Подготовка текста, перевод и комментарии А. Г. Боброва
ВСТУПЛЕНИЕ
Сказание Афродитиана — это переводной новозаветный апокриф, повествующий о знамениях в Персидской земле, сопровождавших рождение Христа, и о поклонении волхвов. В греческих рукописях встречается, как правило, в составе «Повести о событиях в Персиде», известной также под названием «Религиозный спор при дворе Сасанидов» — памятнике византийской литературы V в. В этой повести излагается прение о вере, происходившее при дворе персидского царя Аррената между христианами, язычниками и иудеями под председательством верховного жреца Афродитиана, одна из речей которого и была переведена на славянский язык. Сказание Афродитиана встречается в греческих рукописях, начиная с X в., причем даже когда оно переписано как отдельное произведение, текст его все равно восходит к «Повести о событиях в Персиде».(См.: Bratke E. Das sogenannte Religionsgesprach am Hof der Sasaniden. Leipzig, 1899).
Когда и при каких обстоятельствах Сказание было переведено славянами с греческого, мы можем только предполагать, но косвенные улики — текстологические данные — свидетельствуют в пользу южнославянского (вероятно, древнеболгарского) происхождения первоначального перевода. В своем архетипном виде этот перевод до нас не дошел, и даже древнейший южнославянский список второй половины XIII в. представляет собой текст особой сокращенной Сербской редакции.
Нами было установлено, что славянские списки Сказания (в первоначальном переводе) по текстологическим признакам могут быть разделены на две группы, причем в первой из них полнее и точнее отразились чтения архетипа перевода. Сербская редакция возникла на основе одного из списков первой группы, на Руси же списки такого рода стали известны лишь с конца XIV в., а древнейший из них был переписан иноком Саввой в Лисицком монастыре под Новгородом (РНБ, F.I.202, л. 204—206 об.; далее — Сав.). Сопоставляя текст Сказания в списке Сав. (и близких ему более поздних списках) с другими рукописями, мы обнаружили, что в нем имеется ряд чтений, которых нет ни в Сербской редакции, ни в списках второй группы. Все эти чтения имеют соответствие в греческом оригинале, но их перевод отличается удивительной неточностью. Текстологический анализ привел к определенному выводу, что текст Сказания был сверен и «вычитан» по греческой рукописи, при этом были заново переведены и вставлены пропущенные при первоначальном переводе фрагменты. Изучение деятельности книгописной мастерской Лисицкого монастыря показало, что в конце XIV — первой половине XV в. работавшие здесь книжники поддерживали тесную связь с Афоном и особо интересовались переводной литературой. Возможно, текст Сказания был сверен с греческим оригиналом не в самом Лисицком монастыре, а на Афоне, но и в этом случае новгородские книжники могли быть заказчиками и инициаторами такой работы. Эту «правленную» версию текста Сказания мы назвали поэтому Новгородской редакцией.
|
|
|
|
|
|
Текст Сказания Афродитиана был известен на Руси еще до того, как, благодаря деятельности лисицких иноков, появилась версия с правкой по греческому оригиналу, но это был текст второй группы списков со своими характерными чтениями. По дате древнейшего списка (РНБ, F.п.I.39, л. 56 об.—62) можно утверждать, что апокриф попал на Русь по крайней мере не позже второй половины XIII в. Известен еще и второй перевод Сказания, созданный сербским книжником не позднее третьей четверти XIV в. (в древнерусских рукописях встречается, начиная со второй половины XV в.). Максим Грек посвятил апокрифическому сказанию специальное обличительное слово (20-е гг. XVI в.), в котором, в частности, указал на расхождения Сказания со Священным Писанием. Сюжет апокрифа основан на рассказе Евангелия от Матфея о поклонении волхвов (Мф. 2, 1—12), но только в Сказании говорится, что Христу в то время шел уже второй год, он сидел на земле и смеялся, когда волхвы похваляли его (ср. распространенное в средние века представление о том, что Христос никогда не смеялся). Вопреки церковной традиции, считающей Луку первым иконописцем, автор утверждает, что волхвы принесли с собой в Персию сделанное ими изображение Марии и младенца. Противоречит евангельскому тексту и рассказ о благовещении Богородицы и т. д. (см.: Бобров А. Г. Апокрифическое «Сказание Афродитиана» в литературе и книжности Древней Руси: Исследование и тексты. СПб., 1994).
|
|
|
Текст Сказания Афродитиана издается по старшему списку Новгородской редакции — Сав. с учетом чтений списка ГИМ, собр. Уварова, № 159—4°, л. 221—225, конец XIV — начало XV в. (Ув.).
ОРИГИНАЛ
СКАЗАНИЕ АФРОДИТИАНА О БЫВШИМЬ ЧЮДЕСИ В ПЕРЬСЬТѢИ ЗЕМЛИ
СКАЗАНИЕ АФРОДИТИАНА О ЧУДЕ, БЫВШЕМ В ПЕРСИДСКОЙ ЗЕМЛЕ
Господи, благослови, отче.
Господи, благослови, отче.
От персъ увѣдѣнъ бысть Христосъ исперва, не утаяеть бо ся ничсоже сущихъ в нихъ книгчии, о всемь любезнѣ тружающимся имъ, якоже есть въ златахъ дъскахъ ваяно и лежить въ святилѣхъ царьскых. Се же глаголю убо нѣчьто, еже слышахъ от сущихъ в нихъ жерцихъ, кумирьница есть мѣнимыя Иры,[1] си же есть об ону страну царьскых домовъ, юже Кюръ[2] царь, свѣдитель всего богочестья бѣ створилъ и поставилъ в неи богы своя образы златы и сребрены, утворивъ я камениемь многоцѣнномь.
|
|
|
От персов впервые узнали о Христе: ничто не остается скрытым от тамошних книжников, которые прилежно занимаются всем, что вырезано на золотых досках и лежит в царских святилищах. Здесь же скажу нечто, слышанное от тамошних жрецов: есть кумирница, посвященная Ире, она находится за царскими домами. Царь Кир, знаток всякого благочестия, устроил ее и поставил в ней золотые и серебряные статуи своих богов, украсив их драгоценными камнями.
Но да не сповѣдая утвари продолжю слово. В ты дни написаныя дъскы сказають, влѣзшю царю в кумирьницю ту раздрѣшение съномъ прияти, рече жрець Прупи: «Порадуюся с тобою, владыко, яко Ира зачала есть в утробѣ!» Царь же, осклабивъся, рече ему: «Умеръшия ли в утробѣ имать?» Он же рече ему: «Еи, и умершия ожила есть, и жизнь ражаеть». Царь же рече: «Что се есть, скажи ми!» Жрець рече: «Истиною, владыко, годъ приспѣлъ есть. Сде въсю бо нощь пребыша образи ликъточаще, и мужескъ образъ, и женескъ, глаголюще сами к себѣ: “Ходите, да ся радуемъ съ Ирою!” И рекоша ми: “Пророче, иди, радуися с Ирою, яко възлюблена бысть!” Аз же отрекохъ: “Кто имать възлюбити не сущюю?” Они же глаголаху: “Ожила есть и потомъ не наречется Ира, но Урания,[3] великое бо Солнце възлюбило ю есть”».
Но, чтобы не говорить об утвари, продолжу свою речь. В те дни, как значится в записях на досках, когда царь вошел в кумирницу, чтобы узнать разгадку сна, жрец Пруп сказал: «Порадуюсь вместе с тобою, владыка: Ира зачала во чреве». Царь же, улыбнувшись, сказал ему: «Умершая ли имеет во чреве?» Он же ответил ему: «Да, и умершая ожила, и жизнь рождает». Царь же сказал: «Что это значит, скажи мне!» Жрец сказал: «Поистине, владыка, настало время. Здесь всю ночь пребывали в ликовании статуи мужей и жен, говоря друг другу: “Идите, порадуемся вместе с Ирой!” И сказали мне: “Пророк, иди, радуйся вместе с Ирою тому, что она возлюблена”. Я же ответил: “Кто может возлюбить ту, которая не существует?” Они же сказали: “Ожила она и теперь называется не Ира, а Урания, ибо великое Солнце возлюбило ее”».
Женьстии же образи к мужьскым глаголаху, акы похваляюще дѣание, яко Источникъ[4] есть възлюбленъ: «Несть бо Ира за древодѣлю[5] обѣщалася».[6] И глаголаху мужьстии, яко: «Источник въправду нареченъ бысть приемьлемъ, но имя еи Мария[7] есть, яже в ложеснѣх, акы в мори многа добра полнъ корабль носить. Аще ли Источникъ та есть, да ся сице разумѣваеть: источникъ бо воды источникъ духа присно истачаеть, едину рыбу имущи, божиею удою емлему, имьже весь миръ, яко в мори живущь, своею плотью кормить. Добрѣ рече, яко древодѣлю имать та инъ, не от мужа егоже ражаеть древодѣлю. Тъ бо ражаяися древодѣля, старѣишины древодѣльска отрокъ, трегубьнѣ съставленъ, небесныи кровъ сдѣла премудрыми хитростьми на трое вселеныя всея,[8] стропъ словесемь съставивъ».
Статуи же жен говорили мужам, словно одобряя сделанное, что возлюбенная — Источник: «Ира ведь не помолвлена за плотника». И сказали мужские статуи: «Действительно, Источником назвали ее верно, но имя ей Мария, которая в своем чреве, как корабль в море, несет много добра. А если она и есть Источник, пусть это так понимается: источник воды вечно рождает источник духа, в нем одна рыба, уловляемая божественною удою, весь мир, раз он в море живет, своей плотью кормит. Верно сказано, что плотника имеет она иного: не от мужа рождает того плотника. Этот рождаемый ею плотник, сын старейшины плотников, трикратно составленный, создал премудрым искусством небесный покров на три части всей вселенной, стропило укрепив словом».
Премудиша же образи пьрящеся о Ирѣ, ти о Источницѣ, единогласнѣ же рекоша: «Скончавающюся дни, вси вся увѣмъ». И рече жрецъ: «Нынѣ убо, владыко, пребуди прочее днесь. Будеть бо конечныи разумъ дѣянию, явивъшееся нѣсть простое тако». Пребывшю же и царю ту и видящю образы кумирьныя, и начаша будущее[9] густи в гусли и пѣснивиця[10] пѣти, и елико же бяше внутрь четвероножныхъ и птицъ сребренъ и златъ, кыиждо свершаше свои глъсъ. Царю же грозну бывъшю и всему наполнившюся страха, и хотящу отъити, не терпяше бо самозрачнаго мятежа. Рече ему жрець: «Проповѣжь, царю, приспѣло бо есть конечное явление, еже бо Богъ изволилъ есть явити намъ».
Пребывали же статуи в споре об Ире и Источнике, и единогласно сказали: «Когда кончится день, все всё узнаем». И сказал жрец: «Теперь, владыка, пробудь здесь остаток дня. Будет окончательное разъяснение совершившегося, не просто так случилось явленное». Царь же остался здесь и увидел, что статуи богов стали предсказывать будущее игрой на гуслях, а певцы стали петь, и все, сколько их там было внутри, четвероногие и птицы, серебряные и золотые, начали петь каждый на свой лад. Царь же был объят ужасом и исполнился страха, и хотел уйти, ибо не мог вынести происходившего у него на глазах беспорядка. Жрец же ему сказал: «Возвести, царь, приспело уже конечное откровение, которое Бог соблаговолил нам явить».
Сему же тако събесѣдовану, открыся стропъ и вниде звѣзда свѣтла, и ста надъ кумиромь Источника, и глас бысть такъ слышати: «Источниче, Господи, Великое Солнце пустило мя есть к тебѣ повѣдати ти, купно и служити. Бескверненое писание, служу ть, мати старѣишаго всѣхъ чиновъ, бывающи невѣста триименному и едино божество суще. Прозывает же ся невъписаныи младенець Зачало и Конець, зачало спасению, конець же пагубѣ».
Пока они так беседовали, раскрылась крыша, и сошла вниз светлая звезда, и стала над статуей Источника, и был слышан такой голос: «Источник, Господи, Великое Солнце послало меня к тебе возвестить и вместе с тем служить тебе. Непорочное писание, служу тебе, о мать первого из всех чинов, являющаяся невестой триименному и единому божеству. Зовется же неописуемый младенец Начало и Конец, начало спасения, конец же погибели».
Сему бо гласу въздану, вси кумири падоша ници, единому Источнику стоящю, на немже обрѣтеся потъченъ царскыи вѣнець, имы на себѣ отъ камыка наричемаго анфраксъ, ти от змарагда и къ каменема сима прилѣплену звѣзду.[11] Верху же Источьника стояше звѣзда.
Лишь только раздался этот голос, все статуи пали ниц, только Источник остался стоять, на нем же оказался водружен царский венец, с камнями, называемыми рубин и изумруд, и этими камнями украшенная звезда. Над Источником стояла звезда.
Повелѣ же царь събрати вся премудрыя, раздрѣшающая знамения, еликоже ихъ бяше подъ царствомь его, звателемь же трубами потщавающемъ. Придоша в кумирницю вси, и яко узьрѣша звѣзду надъ Источникомь и вѣнець звѣздьныи с камениемъ, и кумиры на тляхъ лежаща, рекоша царю: «Корень Божескыи и царскыи въсклонилъся есть, небеснаго и земнаго царя образ принося. Источник бо Кариинъ — вифлеомьскы земля есть дщи, вѣнець же — образ царескъ, звѣзда же — небесное есть проповѣдание на земли чюду твориму. Изъ Июды бо въстало есть царство, еже жидовьску память отвержеть. А еже падоша бози на тляхъ — скончание чьсти ихъ приспѣло есть. Пришедыи бо постарѣиши чьсти достоинъ сы; како оставить нову, сущая в неи не отвергъ? Ныня убо, о царю, пусти в Иерусалимъ и обрящеши сына Вседержителя тѣломь, держима телеснама рукама женьскама».
Царь же приказал привести всех, сколько их было в царской земле, мудрецов, занимающихся разгадыванием знамений, глашатаи же созвали их трубами. Пришли все в кумирницу, и когда увидели звезду над Источником и звездный венец с драгоценными камнями, и статуи, лежащие на полу, то сказали царю: «Род божеский и царский склонился, являя образ небесного и земного царя. Карийский же источник — есть дочь земли Вифлеемской, венец — знак царя, звезда — небесное знамение чуда, совершающегося на земле. В Иудее возникло то царство, которое отвергает память об иудеях. А то, что боги повержены ниц, означает, что пришел конец их почитания. Явившийся достоин больших почестей; как прийти новому, не отвергнув существующего? Итак, теперь, царь, отправь послов в Иерусалим и найдешь воплотившегося сына Вседержителя, которого держат телесные женские руки».
Пребысть же звѣзда та надъ Источникомь, наричемымь Небесныи, дондеже поидоша волсви ти, тогда с тѣми поиде.
Звезда же та оставалась над Источником, нареченным Небесный, до тех пор, пока не пошли волхвы, тогда отправилась вместе с ними.
Вечеръ же зѣло поздѣ явися имъ в тои же кумирници Дионисъ[12] съ хоруговию,[13] глаголя кумиромъ: «Источникъ уже не единъ по семь от васъ, нъ над вами есть, иже понавляеть человечску вещь божия случения суща. Жрече Прупе, что сѣдиши сде дѣя? Дѣяние въ писание доспѣло есть на ны, и есть намъ от сановита лица обличеномъ быти, еже лжюще мечтахомъ — мечтахомъ и еже владохомъ — владохомъ. К сему не даемъ пророчества, отята есть от насъ честь, безъ славы и безъ чести быхомъ, единъ точью взялъ есть свою честь».
Когда наступил вечер, в эту же кумирницу явился Дионис со своим войском и сказал кумирам: «Источник уже не один из вас, но над вами стоит, поновляя человеческую сущность божественным зачатием. Жрец Пруп, что ты делаешь сидя здесь? Достигло нас описанное деяние, и мы будем от лица, облеченного властью, уличены в том, что лживо мечтали — мечтали и владели — владели. Поэтому и не даем предсказаний, от нас отнята честь, бесславными и лишенными почести стали мы; один только есть, взявший свою почесть».
Рече же: «Не плищюи! Уже к сему не испросять персе дани земныя, ни въздушъныя! Уставивыи бо то пришелъ есть, даныя дани пустившему и принося, первыи образъ потваряя и новыи понавляя,[14] приспѣлъ есть духомь. Небо съ землею радуется, земля же хвалиться, небесную славу приемлющи. Егоже нѣсть горѣ — бысть долѣ. Егоже благоумныи чинъ не видѣ — злоумныи видить. Онѣмъ бо пламы въспрѣщаеть, а симъ роса приде. Кариину благослучныи Источникъ родися въ Вифлеомѣ.[15] Кая есть Источника благодать любезнѣ небесному быти и благодать въ благодати мѣсто прияти! Жидовьска земля процвете, иже разумѣваеть: страннымъ и иноплеменникомъ Спасъ приде. Тружающимся покои изобилуеть; подобнѣ жены ликъточать, глаголюща: “Господи, Источниче, питие принося, бывшия мати свѣтила небеснаго, облакъ от зноя, обращая и весь миръ, поминаи своя рабы, любезная Госпоже!”»
Они же сказали: «Не ропщи! Не потребуют больше персы дани ни от земли, ни от воздуха! Ведь учредивший дани пришел, принося дань пославшему его, преобразуя старый образ и возрождая новый, подоспел уже своим духом. Небо с землею радуется, земля же хвалится, принимая небесное прославление. То, чего не случилось вверху, произошло внизу. Кого блаженный чин не видел — неразумный видит. Тем пламя грозит, а на этих роса падает. Кариин благословенный Источник родился в Вифлееме. Какова благодать Источника быть возлюбленной Небесного и какова благодать обрести место в благодати! Расцвела Иудея, что значит: к чужим и к чужестранцам пришел Спас. Несчастным успокоение увеличивается; женщины, достойно ликуя, говорят: “Госпожа, Источник, приносящая питье, ставшая матерью небесного светила, облако, защищающее от зноя, весь мир обращая, вспомни о своих рабах, дорогая Госпожа!”»
Царь же, ни мала помедливъ, пусти сущая вълхвы подъ царствомь его с дары, звѣздѣ я наставлеши. И яко ся възвратиша, повѣдаша о томь вся ему случивъшаяся имъ, и тоже вписа на злату дъску сице:
Царь же, ни мало не промедлив, отправил с дарами находившихся в его царстве волхвов, звезда же их вела. Когда они вернулись, то рассказали обо всем, что с ними случилось, и тогда записал он на золотую доску так:
«Пришедшемъ намъ в Иерусалимъ, подвиже вся знамение пришествия нашего, глаголящемъ иерусалимляномъ: “Что се есть, яко премудръмъ персьскомъ прити съ явлениемь звѣздьнымъ?” Въпрашаху же насъ старѣишины жидовьскы о будущемь и егоже дѣля есте пришли, и отвѣщахомъ, яко “егоже вы наричете Месию,[16] — родилъся есть”. Они же плищеваху, но не дерзняху противитися.
«Когда мы прибыли в Иерусалим, то знамение, сопровождавшее нас, всех смутило, и иерусалимляне говорили: “Что означает приход персидских мудрецов вместе с появлением звезды?” И спрашивали нас старейшины иудейские о будущем и о том, ради чего мы пришли, и мы отвечали, что “родился тот, кого вы называете Мессией”. Они же смутились, но не смели нам воспротивиться.
Ти же рекоша намъ: “Тако вы небеснаго суда повѣдите ны, что есте разумѣли?” Мы же отвѣщахомъ имъ глаголюще: “Вы невѣрованиемь болите и не имете вѣры ни съ клятвою, ни бес клятвы, но въслѣдуете безъсвѣтному своему разуму. Христосъ бо сынъ Вышняго родилъся есть, рассыпая законъ вашъ и сборъ. И того дѣля волхованиемь крѣпкомь стрѣляеми, не крѣпѣ послушаете имене сего, еже внезаапъ приде на вы”. Они же, сами въ себѣ съвѣщавъшеся, молиша ны, да вземъше дары потаимъ. Тако бо творяху странамъ, да не будеть зазора в нихъ. Мы же отвѣщахомъ имъ: “Мы дары на честь ему принесли есмы, якоже проповѣдати вышнее чюдо в нашеи странѣ и величьство, внегдаже ражашеся. Ти глаголете, вземъше дары, явленое намъ небеснымъ Богомъ потаити и преступити своего царя заповѣди. Или нѣсте почюли, колико искушение приимше асурииско?” Они же убоявшеся и зѣло много молившеся пустиша ны. Царю же жидовьску приведшю ны къ себѣ и глаголавшю к намъ и впрашавшю насъ, отвѣщахомъ ему о немьже, и възмутися зѣло, и отидохомъ от него, не послушавше его ни акы рядьника.
Те же сказали нам: “Так о небесном суде расскажите, что вы узнали?” Мы же им отвечали: “Неверием вы больны и не имеете веры ни с клятвою, ни без клятвы, а следуете своему безрассудному разуму. Ведь родился Христос, сын Вышнего, разрушая закон ваш и собрание. Поэтому, пораженные укоренившимся колдовством, вы не склонны слышать об этом имени, которое внезапно явилось вам”. Они же, посоветовавшись между собой, просили нас забрать дары и молчать об этом. Так они делали из-за чужих, чтобы не было самим стыдно. А мы отвечали им: “Мы принесли ему почетные дары, ибо возвестили о божественном чуде в нашей стране и о величестве, когда он рождался. А вы говорите, чтобы мы, взяв дары, скрыли явленное нам небесным Божеством и преступили повеление нашего царя. Или вы забыли, сколько страданий вы приняли от ассирийцев?” Они же, испугавшись и много молившись, отпустили нас. А когда царь иудейский привел нас к себе, говорил с нами и спрашивал нас, мы отвечали ему о том же, и он очень смутился, и мы пошли от него, не придав значения его словам, словно он и не царь.
Придохом же яможе пущени и видѣхомъ рожшюю и роженаго, звѣздѣ указающи владыческъ младенець. Рекохомъ же къ матери его: “Како ся прозываеши, преславная мати?” Она же отрече: “Мария”.* Мы же рекохом: “Откуду еси чада?” Она же рече: “От сея Вифлеомьскы земля”. Мы же пакы к неи: “Не имѣ ли убо николиже мужа?” Она же рече: “Тъчью обѣщана бѣхъ. Преже брачнымь знамениемь, размышляющи же ми о сихъ, суботѣ осветъши, и солнцю възшедшю, приде ангелъ, благовѣстуя ми предивно рожество нѣкое. И въсплищевавъши възпихъ: “Никакоже да будеть се мнѣ, Господи, мужа бо не имамъ”. И извѣща ми, яко изволениемь Божиимь се рожение имѣти”.[17]
Пришли мы туда, куда были посланы, и увидели родившую и родившегося, а звезда указывала нам на господнее дитя. Сказали мы матери его: “Как зовешься, преславная мать?” Она же ответила: “Мария”. И сказали мы: “Откуда ты родом?” Она же сказала: “Из здешней Вифлеемской земли”. И мы снова к ней: “Не имела ли ты когда-нибудь мужа?” Она же говорит: “Только была помолвлена. Перед брачными обрядами, когда меня стало тревожить раздумье и когда наступила суббота и взошло солнце, явился ангел, благовествовавший мне некое удивительное рождение. Смутившись, я вскричала: “Никоим образом да не будет мне этого, Господин, ибо мужа не имею”. И он известил меня, что по воле Божией быть этому рождению”.
Мы же рекохомъ: “Мати матеремъ, вси бози персьстии блажиша тя! Хвала твоя велика, превъзнесла бо ся еси паче всѣхъ славныхъ!” Отроча же сѣдяше на земли, второе лѣто имыи, якоже самъ глаголаше, малъ прикладъ имыи образъ родившая и. Сама же бяше высока тѣломъ, смяглъ блескъ имущи, кругловатомь лицемъ и власы имущи увясты. Има же обличье мы въ страну свою занесохомъ, и бысть положено нашими руками, еже бѣ проречено. Писано сице въ Диопетовѣ кумирници:[18] “Солнце Богу великому царю персьска держава въписа”. И взяхомъ отрочя и къждо нас подержа и на руку, и поклонившеся, дахомъ ему злато и зьмюрну и ливанъ, рекуще ему: “Тебѣ творимъ любезнѣ честь, небесныи Исусе. Инако не быша устроена была неустроеная, аще бы ты не пришелъ. Инако не смѣшахуся вышняя с нижними, аще бы ты не слѣзлъ. Не толма бо ся спѣеть служба, аше кто пустить раба, елмаже аще кто самъ придеть. Лѣпо се есть твоеи премудрѣи хытрости супостаты тако прехытрити”. Отроча же смияшеся и плескаше хвалениемь противу словесемъ нашимъ. И поклонившеся матери его, и та ны почьствовавши, и мы ю славивше.
Мы же сказали: “О мать матерям, все боги персидские прославили тебя! Велико твое прославление, ибо ты стала выше всех славных!” Младенец же сидел на земле, и шел ему второй год, как он сам сказал, и имел мало сходства с лицом родившей его. Сама же она была высока ростом, со смугловатой кожей, круглолица, а волосы на голове были повязаны. Их же изображения мы отнесли в свою страну, и они были положены нашими руками, что было предсказано. Писано так в Диопетовой кумирнице: “Солнцу-Богу великому царю персидская держава написала”. И взяв младенца, и подержав его каждый на руках, и поклонившись, мы дали ему золото и смирну, и ладан, сказав ему: “Тебе с любовью воздаем честь, небесный Исус. Никак иначе не было бы упорядочено беспорядочное, если бы ты не пришел. Никак иначе не соединились бы вышние с нижними, если бы ты не сошел. Не тогда будет исполнена служба, когда кто раба пошлет, а только тогда, когда сам придет. Достойно есть твоей премудрой хитрости так обмануть противников”. Младенец же смеялся и одобрительно хлопал в ладоши в ответ на наши слова. И мы поклонились матери его, и она нас почтила, и мы отдали ей почести.
Придохомъ на мѣсто, идеже бѣхомъ обитали, бывшю убо вечеру, приде к намъ страшенъ и ужастенъ ангелъ, глаголя намъ: “Скоро изѣдѣте, да не подъимете сего съвѣта на ся”. Мы же съ ужастию рекохомъ: “Кто есть творяи съвѣтъ на великии сълъ Божии?” Он же рече: “Иродъ.[19] И въставше абие, идѣте с миромь спасаеми”. Мы же, ускоривше и всъдъше на силны коня, отидохомъ оттуду съ всѣмь потщаниемь. Исповѣдахомъ все, еже видѣхомъ въ Иерусалимѣ.
Потом мы пришли в то место, где остановились, и когда был вечер, явился нам страшный и ужасный ангел и сказал: “Быстрее уходите, чтобы не пало на вас некое умышление”. Мы же, ужаснувшись, сказали: “Кто же умышляет против великого посла Божия?” Он же отвечал: “Ирод. И встав тотчас, отправляйтесь с миром, спасаемые”. Мы же поспешили и, сев на сильных коней, поехали оттуда со всем усердием. Возвестили все, что видели в Иерусалиме.
Се убо толико о Христѣ съповѣдахомъ вамъ. Вѣм же убо Христа Спасъ намъ бывшь и всѣмъ вѣрующимь въ онь. Тому слава и держава въ вѣкы вѣкомъ. Аминь».
Вот только о Христе рассказали Вам. Знаем же Христа, спасением бывшего нам и всем верующим в него. Ему слава и держава во веки веков. Аминь».
[1] Ира — В греческом тексте — ̉ ́Ηρα, то есть богиня Гера, старшая дочь Крона и Реи, сестра и супруга Зевса.
[2] Кир — имя нескольких персидских царей VI—V вв. до н. э.; этот анахронизм в тексте был отмечен уже Максимом Греком.
[3] Урания. — В греческом тексте — Ουρανία, то есть «Небесная».
[4] Источник — имеется в виду статуя (кумир) Источника (Πηγή).
[5] Древоделя. — Очевидно, имеется в виду Иосиф, муж Марии, бывший плотником (см. Мф. 13, 55).
[6] ...яко Источник есть ... за древод ѣ лю об ѣ щалася. — Из соответствующего греческого текста («Πηγή ̉εστιν ᾑ φιληϑεῖσα Μ̀η γ̀αρ ̉ ́Ηρα; τέκτονα ̉εμνηστεύσατο»), как и из дальнейшего изложения, ясно, что «за плотника помолвлена» не Гера, как понимал Максим Грек, а вслед за ним и многие исследователи, но Источник. Правильное объяснение текста дано Г. М. Прохоровым, которого я и благодарю за устную консультацию.
[7] Мария. — Это ошибочное чтение создателя первоначального перевода памятника, так как в греческих рукописях находим «Μυρία» — бесконечная, нескончаемая.
[8] ...на трое вселеныя всея... — Греч. «τρικάτοικος», по мнению Е. Братке, означает жизнь трех стихий — воды, воздуха и суши.
[9] ...будущее... — Это вторичное чтение первой группы списков, восходящее к архетипному «гудущий», которым переводчик передал греческое «κινυρίστριαι».
[10] П ѣ снивиця — так переводчик передал греческое «Μοῦσαι» — Музы.
[11] Дионис — древнегреческий бог, сын Зевса и Семелы.
[12] ...съ хоруговию... — В греческих списках — «οὐ μετὰ τῶν Σατύρων» (вместе с Сатирами).
[13] ...и новый понавляя... — Эта вставка Новгородской редакции имеет настолько отдаленное соответствие в греческих списках, что остается лишь отметить факт ее появления на месте фразы, пропущенной при первоначальном переводе.
[14] Вифлеем — город в Иудее, в котором, согласно Евангелиям, родился Иисус (Мф. 2, 1; Лк. 2, 4—7).
[15] Мессия. — Согласно иудейским и христианским представлениям, Мессия — это посланец Бога, помазанник, пришедший спасти человечество. В отличие от христиан, иудеи не признают Иисуса Мессией.
[16] Мария — Богородица, мать Иисуса Христа (в греческих списках — «Μαριάμ»). Только здесь, согласно греческому тексту, открывается истина — впервые называется настоящее имя Родившей; до этого высказывались многочисленные предположения о ее имени: Ηρα (Гера), Οὐρανΐα (Небесная), Πηγή (Источник), Μυρία (бесконечная), κυρία (госпожа), карία (названная). Череда этих версий показывает нам постепенное приближение к отгадке — не только смысловое (эти имена, кроме Геры, — постоянные эпитеты Богородицы в христианских текстах), но даже и фонетическое (Μυρία—κυρία—καρία).
[17] Тъчью об ѣ щана... рожение им ѣ ти. — Ср. Лк. 1, 28—38.
[18] Диопетова кумирница. — В греческом тексте: «Εν τῷ διοπετεϊ ἱερῷ». Ср.: διοπετής — низринутый Зевсом, то есть упавший с неба.
[19] Ирод — царь Иудеи (37—4 гг. до н. э.). К его царствованию Евангелия (напр., Мф. 2, 1) относят рождение Иисуса Христа.
ПЕРЕВОД
СКАЗАНИЕ АФРОДИТИАНА О ЧУДЕ, БЫВШЕМ В ПЕРСИДСКОЙ ЗЕМЛЕ
Господи, благослови, отче.
Господи, благослови, отче.
От персъ увѣдѣнъ бысть Христосъ исперва, не утаяеть бо ся ничсоже сущихъ в нихъ книгчии, о всемь любезнѣ тружающимся имъ, якоже есть въ златахъ дъскахъ ваяно и лежить въ святилѣхъ царьскых. Се же глаголю убо нѣчьто, еже слышахъ от сущихъ в нихъ жерцихъ, кумирьница есть мѣнимыя Иры,[1] си же есть об ону страну царьскых домовъ, юже Кюръ[2] царь, свѣдитель всего богочестья бѣ створилъ и поставилъ в неи богы своя образы златы и сребрены, утворивъ я камениемь многоцѣнномь.
От персов впервые узнали о Христе: ничто не остается скрытым от тамошних книжников, которые прилежно занимаются всем, что вырезано на золотых досках и лежит в царских святилищах. Здесь же скажу нечто, слышанное от тамошних жрецов: есть кумирница, посвященная Ире, она находится за царскими домами. Царь Кир, знаток всякого благочестия, устроил ее и поставил в ней золотые и серебряные статуи своих богов, украсив их драгоценными камнями.
Но да не сповѣдая утвари продолжю слово. В ты дни написаныя дъскы сказають, влѣзшю царю в кумирьницю ту раздрѣшение съномъ прияти, рече жрець Прупи: «Порадуюся с тобою, владыко, яко Ира зачала есть в утробѣ!» Царь же, осклабивъся, рече ему: «Умеръшия ли в утробѣ имать?» Он же рече ему: «Еи, и умершия ожила есть, и жизнь ражаеть». Царь же рече: «Что се есть, скажи ми!» Жрець рече: «Истиною, владыко, годъ приспѣлъ есть. Сде въсю бо нощь пребыша образи ликъточаще, и мужескъ образъ, и женескъ, глаголюще сами к себѣ: “Ходите, да ся радуемъ съ Ирою!” И рекоша ми: “Пророче, иди, радуися с Ирою, яко възлюблена бысть!” Аз же отрекохъ: “Кто имать възлюбити не сущюю?” Они же глаголаху: “Ожила есть и потомъ не наречется Ира, но Урания,[3] великое бо Солнце възлюбило ю есть”».
Но, чтобы не говорить об утвари, продолжу свою речь. В те дни, как значится в записях на досках, когда царь вошел в кумирницу, чтобы узнать разгадку сна, жрец Пруп сказал: «Порадуюсь вместе с тобою, владыка: Ира зачала во чреве». Царь же, улыбнувшись, сказал ему: «Умершая ли имеет во чреве?» Он же ответил ему: «Да, и умершая ожила, и жизнь рождает». Царь же сказал: «Что это значит, скажи мне!» Жрец сказал: «Поистине, владыка, настало время. Здесь всю ночь пребывали в ликовании статуи мужей и жен, говоря друг другу: “Идите, порадуемся вместе с Ирой!” И сказали мне: “Пророк, иди, радуйся вместе с Ирою тому, что она возлюблена”. Я же ответил: “Кто может возлюбить ту, которая не существует?” Они же сказали: “Ожила она и теперь называется не Ира, а Урания, ибо великое Солнце возлюбило ее”».
Женьстии же образи к мужьскым глаголаху, акы похваляюще дѣание, яко Источникъ[4] есть възлюбленъ: «Несть бо Ира за древодѣлю[5] обѣщалася».[6] И глаголаху мужьстии, яко: «Источник въправду нареченъ бысть приемьлемъ, но имя еи Мария[7] есть, яже в ложеснѣх, акы в мори многа добра полнъ корабль носить. Аще ли Источникъ та есть, да ся сице разумѣваеть: источникъ бо воды источникъ духа присно истачаеть, едину рыбу имущи, божиею удою емлему, имьже весь миръ, яко в мори живущь, своею плотью кормить. Добрѣ рече, яко древодѣлю имать та инъ, не от мужа егоже ражаеть древодѣлю. Тъ бо ражаяися древодѣля, старѣишины древодѣльска отрокъ, трегубьнѣ съставленъ, небесныи кровъ сдѣла премудрыми хитростьми на трое вселеныя всея,[8] стропъ словесемь съставивъ».
Статуи же жен говорили мужам, словно одобряя сделанное, что возлюбенная — Источник: «Ира ведь не помолвлена за плотника». И сказали мужские статуи: «Действительно, Источником назвали ее верно, но имя ей Мария, которая в своем чреве, как корабль в море, несет много добра. А если она и есть Источник, пусть это так понимается: источник воды вечно рождает источник духа, в нем одна рыба, уловляемая божественною удою, весь мир, раз он в море живет, своей плотью кормит. Верно сказано, что плотника имеет она иного: не от мужа рождает того плотника. Этот рождаемый ею плотник, сын старейшины плотников, трикратно составленный, создал премудрым искусством небесный покров на три части всей вселенной, стропило укрепив словом».
Премудиша же образи пьрящеся о Ирѣ, ти о Источницѣ, единогласнѣ же рекоша: «Скончавающюся дни, вси вся увѣмъ». И рече жрецъ: «Нынѣ убо, владыко, пребуди прочее днесь. Будеть бо конечныи разумъ дѣянию, явивъшееся нѣсть простое тако». Пребывшю же и царю ту и видящю образы кумирьныя, и начаша будущее[9] густи в гусли и пѣснивиця[10] пѣти, и елико же бяше внутрь четвероножныхъ и птицъ сребренъ и златъ, кыиждо свершаше свои глъсъ. Царю же грозну бывъшю и всему наполнившюся страха, и хотящу отъити, не терпяше бо самозрачнаго мятежа. Рече ему жрець: «Проповѣжь, царю, приспѣло бо есть конечное явление, еже бо Богъ изволилъ есть явити намъ».
Пребывали же статуи в споре об Ире и Источнике, и единогласно сказали: «Когда кончится день, все всё узнаем». И сказал жрец: «Теперь, владыка, пробудь здесь остаток дня. Будет окончательное разъяснение совершившегося, не просто так случилось явленное». Царь же остался здесь и увидел, что статуи богов стали предсказывать будущее игрой на гуслях, а певцы стали петь, и все, сколько их там было внутри, четвероногие и птицы, серебряные и золотые, начали петь каждый на свой лад. Царь же был объят ужасом и исполнился страха, и хотел уйти, ибо не мог вынести происходившего у него на глазах беспорядка. Жрец же ему сказал: «Возвести, царь, приспело уже конечное откровение, которое Бог соблаговолил нам явить».
Сему же тако събесѣдовану, открыся стропъ и вниде звѣзда свѣтла, и ста надъ кумиромь Источника, и глас бысть такъ слышати: «Источниче, Господи, Великое Солнце пустило мя есть к тебѣ повѣдати ти, купно и служити. Бескверненое писание, служу ть, мати старѣишаго всѣхъ чиновъ, бывающи невѣста триименному и едино божество суще. Прозывает же ся невъписаныи младенець Зачало и Конець, зачало спасению, конець же пагубѣ».
Пока они так беседовали, раскрылась крыша, и сошла вниз светлая звезда, и стала над статуей Источника, и был слышан такой голос: «Источник, Господи, Великое Солнце послало меня к тебе возвестить и вместе с тем служить тебе. Непорочное писание, служу тебе, о мать первого из всех чинов, являющаяся невестой триименному и единому божеству. Зовется же неописуемый младенец Начало и Конец, начало спасения, конец же погибели».
Сему бо гласу въздану, вси кумири падоша ници, единому Источнику стоящю, на немже обрѣтеся потъченъ царскыи вѣнець, имы на себѣ отъ камыка наричемаго анфраксъ, ти от змарагда и къ каменема сима прилѣплену звѣзду.[11] Верху же Источьника стояше звѣзда.
Лишь только раздался этот голос, все статуи пали ниц, только Источник остался стоять, на нем же оказался водружен царский венец, с камнями, называемыми рубин и изумруд, и этими камнями украшенная звезда. Над Источником стояла звезда.
Повелѣ же царь събрати вся премудрыя, раздрѣшающая знамения, еликоже ихъ бяше подъ царствомь его, звателемь же трубами потщавающемъ. Придоша в кумирницю вси, и яко узьрѣша звѣзду надъ Источникомь и вѣнець звѣздьныи с камениемъ, и кумиры на тляхъ лежаща, рекоша царю: «Корень Божескыи и царскыи въсклонилъся есть, небеснаго и земнаго царя образ принося. Источник бо Кариинъ — вифлеомьскы земля есть дщи, вѣнець же — образ царескъ, звѣзда же — небесное есть проповѣдание на земли чюду твориму. Изъ Июды бо въстало есть царство, еже жидовьску память отвержеть. А еже падоша бози на тляхъ — скончание чьсти ихъ приспѣло есть. Пришедыи бо постарѣиши чьсти достоинъ сы; како оставить нову, сущая в неи не отвергъ? Ныня убо, о царю, пусти в Иерусалимъ и обрящеши сына Вседержителя тѣломь, держима телеснама рукама женьскама».
Царь же приказал привести всех, сколько их было в царской земле, мудрецов, занимающихся разгадыванием знамений, глашатаи же созвали их трубами. Пришли все в кумирницу, и когда увидели звезду над Источником и звездный венец с драгоценными камнями, и статуи, лежащие на полу, то сказали царю: «Род божеский и царский склонился, являя образ небесного и земного царя. Карийский же источник — есть дочь земли Вифлеемской, венец — знак царя, звезда — небесное знамение чуда, совершающегося на земле. В Иудее возникло то царство, которое отвергает память об иудеях. А то, что боги повержены ниц, означает, что пришел конец их почитания. Явившийся достоин больших почестей; как прийти новому, не отвергнув существующего? Итак, теперь, царь, отправь послов в Иерусалим и найдешь воплотившегося сына Вседержителя, которого держат телесные женские руки».
Пребысть же звѣзда та надъ Источникомь, наричемымь Небесныи, дондеже поидоша волсви ти, тогда с тѣми поиде.
Звезда же та оставалась над Источником, нареченным Небесный, до тех пор, пока не пошли волхвы, тогда отправилась вместе с ними.
Вечеръ же зѣло поздѣ явися имъ в тои же кумирници Дионисъ[12] съ хоруговию,[13] глаголя кумиромъ: «Источникъ уже не единъ по семь от васъ, нъ над вами есть, иже понавляеть человечску вещь божия случения суща. Жрече Прупе, что сѣдиши сде дѣя? Дѣяние въ писание доспѣло есть на ны, и есть намъ от сановита лица обличеномъ быти, еже лжюще мечтахомъ — мечтахомъ и еже владохомъ — владохомъ. К сему не даемъ пророчества, отята есть от насъ честь, безъ славы и безъ чести быхомъ, единъ точью взялъ есть свою честь».
Когда наступил вечер, в эту же кумирницу явился Дионис со своим войском и сказал кумирам: «Источник уже не один из вас, но над вами стоит, поновляя человеческую сущность божественным зачатием. Жрец Пруп, что ты делаешь сидя здесь? Достигло нас описанное деяние, и мы будем от лица, облеченного властью, уличены в том, что лживо мечтали — мечтали и владели — владели. Поэтому и не даем предсказаний, от нас отнята честь, бесславными и лишенными почести стали мы; один только есть, взявший свою почесть».
Рече же: «Не плищюи! Уже к сему не испросять персе дани земныя, ни въздушъныя! Уставивыи бо то пришелъ есть, даныя дани пустившему и принося, первыи образъ потваряя и новыи понавляя,[14] приспѣлъ есть духомь. Небо съ землею радуется, земля же хвалиться, небесную славу приемлющи. Егоже нѣсть горѣ — бысть долѣ. Егоже благоумныи чинъ не видѣ — злоумныи видить. Онѣмъ бо пламы въспрѣщаеть, а симъ роса приде. Кариину благослучныи Источникъ родися въ Вифлеомѣ.[15] Кая есть Источника благодать любезнѣ небесному быти и благодать въ благодати мѣсто прияти! Жидовьска земля процвете, иже разумѣваеть: страннымъ и иноплеменникомъ Спасъ приде. Тружающимся покои изобилуеть; подобнѣ жены ликъточать, глаголюща: “Господи, Источниче, питие принося, бывшия мати свѣтила небеснаго, облакъ от зноя, обращая и весь миръ, поминаи своя рабы, любезная Госпоже!”»
Они же сказали: «Не ропщи! Не потребуют больше персы дани ни от земли, ни от воздуха! Ведь учредивший дани пришел, принося дань пославшему его, преобразуя старый образ и возрождая новый, подоспел уже своим духом. Небо с землею радуется, земля же хвалится, принимая небесное прославление. То, чего не случилось вверху, произошло внизу. Кого блаженный чин не видел — неразумный видит. Тем пламя грозит, а на этих роса падает. Кариин благословенный Источник родился в Вифлееме. Какова благодать Источника быть возлюбленной Небесного и какова благодать обрести место в благодати! Расцвела Иудея, что значит: к чужим и к чужестранцам пришел Спас. Несчастным успокоение увеличивается; женщины, достойно ликуя, говорят: “Госпожа, Источник, приносящая питье, ставшая матерью небесного светила, облако, защищающее от зноя, весь мир обращая, вспомни о своих рабах, дорогая Госпожа!”»
Царь же, ни мала помедливъ, пусти сущая вълхвы подъ царствомь его с дары, звѣздѣ я наставлеши. И яко ся възвратиша, повѣдаша о томь вся ему случивъшаяся имъ, и тоже вписа на злату дъску сице:
Царь же, ни мало не промедлив, отправил с дарами находившихся в его царстве волхвов, звезда же их вела. Когда они вернулись, то рассказали обо всем, что с ними случилось, и тогда записал он на золотую доску так:
«Пришедшемъ намъ в Иерусалимъ, подвиже вся знамение пришествия нашего, глаголящемъ иерусалимляномъ: “Что се есть, яко премудръмъ персьскомъ прити съ явлениемь звѣздьнымъ?” Въпрашаху же насъ старѣишины жидовьскы о будущемь и егоже дѣля есте пришли, и отвѣщахомъ, яко “егоже вы наричете Месию,[16] — родилъся есть”. Они же плищеваху, но не дерзняху противитися.
«Когда мы прибыли в Иерусалим, то знамение, сопровождавшее нас, всех смутило, и иерусалимляне говорили: “Что означает приход персидских мудрецов вместе с появлением звезды?” И спрашивали нас старейшины иудейские о будущем и о том, ради чего мы пришли, и мы отвечали, что “родился тот, кого вы называете Мессией”. Они же смутились, но не смели нам воспротивиться.
Ти же рекоша намъ: “Тако вы небеснаго суда повѣдите ны, что есте разумѣли?” Мы же отвѣщахомъ имъ глаголюще: “Вы невѣрованиемь болите и не имете вѣры ни съ клятвою, ни бес клятвы, но въслѣдуете безъсвѣтному своему разуму. Христосъ бо сынъ Вышняго родилъся есть, рассыпая законъ вашъ и сборъ. И того дѣля волхованиемь крѣпкомь стрѣляеми, не крѣпѣ послушаете имене сего, еже внезаапъ приде на вы”. Они же, сами въ себѣ съвѣщавъшеся, молиша ны, да вземъше дары потаимъ. Тако бо творяху странамъ, да не будеть зазора в нихъ. Мы же отвѣщахомъ имъ: “Мы дары на честь ему принесли есмы, якоже проповѣдати вышнее чюдо в нашеи странѣ и величьство, внегдаже ражашеся. Ти глаголете, вземъше дары, явленое намъ небеснымъ Богомъ потаити и преступити своего царя заповѣди. Или нѣсте почюли, колико искушение приимше асурииско?” Они же убоявшеся и зѣло много молившеся пустиша ны. Царю же жидовьску приведшю ны къ себѣ и глаголавшю к намъ и впрашавшю насъ, отвѣщахомъ ему о немьже, и възмутися зѣло, и отидохомъ от него, не послушавше его ни акы рядьника.
Те же сказали нам: “Так о небесном суде расскажите, что вы узнали?” Мы же им отвечали: “Неверием вы больны и не имеете веры ни с клятвою, ни без клятвы, а следуете своему безрассудному разуму. Ведь родился Христос, сын Вышнего, разрушая закон ваш и собрание. Поэтому, пораженные укоренившимся колдовством, вы не склонны слышать об этом имени, которое внезапно явилось вам”. Они же, посоветовавшись между собой, просили нас забрать дары и молчать об этом. Так они делали из-за чужих, чтобы не было самим стыдно. А мы отвечали им: “Мы принесли ему почетные дары, ибо возвестили о божественном чуде в нашей стране и о величестве, когда он рождался. А вы говорите, чтобы мы, взяв дары, скрыли явленное нам небесным Божеством и преступили повеление нашего царя. Или вы забыли, сколько страданий вы приняли от ассирийцев?” Они же, испугавшись и много молившись, отпустили нас. А когда царь иудейский привел нас к себе, говорил с нами и спрашивал нас, мы отвечали ему о том же, и он очень смутился, и мы пошли от него, не придав значения его словам, словно он и не царь.
Придохом же яможе пущени и видѣхомъ рожшюю и роженаго, звѣздѣ указающи владыческъ младенець. Рекохомъ же къ матери его: “Како ся прозываеши, преславная мати?” Она же отрече: “Мария”.* Мы же рекохом: “Откуду еси чада?” Она же рече: “От сея Вифлеомьскы земля”. Мы же пакы к неи: “Не имѣ ли убо николиже мужа?” Она же рече: “Тъчью обѣщана бѣхъ. Преже брачнымь знамениемь, размышляющи же ми о сихъ, суботѣ осветъши, и солнцю възшедшю, приде ангелъ, благовѣстуя ми предивно рожество нѣкое. И въсплищевавъши възпихъ: “Никакоже да будеть се мнѣ, Господи, мужа бо не имамъ”. И извѣща ми, яко изволениемь Божиимь се рожение имѣти”.[17]
Пришли мы туда, куда были посланы, и увидели родившую и родившегося, а звезда указывала нам на господнее дитя. Сказали мы матери его: “Как зовешься, преславная мать?” Она же ответила: “Мария”. И сказали мы: “Откуда ты родом?” Она же сказала: “Из здешней Вифлеемской земли”. И мы снова к ней: “Не имела ли ты когда-нибудь мужа?” Она же говорит: “Только была помолвлена. Перед брачными обрядами, когда меня стало тревожить раздумье и когда наступила суббота и взошло солнце, явился ангел, благовествовавший мне некое удивительное рождение. Смутившись, я вскричала: “Никоим образом да не будет мне этого, Господин, ибо мужа не имею”. И он известил меня, что по воле Божией быть этому рождению”.
Мы же рекохомъ: “Мати матеремъ, вси бози персьстии блажиша тя! Хвала твоя велика, превъзнесла бо ся еси паче всѣхъ славныхъ!” Отроча же сѣдяше на земли, второе лѣто имыи, якоже самъ глаголаше, малъ прикладъ имыи образъ родившая и. Сама же бяше высока тѣломъ, смяглъ блескъ имущи, кругловатомь лицемъ и власы имущи увясты. Има же обличье мы въ страну свою занесохомъ, и бысть положено нашими руками, еже бѣ проречено. Писано сице въ Диопетовѣ кумирници:[18] “Солнце Богу великому царю персьска держава въписа”. И взяхомъ отрочя и къждо нас подержа и на руку, и поклонившеся, дахомъ ему злато и зьмюрну и ливанъ, рекуще ему: “Тебѣ творимъ любезнѣ честь, небесныи Исусе. Инако не быша устроена была неустроеная, аще бы ты не пришелъ. Инако не смѣшахуся вышняя с нижними, аще бы ты не слѣзлъ. Не толма бо ся спѣеть служба, аше кто пустить раба, елмаже аще кто самъ придеть. Лѣпо се есть твоеи премудрѣи хытрости супостаты тако прехытрити”. Отроча же смияшеся и плескаше хвалениемь противу словесемъ нашимъ. И поклонившеся матери его, и та ны почьствовавши, и мы ю славивше.
Мы же сказали: “О мать матерям, все боги персидские прославили тебя! Велико твое прославление, ибо ты стала выше всех славных!” Младенец же сидел на земле, и шел ему второй год, как он сам сказал, и имел мало сходства с лицом родившей его. Сама же она была высока ростом, со смугловатой кожей, круглолица, а волосы на голове были повязаны. Их же изображения мы отнесли в свою страну, и они были положены нашими руками, что было предсказано. Писано так в Диопетовой кумирнице: “Солнцу-Богу великому царю персидская держава написала”. И взяв младенца, и подержав его каждый на руках, и поклонившись, мы дали ему золото и смирну, и ладан, сказав ему: “Тебе с любовью воздаем честь, небесный Исус. Никак иначе не было бы упорядочено беспорядочное, если бы ты не пришел. Никак иначе не соединились бы вышние с нижними, если бы ты не сошел. Не тогда будет исполнена служба, когда кто раба пошлет, а только тогда, когда сам придет. Достойно есть твоей премудрой хитрости так обмануть противников”. Младенец же смеялся и одобрительно хлопал в ладоши в ответ на наши слова. И мы поклонились матери его, и она нас почтила, и мы отдали ей почести.
Придохомъ на мѣсто, идеже бѣхомъ обитали, бывшю убо вечеру, приде к намъ страшенъ и ужастенъ ангелъ, глаголя намъ: “Скоро изѣдѣте, да не подъимете сего съвѣта на ся”. Мы же съ ужастию рекохомъ: “Кто есть творяи съвѣтъ на великии сълъ Божии?” Он же рече: “Иродъ.[19] И въставше абие, идѣте с миромь спасаеми”. Мы же, ускоривше и всъдъше на силны коня, отидохомъ оттуду съ всѣмь потщаниемь. Исповѣдахомъ все, еже видѣхомъ въ Иерусалимѣ.
Потом мы пришли в то место, где остановились, и когда был вечер, явился нам страшный и ужасный ангел и сказал: “Быстрее уходите, чтобы не пало на вас некое умышление”. Мы же, ужаснувшись, сказали: “Кто же умышляет против великого посла Божия?” Он же отвечал: “Ирод. И встав тотчас, отправляйтесь с миром, спасаемые”. Мы же поспешили и, сев на сильных коней, поехали оттуда со всем усердием. Возвестили все, что видели в Иерусалиме.
Се убо толико о Христѣ съповѣдахомъ вамъ. Вѣм же убо Христа Спасъ намъ бывшь и всѣмъ вѣрующимь въ онь. Тому слава и держава въ вѣкы вѣкомъ. Аминь».
Вот только о Христе рассказали Вам. Знаем же Христа, спасением бывшего нам и всем верующим в него. Ему слава и держава во веки веков. Аминь».
СЛОВО НА ВОСКРЕСЕНИЕ ЛАЗАРЯ
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!