Судебная практика Московского областного суда по уголовным делам

Бюллетень судебной практики Московского областного суда за третий квартал 2017 года (утв. президиумом Мособлсуда 22 ноября 2017 г.)  

Судебная практика Московского областного суда по гражданским делам и делам, вытекающим из публичных отношений

 

Кассационная практика

 

1. Моментом, определяющим начало течения срока исковой давности по требованиям к причинителю вреда, является дата, когда страхователь узнал сумму реального ущерба, и у него возникло основание для предъявления требований не только к страховой компании, но и непосредственно к причинителю вреда (его работодателю).

Т. обратилась с иском к ООО "Росгосстрах" и АО "СМП Банк" о взыскании ущерба, причиненного в ДТП 17 июля 2012 г.: с ООО "Росгосстрах" страховое возмещение - 87 815,84 руб., расходы по оценке - 11 700 руб., штраф, компенсацию морального вреда - 10 000 руб., судебные расходы; с АО "СМП Банк" в возмещение ущерба - 130 221,16 руб., судебные расходы. Ссылалась, что виновником ДТП является Ш., который управлял автомобилем, принадлежим АО "СМП Банк". Гражданская ответственность Ш. застрахована по договору ОСАГО в ООО "Росгосстрах" с лимитом ответственности 120 000 руб.

10 сентября 2012 г. ООО "Росгосстрах" выплатило истцу страховое возмещение в размере 32 184,16 руб., в то время как согласно отчету специалиста стоимость восстановительного ремонта автомобиля истца с учетом износа составляет 243 218 руб., утрата товарной стоимости - 7 003,16 руб.

Представители ответчиков и третье лицо Ш. заявили о применении последствий пропуска срока исковой давности.

Решением Люберецкого городского суда от 11 ноября 2015 г. в иске отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 15 июня 2016 г. решение отменено в части отказа в иске к ООО "Росгосстрах" и постановлено новое решение, которым с ООО "Росгосстрах" в пользу Т. взыскано страховое возмещение - 87 815 84 руб., компенсация морального вреда - 5 000 руб., расходы по оценке, штраф - 20 000 руб., в остальной части решение суда оставлено без изменения.

Президиум указал на существенные нарушения норм материального права, допущенные судами.

Отказывая в иске, суд исходил из пропуска истцом срока исковой давности, началом течения которого является 10 сентября 2012 г., когда Т. узнала о выплате ей страхового возмещения не в полном объеме. В суд с иском Т. обратилась 18 сентября 2015 г., т.е. с пропуском установленного п. 2 ст. 966 ГК РФ трехлетнего срока исковой давности.

Отменяя решение суда в части требований, предъявленных к ООО "Росгосстрах", судебная коллегия пришла к правильному выводу о том, что срок для предъявления требований истцом не пропущен, т.к. иск направлен в суд почтовой связью 09 сентября 2015 г., что подтверждается описью вложений и кассовым чеком. Судебная коллегия довзыскала со страховой компании сумму страхового возмещения в пределах установленного договором ОСАГО лимита ответственности, расходы на оплату отчета, а также компенсацию морального вреда в сумме 5000 руб.

Однако, судебная коллегия допустила существенное нарушение норм процессуального права, поскольку резолютивная часть апелляционного определения, в которой указано о взыскании штрафа в размере 20 000 руб., не соответствует его мотивировочной части о необходимости взыскания штрафа в размере 56 407, 92 руб. Кроме того, президиум указал, что суммы штрафа, указанные как в резолютивной, так и в мотивировочной части апелляционного определения, не составляют 50% от суммы, присужденной в пользу потребителя.

Заслуживают внимания и доводы кассационной жалобы истца о неправильном исчислении судом апелляционной инстанции срока исковой давности по требованиям, предъявленным к АО "СМП Банк", как к работодателю причинителя вреда, на котором в силу закона (ст. ст. 1068, 1072 ГК РФ) лежит обязанность возместить разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.

Мотивируя вывод о пропуске срока исковой давности для предъявления требований к данному ответчику, судебная коллегия исходила из того, что началом течения срока давности в этом случае является 27 июля 2012 г. - день вынесения определения об отказе в возбуждении дела об административном правонарушении в отношении виновника ДТП Ш., в котором указано, что на тот момент он являлся работником ОАО "СМП Банк".

Не соглашаясь с выводами судебной коллегии, Т. указывала, что только получив страховое возмещение в размере 32 184, 16 руб. и проведя в январе 2013 г. независимую экспертизу поврежденного автомобиля, она узнала о реальном ущербе от ДТП, который превышает лимит страхового возмещения и в силу п. 1 ст. 200 ГК РФ в ее истолковании, содержащемся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 г. N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса РФ об исковой давности", моментом, определяющим начало течения срока исковой давности по требованиям к АО "СМП Банк", является дата, когда Т. узнала сумму реального ущерба и у нее возникло основание для предъявления требований не только к страховой компании, но и непосредственно к причинителю вреда (его работодателю).

Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм процессуального и материального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума N 349 от 05 июля 2017 г.

2. Наличие допущенных при возведении самовольной постройки нарушений градостроительных и строительных норм и правил является основанием для удовлетворения требования о ее сносе при установлении существенности и неустранимости указанных нарушений.

Ф. обратилась с иском к К. о признании построек самовольными и возложении на ответчика обязанности по их сносу, поскольку они возведены с нарушением противопожарных расстояний до ее жилого дома, с нарушением строительных норм в части требований к расстоянию между постройкой и границей земельного участка, на кровле бани отсутствуют снегозадерживающие устройства.

Заочным решением Чеховского городского суда от 8 апреля 2016 г. иск удовлетворен.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 6 февраля 2017 г. решение суда оставлено без изменения.

Президиум указал на допущенные судом нарушения норм материального права.

Судом установлено, что Ф. является собственником жилого дома с хозяйственными постройками и земельного участка. Ответчик владеет смежным земельным участком, на котором она в 2009 г. возвела баню, а в 2015 г. начала возведение пристройки к бане.

Согласно представленному истцом техническому заключению, баня на участке К. расположена на расстоянии 0,62 - 0,64 м. от смежной границы и на расстоянии 7,3 - 8,2 м. от жилого дома Ф., а незавершенная строительством пристройка - на расстоянии 0,53 - 0,64 м. от смежной границы и на расстоянии 6,2 - 7,3 м. от жилого дома Ф.

Удовлетворяя иск, суд исходил из того, что возведенные на участке ответчика строения нарушают нормы о минимальных противопожарных разрывах, предусмотренных ст. 69 ФЗ от 22.07.2008 г. N 123-ФЗ "Технический регламент о требованиях пожарной безопасности" и СП 4.13130.2013), а также градостроительные и строительные нормы о расстоянии от построек до границы земельного участка (п. 7.1 СП 42.13330.2011, п. 6.4.27. и 9.12. СП 17.13330.2011), в связи с чем создают реальную угрозу жизни и здоровью граждан.

Суд апелляционной инстанции провел судебную строительно-техническую экспертизу, по заключению которой расстояние от границы участка до спорных построек составляет менее 1 м, что не соответствует п. 7.1 СП 42.13330.2011, не соблюдено противопожарное расстояние между жилым домом истца и постройками, которое согласно СП 4.13130.2013 должно быть не менее 8 м. Экспертом разработаны возможные варианты устранения причин, создающих угрозу жизни и здоровью граждан.

Однако судами не принято во внимание, что по смыслу ст. ст. 209 и 263 ГК РФ собственник земельного участка, относящегося к землям населенных пунктов и имеющего вид разрешенного использования - для индивидуального жилищного строительства, вправе возводить на нем жилой дом и служебные постройки при условии соблюдения градостроительных и строительных норм и правил.

Самовольная постройка подлежит сносу осуществившим ее лицом либо за его счет, кроме случаев, предусмотренных п. 3 ст. 222 ГК РФ, в соответствии с которыми право собственности на самовольную постройку может быть признано судом за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка, при условии, что сохранение постройки не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает угрозу жизни и здоровью граждан.

Из материалов дела следует, что спорные строения возведены на принадлежащем ответчику земельном участке с соблюдением его целевого назначения и вида разрешенного использования. В техпаспорте по состоянию на 17 января 2006 г. на домовладение К. в составе построек описана баня под лит. Г. Согласно свидетельству о государственной регистрации права собственности от 5 мая 2006 г. на постройку лит. Г было зарегистрировано право собственности. Истец приобрела дом и земельный участок в 2011 г., когда баня на участке ответчика уже была возведена.

Судами не учтено, что самовольная постройка подлежит сносу только в том случае, если ее сохранение нарушает права и охраняемые интересы других лиц, либо создает непосредственную угрозу жизни и здоровью граждан. Такая угроза должна быть реальной, а не абстрактной, т.е. основанной не только на нарушениях при строительстве каких-либо норм и правил, но и фактических обстоятельствах расположения строений в их взаимосвязи. В данном случае бесспорных доказательств наличия таких обстоятельств в материалах дела не содержится.

При этом согласно заключению эксперта напротив спорной бани ответчика на участке истицы возведена хозяйственная постройка на расстоянии 0,63 м от границы с участком К., что также является нарушением требований п. 7.1 СП 42.13330.2011 и СП 30-102-99.

В абз. 3 ч. 3 совместного Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10 и Пленума ВАС РФ N 22 от 29 апреля 2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" указано, что принимая решение по спорам, связанным с защитой права собственности и других вещных прав, суд в силу ч. 1 ст. 196 ГПК РФ определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам.

В нарушение указанных положений суд апелляционной инстанции не определил закон, подлежащий применению по данному делу.

Между тем с 1 января 1990 г. противопожарные расстояния при строительстве были установлены в СНиП 2.07.01-89. Градостроительство. Планировка и застройка городских и сельских поселений.

С 30 апреля 2009 г. вступил в силу ФЗ от 22 июля 2008 г. N 123-ФЗ "Технический регламент о требованиях пожарной безопасности", в статьях 69, 75 и Таблице 11 которого содержались обязательные требования к противопожарным расстояниям между зданиями, сооружениями и строениями, а также к противопожарным расстояниям на территориях садовых, дачных и приусадебных земельных участков.

Однако с 12 июля 2012 г. ст. 75 ФЗ и Таблица 11, содержащая конкретные противопожарные расстояния, утратили силу; ст. 69 (Противопожарные расстояния между зданиями, сооружениями и строениями) изложена в новой редакции, не предусматривающей конкретные противопожарные расстояния и порядок их определения (ФЗ от 10 июля 2012 г. N 117-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Технический регламент о требованиях пожарной безопасности").

С 20 мая 2011 г. начал действовать СП 42.13330.2011 (актуализированная редакция СНиП 2.07.01-89*) Градостроительство. Планировка и застройка городских и сельских поселений.

В разделе 15 СП 42.13330.2011 (Противопожарные требования) указано, что противопожарные требования следует принимать в соответствии с главой 15 "Требования пожарной безопасности при градостроительной деятельности" раздела II "Требования пожарной безопасности при проектировании, строительстве и эксплуатации поселений и городских округов" Технического регламента о требованиях пожарной безопасности (Федеральный закон от 22.07.2008 N 123-ФЗ).

В главе 15 конкретные противопожарные расстояния не приведены, следовательно, СП 42.13330.2011 не содержит сведений о противопожарных расстояниях, которые бы подлежали обязательному применению.

В этой связи СНиП 2.07.01-89 продолжает действовать до настоящего времени в части, не противоречащей требованиям технических регламентов, при этом Приложение 1 (Противопожарные требования) СНиП 2.07.01-89*, содержащее сведения о противопожарных расстояниях, уже не носит обязательного характера (п. 57 Перечня национальных стандартов и сводов правил (частей таких стандартов и сводов правил), в результате применения которых на обязательной основе обеспечивается соблюдение требований Федерального закона "Технический регламент о безопасности зданий и сооружений").

Таким образом, с 12 июля 2012 г. не действуют нормативные документы, содержащие обязательные требования к противопожарным расстояниям (кроме объектов, на которые распространяется специальное регулирование), что оставлено без внимания судами.

Само по себе несоблюдение строительных норм при возведении построек ответчика в части расстояния до жилого дома истца и расстояния до границы земельного участка не могло являться безусловным основанием для удовлетворения иска о сносе построек, поскольку решение о сносе самовольного строения является крайней мерой, допускаемой при существенном нарушении строительных норм и реальной угрозе жизни и здоровью граждан.

Согласно разъяснениям, данным в Обзоре судебной практики по делам, связанным с самовольным строительством, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 19 марта 2014 г., возложение обязанности по сносу самовольной постройки представляет собой санкцию за совершенное правонарушение в виде осуществления самовольного строительства, в связи с чем возложение такого бремени на осуществившее ее лицо либо за его счет возможно при наличии вины застройщика.

Наличие допущенных при возведении самовольной постройки нарушений градостроительных и строительных норм и правил является основанием для удовлетворения требования о ее сносе при установлении существенности и неустранимости указанных нарушений.

При этом к существенным нарушениям строительных норм и правил относятся неустранимые нарушения, которые могут повлечь уничтожение постройки, причинение вреда жизни, здоровью человека, повреждение или уничтожение имущества других лиц.

Кроме того, при разрешении спора, вытекающего из правоотношения по защите права собственности, суд не связан правовым обоснованием иска, поскольку определение правовых норм, подлежащих применению к спорным правоотношениям, входит в компетенцию суда, в связи с чем, с учетом обстоятельств, приведенных в обоснование иска, суд должен самостоятельно определить характер спорного правоотношения, возникшего между сторонами по делу, а также нормы законодательства, подлежащих применению.

Бремя доказывания обстоятельств нарушения права и обоснованность избранного способа защиты права лежит на лице, заявившем иск, в том числе обстоятельств, свидетельствующих о существующей реальной угрозе жизни и здоровью.

Допущенные судами существенные нарушения норм материального и процессуального права явились основанием для отмены апелляционного определения с направлением дела на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума N 355 от 05 июля 2017 г.

3. Поскольку должность следователя следственного комитета в перечень лиц, освобождающихся от призыва на военную службу, не входит, военную службу по призыву административный истец не проходил, после окончания высшего учебного заведения отсрочек от прохождения службы ему не предоставлялось, отказ военкомата в выдаче истцу военного билета правомерен.

К. обратился с административным иском к отделу Военного комиссариата Московской области о признании незаконным решения призывной комиссии о признании его лицом, не прошедшим военную службу, не имеющим на то законных оснований, и обязании выдать военный билет.

Решением Люберецкого городского суда от 08 июля 2016 г. в удовлетворении иска отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Московского областного суда от 9 ноября 2016 г. решение суда отменено, по делу постановлено новое решение об удовлетворении требований.

Президиум указал на допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального и процессуального права.

Судом установлено, что К., 1988 года рождения, в феврале 2005 г. принят на воинский учет в отдел Военного комиссариата МО, медицинской комиссией признан годным к прохождению военной службы и ему было выдано удостоверение гражданина, подлежащего призыву на военную службу.

Решением призывной комиссии от 18 октября 2006 г. К. получил отсрочку от призыва, как обучающийся в высшем учебном заведении, сроком до 30 июня 2011 г. По достижении 27-ми летнего возраста, К. обратился в военкомат с заявлением о выдаче ему военного билета.

Решением призывной комиссии от 18 апреля 2016 г. К. был зачислен в запас по достижении предельного возраста как гражданин не прошедший военную службу, не имея на то законных оснований, что оформлено протоколом заседания призывной комиссии.

Разрешая спор, суд установил, что К. была выдана повестка о явке в военный комиссариат для призыва на военную службу на 5 июля 2011 г. Однако он в военкомат не явился, диплом и сведения об окончании обучения в высшем учебном заведении не предоставил. С июня 2011 г. К. состоит в должности следователя, однако документов о трудоустройстве в военкомат не предоставил, отсрочки от прохождения службы не получал.

Судебная коллегия, отменяя решение суда, исходила из того, что в материалах дела отсутствуют сведения об уклонении К. от прохождения воинской службы, который проживал по месту регистрации, имел постоянное место работы, о чем информировал военкомат, повесток с требованием явиться в военный комиссариат не получал.

Выводы судебной коллегии основаны на неправильном применении ФЗ от 28.03.1998 г. N 53-ФЗ "О воинской обязанности и военной службе", предусматривающего, что основной формой реализации конституционной обязанности по защите Отечества является прохождение военной службы по призыву, которому подлежат граждане мужского пола в возрасте от 18 до 27 лет, состоящие или не состоящие, но обязанные состоять на воинском учете и не пребывающие в запасе, за исключением граждан, освобожденных в соответствии с данным ФЗ от исполнения воинской обязанности, призыва на военную службу, граждан, которым предоставлена отсрочка от призыва на военную службу, а также граждан, не подлежащих призыву на военную службу (п. 2 ст. 22). Категории граждан, которые освобождаются от исполнения воинской обязанности и которым предоставляется отсрочка от призыва на военную службу, определены соответственно в статьях 23, 24 названного ФЗ.

ФЗ от 02 июля 2013 г. N 170-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части реализации мер по повышению престижа и привлекательности военной службы по призыву", вступившим в силу с 1 января 2014 г., статья 28 ФЗ о воинской обязанности и военной службе дополнена пунктом 1.1.

Согласно приведенной норме при зачислении в запас граждан, подлежавших призыву на военную службу и не прошедших ее до достижения ими возраста 27 лет (за исключением граждан, не прошедших военную службу по призыву по основаниям, предусмотренным законом), призывная комиссия выносит заключение о том, что гражданин не прошел военную службу по призыву, не имея на то законных оснований.

Федеральный законодатель в абзаце втором названного пункта указал, что порядок и условия признания гражданина не прошедшим военную службу по призыву, не имея на то законных оснований, определяются Положением о призыве на военную службу.

Положение о призыве на военную службу граждан Российской Федерации, утвержденное постановлением Правительства РФ от 11 ноября 2006 г. N 663, в разделе III (в редакции, действующей с 31 мая 2014 г.) устанавливает правовое регулирование вопросов, связанных с признанием гражданина не прошедшим военную службу по призыву (далее - Положение).

В соответствии с п. 34 Положения призывная комиссия при зачислении в запас граждан, не прошедших до достижения ими возраста 27 лет военную службу по призыву на основании документов воинского учета, а для граждан, не состоявших на воинском учете, на основании справок соответствующих органов выносит заключение о том, что гражданин не прошел военную службу по призыву, не имея на то законных оснований, если гражданин не проходил военную службу, начиная с 1 января 2014 г., при этом состоял (обязан был состоять) на воинском учете и подлежал призыву на военную службу.

В соответствии с приказом Министра обороны РФ от 18.07.2014 N 495 "Об утверждении Инструкции по обеспечению функционирования системы воинского учета граждан Российской Федерации и порядка проведения смотров-конкурсов на лучшую организацию осуществления воинского учета", справка взамен военного билета является основным документом персонального воинского учета граждан, пребывающих в запасе, не проходивших военную службу, характеризующим его отношение к исполнению воинской обязанности. Бланк справки, взамен военного билета, является защищенной полиграфической продукцией уровня "В".

Справка взамен военного билета оформляется и выдается гражданам РФ, не прошедшим военную службу по призыву, не имея на то законных оснований, в соответствии с заключением призывной комиссии.

Решением Верховного Суда РФ от 24.05.2015 N ВКАПИ15-39 п. 9 указанной выше Инструкции, утвержденной Приказом Министра обороны РФ 18.07.2014 N 495, и приложение N 9 к данной инструкции в части установления формы N 1/у "Справка взамен военного билета", признаны не противоречащими федеральному закону. При этом указано, что само по себе установление Министерством обороны РФ определенных форм документов воинского учета не устанавливает новых прав или обязанностей граждан, а лишь является документальным отражением данных персонального воинского учета в вопросах, связанных с исполнением гражданами долга и обязанности по защите Отечества в соответствии со ст. 59 Конституции РФ. Выдача справки взамен военного билета не только не ограничивает право граждан состоять на воинском учете, но и является способом оформления гражданина при постановке на данный учет.

Из содержания приведенных выше правовых норм в их системном единстве следует, что если гражданин, достигший 27 лет, не проходил военную службу, не имея на то законных оснований, при этом состоял (обязан был состоять) на воинском учете и подлежал призыву на военную службу, то, начиная с 01.01.2014 г., в отношении него выносится заключение о том, что он не прошел военную службу по призыву, не имея на то законных оснований.

Между тем, согласно учетной карте призывника К. предоставлялась отсрочка на период обучения в высшем учебном заведении до 30 июня 2011 г., после которой К. в отдел военного комиссариата не явился и намерения на прохождение военной службы не выразил. При этом ни к одной категории граждан, которые в силу статей 23 и 24 ФЗ "О воинской обязанности и военной службе" признаются не прошедшими военную службу по призыву на законных основаниях, он не относится. Должность следователя не входит в перечень должностей, при замещении которых предоставляется отсрочка от призыва на военную службу.

В соответствии с пп. "з" п. 1 ст. 24 ФЗ от 28.03.1998 N 53-ФЗ такая отсрочка предоставляется гражданам, поступившим на службу в органы внутренних дел, Государственную противопожарную службу, учреждения и органы уголовно-исполнительной системы и таможенные органы РФ непосредственно по окончании образовательных организаций высшего образования указанных органов и учреждений соответственно, при наличии у них высшего образования и специальных званий - на время службы в указанных органах и учреждениях.

Воинская обязанность граждан РФ предусматривает прохождение военной службы по призыву, который осуществляется на основании указов Президента РФ два раза в год с 1 апреля по 15 июля и с 1 октября по 31 декабря (п. 1 ст. 1, п. 3 ст. 22 и п. 1 ст. 25 поименованного закона).

Таким образом, в период с 1 января 2014 г. по 22 июля 2015 г. (день достижения К. 27-летнего возраста), в соответствии с п. 1 ст. 25 ФЗ "О воинской обязанности и военной службе" осуществлялись призывы на военную службу.

Судебная коллегия оставила без внимания то обстоятельство, что после 1 января 2014 г. принятие призывной комиссией заключения о зачислении в запас граждан, подлежавших призыву на военную службу и не прошедших ее до достижения ими возраста 27 лет (за исключением граждан, не прошедших военную службу по призыву по основаниям, предусмотренным законом), как лиц, не прошедших военную службу, не имея на то законных оснований, не поставлено законодателем в зависимость от наличия сведений о вызове такого лица повесткой в военный комиссариат для прохождения военной службы.

К. по окончании высшего учебного заведения и истечения срока отсрочки от прохождения военной службы в военный комиссариат не являлся и намерения пройти военную службу не проявлял.

При таких данных президиум отменил апелляционное определение и оставил в силе решение суда первой инстанции.

Постановление президиума N 357 от 05 июля 2017 г.

4. Приобретение другого жилого помещения в собственность нанимателем по договору найма специализированного жилого помещения не имеет абсолютного значения при разрешении спора о признании его утратившим право пользования и должно оцениваться судом с учетом других доказательств, свидетельствующих о намерении лица выехать в другое место жительства.

Администрация г.п. Верея обратилась с иском к И., действующей в интересах несовершеннолетнего сына Б., о признании утратившими право пользования жилым помещением, находящимся в муниципальной собственности, расторжении договора найма служебного жилого помещения, выселении, ссылаясь на то, что в настоящее время И. принадлежит 1/4 доля в праве на жилой дом и земельный участок в г. Верея, т.е. она обеспечена собственным жильем в данном населенном пункте, и утратила основания, дающие ей право на пользование служебным жилым помещением.

Решением Наро-Фоминского городского суда от 13 сентября 2016 г. в иске отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 12 декабря 2016 г. решение суда отменено, по делу постановлено новое решение об удовлетворении иска.

Президиум указал на допущенные апелляционным судом нарушения норм материального права.

Судом установлено, что на основании постановления главы Наро-Фоминского муниципального района от 12 мая 2008 г.N 653 "О включении жилого помещения в специализированный жилищный фонд с отнесением его к служебному" спорная однокомнатная квартира включена в разряд служебной для Верейского ГОМ УВД по Наро-Фоминскому муниципальному району.

В связи с прохождением службы в органах МВД РФ данная квартира была предоставлена И. на основании договора найма служебного жилого помещения от 28 мая 2008 г., и в ней зарегистрированы И. с сыном Б.

Отменяя решение суда, и принимая новое решение об удовлетворении иска, судебная коллегия исходила из того, что в связи с приобретением в том же населенном пункте И. в собственность жилья, ее нуждаемость в специализированном жилом помещении отпала, следовательно, отпали основания для продолжения пользования спорным служебным помещением.

Кроме того, судебная коллегия указала, что ответчик с семьей фактически постоянно проживает по другому адресу, что свидетельствует о расторжении ею договора найма служебного жилого помещения.

Данные выводы суда апелляционной инстанции основаны на неправильном применении и толковании норм материального права.

Расторжение договора найма специализированного жилого помещения по инициативе наймодателя регламентирует ст. 101 ЖК РФ, в силу которой договор найма специализированного жилого помещения может быть расторгнут в судебном порядке по требованию наймодателя при неисполнении нанимателем и проживающими совместно с ним членами его семьи обязательств по договору найма специализированного жилого помещения, а также в иных предусмотренных ст. 83 ЖК РФ случаях.

Прекращение договора найма специализированного жилого помещения предусмотрено ст. 102 ЖК РФ, согласно которой названный договор прекращается в связи с утратой (разрушением) жилого помещения, переходом права собственности на жилое помещение в общежитии либо его передачей в хозяйственное ведение или оперативное управление другому юридическому лицу за исключением случаев, установленных указанной статёй.

Последствиями расторжения и прекращения договора найма жилого помещения, в том числе специализированного, могут являться утрата нанимателем и всеми членами его семьи одновременно права пользования жилым помещением и возможность их выселения из жилого помещения.

В связи с этим ст. 103 ЖК РФ предусмотрено, что в случаях расторжения или прекращения договоров найма специализированных жилых помещений граждане должны освободить жилые помещения, которые они занимали по данным договорам.

В случае отказа освободить такие жилые помещения указанные граждане подлежат выселению в судебном порядке без предоставления других жилых помещений за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 указанной статьи.

Между тем, ни статьи 101 и 102 ЖК РФ, ни ч. 4 ст. 83 ЖК РФ не содержат такого основания для расторжения (прекращения) договора найма специализированного жилого помещения, как приобретение нанимателем или членами его семьи другого жилого помещения в собственность, что оставлено без внимания судом апелляционной инстанции.

Ссылки судебной коллегии на положения ст. 83 ЖК РФ президиум расценил, как несостоятельные, указав, что юридически значимыми и подлежащими доказыванию при разрешении данного спора должны были являться факты добровольного и фактического выбытия ответчиков из служебного жилого помещения в другое место жительства, отказ от прав и обязанностей в отношении указанного помещения.

Однако таких обстоятельств судом по данному делу установлено не было. Из представленных истцом суду актов осмотра служебного жилого помещения от 04 мая и 11 мая 2016 г., составленных в рабочее время, однозначно не следует, что ответчик не проживает в указанном жилом помещении и не исполняет обязательств, вытекающих из договора найма служебного жилого помещения. Сама И. в суде утверждала, что продолжает проживать с ребенком в указанной квартире, которую своими силами привела в жилое состояние, и исполняет все обязательства, вытекающие из договора найма.

Таким образом, сам по себе факт приобретения ответчиком в собственность иного жилого помещения в том же населенном пункте не является бесспорным доказательством выезда из спорного жилого помещения и добровольного отказа от прав на него.

Приобретение другого жилого помещения в собственность нанимателем по договору найма специализированного жилого помещения не имеет абсолютного значения и должно оцениваться судом с учетом других доказательств, свидетельствующих о намерении лица выехать в другое место жительства.

Запрет на предоставление специализированного жилого помещения гражданам, которые обеспечены жилым помещением в соответствующем населенном пункте (ч. 2 ст. 99 ЖК РФ), не означает запрета на пользование таким жилым помещением, если впоследствии у нанимателя или членов его семьи, которым оно было предоставлено, окажется в собственности другое жилое помещение по основаниям, допускаемым законом.

Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм материального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума N 359 от 05 июля 2017 г.

5. Определение долей в праве собственности на приобретенную квартиру должно производиться исходя из равенства долей родителей и детей на средства материнского (семейного) капитала, потраченные на приобретение этой квартиры.

Прокурор г. Электросталь обратился с иском о признании за несовершеннолетними Р.И.Э. и Р.А.Э. права общей долевой собственности в размере по 1/4 доли за каждым на квартиру, указав, что их матери Р.И.В. перечислены средства материнского (семейного) капитала в размере 408960,50 руб. в счет улучшения жилищных условий. Родители несовершеннолетних Р. являются собственниками спорной квартиры, но в общую собственность с детьми она не оформлена.

Решением Электростальского городского суда от 10 октября 2016 г. за несовершеннолетними Р.И.Э. и Р.А.Э. признано право собственности в размере 1/4 доли за каждым на указанную квартиру.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 22 марта 2017 г. решение суда оставлено без изменения.

Президиум указал на допущенные судами нарушения норм материального права.

Судом установлено, что на основании кредитного договора, заключенного между Банком и Р.Э.А., Р.И.В., последним предоставлен кредит в размере 85 050 долларов США сроком на 120 месяцев для приобретения в общую совместную собственность заемщика спорной квартиры.

Р.И.В. пенсионным фондом РФ перечислены платежным поручением в счет погашения задолженности по кредиту средства материнского (семейного) капитала в размере 408960,50 руб. в счет улучшения жилищных условий. Данное жилое помещение в общую долевую собственность на имя несовершеннолетних детей с определением размера долей не оформлено.

Признавая за несовершеннолетними Р.И.Э., Р.А.Э. по 1/4 доли за каждым в праве собственности на квартиру, суд исходил из использования материнского (семейного) капитала на приобретение жилого помещения и отсутствия соглашения между родителями об определении долей детей в праве собственности на квартиру.

Однако судом не учтено, что специально регулирующим спорные правоотношения является ФЗ от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей", которым определен круг субъектов, в чью собственность поступает объект индивидуального жилищного строительства, построенный с использованием средств (части средств) материнского (семейного капитала), и установлен вид собственности - общая долевая, возникающая у них на достроенное жилье.

В соответствии с п. 1 ч. 3 ст. 7 названного ФЗ лица, получившие сертификат, могут распоряжаться средствами материнского (семейного) капитала в полном объеме либо по частям, в том числе на улучшение жилищных условий.

В силу ч. 4 ст. 10 указанного ФЗ жилое помещение, приобретенное (построенное, реконструированное) с использованием средств (части средств) материнского (семейного) капитала, оформляется в общую собственность родителей, детей (в том числе первого, второго, третьего ребенка и последующих детей) с определением размера долей по соглашению.

С учетом указанных положений, определение долей в праве собственности на квартиру должно производиться исходя из равенства долей родителей и детей на средства материнского (семейного) капитала, потраченные на приобретение этой квартиры, а не на средства, за счет которых она была приобретена. Материнский капитал должен распределяться на родителей и детей в равных долях. Доли детей в общем имуществе определяются пропорционально их доле в материнском капитале.

Данная позиция указана в Обзоре судебной практики по делам, связанным с реализацией права на материнский (семейный) капитал, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 22 июня 2016 г.

При рассмотрении дела судом установлено, что денежные средства материнского капитала в размере 408960,50 р. были перечислены в счет погашения задолженности по кредитному договору, остальные средства, уплаченные в счет стоимости квартиры и погашения задолженности по кредитному договору, являлись общими средствами родителей несовершеннолетних. Дети в погашении остального кредита родителей участия не принимали, что исключало признание долей в праве собственности на квартиру родителей и детей равными.

Допущенные судами существенные нарушения норм материального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума N 360 от 05 июля 2017 г.

6. Имущественный вред, не возмещенный в рамках договора КАСКО, и утраченный заработок, который в силу ст. 1085 ГК РФ входит в объем возмещения вреда, причиненного здоровью, подлежат возмещению страховщиком, застраховавшим гражданскую ответственность виновника ДТП.

Л.В.А. и Л.А.В. обратились с иском к Д. о возмещении ущерба, причиненного в ДТП, утраченного заработка, компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что по вине ответчика произошло ДТП, в результате которого Л.В.А. находился на стационарном лечении, а принадлежащий Л.А.В. автомобиль получил механические повреждения и признан не подлежащим ремонту. По договору КАСКО Л.А.В. выплачено страховое возмещение с учетом полной гибели автомобиля. Однако в сумму страховки по договору КАСКО не входило дополнительное оборудование на общую сумму 37 060 р., сумма страховки занижена, а сумма страховой выплаты уменьшена за счёт "амортизации" за период со дня страхования до дня ДТП.

Решением Ивантеевского городского суда от 30 августа 2016 г. с Д. в пользу Л.В.А. взыскана компенсация морального вреда и утраченный заработок; в пользу Л.А.В. взыскана компенсация за дополнительное оборудование в сумме 37 060 р., в остальных требованиях отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 14 декабря 2016 г. решение суда оставлено без изменения.

Президиум указал на допущенные судами нарушения норм материального и процессуального права.

Решением Ивантеевского городского суда от 28 марта 2016 г. страховой компании "Согласие" отказано в иске к Л.В.А. о возмещении в порядке регресса ущерба, причиненного указанным ДТП. Из содержания указанного решения следует, что производство об административном правонарушении в отношении водителя Л.В.А. прекращено в связи с истечением сроков привлечения к административной ответственности, которое решением судьи Московского областного суда было изменено и исключено указание на нарушение ответчиком п. 8.1 ПДД РФ, что могло быть причиной ДТП. При этом судом сделан вывод о том, что вопрос о виновности Л.В.А. в ДТП подлежит рассмотрению в рамках гражданского судопроизводства о возмещении ущерба, в случае возбуждения такового.

Отказывая ООО "СК "Согласие" в иске к Л.В.А. о возмещении ущерба, суд на основании совокупной оценки исследованных доказательств, пришел к выводу, что причиной ДТП явилось нарушение ПДД водителем Д., вины Л.В.А. не установлено.

Указанные выше обстоятельства, связанные с установлением вины участников ДТП, в силу положений ст. 61 ГПК РФ имеют преюдициальное значение для настоящего спора, т.к. и Л.В.А. и Д. являлись лицами, участвующими в деле, при вынесении судом решения 28 марта 2016 г. Следовательно, данные обстоятельства не подлежат оспариванию и не должны устанавливаться вновь при рассмотрении настоящего дела.

Разрешая настоящий спор, суд пришел к выводу, что Д., как виновник ДТП, в силу ст. ст. 1099, 1100, 1086, 1064 ГК РФ обязан компенсировать моральный вред, причиненный Л.В.А. в результате повреждения его здоровья, и возместить утраченный им заработок, а также компенсировать собственнику автомобиля Л.А.В. стоимость приобретенного и установленного дополнительного оборудования.

Президиум не согласился с выводами суда и указал, что на момент ДТП гражданская ответственность Д. была застрахована в установленном порядке в СПАО "РЕСО-Гарантия" по полису ОСАГО, с лимитом 120 000 руб. за материальный ущерб и 160 000 руб. за вред, причиненный жизни, здоровью иных лиц.

В соответствии с п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.01.2015 N 2 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" при предъявлении потерпевшим иска к непосредственному причинителю вреда суд в силу ч. 3 ст. 40 ГПК РФ обязан привлечь к участию в деле в качестве ответчика страховую организацию, в которую в соответствии с Законом об ОСАГО потерпевший имеет право обратиться с заявлением о страховой выплате или прямом возмещении убытков (абз. 2 п. 2 ст. 11 Закона об ОСАГО).

В данном случае к участию в деле не была привлечена в качестве соответчика страховая компания "РЕСО-Гарантия", в которой на момент ДТП была застрахована гражданская ответственность Д., в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в деле указанной страховой компании судами Д. отказано со ссылкой на то, что требования заявлены не в рамках страхового возмещения, с чем согласиться нельзя, т.к. в силу ст. 1 Закона об ОСАГО по договору обязательного страхования страховщик обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить потерпевшим причиненный вследствие этого события вред их жизни, здоровью или имуществу (осуществить страховую выплату) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы).

Таким образом, и имущественный вред, не возмещенный в рамках договора КАСКО (доп. оборудование) и утраченный заработок, который в силу ст. 1085 ГК РФ входит в объем возмещения вреда, причиненного здоровью, подлежат возмещению страховщиком, застраховавшим гражданскую ответственность виновника ДТП, на основании ст. 12 Закона об ОСАГО, в связи с чем взыскание заявленных в указанной части сумм непосредственно с ответчика, как причинителя вреда, не основаны на законе.

Возложив ответственность за причиненный истцам в результате ДТП ущерб (за исключением компенсации морального вреда) на непосредственного причинителя вреда, судебные инстанции проигнорировали саму суть обязательного страхования ОСАГО, что повлекло нарушение прав ответчика, с которого в силу закона (п. 4 ст. 931 ГК РФ, ст. 12 Закона об ОСАГО) могут быть взысканы лишь убытки, превышающие предельный размер страховой суммы.

Ссылки суда в решении на то, что истец уже получил страховое возмещение в рамках прямого возмещения ущерба, являются несостоятельными и противоречат материалам дела, из которых следует, что страховое возмещение за причиненный в результате ДТП имущественный вред получено истцом в рамках договора КАСКО, заключенного с ООО "Ингосстрах", а не по прямому возмещению ущерба в рамках договора ОСАГО, который был заключен истцом с ООО "Первая страховая компания".

При этом, из ответа СПАО "РЕСО-Гарантия", в которой была застрахована гражданская ответственность ответчика, следует, что по факту ДТП за выплатой страхового возмещения никто не обращался.

Кроме того, заслуживают внимания доводы кассационной жалобы ответчика о том, что к участию в деле не был привлечен прокурор, в то время как в силу ч. 3 ст. 45 ГПК РФ его участие является обязательным по делам о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью.

Допущенные судами существенные нарушения норм процессуального и материального права явились основанием для отмены судебных постановлением с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Постановление президиума N 361 от 05 июля 2017 г.

7. Если со стороны покупателя допущено существенное нарушение условий договора купли-продажи недвижимости, которое повлекло для продавца такой ущерб, который лишил его того, на что он вправе был рассчитывать при заключении названного договора, в соответствии с п. 2 ст. 450 ГК РФ указанное обстоятельство может являться основанием для расторжения договора.

Н. обратился с иском к Б., действующей также в интересах несовершеннолетних детей, о расторжении договора купли-продажи недвижимого имущества и обязании его возвратить, ссылаясь на то, что ответчик допустила длительную просрочку исполнения обязательств по договору и не выразила намерения в дальнейшем оплачивать приобретённые объекты недвижимости.

Заочным решением Талдомского районного суда от 31 мая 2016 г. иск удовлетворен.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 12 сентября 2016 г. заочное решение суда отменено, вынесено новое решение об отказе в иске.

Президиум указал на допущенные апелляционным судом нарушения норм материального права.

Отменяя решение суда об удовлетворении иска, судебная коллегия указала, что спорный договор купли-продажи не предусматривал условий, определяющих случаи расторжения договора по требованию одной из сторон в судебном порядке с возвращением полученного сторонами по договору до момента его расторжения, а в Гражданском кодексе РФ отсутствуют нормы, позволяющие расторгнуть договор купли-продажи и аннулировать возникшие у покупателей право собственности на объект недвижимости в связи с неуплатой им покупной цены.

Однако выводы судебной коллегии сделаны без учета положений ст.ст. 549, 554, 555 ГК РФ, по смыслу которых существенными условиями договора являются предмет и цена продаваемого имущества.

В соответствии со ст. 450 ГК РФ изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами или договором. По требованию одной из сторон договор может быть изменен или расторгнут по решению суда только при существенном нарушении договора другой стороной, а также в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, другими законами или договором. При этом существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.

Согласно п. 2.1. заключенного между сторонами договора купли-продажи недвижимого имущества установлен следующий порядок оплаты стоимости объекта: часть суммы уплачивается покупателем за счет собственных средств, в срок до 1 февраля 2017 г. путем перечисления ежемесячно, не позднее 10 числа каждого месяца денежных средств в конкретном размере, начиная с августа 2015 г., оставшаяся часть стоимости объектов недвижимости выплачивается продавцу за счет средств материнского капитала в течение 4-х месяцев после государственной регистрации перехода права собственности по настоящему договору в УФСГРКиК по Московской области.

Переход права собственности Б. и её несовершеннолетних детей на спорное недвижимое имущество был зарегистрирован 24 августа 2015 г.

Решением ГУ-УПФ РФ N 21 по Москве и Московской области от 30 сентября 2015 г. Б. отказано в удовлетворении заявления о распоряжении средствами материнского капитала на улучшение жилищных условий и направлении средств на оплату по указанному договору купли-продажи, поскольку по представленным документам приобретается 1/2 доля жилого дома, а не изолированное помещение. Данное решение Б. не обжаловано.

Суд установил, что денежные средства по договору купли-продажи с Н. в полном объеме Б. не выплачены по причине того, что ей отказано в выдаче денежных средств материнского капитала, других средств для оплаты недвижимости ответчик не имеет, соответственно Н. не может рассчитывать на получение значительной части стоимости отчуждённого имущества, чем существенно нарушаются его законные права и имущественные интересы.

Это юридически значимое обстоятельство в возникших правоотношениях сторон, в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ, оставлено без внимания судом апелляционной инстанции.

Таким образом, со стороны покупателя Б. допущено существенное нарушение условий договора купли-продажи недвижимости, которое повлекло для продавца Н. такой ущерб, который лишил его того, на что он вправе был рассчитывать при заключении названного договора, что в соответствии с п. 2 ст. 450 ГК РФ может являться основанием для расторжения спорного договора купли-продажи.

Кроме того, в апелляционной жалобе на решение суда первой инстанции, Б. указывала на невозможность уплаты ею цены недвижимости по вине Н., поскольку, по мнению Б., истец не произвел раздел жилого дома, а продал 1/2 долю дома, в связи с чем ГУ-УПФ РФ N 21 по Москве и Московской области отказал ей в выдаче материнского капитала.

Однако указанное ответчиком обстоятельство не может ставиться в вину продавца за неисполнение покупателем условий договора.

Закон допускает нахождение недвижимого имущества, как в индивидуальной, так и в общей, в том числе долевой собственности, которым собственник вправе распорядиться по своему усмотрению, что и было сделано продавцом Н.

Правильное оформление сертификата и получение денежных средств материнского капитала, которыми согласно условиям договора должна была расплатиться покупатель за приобретаемую недвижимость, полностью зависело только от действий Б.

Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушение норм материального и процессуального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума N 388 от 26 июля 2017 г.

8. При определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, судам надлежит иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности представленных данных, предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела.

ООО "АФК-Инвест" обратилось с иском к О. о взыскании долга, ссылаясь на заключенный между сторонами 03 июля 2013 г. договор займа, по условиям которого общество перечислило ответчику 4 500 000 руб. Ответчик принял обязательство по возврату полученных средств в срок до 31 марта 2014 г. с уплатой процентов за пользование суммой займа в размере 16% годовых. Однако долг ответчиком не возращен.

Решением Балашихинского городского суда от 19 сентября 2016 г. в иске отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 11 января 2017 г. решение суда оставлено без изменения.

Президиум указал на допущенные судами нарушения норм материального и процессуального права.

Судом установлено, что в подтверждение исполнения условий договора по передаче ответчику денежных средств истцом представлено платежное поручение на сумму 4 500 000 р. Факт получения указанной суммы ответчик не оспаривал, но утверждал, что деньги получены от истца в счет оговоренных бонусов.

По заявлению ответчика о фальсификации договора займа от 03 июля 2013 г. суд назначил по делу судебную почерковедческую экспертизу, по заключению которой подписи под текстом договора займа на первой и второй страницах выполнены не О., а другим лицом. Имеющиеся совпадающие признаки не существенны, не устойчивы и на сделанный вывод не влияют, так как объясняются подражанием при выполнении исследуемых подписей.

Отказывая в иске, суды пришли к выводу о том, что доводы истца о наличии между сторонами правоотношений, основанных на договоре займе, не нашли своего доказательственного подтверждения.

Данные выводы судов сделаны с существенным нарушением норм процессуального права.

В соответствии с п. 2 ст. 307 ГК РФ обязательства возникают из договоров и других сделок, вследствие причинения вреда, вследствие неосновательного обогащения, а также из иных оснований, указанных в настоящем Кодексе.

Отношения, связанные с договором займа, регулируются нормами материального права, содержащимися в параграфе 1 главы 42 ГК РФ (ст. ст. 807 - 818).

В силу частей 1 и 2 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

Из приведенных выше норм права в их взаимосвязи следует, что при рассмотрении настоящего дела обязанность доказать надлежащими средствами (письменными и другими доказательствами, за исключением свидетельских показаний) факт заключения договора займа путем передачи суммы займа лежит на истце.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 10 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ N 3 (2015), утвержденным Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2015 г., при наличии возражений со стороны ответчика относительно природы возникшего обязательства следует исходить из того, что займодавец заинтересован в обеспечении надлежащих доказательств, подтверждающих заключение договора займа, и в случае возникновения спора на нем лежит риск недоказанности соответствующего факта.

В соответствии с ч. 2 ст. 71 ГПК РФ при непредставлении истцом письменного договора займа или его надлежащим образом заверенной копии вне зависимости от причин этого (в случаях утраты, признания судом недопустимым доказательством, исключения из числа доказательств и т.д.) истец лишается возможности ссылаться в подтверждение договора займа и его условий на свидетельские показания, однако вправе приводить письменные и другие доказательства, в частности расписку заемщика или иные документы.

К таким доказательствам может относиться, в частности, платежное поручение, подтверждающее факт передачи одной стороной определенной денежной суммы другой стороне. Такое платежное поручение подлежит оценке судом, исходя из объяснений сторон об обстоятельствах дела, по правилам, предусмотренным ст. 67 ГПК РФ, по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, с учетом того, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

При этом указание в одностороннем порядке плательщиком в платежном поручении договора займа в качестве основания платежа само по себе не является безусловным и исключительным доказательством факта заключения сторонами соглашения о займе и подлежит оценке в совокупности с иными обстоятельствами дела, к которым могут быть отнесены предшествующие и последующие взаимоотношения сторон, в частности их взаимная переписка, переговоры, товарный и денежный оборот, наличие или отсутствие иных договорных либо внедоговорных обязательств, совершение ответчиком действий, подтверждающих наличие именно заемных обязательств.

В настоящем деле из искового заявления и позиции ООО "АФК-Инвест" в ходе судебного разбирательства следует, что фактически законный интерес истца сводится к взысканию с ответчика денежных средств в сумме 4 500 000 руб., которые были переданы О. на условиях возвратности.

Ответчик, не оспаривая факт получения от истца указанной суммы, ссылался на наличие между сторонами иных правоотношений, а именно: на получение годового бонуса в качестве коммерческого директора ООО "АФК-Аудит", где он работал с 2010 по 2014 г. Такой позиции ответчик придерживался и в суде апелляционной инстанции, не исключая при этом право истца на взыскание полученных ответчиком сумм в качестве неосновательного обогащения, а также не отрицая осведомленность ответчика о том, что перечисление денежных средств будет оформляться в качестве займа.

Вышеуказанные обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, суды оставили без правовой оценки, сославшись лишь на недействительность письменного договора займа, представленного истцом в качестве одного из доказательств. Сведений о том, что между сторонами имелись иные внедоговорные или договорные обязательства, обязанность по доказыванию которых лежит на ответчике, материалы дела не содержат.

Также в силу положений ст. 67, 71, 195-198 ГПК РФ суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, а выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости. В противном случае нарушаются задачи и смысл судопроизводства, установленные ст. 2 названного кодекса.

Таким образом, не соглашаясь с квалификацией возникших между сторонами правоотношений, как отношений займа, судебные инстанции не учли, что при определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности представленных данных, предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела.

Поскольку в рассматриваемом случае факт перечисления истцом 4 500 000р. и получение их ответчиком является бесспорным, суду следовало установить, во исполнение каких конкретно обязательств истцом была предоставлена, а ответчиком принята названная сумма.

Допущенные судами существенные нарушения норм материального и процессуального права явились основанием для апелляционного определения и направления дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Постановление президиума N 391 от 26 июля 2017 г.

9. Статьей 13 Вводного закона к ЖК РФ предусмотрено, что граждане, состоящие на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма или имеющие право состоять на данном учете, не могут быть выселены из служебных жилых помещений и жилых помещений общежитий без предоставления других жилых помещений, если их выселение не допускалось законом до введения в действие ЖК РФ.

ФКУ "Вч" обратилось с иском к К. и её несовершеннолетним детям В.А.С. и В.И.С. о признании утратившими право пользования служебным жилым помещением, выселении и снятии с регистрационного учета, как лицам, не обладающим правами на проживание и пользование служебным помещением.

Ответчик заявила о пропуске истцом срока исковой давности.

Решением Можайского городского суда от 23 июня 2016 г. в иске отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 28 ноября 2016 г. решение суда изменено, из него исключен вывод суда о пропуске истцом срока исковой давности для обращения в суд. В остальной части решение суда оставлено без изменения.

Президиум указал на допущенные судами нарушения норм материального и процессуального права.

Судом установлено, что военнослужащему К.С.П. с женой К. на основании ордера от 26 июля 1999 г., выданного командиром в/ч, была предоставлена спорная служебная однокомнатная квартира временно, до окончания срока контракта.

В 2000 г. брак между К-ми расторгнут.

19 августа 2003 г. К.С.П. в связи окончанием контракта снят с регистрационного учета по указанной выше квартире и убыл на иное место жительства. К. осталась проживать в спорном жилом помещении, в котором в дальнейшем были зарегистрированы ее дети.

Согласно выписки из реестра федерального имущества, жилой дом, в котором расположено спорное жилое помещение, является федеральной собственностью и закреплен за войсковой частью. Данные о том, что спорная квартира утратила статус служебной, в материалах дела отсутствуют.

К. в трудовых отношениях с указанной войсковой частью не состоит. Из приобщенной к материалам дела копии трудовой книжки следует, что в период с июля 1998 г. по январь 2010 г. К. состояла в трудовых отношениях с в/ч 25711, с февраля 2010 г. по 31.10.2011 г. - с в/ч 52025, с апреля 2013 г. по март 2015 г. работала в НИЦ ЭТХ ФГКУ "12 ЦНИИ" Министерства обороны РФ. Сведений о том, что К. впоследствии состояла в трудовых отношениях с учреждениями Министерства обороны РФ, в материалах дела не имеется.

Проверяя законность судебного решения, судебная коллегия изменила решение суда, обоснованно исключив из него указание о пропуске срока исковой давности, принимая во внимание длящийся характер спорного правоотношения.

Между тем судами допущено неверное толкование и применение норм материального и процессуального права при разрешении спора.

По смыслу положений ч. 3 ст. 104 и ч. 1 ст. 103 ЖК РФ прекращение трудовых отношений с работодателем, предоставившим служебное жилое помещение, служит лишь основанием для прекращения договора найма служебного жилого помещения, но не влечет за собой автоматическое прекращение договора в момент увольнения сотрудника. Договор найма служебного жилого помещения сохраняет свое действие вплоть до его добровольного освобождения нанимателем, при отказе от которого гражданин подлежит выселению в судебном порядке с прекращением прав и обязанностей в отношении занимаемого жилья.

В силу ст. 13 Закона от 29.12.2004 г. N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" граждане, которые проживают в служебных жилых помещениях и жилых помещениях в общежитиях, предоставленных им до введения в действие ЖК РФ, состоят в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 51 ЖК РФ на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, или имеют право состоять на данном учете, не могут быть выселены из указанных жилых помещений без предоставления других жилых помещений, если их выселение не допускалось законом до введения в действие ЖК РФ.

Таким образом, ст. 13 Вводного закона дополняет определенный ч. 2 ст. 103 ЖК РФ перечень лиц, которые не могут быть выселены из специализированных помещений без предоставления им других жилых помещений.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 43 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 02.07.2009 г. N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации", судам следует учитывать, что ст. 13 Вводного закона предусмотрены дополнительные гарантии для граждан, проживающих в служебных помещениях и жилых помещениях общежития, предоставленных им до введения в действие ЖК РФ. В соответствии с названной статьей указанные граждане, состоящие на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма (ч. 1 ст. 51 ЖК РФ) или имеющие право состоять на данном учете (ч. 2 ст. 52 ЖК РФ), не могут быть выселены из служебных жилых помещений и жилых помещений общежитий без предоставления других жилых помещений, если их выселение не допускалось законом до введения в действие ЖК РФ. Категории граждан, выселяемых из служебных помещений и общежитий с предоставлением другого жилого помещения, были определены статьями 108 и 110 Жилищного кодекса РСФСР.

В соответствии с п. 12 ч. 1 ст. 108 Жилищного кодекса РСФСР не подлежали выселению из служебных жилых помещений без предоставления другого жилого помещения одинокие лица, проживающие вместе с несовершеннолетними детьми.

Разрешая вопрос об отнесении ответчика к категории лиц, на которых распространяются дополнительные гарантии, предусмотренные ст. 13 Вводного Закона, суд установил, что К. на момент вступления в действие ЖК РФ являлась одинокой матерью с проживающим вместе с ней несовершеннолетним сыном 2003 г.р., в связи с чем пришел к выводу о невозможности ее выселения без предоставления другого жилого помещения.

Между тем судами не учтено, что из содержания приведенных положений статьи 13 Вводного закона следует, что право на дополнительные гарантии, то есть невозможность выселения граждан из служебных помещений без предоставления другого жилого помещения, должно возникнуть у лиц, названных в ст. 108 ЖК РСФСР, к моменту введения в действие ЖК РФ. В этом случае к спорным правоотношениям положение ст. 108 Жилищного кодекса РСФСР применяются и после введения в действие ЖК РФ при наличии других обязательных условий (граждане должны состоять на учете нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, либо иметь право состоять на таком учете). Если же лицо не приобрело право на дополнительные гарантии, предусмотренные этой статьей, то на него положения данной нормы не распространяются.

По данному делу одним из юридически значимых и подлежащих доказыванию обстоятельств являлось выяснение наличия совокупности предусмотренных ст. 13 Вводного Закона условий, при которых К. с детьми не может быть выселена из занимаемого служебного жилого помещения без предоставления другого жилья. Следовательно, суду надлежало выяснить, обладала ли К. к моменту введения в действие ЖК РФ (1 марта 2005 г.) статусом лица, названного в ст. 108 Жилищного кодекса РСФСР.

Сославшись на то, что истец не представил доказательств об отсутствии у ответчиков права состоять на учете нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договору социального найма, судебная коллегия неверно распределила бремя доказывания, поскольку обязанность доказать наличие права на спорное жилое помещение в данном случае лежит на ответчике, возражавшем против иска о признании утратившими право пользования служебным жилым помещением и выселении.

Существенные нарушения, допущенные судами, явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума N 412 от 09 августа 2017 г.

10. При признании сделки недействительной на основании п. 3 ст. 35 Семейного кодекса РФ закон не возлагает на супруга, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение сделки не было получено, обязанность доказывать факт того, что другая сторона в сделке по распоряжению недвижимостью или в сделке, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, знала или должна была знать об отсутствии такого согласия.

Ч. обратился с иском к бывшей супруге М., ООО "Микрофинансовая организация" о разделе нажитого в браке жилого дома и построек, признании недействительными договора ипотеки, заключенного между ООО "Микрофинансовая организация" и М., и закладной на земельный участок и жилой дом.

Представитель ООО "Микрофинансовая организация" иск не признал, заявил о пропуске срока исковой давности.

Решением Павлово-Посадского городского суда от 19 декабря 2016 г. иск удовлетворен.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 29 марта 2017 г. решение суда отменено, по делу вынесено новое решение: произведен раздел совместно нажитого имущества, за Ч. признано право собственности на 1/2 долю жилого дома с прекращением права собственности М. на указанную долю, в остальных требованиях отказано.

Президиум указал на нарушения, допущенные судом апелляционной инстанции.

Судом установлено, что М. и Ч. состояли в браке с 2 октября 2009 г.

На основании свидетельства о праве на наследство по закону от 2 ноября 2004 г. М. являлась собственником спорного земельного участка и жилого дома.

Согласно техническому и кадастровому паспортам за 2012 г. жилой дом под лит. "А" площадью 24,1 кв. м. был полностью снесен, на земельном участке возведен новый жилой дом под лит. лит. "Б, Б1" общей площадью 156,5 кв. м. с указанием года ввода в эксплуатацию - 2012.

12 июля 2012 г. за М. зарегистрировано право собственности на жилой дом под лит.лит. "Б, Б1" названной площади.

19 января 2015 г. между М. и с ООО "Микрофинансовая организация" заключен договор займа на сумму 4 800 000 руб. сроком на 12 месяцев под 42% годовых, а также договор об ипотеке жилого дома и земельного участка. При заключении сделки М. представила займодавцу нотариальное заявление о том, что она на момент приобретения дома и участка в браке не состояла.

Брак между М. и Ч. расторгнут решением мирового судьи 1 октября 2016 г.

Удовлетворяя иск, суд счел установленным, что супруги построили жилой дом в 2010 г., ввели его в эксплуатацию в 2012 г., следовательно, жилой дом построен сторонами в период брака и является общим имуществом супругов.

Признавая недействительными договор ипотеки и закладную, суд пришел к выводу о том, что в нарушение ст. 35 СК РФ не было получено нотариально удостоверенного согласия истца на передачу в залог недвижимого имущества.

Суд также указал, что займодавцу было известно о нахождении М. в браке, поскольку при заключении договора ипотеки ею был представлен паспорт с соответствующей отметкой о семейном положении.

Доводы ответчика о пропуске Ч. срока исковой давности судом были отклонены с указанием на то, что ему не было известно о заключении договора ипотеки.

Отказывая в удовлетворении требований о признании недействительными договора ипотеки и закладной, судебная коллегия указала, что на основании п. 3 ст. 253 ГК РФ данные сделки могут быть признаны недействительными только, если будет доказано, что М. и кредитор действовали недобросовестно, заведомо зная об отсутствии согласия Ч. на заключение договора, а доказательств, подтверждающих данные обстоятельства, истцом не представлено.

Президиум не согласился с выводом суда апелляционной инстанции и указал, что в соответствии со ст. 253 ГК РФ распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом (п. 2). Каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом (п. 3).

Пунктом 4 ст. 253 Кодекса предусмотрено, что правила настоящей статьи применяются постольку, поскольку для отдельных видов совместной собственности настоящим Кодексом или другими законами не установлено иное.

В частности, иные правила устанавливает п. 3 ст. 35 Семейного кодекса РФ, в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных отношений, согласно которому для совершения одним из супругов сделки по распоряжению недвижимостью и сделки, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга.

Из системного толкования изложенных положений следует, что для определения нормы материального права, применимой к спорным правоотношениям, суду необходимо установить юридически значимые обстоятельства: совершена ли оспариваемая сделка в период брака либо она совершена бывшим супругом после его расторжения.

При совершении одним из супругов в период брака сделки, требующей регистрации в установленном законом порядке, к правоотношениям подлежат применению положения Семейного кодекса РФ, согласно абз. 2 п. 3 ст. 35 которого супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки.

Таким образом, при признании сделки недействительной на основании п. 3 ст. 35 СК РФ закон не возлагает на супруга, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение сделки не было получено, обязанность доказывать факт того, что другая сторона в сделке по распоряжению недвижимостью или в сделке, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, знала или должна была знать об отсутствии такого согласия.

Между тем суд апелляционной инстанции, разрешая спор, не установил, когда расторгнут брак между Ч. и М., документы об этом в материалах гражданского дела отсутствуют.

Материалы дела не содержат сведений о том, что Ч. знал о состоявшихся между его супругой и ООО "Микрофинансовая организация" договорах займа и ипотеки, нотариально удостоверенного согласия на передачу в залог общего совместного имущества в соответствии с п. 3 ст. 35 СК РФ Ч. не давал.

Судом апелляционной инстанции также не учтено, что в соответствии со ст. 7 ФЗ от 16.07.1998 N 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)" на имущество, находящееся в общей совместной собственности (без определения доли каждого из собственников в праве собственности), ипотека может быть установлена при наличии согласия на это всех собственников. Согласие должно быть дано в письменной форме, если федеральным законом не установлено иное.

Земельное законодательство основано на принципе единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, согласно которому все прочно связанные с земельными участками объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев, установленных федеральными законами (пп. 5 п. 1 ст. 1 Земельного кодекса Российской Федерации).

В соответствии с абз. 4 подп. 2 п. 4 ст. 35 Земельного кодекса РФ (в редакции, действовавшей на момент возникновения правоотношений) отчуждение доли в праве собственности на здание, строение, сооружение, находящиеся на земельном участке, принадлежащем на праве собственности нескольким лицам, влечет за собой отчуждение доли в праве собственности на земельный участок, размер которой пропорционален доле в праве собственности на здание, строение, сооружение.

Пунктом 1 ст. 273 ГК РФ также закреплен принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов недвижимости, провозглашенный ЗК РФ, в соответствии с этими нормами при переходе права собственности (независимо от способа перехода) на здание или сооружение, принадлежавшее собственнику земельного участка, на котором оно находится, к приобретателю здания или сооружения переходит право собственности на земельный участок, занятый зданием или сооружением и необходимый для его использования, если иное не предусмотрено законом.

Указанные требования закона судом также оставлены без внимания и не учтено, что в связи с переходом к Ч. права собственности на долю возведенного в период брака с М. жилого дома, к истцу также перешло право собственности на соответствующую часть земельного участка. Принимая во внимание, что право собственности на объекты недвижимости у истца возникло не позднее 2012 г., а сделка по ипотеке и закладная имели место в 2015 г., в случае, если брак между Ч. и М. на дату заключения М. сделок не был расторгнут, то на совершение указанных сделок требовалось нотариально удостоверенное согласие истца.

Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм материального и процессуального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Постановление президиума N 422 от 16 августа 2017 г.

11. В случае, если в акте, свидетельстве или другом документе, устанавливающих или удостоверяющих право гражданина на земельный участок, предоставленный ему до введения в действие ЗК РФ для ведения личного подсобного, дачного хозяйства, огородничества, садоводства, индивидуального гаражного или индивидуального жилищного строительства, не указано право, на котором предоставлен такой земельный участок, или невозможно определить вид этого права, такой земельный участок считается предоставленным указанному гражданину на праве собственности, за исключением случаев, если в соответствии с федеральным законом такой земельный участок не может предоставляться в частную собственность.

К.Н.В. обратилась с иском к К.С.Л., администрации г.о. Электрогорск о включении земельного участка в наследственную массу и признании права собственности на земельный участок в порядке наследования. О выделении данного участка мужу, умершему в 2003 г., ей было известно, спорным земельным участком она пользовалась, как огородом.

Решением Павлово-Посадского городского суда от 19 января 2017 г. в удовлетворении иска отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 29 марта 2017 г. решение суда оставлено без изменения.

Президиум указал на допущенные судами нарушения норм материального и процессуального права.

Судом установлено, что постановлением Главы администрации г. Электрогорск Павлово-Посадского района от 25 ноября 1993 г. К.Л.П. был выделен земельный участок площадью 1200 кв. м. для строительства индивидуального жилого дома в юго-западном районе г. Электрогорска.

Наследниками по закону первой очереди, обратившимися к нотариусу с заявлениями о принятии наследства после смерти К.Л.П., наступившей 10 марта 2003 г., являются жена - К.Н.В. и сын - К.C.Л. 30 сентября 2003 г. им были выданы свидетельства о праве на наследство по закону к имуществу умершего К.Л.П. по 1/2 доле каждому. Ввиду отсутствия правоустанавливающих документов спорный участок в наследственную массу включён не был.

Судом установлено также, что на данном земельном участке, предоставленном наследодателю истца в 1993 г. для строительства индивидуального жилого дома, капитальное строение не возводилось.

В деле представлен акт осмотра спорного земельного участка с фототаблицей, составленный 18 января 2017 г. представителями администрации г.о. Электрогорск, в котором отражено, что обследуемый участок фактически расположен в г. Электрогорск район Юго-Западный. На нем имеются лёгкие хозяйственные постройки, участок не огорожен, расчищен от старых дикорастущих деревьев и кустарников. Имеются признаки использования земельного участка под огород.

Отказывая в иске, суд, ссылаясь на положения статей 218, 1112 ГК РФ, п. 9.1 ст. 3 ФЗ от 25.10.2001 г. N 137-ФЗ "О введении в действие Земельного кодекса РФ", а также разъяснения, содержащиеся в п. 82 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 г. N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", исходил из того, что оснований для включения спорного земельного участка в наследственную массу после смерти К.Л.П. не имеется, поскольку при жизни наследодатель своим правом на регистрацию права собственности не воспользовался, с заявлением о получении в собственность спорного участка в установленном порядке не обращался, доказательств наличия жилого дома или иных построек на спорном участке на момент смерти наследодателя не представлено.

Судебная коллегия, указав также на отсутствие доказательств того, что наследодатель при жизни обладал правом собственности либо правом пожизненного наследуемого владения на спорный участок, согласилась с решением суда.

Президиум указал, что выводы судов основаны на неправильном применении норм материального права.

В соответствии с ч. 1 ст. 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

Согласно ст. 1181 ГК РФ принадлежавшие наследодателю на праве собственности земельный участок или право пожизненного наследуемого владения земельным участком входит в состав наследства и наследуется на общих основаниях, установленных Кодексом. На принятие наследства, в состав которого входит указанное имущество, специальное разрешение не требуется.

Согласно ст. 6 ЗК РСФСР от 25 апреля 1991 г. (в редакции, действовавшей на момент предоставления спорного земельного участка) земли, находящиеся в государственной собственности, могли передаваться Советами народных депутатов в соответствии с их компетенцией в пользование, пожизненное наследуемое владение и собственность, за исключением случаев, предусмотренных законодательством РСФСР и республик, входящих в состав РСФСР.

В соответствии с абз. 3 ст. 7 ЗК РСФСР (в редакции, действовавшей на момент предоставления спорного земельного участка) передача земельных участков в собственность граждан производилась местными Советами народных депутатов за плату и бесплатно.

В соответствии с п. 9.1 ст. 3 ФЗ от 25 октября 2001 г. N 137-ФЗ "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" если земельный участок предоставлен до введения в действие ЗК РФ для ведения личного подсобного, дачного хозяйства, огородничества, садоводства, индивидуального гаражного или индивидуального жилищного строительства на праве пожизненного наследуемого владения или постоянного (бессрочного) пользования, гражданин, обладающий таким земельным участком на таком праве, вправе зарегистрировать право собственности на такой земельный участок, за исключением случаев, если в соответствии с федеральным законом такой земельный участок не может предоставляться в частную собственность (абз. 1).

В случае, если в акте, свидетельстве или другом документе, устанавливающих или удостоверяющих право гражданина на земельный участок, предоставленный ему до введения в действие ЗК РФ для ведения личного подсобного, дачного хозяйства, огородничества, садоводства, индивидуального гаражного или индивидуального жилищного строительства, не указано право, на котором предоставлен такой земельный участок, или невозможно определить вид этого права, такой земельный участок считается предоставленным указанному гражданину на праве собственности, за исключением случаев, если в соответствии с федеральным законом такой земельный участок не может предоставляться в частную собственность (абз. 2).

Поскольку в постановлении Главы администрации г. Электрогорск от 25 ноября 1993 г. не указан вид права, на котором К.Л.П. был предоставлен спорный земельный участок, то в силу приведенного абз. 2 п. 9.1 ст. 3 ФЗ от 25 октября 2001 г. N 137-ФЗ "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" спорный участок следует считать предоставленным наследодателю на праве собственности, в связи с чем данный участок подлежал включению в наследственную массу.

Ссылки суда на положения п. 82 вышеуказанного постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 г. являются ошибочными, поскольку указанные разъяснения не применимы к возникшим между сторонами правоотношениям. В названном пункте Пленума содержатся разъяснения по вопросу наследования земельного участка, предоставленного наследодателю на праве постоянного (бессрочного) пользования. Между тем, в постановлении администрации о предоставлении К.Л.П. спорного участка для строительства дома, вид права на земельный участок не указан.

Вместе с тем в постановлении администрации не содержится указание о временном предоставлении земельного участка. Напротив, вид разрешённого использования земельного участка (под индивидуальное жилищное строительство) предполагает постоянный характер пользования землей.

Администрация г/о Электорогорск возражений против заявленных истцом прав на земельный участок не высказала.

Допущенные судами существенные нарушения норм права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Постановление президиума N 426 от 16 августа 2017 г.

12. Исполнение судебных постановлений по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации производится по правилам главы 24.1 Бюджетного кодекса Российской Федерации и только по предъявлении исполнительного документа к исполнению, иной порядок выплаты бюджетных денежных средств законодательством не предусмотрен.

П-вы обратились в суд с заявлением в порядке ст. 208 ГПК РФ об индексации присужденных им денежных сумм, ссылаясь на вступившее в законную силу 11 сентября 2013 г. решение Долгопрудненского городского суда, которым с Министерства имущественных отношений Московской области в их пользу взыскана стоимость изымаемого имущества - земельного участка и жилого дома в размере по 3619623 руб. каждому. Указанная денежная сумма получена ими только 26 августа 2015 г.

Определением Долгопрудненского городского суда от 14 декабря 2016 г. в удовлетворении заявления П-х отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 20 февраля 2017 г. определение суда отменено, по делу вынесено новое определение о взыскании с Министерства имущественных отношений Московской области в пользу П-вых индексации присужденной денежной суммы за период с 26 апреля 2013 г. по 23 июня 2015 г. в размере 985973,59 руб. каждому.

Президиум указал на допущенные апелляционным судом нарушения норм процессуального права.

Суд апелляционной инстанции, удовлетворяя заявление П-вых, исходил из того, что предусмотренная ст. 208 ГПК РФ индексация присужденных судом денежных сумм производится с момента принятия судом решения до его фактического исполнения, выступает в качестве механизма, позволяющего возместить потери взыскателя в период исполнения судебного решения, не является мерой гражданской или иной ответственности.

Однако судом апелляционной инстанции не учтено, что абз. 2 ст. 10 БК РФ к бюджетам бюджетной системы Российской Федерации относятся, в том числе, бюджеты субъектов РФ. Порядок и срок исполнения судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы РФ регулируются главой 24.1 БК РФ.

В силу пунктов 1 и 2 ст. 242.1 БК РФ исполнение судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы РФ производится в соответствии с данным кодексом на основании исполнительных документов (исполнительный лист, судебный приказ) с указанием сумм, подлежащих взысканию в валюте РФ, а также в соответствии с установленными законодательством РФ требованиями, предъявляемыми к исполнительным документам, срокам предъявления исполнительных документов, перерыву срока предъявления исполнительных документов, восстановлению пропущенного срока предъявления исполнительных документов.

К исполнительному документу (за исключением судебного приказа), направляемому для исполнения судом по просьбе взыскателя или самим взыскателем, должны быть приложены копия судебного акта, на основании которого он выдан, а также заявление взыскателя с указанием реквизитов банковского счета взыскателя (реквизитов банковского счета взыскателя при предъявлении исполнительного документа в порядке, установленном статьей 242.2 данного кодекса), на который должны быть перечислены средства, подлежащие взысканию. Заявление подписывается взыскателем либо его представителем с приложением доверенности или нотариально удостоверенной копии доверенности или иного документа, удостоверяющего полномочия представителя.

В соответствии с абз. 1 ч. 1 ст. 428 ГПК РФ исполнительный лист выдается судом взыскателю после вступления судебного постановления в законную силу, за исключением случаев немедленного исполнения, если исполнительный лист выдается немедленно после принятия судебного постановления. Исполнительный лист выдается взыскателю или по его просьбе направляется судом для исполнения.

Из приведенного правового регулирования следует, что исполнительный лист выдается судом взыскателю после вступления судебного постановления в законную силу, а положения Бюджетного кодекса РФ не предусматривают добровольное исполнение вступивших в законную силу судебных постановлений по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы РФ до предъявления судом по просьбе взыскателя или самим взыскателем исполнительного листа к исполнению в соответствии со статьей 242.1 БК РФ и с соблюдением требований, предусмотренных данной нормой.

Таким образом, процедура исполнения судебного решения, предусматривающая взыскание бюджетных средств, не может быть начата без непосредственного волеизъявления лица, в чью пользу взыскиваются денежные средства.

Судом установлено, что с заявлением о выдаче исполнительных листов либо об их направлении для исполнения П-вы в суд не обращались.

В соответствии с п. 1 ст. 242.1 и п. 6 ст. 242.2 БК РФ срок исполнения судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы РФ не может превышать трех месяцев со дня поступления исполнительных документов на исполнение с обязательным приложением документов, названных в п. 2 ст. 242.1 БК РФ.

Между тем при разрешении заявления П-х об индексации денежных сумм, взысканных на основании судебного постановления с Министерства имущественных отношений Московской области, суд апелляционной инстанции не учел, что исполнение судебных постановлений по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы РФ производится по правилам главы 24.1 БК РФ и только по предъявлении исполнительного документа к исполнению, иной порядок выплаты бюджетных денежных средств законодательством не предусмотрен.

Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм права явились основанием для отмены апелляционного определения и оставления в силе судебного акта первой инстанции.

Постановление президиума N 429 от 16 августа 2017 г.

13. Если страховая выплата по обязательному страхованию не может быть осуществлена вследствие применения к страховщику процедуры банкротства, в счет возмещения вреда, причиненного имуществу потерпевшего, компенсационная выплата осуществляется профессиональным объединением страховщиков.

О. обратился с иском к З. и Российскому Союзу Автостраховщиков (РСА) о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, компенсационной выплаты, компенсации морального вреда, судебных расходов.

Решением Одинцовского городского суда от 27 апреля 2016 г. с З. в пользу О. взысканы проценты за пользование чужими денежными средствами - 65374,53 руб., расходы по отправке телеграммы - 470,82 руб. и оплате госпошлины. С РСА в пользу О. взыскана компенсационная выплата 120 000 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 16 января 2017 г. решение суда изменено в части размера компенсационной выплаты: с РСА в пользу О. взыскана компенсационная выплата 23 798 рубля. В остальной части решение суда оставлено без изменения.

Президиум указал на допущенные апелляционным судом нарушения норм материального и процессуального права.

Судом установлено, что в 2013 г. произошло ДТП с участием трех автомобилей под управлением Ж., Б. и О.

Виновным в ДТП признан водитель Ж., лишенный на тот момент права управления автомобилем постановлением мирового судьи.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 17 сентября 2014 г. отменено решение Одинцовского городского суда от 08 июля 2014 г., которым причиненный О. в результате ДТП ущерб был взыскан с виновника - Ж., по делу постановлено новое решение, которым сумма ущерба 495 405 руб. взыскана с З., как собственника автомобиля, которым управлял Ж.

Решением Хорошевского районного суда г. Москвы от 09 декабря 2014 г. со страховой компании ОАО "РСТК", в которой была застрахована гражданская ответственность Ж., в пользу О. взыскано 120 000 руб., из которых 80 000 руб. - страховое возмещение, неустойка 10 000 руб., расходы на оплату юридических услуг - 15 000 руб., штраф 15 000 руб.

Решением Арбитражного суда Московской области от 19 июня 2015 г. ОАО "РСТК" признано банкротом.

Истец обратился в РСА за компенсационной выплатой, однако получил отказ.

Разрешая требования истца в части взыскания компенсационной выплаты, судебные инстанции, руководствуясь п. "а" ч. 2 ст. 18 ФЗ от 25.04.2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", пришли к правильному выводу о том, что после взыскания в судебном порядке в пользу О. страхового возмещения со страховой компании и последующего введения в отношении страховщика процедуры банкротства, у истца наступает право на получение компенсационной выплаты с РСА. Суд первой инстанции взыскал с РСА в пользу истца в счет компенсационной выплаты 120 000 руб.

Изменяя постановленное судом в указанной части решение и уменьшая размер взысканной компенсационной выплаты, судебная коллегия, ссылаясь на положения п. 6 ст. 14.1 Закона об ОСАГО, согласно которому в случае исключения страховщика, застраховавшего гражданскую ответственность лица, причинившего вред, из соглашения о прямом возмещении убытков или введения в отношении такого страховщика в соответствии с законодательством РФ процедур, применяемых в деле банкротстве, либо в случае отзыва у него лицензии на осуществление страховой деятельности страховщик, осуществивший прямое возмещение убытков, вправе требовать у профессионального объединения страховщиков осуществления компенсационной выплаты в размере, установленном соглашением о прямом возмещении убытков, пришла к выводу, что в соответствии с утвержденным постановлением президиума РСА от 13 января 2015 г. соглашением о прямом возмещении убытков (далее - Соглашение) средняя сумма страховой выплаты для легкового транспортного средства иностранного производства на территории г. Москвы и Московской области составляет 23 798 руб. Под данную категорию подходит и автомобиль истца.

Данный вывод судебной коллегии не основан на законе.

В соответствии с подпунктом "а" п. 2 ст. 18 Закона об ОСАГО в случаях, если страховая выплата по обязательному страхованию не может быть осуществлена вследствие применения к страховщику процедуры банкротства, в счет возмещения вреда, причиненного имуществу потерпевшего, профессиональным объединением страховщиков осуществляется компенсационная выплата.

Согласно п. 1 ст. 19 названного Закона рассмотрение требований потерпевших о компенсационных выплатах, осуществление компенсационных выплат могут проводить страховщики, действующие за счет профессионального объединения на основании заключенных с ними договоров.

РСА является некоммерческой организацией, представляющей собой единое общероссийское профессиональное объединение, основанное на принципе обязательного членства страховщиков, осуществляющих обязательное страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств, и действующее в целях обеспечения их взаимодействия, формирования и контроля исполнения правил профессиональной деятельности при осуществлении обязательного страхования.

По смыслу п. 2 указанной статьи к отношениям между потерпевшим и РСА по поводу компенсационных выплат по аналогии применяются правила, установленные законодательством РФ для отношений между выгодоприобретателем и страховщиком по договору обязательного страхования.

В силу п. 1 ст. 26.1 Закона об ОСАГО, соглашение о прямом возмещении убытков заключается между членами профессионального объединения страховщиков и профессиональным объединением страховщиков. Таким соглашением определяются порядок и условия расчетов между страховщиком, осуществившим прямое возмещение убытков, и страховщиком, который застраховал гражданскую ответственность лица, причинившего вред, а также между страховщиком, осуществившим прямое возмещение убытков, или страховщиком, который застраховал гражданскую ответственность потерпевшего, и профессиональным объединением страховщиков в случаях, предусмотренных ст. 14.1 настоящего Федерального закона.

Следовательно, порядок расчетов, установленный Соглашением, не может быть применен к правоотношениям, возникшим между потерпевшим (выгодоприобретателем) и РСА.

Кроме того, судебной коллегией оставлено без внимания, что в настоящем деле истец обращался с требованием о компенсационной выплате, полагающейся ему не в порядке прямого возмещения убытка, а к страховой компании причинителя вреда.

В абзаце 2 ч. 2 ст. 19 ФЗ N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (в редакции, действовавшей на дату ДТП) размер компенсационных выплат при наличии вреда имуществу одного потерпевшего был установлен в 120000 руб.

Указанные компенсационные выплаты уменьшаются на сумму частичного возмещения вреда, равную сумме произведенного страховщиком и (или) ответственным за причиненный вред лицом.

Таким образом, юридически значимым и подлежащими установлению по настоящему делу являются обстоятельства, касающиеся размера причиненного истцу в результате ДТП ущерба и сумм, взысканных в его пользу с лица, ответственного за причиненный вред.

Вступившим в законную силу решением Хорошевского районного суда г. Москвы от 09 декабря 2014 г. размер страхового возмещения, подлежащего выплате О. страховой компанией, застраховавшей гражданскую ответственность причинителя вреда, определен в 80 000 руб.

По делу также установлено, что часть материального ущерба, причиненного повреждением принадлежащего истцу автомобиля, взыскана с З.

Снижая размер компенсационной выплаты, судебная коллегия не применила положения п. 2 ст. 19 Закона об ОСАГО, не привела правового обоснования для уменьшения компенсационной выплаты ниже суммы страхового возмещения, определенной к взысканию в пользу истца решением Хорошевского районного суда г. Москвы. Равно судебная коллегия не установила, что вред, причиненный истцу при ДТП, полностью возмещен З.

От выяснения данных обстоятельств и, как следствие, установления наличия или отсутствия оснований для взыскания с РСА в пользу истца компенсационной выплаты, зависело правильное разрешение спора.

Допущенные судом существенные нарушения норм материального и процессуального права явились основанием для отмены апелляционного определения в части заявленных О. требований к РСА о взыскании компенсационной выплаты, с направлением дела в отмененной части на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Постановление президиума N 441 от 23 августа 2017 г.

14. Для назначения лицу социальной пенсии по случаю потери кормильца необходимо, чтобы это лицо одновременно являлось нетрудоспособным, членом семьи умершего кормильца и состояло на его иждивении.

Л., действующая в интересах несовершеннолетнего А., обратилась с иском к ГУ-УПФ РФ N 19 по г. Москве и Московской области о назначении пенсии по случаю потери кормильца, ссылаясь на то, что А. является ребенком, потерявшим обоих родителей, оставшимся без попечения родителей, который имеет право на получение социальной пенсии по случаю потери кормильца.

Решением Электростальского городского суда от 24 октября 2016 г. в удовлетворении иска отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 22 марта 2017 г. решение суда отменено, принято новое решение об удовлетворении иска.

Президиум указал на допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального права.

Согласно акту об обнаружении ребенка от 10 февраля 2004 г. в МУЗ "ЭЦНБ" был доставлен мальчик по имени Саша, без документов.

16 марта 2004 г. в Электростальском отделе ЗАГСа составлена запись акта о рождении N 244 в отношении А., родившегося 27 августа 2000 г. в г. Москве. Рождение зарегистрировано по заявлению Управления образования о рождении найденного ребенка от 16 марта 2004 года.

В актовой записи в сведениях об отце и матери проставлены прочерки. В выданном свидетельстве о рождении А. в графах "отец" и "мать" стоят прочерки.

Постановлением главы г.о. Электросталь от 18 мая 2007 г. в интересах несовершеннолетнего А. создана приемная семья с приемными родителями Л-выми, принимающими на воспитание оставшегося без попечения родителей несовершеннолетнего А.

На основании договора от 24 мая 2013 г. отдел опеки и попечительства Министерства образования Московской области передал, а приемные родители Л-вы приняли на возмездной основе на воспитание А.

18 октября 2016 г. несовершеннолетний А. обратился в ГУ-УПФ РФ N 19 по г. Москве и Московской области за назначением социальной пенсии по случаю потери кормильца в соответствии с п. 3 ч. 1 и ч. 3 ст. 11 ФЗ от 15 декабря 2001 г. N 166-ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации", в чем ему было отказано.

Удовлетворяя иск, судебная коллегия пришла к выводу о том, что из прямого толкования ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации" следует, что право на получение пенсии по потере кормильца имеет ребенок, потерявший одного или обоих родителей, и при этом, не имеет значения, каким образом ребенок потерял родителей, оставшись без их попечения.

Вывод суда апелляционной инстанции сделан без учета требований ч. 1 ст. 10 ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации" от 28.12.2013 N 400-ФЗ, в соответствии с которой пенсия по государственному пенсионному обеспечению - ежемесячная государственная денежная выплата, право на получение, которой определяется в соответствии с условиями и нормами, установленными настоящим Федеральным законом, и которая предоставляется гражданам, в том числе, в случае потери кормильца. Нетрудоспособные члены семьи умершего кормильца, бывшие на его иждивении (за исключением лиц, совершивших умышленное уголовно наказуемое деяние, повлекшее за собой смерть кормильца и установленное в судебном порядке), имеют право на страховую пенсию по случаю потери кормильца. Одному из родителей, супругу или другим членам семьи эта пенсия назначается независимо от того, были ли они на иждивении умершего кормильца.

Социальная пенсия - один из видов пенсий по государственному пенсионному обеспечению (пп. 5 п. 1 ст. 5 Закона от 15.12.2001 N 166-ФЗ). Она включает, в том числе, социальную пенсию по случаю потери кормильца, получателями которой могут быть дети в возрасте до 18 лет, а также старше этого возраста, обучающиеся по очной форме по основным образовательным программам в образовательных организациях, до окончания ими такого обучения, но не дольше чем до достижения ими возраста 23 лет, потерявшие одного или обоих родителей, и дети умершей одинокой матери.

Порядок назначения пенсии по потере кормильца в зависимости от ее вида (социальная, страховая) законодатель не меняет, и связывает именно с потерей имевшегося кормильца и указанными в норме обстоятельствами (социальная - отсутствие у умершего застрахованного лица страхового стажа либо в случае совершения нетрудоспособными членами семьи умершего кормильца уголовно наказуемого деяния, повлекшего за собой смерть кормильца и установленного в судебном порядке).

В действующем российском законодательстве термин "родители" имеет единственное значение, под которым подразумеваются биологические мать и отец ребенка и (или) лица, сведения о которых внесены как о матери и об отце в актовую запись о рождении ребенка, поскольку в силу ст. 47 СК РФ права и обязанности родителей и детей основываются на происхождении детей, удостоверенном в установленном законом порядке.

Таким порядком, согласно ФЗ от 15 ноября 1997 г. N 143-ФЗ "Об актах гражданского состояния", является государственная регистрация рождения (глава II), в результате чего происхождение ребенка становится юридическим фактом и порождает правовые последствия; на основании регистрации выдается свидетельство о рождении ребенка (статья 23), которое является доказательством происхождения ребенка от указанных в нем родителей (родителя).

В ст. 1 ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" содержатся понятия "дети-сироты" и "дети, оставшиеся без попечения родителей", а именно: дети-сироты - лица в возрасте до 18 лет, у которых умерли оба или единственный родитель; дети, оставшиеся без попечения родителей, - лица в возрасте до 18 лет, которые остались без попечения единственного родителя или обоих родителей в связи с лишением их родительских прав, ограничением их в родительских правах, признанием родителей безвестно отсутствующими, недееспособными (ограниченно дееспособными), объявлением их умершими, установлением судом факта утраты лицом попечения родителей, отбыванием родителями наказания в учреждениях, исполняющих наказание в виде лишения свободы, нахождением в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, уклонением родителей от воспитания своих детей или от защиты их прав и интересов, отказом родителей взять своих детей из образовательных организаций, медицинских организаций, организаций, оказывающих социальные услуги, а также в случае, если единственный родитель или оба родителя неизвестны, в иных случаях признания детей оставшимися без попечения родителей в установленном законом порядке.

Этой же нормой установлено, что лица из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей - лица в возрасте от 18 до 23 лет, у которых, когда они находились в возрасте до 18 лет, умерли оба или единственный родитель, а также которые остались без попечения единственного или обоих родителей.

Из анализа вышеуказанных норм права следует, что правовое регулирование назначения социальной пенсии по случаю потери кормильца направлено на предоставление источника средств к существованию детям, лишившимся этого источника в связи со смертью родителей, которые в силу закона обязаны содержать своих несовершеннолетних детей, при этом для назначения лицу социальной пенсии по случаю потери кормильца необходимо наличие следующих условий: лицо является нетрудоспособным; является членом семьи умершего кормильца; состояло на иждивении умершего кормильца.

Суд апелляционной инстанции не учел, что в свидетельстве о рождении А. отсутствуют сведения о родителях, соответственно, отсутствует и факт их смерти, несовершеннолетний А. никогда не являлся членом семьи умершего кормильца, со дня своего рождения не состоял на иждивении умершего кормильца.

Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм материального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума N 474 от 13 сентября 2017 г.

15. Отсутствие договора между собственником земельного участка и садоводческим, огородническими или дачным некоммерческим объединением о порядке пользования объектами инфраструктуры не освобождает собственника от внесения платы за содержание имущества общего пользования некоммерческого объединения.

КИЗ "Зеленая роща-1" обратился с иском к Т. о взыскании задолженности по членским взносам, неосновательного обогащения за пользование объектами инфраструктуры.

Решением Одинцовского городского суда от 27 октября 2016 г. в иске отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 20 марта 2017 г. решение суда отменено, вынесено новое решение об удовлетворении иска.

Президиум указал на допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального и процессуального права.

Судом установлено, что Т. принадлежит на праве собственности земельный участок, в связи с чем он был принят в члены КИЗ. 16 мая 2015 г. Т. исключен из членов КИЗ "Зеленая роща-1". Договор о порядке пользования объектами инфраструктуры между КИЗ и Т. не заключен.

Президиум указал, что судебная коллегия, взыскивая с Т. в пользу истца неосновательное обогащение, вышла за пределы заявленных КИЗ требований, поскольку истец в уточненном иске просил взыскать с ответчика неосновательное обогащение за период с июня 2015 г. по июнь 2016 г.

В нарушение ч. 4 ст. 198 ГПК РФ в мотивировочной части апелляционного определения не содержится вывода, какая сумма неосновательного обогащения подлежит взысканию с ответчика в пользу истца. Вывод судебной коллегии о взыскании с Т. неосновательного обогащения в конкретном размере не содержит обоснования.

Ст. 8 ФЗ от 15 апреля 1998 г. N 66-ФЗ "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" устанавливает, что граждане вправе вести садоводство, огородничество или дачное хозяйство в индивидуальном порядке.

Граждане, ведущие садоводство, огородничество или дачное хозяйство в индивидуальном порядке на территории садоводческого, огороднического или дачного некоммерческого объединения, вправе пользоваться объектами инфраструктуры и другим имуществом общего пользования садоводческого, огороднического или дачного некоммерческого объединения за плату на условиях договоров, заключенных с таким объединением в письменной форме в порядке, определенном общим собранием членов садоводческого, огороднического или дачного некоммерческого объединения.

Отсутствие договора между собственником земельного участка и садоводческим, огородническими или дачным некоммерческим объединением о порядке пользования объектами инфраструктуры не освобождает собственника от внесения платы за содержание имущества общего пользования некоммерческого объединения.

Из системного анализа приведенных норм материального права следует, что граждане, ведущие хозяйство в индивидуальном порядке обязаны оплачивать пользование инфраструктурой и другим имуществом общего пользования.

Однако, взыскивая с Т. дополнительные расходы за содержание автоматизированной системы сбора данных потребления электроэнергии (АСУ), судебная коллегия не учла, что Т. этой системой не пользуется в связи с тем, что с 2012 г. между ПАО "Мосэнергосбыт" и ним заключен договор энергоснабжения, в рамках которого установлен индивидуальный счетчик, по которому ответчиком самостоятельно производится оплата электроэнергии. Показания потребленной ответчиком электроэнергии снимаются и учитываются энергоснабжающей организацией в соответствии с заключенным договором.

Не согласился президиум и с выводом судебной коллегии о взыскании с Т. в пользу истца расходов на представителя в размере 30 000 рублей.

Согласно пункту 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 января 2016 г. N 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела" принципом распределения судебных расходов выступает возмещение судебных расходов лицу, которое их понесло, за счет лица, не в пользу которого принят итоговый судебный акт по делу.

Таким образом, принимая решение о взыскании судебных расходов на представителя, суд должен установить баланс между правами лиц, участвующих в деле.

Согласно смете КИЗ "Зеленая роща-1" на 2014 - 2016 гг. в административно-хозяйственные расходы входят юридические и консультационные услуги. Являясь членом КИЗ, Т. оплачивал эти расходы, так как они являлись составной частью членских взносов. Истцом суду представлен расчет задолженности по членскому взносу за период членства Т. в кооперативе с декабря 2014 г. по май 2015 г., состоящей из административно-управленческих (хозяйственных) расходов, куда вошли юридические и консультативные услуги.

Истец также включил расходы на юридические и консультативные расходы в размер неосновательного обогащения, подлежащего взысканию с ответчика. Суд апелляционной инстанции при разрешении вопроса о взыскании расходов на представителя данные обстоятельства оставил без внимания и не дал им оценки, определяя обоснованность и разумность истребуемой истцом суммы оплаты услуг представителя.

Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм материального и процессуального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума N 405 от 02 августа 2017 г.

 

Судебная практика Московского областного суда по уголовным делам

 

Кассационная практика

 

1. В соответствии с ч. 4 ст. 115 УПК РФ аресту не подлежит имущество, на которое в соответствии с ГПК РФ не может быть обращено взыскание. Поскольку право собственности на автомобиль, на который наложен арест до исполнения решения суда в части гражданского иска у осужденного отсутствовало, то указание суда о сохранении на него ареста подлежит исключению из приговора, так как влечет нарушение прав заинтересованного лица, являющегося собственником данного имущества.

Приговором Талдомского районного суда от 28 июля 2016 г. Р. осужден по п. "в" ч. 3 ст. 158 УК РФ к 2 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Удовлетворен частично гражданский иск потерпевшего К., постановлено взыскать с Р. в пользу потерпевшего 500 000 руб. в счет причиненного материального ущерба. Арест на автомобиль ГАЗ сохранен до исполнения решения суда в части гражданского иска.

Апелляционным определением Московского областного суда от 13 сентября 2016 г. приговор оставлен без изменений.

В кассационном порядке заинтересованное лицо - Б. подала жалобу на судебные решения, указав, что Р. пользовался указанным автомобилем с ее разрешения, однако он им не приобретался; судебным решением о сохранении ареста на машину до исполнения Р. гражданского иска потерпевшего нарушается её право собственности.

Президиум изменил судебные решения в части сохранения ареста на имущество по следующим основаниям.

Р. был признан виновным в совершении краж группой лиц по предварительному сговору с неустановленным лицом, двух быков и коровы, принадлежащих К., чем причинил потерпевшему ущерб на сумму 500 000 руб., в крупном размере. Животные были вывезены с места преступления на автомашине ГАЗ.

Суд первой инстанции постановил сохранить арест на автомобиль ГАЗ до исполнения решения суда в части гражданского иска.

В соответствии с положениями ч. 1 ст. 115 УПК РФ для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска судом по ходатайству следователя может быть наложен арест на имущество подозреваемого, обвиняемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия.

Как следовало из материалов дела, арест на автомашину ГАЗ был наложен постановлением суда по ходатайству следователя о наложении ареста на имущество, принадлежащее Б.

Б. в ходе предварительного следствия сообщила, что указанный автомобиль принадлежит ей, Р. пользовался машиной с ее разрешения, в деле имелась копия паспорта транспортного средства с указанием собственника автомашины - Б.

Из материалов дела следовало, что автомашина передана на хранение Б.

В соответствии с ч. 4 ст. 115 УПК РФ аресту не подлежит имущество, на которое в соответствии с ГПК РФ не может быть обращено взыскание (то есть на имущество, не принадлежащее ответчику).

Таким образом, поскольку право собственности на вышеуказанный автомобиль у Р. отсутствовало, президиум исключил из приговора указание суда о сохранении ареста на машину, поскольку такое решение влечет нарушение прав заинтересованного лица - Б., являющегося собственником данного имущества.

Постановление президиума N 368 от 5 июля 2017 г.

2. На лицо, исполнявшее свои трудовые обязанности на основании трудового договора и причинившее вред жизни или здоровью в связи с использованием транспортного средства, принадлежавшего работодателю, ответственность за причинение вреда может быть возложена лишь при условии, если будет доказано, что оно завладело транспортным средством противоправно.

Приговором Видновского городского суда от 15 марта 2016 г. Б. осужден по ч. 1 ст. 264 УК РФ к 2 годам ограничения свободы с лишением права управления транспортным средством на 3 года.

Приговором с осужденного взыскано в пользу потерпевшего В. в счёт компенсации морального вреда 350 000 руб.

Апелляционным постановлением Московского областного суда от 2 июня 2016 г. приговор изменен: постановлено считать назначенное Б. дополнительное наказание в виде лишения права управления транспортным средством, назначенным с применением ч. 3 ст. 47 УК РФ; назначенное дополнительное наказание в виде лишения права управления транспортным средством снижено до 2 лет. В остальной части приговор оставлен без изменения.

Осужденный Б. в кассационном порядке обжаловал судебные решения в части назначения ему дополнительного наказания и взыскания с него компенсации морального вреда.

Кассационная жалоба осужденного Б. была передана для рассмотрения в судебном заседании президиума Московского областного суда судьей Верховного Суда РФ.

Президиум признал, что судом были соблюдены требования ст. ст. 314 - 316 УПК РФ, выводы о виновности Б., квалификация его действий - обоснованными, а решение суда о виде и размере наказания, как основного, так и дополнительного, признал соответствующими требованиям закона.

Вместе с тем президиум приговор и апелляционное постановление изменил ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона.

В соответствии с положениями ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

Под владельцем источника повышенной опасности следует понимать юридическое лицо или гражданина, которые используют его в силу принадлежащего им права собственности, права хозяйственного владения, оперативного управления либо на других законных основаниях.

Согласно положениями ст. ст. 1068, 1079 ГК РФ не признаётся владельцем источника повышенной опасности лицо, управляющее им в силу исполнения им своих трудовых (служебных, должностных) обязанностей на основании трудового договора (служебного контракта). На лицо, исполнявшее свои трудовые обязанности на основании трудового договора (служебного контракта), и причинившее вред жизни или здоровью в связи с использованием транспортного средства, принадлежавшего работодателю, ответственность за причинение вреда может быть возложена лишь при условии, если будет доказано, что оно завладело транспортным средством противоправно (п. 2 ст. 1079 ГК РФ).

Однако при разрешении гражданского иска потерпевшего В. о компенсации морального вреда суд, частично удовлетворив его, взыскал с Б. 350 000 руб., исходя из того, что осужденный является непосредственным причинителем этого вреда.

Между тем, из имеющихся в материалах уголовного дела документов: копий приказа о приёме на работу, страхового полиса, командировочного удостоверения, путевого листа следует, что Б. управлял автомобилем в силу исполнения своих трудовых обязанностей, на основании трудового договора с собственником автомобиля - ООО.

Таким образом, управлявший в момент дорожно-транспортного происшествия грузовым автомобилем Б., состоявший в трудовых отношениях с владельцем транспортного средства (при отсутствии данных о том, что в день, когда произошло ДТП, транспортное средство передавалось ему для использования в его личных целях, или он завладел им противоправно) являлся ненадлежащим ответчиком по иску потерпевшего, а компенсация морального вреда подлежит взысканию с владельца источника повышенной опасности.

При таких обстоятельствах президиум приговор и апелляционное постановление отменил в части решения по гражданскому иску, а уголовное дело направил на новое судебное рассмотрение в этой части в суд первой инстанции в ином составе суда.

Постановление президиума N 210 от 12 июля 2017 г.

3. Факт совершения лицом преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, должен быть подтвержден в приговоре конкретными доказательствами, свидетельствующими об этом. В случае назначения ограничения свободы в качестве дополнительного наказания к лишению свободы при установлении ограничений на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования и на посещение определенных мест, расположенных в пределах соответствующего муниципального образования, указание конкретного муниципального образования в приговоре не требуется.

Приговором Мытищинского городского суда от 11 сентября 2015 г. К. осужден по ч. 2 ст. 162 УК РФ к 4 годам лишения свободы.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 24 ноября 2015 г. приговор оставлен без изменения.

Не согласившись с вынесенными судебными решениями, К. обжаловал их в кассационном порядке.

Кассационная жалоба осужденного К. передана для рассмотрения в судебном заседании президиума Московского областного суда Заместителем Председателя Верховного Суда РФ.

Президиум изменил приговор и апелляционное определение в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона.

В соответствии со ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать, в том числе, описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления, а также доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого.

Как видно из приговора, суд установил, что К. совершил преступление в состоянии алкогольного опьянения, и признал данное обстоятельство отягчающим наказание.

Однако суд, установив, что К. совершил преступление в состоянии алкогольного опьянения, конкретные доказательства в обоснование указанного утверждения в приговоре не привел.

Суд апелляционной инстанции доводы апелляционного представления об отсутствии доказательств совершения К. преступления в состоянии опьянения не опроверг.

При таких обстоятельствах президиум исключил указание на совершение К. преступления в состоянии алкогольного опьянения, а также указание на признание данного обстоятельства отягчающим наказание.

Кроме того, при назначении дополнительного наказания в виде ограничения свободы судом не учтены разъяснения, содержащиеся в п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 г. N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания".

Согласно указанному пункту Пленума Верховного Суда РФ, в случае назначения ограничения свободы в качестве дополнительного наказания к лишению свободы при установлении ограничений на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования и на посещение определенных мест, расположенных в пределах соответствующего муниципального образования, указание конкретного муниципального образования в приговоре не требуется, поскольку в таком случае эти ограничения действуют в пределах того муниципального образования, где осужденный будет проживать после отбывания лишения свободы.

Исходя из положений ч. 3 ст. 47.1 УИК РФ, наименование муниципального образования будет определяться той уголовно-исполнительной инспекцией, в которой осужденный должен будет встать на учет в соответствии с предписанием, полученным при освобождении из места отбывания лишения свободы.

При таких обстоятельствах президиум исключил из приговора указание о конкретном муниципальном образовании - Мытищинском муниципальном районе, как о территории, на которой должно действовать назначенное осужденному дополнительное наказание в виде ограничения свободы после отбытия им основного наказания в виде лишения свободы.

Постановление президиума N 418 от 9 августа 2017 г.

4. Препятствием для участия судьи в производстве по уголовному делу может являться рассмотрение им ранее иных дел, в том числе дел об административных правонарушениях, если постановленные по ним решения могут предопределять решение по уголовному делу.

Приговором мирового судьи 235 судебного участка Серебряно-Прудского судебного района от 10 декабря 2015 г. Г. осужден за каждое из двух преступлений, предусмотренных ст. 264.1 УК РФ, к 6 месяцам лишения свободы.

В соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний Г. назначено наказание в виде 10 месяцев лишения свободы с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортным средством, сроком на 3 года.

В соответствии со ст. 74 УК РФ Г. отменено условное осуждение по приговору от 23 июля 2015 г., и в порядке ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров, к назначенному наказанию присоединено частично неотбытое наказание по приговору от 23 июля 2015 г., и окончательно назначено наказание в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Апелляционным постановлением Серебряно-Прудского районного суда от 29 февраля 2016 г. приговор изменен: Г., осужденному за два преступления, предусмотренных ст. 264.1 УК РФ, назначено наказание по ч. 2 ст. 69 УК РФ в виде 10 месяцев лишения свободы с лишением права управления транспортными средствами сроком на 2 года 11 месяцев.

По совокупности приговоров в соответствии со ст. 70 УК РФ окончательно Г. назначено наказание в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима с лишением права управления транспортными средствами на срок 2 года 11 месяцев.

Не согласившись с судебными решениями, Г. в кассационной жалобе поставил вопрос об их изменении, и смягчении назначенного наказания.

Президиум судебные решения по делу отменил в соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлиявшим на исход дела.

Г. был осужден за совершение двух преступлений, связанных с управлением автомобилем в состоянии опьянения, будучи подвергнут административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения.

Согласно ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.

В соответствии со ст. 10 Всеобщей декларации прав человека и положениями Конституции РФ, каждый имеет право на рассмотрение дела с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом.

В соответствии с положениями ст. ст. 61, 63 УПК РФ повторное участие судьи в рассмотрении уголовного дела, если оно было бы связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу, является недопустимым.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в постановлении от 2 июля 1998 г. N 20-П, определениях от 1 ноября 2007 г. N 800-О-О, от 17 июня 2008 г. N 733-О-П, участие судьи в рассмотрении дела, если оно связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу, является недопустимым. Судья не должен участвовать в рассмотрении уголовного дела, если он ранее принимал решение по вопросам, вновь ставших предметом судебного заседания и послуживших основанием для постановления приговора.

Исходя из этого, препятствием для участия судьи в производстве по уголовному делу может являться рассмотрение им ранее иных дел, в том числе дел об административных правонарушениях, если постановленные по ним решения могут предопределять решение по уголовному делу.

Из материалов дела следовало, что постановление от 1 ноября 2014 г. о привлечении Г. к административной ответственности по ч. 3 ст. 12.8 КоАП РФ, и обжалуемый приговор в отношении Г. вынесены одним и тем же мировым судьей.

Рассмотрение мировым судьей уголовного дела неизбежно было связано с повторной оценкой обстоятельств, ранее исследовавшихся им в рамках производства по делу об административном правонарушении, поскольку постановление о привлечении лица к административной ответственности является необходимым условием наличия в его действиях объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в постановлении Конституционного Суда РФ от 10.02.2017 г. N 2-П, по уголовным делам с административной преюдицией, фактические обстоятельства, установленные вступившими в законную силу судебными актами по делам об административных правонарушениях сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности лица, в отношении которого они были вынесены, и требуют проверки судом - на основе принципов состязательности и равноправия сторон (ст. 123 ч. 3, Конституции РФ) - доказанности всех обстоятельств совершения уголовно наказуемого деяния, виновность лица должна устанавливаться судом в предусмотренных уголовно-процессуальным законом процедурах на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при рассмотрении дел о совершенных этим лицом административных правонарушениях. Сторона защиты может выдвигать любые возражения относительно доказанности обвинения привлекаемого к уголовной ответственности лица в инкриминируемом ему уголовно наказуемом деянии, в том числе касающиеся совершенных этим лицом административных правонарушений.

Таким образом, в целях обеспечения беспристрастности и объективности суда, недопустимо участие судьи в рассмотрении уголовного дела, если ранее им было принято решение, предопределяющее в той или иной мере выводы, которые должны быть сделаны по результатам находящегося в его производстве уголовного дела.

Указанные обстоятельства в силу ч. 2 ст. 61 УПК РФ исключали участие судьи в рассмотрении данного уголовного дела.

Суд апелляционной инстанции данное нарушение УПК РФ, допущенное судом первой инстанции, оставил без внимания.

При изложенных обстоятельствах президиум судебные решения отменил и направил уголовное дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав, что иные доводы кассационной жалобы осужденного о несправедливости назначенного наказания, учитывая требования ч. 7 ст. 401.16 УПК РФ, подлежат проверке и оценке при новом рассмотрении уголовного дела.

Учитывая обстоятельства дела, а также то, что до приговора в отношении Г. действовала мера процессуального принуждения в виде обязательства о явке, с учетом стадии уголовного судопроизводства, в соответствии с ч. 1 ст. 255 УПК РФ и ст. 102 УПК РФ, в целях обеспечения производства по настоящему делу президиум избрал Г. меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Постановление президиума N 447 от 23 августа 2017 г.

5. Выводы суда о признании совершения преступления в состоянии опьянения в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, должны быть мотивированы в приговоре. Вопрос о назначении наказания отнесен к исключительной компетенции суда, учет мнения потерпевшего, как и мнения других участников процесса о виде и размере назначаемого осужденному наказания, законом не предусмотрен.

Приговором Чеховского городского суда от 19 мая 2016 г. Б. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 9 годам лишения свободы.

В апелляционном порядке приговор не обжаловался.

Президиум изменил приговор в связи с неправильным применением уголовного закона при назначении осужденному наказания.

Как видно из приговора, суд при назначении Б. наказания учел мнение потерпевшей К., которая просила о максимально строгом наказании, связанном с реальным лишением свободы.

Между тем, по смыслу закона и правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной Определении от 25 сентября 2014 г. N 2053-О, потерпевшее лицо не обладает правом определять пределы возлагаемой на виновное лицо уголовной ответственности и наказания.

Кроме того, при назначении Б. наказания суд учел, в том числе, обстоятельство, отягчающее наказание, - совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя.

Между тем, в соответствии с положениями ч. 4 ст. 7 УПК РФ и ч. 1.1 ст. 63 УК РФ выводы суда о признании совершения преступления в состоянии опьянения в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, должны быть мотивированы в приговоре.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 31 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" само по себе совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, не является единственным и достаточным основанием для признания такого состояния обстоятельством, отягчающим наказание.

Однако вопреки требованиям закона признание совершения преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, обстоятельством, отягчающим наказание, судом в приговоре никак не мотивировано.

При таких обстоятельствах президиум исключил из приговора указание об учете при назначении Б. наказания мнения потерпевшей К., а также указание на признание отягчающим наказание обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, и смягчил назначенное Б. наказание.

Постановление президиума N 461 от 30 августа 2017 г.

6. Уголовно-процессуальный закон не предусматривает законодательной возможности применения полиграфа в уголовном процессе. Данный вид экспертиз является результатом опроса с применением полиграфа, регистрирующего психофизиологические реакции на какой-либо вопрос, и данное заключение не может рассматриваться в качестве надлежащего доказательства, соответствующего требованиям ст. 74 УПК РФ. Назначение осужденной с учетом требований ст. ст. 62, 66 УК РФ максимально возможного наказания, предусмотренного санкцией соответствующей статьи Особенной части УК РФ, противоречит требованиям ст. 6, 60 УК РФ.

Приговором Домодедовского городского суда от 23 апреля 2014 г. Ч. осуждена по п. "б" ч. 4 ст. 229.1 УК РФ к 15 годам лишения свободы, по ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ к 15 годам лишения свободы, и на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к 15 годам 6 месяцам лишения свободы.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 29 июля 2014 г. приговор в отношении Ч. изменен: наказание по ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ снижено до 10 лет лишения свободы, и на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ окончательно Ч. назначено 15 лет 4 месяца лишения свободы.

Не согласившись с вынесенными судебными решениями, осужденная Ч. обжаловала их в кассационном порядке.

Кассационная жалоба осужденной Ч. передана для рассмотрения в судебном заседании президиума Московского областного суда Заместителем Председателя Верховного Суда РФ.

Президиум изменил приговор и апелляционное определение в связи с неправильным применением уголовного закона, а также существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлиявшим на исход дела.

Как усматривается из приговора, в обоснование своего вывода о виновности Ч. суд в качестве одного из доказательств сослался на выводы, изложенные в заключении психофизиологической экспертизы, проведенной в отношении осужденной.

Однако уголовно-процессуальный закон не предусматривает законодательной возможности применения полиграфа в уголовном процессе. Данный вид экспертиз является результатом опроса с применением полиграфа, регистрирующего психофизиологические реакции на какой-либо вопрос, и данное заключение не может рассматриваться в качестве надлежащего доказательства, соответствующего требованиям ст. 74 УПК РФ.

Согласно положениям ст. 57, 74, 75, 80 УПК РФ выводы подобного исследования нельзя признать научно обоснованными ввиду отсутствия специально разработанной достоверной методики, исключающей вероятностный характер высказанных суждений по определенному предмету, что влечет их недопустимость с точки зрения их полноценности в процессе собирания, закрепления и оценки доказательств по уголовному делу.

При таких обстоятельствах президиум исключил из приговора ссылку на заключение психофизиологической экспертизы с применением полиграфа как на доказательство вины Ч., вместе с тем указав, что исключение из приговора данного заключения не влияет на выводы суда о доказанности вины Ч., которая подтверждается совокупностью доказательств, проверенных и оцененных судом в соответствии с положениями ст. 87, 88 УПК РФ.

Кроме того, как видно из приговора, суд при назначении Ч. наказания учел характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности виновной, отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание, а также обстоятельство, смягчающее наказание - состояние её здоровья. Таким образом, суд апелляционной инстанции, смягчив Ч. наказание за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, до 10 лет лишения свободы, которое с учетом требований ч. 2 ст. 66 УК РФ являлось максимально возможным наказанием, фактически не учел установленное смягчающее наказание обстоятельство, что противоречит требованиям ст. 6, 60 УК РФ.

При таких обстоятельствах президиум смягчил назначенное Ч. наказание по ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ.

Постановление президиума N 477 от 13 сентября 2017 г.

7. При разрешении ходатайства следователя о наложении ареста на имущество обвиняемого, суд не может мотивировать наложение ареста на имущество доводами, отличными от тех, что были приведены следователем в обоснование своего ходатайства.

А. обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных чч. 3,4 ст. 159 УК РФ, по фактам незаконного получения А. прав на земельные участки, принадлежащие Солнечногорскому муниципальному району, Комитету лесного хозяйства Московской области и гражданке С.

27 декабря 2016 г. следователь обратилась в суд с ходатайством о наложении ареста на имущество, принадлежащее А. на праве собственности: нежилой подсобный корпус площадью 104,7 кв. м.; земельный участок площадью 2 300 кв. м.; земельный участок площадью 1 200 кв. м.; земельный участок площадью 1 200 кв. м.; земельный участок площадью 1 200 кв. м.; квартиру площадью 40,1 кв. м.; квартиру площадью 59,7 кв. м.; трансформаторную подстанцию площадью 48,5 кв. м.; квартиру площадью 77,3 кв. м.; земельный участок площадью 1 200 кв. м.

Постановлением Солнечногорского городского суда от 17 апреля 2017 г. ходатайство следователя удовлетворено в полном объеме.

Апелляционным постановлением Московского областного суда от 1 июня 2017 г. постановление оставлено без изменения.

Президиум отменил указанные судебные решения в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, повлиявшими на исход дела, по следующим основаниям.

Согласно положениям ст. 115 УПК РФ наложение ареста на имущество при проведении предварительного расследования по уголовному делу является мерой процессуального принуждения, которая может применяться как в публично-правовых целях для обеспечения возможной конфискации имущества, имущественных взысканий в виде процессуальных издержек или штрафа в качестве меры уголовного наказания, а также для сохранности имущества, относящегося к вещественным доказательствам по уголовному делу, так и в целях защиты гражданских прав лиц, потерпевших от преступления.

Из представленного суду материала усматривается, что объекты недвижимого имущества, испрошенные следователем к аресту и принадлежащие обвиняемому А., предметом хищения не являются.

В ходатайстве следователь просил об их аресте с целью восстановления прав Администрации Солнечногорского муниципального района и обеспечения имущественных взысканий, т.е. для целей, установленных ч. 1 ст. 115 УПК РФ.

Однако, удовлетворяя ходатайство следователя, суд в описательно-мотивировочной части постановления сослался на положения ч. 3 ст. 115 УПК РФ и указал на наличие достаточных оснований полагать, что вышеуказанные объекты недвижимости были приобретены А. в результате незаконных действий и оформлены в собственность его бабушки с целью легализации.

Таким образом, необходимость наложения ареста на имущество суд мотивировал доводами, отличными от тех, что были приведены следователем в обоснование своего ходатайства. При этом суд не учел, что согласно представленной следователем выписки из ЕГРП собственником всех заявленных объектов является обвиняемый А., а также не указал конкретные фактические обстоятельства, послужившие основанием для вывода о том, что аресту подлежит имущество, полученное в результате преступных действий обвиняемого.

Проверяя законность и обоснованность постановления от 17 апреля 2017 г., суд апелляционной инстанции не принял во внимание указанные выше противоречия и отсутствие в постановлении надлежащих мотивов принятого решения.

При этом суд второй инстанции в апелляционном постановлении указал на то, что суду были представлены сведения, дающие достаточные основания полагать, что наложение ареста на имущество необходимо для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества, указанной в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ.

Однако данный вывод сделан как без учета положений ч. 1 ст. 104.1 УК РФ и приведенного в ней перечня составов преступлений, по которым возможно применение конфискации имущества, так и без исследования вопроса о стоимости объектов, на которые налагается арест, их соответствия размеру штрафа, установленного санкцией статьи Особенной части УК РФ, и соответствия размеру ущерба, указанного в предъявленном А. обвинении.

Данные обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения ходатайства, судом исследованы не были, доводы стороны защиты об избыточности принятых обеспечительных мер, в том числе с учетом ранее состоявшихся судебных решений от 15 января 2014 г. и 6 ноября 2015 г. об аресте имущества обвиняемого А. в нарушение положений п. 7 ч. 3 ст. 389.28 УПК РФ своего разрешения не получили.

При таких обстоятельствах президиум отменил судебные решения и направил материал по ходатайству следователя на новое рассмотрение в ином составе суда.

Постановление президиума N 494 от 20 сентября 2017 г.

 

Апелляционная практика

 

1. В случае, когда в ходе судебного разбирательства оказываются установленными новые либо вновь открывшиеся обстоятельства, изначально делающие приговор в рамках предъявленного по делу обвинения не соответствующим критериям законности и справедливости, суд имеет право и обязан возвратить уголовное дело прокурору для устранения такого рода нарушений.

Приговором Можайского городского суда Р. был признан виновным и осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, в отношении двух лиц, повлекшего по неосторожности смерть потерпевших.

Согласно приговору суда, который соответствовал предъявленному Р. органом расследования обвинению, преступление было совершено на Горошенском острове Можайского водохранилища, расположенного в 1500 метрах от берега базы отдыха "Ильинский пляж" Ильинского урочища Можайского района Московской области, когда Ф. и А. стали высказывать в адрес Р. претензии по поводу не возврата последним денег, полученных ими в результате продажи взятых в кредит в различных банках автомобилей, и пригрозили обращением в правоохранительные органы по поводу привлечения его к уголовной ответственности за мошенничество в случае не возврата денег.

В связи со сложившейся конфликтной ситуацией, с целью предотвращения обращения Ф. и А. в правоохранительные органы, Р. решил запугать последних, введя их в бессознательное состояние путем отравления имевшимися у него таблетками "Вуклусан", содержащими лекарственные препараты азалептин (клозапин) и фенобарбитал, тем самым осознанно причиняя Ф. и А. тяжкий вред, опасный для жизни человека.

Реализуя преступный умысел, направленный на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, Р. разбавил в бутылке, наполненной спиртосодержащим напитком, неустановленное количество таблеток "Вуклусан" и уговорил Ф. и А. выпить указанный напиток.

Смерть Ф. и А. наступила на Горошенском острове Можайского водохранилища вскоре после употребления указанного напитка в результате комбинированного отравления лекарственными препаратами - азалептином (клозапином), фенобарбиталом и этиловым спиртом.

После этого с целью сокрытия следов совершенного преступления Р. с помощью находящихся под его моральным давлением Г. и О., погрузил трупы Ф. и А. в лодку, привязал к ним металлические диски, используемые в качестве груза, и, отплыв от берега острова, сбросил трупы в воду.

При рассмотрении дела в апелляционной инстанции судебная коллегия пришла к выводу, что из установленных органами предварительного следствия и судом первой инстанции обстоятельств, как и показаний самого осужденного, была очевидна направленность умысла Р., которая осталась без должного внимания и оценки. Кроме того, приговором Клинского городского суда Р. ранее был осужден за совершение преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 1 УК РФ за причинение смерти лицу при обстоятельствах, аналогичных установленным по настоящему уголовному делу. Материалы уголовного дела свидетельствовали о том, что однажды примененный Р. способ совершения преступления показался ему эффективным, и он решил использовать его повторно.

При таких обстоятельствах в силу п. 6 ч. 1 ст. 237 и ч. 3 ст. 389.22 УПК РФ суд апелляционной инстанции отменил приговор Можайского городского суда и возвратил уголовное дело прокурору, поскольку фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, а также установленные в ходе судебного разбирательства, свидетельствовали о наличии оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления.

 

Извлечение из определения судебной коллегии по уголовным делам N 22-4144 от 25 июля 2017 г.

 

2. В случае рассмотрения уголовного дела в особом порядке, предусмотренном главой 40 или 40.1 УПК РФ, при любом виде рецидива предусмотренная частью 2 статьи 68 УК РФ одна треть исчисляется: за оконченное преступление - от максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление санкцией соответствующей статьи.

Приговором Красногорского городского суда Г., ранее судимый за аналогичные преступления, был осужден по пп. "а, в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы.

Приговор был постановлен в особом порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ.

При рассмотрении данного дела в апелляционном порядке было установлено, что суд первой инстанции, придя к верному выводу о назначении Г. наказания по правилам ст. ст. 62 ч. 5 и 68 ч. 2 УК РФ и об отсутствии оснований для применения положений ст. 64 УК РФ, вместе с тем не учел руководящие разъяснения, содержащиеся в п. 49 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 г. N 58 "О практике назначения судами РФ уголовного наказания", согласно которым в случае рассмотрении дела в порядке гл. 40 УПК РФ при любом виде рецидива предусмотренная ч. 2 ст. 68 УК РФ одна треть за оконченное преступление должна исчисляться от максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление санкцией соответствующей статьи.

Так, при определении виновному наказания по пп. "а, в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, санкция которой предусматривает наказание до 5 лет лишения свободы, суд назначил Г. наказание в виде 1 года 6 месяцев лишения свободы, что является менее 13 максимального срока наиболее строгого вида наказания по данной статье.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции, удовлетворяя доводы апелляционного представления, руководствуясь требованиями ст. 389.18 и п. 2 ч. 1 ст. 389.26 УПК РФ, изменил приговор суда, усилив назначенное осужденному Г. наказание.

 

Извлечение из определения судебной коллегии по уголовным делам N 22-6115 от 05 сентября 2017 г.

 

ГАРАНТ:

Нумерация пунктов приводится в соответствии с источником

1.3. Ответственность за превышение должностных полномочий наступает в случае совершения должностным лицом активных действий, явно выходящих за пределы его полномочий, которые повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, если при этом должностное лицо осознавало, что действует за пределами возложенных на него полномочий.

Приговором Королёвского городского суда С. был признан виновным в совершении действий, явно выходящих за пределы его полномочий, повлекшие существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства, с применением насилия, то есть в преступлении, предусмотренном п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ.

При рассмотрении данного дела в апелляционной инстанции судебная коллегия пришла к выводу, что суд первой инстанции не учел, что имеющиеся в деле доказательства полностью согласовывались с позицией С. о том, что он прибыл по вызову незаинтересованных лиц, по заявлению о противоправных действиях М., который как выяснилось на месте происшествия, находился в состоянии алкогольного опьянения, оказывал неповиновение сотрудникам полиции. При пресечении хулиганских действий М., которые выразились в неповиновении законным требованиям сотрудников полиции, а также в целях предотвращения преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 318 УК РФ, после нанесения М. удара руками в грудь сотруднику полиции Ж., С. применил физическую силу, повалив М. приемом самбо на землю, и при попытке одеть наручники, которая сопровождалась требованием "отдать руку", в силу неповиновения М. требованию сотрудника полиции, в соответствии с пп. 99.6 и 100 "Наставления по организации физической подготовки в органах внутренних дел РФ", утвержденной приказом МВД РФ от 13.11.2012 г. N 1025дсп, нанес сопротивлявшемуся лицу несколько расслабляющих ударов в руку, прижатой к туловищу. Указанные обстоятельства полностью согласовывались с видеозаписью с камер наружного наблюдения, изъятой с места происшествия, исследованной судебной коллегией, а также заключением соответствующей служебной проверки, признавшей действия сотрудников полиции в отношении М. правомерными.

ГАРАНТ:

См. Приказ МВД России от 1 июля 2017 г. N 450 "Об утверждении Наставления по организации физической подготовки в органах внутренних дел Российской Федерации"

Факт совершения М. вышеуказанных противоправных действий подтверждался соответствующим постановлением Королевского суда, вступившим в законную силу, о привлечении М. к административной ответственности по ч. 2 ст. 20.1 КоАП РФ, в соответствии с которым М. находился в общественном месте около боулинга "Ультрамарин" и кафе "Велес" в состоянии алкогольного опьянения, выражался нецензурной бранью в общественном месте, чем выражал явное неуважение к обществу и нарушал общественный порядок, на неоднократные требования сотрудников полиции Королевского ОВО Ж. и С. прекратить противоправные действия не реагировал, чем оказал неповиновение законному требованию сотрудников полиции.

Проанализировав фактические обстоятельства, установленные в судебном заседании апелляционной инстанции, судебная коллегия пришла к выводу, что С. в рассматриваемой ситуации совершил активные действия, не выходящие за пределы его полномочий, осознавая, что действует в пределах возложенных на него полномочий. При этом он не преследовал цели причинить физическую боль либо вред здоровью потерпевшему, а его действия были направлены исключительно на пресечение противоправных действий М. в отношении сотрудника полиции Ж., а также на его задержание в целях недопущения совершения им каких-либо иных противоправных действий.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции, руководствуясь требованиями ст. ст. 389.16, 389.17 и 389.21 УПК РФ, отменил приговор Королёвского городского суда в отношении С., прекратив в отношении него уголовное дело на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием состава преступления, признав за ним право на реабилитацию.

 

Извлечение из определения судебной коллегии по уголовным делам N 22-4170 от 13 июля 2017 г.

 

1.4. Согласно ч. 1 ст. 18 УК РФ рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление.

Приговором Щёлковского городского суда М. был осуждён по ч. 1 ст. 264 УК РФ.

При назначении М. наказания суд среди прочих учёл в качестве отягчающего обстоятельства рецидив преступлений, поскольку М. имел непогашенную судимость за совершение ряда тяжких преступлений.

Вместе с тем без внимания суда осталось то обстоятельство, что рецидив образует только совершение лицом умышленного преступления, а ст. 264 УК РФ к таковым не относится.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции, руководствуясь требованиями ст. ст. 389.18 и 389.26 УПК РФ, приговор Щёлковского городского суда изменил, исключив указание о наличии в действиях осужденного М. отягчающего наказание обстоятельства - рецидива преступлений, и смягчив ему наказание.

 

Извлечение из апелляционного постановления по уголовному делу N 22-6265 от 12 сентября 2017 г.

1.5. Согласно п. 2 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ, вынесение судом решения по уголовному делу незаконным составом суда, в том числе с нарушением установленных правил подсудности, относится к числу существенных нарушений уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела, и является безусловным основанием для отмены приговора.

Приговором Солнечногорского городского суда Е. была осуждена за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 173.2 УК РФ.

В соответствии с ч. 3 ст. 8 УПК РФ, подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено настоящим Кодексом.

Вместе с тем, как установил суд апелляционной инстанции, приговор в отношении Е. был постановлен в нарушение данных требований закона.

Согласно ч. 2 ст. 31 УПК РФ районному суду подсудны уголовные дела о всех преступлениях, за исключением дел, указанных в частях первой (в части подсудности уголовных дел мировому судье) и третьей настоящей статьи.

В соответствии с ч. 1 ст. 31 УПК РФ, мировому судье подсудны уголовные дела о преступлениях, за совершение которых максимальное наказание не превышает трех лет лишения свободы, за исключением дел о преступлениях, специально перечисленных в этой норме закона.

Уголовным законом за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 173.2 УК РФ, предусмотрено максимальное наказание в виде исправительных работ. При этом данное преступление не входит в перечень деяний, дела о которых согласно ч. 1 ст. 31 УПК РФ не подлежат рассмотрению мировым судьей.

Таким образом, в силу указанных положений закона, уголовное дело в отношении Е. подлежало рассмотрению не городским судом, а мировым судьей.

При таких обстоятельствах, признав вышеуказанное нарушение уголовно-процессуального закона существенным, суд апелляционной инстанции в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ приговор Солнечногорского городского суда отменил, а уголовное дело в отношении Е. направил на новое судебное рассмотрение мировому судье Солнечногорского судебного района.

 

Извлечение из апелляционного постановления по уголовному делу N 22-5067 от 25 июля 2017 г.

 

1.6. Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.

Приговором Балашихинского городского суда П. был осуждён за совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 327.1 УК РФ.

Из материалов проверки Балашихинской городской прокуратуры, проведенной в ИВС ПиО МУ МВД России "Балашихинское" 29.08.2017 г., представленных в суд апелляционной инстанции, следовало, что на основании приговора Балашихинского городского суда от 28.08.2017 г. в отношении осужденного П. в ИВС вместо П. был водворен У. При опросе У. пояснил, что он представился П. по просьбе последнего, участвовал в судебном заседании по настоящему уголовному делу и был взят под стражу в зале суда, а сам П. убыл в Республику Таджикистан. Согласно копии паспорта, истребованной в связи с проверкой, лицо, содержавшееся в ИВС, действительно являлось У. - гражданином Республика Армения. По результатам проведенной проверки постановлением заместителя Балашихинского горпрокурора от 29.08.2017 г. У. из ИВС ПиО МУ МВД России "Балашихинское" был освобожден.

Согласно информации по системе АС ЦБДУИГ России, поступившей на судебный запрос за подписью начальника ОВМ МУ МВД России "Балашихинское", гражданин Республики Таджикистан П. осуществил выезд за пределы Российской Федерации воздушным транспортом через КПП аэропорта "Домодедово" 21.06.2017 г.

Исходя из изложенного, и материалов уголовного дела, исследованных в ходе апелляционного разбирательства, суд апелляционной инстанции установил, что ряд процессуальных действий, как на предварительном следствии, так и в суде были проведены не с П., который на момент их проведения находился вне пределов России, а с другим лицом.

К таким процессуальным действиям относились, в частности, предъявление П. обвинения и его последующий допрос, выполнение требований ст. 217 УПК РФ, а также вручение расписки о получении копии обвинительного заключения.

Соответственно судебное рассмотрение дела и вынесение приговора также проходило с участием не П., а другого лица, не имеющего отношения к инкриминируемому деянию.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции пришёл к выводу, что предварительное расследование и судебное разбирательство было проведено с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, в связи с чем в соответствии с требованиями ст. 389.22 УПК РФ приговор отменил, а уголовное дело в отношении П. возвратил Балашихинскому городскому прокурору в соответствии с п. 1, 2 и 5 ст. 237 УПК РФ.

 

Извлечение из апелляционного постановления по уголовному делу N 22-6862 от 21 сентября 2017 г.

 

1.7. Непредоставление подсудимому права участия в прениях сторон в соответствии с п. 6 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену судебного решения.

Приговором Звенигородского городского суда З. была осуждена за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 264 УК РФ.

Как следовало из протокола судебного заседания, председательствующий предоставил возможность выступить в прениях сторон государственному обвинителю, защитнику, потерпевшему и представителю потерпевшего, не предоставив такое право подсудимой З.

Допущенное нарушение в силу ст. 389.17 УПК РФ является существенным, поскольку подсудимая была ограничена в использовании гарантированных уголовно-процессуальным законом прав участника уголовного судопроизводства, что повлияло на вынесение законного решения.

Поскольку выявленное нарушение закона не могло быть устранено судом апелляционной инстанции, приговор Звенигородского городского суда был отменён, а уголовное дело - направлено на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.

 

Извлечение из апелляционного постановления по уголовному делу N 22-5248 от 1 августа 2017 г.

 

---

Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 438; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!