Изменение словарного состава языка. Утрата слов 12 страница

Е. Курилович классифицирует знаменательные части речи, («минимально свободные формы», по его терминологии) по их функции на части речи с экспрессивной функцией (от ла­тинского expressio — выражение), т. е. с функцией выраже­ния (междометия), и части речи с репрезентивной (от французского representant — представитель) функцией, т. е. соотнесенные с действительностью (предметами и признаками) — все остальные части речи, из которых далее выделяются мес­тоимения с дейктической (указательной) функцией.

При учете прежде всего формальных признаков частей ре­чи отчетливо противопоставляются глаголы и имена (суще­ствительные, прилагательные, числительные).Много споров вызывает и определение места в системе та­ких частей речи, как числительные (порядковые числитель­ные иногда относят к прилагательным) и особенно местоиме­ния (выделяют местоименные прилагательные и т. п.).

Трудности, испытываемые при систематизации частей речи, различия в решении этого вопроса зависят не только от на­личия разных подходов к проблеме, но и от разнообразия самих частей речи и их соотношения друг с другом. Вряд ли можно построить единую систему частей речи для всех языков, так как если основное грамматическое значение у них в раз­ных языках одинаково, то формальные признаки и синтакси­ческие функции весьма различны, а не учитывать их, конечно, нельзя. Так, по формальным признакам во многих языках противопоставляются друг другу имена и глаголы. Такое противопоставление характерно для индоевропейских языков, тюркских и ряда других, но оно имеется не во всех языках. В китайском, индонезийском и ряде других языков прилага­тельные ближе к глаголу, чем к существительному. В китай­ском языке прилагательное объединяет с глаголом способность быть сказуемым без помощи связки.

Но различаются языки, как уже говорилось, не только группировкой и соотношением частей речи, но и признаками отдельных частей речи. Эти различия связаны прежде всего с различиями в грамматических признаках частей речи, осо­бенно — в их морфологических признаках. Покажем эти раз­личия на примере грамматических категорий, свойственных существительным в узбекском и китайском языке. Сравнение их с приведенными выше (см. § 57) грамматическими катего­риями существительных в русском языке поможет понять специфику частей речи в разных языках.

В узбекском языке существительным присущи следую­щие грамматические категории: числа, принадлежности, па­дежа, определенности и неопределенности, лица и не-лица; делятся узбекские существительные, как и русские, на соб­ственные и нарицательные. Как видим, в узбекском у суще­ствительных нет рода. Вместо категории одушевленности и не­одушевленности узбекский язык, как и другие тюркские язы­ки, различает категорию лица, куда относятся люди и мифи­ческие существа, наделяемые качествами людей (к ним при­меняется вопросительное местоимение ким — кто: «Бу ким?; Бу укувчи — Кто это? Это ученик; Ким билан? укувчилар билан — С кем? С учениками), и не-лица, куда относятся на­звания неодушевленных предметов и животных (показатель-вопросительное местоимение нима — что: Бу нима? Бу даф-тар, бу от, бу сигир — Что это? Это тетрадь, это лошадь, это корова; Нима билан? Бур билан, сигир билан — С чем? С ме­лом, с коровой и т. п.).

Своеобразна и категория числа в узбекском языке. Узбек­ское существительное не имеет собственно единственного или множественного числа. Называя предмет, существительное представляет его как нечленимое множество: киз — девушки вообще (несколько похоже на русское девчата), куш — пти­ца. Если надо выделить предмет, пользуются местоимениями или числительными (бу куш — эта птица, бир куш — одна птица), или аффиксами принадлежности (см. § 54): кушим — моя птица. Им противостоит форма численного множества: кизлар—девушки, кушлар—птицы, дустлар — друзья. О спе­цифике категории падежа говорилось в § 55, а о катего­рии принадлежности в — § 54. Категория определенности сближает узбекский и другие тюркские языки со мно­гими индоевропейскими языками, например, английским, французским, немецким (ср. узбекское: бир от (какая-то ло­шадь) с английским a horse, французским ип cheval, немец­ким ein Pjerd). Определенность чаще всего выражается аф­фиксами принадлежности: китобим — моя книга, китоби — его книга. Но в узбекском языке есть и нейтральная форма, не содержащая указания на определенность — неопределен­ность: кушлар учадилар — птицы (и определенные и любые) летают.

Самым характерным признаком существительных в ки­тайском языке является отсутствие у них самостоятельной предикативности, т. е. способности быть сказуемым без по­мощи связки. Китайским существительным свойственна ка­тегория лица и не-лица. Существительные, обозначающие лед, могут быть оформлены суффиксом -мынь: гэрмынь — братья, хайцзымынь — дети, для существительных, обозначающих не-лицо, такой суффикс не применим. Различаются они и по вопросительным местоимениям шуй (шэй, сый) — кто и шэм-ма (шымма, ша, са, ма)—что. Китайские существительные не имеют категории числа в привычном нам понимании, но они распадаются на две группы: слова, обозначающие единицы измерения, и слова, не обозначающие единицы измерения. Первые могут непосредственно соединяться с числительными: cam нян — три года, у ли — пять верст, сань цзинь — три фунта; вторые требуют постановки между числительным и существительным специального показателя единицы измере­ния: и цзинь жоу — один фунт мяса, и гэ жень — один (штуха) человек, у пи ма — пять (штук) людей. Происхо­дит это потому, что китайские существительные означают не единичный предмет или расчлененное множество, а целый класс предметов, из которого специально выделяется отдель­ный предмет (ср. русские: жемчуг — жемчужина, дробь — дробина, снег — снежинка и т. д.). Для китайских существи­тельных поэтому очень важно деление на вещественные (не допускают счета) и невещественные (допускают счет).

Специфической особенностью китайских существительных является наличие среди них особого класса слов, выражаю, щих неотчуждаемую принадлежность, куда относятся суще­ствительные, обозначающие части тела, части растений: тоу— голова, бицзы — нос, ецзы — листья, чжыцэы — ветви и т. п. Они имеют особенности и в суффиксальном оформлении и в употреблении в предложении (ср-: га тоу тэн — у него болит голова, а буквально: он голова болит).

Интересно отметить, что, по мнению некоторых исследо­вателей (например, А. В. Исаченко), категория отчуждае­мости и неотчуждаемости есть и в русском языке. Проявле­нием этой категории является, например, употребление при некоторых глаголах творительного падежа существительных, когда имеется в виду предмет, органически связанный с про­изводителем действия (тряхнуть головой, трясти хвостом, по­качать ногой, качал головой и т. п.), и винительного падежа, когда такой связи нет (тряхнуть дерево, качать колыбель, покачал ребенка и т. п.). Аналогичное противопоставление видят и в оборотах: Он стоит ко мне спиной, Он повернулся боком (творительный беспредложный при неотчуждаемости) и Он говорит с волнением, слушал с интересом, прошли с трудом (творительный с предлогом с при выражении обстоя­тельства образа действия существительными со значением  отчуждаемых предметов).

В каждом языке части речи подвергаются значительным изменениям в ходе исторического развития языка. Происхо­дит переход слов из одной части речи в другую, например, слова мостовая, портной, насекомое были когда-то прилага­тельными, но затем перешли в разряд существительных (см. § 51). Части речи могут утрачивать свойственные им ранее грамматические категории и приобретать новые категории. Так, существительные в английском языке утратили посте­пенно категорию рода; существительные в русском языке ко­гда-то не различали категорию одушевленности — неоду­шевленности, лишь постепенно эта категория развилась и по­лучила специальное выражение в форме винительного паде­жа, совпадающей с родительным для существительных оду­шевленных (вижу человека) и с именительным — для су­ществительных неодушевленных (вижу стол). Происходят изменения и в способах оформления грамматических катего­рий, например, в русском языке в оформлении падежных форм существительных постепенно предлоги стали играть большую роль, чем раньше (ср. современные: на том месте, идет в Новгород, подошел к Киеву и древнерусские: томь месте, иде Новъгородъ, поиде Кыеву и т. д.).

Все это свидетельствует о том, что части речи, как и дру­гие элементы языка, находятся в состоянии непрерывного раз­вития и изменения.

§ 59. Словосочетание

 

Нам осталось рассмотреть еще две очень важные едини­цы языка, изучением которых занимается синтаксис, — сло­восочетание и предложение.

В понимании словосочетания в языкознании нет полного единства, поэтому и определения словосочетанию даются очень разные.

Особенно много разногласий вызывает вопрос о границах словосочетания. Некоторые ученые, например А. М. Пешковский, называют словосочетанием всякое сочетание слов, в том числе и сочетание знаменательного и служебного слова (при дороге, около дома), отдельные представители европейского языкознания относят к словосочетаниям даже сочетание су­ществительного с артиклем: das Heft, der Arbeiter, the table. Большинство языковедов признают словосочетанием только сочетание самостоятельных (знаменательных) слов (читаю книгу, книга брата, интересная книга и т. п.).

Признавая словосочетанием только сочетания знамена­тельных слов, некоторые ученые не вносят других ограниче­ний. Словосочетаниями они считают как сочетания равноправ­ных слов, соединенных сочинительной связью, например, со­четание брат и я в пушкинской фразе «Нас было двое: брат и я», так и сочетания неравноправных слов, из которых одно выступает как главное (стержневое), подчиняющее себе другое (ср.: душистое сено, творчество поэта, думает думу, изу­чать математику, гордо росли, где всюду есть главное и зави­симое слово — сено какое? думает что? росли как? и т. д.). Та­кова точка зрения A. H. Гвоздева, П. С. Кузнецова, В. П. Су­хотина . А. Н. Гвоздев, например, считает необходимым раз­граничивать сочинительные (браг и сестра) и подчинительные словосочетания (моя сестра, книга брата).

Другие исследователи к словосочетаниям относят лишь сочетания неравноправных слов, основанные на подчинитель­ной связи, считая, что только они создают особую синтакси­ческую единицу (В. В. Винопрадов, Н. Ю. Шведова и дру­гие). Смысловое единство таких словосочетании создается особыми отношениями между главным (стержневым) и зави­симыми словами. Эти отношения могут быть различными:

1. Зависимое слово может определять главное (стержне­вое), называть какой-то его признак, свойство (радостная весть, чистое небо, поющие птицы, мой брат, поэма Мая­ковского). Такие словосочетания называются атрибутив­ными (от латинского attributum — присовокупление).

2. Зависимое слово может называть какой-то объект, свя­занный с определяемым стержневым словом (пишет письмо, изучает математику, залог успеха), такие словосочетания на­зывают объективными, или объектными (от ла­тинского objectum — предмет).

3. От атрибутивных словосочетаний отличают релятивные (от латинского relativus — относительный), в которых зависимое слово называет признак, но не как свойство пред­мета, а как отношение между признаком предмета и тем, как этот признак относится ж предмету — носителю признака (ср.,  например: быстрая ходьба, громкое чтение, умелая игра, стре­мительный бег и т. п., где называется признак как качество, свойство определенного предмета, следовательно отношения— атрибутивные, и быстро ходит, громко читает, умело играет, стремительно бежит, пде называется тризнах действия, но са­мо-то действие есть признак, свойство какого-то предмета (ходит кто-то, читает мальчик, девочка, человек и т. д., см. § 57). Такие отношения и называются релятивными.

Некоторые ученые относят к словосочетаниям и сочетания слов, в которых выражены предик атив ные (от латинско­го praedicatum — сказуемое) отношения (напр. П. С. Кузне­цов, В. П. Сухотин, см. указ. работы). Предикативные отношения выражают отношение содержания высказывания к действительности (ср.: трава растет, трава росла, трава не растет, росла бы трава и т. п. — подробнее см. ниже, § 91). Сам характер предикативных отношений — выражение соот­ношения содержания высказывания с действительностью — определяет связь их с основной коммуникативной единицей — предложением и существенно отличает от других типов отно­шений, где нет этого соотношения (ср.: зеленая трава растет, росла, будет расти, не растет и т. п., где атрибутивное слово­сочетание зеленая трава сохраняется неизменно и по форме и то выражаемым отношениям при разной соотнесенности высказывания с действительностью). При предикативных отно­шениях наблюдается иной тип связи между словами, отлич­ный от характера связи три непредикативных отношениях. Сравним, (например, словосочетания с объектными отношения­ми пишешь письмо, пишу письмо, писала письмо, писать письмо и т. tn. и сочетания я пишу, ты пишешь, брат писал, сестра пи­сала и т. и. В первом случае равные формы глагола (подчиняют себе зависимое слово в одной и той же форме, во втором ряду примеров формы слов координируются (от латинского со (п)— вместе и ordinatio — расположение в порядке), т. е. согласу­ются друг с другом (о типах связи см. ниже).

Особенности предикативных отношений существенно отли­чают их от других типов отношений, наблюдающихся в слово­сочетаниях, поэтому большинство современных исследовате­лей сочетании слов, возникшие на основе предикативных отно­шений, не считает словосочетаниями.

Таким образом, под словосочетаниями принято по­нимать сочетания самостоятельных неравно­правных слов, выражающих непред и кати в ные отношения (т. е. атрибутивные, объективные или релятив­ные). Рассмотрим признаки словосочетания как особой син­таксической единицы.

Важным признаком словосочетаний является то, что они выражают единые понятия, но выражают их р а с ч л ене нн о. Это хорошо видно из таких сопоставлений, как бара­нина и мясо барана, китаист и специалист по Китаю, рыба­чить и ловить рыбу (ср.: Он любил рыбачить и Он любил ло­вить рыбу). Эта особенность сближает словосочетания со словами и позволяет говорить о наличии у словосочетания, так же как и у слова, номинативной (назывной) функции.

Вторым важным признаком словосочетания является то, что это грамматическое единство, оформленное по законам и правилам данного языка. Между слонами! словосо­четания всегда имеется четко выраженная подчинительная грамматическая связь, основные виды которой будут рассмот­рены в следующем параграфе.

Третьим очень важным признаком словосочетаний являет­ся то, что это—некоммуникативная единица. Участ­вовать н выполнении коммуникативной функции словосочета­ния могут только в составе предложения (см. § 61).

В любом языке словосочетания очень разнообразны. Классификация словосочетаний проводится на разной основе и в связи с этим выделяются разные типы словосочетаний. Особенно важна классификация словосочетаний по их структуре. В основном выделяется два типа словосоче­таний: простые и сложные. Простые словосочетания обра­зуются непосредственно на основе одного из основных видов связи слов (согласования, управления, примыкания, см. § 60). Такие сочетания обычно двучленны (читать газету, белый платок, чашка чаю; английские: the red pencil — красный карандаш, to make a report — делать доклад; немец­кие sehr gut — очень хороший, die deutsche Sprache — немецкий язык, der bose Lowe — злой лев, die Lust zu arbei-ten — желание работать; узбекские: якгц китоб — новая книга, икки удди — ударил дважды, уйнинг томи — крыша дома, милтикли киши — человек с ружьем; татарские; ааягь усал — очень злой, китап укыдым — читал книгу, ятып, укый — читает лежа.

Сложные словосочетания образуются при соединении двух или более простых словосочетаний с одним и тем же стержне­вым (главным) словом: близкий ему по крови, красивая лампа с абажуром, красивая вышивка крестом по канве. Последнее время стали выделять и третий тип словосочета­ний— комбинированные. Так называют соединение нескольких простых или сложных словосочетаний с разными стержневыми словами: изъявил желание работать на стройке, хороший друг моего отца, неожиданно сильный удар кожа­ного мяча. Сравнение структуры двух словосочетаний хорошо показывает разницу между ними.

Наряду с классификацией словосочетаний по характеру отношений между их членами на атрибутивные, объектные и релятивные (см. выше) иногда проводят классификацию на определяющие (атрибутивные) и дополняющие (комплетивные). Примером первых являются дом отца, удар мяча, роман Тургенева, интересный человек; английские the roof of the house — крыша дома, the red bag — красная сумка и т. п. В таких словосочетаниях зависимое слово опре­деляет, характеризует стержневое. Примером вторых могут быть: любит читать, читать книгу, пойти обедать, вступить в отряд; английские to play the game — соблюдать правила, to save one's face — спасать репутацию, to begin working — начать работать; немецкие Beistand leisten — оказывать содействие, Ball spielen — играть в мяч, eine Brucke schla-gen — строить мост, Freude bereiten — доставлять удоволь­ствие и т. п. Зависимое слово в таких словосочетаниях дополняет значение стержневого слова.

Одним из способов классификации словосочетаний являет­ся деление их на типы по характеру стержневого слова. Прежде всего выделяются именные и глагольные типы словосочетаний. Примерами именных типов, т. е. та­ких, где главное слово—имя, могут быть русские: высокие го­ры, первый снег, близкий к городу, весьма старательный, друг Пушкина, ход конем и т. д.; немецкие: dieses neue Aggregat— этот новый агрегат, unser erster Sputnik — наш первый спут­ник, die Erfolge Pauls — успехи Павла; английские: the brigh sun — яркое солнце, very good — очень хороший, a first step — первый шаг, the boy's book — книга мальчика; узбек­ские: иккинчи стол — второй стол, тош куприк — каменный мост (буквально: камень мост). Примерами глагольных типов являются русские: резать бумагу, изготовил литье, наполнил водой, возвращались с охоты, трижды ходила и т. п.; немецкие: dankte den Kollegen — поблагодарил кол­лег, (er) wandte sick mit einer Bitte — обратился с просьбой, liegt dorf — лежит там, schon schreiben — красиво пишет; английские: to want to say—хотел сказать, making a report— делать доклад; узбекские: яхши гапиради — (он) хорошо говорит, отасини севади — (он) любит своего отца.

Именные словосочетания делят на субстантивные (от латинского substantivus — самостоятельный, существи­тельный), в которых стержневое слово — существительное (размышление о будущем, вечерний закат; английское a good book — хорошая книга) и адъективные (от латинского adjectio — присоединение, прибавление), в которых стержне­вое слово — прилагательное (очень добрый, неуместно гром­кий; немецкое etwas faul — немного ленивый). Иногда особо выделяют словосочетания с числительными: седьмой от угла, первый по списку, обе дочери, трое в шинелях и т. д.

Выделяют также наречные словосочетания, в которых стержневое слово — наречие (немного печально, не очень ласково, весьма искусно, подальше от дома; английское well enough — довольно хорошо; немецкое recht schon — очень красиво), и местоименные, в которых стержневое слово — местоимение (что-то белое, некто из класса, каждый из них; английское all of them — они все).

Приведенные примеры показывают, что в разных языках есть значительная общность в типах словосочетаний, но наряду с такой общностью много и различий, которые прояв­ляются: 1) в большем или меньшем распространении того или иного типа словосочетаний (например, в английском преобладают глагольные словосочетания); 2) в большей ила меньшей дифференциации типов словосочетаний (например, в венгерском нет общего типа именных словосочетаний, так как сочетания со стержневым словом — прилагательным н стержневым словом — существительным очень различны; 3) особенностях внутренней структуры словосочетаний, характере связи входящих в них слов.

---

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 213; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!