же отличие от ипостаси, какое общее — от частного». Но поскольку различие между общим и частным внешние мудрецы объясняют по-своему, наши же богомудрецы по-своему, надо разъяснить и это.

Да вънѣшьнии убо прьвое вьсѣхъ видовъ же и родовъ суштие огла<го>лають и отъ того подобно творять раздѣлы сице: суштьное, глаголють, ово есть плътьно, ово же бесплътьно, и плътьнааго же ово есть съдушьно, ово же бездушьно, съдушьнааго же ово есть животьно, ово же живорастьно, ово же садъ. Съдушьны бо наричуть сады акы кръмимую и растуштую силу имушта. Животорастьная же наричуться елико же ся ихъ кръмить и чуеть посязаниемь, бес подвига же суть и бес хожения, якоже суть чрѣпиноодеждьная въ водахъ. Животи же елико кръмяться и чують и на мѣсто отъ мѣста шьстье имуть. И животу же пакы наричуть ово словесьно, ово же несловесьно; и словесьнааго ово съмрьтьно, ово же несъмрьтьно. Животъ же словесьнъ человѣкъ, иже раздѣляться въ оньсицу и въ коегожьдо человѣка.

Внешние мудрецы называют сущее первым из всех видов и родов и последовательно делят его следующим образом. Из сущего, говорят они, одно телесно, а другое бестелесно; из телесного же одно одушевленно, другое неодушевленно; а из одушевленного одно является животным, а другое животно-растительным, третье растением. Растения называются одушевленными как имеющие способность питаться и расти. Животно-растительными называют тех, что питаются и чувствуют прикосновения, но неподвижны и ходить неспособны, как черепокожие в водах. Животные же — это те, что питаются, чувствуют и способны передвигаться с места на место. А из животных, далее, одни, говорят, словесны, а другие бессловесны: из словесных же одни смертны, другие бессмертны. Животное словесное — человек, каковой различается на данного и на каждого человека.

Нарицають обо суштее пачеродьный родъ. Родъ бо наричуть еже можеть по различьныимъ глаголатися видомъ, видъ же есть подъчиняемое по<д> родъ. Родъ убо пачеродьный есть въ нихъ суштие, имьже то вьсѣхъ родовъ родъ есть, се же е<сть> родъ прѣродьный. Нъ родъ на трое ся речеть: по единому убо образу отъ рожденааго, якоже отъ Издраиля издраилите наричуться; по иному же образу — отъ отьчьства, якоже и отъ Иерусалима иерусалимляне наричуться; по третьему же образу родъ наричуть раздѣляемое въ виды, еже и уставляюште глаголють: родъ есть еже о многыихъ и подобьныихъ въ виду въ томь, въ немьже чьто есть оглаголаемое.

Сущее называют высшей степенью рода. Ибо родом называют то, о чем говорится применительно к разным видам, видом же — стоящее под родом. Высшей среди степеней рода является у них сущее, поскольку оно — род всех родов, и как таковое — высший род. Но о роде говорится в трех смыслах: во-первых, как о потомках родоначальника, как потомков Израиля называют израилитами; во-вторых, — от отечества, как жителей Иерусалима называют иерусалимлянами; в-третьих, говорят о роде как о разделяющемся на виды, определяя каковой, и говорят: род есть то, что обнаруживается по многому подобному видом, — при определении, что это такое.

И «видъ» же дъвое назнаменуемое имать. Наричеть бо ся видъ и очрьтение и образъ, якоже се кумирьное. Глаголеть же ся пакы видъ подъчиняемое подъ родъ, рекъше отъ рода роздѣляемое. Да тѣмь родъ убо есть еже ся роздѣляеть въ виды, видъ же еже отъ рода, рекъше суштия роздѣляеться, еже есть непрѣрѣзаемое. Непрѣрѣзаемое же наричеться, имьже не можеть ся на много раздѣляти, рекъше Петръ единъ сы, не можете мнози Петри быти или въ многыихъ розумѣватися. Есть убо прѣродьный родъ, рекъше суштие, обьште, сирѣчь обьште о многыихъ глаголемое, неотърѣзаемо же своитьно, рекъше вь себѣ състояся и о многыихъ рештися не могы. Сего убо ради и Великый Василий се рече, суште различие сущю къ собьству, еже имать обьштее къ своитьнууму, ельма же обьштее на многы, своитьное же ни на когоже глаголеться.

И «вид» имеет два значения. Ибо видом называется образ и форма в смысле, например, образа статуи. Видом также называется стоящее под родом, иначе говоря, нечто от рода отделяемое. Так что род разделяется на виды, вид же есть отделяемое от рода, т. е. от сущности, и таковым является индивидуум. Индивидуумом он называется потому, что не может разделиться на многое; так, Петр является одним, и не может быть много Петров, и он не может быть усматриваемым во многих. Существует, таким образом, высшая степень рода, или общая, т. е. называемая общей для многих, сущность, тогда как индивидуум есть нечто частное, т. е. ограниченное собой, о чем совершенно невозможно сказать как о многом. Потому и Василий Великий сказал, что разница между сущностью и ипостасью такая же, как между общим и частным, поскольку «общее» говорится о многом, а «частное» о чем-то <одном>.

Да по вънѣшьниимъ убо раздѣлъ сицъ. Наши же наставьници, оставивъше многословие се, добросъмотрьное же и доброразумньно състроиша, якоже съкраштенааго Еуаггелия сушта слоужителю. Близное бо и ужичьное неотърѣзаемыихъ оглаголаемо, еже своитьнѣй видъ вънѣшьнии нарекоша, се божьствьнии отьци суштие рекъше естьство нарекоша, нерасѣкаемое же собьство, рекъше лице нарекоша. Собьство же и лице суштее чястьно есть. Чястьно же рѣхомъ, имьже не обьште, нъ своитьно, и единого тъчью оньсицу указая, и сущие имушта что нарицатися и быти. Такожде суштиемь и собьствомь и съ своитьныимь обьштее имы имя же и вещь. Рекъше Петръ собьство есть, нъ и суштие нѣчто: человѣкъ бо оньсица, рекъше отъдѣляемый, а не просто человѣкъ. Да васнь убо собьство суштие есть, нъ суштие нѣкое.

Таково, согласно внешним мудрецам, это разделение. Наши же учителя как служители краткого Евангелия, оставив это многословие, создали легко воспринимаемое и постигаемое учение. То, подлежащее определению, смежное и соседствующее с индивидуумами, что внешние мудрецы назвали особым видом, божественные отцы нарекли сущностью, или природой, а индивидуум наименовали ипостасью, или лицом. Ипостась и лицо есть частичная сущность. Частичной мы ее называем потому, что она не общая, но частная, и указывает на одного лишь такого-то, и чем-то осуществляемым и называется и является. И ипостась подобно сущности наряду с частным имеет общее и по имени, и на деле. Так, Петр есть ипостась, но — и некая сущность, ибо он — такой-то, т. е. определенный человек, а не человек вообще. Итак, ипостась есть сущность, но сущность некая.

Знаменати же есть, яко не възвраштаеться слово: не бо ельмаже собьство суштее, то да и суштее собьство будеть, ни ельмаже Петръ человѣкъ, да и Петрово имя всякъ человѣкъ прииметь. Есть бо Петръ Симонъ сынъ Ионинъ отъ Витъсавиды Галилѣйскыя, Христосовъ апостолъ; да сице убо и всякъ человѣкъ будеть, ельмаже человѣкъ Петръ. Да васнь убо не съвраштаеться слово еже яко «Петръ — человѣкъ» и «человѣкъ — Петръ», да тѣмь ни «собьство — сущие» и «суштие — собьство». Тѣмьже и имя «суштия» съ вештьми приметь и собьство, суштие же кичтоже отъ собьства не прииметь. Да се убо, якоже и мнѣти е<сть>, по святууму Василию, имать различье суштие къ собьству, еже има обьштина къ своитинууму, имьже суштие подълежаштемъ собьствомь нарицаеться, собьство же ни на когоже.

Следует заметить, что <это> утверждение не имеет обратной силы: ведь оттого, что ипостась есть сущность, сущность не становится ипостасью; и оттого что Петр — человек, имя Петра не распространяется на человека вообще. Есть ведь Петр-Симон, сын Ионы из Вифсаиды Галилейской, Христов апостол; именно таким окажется и человек вообще, если человек — это Петр. Но утверждения «Петр — это человек» и «человек — это Петр» необратимы; равно как и «ипостась — это сущностъ» и «сущность — это ипостась». А потому название «сущность» наряду с вещами получает и ипостась, сущность же от ипостаси не получает ничего. Отличие сущности от ипостаси, как представляется, по божественному Василию, таково же, каково — общего от частного, поскольку сущность упоминается при определении находящихся под ней ипостасей, а ипостась — ни при чем.

Суштие же разумъмь погубляемо, съпогубляеться уто и собьство: не сушту бо съпроста человѣку, ни Петра ни Павьла не будеть. Погубляемо же собьство не погубляе уто и суштия: не бо погублену Петру, погубленъ буде съпроста и человѣкъ. Пакы въводимо собьство въводить уто и суштие: иже бо и помыслихомъ Петра, туижде и того суштие, яко человѣкъ есть. Суштие же въводимо не въводи вьсяко вьсѣхъ собьствъ, надъ нимиже нарицаеться: сушту бо простууму человѣку, нѣ нужда и Петру быти, дондеже и Павьлѣ и въ Иоаннѣ без нестатъка человѣкъ разумѣваеться.

Если мысленно убрать сущность, совершенно исчезнет вместе с ней и ипостась, ибо тогда не будет человека вообще, ни Петра, ни Павла. А при исчезновении ипостаси сущность вовсе не исчезает: при исчезновении Петра не исчезает ведь человек вообще. Опять же, при появлении ипостаси обязательно появляется и сущность, ибо, подумав о Петре, мы думаем и о его сущности, — что он человек. Когда же появляется сущность, не обязательно появляются все ипостаси, в связи с которыми о ней говорится: ведь при существовании человека вообще не необходимо быть Петру, пока человек полностью усматриваем в Павле и Иоанне.

Да суштие убо моштьно разлучениеемь тъкмо указати. Аште мене упрашаеши, что есть человѣче суштие, отъвѣштаю ти абье того уставъ, яко: человѣкъ е<сть> животъ словесьмь съмрьтьнъ и супротивьныихъ особь приимъ, — нъ и отълучениемь симь укажу ти до коньца человѣче естьство. Собьство же немоштьно е<сть> отълучениемь указати, нъ тъчью подъписаниемь. Аште бо въсхошту указати ти оньсицу человѣка, рекъше Иоанна Прѣдътечу, то нужда ми е<сть> подъписати сице, якоже: Иоаннъ, сынъ Захаринъ и Елисавинъ, въ пустыняхъ въскръмленъ, бѣлъм образъмь, чрьны власы, высокъ, облѣченъ въ вельблужя власы и поясъ имы язьнѣнъ о чрѣслѣхъ своихъ, ядый пругы и дивий медъ, пророкъ же и крьститель, и усѣченъ отъ Ирода. Се убо все и подобьное сему назнаменуеть собьство, и отъ сего собьство подъчрьтаеться.

Сущее может быть представлено только определением. Ведь если ты спросишь меня, что такое сущность человека, я тут же скажу тебе его определение: человек есть словесное смертное животное, отчасти воспринявшее противоположности, — и этим определением я полностью представлю тебе сущность человека. Ипостась же невозможно представить определением, но только — описанием. Если я захочу представить тебе какого-то человека, например Иоанна Предтечу, мне необходимо будет описать его таким образом: Иоанн, сын Захарии и Елизаветы, вскормленный в пустынях, лицом белый, черноволосый, высокий, одетый в верблюжью шерсть и имеющий на бедрах кожаный пояс, питающийся акридами и медом диких пчел, пророк и креститель, обезглавленный Иродом. Все это и тому подобное характеризует ипостась, и тем самым ипостась описывается.

Сущие же къ суштию не всяко имя тежьства, нъ разньство; собьство же къ собьству всяко има тожьство и разньство.

Сущность с сущностью не обязательно имеют совпадения, но обязательно — различия; ипостась же с ипостасью обязательно имеют и совпадения и различия.

И сущие же къ суштию съходиться по сълогу; собьство же съ собьствъмь не сълагаеться, нъ прѣмѣняеться.

Сущность с сущностью соединяются в синтезе, ипостась же с ипостасью не соединяются, но сопоставляются.

И суштие же съ суштиемь сълагаемо едино собьство твори; собьство же съ собьствомь прѣмѣняемо ни суштия, ни собьства, нъ домыслимую нѣкою вещь творить, якоже се народъ и ликъ, или съборъ, и ино такожде, якоже е<сть> глаголано въ Писании: «собьство»[35] и «съборъ»[36] иноплеменьникъ; по прѣмѣну же прилога сице бы избесѣдование: въ негоже бы мѣста «сусь» решти «подъ» лагаеть ся, рекъше «собьство», «съборъ», рекъше «съставление»,[37] «състояние».[38]

Сущность, соединенная с другой сущностью, образует единую ипостась; ипостась же, приставленная к ипостаси, образует не сущность и не ипостась, но нечто умозрительное, как то народ, хор, толпу и тому подобное — вроде того, о чем говорится в Писании как об «ипостаси» и «ипостеме» иноплеменников: такого же рода выражения мы получаем, меняя предлог, ибо «ипо» ставится на место «сис», например: «ипостась», «ипостема», — вместо «систасис», «система».

Да естьства убо дѣломь и вештью сълагаема помыслъмь раздѣляються тъчью, собьства же прѣдълагаема въспять пакы помышлениемь бо съкупляються тъчью, дѣломь же и вештью отъ себе растояться.

На деле, в действительности, соединенные природы разделяются только мысленно; соединенные же ипостаси, напротив, объединяются только мысленно, на деле же, в действительности, друг от друга отделены.

Суштие же убо николиже отъ себе не различуеть, собьство же мънога има къ себѣ различия.

Сущность никогда от себя не отличается, ипостась же имеет много отличий от самой себя.

О различии

Различие же есть еже о многыихъ и различьныихъ видомъ, еже въ коемь что есть оглаголаемо. И различье есть вешть, еже прѣмѣняеть другь отъ друга, о нихъже сама оглаголаема есть. На трое же ся рече различье: обьште, и особь, и своитьнѣе. Не моштьно бо е<сть> обрѣсти двое чьто, не различьно къ себе нѣ по чьсому. Инѣмь убо различьно е<сть> видъ отъ вида, и другымъ собьство от единовидьнааго и единосуштьнааго собьства, и другыимъ собьство въ себѣ. Различьнъ бо видъ человѣчьскъ отъ виду коньска по словесьнууму и несловесьнууму. Наричеть ся словесьное и несловесьное суштно различье. Такожде и вся, имиже различуе видъ отъ вида, естьствьное и сущьное и съставьное и видотвореное различье и качьство наричеться, еже наричеться отъ вънѣшьнихъ своитьнѣе различье, акы ближе естьству указание, якоже се «словесьное» и «чувьствьное». Пакы, различь е<сть> человѣкъ отъ человѣка и конь отъ коня, по немуже овъ есть высокъ, а другый низъкъ, овъ же старъ, а другый юнъ, единъ человѣкъ мудръ, а другый юродивъ. Се все осуштьна различьи и качьства наричуться, еже есть сълучай.

Различие есть то, что усматривают у многого, различающегося видом, решая, что это такое. Различие есть то, что отличает вещи друг от друга, благодаря чему они и определяются. Говорят о трех видах различия: общем, особенном и в высшей степени особенном. Невозможно ведь найти два какие-либо объекта, не отличающиеся в чем-то друг от друга. Одни различаются видом, другие ипостасью — от единовидной и единосущной ипостаси, третьи — ипостасью от самой себя. Вид человека отличается ведь от вида лошади, как словесный от бессловесного. Отличие же словесного и бессловесного называется сущностным. Подобным образом все, чем отличается вид от вида, называется или природным, или сущностным, или относящимся к составу, или видотворящим отличием, или качеством, каковое внешние мудрецы называют в высшей степени особенным отличием, как нечто более собственное и представляющее природу, например: «словесное» и «воспринимаемое чувствами». И опять же, человек отличается от человека и лошадь от лошади, ибо один высок — другой низок, один стар — другой молод, один человек мудр, а другой глуп. Все это называется присущими различиями и качествами, зависящими от случая.

О сълучании

О случайном

Сълучай же есть, еже быва и отъбыва кромѣ подълежаштааго тьла, рекъше не сушьно есть, нъ въ подълежаштиимь суштиимь състоиться. И есть льзѣ тому же быти и не быти нѣкому: небонъ есть льзѣ человѣку бѣлу быти и не быти бѣлу, такожде же и высоку и мудру и иному такомужде.

Случайным является то, что возникает и исчезает без какого-либо вреда субъекту, т. е. не является сущностным, но состоится в подлежащей сущности. И это может быть или не быть с кем-либо: может ведь человек быть белым и не быть белым, а также быть <или не быть> высоким и мудрым и другим подобным.

Сълучай же раздѣляеться на дъвое: въ обьщее различье и въ своитьное. Обьштее убо различье есть разлученый сълучай, рекъше сѣдить нѣкто, а другый стоить; есть же льзѣ, ижде въстанеть сѣдяй и сядеть стояй, разлучиться различию ею и прияти въ иного мѣсто ино. И въ собѣ же кто наричеться различьствуя по разлученууму сълучяю: различьствуеть бо въ себѣ еже сѣдѣти и въстати и еже юну быти и старѣтися и еже болѣти и съдраву быти и инѣми сицѣми же. Своитьнѣ же различье есть неотълучаемый сълучай, рекъше есть нѣкто изѣкръ и смаглъ и подобьна симъ: да нѣ моштьно отълучитися его сициимъ. Да по симъ убо неразлучьныимь сълучаимь собьство отъ собьства различьствуе, само же отъ себе николиже.

Случайное разделяется надвое: на общие и на частные отличия. Общее отличие есть отличие отделяемое, например один сидит, а другой стоит; но возможно ведь, если сидящий встанет, а стоящий сядет, что их отличительные свойства от них отделятся и они ими поменяются. От себя, говорят, человек отличается отделяемым случайным свойством: ведь он отличается от себя, сидя или стоя, будучи молодым или старым, болея или здравствуя, и так далее, Отличие же в собственном смысле слова есть неотделимое случайное свойство, например кто-то светлоглаз и темнокож и тому подобное: отделиться от этого ему ведь невозможно. Именно неотделимыми свойствами ипостась отличается от ипостаси, но ни в коем случае не сама от себя.

О своитьн ѣѣ мь

Об особенном

Своитьное же есть еже вьсему и единому виду и присно сы. И своитьно есть въ немьже есть, не съврьшая ему суштиа или съпроста въ естьствьный его разумъ приемлемо. Се же да наричеться убо своить и своитьная. Своитьно человѣку еже просто ходити и еже смьятися. Да се убо и своитьно наричеться человѣку, нъ не въ сущия его разумъ прѣемлеться. Се бо отълучая, чьто есть человѣкъ, реку, яко: животъ словесьнь, съмрьтьнъ — и до коньца и укажу, чьто есть; не бы ми нужда повѣдати, яко просто ходить и смѣеться. Да то убо своитьна истовое да наричуться, елико же прилагаема не суть лиха, не прилагаема же нестатъка не творять.

Особенное есть то, что принадлежит всему и только одному виду и существует всегда. Особенное есть то, что не составляет сущности того, в чем существует, и не полностью воспринимает смысл его природы. Можно сказать, что особенное и своеобразное суть одно и то же. Так, своеобразием человека является способность ходить, держась вертикально, и смеяться. Хоть это и называется особенностью человека, но не входит в определение его сущности. Определяя здесь, что такое человек, скажу: животное словесное и смертное, — и полностью представлю, что он такое, не имея нужды говорить, что он прямоходящий и способен смеяться. Особенным должно называться главным образом то, что, будучи добавляемо, не оказывается избыточным, а не будучи добавляемо, не создает недостатка.

Раздѣлять же ся своитьно на четворо. Прьвое, еже едино есть въ виду, не всему же, якоже еже землю мѣрити человѣку: единъ бо человѣкъ земемѣрьць, нъ не вьсякъ человѣкъ землемѣрьць. Въторое же, еже вьсѣмъ убо, а не единому, якоже дъвоножьну: вьсякъ бо человѣкъ дъвоножьнъ, нъ не всякъ дъвоножьць человѣкъ: есть бо и голуби и подобьная си. Третье же, еже вьсякому человѣку и единому, нъ не присно, якоже осѣдѣти человѣку: се бо всему убо и единому строиться человѣку, не присно же, нъ въ старость. Четвьрътое же, прѣдьниихъ трии сходяшться, рекъше вьсему и единому и присно, еже и възвраштаеться, якоже се: смѣхъливое человѣку и хрепетивое коню, — еже своитьно насуштьно глаголеться, своитьно бо есть еже единому естьству строиться и възвраштаеться на уставьное.

Особенное разделяется на четыре вида. Во-первых, это то, что присуще одному виду, но не каждому его представителю, как, например, измерение земли человеку, ибо лишь человек измеряет землю, но не всякий человек землемер. Во-вторых, это то, что свойственно каждому, но не только, как, например, двуножие, ибо всякий человек двуног, но не всякий двуногий — человек: существуют ведь и голуби и тому подобные. В-третьих, это то, что свойственно всякому человеку и только <ему>, но не всегда, как способность седеть, ибо это приложимо к каждому и только к человеку но не всегда, а в старости. В-четвертых, это то, что получается при объединении трех первых, т. е. свойственно каждому, только и всегда, и что служит признаком, как, например, способность смеяться — признаком человека, а способность ржать — лошади, — о чем говорится как о свойстве присущем, ибо это особенность одной природы и она указывает на определяемое.

О им ѣ нии и нестатъц ѣ

О свойстве и недостатке

Имение же есть еже по суштию комужьдо дѣйство и цѣлое, якоже се о души цѣломудрьство, доблесть, мудрость, правьда, при тѣлеси же съврьшеное удовъ и равьное и съдравие. Тѣхъ же неполучение и погрѣшение и съпроста погыбение глаголеться нестатъкъ. Различьное же имѣние есть съ любъвью, имьже имѣние убо неудобопрѣмѣньно есть, любы же отъпрятаюштияся отъ имѣния, удобопрѣмѣньно есть. Имѣние бо есть качьство нѣкое бѣдьнопоступьно и неудобопрѣмѣньно, любы же яже по сълучаю когожьдо качьство. Глаголемъ бо, яко которьнѣ ли, или любъвьнѣ усрьдье има оньсица къ оному, или оньсица человѣкъ съдравѣи прѣбываа къ себе нынѣ, неже прѣжде.

Свойство — это соответствующие природе каждого действие и целостность, например для души это — целомудрие, мужество, мудрость, справедливость; для тела — исправность, пропорциональность членов и здоровье. Неполучение же, недостижение и полное уничтожение этого называются недостатком. Свойство отличается от состояния, потому что свойство изменяется с трудом, а состояние, в отличие от свойства, изменяется легко. Ибо свойство есть некое трудноподвижное и с трудом изменяемое качество, состояние же — качество, зависящее от конкретного случая. Ведь мы говорим, что такой-то враждебно или дружески относится к такому-то или что такой-то человек теперь здоровее, чем был прежде.

О количьств ѣ и о м ѣ ремыихъ

О величине и о количестве

Количьство убо есть сама та мѣра мѣряштия и чьтуштия, колико же еже подъ чисменьмь и мѣрою подъложить, рекъше мѣримая и чьтомая. Количьства же ова суть разлучяема, ова же съдрьжима. Разлучаемая же суть яже ся отъ себе разлучають, якоже се три десяти камыкъ или о десяти фуникий: та бо разлучена суть отъ себе и чьтома наричуться, аште не мальствомь и множъствъ<м> мѣрима будуть спудъмь[39] или инѣмь тацѣмьжде, акы пшеница и прокое. Съдрьжаштая же ся, егда есть мѣримое, якоже се едино дрѣво обрѣтаеться дъвою локѣту или трии локътъ, или камыкъ, или чьто такыихъ, и едино сы мѣриться, да сего дѣля наричеться съдрьжимая мѣра.

Количество есть мера <и число>, измеряющие и исчисляющие, а величина — подлежащее числу и мере, т. е. измеряемое и исчисляемое. Из величин же одни делимы, а другие непрерывны. Делимые — это отделяемые друг от друга, как тридцать камней или десять фиников, ибо они отделимы друг от друга и называются исчислимыми, если только по причине малости и множества не будут измеряемы сосудом или чем-то в этом роде, как пшеница и тому подобное. Непрерывное же — это когда измеряемое является единым подобно единому дереву, которое оказывается длиной в два или три локтя, или же камню, или чему-то в этом роде, что измеряется как единое, и потому говорится о величине измеряемого.

Число же наричеться, рекъше разночьтомое, и множьство, и врѣмя, и растояния. Число убо, рекъше единьница, дъвоица, троица и прокая числа. Мѣра же, рекъше малъ, великъ, статирь, талантъ и такаяжде. Врѣмя же, рекъше чясъ, дьнь и мѣсяць и лѣто. Дальство же, рекъше длъгота, широта, глубыни.

Итак, о величине, или количестве, говорят применительно к числу, значению, времени и размерам. Пример числа: один, два, три и так далее. Пример значения: малое, большое, статир, талант и тому подобное. Пример времени: час, день, месяц, год. Пример измерения: длина, ширина, глубина.

О качьств ѣ и о творитвьн ѣѣ мъ

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 267; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 37 38 39 40 414243 44 45 46 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!