Славяне в VII и в начале VIII в. 5 страница
Переходим теперь к выяснению вопроса об организации славянских колоний, или, что то же, об организации фемы. Каким образом правительство обеспечивало себе исправное отбывание славянами военно-податной повинности? По отношению к организации военно-податных участков ограничимся пока общими указаниями. Организация военной службы42 на системе пожалования небольших земельных наделов или поместий не есть явление совершенно новое. Отвод казенных земель для добровольных и подневольных поселенцев, а также объявление военно-податными уже земель населенных — это была весьма обычная практика в Византии, применявшаяся одинаково в западных и восточных провинциях. В первом случае на заранее отведенные земли приглашались охотники или военнопленные, во втором — крестьянское население облагалось военной повинностью, натуральной и денежною. В том и другом случае обязанность военной службы переходила по наследству от отца к сыну, который поэтому становился и наследником военного участка.
Рассмотрим одно место [из] Константина Порфирородного, которое не только ставит в тесную связь такие на первый взгляд отдаленные учреждения, как военное устройство и землевладение, но и вводит в самую сущность подлежащего изучению вопроса. «Следует знать, что кавалерист нижнего чина должен иметь недвижимое имущество, т. е. земельный надел, в пять литр или, по крайней мере, в четыре литры, что царский матрос должен иметь недвижимое имущество, или земельный надел, в три литры. Должно знать, что существовало правило, по которому призывным ратникам в случае объявления набора не позволялось, если они зажиточны, давать складчиков, но чтобы они несли службу сами за себя; если же они небогаты, то им даются складчики, дабы при помощи их могли нести свою службу. Если же они вполне обеднели и даже при содействии складчиков не в состоянии отбывать военной службы, то лишаются военного звания. Земельные же участки таковых воинов неотчуждаемы и переходят в казенное ведомство на тот случай, что, если бы кто из лишенных военного состояния снова поправился, то мог бы получить свой участок и снова быть зачисленным в свой отряд»43.
|
|
|
Приведенное место прекрасно дополняется и иллюстрируется законодательными памятниками X в., касающимися организации военно-податной земли 44. Военные участки, будучи организованы по аналогии с крестьянскими земельными наделами, имеют известное отношение к гражданским земледельческим и податным группам, иначе говоря, не порывают связи с организацией сельской общины. Это усматривается из целого ряда мер, которыми цари македонской династии старались предупредить поглощение военных участков системой крупного землевладения.
|
|
|
Новеллы, во-первых, обеспечивают условия перехода военных участков из рук в руки. Преимущественное право на владение военным участком в случае освобождения его обеспечивается за следующими группами: 1) за ближайшими родственниками бывшего владельца; 2) за родственниками в дальних степенях; 3) за теми из односельчан или соседей, которые подведены под один разряд по отбыванию воинской повинности, т. е. за складчиками и сокопейщиками; 4) за членами группы военно-податных, причисленных к одной податной общине; наконец, 5) если бы не оказалось в предыдущих группах желающего принять воинский участок, то право на него переходит на крестьянскую волость, иначе говоря, военная организация растворяется, в конце концов, в крестьянской.
Во-вторых, новеллами устанавливаются частные правила о военных участках, на основании которых можно составить некоторое понятие об организации их. И прежде всего весьма важны указания на экономическую квалификацию военных участков. Ценность участка, с которого идет военная служба на коне, определяется в 4 литры; для морской службы недвижимая собственность оценивается в 4 или в 2 литры по месту службы моряка. Определяя ценность золотой литры суммой от 300 до 400 руб., мы можем до некоторой степени подойти к решению вопроса о реальной величине земельного участка, оцениваемого в 1, 2 и т. д. литр45.
|
|
|
Литра золотая состояла из 72 номисм, или по обыкновенному в Византии словоупотреблению перперов; каждый перпер стоил от 4 до 5 руб. на наши деньги. Следовательно, конный участок в четыре литры представляет меновую ценность в 288 перперов, или от 1152 до 1440 руб. Далее, принимая в соображение некоторые указания на доходность земли при отдаче ее в аренду, можно заключать, что обыкновенный крестьянский участок в 60 модиев, т. е. около 15 десятин, давал аренды 5 перперов; цена же подобного участка в продаже определяется приблизительно 60 перперами (модий несколько меньше 1 перпера). Таким образом, реальная величина конного участка должна быть около 280 модиев, или приблизительно 70 десятин под культурой. Сумма дохода с подобного участка может быть рассчитана или по аналогии с обычной арендой (один перпер на 12 модиев или 3 десятины), или соответственно с обычной податью на пахотную землю, в том и другом случае доход с конного участка определяется в 24–25 перперов. Такова, по-видимому, средняя сумма, потребная на исполнение военной службы в кавалерии.
|
|
|
Частные постановления в новеллах по отношению к военным участкам заключаются в следующем:
1. Стратиотам воспрещается продавать имущество, с которого они несут военную службу. Военный участок обязательно переходит от отца к сыну с одинаковым обязательством военной службы. В случае дележа участка между несколькими сонаследниками они обязаны вскладчину нести с него службу.
2. Частная собственность стратиота, внесенная в военные писцовые книги, разделяет судьбу военно-податного надела, т. е. не подлежит отчуждению.
3. От покупки военных участков и права наследования в них устраняются знатные или чиновные лица, митрополит, епископ, монастырь, богоугодные учреждения и т. д.
4. Признается, однако, право сорокалетней давности. Военный участок теряет свой военно-податной характер, если кто докажет, что владел им 40 лет по частному праву. В таком виде организованы были военно-податные участки в фемах, и эта организация поддерживалась обычаем и законом до конца XI в. Для изучающего вопрос о военном устройстве в Византии особенное значение должно иметь то наблюдение, что правительство одинаковыми мерами защищает крестьянское и военное землевладение, в том и другом случае на страже целости и неотчуждаемости участков ставя само сельское население и его хозяйственные интересы. Не менее важным моментом оказывается и тот, что военное дело поставлено было в тесную зависимость от владения землей, и что средства к защите государства черпались из экономической организации крестьянского хозяйства. Путем продолжительных опытов и смены различных систем византийское правительство пришло к разрешению одного из капитальных вопросов государственной жизни. Что та система, которая нашла себе применение в фемном устройстве, была наилучшая для своего времени, это доказывается как живучестью ее, так и военным могуществом Византии и успехами в борьбе с арабами и болгарами в VII, VIII и IX вв.
Перейти от системы найма иностранных отрядов к национальному войску не удалось византийскому правительству ни в V, ни в VI в. господствующей в отмеченный период системой были федераты. Последний случай найма в военную службу большого чужеземного отряда относится к царствованию Тиверия II (578–582). Этот отряд в 15000 человек46 поставлен был под начальство Маврикия, комита федератов, впоследствии провозглашенного царем. Но уже к тому времени признаки новых взглядов обнаруживаются в единичных попытках реформировать военное дело у Юстиниана I. По крайней мере, к подобному заключению приводит рассмотрение мероприятий его по организации Армении, в которых есть два пункта, несомненно подготовлявшие фемную организацию: привлечение к военной службе туземцев и устранение существовавшего доселе строя47. Введение фемного устройства зависело от обстоятельств; как мы видели выше, для этого нужны были свободные. земли и рабочие руки. Земель несомненно было много, но население весьма редко. Система колонизации пустопорожних земель была, по-видимому, одним из главных ресурсов при проведении фемного устройства. Армяне и славяне значительно усилили население восточных провинций и способствовали утверждению новой организации военного дела.
Раскрыть историю фемного устройства в Византии — значит выяснить меры правительства по отношению к землевладению и к устройству крестьянского населения. И в дальнейших стадиях своего развития судьба этого устройства зависела от финансовых и экономических воззрений византийского правительства.
Первое официальное упоминание о фемах имеется от 687 г. в письме Юстиниана II к папе Иоанну48, причем как старшие по происхождению фемы названы: Опсикий, Анатолика, Фракисийская, Армениак (ранее 665 г.), Кивиррэот. С течением времени количество фем возрастает, причем старые фемы, в особенности Опсикий и Анатолика, раздробляются на меньшие подразделения и возникают новые. В пору полного развития фемного устройства в Азии было 14, в Европе- 12 фем. Чтобы выяснить первоначальный смысл фемы и мотивы происхождения фемного устройства, необходимо держаться тех известий, которые касаются первых фем и не относятся к фемам позднейшего образования при императорах-иконоборцах и далее. Замечено прежде всего исследователями, что первые фемы имеют не географические наименования, каковы фемы образования позднейших периодов; не говорится о феме Армения, Анатолия, Кивира и проч., но Армениак, Анатолика, Кивиррэот, Опсикий и проч., т. е. основной мотив названия не в географической номенклатуре, а в характере населения49. Точно так же на основании официальных актов конца VII в., именно подписей на актах шестого и пято-шестого собора, утверждается, что вначале фема была исключительно военной организацией, и что при первоначальном введении этой организации гражданское управление провинций оставалось неизменным, лишь со времени Льва Исавра происходит крутой поворот в сторону усиления власти стратига фемы на счет гражданской администрации провинций.
Различая в феме два элемента: военный, как место расположения дивизии или корпуса, и гражданский, как административный округ, в который входят жители городов и деревень, управляемые своими гражданскими чинами, мы не должны, однако, терять из виду, что оба эти элемента уже в VIII в. сливаются, т. е. что фема-гражданский округ поглощает фему-дивизию, что вторая растворяется в первой. Таким образом, если в период своего полного развития фемное устройство является характерным выражением административного, земельного и финансового устройства Византийского государства, то мы неизбежно возвратимся к нему еще не раз, в особенности когда будем говорить о внутреннем устройстве империи.
Приведенные выше факты и сделанные из них выводы позволяют приходить к заключению, что не усиление власти начальствующих военными отрядами в провинциях составляет цель и содержание фемного устройства. С одной стороны, система фем спасла империю от неминуемой гибели и дала ей возможность выдержать сильный натиск со стороны внешних врагов; с другой — в смысле эволюции военных учреждений она заменяет систему наемных отрядов и национализирует имперское войско.
Глава VIII
Арабы, Магомет
Во все время существования империи ни одному народу не пришлось играть такой роли в истории Византии, как арабам. Не только как носители военного и завоевательного принципа, но и как основатели нового культа, арабы слишком глубоко затронули самые основы Византийской империи, поколебали ее устои и не раз угрожали самому существованию государства.
Как религия, выросшая на почве исторической эволюции и отвечавшая религиозным и культурным потребностям своего времени, мусульманство имело громадное влияние на судьбу самого православного христианского мира, т к. распространилось по тем областям, которые искони были христианскими и составляли достояние патриархатов Антиохийского, Александрийского и Иерусалимского. Усилившись главным образом на счет областей, отнятых от империи, арабы составили громадную политическую и военную силу, которая приобрела мировое значение посредством развития флота, торговли и широкого распространения научных и художественных занятий. Византийская империя, и без того заявлявшая определенно выраженное стремление ограничивать местные провинциальные тяготения и все направлять в пользу Константинополя и пришедшая уже к возвышению кафедры константинопольского патриарха над другими восточными патриархатами, с потерей обширных провинций на Востоке быстро приближается к полному осуществлению заложенного в ней принципа византинизма, который направляется к преобладанию эллинской народности над всеми другими.
Никому, конечно, не могло казаться возможным, чтобы за пределами империи в VII в. образовалась новая культурная сила, которая обладала бы таким избытком духовных и материальных средств, каким заявило себя мусульманство уже в первой половине VIII в. По-видимому, византийские государственные люди более считались с тем народом, который в VII в. занял почти весь Балканский полуостров и большими массами колонизовал Малую Азию. В самом деле, славянам, которые заняли культурные области в Европе и распространились до Адриатического моря и Архипелага, открывалась в VII в. безграничная историческая перспектива. Отдельные колонии их выдвигаются в соседство с германцами, итальянцами, греками и на Востоке в значительных массах поселяются в Малой Азии; местные элементы, встреченные в занятых ими местах, не были так плотны, чтобы угрожать их благополучию. Но славянам не удалось создать политического и этнографического центра; не оказалось у них такого вождя, который соединил бы разрозненные племена, находившиеся в подчинении своих родовых старшин, в одно целое и дал бы им определенную задачу как цель их деятельности. Вследствие этого историческое воспитание славянского племени значительно замедлилось и в дальнейшем встретило такие препятствия, каких не было в VII в
Трудно, конечно, разрешить вопрос о психологических мотивах, дающих тот или иной характер историческим деятелям. Одно не может подвергаться сомнению, что народы и царства создаются под воздействием сложных причин, которые действуют постепенно и в своей эволюции представляют множество разнообразий. Нужно отказаться от мысли, что мусульманство является творческим произведением одного лица, и что Магомет может быть понят вне физической и культурной обстановки, в которой он воспитался и вырос.
Площадь, занимаемая Аравией, составляет громадное пространство в 2500 км длины и около 1000 ширины. На этом пространстве и ныне едва ли можно считать более 5 миллионов жителей. Весьма важно установить, что население Аравии не только с самых древних времен, но и после разделяется на оседлое и кочевое, и что Аравия только в некоторых частях, в особенности по берегу Красного моря, где находятся плодородные области Геджас и Йемен и еще в самом центре (Неджед), способна к культуре, а в большинстве представляет песчаную пустыню, доступную кочующим племенам. По сторонам от Неджеда частью вследствие влияния морских сношений и частью соседства с двумя культурными странами — Персией и Византией обнаруживаются начатки политической организации и культурной оседлой жизни задолго еще до Магомета. В точности определить, какая цивилизация была в Аравии до появления Магомета, пока еще не удалось, но на основании многочисленных указаний следует принимать, что цивилизация была, и притом в весьма отдаленные времена. Достаточно указать на сношения Соломона с царством Сабейским (в Йемене) и на данные, сообщаемые ассирийскими и южноарабскими памятниками1, из которых усматривается, что Аравия находилась в оживленных культурных сношениях с восточными империями.
В византийскую эпоху пограничные арабские области были вовлечены в историческую жизнь и подверглись разнообразным влияниям, шедшим из Византии и из Персии, т. к обе империи в целях обороны от бедуинов находили полезным поддерживать то или другое пограничное племя и платить жалованье его шейху, чтобы он оберегал границу против других кочевых племен. Так образовались два арабских владения: одно на Евфрате, где господствовали лахмиды, другое — на границе Сирии под управлением гассанидов. В византийских летописях представители того и другого дома нередко упоминаются под именем филархов, которые то стоят в дружественных отношениях с империей, то изменяют ей и поступают на жалованье к Персии. Оба эти пограничные владения служили посредствующим органом в сношениях между вольными бедуинами и культурными империями. Почти беспрерывные войны между Персией и Византией в VI в., в которых арабы принимали деятельное участие, дали возможность этим последним не только жить войной и грабежом, но и постепенно приходить к мысли о слабости сил империи и о возможности начать с ней самостоятельную борьбу за преобладание на Востоке.
Из гассанидов наибольшей известностью пользуется Гариф или Арефа византийской летописи, современник Юстиниана, носивший сан патрикия и владевший арабами с титулом короля. Наиболее знаменитым в королевстве лахмидов был Эль-Мундир, или Аламундар (V в.). Уже в середине V в. в Центральной Аравии обнаруживается попытка соединения нескольких племен в одно политическое целое и стремление направить соединенные силы арабов на север, где соплеменники их- гассаниды и лахмиды — постоянно обогащались добычей во время войн Персии и Византии. Таково было соединение арабских племен под главенством племени Кинда; этот союз был чрезвычайно опасен потому, что мог соединиться с гассанидами или лахмидами, и императору Анастасию в 503 г. с большим трудом удалось усмирить воинственного шейха Гарифа и направить его против государства лахмидов. Таким образом, движение между арабскими племенами обнаруживалось в разных местах. Византийское правительство, следуя всегдашней своей политике, выработанной в сношениях с варварами, старалось держать равновесие между вассальными арабскими владетелями; но должна была наступить пора, когда арабы поймут свои выгоды и перестанут служить орудием чужой политики. Это случилось после того, как войны между греками и персами окончились в VII в. полным разгромом Персии, и когда византийское правительство попустило персам и арабам разрушить пограничное княжество лахмидов и тем лишить свои владения в Месопотамии естественной защиты.
Не менее значительны были другие влияния, постепенно действовавшие на приморские области Аравии и приготовлявшие здесь почву для национального подъема. Противоположность между Севером и Югом хорошо определена в Библии: беспокойные бедуины Севера, сыны Измаила, и оседлое и затронутое издавна культурой население Юга, жители государства Сабейского, или Савского. Провинции по берегу Красного моря, Геджас и Йемен, с весьма отдаленных времен отличались иным характером жизни, чем другие части Аравии, что обусловливалось торговым значением упомянутых областей. Таково описание Йемена у Масуди: «Там можно видеть прекрасные здания, великолепные деревья, каналы и реки, прорезывающие страну во всех направлениях 2. Путешественник мог пройти эту страну от одного конца до другого, не испытав солнечного зноя, на всем пути он находил достаточную тень, ибо деревья покрывали всю эту страну. Обитатели пользовались всеми удобствами жизни и в обилии имели все необходимое. Плодородная земля, чистый воздух, ясное небо, многочисленные источники, сильное государство, твердое правительство — все способствовало тому, чтобы сделать из этой страны обетованную землю. Жители отличались благородством характера и благорасположенностью к иностранцам и к путешественникам». Благоприятные условия жизни этой части Йемена зависели от знаменитых водяных заграждений Мареба, построенных тою царицей, которая посетила Соломона. От этих заграждений зависело плодородие страны, благополучию которой положен был конец прорывом заграждений, последовавшим около первого столетия христианской эры.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 191; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!