Модальная интенсивность. Чудо и воздержание 30 страница
Как показывают Дж. Лакофф и М. Джонсон («Философия во плоти», 1999) [258], любое понятие, даже самое отвлеченно-философское, включает в себя метафору, основанную на телесных или пространственных представлениях. Мысль выстраивает новое пространство, со своей метрикой. Чтение, как и письмо, – это моторика мышления, которое телесно нащупывает себе путь в пространстве, размечая его первообразами, этимонами слов. Даже наиболее абстрактные термины имеют пространственную основу: «абстрактный» – отвлекающий, оттягивающий; «умозаключать» – как бы запирать, замыкать на замок ума; «представлять» – ставить перед. Такие философские термины, как «развитие», «снятие», «предположение», «утверждение», «связанный», «отвлеченный», содержат пространственный жест, который требует пластической четкости и завершенности. Хороший авторский стиль передает целенаправленное движение смыслов-тел в мыслительном пространстве, образы которого они несут в своем лексическом составе и грамматическом строе. Мы читаем не только умом, но и телом, точнее, наш ум телесен, поскольку формируется навыками движения и самовыражения в пространстве. Чтение философских текстов – это не только логическое понимание, но и бессознательное психомоторное участие в движении понятий.
*Воосязание , Интересное, Секстуальность, Тактильное искусство, Упругость, Хаптика
Пластичность философского текста: почему одни авторы более читаемы, чем другие // Звезда. 2014. № 1. С. 220–225.
|
|
|
Творчество. С. 211–218.
ПОЛИФРА З
ПОЛИФРА З (polyphrase). Совокупность *анафраз , то есть фразовых перестановок данного набора лексем; особый литературный жанр, поэтика которого нуждается в изучении. Полифраз – поэзия языковой парадигмы, фразовых преобразований, производимых одновременно изменением порядка слов и замещением одних словоформ и дериватов другими. Пример полифраза в русской поэзии – стихотворение Д. Хармса «Иван Топорышкин» (1928):
Иван Топорышкин пошел на охоту,
С ним пудель пошел, перепрыгнув забор.
Иван, как бревно, провалился в болото,
А пудель в реке утонул, как топор.
Иван Топорышкин пошел на охоту,
С ним пудель вприпрыжку пошел, как топор.
Иван повалился бревном на болото,
А пудель в реке перепрыгнул забор…
Здесь полифраз являет абсурдистскую игру с простейшими элементами заторможенного сюжета, которые переворачиваются, как детские кубики, демонстрируя свою многогранность.
Из русских поэтов наиболее последовательно работал с жанром полифраза Генрих Сапгир. Такие его циклы, как «Форма голоса» и «Лубок» (1990), почти целиком построены на *анафразии , которая позволяет поэту гиперболически передать абсурдную повторяемость «лубочной жизни», сведенной к немногим варьирующимся элементам, как в полифразе «Персональный компьютер»:
|
|
|
1. текст: навык тексты компьютер работать приобретать вы быстро необходимый персональный (см.)
2. работая с текстами на персональном компьютере вы быстро приобретаете необходимый навык (см. N1)
3. работая с вами персональный компьютер быстро приобретает необходимый навык (см. текст)
4. вас быстро приобретает персональный компьютер и работает на вашем навыке (необходимо см. текст)
5. необходимый навык приобретает персонально вас. вы быстро работаете на компьютер (см. текст)…
Этот полифраз (приведен в сокращении) – о новом симбиозе техники и человека, о становящемся киборге, в котором взаимообратимы функции компьютера и «юзера», так что оба приобретают и используют друг друга в равной мере. Соответственно меняются и синтаксические позиции слов, роли грамматического объекта и субъекта.
*Анафраза , Симфразия
Анафраза: языковой феномен и литературный прием // Вопросы литературы. 2006. № 5. С. 227–247.
Творчество. С. 279–283.
ПРЕЗЕНТАЛИ ЗМ
ПРЕЗЕНТАЛИ ЗМ (presentism, presentalism; лат. praesens, присутствие, настоящее); другое название – феноменализм (phenomenalism). Направление в поэзии и прозе 1970–1980-х годов, представленное И. Бродским, С. Соколовым, С. Юрьененом, А. Парщиковым, И. Кутиком, С. Соловьевым и повлиявшее на творчество М. Шишкина, А. Иличевского. Презентализм утверждает само присутствие вещи, ее видимость, осязаемость как необходимое и достаточное условие ее осмысленности. Поэтическое произведение строится как последовательность разных взглядов на вещь, способов ее восприятия и запечатления, которые в совокупности суть проявления ее собственной сущности. Так, рыба в стихотворении А. Парщикова «Сом» – это совокупность всех ее восприятий: зрительных и осязательных, в воде и на суше, наяву и во сне. Вещь есть явленность вещи, сумма ее преломлений через разные визуальные среды и знаковые коды. Вещь не соединена с идеей и не противопоставлена ей, а сама по себе есть «идея», то есть, в исконном древнегреческом значении слова, «видимость» – то, что представляет, «презентирует» самое себя. Принцип такого мировидения, которое изнутри себя есть мироздание, выразили А. Парщиков: «Я стал средой обитания зрения всей планеты» и И. Кутик «Вот так, играя возле глаза / калейдоскопом, можно сразу /увидеть всех формаций связь, / когда по воле первой встряски / тасуются узоры, краски, / но все – лишь взора ипостась».
|
|
|
Презентализм развертывается в «средней зоне» между мифом и пародией, между метафизической серьезностью *метареализма и языковым озорством *концептуализма , – на поверхности, лежащей между глубиной вещи и смеховым вывертом этой глубины. Презентализму свойственно превращать строгий термин в метафору, привлекательную сухой визуальной точностью и отличную как от метареалистического «наплыва» значений, так и от концептуального их «слива». В стихах презенталистов «молекулярные двойные спирали», «контакт тактильный», «гипотетичные медианы», «конструкция кронштейна» и прочие техницизмы осмыслены не как бытовые детали современности, а как *кенотипы , таинственные прообразы грядущего мироздания, знаки выплывающей из мглы неведомой цивилизации, ее эсхатологические знамения. Восходя к традициям футуризма с его вкусом к современности, к технической пластике вещей, презентализм лишен его социально-эстетической воинственности и проповеднического утопизма – восторг перед будущим вытеснен пристальным, зрительно цепким вниманием к настоящему, к данности как таковой, к протяженности и длительности вещей. Такая поэзия уже не футуристична, но презентальна – как поэзия присутствия, поэзия настоящего.
|
|
|
*Кенотип, Концептуализм , Космопоэзис, Метареализм , Реизм, Технософия
Постмодернизм. С. 158–162, 167, 194, 216.
РАСКАВЫ ЧЕНИЕ
РАСКАВЫ ЧЕНИЕ (disquotation). Литературный прием снятия кавычек с цитат, штампов, клише, которые настолько вошли в обиход, что воспринимаются как прямое самовыражение личности, несмотря на их очевидную вторичность. Это явление связано с *новой сентиментальностью , ситуацией преодоления постмодерна, который тяготел к приему закавычения. Умберто Эко отмечал, что даже язык чувств в эпоху постмодернизма вынужден прибегать к кавычкам («Я безумно люблю тебя, как сказал бы…»). Постепенно кавычки уже так впитались в плоть каждого слова, что оно само, без кавычек, несет в себе печать всех своих прошлых употреблений, привкус вторичности, который стал просто необходим, чтобы на его фоне сделалась ощутимой свежесть его повторного употребления. И когда произносится слово «люблю», то оно подразумевает: да, так могли бы сказать и Данте, и Мопассан, и Эко, но это я говорю, и у меня нет другого слова, чтобы высказать то, что оно означает. Транс-цитатное слово содержит презумпцию вины и жест извинения, признание собственной цитатности, – и тем самым еще сильнее и увереннее подчеркивает свою безусловность, незаменимость, единственность. Если постмодернистское «люблю» выступало как смысловая лазейка, в которую субъект мог скрыться от прямого смысла высказывания, то теперь цитатность подчеркивается , чтобы быть перечеркнутой . Слово сразу расслаивается на цитируемое – и надцитатное , произносимое впервые, здесь и сейчас, что открывает простор для новой многозначности.
В эпоху постмодерна, в 1980–1990-е годы, повтор и цитатность входят в привычку и на их основе возникает новая лирика, для которой ироническое остранение становится началом, а не концом пути, – лирика заново сброшенных кавычек, поэтика раскавычивания. Цитатность со всех сторон объемлет жизнь, или сама жизнь становится литературной. Как говорит Тимур Кибиров, «И куда ни поверни, / здесь аллюзии, цитаты, / символистские закаты, / акмеистские кусты, / достоевские старушки / да гандлевские чекушки, падежи и времена! / Это Родина. Она / и на самом деле наша…»
Если многозначность постмодернизма – это множественность уровней рефлексии, игры, отражения, лепящихся друг на друга кавычек, то многозначность эпохи «транслиризма» или *новой сентиментальности – более высокого порядка. Это движение смысла сразу в обе стороны, закавычивания и раскавычивания , так что одно и то же слово звучит как «««««люблю»»»»» и как Люблю! Как «««««царствие божие»»»»» и как Царствие Божие! Причем одно измерение текста неотделимо от другого, раскавычивание происходит из глубины многослойных кавычек.
Снятие кавычек, преодоление иронии вносит в текст еще большую напряженность, чем постановка кавычек. Слово страшится впасть в банальность – и в конце концов преодолевает страх, а вместе с ним – и саму банальность. Движение от бескавычно-безмятежного слова к закавыченно-ироническому и далее к раскавыченно-дерзко-сентиментальному есть одно растущее смысловое напряжение слова, которое то обрастает кавычками, то сбрасывает их.
*Новая сентиментальность , Прагмо-арт, Противоирония
Постмодерн. С. 440–447.
Поэзия. С. 248–269.
РЕТЕКСТУАЛИЗА ЦИЯ
РЕТЕКСТУАЛИЗА ЦИЯ (retextuаlization). Трансформация текста как способ его критической интерпретации. В электронной словесности текст уступает место *текстоидам , свободным конфигурациям знаков, которые подчиняются таким командам, как «вырезать», «скопировать», «вставить», «поиск», «замена», и другим способам ретекстуализации. Соответственно интерпретация, как глубинно-семантическое прочтение данного текста, дополняется или заменяется его ретекстуализацией : трансформацией, расширением или сужением его знаковых рамок.
Раньше текст мыслился твердо фиксированным, «приколотым» к бумаге – оставались подвижными только его значения. Интерпретация по праву считалась основной процедурой гуманитарных наук, прежде всего филологии, литературоведения, истории, культурологии. Интерпретация – это способ смыслового присвоения, ассимиляции, трансформации текста при полном сохранении его знаковой идентичности.
Однако с распространением электронных способов коммуникации текст теряет свою идентичность, он столь же легко видоизменяется, как сказка или песня в устном народном творчестве. Значимость интерпретации как филологической процедуры уменьшается, поскольку критика текста становится перформативной . Вместо того чтобы истолковывать его, приспосабливать его смысл к своим нуждам, к потребности момента – проще его изменить. Сеть позволяет компоновать новые тексты, куда прочитанное входит на правах цитат или гиперссылок. Ретекстуализация все более активно дополняет интерпретацию, а отчасти и вытесняет ее.
Ретекстуализация – гораздо более радикальный способ работы с текстами, чем то, что М. Бахтин мыслил как «контекстуализацию» или «диалогизацию» текстов. Он писал: «Текст живет, только соприкасаясь с другим текстом (контекстом). Только в точке этого контакта текстов вспыхивает свет, освещающий и назад и вперед, приобщающий данный текст к диалогу» [259]. Одно дело – «световое» взаимоотражение текстов, другое – их ретекстуализация, то есть прямая трансформация, которая создает нечто совершенно новое из текстов-предшественников.
*Мегатекст, Надтекст, Перитекст, Синтекст, Сквозное чтение, Текстоид, Текстоника , Унитекст
Творчество. С. 310–318.
Humanities. Р. 69–78.
СИМФРА ЗИЯ
СИМФРА ЗИЯ (symphrase, symphrasing; греч. syn– или sym-, «с», «вместе с», греч. phrasis, речь, фразеология; ср. симфония, симбиоз, синтаксис, синхрония ). Синонимические отношения между фразами; совокупность фраз, варьирующих разными способами сходные мысли. «Два сапога пара» и «одного поля ягоды»; «засучив рукава» и «в поте лица» – это симфразы (симфразеологизмы). Симфразия может использоваться для перевода множественных смыслов одного подлинника. Таков, например, многослойный ряд переводов каждой строки Конфуция, представленный в издании «Беседы и суждения Конфуция» (1999):
1) Конфуций сказал: «Не в свое дело не мешайся» (П. С. Попов)
2) Учитель сказал: «Если не находишься на службе, нечего думать о государственных делах» (В. А. Кривцов)
3) Учитель говорил:
– В дела другого не вникай,
Когда не на его ты месте (И. И. Семенко)
4) Учитель сказал:
– Когда не занимаешь соответствующего поста, не помышляй и о соответствующих ему делах управления (А. Е. Лукьянов) [260].
Эти варианты перевода находятся в отношении симфразии. Такой перевод одного текста на другой язык или языки воспроизводит многомерность его смысла, а подчас и создает новое литературное произведение в жанре симфразии.
*Анафраза , Полифраз
Анафраза: языковой феномен и литературный прием // Вопросы литературы. 2006. № 5. С. 227–247.
СИНТЕ КСТ
СИНТЕ КСТ (со-текст, syntext). Текст, объединенный с другим текстом общим элементом (словом, фразой, мотивом). Так же как синонимы – слова, имеющие общее семантическое ядро, так синтексты – тексты, имеющие общий компонент, по отношению к которому они и определяются как тексты-синонимы. Например, стихотворения «К***» А. Пушкина, «Нет, не тебя так пылко я люблю» М. Лермонтова и «К. Б.» Ф. Тютчева («Я встретил вас – и все былое…») – это синтексты, объединяемые мотивом «Любовное воспоминание – вторая встреча». Тексты Платона, А. Бергсона, С. Франка и других авторов, содержащие выражение «Время – подвижный образ вечности», выступают как синтексты по отношению друг к другу. Категория синтекста особенно важна в текстуальной реальности сети, которая исследуется посредством поисковых систем. Каждый поиск – это, по сути, собирание и сопоставление всех синтекстов данного выражения, по которому ведется поиск.
*Мегатекст, Надтекст, Перитекст, Ретекстуализация, Сквозное чтение, Текстоид, Текстоника, Унитекст
Творчество. С. 310–318.
Humanities. Р. 69–78.
СКВОЗНО Е ЧТЕ НИЕ
СКВОЗНО Е ЧТЕ НИЕ (hyperreading, parareading). Чтение электронных текстов в порядке гиперссылок. Наряду со связным чтением, которое следует линейной последовательности данного текста, в электронный век возникает сквозное чтение , которое обращается прямо к * надтекстам вслед за отсылками (линками). В доэлектронную эру «всемирная литература» или такие мегатексты, как «русская литература» или «литература эпохи романтизма», были абстрактными понятиями: не только прочитать их в целом было немыслимо, но и детально проследить в них судьбу отдельных слов, выражений, мотивов. Сейчас всемирная литература, в виде * мегатекстов и * унитекстов , становится все более доступной для восприятия, читаемой «насквозь» хотя бы в отдельных своих мотивах и сегментах.
Это накладывает новые обязательства на пишущего и одновременно раздвигает пространство его работы. Страница становится «стра нницей» в электронном пространстве, где она может быть включена во множество виртуально «сшиваемых» книг, в соответствии с мгновенными запросами сквозного чтения. Автор должен быть готов к тому, что каждая опубликованная им страница принадлежит уже не только к им самим написанному и «заявленному» тексту (блогу, статье, книге), но к целому множеству *надтекстов – виртуальных книг, образуемых порядком сетевого поиска и сквозного чтения. При работе над текстом теперь приходится учитывать те надтексты, в которые он впишется. Все надтексты столь же легко читаемы или по крайней мере проглядываемы, как и первичные, «связные» тексты, созданные их авторами.
Используя те или иные слова или выражения, важно проверять их наличие в сети, частоту и вариации употребления, значение, сочетаемость, степень оригинальности. Каждая строка теперь включается не просто в сочинение данного автора, но в национальный и глобальный *унитекст , во всю электронную вселенную, приобретая дополнительный смысл во множестве пересекающихся мегатекстов; последующий сетевой поиск может обнаружить данное слово или строку в составе определенных тематических, дисциплинарных, энциклопедических надтекстовых формаций. По сути, каждый автор вписывает теперь свои слова прямо в открытое электронное пространство, в бесконечно расширенный надтекст, с которым приходится соразмерять написанное. Оно предназначено теперь не только для последовательного чтения, как на бумаге, но и для сетевого, сквозного чтения .
*Мегатекст, Надтекст, Перитекст, Ретекстуализация, Синтекст, Текстоид, Текстоника, Унитекст
Творчество. С. 310–318.
Humanities. Р. 69–78.
СКРИПТОМА НИЯ
СКРИПТОМА НИЯ (scriptomania). Потребность увековечивать себя в письменных знаках. Следует подчеркнуть разницу между графоманией и скриптоманией . Обычно графоманом называют бездарного сочинителя, который ищет публикации и славы, – это форма тщеславия. А скриптоман может быть и великим писателем, гением: у него есть потребность непрестанного выражения себя в письме, и другие виды деятельности ему более или менее скучны и безразличны. В этом смысле скриптоманами были Ф. Петрарка и С. Кьеркегор. Можно ли отнести к этой категории Льва Толстого и Александра Дюма, почти сверхъестественно производительных, написавших десятки и сотни томов? Это спорный вопрос. Их интересовало многое другое: хозяйство, педагогика, война, путешествия, женщины… Но в какой-то степени само писательское призвание, очевидно, неотделимо от навязчивой потребности увековечивать себя в скриптах.
*Имперавтор, Семиомания, Скрипторика , Текстуальная империя, Трасосфера
СКРИПТО РИКА
СКРИПТО РИКА (scriptorics; от лат. scriptor, пишущий). Наука о человеке пишущем (homo scriptor), о письме и письменной деятельности как образе жизни и способе отношения к миру. Скрипторика – это антропология, этология, психология, персонология письма как человеческой деятельности, идет ли речь о пишущих индивидах или коллективах, об экзистенциальном, национальном или конфессиональном отношении к письму.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 156; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!