С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 67 страница
Сильное впечатление от игры Мартынова на сцене осталось на долгие годы в памяти Толстого, и в 1890-х гг. он так оценил талант артиста: «Это был великолепный артист <...> сочетавший в себе три драгоценных качества: талант, ум и способность к упорному труду».
Лит:. Стахович А.А. Клочки воспоминаний // ТВС. 1855; Альтшуллер А.Я. А.Е. Мартынов. Л.; М., 1959. С. 59, 187.
И.Ю. Матвеева
МАСАРИК Томаш Гарриг (Masaryk; 1850-1937) – профессор философии в пражском университете, философ-позитивист, автор ряда научных трудов по философии и социологии. Чешский политический деятель; в 1918 г. один из организаторов антисоветского мятежа Чехословацкого корпуса в России. В 1918-1935 гг. – президент Чехословакии.
Был знаком и переписывался с Толстым. Несколько раз посетил писателя в Москве (19 апреля 1887 г. и около 28 марта 1888 г.) и в Ясной Поляне (27-29 апреля 1888 г. и 29-30 марта 1910 г.). Последний раз приехал вместе с Ф.А. Страховым. Толстой записал в дневнике 30 марта: «Оба мне приятны, особенно Масарик». И в тот же день: «Вчера хорошо два раза говорил с Масариком. <...> Масарик всё-таки профессор и верит в личного Бога и бессмертие личности». Имя Масарика нередко упоминалось в яснополянских разговорах, и прежде всего в беседах с Д. П. Маковицким. Толстого интересовала деятельность Масарика, и Маковицкий рассказывал, что Масарик «издаёт газету, учит в университете (у него очень много слушателей), в кружках, говорит, что недостаточно отрицать ложную веру, надо иметь положительную веру, христианство». Толстой вспоминал, как Масарик был у него «лет двенадцать тому назад» и как они «разговаривали о педагогии». А Маковицкий продолжал: «Он очень занят, и ему некогда углубляться в религиозные вопросы (вас читать). У него есть последователи даже среди университетских профессоров и почти в каждом среднем учебном заведении. Он разрушает идолов и критикует общественных деятелей. Масарик хорошо настроен, но нерелигиозен. Он смотрит на религию с исторической точки зрения» (ЯПЗ. 1. С. 96). На следующий день, 27 октября 1904 г., снова речь зашла о Масарике: «Самые учёные люди придают объективным делам значение, но не признают религиозного сознания, — говорил Толстой. — Масарик не признаёт непротивления злу, а это основа христианского учения» (там же. С. 98). 8 января 1905 г. Маковицкий записал мнение Толстого о Масарике: «Что же Масарик! Он робкой мысли, он ищет авторитетов, несамостоятельный человек. Я это замечал, когда мы разговаривали. Он тогда был протестантом» (там же. С. 128). Толстой спрашивал и про его семью, и про детей: сколько их? В январе 1907 г. снова интересовался Масариком, что он теперь делает, и на слова Маковицкого: «Занят расширением выборного права в Австрии», — заметил: «Он ведь такой политикан; недалёкий человек. Я ему никогда значения не приписывал» (ЯПЗ. 2. С. 361).
|
|
|
|
|
|
В последний приезд Масарика в марте 1910 г., как записал Маковицкий, «Л.Н. от религиозного разговора с Масариком вынес самое отрадное впечатление и был даже очень растроган. Масарик тоже был очень доволен. Ему было достаточно, как он мне говорил, видеть Л.Н., побыть с ним, хоть и не говорить. Я выразил Масарику сожаление, что из-за множества гостей он не мог до сих пор с Л.Н. спокойно поговорить. “Мне довольно видеть Льва Николаевича, быть вблизи него; это человек, который столько писал, с ним говорить не нужно... Раз видел Толстого, то внутренне готов...”» (ЯПЗ. 4. С. 212). 30 марта Толстой «долго беседовал с Масариком», «Масарик прочёл введение к новому “Кругу чтения” (“Путь жизни”) и сказал: “Это квинтэссенция квинтэссенции. Когда это читаешь, равняешь свои мысли”. Ещё прочёл новую, неокончательно обработанную короткую
302
статью Л.H. о самоубийствах. Л.H. пишет в ней, что причина их — безрелигиозность. Масарик заметил: не упомянуто, что лишается жизни много несчастных». «Льву Николаевичу замечания Масарика относительно введения в новый “Круг чтения” и статьи о самоубийстве были очень ценны. Масарик обещал прислать Л.Н. таблицы и статистику самоубийств». На следующий день «Л.Н. начал говорить про Масарика: “Он всё-таки профессор... Именно такого критика мне нужно было. Потому что в середине, там (во введении к новому ’’Кругу чтения”) у меня доктринёрство. Он этого не находит. Не знаю, насколько он это говорил из любви ко мне» (ЯПЗ. 4. С. 214).
|
|
|
Толстой был знаком с трудами Масарика, некоторые книги, подаренные автором, до сих пор с многочисленными пометами сохранились в библиотеке Ясной Поляны. 2 мая 1910 г. писатель читал его сочинение «Der Selbstraord, als sociale Massenerscheinung der Modernen Civilisation <Самоубийство как массовое социальное явление современной цивилизации> (Wien, 1881). На следующий день запись в дневнике: «Ходил по парку, читая Масарика. Слабо. Поправлял предисловие. Думал о самоубийстве и перечитал начатое. Хорошо. Хорошо бы написать. Написал Масарику...» Заочный диалог с чешским профессором продолжался и по другим вопросам. 7 августа 1910 г. и в записной книжке и в дневнике Толстой записал: «Масарик писал: Дело не в том, что нет религии, а есть глупая, ложная религия. Религия прогресса. И пока она не уничтожится — нет исправления. Вера в эволюцию, а потому “служить”. Получаю письма. Самоуверенность общая, здесь самоуверенность частная. Служить тому, что мы знаем и чего хотим. Религия же истинная в том, чтобы служить тому, чего мы не знаем, а мы хотим служить, как мы хотим и как служим, и что дальше, то всё хуже, но говорим: Пройдёт! Нам нужна вера в эволюцию». В сентябре, работая над статьёй-письмом «чешским народным социалистам», Толстой «прочёл в Брокгаузе о социализме, а там в библиографии нашёл книгу Масарика, этому обрадовался». Просил поискать — «нашлась в библиотеке на немецком языке». Книга Масарика о социализме — «Die philosophischen und sociologischen Grundlagen des Marxismus («Философские и социологические основы марксизма») (Wien, 1899) — увлекла Толстого: «Я не знал о ней, когда он здесь был. Она в литературе о социализме в Брокгаузе приведена. Как в ней изложено социалистическое учение!» (ЯПЗ. 4. С. 364—365).
|
|
|
Уже после Октябрьской революции 1917 г. Масарик, будучи президентом Чехословацкой республики, помог выехать из России дочери и внучке Толстого Т.Л. и Т.М. Сухотиным, принял участие в судьбе последнего секретаря Толстого В.Ф. Булгакова, многие годы жившего в Чехословакии.
Н.И. Бурнашёва
МАСЛОВ Андрей Ивлиевич (1840 - 1908) — безземельный крестьянин деревни Телятинки. Ученик школы Толстого 1849 г. Толстой посетил Маслова 9 октября 1908 г. и просил написать воспоминания, называл его своим другом. Маслов был уже тяжело болен. Жил в сторожке у реки Воронки. Писатель вспоминал, как Маслов спасался на печке во время паводка, просил принести его, Толстого, фотографию и смотрел на неё с умилением. Маслов привлекал внимание Толстого трагической яркостью своей судьбы горемычного безземельного крестьянина, о чём он рассказал в своих воспоминаниях (ОР ГМТ). А.Б. Гольденвейзер вспоминал, что тип и судьба Маслова были «нужны Льву Николаевичу для его художественной работы, возможно, для работы над замыслом “Нет в мире виноватых”».
Н.И. Шинкарюк
МАСЛОВЫ (семья) — московские знакомые Толстых. Масловых было пятеро: два брата и три сестры. Происходили из старинного дворянского рода. Их семья и дом были очень гостеприимны. Все они любили музыку, интересовались живописью и литературой. Все сёстры были не замужем, а Ф.И. Маслов — холост.
Фёдор Иванович (1840-1915), глава семейства, - юрист (соученик П.И. Чайковского по Училищу правоведения), судебный деятель, исполнял обязанности председателя первого гражданского департамента Московской судебной палаты. Пользовался репутацией беспристрастного, независимого в своих мнениях судьи. Фёдор Иванович был широко образован, интересовался различными отраслями знаний, вплоть до метеорологии и астрономии, для занятия которой приобрёл себе большой телескоп. В московской квартире у него была огромная и ценная библиотека. Он был умён и остроумен, не прочь был озадачить кого-нибудь неожиданной шуткой, каламбуром, посмеяться над условностями мещанского «этикета».
Ф.И. Маслов был близким другом С.И. Танеева, который посвятил ему роман-
Зоз
сы «Бьётся сердце беспокойное» и «Пять стихотворений Я.П. Полонского».
Варвара Ивановна (ум. в 1905 г.), старшая сестра, была любительницей живописи, брала уроки у художника В.Е. Маковского и постоянно что-нибудь писала. Семья Толстых познакомилась с В.И. Масловой в 1881 г.: Варвара Ивановна училась вместе с Татьяной Львовной Толстой в Училище живописи, ваяния и зодчества. Среди взрослых учениц Варвара Ивановна была уже «довольно пожилой дамой», которая с увлечением занималась живописью. С.А. Толстая вспоминала: «Вот этой-то милой Варваре Ивановне поручил Лев Николаевич свою юную шалунью Таню, и она не только добросовестно присматривала за Таней, но потом ласкала её, звала к себе, и Таня охотно посещала их дом, который был в некотором роде центром всякого искусства. Друзьями Масловых были и художники (Маковский и его семья), и музыканты (Танеев, Чайковский, Аренский и другие), и много лучших, порядочных людей» (Толстая С.А. Моя жизнь // Прометей. 12. С. 169).
Анна Ивановна (1846-1920) и София Ивановна (ум. в 1902 г.), младшие сёстры, «обе небольшого роста, худощавые и живые», занимались хозяйством; «деятельные и трудолюбивые, они вставали раньше всех, неся на себе все домашние заботы. Кроме того, они поддерживали сношения с деревней, нередко оказывали материальную помощь нуждающимся крестьянам, лечили больных женщин и детей, для чего держали у себя целую аптеку» (Савёлова З.Ф. Мои воспоминания о С.И. Танееве // С.И. Танеев. Материалы и документы. Т. L Переписка и воспоминания. М., 1952. С. 323). Заботливость Анны Ивановны распространялась и на Танеева, для которого она переписывала ноты, покупала нужное из вещей и выполняла разнообразные поручения и вообще заботилась о нём, как о ближайшем родственнике.
Николай Иванович (1853-1920), самый младший из Масловых, служил мировым судьёй. Его увековечил В. Маковский в своей картине «У мирового».
Имение Масловых Селище, расположенное в Карачевском уезде Орловской губ., славилось своим гостеприимством, что было обыкновенно в тогдашнем усадебном житье. Современники вспоминали: «Летом у Масловых в Селище постоянно гостило множество народу; за обеденный стол никогда не садилось меньше 12-15 человек. Кроме родственников, тут были представители литературы, науки, искусства, подающая надежды молодёжь» (там же. С. 324).
Здесь ценились не только занятия науками, но и непринуждённые житейские беседы, литературные экспромты и остроумие. В 1876-1889 гг. в Селище выходил рукописный журнал «Захолустье», где помещались статьи, стихи, шутки, описания летних происшествий, характеристики обитателей и гостей имения, рисунки. Домашний юмор масловской усадьбы был сродни той атмосфере, что царила на даче Чеховых в Бабкине. А журнал «Захолустье» был одним из великого множества развлечений в каникулярной жизни тогдашней интеллигенции.
С.А. Толстая посетила Селище в 1898 г. В письме к мужу о Масловых: «Живут они относительно окружающих и народа — удивительно достойно и хорошо; поучительно было видеть» (Толстая С.А. Письма к Л.Н. Толстому. М.; Л., 1936. С. 706).
Масловы часто бывали в гостях у Толстых - и в московском доме, в Хамовниках, и в Ясной Поляне. Отношения между ними были дружеские. Ф.И. Маслов неоднократно приносил Толстому книги, необходимые для работы, — это были кавказские сборники для повести «Хаджи-Мурат». Толстой и Маслов много беседовали по различным вопросам, переписывались.
Вместе с С.А. Толстой Масловы бывали на концертах в консерватории. Софья Андреевна запросто посещала дом Масловых, где всегда находила для себя поддержку и сердечное отношение: «Люблю я эту семью, утешающую, твёрдую, добрую и ласковую» (ДСАТ. 1. С. 387). Притягательность Масловых испытывали все в семье Толстых: Масловы принимали живое участие в семейных событиях Толстых, были близкими друзьями дома.
Е.Г. Шестакова
МЕЗЕНЦОВ Николай Владимирович (1827-1878) – приятель и севастопольский сослуживец Толстого. «Мезенцов был мой знакомый, друг, пел тонким голосом...» — спустя полвека рассказывал Толстой (ЯПЗ. 2. С. 154). В конце жизни не раз вспоминал он Мезенцова. Д.П. Маковицкий записал в тетради 5 марта 1905 г.: «Лев Николаевич знал Мезенцова, был с ним на ты. — Это был добродушный малый, — сказал Л.Н. — Был добр к друзьям, наверное, к прислуге, а по службе был строг...» Имя севастопольского товарища Мезенцова неизменно сопровождалось в памяти Толстого добрыми чувствами: «Я его очень любил, был милый человек, а занимал такое отвратительное, мерзкое место», — заметил он 15 марта 1910 г. (ЯПЗ. 4. С. 199). В сохра -
304
нившемся фрагменте ранней черновой рукописи «Севастополя в августе 1855 года» появился юнкер М. (далее литера расшифровывалась: Мезенцов). Это будущий юнкер Вланг, сопровождавший Володю на батарею и бывший рядом с ним вплоть до момента его гибели. В финале черновой рукописи рассказа Мезенцов думал о Володе и о Севастополе и его мысли незаметно переходили в рассуждение о нашей непобедимости. Если принять во внимание уже тогда складывавшуюся манеру работы Толстого — писать с натуры, иногда и фамилии персонажам давать настоящие, чтобы яснее представлять те лица, с которых писал, — то не исключено, что некоторые черты характера и облика Мезенцова были воплощены в фигуре юнкера Вланга. И не только добродушие, доброта, которые запомнились Толстому как характерные черты Мезенцова, но и яростность Вланга, размахивающего хандшпугом, — это тоже, может быть, неосознанное, внесённое в образ Вланга только благодаря художественной интуиции Толстого, свойство натуры Мезенцова, будущего шефа жандармов.
Н.И. Бурнашёва
МЕЙЕР Дмитрий Иванович (1819 – 1856): профессор гражданского права. Родился в С.-Петербурге, в 1841 г. окончил Главный педагогический институт по разряду юридических наук. Два с половиной года пробыл за границей, где познакомился с немецкой исторической школой и её представителями. 15 февраля 1845 г. назначен исправляющим должность адъюнкта в Казанский университет; получил степень магистра (1846) и доктора (1848). Тогда же избран и утверждён экстраординарным профессором по кафедре гражданского права; в 1852 г. – ординарным профессором. В 1855 г. назначен профессором Петербургского университета.
В Казанском университете Мейер читал лекции по гражданскому праву; в 1845 — 1850 гг. преподавал историю русского права, в 1845-1846 гг. – энциклопедию права, в 1848-1850 гг. – общенародное право и дипломатику.
Лекции Мейера, записанные его слушателями, были изданы после его смерти в обработке А.И. Вицина и долгое время служили университетским пособием по гражданскому праву (Русское гражданское право. Казань, 1858-1859). Последнее, 10-е издание в обработке А.Х. Гольмстена с написанной им биографией Мейера вышло в 1915 г. В русской дореволюционной юридической науке Мейер считался одним из основоположников русского гражданского права как научной дисциплины.
По талантливости и уровню образования Мейер был выдающимся явлением. «Кроме обширного материала, расположенного в строго научной системе, лекции Мейера были проникнуты тем гуманным характером, той смелостью чувства, которые должны были увлекательным образом действовать на учеников. Когда в 40-х годах с кафедры раздаётся голос протеста против крепостничества, чиновничьего взяточничества, против различия в правилах по сословиям и вероисповеданиям - приходится заключить, что профессор обладал значительным гражданским мужеством. Смелое слово учителя не осталось без влияния на учеников. Известен случай, когда один из учеников Мейера отказался от выгодной покупки крепостных именно под влиянием впечатления, вынесенного из университета» (Шершеневич Г.Ф. Мейер Д.И. // Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Казанского университета (1804-1904): В 2 ч. / Под ред. Н.П. Загоскина. Казань, 1904. Ч. 2. С. 47).
Дмитрий Иванович Мейер
Мейер принадлежал к числу передовых людей своего времени. Он рассказал студентам о Белинском, читал и комментировал его статьи в «Отечественных записках». Особенно большое влияние оказал на группировавшуюся вокруг него передовую часть студенчества. Кружок Мейера был связан с петербургскими кружками петрашевцев – в его состав входили перешедшие в 1845 г. в Казанский университет активные петрашевцы братья Бекетовы. Толстой не участвовал в этом кружке, но близко сошёлся с некоторыми из его членов. Знакомство с В.В. Берви-Флеровским, П.П. Пекарским имело для него большое значение.
Н.Г. Чернышевский написал о Мейере: «Такие люди, как Мейер, составляют редкое исключение во всяком обществе в каждое время. Их пример, конечно, самым благотворным образом действует на каждого,
305
кто вступает в близкие отношения с ними. Сила их личности такова, что для человека, вовлечённого в сферу её действия, уравновешивается, часто даже превозмогается влиянием её влияние всех других обстоятельств, действующих в противном направлении» (Чернышевский Н.Г. Поли, собр. соч. М., 1948. Т. 4. С. 288).
Толстой слушал у Мейера в 1846-1847 г. историю русского гражданского права не слишком прилежно, так как на полукурсовом испытании в январе 1847 г. получил по этому предмету двойки, за «успехи» и за «прилежание». После экзамена Мейер в разговоре со студентом Пекарским о Толстом заметил: «Сегодня я его экзаменовал и заметил, что у него вовсе нет охоты серьёзно заниматься; а это жаль: у него такие выразительные черты лица и такие умные глаза, что я убеждён, что при доброй воле и самостоятельности он мог бы сделаться замечательным человеком» (Пекарский П.П. Студенческие воспоминания о Д.И. Мейере, профессоре Казанского университета // Братчина. СПб., 1859. Ч. 1. С. 217). Сверх учебных предметов Мейер посоветовал Толстому сделать сравнение «Наказа» Екатерины II и «Духа законов» Монтескьё. По словам Толстого, «эта работа очень заняла» его, открыла ему «новую область умственного самостоятельного труда, а университет с своими требованиями не только не содействовал такой работе, но мешал ей». Это исследование нашло отражение в дневнике Толстого в записях 18- 26 марта 1847 г. (46: 4-28). Выполнение задания Мейера сыграло значительную роль в дальнейшей судьбе Толстого и стало, по его словам, одной из причин выхода его из университета.
В архиве Пекарского (Российская национальная библиотека) есть небольшое собрание бумаг Мейера (несколько лекций, статей и письма к нему разных лиц).
Лит.: Литературный сборник к 100-летию Императорского Казанского университета. Былое из казанской жизни. — Казань, 1904. — С. 61-75; Эйхенбаум Б.М. Из студенческих лет Л.Н. Толстого // Эйхенбаум Б.М. О прозе. Сб. статей. — Л., 1969.
С.А. Фролова
МЕЛЬГУНОВ Сергей Петрович (1879/80 – 1956) – общественно-политический деятель, историк, публицист, издатель, мемуарист.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 258; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!