КРУЗЕНШТЕРН И ЛИСЯНСКИЙ - КТО ЖЕ БЫЛ ПЕРВЫМ? 13 страница
Уйдя со службы в чине капитана 1 ранга, Юнкер все-таки вписал еще одну неповторимую строчку в историю флота, став полицейским - частным приставом 2-й Адмиралтейской части Санкт-Петербурга. И мишенью для анекдотов и острот впоследствии...
А все три лейтенанта с транспорта “Або” служили потом Флоту Российскому долго, славно и полезно, дослужившись до адмиральских чинов. Это именно они, Алексей Бутаков, Павел Шкот и Петр Бессарабский, вместе с остальными членами мужественного экипажа позволили полтора века назад совершить это самое тяжелое и сложное российское кругосветное плавание.
КРУГОСВЕТНЫЕ МОРЕПЛАВАТЕЛИ - УЧРЕДИТЕЛИ РУССКОГО ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА.
Интересно все же иногда перечитывать литературные издания. Открываются вещи, ранее как-то не замечавшиеся, а ныне поворачивающиеся перед нами довольно неожиданной стороной.
На странице 12 предисловия к книге ИА Гончарова «Фрегат “Паллада” 1951 года издания можно прочитать: «Середина XIX века ознаменовалась событием первостепенной важности в истории русской географии: в 1845 году состоялось открытие Русского географического общества... Инициатором и душой нового общества явился в то время достаточно известный в литературе В.И.Даль. Еженедельно на его квартире собирались люди (“кружок Даля”), близкие к науке, искусству, литературе, моряки, инженеры, бывали сослуживцы Даля (Тургенев, А.К.Толстой, Аксаков, Надеждин и другие). На собраниях этого кружка и зародилась мысль об учреждении географического общества, здесь же состоялось и первое организационное собрание».
|
|
|
Да, первое учредительное собрание действительно состоялось на квартире В.И. Даля. А вот в остальном - кто, к примеру, явился инициатором и душой учреждения Русского географического общества - составитель предисловия не прав. Мысль о создании общества принадлежит отнюдь не цвету тогдашней Учредители РГО, практическая необходимость которого в научных и морских кругах активно обсуждалась в 40-х годах XIX века (в том числе и на квартире В.И. Даля), входили в четыре организационных кружка. Первый из них, по словам Петра Петровича Семенова, многолетнего и бессменного руководителя РГО: “Состоял, разумеется, из плеяды тех русских мореходов, которая своими плаваниями и открытиями в дальних и в то время малодоступных морях покрыла себя громкой славой еще в начале ХIХ века. Бывшие в живых из этих мореплавателей, а именно: Ф.П.Литке, И.Ф.Крузенштерн, Ф.П.Врангель и П.И.Рикорд, вошли в состав учредителей Русского географического общества”.
В этой плеяде знаменитых мореплавателей безусловное первенство принадлежит великому нашему моряку и ученому, адмиралу и академику, царедворцу и путешественнику Федору Петровичу Литке.
|
|
|
Жизнь его замечательна и поучительна во всех отношениях. Круглый сирота, он в юном возрасте поступил на флот волонтером, и уже через несколько месяцев, в конце 1813 года, был пожалован орденом Анны 4 степени и чином мичмана за отличие в сражении при Вексельмюнде. Столь щедро отмеченный шестнадцатилетний волонтер на лаврах отнюдь не почил; с огромным трудолюбием и пытливостью он взялся за самообразование и вскоре достиг поразительных успехов.
Это не осталось незамеченным, и великий мореплаватель Василий Михайлович Головнин взял двадцатилетнего мичмана Литке в состав экипажа большого военного шлюпа “Камчатка", вышедшего в августе 1817 года в кругосветное плавание. Вояж “Камчатки” в 1817-1819 годах по праву относится к классике кругосветного мореплавания. У великого моряка Головнина было чему поучиться, и зерна учения упали на благодатную почву, дав славные всходы. Прошедший суровую океанскую школу лейтенант Федор Литке, награжденный за поход орденом Анны 2 степени, по рекомендации своего учителя Головнина, был назначен командиром брига “Новая Земля”.
На этом корабле он в течение 1821-1825 годов провел большие и успешные исследования - описи северных морей. В 1823 году ему “за отличие” был присвоен чин капитан-лейтенанта - и это без протекций, только за труд и радение.
|
|
|
А вскоре после трудной северной экспедиции капитан-лейтенант Федор Литке был назначен командиром шлюпа “Сенявин”, который 20 августа 1826 года вышел в кругосветное плавание совместно со шлюпом “Моллер”, под командованием капитан-лейтенанта Михаила Станюковича, будущего адмирала и отца известного русского писателя-мариниста. Это плавание, носившее по большей части экспедиционный характер, было одним из наиболее выдающихся по научно-исследовательской результативности. В этом, как и по маршруту и длительности - 1101 сутки, оно было схоже с плаванием О.Е.Коцебу на бриге “Рюрик”. За три года и пять дней был выполнен огромный объем географических, гидрографических и иных исследований. Были описаны берега Охотского моря и Шантарские острова, побережье Чукотки и Камчатки, исследованы острова Бонин, Маршалловы и, особенно, Каролинские, где Литке открыл 12 и описал 26 островов, внеся при этом множество уточнений и поправок в тогдашние географические карты. Им был составлен превосходный “Мореходный - награжден практически всеми высшими орденами империи, положенными ему по статусу.
|
|
|
Создание РГО связано также с именем другого выдающегося мореплавателя - Фердинанда Петровича Врангеля. Впервые одногодки - мичмана Федор Литке и Фердинанд Врангель - встретились летом 1817 года на борту военного шлюпа “Камчатка”, которым, как уже было сказано выше, командовал тогда легендарный Головнин. Будучи сам человеком выдающимся, Василий Михайлович так проницательно подобрал себе помощников, что все они впоследствии (кроме талантливого, но неудачливого Никандра Филатова) стали адмиралами и вошли в историю нашего флота. С того времени и началась тесная дружба знаменитых впоследствии мореплавателей и ученых.
Первое время их служба шла даже схоже: если лейтенант Литке исследовал северо-западные полярные области, то лейтенант Врангель в течение 1820—1824 годов возглавлял труднейшую экспедицию на северо-востоке, при этом ’’произвел опись Сибирских берегов и Ледовитого моря”. За что был отмечен Владимиром 4 степени и эполетами капитан-лейтенанта. Мужественный и пытливый моряк почти сразу же был назначен командиром нового военного транспорта “Кроткий” и 23 августа 1825 года, ровно на год опередив своего друга, вышел в кругосветное плавание.
В этом отнюдь не простом плавании остзейский барон капитан-лейтенант Врангель показал себя настоящим моряком - “марсофлотом”. Его кругосветный маршрут был почти точной копией плавания В.М. Головнина на “Камчатке”. Тесные рамки чисто коммерческого плавания не давали командиру Врангелю возможности широко развернуть научные наблюдения, но во время переходов он постоянно искал новые земли и проверял точность тогдашних морских карт. И именно он стер с них надоевший всем остров Мария Лаксара, который до него искали Коцебу и Васильев. По окончании кругосветки, длившейся 752 суток (из них 541 - под парусами), он был отмечен орденом Анны 2 степени, чином капитана 2 ранга и... избран членом-корреспондентом Российской академии наук
Вскоре же он был произведен в капитаны 1 ранга и назначен Главным правителем колоний в Америке, сменив на этом посту П.Е.Чистякова. В историю Русской Америки годы правления Врангеля (1830-1835 гг.) вошли как период интенсивного исследования российских владений на Тихом океане. Главный правитель и его помощник, деловой и энергичный лейтенант А.К.Этолин, выполнили огромный объем разнообразных научных исследований, которые были описаны в его сочинениях и за которые Врангель был удостоен императорской награды - бриллиантового перстня.
После этого служба барона Врангеля шла сложно: долгое время он руководил Департаментом строительных лесов, был произведен в вице-адмиралы, но с 1849 года... “уволен со службы”. Через 5 лет, в 1854 году, он также внезапно был на службу возвращен и назначен директором Гидрографического департамента, а после ухода в мае 1855 года одиозной флотской фигуры - князя АС. Меншикова - управляющим Морским министерством.
Но главным в его научной и организаторской деятельности в этот период было, пожалуй, то, что он стал первым помощником Федора Петровича Литке 29 годах участвовал в боевых действиях и был произведен в адмиралы.
Петр Иванович Рикорд принял самое активное участие в создании РГО и организации его работы, проводил заседания, заменяя отсутствующего председателя. А в 1850 году он был назначен председателем Морского ученого комитета; на этом посту он трудился до самой своей кончины в 1855 году.
Нельзя не отметить в тот период активную и плодотворную работу и сына Василия Михайловича Головнина - Александра Васильевича. Блестяще окончив Императорский лицей, не будучи моряком или географом, он активно работал в период учреждения и становления РГО и был одним из первых его секретарей. По словам Ф.П. Литке: “Заботам Александра Васильевича наше географическое общество обязано своим благосостоянием”.
История распорядилась так, что тогда у истоков создания важнейшей русской научной организации XIX века - Русского географического общества - оказались русские моряки. И здесь, прежде всего, сказалась их активность и научно-исследовательская целеустремленность. К примеру, вне зависимости от того, какие цели и задачи ставились русским военным кораблям и судам в кругосветных плаваниях, наши моряки в них почти всегда находили возможности для различных географических, океанографических, естественно-научных и иных наблюдений. Все это во многом и предопределило, по существу, главенствующую роль российского флота в непосредственном создании и учреждении РГО.
И с самого этого начала там была заложена весьма характерная и полезная традиция - включать в состав РГО людей пытливых и целеустремленных, моряков многоопытных и совсем молодых Главное, чтобы они отличались преданностью морю и науке и не жалели сил в своем служении им. Уже тогда в ближайшие годы действительными членами РГО стали многие русские моряки, и заслуженные и совсем молодые: П.Ф.Анжу, Ф.Ф.Веселаго, П.И.Крузенштерн В.С.Завойко, Л.А.Загоскин, Н.А.Ивашенцев, И.Ф.Лихачев, П.Ю.Лисянский, Ф.Ф.Матюшкин, Г.И.Невельской, К.Н.Посьег, Е.В.Путятин, И.А. Шестаков и многие другие. Был в их числе и наш великий художник-маринист П.К.Айвазовский.
Для всех четырех знаменитых адмиралов - учредителей РГО - характерна и такая, весьма показательная, деталь: их имена многократно увековечены на географических картах Литке -22, Врангеля -16, Крузенштерна -15 и Рикорда - 5 раз.
“РОГНЕДА” ИДЕТ НА ВОЙНУ.
В истории российских кругосветных плаваний наряду со знаменитыми вояжами, открытиями и иными известными делами, встречаются факты совершенно малоизвестные и даже в какой-то степени курьезные. Они обусловлены причудливым стечением самых разнообразных обстоятельств: политических и даже метеорологических. Но что было - то было, и мы давайте вспомним некоторые интересные события тех достаточно уже далеких лет.
Эта история начиналась летом 1853 года, когда политические ветры с запада начали доносить первые признаки военной гари. И перед русским правительством очень реально встала проблема защиты своих необозримых владений на Дальнем Востоке. Несмотря на дипломатический саботаж и заклинания канцлера Нессельроде о том, что там российских интересов почти и новее нет, а будущее России - с западными “друзьями” (особенно с Австрией и Англией) и в неуклонном соблюдении принципов Венского конгресса. Но тогда, в начале 50-х уже ощущалось медленное, но все набирающее ход сползание к войне и новым переделам. И становилось ясно, что и на Западе и на Востоке в стороне Россия не останется.
Срочно нужно было что-то делать, поскольку на том же Дальнем Востоке поенного присутствия единичных российских парусных судов, военных и ком- 11анейских, было совершенно недостаточно. И для защиты российских интересов туда в 1850 году был отправлен корвет “Оливуца”, за ним последовали знаменитые “богини” - фрегаты “Аврора” и "Диана” и даже очень старый по тогдашним меркам фрегат “Паллада”, а также военный транспорт “Двина”. Продолжалась эта отправка и в 1853 году - в конце лета к переходу готовились поенный транспорт “Неман” и совсем уже древний корвет “Наварин”, захваченный еще в 1828 году в качестве военного трофея у турок.
Именно в это время и в этой обстановке завсегдатай тогдашнего элитного петербургского яхт-клуба князь Николай Александрович Лобанов-Ростовский решил внести и свой вклад в укрепление нашего флота. Трудно сейчас судить о тех внутренних мотивах, коими он руководствовался, но в патриотизме этому родовитому Рюриковичу отказать нельзя. До этого его жизнь вполне определенно протекала по путям, сложившимся в русских аристократических семействах: Пажеский корпус и служба в лейб-гвардии Кавалергардском полку до выхода в отставку в 1849 году в чине штаб-ротмистра.
Отставной кавалергард понимал патриотизм и помощь отечеству достаточно практически - и летом 1853 года снарядил за свой счет небольшую шхуну с яхтенным парусным вооружением. Назвали ее “Рогнеда”, и по замыслу она предназначалась “для содействия нашим крейсерам в Тихом океане”. Одновременно Лобанов-Ростовский подал соответствующий рапорт на высочайшее имя и без проволочек был принят на флотскую службу в чине капитан-лейтенанта.
Новоиспеченный капитан-лейтенант и далее действовал решительно. Он тут же принял командование “Рогнедой” и, не мешкая, 22 августа 1853 года снялся с Кронштадтского рейда, взяв курс на Тихий океан. Но все оказалось не так просто, как это представлялось, сидя в яхт-клубе. И бывший штаб-ротмистр, а к этому времени уже военный моряк, очень скоро хлебнул морского лиха полную чашу.
А началось с того, что уже в Проливах начались сильнейшие штормы, подобных которым даже старые морские волки не могли и припомнить. Что говорить о маленькой “Рогнеде”, если вышедший на сутки ранее ее корвет, “Наварин” был до такой степени потрепан штормами в Северном море, что не мог более продолжать плавание на Дальний Восток и был срочно продан на слом за 36 тысяч гульденов. А с новым военным транспортом “Неман”, которым командовал опытный моряк Павел Яковлевич Шкот, было и того хуже - сильнейшим штормом он был разбит о скалы у датского маяка Бетга. А всего в те страшные сутки в Проливах потерпели кораблекрушение 22 парусных судна.
Кстати, “Неман” снимался с Кронштадтского рейда тоже 22 августа - практически одновременно с “Рогнедой”, которой тогда все-таки повезло больше всех - хоть и в весьма потрепанном виде, но яхта добралась до английских берегов и немедленно стала в ремонтный док на одной из верфей в Госпорте.
И почти сразу же экипаж почувствовал к себе отношение, если не враждебное, то достаточно прохладное и сдержанное. Где-то очень далеко на Черном море уже шла война с турками, и адмирал Нахимов сжег их флот в Синопе. А в декабре Англия вместе с союзной Францией, введя свои корабли в Черное море, начали “де-факто” войну с Россией. На этом фоне недружественные отношения в Англии почти не скрывались. Так что нашей яхте пришлось поскорее сворачивать ремонтные работы и двигаться дальше в порт Фуншал на Мадейре. Туда добрались после очередного шторма с трудом, снова подремонтировались и под новый 1854 год вышли в океан. И вновь свирепый зимний атлантический шторм в очередной раз загнал “Рогнеду” в гавань - на сей раз это был Санта-Крус на острове Тенерифе.
Вот так, вконец измучившись галсированием по бурной Атлантике, наконец- то увидели на горизонте гору Корковадо и вскоре бросили якорь в прекрасной и благословенной гавани Рио-де-Жанейро. Но здесь наших мореплавателей ждал совершеннейший сюрприз - на обширном рейде Рио во всей своей красе и могуществе стояла на якорях... британская эскадра. Было от чего прийти в отчаяние; похоже, что ветреная фортуна с самого начала отвернулась от маленькой “Рогнеды” и решила подвергнуть ее самым невероятным испытаниям.
И дальше для изрядно потрепанной океанскими штормами “Рогнеды” началась военно-дипломатическая часть ее эпопеи. Адмирал, командующий английской эскадрой, без долгих проволочек “высказал желание овладеть яхтой”. Ответом ему был, естественно, решительный отказ. Посоветовавшись с экипажем, командир Лобанов-Ростовский принял решение яхту не сдавать, но в переговоры с англичанином вступить. Тем более, что в этом варианте его всецело поддержал старинный приятель по высшему петербургскому свету - российский посланник в Бразилии барон Медем.
Британский же флагман с самого начала повел себя как заведомый победитель - ну куда они, эти русские, денутся. Прежде всего ему нужна была, конечно, не яхта - этого добра было у самих более, чем достаточно - нужен был Андреевский флаг, показанный столь вызывающе в таких далеких от России водах. Трофей сей для “владычицы морей”, да еще и в такое время, был просто вожделенным, но сдерживало, видимо, то, что не дошел еще сюда официальный документ о начале войны “де-юре”.
Да и помнили, наверное, британские моряки ту звонкую пощечину, которую им пришлось стерпеть 46 лет назад, когда на Балтике в районе острова Нарген маленький русский тендер “Опыт” отказался спустить
Андреевский флаг перед английским 50-пушечным фрегатом “Салсет”. Тогда в четырехчасовом бою фрегат своими бортовыми залпами разнес “Опыт” в щепки, захватил израненную команду в плен, но корабельным флагом так и не овладел Видимо, это не забылось, и сразу захватывать “Рогнеду” эскадра не бросилась. К тому же, это выглядело бы не совсем по-джентльменски в нейтральном порту.
К этим переговорам русский посланник привлек и гостеприимных хозяев-бразильцев, которым явно ни к чему был военный конфликт в акватории их
Срочно пришлось для его ремонта и перетяжки заходить в ближайший испанский порт Кадис.
От испанских берегов “Гиляк” направился прямиком к мысу Доброй Надежды, где для отдыха и пополнения запасов простояли совсем недолго - всего 6 суток (кстати, короткие стоянки характерны для кругосветных плаваний Энквиста).
За 40 суток пересекли Индийский океан и стали на якорь на Анжерском рейде. Это живописное экзотическое место имело дурную славу среди русских моряков: именно здесь, в мае 1820 года, на компанейский корабль “Бородино”, которым командовал знаменитый российский мореход лейтенант Захар Панафидин, была занесена тяжелая инфекция, ставшая впоследствии причиной потери 41 человека из его экипажа. Но в этот раз моряки были начеку, и уже через двое суток короткого отдыха “Гиляк” поднял паруса и взял курс к далекому заливу Де-Кастри, куда прибыл 31 августа, пройдя Формозским и Корейскими проливами. После сдачи казенного груза в Николаевске и изнурительной приемки каменного балласта в Де-Кастри командир Энквист проложил обратный курс на Балтику. Через проливы Лаперуза и Екатерины, с заходом в Хакодате, Манилу и Сингапур транспорт “Гиляк” прибыл в самую глухомань Индокитайского полуострова. Он был первым из русских судов, кто бросил якорь в устье великой реки Салуэн на рейде бирманского порта Мульмейн (ныне Моулмэйн), где начал погрузку ценнейшего тикового дерева, закупленного Российским кораблестроительным департаментом.
Это был, пожалуй, самый трудный момент для плавания: для привычных к океану русских моряков семь недель в изнурительно жарком и влажном климате индокитайского побережья превратились в настоящее пекло в адской бане. Не удалось обойтись и без болезней, хотя судовой лекарь Дмитриев делал все, что в его силах, чтобы их избежать.
Все вздохнули с облегчением, когда погрузка опостылевших всем тиковых досок закончилась, и 22 февраля 1863 “Гиляк” под буксиром вышел на внешний рейд, Впереди был Индийский океан, который Энквист мастерски пересек за 52 суток, хотя уже в виду африканских берегов получили вдруг сильный встречный шторм. В знакомом Саймонстауне, у совсем недавних противников, пробыли всего четверо суток и снова в океан... На Кронштадтском рейде бросили якорь 3 августа, пробыв в плавании 627 дней.
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 90; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!