Славяне в VII и в начале VIII в. 3 страница
Для характеристики болгар в занимающую нас эпоху, т. е. прежде чем они слились со славянами и обратились в христианство прекрасные данные почерпаются из арабских писателей «Государство болгарское сильно и велико. Они сражаются с греками, славянами, хазарами и тюрками, но самые сильные их враги суть греки. От Константинополя до земли болгар 15 дней пути. Всякое укрепленное место у болгар окружено тыном и деревянным забором, что составляет защиту, подобную стене, которая возвышается за рвом. Кони, на которых они сражаются, всегда пасутся на свободе, и никто не садится на них, кроме военного времени. Когда они строятся в боевой порядок, то ставят впереди стрелков, а позади располагают своих жен и детей. Они не знают монетных знаков; все их сделки, а равно брачные договоры, составляются по цене овец и быков. Когда заключается мир между ними и греками, они посылают в Константинополь молодых рабов того и другого пола из славян или из другого народа. Когда умирает знатный болгарин, они собирают слуг умершего и его приближенных и сжигают их вместе с умершим или, выкопав глубокую яму, ставят в ней тело умершего и оставляют с ним его жену и близких, пока они умрут. У них в обычае оставлять большую долю наследства дочерям, чем мальчикам»25.
Приведенная характеристика языческих болгар составляет самый ценный материал для освещения вопроса о нравах и верованиях этого народа. В высшей степени можно пожалеть, что раскопками первой болгарской столицы не открыты языческие погребения ханов и знатных лиц дружины, на основании коих представлялась бы возможность непосредственно судить о погребальных обычаях и бытовой обстановке древних болгар. Закончим этот очерк несколькими заимствованиями из другого, хотя и весьма важного, но мало еще изученного иностранного источника, разумеем «Ответы папы Николая на вопросы болгар»26, которым и впоследствии придется еще воспользоваться. Этот документ, происходящий из папской канцелярии и относящийся к IX в., представляет обильный материал для характеристики староболгарской жизни. В нем есть несколько указаний на верования и обычное право болгар. Так, например, указывается, что болгаре, выходя на бой, совершают гадания и исполняют обрядовые действия с религиозными играми и пением; так, приводится мудрое рассуждение о том, что папа не находил уместным рекомендовать болгарам, как еще. весьма слабым (очевидно в христианской жизни), воздерживаться от военных упражнений. В смысле же старинных черт, вынесенных с далекого Востока, можно указать на магический камень, на священные книги, заимствованные у сарацин, на обычай давать клятву на оружии и т. п.
|
|
|
Болгарам выпала исключительная доля на Балканском полуострове. Смешавшись со славянами и дав им военную организацию и дисциплину, болгаре образовали сильное государство и чрез принятие христианства приобщились к европейской христианской культуре. По своему военному могуществу они стали играть важную роль в истории Византии и неоднократно ставили ее в крайне затруднительное положение. История средневековой Византии не была бы полна и не имела бы характерных признаков византинизма, если бы выделить из нее те факты, которые относятся к порядку взаимных отношений между империей и болгарами. В будущем государственной организации первого, второго и, скажем даже, третьего Болгарского царства многие из основных черт болгарского характера сгладились, переродились или даже совсем уничтожились, дав место славянским народным особенностям; но внимательный наблюдатель не может отказать и нынешним болгарам в таких национальных чертах, которые имеют себе объяснение не в славянском, а в тюркском национальном характере. Скажем даже более, что посредством длинного процесса ассимиляции этих двух чуждых взаимно национальных элементов вырос тот могучий организм, крепкий, сосредоточенный и хорошо самоопределяющийся, каким является болгарский государственный организм. В истории Византии ему суждено играть немаловажное значение.
|
|
|
|
|
|
Глава VII
Основания фемного устройства
При изложении военных событий второй половины VII в. в истории Византии все чаще и чаще входит в употребление термин фема, которым обозначается новое административное и военное устройство империи1. Т. к. фемное устройство составляет весьма оригинальную черту византинизма, которая не может быть объяснена ни заимствованием из греко-римской системы учреждений, ни из западноевропейского быта, то ясно, что эту особенность нельзя пропускать без внимания, а, напротив, необходимо рассмотреть ее по связи с другими переменами, постепенно происшедшими в империи. Фемное устройство, начавшееся быть применяемым на практике в VII в., делается господствующим при императорах иконоборцах и сопутствует империи как при полном развитии ее политического, духовного и материального могущества, так и при упадке ее.
Нет ничего удивительного, что давно уже и притом с разных сторон ученые пытаются выяснить особенности устройства фем и показать их важность в военной, административной и экономической истории2.
|
|
|
Усматривая в фемном устройстве один из существенных признаков совершившегося преобразования Восточноримской империи в Византийскую и считая фему подлинной чертой византинизма, мы находим уместным здесь, в конце первого подготовительного к собственной истории Византии тома, дать подлежащую оценку этому новому учреждению и попытаться выяснить обстоятельства его происхождения.
Ссылаясь на изложенное выше о происхождении фемного устройства, переходим к основаниям, на которых это устройство имело свою силу и жизненность.
Существенный признак фемного устройства заключается в том, что оно преследовало главнейше военные цели, вызвано исключительно военными потребностями и представляло для правительства наилучший способ использовать живые силы населения для государственных целей. Для единства и усиления власти в феме во главе ее стоял военный чин с званием стратига, которому подчинены были все учреждения и все классы населения фемы. Нет сомнения, что это устройство выросло постепенно, что нельзя указать творца этой системы, которой, однако, по суждению всех исследователей, суждено было спасти империю от неминуемой гибели и снабдить правительство средствами для борьбы с внешними врагами. В X в. император Константин Порфирородный 3, собирая в государственном архиве материалы по занимающему нас вопросу, пришел к заключению, что начало системы устройства фем следует относить ко времени Ираклия, и что поводом к тому была настоятельная необходимость времени: «Ныне, когда Ромэйская империя утратила свои провинции на западе и востоке и урезана в своих частях со времени царя Ираклия, его преемники, находясь в затруднении по отношению к способам и средствам управления государством, раздробили его на небольшие части». Как мотивы, так и хронология в общем обозначены точно, новейшими исследованиями несколько подробней указан разве процесс реформы, который продолжается и при иконоборцах, и частью при македонской династии.
Если не говорить здесь об экзархатах равеннском и африканском, в устройстве которых находятся общие черты с фемной организацией, то в течение VII в. постепенно образовались фемы: Армениак, Анатолика, Опсикий, Кивиррэоты, Фракисийская, Фракия, Еллада, Сицилия. К крайнему сожалению, историк не может указать ни одного закона, ни одного акта, которым можно было бы выяснить цели любопытной и весьма важной реформы; напротив, все происходило, по-видимому, так естественно и спокойно, что введение в жизнь фемного устройства прошло совсем не отмеченным. Тем настоятельней потребность собрать хотя бы косвенные указания по занимающему нас вопросу.
Что касается собственно военного устройства фемы, то лучший и, можно сказать, единственный материал дает Константин Порфирородный, который, взяв за образец фемного устройства Анатолику, предоставляет по этому образцу судить о других. Вот в каком виде он представляет военно-административную организацию фемы. Во главе стоит стратиг Анатолика. За ним следуют чины, ему подчиненные: турмарх, мерарх, комит штаба (κόμης της κόρτης), хартуларий фемы, доместик фемы, друнгарий банд, комиты банд, кентарх спафариев, комит этерии, протоканкелларий, протомандатор. Всего 12 чинов вместе со стратигом. В последние годы привлечен был Гельцером новый материал к изучению фем, именно арабские известия географов Хордадбега и Кодамы, писавших в VIII в. о том же предмете. Сообщение их заключается в следующем: патрикий (т. е. стратиг) командует 10000 людей. Он имеет под начальством двух турмархов, у каждого из них под командой по 5000 человек. У турмарха находится в подчинении по 5 друнгариев, у каждого из коих в команде по 1000 человек. Каждый друнгарий имеет под своей командой по 5 комитов, имеющих под начальством по 200 человек. Каждый комит имеет в своей команде по 5 кентархов, из коих каждый начальствует отрядом в 40 человек. У каждого кентарха под командой четыре декарха, имеющие в начальстве по 10 человек4.
При первом же взгляде на эти два свидетельства можно заметить, что они не вполне совпадают между собою, не находясь, однако, в противоречии. У Константина находим перечень всех чинов, подведомственных стратигу. У арабского географа приведены лишь чины, имеющие под собой военную команду. Известие первого важно с точки зрения фемного управления вообще; свидетельство второго — с точки зрения состава отдельных частей фемы. В частности — и в этом самое существенное — Хордадбег дает сведения о взаимной соподчиненности разных чинов и о числе команды в заведовании каждого офицера. Таким образом, десятитысячный состав анатолийской фемы под главным командованием стратига представляется разделенным на следующие отдельные команды:
1) две турмы с двумя турмархами во главе по 5 тыс. в команде у каждого;
2) десять банд по пяти в каждой турме с таковым же числом друнгариев во главе, по 1 тыс. человек в команде у каждого;
3) пятьдесят дружин по пяти в каждой банде с комитами во главе, из коих у каждого по 200 человек команды;
4) двести пятьдесят кентархий по пяти в дружине с кентархами во главе, имеющими под командой по 40 человек;
5) наконец, тысяча декархий по четыре в каждой кентархий, с декархами или десятскими во главе, имеющими по 10 человек в команде.
Все это, конечно, в высшей степени интересные сведения, которыми раскрывается загадочный смысл термина фема и определяется в круглых цифрах состав византийского военного округа или дивизии. Из сопоставления известий Константина с данными Хордадбега ясно, однако, что последний не вводит в администрацию фемы некоторых чинов, которым первый дает далеко не второстепенные роли. Независимо от того, разность в перечнях у того и другого на шесть чинов, ибо у арабского географа пропущены мерарх, комит штаба, хартуларий, доместик, протоканкелларий и протомандатор.
Этот пропуск половины чинов в составе фемы заслуживает серьезного внимания с точки зрения доброкачественности сообщений арабского географа, т. к. едва ли можно объяснить подобный пропуск предположением, что он имел в виду только строевые чины фемы. В действительности, Хордадбег не упоминает офицеров, заведомо стоявших во главе военных частей и имевших команду; таковы мерарх и доместик. Если же это нельзя назвать иначе, как недостатком, то и вопрос об общей ценности вновь открытого источника значительно изменяется. Может быть, и его круглые цифры о числе команды в разных частях фемы также не заслуживают доверия. Переходим к рассмотрению чинов фемы.
Стратиг (Στρατηγός). Все стратиги фем по византийской табели о рангах причислялись к первому классу чинов и носили титул патрикия или анфипата патрикия — звания, соединенного с высшими привилегиями и с титулом превосходительства. Уже в силу занимаемой должности стратига той или другой фемы такой офицер, хотя бы лично не имевший чина патрикия, в торжественных придворных церемониях, на царских приемах, а равно за царским столом занимал место, выше всех патрикиев придворного и гражданского ведомства по рангу фемы, в которой он был стратигом. Но т. к. пожалование чином патрикия, а равно и назначение в стратиги зависело от личного усмотрения царя, то неоднократно бывали случаи, что в должности стратига стоял и протоспафарий и даже спафарий[16]. Что касается власти стратига в феме, то, по-видимому, ему принадлежало назначение всех подведомственных чинов, хотя, как увидим ниже, в феме были и такие чины, которые от него не зависели.
Турмарх, мерарх. Так назывались ближайшие за стратигом чины, начальники отдельных команд или турм, расположенных в определенной местности. Хотя до сих пор мы мало имеем географических названий для мест стоянки турм, но все же можно утверждать, что штаб турмы располагался в более населенных пунктах, часто в городах. Сколько было турм в каждой феме, это трудно сказать с уверенностью, но свидетельство арабского географа насчет числа двух турм едва ли можно принимать за достоверное. В феме Анатолика знаем турму из семи банд, имевшую расположение в τα Κόμματα5; в феме Фракисийской упоминается несколько турм, — во всяком случае, не менее трех6; в феме Армениак упоминаются два турмарха, следовательно, две турмы 7; в феме Македонии знаем турму, расположенную в городе Визе8. Что касается мерарха, то прежде всего нужно думать, что мерархия организована была точно так же, как турма. По крайней мере, та и другая составлялись из определенного числа банд или друнгов9. Затем, по всей вероятности уже в X в., мерархия была термином устарелым, вытесненным термином турма 10.
По отношению к вопросу о числе военных людей, находящихся в команде турмарха, известие арабского географа дает круглую и определенную цифру — 5000 человек. Признаемся, нам представляется это весьма сомнительным результатом кабинетных операций с цифрами. Приняв в каждой турме по 5 банд и находя, что командиры банд назывались друнгариями, арабский географ мог совершенно спокойно прийти к выводу о 1000 человек в банде и 5000 в турме. На самом же деле против этого могут быть серьезные возражения. Прежде всего Константин Порфирородный, ссылаясь притом на источник, определяет численный состав турмы только в 900 человек 11.
Что касается банды как военной единицы, то показание Хордад-бега о численном ее составе в 1000 человек тоже не оправдывается византийскими известиями. Правда, банда есть подразделение турмы, но вывод арабского географа о составе банды зависит от двух посылок, которые подлежат сомнению: 1) он считает по две турмы на фему, хотя могло быть и три турмы в феме; 2) он считает по пяти банд в турме, и отсюда получается его круглая цифра 10000. Но неверность этого расчета сама собой бросается в глаза, если недостаточно обоснована первая посылка. На самом деле, едва ли не следует отказаться от точных числовых данных в приложении к фемам, тагмам и их подразделениям. Может быть, и существовала схема для численного состава каждой военной части, но на практике приходилось считаться с наличным составом команды, и таковая редко обозначается круглыми цифрами; напомним хотя бы контингенты, выставленные тагмами и фемами в критскую экспедицию 12. Но всего решительнее положение дела рисуется следующим рассуждением в одном специальном военном сочинении: следует организовать полки соответственно с наличностью имеющейся команды13. Т. к. банда есть термин кавалерийский, то мы можем для освещения вопроса сослаться на одно место из другого военного сочинения, которым утверждается число тридцати банд в кавалерийской тагме 14. Не говоря о том, что банд в феме должно быть больше десяти, самый состав банд определяется византийскими источниками совершенно иначе — в каждой банде 50 всадников 15.
Комит штаба (Κόμης τήςκόρτης). По отношению к этому чину действительно мы не нашли ни одного места, которое указывало бы на подчинение ему команды военных людей. Напротив, все говорит, что главное назначение его было состоять при стратиге, исполняя в феме роль начальника штаба военного округа 16. Во время военного похода на его обязанности лежит провиантская часть, наблюдение за исполнением сторожевой службы и дежурство при царской палатке 17. На этой должности служащие могли выдвигаться очень скоро. Царь Михаил Аморейский начал свою карьеру в этом звании18. Но все же следует здесь заметить, что перевод термина κόμης словом «граф» далеко не соответствует существу дела. Только один комит — Опсикия, носивший чин патрикия, имел титул превосходительства и может претендовать на графский титул; все же другие κομήτες числились то в 3-м, то в 4-м классе и носили небольшие чины, поэтому византийский термин κόμης было бы лучше передавать словом «комит». В латинских актах comites также не смешиваются с графами, а обозначают отдельные звания 19.
Хартуларий (Χαρτουλάριος του δέματος). Специальное назначение должности состояло в заведовании списками военных чинов в феме, так что хартулария можно бы отождествлять с начальником канцелярии фемы20. Но можно предполагать, что вместе с тем хартуларий фемы имел под собой и военную команду[17].
Доместик фемы (Δομέστικος του δέματος). О значении должности можем судить на основании места в «Тактике» Льва Мудрого, где доместику фемы усвояется служба состоять при особе стратига21. По-видимому, это вполне соответствует нынешнему званию адъютанта.
Друнгарий банд, комиты (Δρουγγάριος των βάνδων, κομήτες). Эти два чина, подобно современным батальонным и ротным командирам, составляют воплощение строевой силы фемы. Тот и другой командовали отрядами военных людей и стояли в непосредственном подчинении к турмарху: друнгарий выше чином и командой, комит следовал за ним. У Константина иногда оба чина сливаются в одно звание друнгарокомиты22. Сколько было друнгов в каждой банде? По известию арабского географа, в каждой из 10 банд было по 5 друнг; следовательно, всего в каждой феме 50 комитов и 10 друнгариев; приведенное под чертой число 64 друнгарокомита, даваемое Константином Порфирородным, может служить подтверждением цифр Хордадбега. Каждая банда имела свое знамя с изображенным на нем числовым знаком23.
Кентарх (Κένταρχος). Этот офицерский чин имел в команде по расчету Хордадбега по 40 человек. Но т. к. его круглые цифры далеко выше действительности, то нужно думать, что и команда кентарха должна быть значительно сокращена. Есть даже некоторые основания предполагать, что декархия не обозначает самостоятельной команды, а только первого воина в шеренге 24.
В самом конце лествицы чинов в феме стоят у Константина Порфирородного два чина, по всей вероятности, не принадлежащие к военному строю, это протоканкелларий и протомандатор. По поводу значения этих званий можно ограничиться несколькими замечаниями. Протоканкелларий есть фемный нотарий, на его обязанности лежала выдача и скрепа разных актов. По отношению к протомандатору лучшее место имеем в «Тактике» Льва Мудрого; это был курьер или рассыльный для передачи распоряжении стратига подчиненным ему чинам по феме25. Каждый турмарх обязан был иметь при стратиге своего курьера, который назывался мандатором, старший между ними или штабный носил имя протомандатора26. В общем перечне византийских чинов протоканкеллариям и протомандаторам отводится место в самом конце 6-го класса.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 177; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!