Максима о всущностном и воипосташенном
Въсуштьнѣе убо есть еже въ суштии видимо, сирѣчь сълучившиихъся съборъ, еже являеть собьство, а не само то суштее. Въсобное же еже въ собьствѣ видимое. Суштие же, рекъше якоже и есть, или о собѣ, или съ другыимь или въ друзѣмь. О себѣ же — акы огньное суштие, съ другыимь же — акы душа и тѣло, — съ инѣми бо се собьство имать, въ друзѣемь же — акы огнь въ свѣштилѣ и акы плъть Господьня въ святѣемь Его собьствѣ.
Всущностным является то, что наблюдается в сущности, т. е. совокупность случайностей, каковая являет ипостась, а не саму сущность. Воипосташенное же — то, что видимо в ипостаси. Сущность же, поскольку она существует, существует либо сама по себе, либо с чем-то другим, либо в другом. Сама по себе как сущность огня; с другим как душа и тело, — с иными ведь таковое имеет <одну общую> ипостась; в другом же как огонь в светильнике и как плоть Господа в Его святой ипостаси.
Собьство убо оньсицу или тъгда явлать, въсобьное же суштие. И собьство убо лице отълучаеть знаменанъныими своитвьми, въсобьное же якоже не быти ему сълучяю, еже въ друзѣемь има бытье.
Ипостась являет того или то, а воипосташенное — сущность. Ипостась ограничивает лицо характерными свойствами, воипосташенное же означает, что имеющее бытие в другом не является случайным.
Аште бо тожде есть еже въ чесомь и еже въ комь, то годъ ти есть глаголати тожде доброту и въ немьже есть доброта, и по доброразумьнууму възвраштению злобу и въ немьже злоба, да иже сего творьць — злобѣ творьць. И ельмаже въ суштии сълучай есть, то уже и сълучай суштие е и суштие сълучай. Нъ ельма же съдушьно наричу тѣло человѣчьско, до будеть по тебе и тѣло душа. Да кто сего измута неистовье сътрьпить?
|
|
|
Ведь если то, что пребывает в чем-то, и то, в чем оно пребывает, одно и то же, тогда ты можешь сказать, что добродетель и человек, наделенный добродетелью, — одно и то же, и, по разумной обратимости, нет разницы между пороком и тем, в ком порок, так что его Создатель — создатель порока. И поскольку случайное — в сущности, получается, что случайное есть сущность и сущность есть случайное. И раз мы говорим, что человеческое тело наделено душой, по-твоему получится, что тело есть душа. Но кто же стерпит безумие этой путаницы?
Яко бо убо нѣсть суштия бесоб<ьн>на, вѣмы, нъ не тожде наричемъ въсобьнааго еже въсобьство, ни пакы суштия ни въсуштия, нъ въсуштьно убо нарицаемъ, якоже глаголаахъ, собьство, въсоблено же суштие. Сущие бо святаго божьства въсоблено вѣмы въ трьхъ бо собьствѣхъ, и коежьдо отъ собьствъ такоже суштьно. Въ суштии бо си прѣбывають сватааго божьства, и о божьствьнѣемь же Господи нашего строи въсуштьно наричемъ собьство, якоже въ суштиихъ прѣбываюште, отъ нихъже и съложено бы<сть> въсоблено же коежьдо отъ суштий: имуть бо обьште едино собьство.
|
|
|
Что не бывает сущности не воипосташенной, мы знаем, но не говорим, что воипосташенное и ипостась — это одно и то же, равно как и сущность и всуществленное; но всуществленной, как было сказано, мы называем ипостась, а воипосташенной сущность. Ибо мы ведь знаем, что сущность святой Божественности воипосташена в трех ипостасях, а каждая из ипостасей равным образом всуществлена. Ведь они пребывают в сущности святой Божественности, и мы называем ипостась по божественному промыслу нашего Господа всуществленной как пребывающую в сущностях, из которых она и составилась, а каждую из сущностей воипосташенной, ибо они имеют одну общую ипостась.
Небонъ божьствьная Его плъть ново въ божьствѣ Его съставивъшися и то приимъши собьство, да тако ни бесобьно, ни единоже отъ Христосову естьству есть; ни коеждо собьство о собѣ есть или свое и особь собьство имать, тожде и едино обое.
Ибо Его божественная плоть, заново в Его божественности составившаяся и принявшая эту ипостась, ни в коем случае не безипостасна и не принадлежит какой-то иной природе, помимо свойственных Христу; и каждая из них ни ипостасью не является, ни отдельно и отчасти не имеет ипостась; но обе они имеют одну и ту же ипостась.
|
|
|
Да еже убо «инако ти инако» собьствома есть въ имене мѣсто. А еже «ино ти ино» естьствома есть явление, еже бо естьствома различье «ино ти ино» наричеться. Глаголемъ бо: «Ино есть человѣкъ, ино же есть конь», — рекъше по естьству. инъ бо видъ человѣку, инъ же коню.
Таким образом, «один и другой» суть местоимения ипостасей. А «одно и другое» — суть показатель естества, ибо различающееся природой называется «одно и другое». Мы ведь говорим: «Одно дело человек, и другое — лошадь», — имеется в виду, по природе; ведь один вид у человека, а другой у лошади.
А чисменьмъ различьная, рекъше собьство, «инако ти инако» наричуться. Глаголемъ бо: «Инако есть Петръ, инако Павьлъ», а не: «Ино есть Петръ, ино же Паулъ»: едино бо еста естьствъмь, нъ не числъмь. Да суштие убо и суштьная различья <«ино»>[41] наричуться, а сълучай «инако», имьже о виду, рекъше о естьствѣ, разумѣваються и съставляються, съставьна собьству сълучивъшаяся.
Различающееся же числом, т. е. ипостаси, называются «один и другой». Мы ведь говорим: «Один — это Петр, а другой — Павел», а не: «Одно — это Петр, а другое — Павел», — ибо они одно по природе, но не по числу. А сущность и сущностное различие называются ведь «другое», случайное же — «иное», потому что оно созерцается в соединении с видом, или же в соединении с природой и ее составляет, ибо из случайностей составляется ипостась.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 317; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!