О качестве и о качественной определенности
Качьство есть въсущьная сила, рекъше о родѣхъ убо съставьная розличья, рекъше словесьное, съмрьтьное, бесъмрьтье и прокая. О бесплътьныихъ же словесьныихъ — разумьное, самовластьное, присношьстьное. О тѣлесехъ же — тварь, рекъше бѣлота, чрьнота, русость и такая; и видъ, рекъше обьло, право, прѣведено, на четвьрьти и подобьная си. И пакы: мокрота, сухота, теплота, студено, мякота, жестокое, рѣдъко, чястое. И глѣни, рекъше гнѣвьное, сладъкое, бридъкое и подобьная. Качьство убо есть, по немуже каци друзии наричуться съ имене, якоже приемлюште отъ него: отъ мудрости бо мудръ наричеться, якоже имы мудрость, и теплъ иже имать топлоту. Наричеть же ся многашьды и само то качьство «какое», якоже и мѣра «число».
Качество есть способность, свойственная сущности, например, если говорить о родах, то это различия, свойственные их существу, как то способность к слову, смертность, бессмертие и тому подобные. Применительно же к бестелесным словесным существам это разумность, свобода воли, вечное движение. А применительно к телам это цвет, например белый, черный, желтый и тому подобные; и форма, как то круглая, прямая, кривая, четырехугольная и им подобные. И опять же: влажность, сухость, теплота, холодность, мягкость, твердость, рыхлость, плотность. И вкусовые ощущения, например острота, сладость, пряность и тому подобные. Таким образом, качество есть то, соответственно чему некоторые вещи получают прозвания как им обладающие: ведь от мудрости обладающий мудростью называется мудрецом и горячим называется то, что имеет жар. Часто и о самом качестве говорят «какое», как о количестве — «величина».
|
|
|
Качьству же видъ есть и сила и дѣйство; яже не суть убо дѣйство, имуть же устрой и силу естьствьную. Наричеть бо ся ова «по устроению», ово «по нраву», рекъше по дѣйству. «По покошьнууму» же, како се егда речемъ дѣтишту силою кънижьникъ быти има, имьже има покошьное, якоже быти кънихъчий. «По нраву» же, якоже егда речемъ млъчаштууму кънигъчию можеть по млъчании хытрость показати. Или якоже о зрьнѣ пьшеничьнѣ: се бо овогда класъ есть, егда створи класъ зьрѣя, дѣиствъмь же нѣсть класъ, нъ пьшеница. И топлое дѣйствъмь убо ни е топло, ни е горяште. Силою же всяко, по немуже можеть, студеное убо студимо, тепло же грѣемо. И пакы дѣтишть ни доброты имы, ни злобы, силою же вьсяко, по нейже имѣти. Нарицаеться сила и мошть и вои.
Видом качества являются сила и энергия; то, что не является энергией, обладает природными способностями и силой. Говорится ведь об одном — «по способности», а о другом — «по свойству», т. е. по действию. «По способности» — когда речь идет о том, что ребенок в состоянии быть грамотным, поскольку у него есть способность стать грамотным. «По свойству» же — когда речь идет о пребывающем в покое грамматике: отдохнув, он может показать свое искусство. Это схоже с пшеничным зерном, ибо оно некоторым образом представляет собой колос, поскольку, будучи посеяно, производит колос, но по действию оно является не колосом, но хлебом. И теплое по действию не является ни холодным, ни горячим; в потенции же холодное обязательно — в той мере, в какой способно осуществиться, — холодит, а горячее греет. И опять же, ребенок не имеет ни добродетели, ни порочности, в потенции же он есть полностью то, чем он может стать. Потенцией <силой> называется и мощь, и войско.
|
|
|
О томь, еже къ кому
О том, что к чему-то относится
Къ кому же суть, елико же само еже есть инѣхъ сы нарицаеться, купно же и възвраштааться къ себѣ. Акыже суть нарицаемыя любъви, акы отьца къ сыну, и друга къ другу, и ученику къ учителю, и владыцѣ къ робу: се бо имать и дрьжиться отъ другъ друга, тѣмьже и «любъви» нарицаються. Къ нѣ къ кому же суть и по притъчи нарицаемая, рекъше «более», «сугубое», «унее», «острѣее». Се бо по прѣдъложению инѣхъ нарицаеться сы сице, рекъше вяштее худааго есть вяштее, и сугубое половьнааго есть сугубое, и прока такожде. Есть же и се того еже къ кому, рекъше художьство и охудожьное, чувьство и чуемое, положение <и полагаемое>. Си убо, якоже глаголахъ, еже къ кому суть, елико же сама, яже суть, инѣхъ наричуться сушта или якоже како инако имуть къ иному.
|
|
|
Относящимся к чему-то является то, что, существуя, называется принадлежащим другому, поскольку они указывают друг на друга. Таковы, например, так называемые отношения отца к сыну, друга к другу, ученика к учителю и хозяина к рабу: ведь одни имеют отношение к другим и другие к ним имеют отношение, почему это и именуют «отношениями». Отношением к чему-то является и то, что говорится при сопоставлении, например: «большее», «двойное», «лучшее», «более острое». Это ведь говорится при сравнении с другим; так, большее является большим относительно меньшего, а двойное двойным относительно того, что составляет его половину, и прочее так же. К имеющему отношение к чему-то относятся также познание и познаваемое, разумение и уразумеваемое, причиняющее и причиняемое, чувство и воспринимаемое чувством, утверждение и утверждаемое. Такого рода определения, как сказано, обозначают отношение к чему-то, поскольку то, что существует, говорит о существовании другого или же имеет какое-то другое отношение к другому.
|
|
|
О супротивьныихъ
О противоположностях
Супротивь яже истовая суть еликоже ихъ погублениемь супротивьныихъ съставяються, рекъше доброта и злоба, видѣние и слѣпоту, и творить по нестатъку и по имѣнию супротивьная: имѣние бо есть видѣние акы отъ имѣния, лишение же имѣния, рекъше видѣния, слѣпота — и повѣштание и отъвѣштание. Повѣштание же есть, рекъше: «Павьлъ апостолъ есть», отъвѣштание же супротивьно, рекъше: «Паулъ нѣсть апостолъ». Глаголеть же ся обое отъвѣтъ и обличение. Да ельма убо вьсему наповѣштанию супротивъ е<сть> отъвѣтъ и всему отъвѣту супротиви е наповѣштение, да отъвѣтъ, супротивънъ сы наповѣштанию, и повѣштание супротивьно сы отъвѣту супротиворѣчие ся наричеть, да нужда е<сть> единому лъгати, а другому истину вѣштати. Да погубениемь убо единого друга оставляеться: погубляему бо наповѣштанию, отъвѣштание съставляеться, и погубляемѣ злобѣ съставляеться доброта, и погубляемѣ слѣпотѣ, видѣние съставляеться. Да сицая убо супротивьна наричеться, еликоже въкупѣ съставитися не могуть, нъ всяко погубляемо единому, есть другое.
По-настоящему противоположным является то, что появляется при устранении обратного, как то добродетель и порочность, зрение и слепота, и создает противоположности в смысле лишенности и обладания свойством. Зрение является ведь свойством, как происходящее от обладания, лишение же свойства, т. е. зрения, есть слепота, тут — утверждение и отрицание. Пример утверждения: «Павел — апостол»; а отрицание, наоборот: «Павел не апостол». А вместе они называются утверждением и отрицанием. И поскольку на всякое утверждение есть отрицание, а на всякое отрицание утверждение, то отрицание, противоположное утверждению, и утверждение, противоположное отрицанию, называются противоречиями, и по-необходимости одно ложно, а другое истинно. При устранении одного появляется другое: когда устраняется утверждение, появляется отрицание, и когда устраняется порочность, появляется добродетель, а когда устраняется слепота появляется зрение. Таковое называется противоположным, существовать одновременно неспособным; и только при полном устранении одного существует другое.
О оглаголемыихъ
Об используемых определениях
Вьсе оглаголаниемь или и о мнозѣ глаголеться и бывае или о равьнъихъ, о мьньши же николиже. И о больши же, егда вьсячьская оглаголаються чястьныихъ; вьсячьская убо суть сущая выше, чястънѣиша. В яже ниже. И всячьское же убо вьсѣхъ есть сяе, тѣмьже и вьсѣхъ оглаголание имать: небонъ и суштие сяе наричеться и сълучай сяе глаголеться. Не можемы же решти, яко сяе суштие есть: не бо тъчью суштие есть сяе, нъ и сълучай.
При всяких определениях произносится и присутствует либо большее, либо равное, а меньшее — никогда. Большее — когда более общее служит для определения более частного. Ведь более общее находится выше, более частное ниже. Самым общим из всего является сущее, почему оно используется для определения всего. Ведь и сущность называется сущей, и случайность называется сущей. Но мы не можем сказать, что сущее является сущностью, ибо не только сущность является сущим, но и случайность.
Такожде же и родове оглаголаються видовъ: видове бо чястьнѣйше су<ть> родовъ. Оглаголаеться убо суштие живота и животъ человѣка; небонъ животъ суштие есть, и человѣкъ животъ есть. Не обраштаеть же ся въспять: вьсь бо человѣкъ животъ, нъ не вьсь человѣкъ животъ. И конь бо и пьсъ животи суть; такожде же и всякъ животъ суштие есть, нъ не все суштие животъ есть: и камыкъ бо и дрѣво суштие есть, яже не суть животи.
Подобным образом используют роды для определения видов, ибо виды более частны по сравнению с родами. Таким образом, сущность используется для определения животного, а животное для определения человека, ибо и животное является сущностью, и человек животным. Но это необратимо: ибо всякий человек животное, но не всякое животное человек. И лошадь ведь, и собака являются животными; и подобным образом всякое животное есть сущность, но не всякая сущностъ есть животное: ведь и камень, и дерево представляют собой сущность, но не являются животными.
Такожде же и видъ оглаголаеться отъ обьдрьжимыихъ отъ него, рекъше собьство, акы вьсячьское. Нерасѣкомое же, рекъше собьство, не оглаголаеть вида: чястьнѣе бо есть вида собьство. И Петръ убо человѣкъ есть и Павьлъ человѣкъ есть, не вьсь же человѣкъ Петръ и Павьлъ: суть бо и другая собьства подъ видъмь человѣчьскъмь. И различья же и оглаголають виды, въ нихъже суть, и нерасѣкомая сама. Вьсячьстѣйша же суть различья видовъ. Небонъ вьсь человѣкъ словесьнъ, не всякъ же словесьный — человѣкъ: небонъ и аггелъ словесьнъ есть, нъ нѣсть человѣкъ.
Подобным образом вид служит для определения объемлемых им индивидуумов, или ипостасей, как более общее. Индивидуум же, или ипостась, не служит для определения вида, ибо ипостась представляет собой нечто более частное, нежели вид. Так что и Петр человек, и Павел человек, но не всякий человек Петр и Павел, ибо существуют и другие ипостаси под видом «человек». И разновидности служат определению видов, которые им принадлежат, и их индивидуумов. Ибо разновидности представляют собой нечто более общее, чем виды. Так, всякий человек словесен, но не всякое словесное существо — человек: ведь и ангел словесен, но не является человеком.
И се естъ убо еже о мнозѣемь оглаголание. А суштие о равьнѣемь оглаголание, егда възвраштаеться. Оглаголають бо ся своя отъ видовъ, ихъже суть своя, нъ и видове оглаголаються отъ своихъ имъ. Вьсь бо человѣкъ смѣхъливъ и въ<сь> смѣхливый человѣкъ. Да сусьоглаголаема наричуться.
Это — что касается использования в определениях большего. При использовании же в определениях равного определения обратимы. Используются ведь в определениях характерные особенности видов, которым эти особенности принадлежат, но и виды используются для определения их особенностей. Так, всякий человек способен смеяться, и всякий способный смеяться — человек. Это называется взаимоопределяемостью.
О съименьн ѣ емь и единоименьн ѣѣ мь оглаголании
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 211; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!