ХОЖДЕНИЕ НА ВОСТОК ГОСТЯ ВАСИЛИЯ ПОЗНЯКОВА С ТОВАРИЩИ 10 страница
Патриарх же в посте пребывал всю неделю и бодрствовал. И когда настал день Воскресения Христова, патриарх пошел к заутрене в храм чудотворца Николая, и встал на своем обычном месте, и скорбел о том, что ему пить зелье отравное, и был в смятении великом. Во время девятой песни он стоял, опершись о посох, и, слегка задремав, увидел во сне, как из алтаря вышла жена в белых ризах и с нею двое юношей. Жена подошла к патриарху и сказала ему: «Старче, дерзай, не бойся, я с тобою». Он же вгляделся и увидел перед собою священника, стоящего с кадилом. Тогда он подошел к иконе Пречистой Богородицы и поклонился до земли со слезами, славя Бога. И сразу оставила его скорбь, и пришла ему на сердце радость великая. И, отстояв заутреню, он отслужил сам божественную литургию и причастился божественных тайн. И многие христиане, мужчины и женщины, причащались из его рук и готовились вместе с патриархом к смертному часу. Патриарх же благословил их своими руками и прослезился перед ними, умоляя их, чтобы они не отрекались от истинного Бога. Они же со слезами и с великим плачем целовали его и обещали вместе с ним испить смертную чашу и кровь свою за Христа пролить.
Патриархъ же радости исполнися и иде пред царя во всей своей святительской одѣжи[30] на смертной часъ. Християне же с нимъ идоша, мужи, и жены, и младенцы. А ходу от церкви святого Николы до царьского двора три версты. Много же народу вослед ихъ идоша: турки, арапи, латыни, ковти, маруни, ариянѣ, несторияне, яковити, тетродити, всяких веръ люди,[31] — хотяше видети того, что над крестияны будетъ. Патриахъ же со християны приде пред царя в полату. В полате же многие люди — паши и соньчаки[32] и тотъ окаянный жидовин. Кубокъ стояще на окнѣ, полон отравного зелия. Патриархъ же вшед в полату и сотвори три поклоны на востокъ и глагола царю: «Вели подати повеленная тобою. Готовъ есми за Христа моего чашу смертную пити». Царь же рече ему: «Старче, не с нами тобе прение было о вере. И не мы тобе даемъ ту чашу пити». Жидовинъ же вземъ кубокъ принесѣ к патриарху, полонъ зелия отравъного и верьху купъка исполнено пеною. И рече к патриярху: «Возьми сию чашу, испей. Аще будетъ вера ваша правая, и ты будешь целъ и невреженъ. И аще неправая, и ты смерти вкусиши».
|
|
|
Патриарх же радости исполнился и предстал перед царем на смертный час во всей своей святительской одежде. Христиане же пошли с ним, мужчины, и женщины, и младенцы. А расстояние от церкви святого Николы до царского двора три версты. Много же народу пошло вслед за ними: турки, арабы, латыняне, копты, марониты, ариане, несториане, яковиты, тетродиты и всяких вер люди, которые хотели видеть, что будет с христианами. Патриарх же с христианами пришел к царю в палату. В палате было много людей — паши и санджаки и тот окаянный иудей. А кубок стоял на окне, полный отравного зелья. Патриарх вошел в палату, поклонился троекратно на восток и сказал царю: «Вели подать повеленное тобою. Я готов за Христа моего выпить чашу смертную». Царь же сказал ему: «Старче, не с нами у тебя было прение о вере. И не мы тебе даем ту чашу пить». Иудей же, взяв кубок, полный зелья отравного, пенящегося вéрхом, принес патриарху. И сказал он патриарху: «Возьми эту чашу и выпей. Если будет вера ваша правая, то ты будешь цел и невредим. А если неправая, то ты смерть вкусишь».
|
|
|
Святейший жѣ патриархъ приим чашу и прослезися в той часъ и сотвори молитву; и назнаменавъ крестом чашу и дунувъ на нѣе, и абие отступи пена и явися в чаши вино красное. Християне же на царскомъ дворѣ кричаше со слѣзами: «Владыко, помилуй родъ християнескъ!» И нача звати: «Господи, помилуй!» И испивъ чашу до дна, и показася ему вино слаткое, хорошое. И бысть цел и невреженъ. И рече патриархъ царю: «Вели ми мало воды дати». Царь же повеле ему дати воды. Лице же его просвятися, яко солнеце. Все же начаша дивитися о красоте лица его. И принѣсоша ему воду. И вольяша воду в кубокъ и пополоскавъ принес к жидовину и рече ему: «Яз от твоея от добрыя веры пил смертное зелие, а ты от моея от недобрыя веры испей воду». Жидовин же не хотяше пити. Патриархъ же рече: «Царю, дай ми судъ праведенъ со жидовиномъ. Мы от его руки пили зелие, что он за неделю делал. А яз пред тобою воду влил, а не зелие». А туто много народу стоящу, и все народи кликнуша на одного жидовина. И царь ему повѣлѣ пити. И испивъ воды тое мало, и абие нача тело его пухнути. Он же побѣже ис полаты в домъ свой. Царь же посла за ним яныченина[33] видети, что над ним будетъ. И за полгодины прииде ко царю яныченин и сказа: «Царю, окоянный жидовин зле животъ свой испроверьже: и розсядеся утроба его и излияся». Царь же рече: «Старче, проси у мене что хощеши, а на мѣня гнева не дерьжи. Не яз тебѣ то зелие давал; хто тебе давал, тотъ и погибѣ». Патриархъ же рече: «Дай мнѣ, царю, тех християнъ, которые во Египте живутъ, чтоб яз ихъ ведал и судилъ и приставы бы по них твои не ходили, чтобъ имъ продажи не было».
|
|
|
Святейший же патриарх взял чашу, и прослезился в тот час, и сотворил молитву; и, перекрестив чашу, дунул на нее, и тотчас пропала пена, и появилось в чаше красное вино. Христиане же на царском дворе вопили со слезами: «Владыко, помилуй род христианский!» И стали взывать: «Господи, помилуй!» И выпил патриарх чашу до дна, и показалось ему вино сладким, хорошим. И был он цел и невредим. И сказал патриарх царю: «Вели мне подать немного воды. Царь приказал ему дать воды. Лицо же его осветилось — как солнце. Все стали дивиться красоте лица его. И принесли ему воду. А он влил воду в кубок и, взболтав ее, принес иудею и сказал ему: «Я от твоей доброй веры пил смертное зелье, а ты от моей от недоброй веры испей воду». Но иудей не хотел пить. Тогда патриарх сказал: «О царь, рассуди меня с иудеем. Я из его рук пил зелье, которое он делал всю неделю. А я перед тобою воду влил — не зелье». Тут же стояло много народу, и все они закричали на иудея. И царь ему приказал пить. И выпил он воды той немного, и вот стало тело его пухнуть. Он побежал из палаты в дом свой. А царь послал за ним янычара посмотреть, что с ним будет. И через полчаса пришел к царю янычар и сказал: «Царь, окаянный иудей мучительно умер: лопнула его утроба и выпала». А царь сказал: «Старец, проси у меня что хочешь, но не гневайся на меня. Не я тебе то зелье давал; а кто его тебе давал, тот и погиб». Патриарх же ответил: «Дай мне, царь, тех христиан, которые в Египте живут, чтоб я ими ведал и их судил, и чтобы за ними стражники твои не ходили и не продавали их».
|
|
|
Царь же отдастъ ему крестиян и грамоту ему дал. Онъ же поиде от царя. Християнѣ же понѣсоша ѣго на рукахъ своих и прославиша Бога и сотвориша трапезу великую и честьну страннымъ и убогим. И турки же от того часа начаша чтити и боятися его вельми. Святейший же патъриархъ прииде в кѣлию свою и испадоша ему зубы от лютаго того зелия, единъ по единому, без болезьни. Старецъ же ему по вся дни печаху пресноки,[34] махкой хлеб белой, темъ его корьмятъ. И после того злаго зелия во Египте бысть патриархомъ 16 летъ.
Царь отдал ему христиан и грамоту ему отдал. И вот он пошел от царя. Христиане понесли его на своих руках, славя Бога, и устроили богатую и честную трапезу для странников и убогих. А турки с тех пор стали его почитать и очень бояться. Когда же святейший патриарх пришел в свою келью, у него от того лютого зелья выпали зубы один за другим, без боли. Старец же пек ему повседневно опресноки и мягкий белый хлеб, тем его и кормили. И после того злого зелья он был в Египте патриархом 16 лет.
И прииде царь Сулиманъ турский ко Египту с войскомъ из Царяграда и взя Египетъ лѣта 7022-го[35] и того царя Гаврила взялъ и велелъ его обесити[36] в железныхъ воротех по конец большего торгу в царьскомъ платьи.
Но вот к Египту пришел с войском царь Сулейман турецкий из Царьграда и захватил Египет в 7022 <1514>-м году, и того царя Гаврилу захватил, и приказал его повесить в царском одеянии на железных воротах в конце большого торга.
А слышахомъ о святемъ патриархе, что он на патриаршестьве 85 летъ, а постриженикъ онъ Синайского монастыря. А в монастырѣ был 12 летъ, а во Иерусалимѣ у Гроба Господня служил три лета.[37]
А мы слышали о святом патриархе, что он был на патриаршестве восемьдесят пять лет и что он постриженик Синайского монастыря. В этом монастыре он был двенадцать лет, а в Иерусалиме у Гроба Господня служил три года.
Дивно же намъ поведа святый патриархъ о церькве святого Николы, что во Египте. Тотъ же царь чертиской Гаврил прѣбеззаконный повелѣ у патриарха церковъ отняти и прѣтворити в баню сѣбе. Патриархъ же нача скорьбѣти и помолися в церкви святого Николы со християны. И в ту же нощь явися царю святый Никола и взя его за горло рукою и стиснувъ и глагола ему: «Почто еси велел в моемъ дому баню сотворити? Аще ли не велиши дому моего отдати християномъ, то в другую нощь прииду погублю тя». И в тот часъ посла царь к людемъ своим и нѣ велѣ тое церькви крянути, и отдаша ̀ю патъриарху. Патриархъ же служить в той церкви и до ныне.
Удивительное же нам поведал святой патриарх о церкви святого Николы, что в Египте. Тот же царь мамелюкский Гаврила беззаконный приказал отнять у патриарха церковь и переделать ее в баню для себя. Патриарх стал горевать и помолился с христианами в церкви святого Николы. В ту же ночь явился царю святой Никола и, взяв его рукой за горло, стиснул и сказал ему: «Почему ты приказал в моем доме баню устроить? Если ты не велишь мой дом отдать христианам, тогда в следующую ночь приду и погублю тебя». И тотчас послал царь к людям своим и не велел трогать ту церковь, и отдал ее патриарху. И патриарх служит в той церкви и доныне.
И повеле намъ патриярхъ ехати со собою в Старой Египетъ.[38] А до Старого Египта 3 версты. И приидохомъ в Старой Египетъ с патриархомъ. И в Старомъ Египтѣ большая церьковъ святый страстотерпецъ Георьгий, монастырь девичь. А в церькви на левой руки написанъ образъ Георьгий[39] чюдотворецъ, за решоткою за мѣденою. Многа же знамения и исцеления бываютъ от того образа; и исцеляше не токмо християнъ, но и туркомъ, и арапомъ, и латыномъ. Другая же церьковъ пречистыя Богородица. А иные были церкви в Старом Египте християнские: святыхъ мученикъ Серьгия и Вакха, да Успение пречистей Богородицы, да святые мученицы Варвары.[40] А нынечь тѣми церквами владеютъ ерѣтики ковти. А в церьквахъ у нихъ образы и олтарь есть. А крещения у них нетъ, обрѣзаютца по старому закону. А Старой Египетъ нынечь пустъ, живутъ в нѣмъ немного старых египтянъ, цыгановъ; а турки и християнѣ не живутъ. А город былъ камен, да розвалялся, только едины врата стоятъ целы; в те врата въехала Богородица[41] со Христомъ и со Иосифомъ из Ерусалима.
А нам приказал патриарх ехать с ним в Каир. А до Каира три версты. И пришли мы в Каир с патриархом. В Каире большая церковь святого страстотерпца Георгия, девичий монастырь. А в церкви с левой стороны, за решеткой за медной, написан образ Георгия чудотворца. Много же знамений и исцелений бывает от этого образа; а исцеляет не только христиан, но и турок, и арабов, и латынян. А другая церковь Пречистой Богородицы. И еще были церкви в Каире христианские: святых мучеников Сергия и Вакха, да Успения Пречистой Богородицы, да святой мученицы Варвары. А ныне теми церквами владеют еретики — копты. И в церквах у них иконы и алтарь есть. А крещения у них нет, обрезаются по старому закону. А Каир ныне пуст, живет в нем немного старых египтян, цыган; а турки и христиане не живут. А город был каменный, да развалился, только одни ворота стоят целые; в те ворота въехала из Иерусалима Богородица с Христом и с Иосифом.
И быхомъ в Старом Египте 4 дни с патриархомъ. И оттолѣ поидохомъ в монастырь святого Арьсения, что царския дети училъ грамоте, Аркадия и Онурия;[42] а до того монастыря 7 верстъ. Стоитъ монастырь на горе высокой на каменной, и в той горе есть пещеры каменные, где старцы живутъ отшельники. Монастырь былъ добре красен, кельи мурованые. А нынѣ пустъ ото араповъ.
В Каире мы пробыли с патриархом четыре дня. И оттуда пошли в монастырь святого Арсения, который учил грамоте царских детей Аркадия и Онория; а до того монастыря семь верст. Монастырь стоит на высокой каменной горе, а в той горе каменные пещеры, в которых живут старцы-отшельники. Монастырь был очень красив, кельи облицованы камнем. А ныне он опустошен арабами.
И оттолѣ пришед во Египетъ. И служилъ патриархъ божестьвенную литурьгию самъ у святого Николы со всемъ соборомъ. И после отпуску[43] не велел ни единому человеку изыти вонъ. И седъ у царьских дверех по правую сторону, лицем к людемъ, во всемъ сану. И нача имъ сказывати, что идетъ в Синай за государя царя Бога молити. Людие же все поклонишася ему до земли и молиша его: «Владыко, нѣ остави насъ, прииди к намъ из Синайския горы, не останися тамо». Он же дася слово свое.
И оттуда пришли в Египет. И божественную литургию у святого Николы со всем собором служил сам патриарх. И после отпуста он не велел ни одному человеку выходить вон. И сел у царских дверей справа, лицом к людям, в полном облачении. И стал им говорить, что идет в Синай молить Бога за государя царя. Люди же все поклонились ему до земли и стали его умолять: «Владыко, не оставь нас, приди к нам с Синайской горы, не останься там». Он же дал свое слово.
И поидохомъ с нимъ в Синайскую гору в суботу о Дьмитрѣеве дни.[44] И наяхомъ верьблюды до Синайские горы, а найму дали по золотому с человека. А по два человека на верьблюде, по сторонамъ, и кормъ свой и воду в мешькахъ коженыхъ на верьблюдах положиша, болѣ десяти пудовъ тягини; а хлеба сухово по гентарю на человека. А гентарь[45] тянетъ три пуда. А ходу до Синайския горы 12 дней, а всего от Египта до Синайския горы пустынею. А пустыни у нихъ[46] не наши: въ ихъ пустынях нетъ ни лесу, ни травы, ни людей, ни воды. И идохомъ пустынею три дни, не видехомъ ничего, только един песокъ да камень. На чѣтьвертой и день увидехомъ Черьмное море, — то место, гдѣ Моисей провел израильтеския люди,[47] 600 000 сквозе Черьмъное море, а фараона погрузи в мори со всеми вои его. Верьхъ же воды чьрез все морѣ 12 дорогъ знать по морю. Море же бѣ сине, а дороги белы по морю лежатъ, издали видеть. А какъ к морю приидешь, ино море по обычаю стоитъ лазорево. Арапи же верьблюды корьмятъ сухимъ бобомъ, а воды имъ не даша три дни.
И мы пошли с ним на Синайскую гору в субботу на Дмитриев день. И наняли мы верблюдов до Синайской горы, а за наем дали по золотому с человека. А на верблюде по два человека по сторонам, и корм свой, и воду в мешках кожаных на верблюдов погрузили, более десяти пудов весу, а хлеба сухого по гентарю на человека. А гентарь тянет три пуда. А ходу до Синайской горы двенадцать дней, и вся дорога от Египта до Синайской горы идет пустыней. А пустыни у них не наши: в их пустынях нет ни лесу, ни травы, ни людей, ни воды. И шли мы пустынею три дня, не видели ничего, только один песок да камни. На четвертый день увидели мы Красное море — то место, где Моисей провел шестьсот тысяч израильтян сквозь Красное море, а фараона утопил в пучине со всеми воинами его. На поверхности же воды через все море видно двенадцать дорог морских. Море то все синее, а дороги те белые на воде лежат — издали видно. А как подойдешь к морю, море то, как обычно, все лазоревое. Арабы кормят верблюдов сухими бобами, а воды им не дают по три дня.
Дивно же исповедати о прѣходе сыновъ израилевых сквозе Черьмъное морѣ. Егда повеле ангелъ Господень израильтянъ из Египта извести, Моисей же взем израильтянъ иде за Нилъ реку; в день их покрываше облакъ, а в нощь столпъ огненъ светяше имъ и пред ними иде. Они же идоше день и нощь и не почая. О томъ пророкъ Давидъ написа[48]: «Не бѣ в коленех ихъ боляй».[49] И приидоша к морю Черьмному и возропташа на Моисея, глаголюще: «Почто еси вывел насъ в пустыню из Египта?[50] Гробов ли намъ во Египте нѣ было? Или бы мы работали на египтянъ? А нынѣ где можемъ укрытися от сильныя руки фараоновы? Почто еси насъ привелъ к морю?» Моисей же рече к нимъ: «Умолкнитѣ, а не ропчитѣ; которой Богъ велелъ васъ из Египта извести, той и сохранитъ васъ». Ту же воскрай моря гора есть высока. Моисей же вшедъ на гору помолитися, и показа ему ангелъ дрѣво и от того дрѣва повеле ему урезати жезлъ и тѣм жезломъ ударити поперегъ моря. И раступитца море, и пройдутъ сынове израилеви сквозе морѣ. А фараон прииде воследъ их. И прославитца Богъ израилевъ о фараоне и о воехъ его.
Удивительное же рассказывают о переходе сынов израилевых через Красное море. Когда ангел Господень велел вывести израильтян из Египта, Моисей с ними пошел за реку Нил; днем их закрывали облака, а ночью им светил огненный столп, и шел он перед ними. Они же шли день и ночь без сна. О том пророк Давид написал: «И не было в коленах их болящего». И пришли они к Красному морю и возроптали на Моисея, говоря: «Зачем ты привел нас из Египта в пустыню? Разве не было гробов для нас в Египте? Не лучше было бы, если бы мы работали на египтян? А теперь где мы можем укрыться от сильной руки фараоновой? Зачем ты привел нас к морю?» Моисей же сказал им: «Смолкните и не ропщите: Бог повелел вас вывести из Египта, Он и спасет вас». Тут же на берегу моря есть высокая гора. Моисей поднялся на гору помолиться, и показал ему ангел дерево, и из того дерева велел вырезать жезл, и тем жезлом ударить поперек моря. И расступится море, и пройдут сыны израилевы сквозь море. А фараон придет следом. И прославится Бог израилев через фараона и воинов его.
Моисей же сошедъ з горы и повеле имъ розделитися 12-м коленомъ. И пришед к морю и удари жезломъ поперегъ моря и рече: «Во имя Господа Бога Саваофа да разступитца море, да пройдутъ сынове израилевы посуху». И абие роступися морѣ. И удари Моисей дванадесятъ кратъ по морю, и бысть 12 дорог, и поидоша сыновѣ израилевы, коежьдо колено своею дорогою, а фараон прииде созади ихъ и гнаша. И выидоша сынове израилеви на брегъ моря, а фараон посрѣди моря. Моисей же простеръ руку и удари жезломъ в длину моря: «Во имя Господа Бога Саваофа да соступитца вода!» И абие соступися вода. Моисей же на мори начертавъ прооброзова крестъ Господень; фараон же потопе в мори со всеми своими вои, а люди фараоновы обратишася рыбою; а в техъ рыб главы человеческии, а тулова у них нетъ, токмо едина глава; а зубы и носъ человечьи, а гдѣ были уши, тутъ перье; а где потылица, тутъ сталъ хвостъ; а нѣ едятъ ихъ нихто. И кони и оружие обратишася рыбами; а на коньских рыбахъ шерьсть конская, а кожа на нихъ толста на палец.[51] А ловятъ их, да кожи снимаютъ, а тело мечютъ. А в кожахъ орапе подшвы поднучи делаютъ и с шерьстию, а воды нѣ терьпятъ, а в сушу на годъ станутъ. А гдѣ вышли сынове израилевы из моря, и от того места кабы верстъ 5, 12 источниковъ.[52] В томъ мѣсте сыновѣ израилевы возропташа на Моисея, что воды нетъ, пити имъ нѣчево. Моисей же повеле им стати коиждо своимъ коленомъ, они же сташа кабы на дву верстах. Моисей же пришед в станы их и удари жезломъ и воскипе вода — 12 источьниковъ. Дивно же о техъ источьникѣхъ. Гора бысть велика песчана; песокъ великъ, до полуноги погружаетца в песку. И на той горе те источьники кипятъ кверьху, а протекши сажени з двѣ, да опять понырли в землю. И тутъ есми себѣ воды взяли. И идохомъ три дни и взыдохомъ на великую гору. И на той горѣ сыновѣ израилевы возроптали опять на Моисея. Моисей же удари жезломъ в гору и потече из горы река.[53] О той реки пророкъ написа: «Дастъ имъ Богъ в безводныхъ реки».[54] И оттоле идохомъ три дни и обретохомъ на дороге камень великъ, что Моисей ис того каменя источи 12 источьникъ. И нынѣ знать, отколе вода шьла.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 249; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!