СКАЗКА О НЕСЧАСТНЫХ СКАЗОЧНЫХ ПЕРСОНАЖАХ
На краю края земли, где небо ясное
Как бы вроде даже сходит за кордон,
На горе стояло здание ужасное.
Издаля напоминавшее ООН.
Все сверкает как зарница –
Красота, – но только вот
В этом здании царица
В заточении живет.
И Кощей Бессмертный грубую животную
Это здание поставил охранять, –
Но по‑своему несчастное и кроткое,
Может, было то животное – как знать!
От большой тоски по маме
Вечно чудище в слезах, –
Ведь оно с семью главами,
О пятнадцати глазах.
Сам Кощей (он мог бы раньше – врукопашную)
От любви к царице высох и увял –
Стал по‑своему несчастным старикашкою, –
Ну а зверь – его к царице не пускал.
«Пропусти меня, чего там,
Я ж от страсти трепещу!..»
«Хочь снимай меня с работы –
Ни за что не пропущу!»
Добрый молодец Иван решил попасть туда:
Мол, видали мы кощеев, так‑растак!
Он все время: где чего – так сразу шасть туда, –
Он по‑своему несчастный был – дурак!
То ли выпь захохотала,
То ли филин заикал, –
На душе тоскливо стало
У Ивана‑дурака.
Началися его подвиги напрасные,
С баб‑ягами никчемушная борьба, –
Тоже ведь она по‑своему несчастная –
Эта самая лесная голытьба.
Сколько ведьмочков пришипнул! –
Двух молоденьких, в соку, –
Как увидел утром – всхлипнул:
Жалко стало дураку!
Но, однако же, приблизился, дремотное
Состоянье превозмог свое Иван, –
|
|
|
В уголку лежало бедное животное,
Все главы свои склонившее в фонтан.
Тут Иван к нему сигает –
Рубит головы спеша, –
И к Кощею подступает,
Кладенцом своим маша.
И грозит он старику двухтыщелетнему:
«Щас, – говорит, – бороду‑то мигом обстригу!
Так умри ты, сгинь, Кощей!» А тот в ответ ему:
«Я бы – рад, но я бессмертный – не могу!»
Но Иван себя не помнит:
«Ах ты, гнусный фабрикант!
Вон настроил сколько комнат, –
Девку спрятал, интриган!
Я закончу дело, взявши обязательство!..» –
И от этих‑то неслыханных речей
Умер сам Кощей, без всякого вмешательства, –
Он неграмотный, отсталый был Кощей.
А Иван, от гнева красный, –
Пнул Кощея, плюнул в пол –
И к по‑своему несчастной
Бедной узнице взошел!..
1967
СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ
Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду, –
А если накроют –
Локаторы взвоют
О нашей беде.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше –
Наш SOS все глуше, глуше, –
И ужас режет души
Напополам…
И рвутся аорты,
Но наверх – не сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу –
Мешает проходу
|
|
|
Рогатая смерть!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше –
Наш SOS все глуше, глуше, –
И ужас режет души
Напополам…
Но здесь мы – на воле, –
Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли, –
Всплывать в минном поле!
«А ну, без истерик!
Мы врежемся в берег», –
Сказал командир.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше –
Наш SOS все глуше, глуше, –
И ужас режет души
Напополам…
Всплывем на рассвете –
Приказ есть приказ!
Погибнуть во цвете
Уж лучше при свете!
Наш путь не отмечен…
Нам нечем… Нам нечем!..
Но помните нас!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше –
Наш SOS все глуше, глуше, –
И ужас режет души
Напополам…
Вот вышли наверх мы.
Но выхода нет!
Вот – полный на верфи!
Натянуты нервы.
Конец всем печалям,
Концам и началам –
Мы рвемся к причалам
Заместо торпед!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше –
Наш SOS все глуше, глуше, –
И ужас режет души
Напополам…
Спасите наши души!
Спасите наши души…
|
|
|
1967
ДОМ ХРУСТАЛЬНЫЙ
Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: «Лови блесну!» –
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну!
Дом хрустальный на горе – для нее,
Сам, как пес бы, так и рос – в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Если беден я, как пес – один,
И в дому моем – шаром кати, –
Ведь поможешь ты мне, господи,
Не позволишь жизнь скомкати!
Дом хрустальный на горе – для нее,
Сам, как пес бы, так и рос – в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Не сравнил бы я любую с тобой –
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой, –
Как мадонной Рафаэлевой!
Дом хрустальный на горе – для нее,
Сам, как пес бы, так и рос – в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
1967
* * *
Он был хирургом, даже «нейро»,
Хотя и путал мили с га,
На съезде в Рио‑де‑Жанейро
Пред ним все были мелюзга.
Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.
В науке он привык бороться.
И за скачком – всегда скачок!
Он одному первопроходцу
Поставил новый мозжечок.
|
|
|
Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.
1967
* * *
Мао Цзэдун –
большой шалун –
Он до сих пор не прочь кого‑нибудь потискать, –
Заметив слабину,
меняет враз жену, –
И вот недавно докатился до артистки.
Он маху дал –
он похудал:
У ней открылся темперамент слишком бурный, –
Не баба – зверь, –
она теперь
Вершит делами революции культурной.
А ну‑ка встань, Цин Цзянь,
а ну талмуд достань, –
Уже трепещут мужнины враги!
Уже видать концы –
жена Лю Шаоци
Сломала две свои собачие ноги.
А кто не чтит цитат,
тот – ренегат и гад, –
Тому на задницы наклеим дацзыбао!
Кто с Мао вступит в спор,
тому дадут отпор
Его супруга вместе с другом Линем Бяо.
А кто не верит нам,
тот – негодяй и хам,
А кто не верит нам, тот – прихвостень и плакса.
Марксизм для нас – азы,
ведь Маркс не плыл в Янцзы, –
Китаец Мао раздолбал еврея Маркса!
1967
* * *
От скушных шабашей
Смертельно уставши,
Две ведьмы идут и беседу ведут:
«Ну что ты, брат‑ведьма,
Пойтить посмотреть бы,
Как в городе наши живут!
Как все изменилось!
Уже развалилось
Подножие Лысой горы.
И молодцы вроде
Давно не заходят –
Остались одни упыри…»
Спросил у них леший:
«Вы камо грядеши?»
«Намылились в город – у нас ведь тоска».
«Ах, гнусные бабы!
Да взяли хотя бы
С собою меня, старика».
Ругая друг дружку,
Взошли на опушку.
Навстречу попался им враг‑вурдалак.
Он скверно ругался,
Он к им увязался,
Кричал, будто знает, что как.
Те к лешему: как он?
«Возьмем вурдалака!
Но кровь не сосать и прилично вести!
Тот малость покрякал,
Клыки свои спрятал –
Красавчиком стал, – хочь крести.
Освоились быстро, –
Под видом туристов
Поели‑попили в кафе «Гранд‑отель».
Но леший поганил
Своими ногами –
И их попросили оттель.
Пока леший брился,
Упырь испарился, –
И леший доверчивость проклял свою.
И ведьмы пошлялись –
И тоже смотались,
Освоившись в этом раю.
И наверняка ведь
Прельстили бега ведьм:
Там много орут, и азарт на бегах, –
И там проиграли
Ни много ни мало –
Три тысячи в новых деньгах.
Намокший, поблекший,
Насупился леший,
Но вспомнил, что здесь его друг, домовой, –
Он начал стучаться:
«Где друг, домочадцы?!»
А те отвечают: «Запой».
Пока ведьмы выли
И все просадили,
Пока леший пил‑надирался в кафе, –
Найдя себе вдовушку,
Выпив ей кровушку,
Спал вурдалак на софе.
1967
НЕВИДИМКА
Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай,
Приходит ли знакомая блондинка, –
Я чувствую, что на меня глядит соглядатай,
Но только не простой, а – невидимка.
Иногда срываюсь с места
Будто тронутый я,
До сих пор моя невеста –
Мной не тронутая!
Про погоду мы с невестой
Ночью диспуты ведем,
Ну а что другое если –
Мы стесняемся при ём.
Обидно мне,
Досадно мне, –
Ну ладно!
Однажды выпиваю – да и кто сейчас не пьет! –
Нейдет она: как рюмка – так в отрыжку, –
Я чувствую – сидит, подлец, и выпитому счет
Ведет в свою невидимую книжку.
Иногда срываюсь с места
Как напудренный я,
До сих пор моя невеста –
Целомудренная!
Про погоду мы с невестой
Ночью диспуты ведем,
Ну а что другое если –
Мы стесняемся при ём.
Обидно мне,
Досадно мне, –
Ну ладно!
Я дергался, я нервничал – на выдумки пошел:
Вот лягу спать и подымаю храп; ну,
Коньяк открытый ставлю и – закусочки на стол, –
Вот сядет он – тут я его и хапну!
Иногда срываюсь с места
Будто тронутый я,
До сих пор моя невеста –
Мной не тронутая!
Про погоду мы с невестой
Ночью диспуты ведем,
Ну а что другое если –
Мы стесняемся при ём.
Обидно мне,
Досадно мне, –
Ну ладно!
К тому ж он мне вредит, – да вот не дале как вчера
Поймаю, так убью его на месте! –
Сижу, а мой партнер подряд играет «мизера»,
А у меня «гора» – три тыщи двести!
Побледнев, срываюсь с места
Как напудренный я,
До сих пор моя невеста –
Целомудренная!
Про погоду мы с невестой
Ночью диспуты ведем,
Ну а что другое если –
Мы стесняемся при ём.
Обидно мне,
Досадно мне, –
Ну ладно!
А вот он мне недавно на работу написал
Чудовищно тупую анонимку, –
Начальник прочитал, мне показал, – а я узнал
По почерку – родную невидимку.
Оказалась невидимкой –
Нет, не тронутый я –
Эта самая блондинка,
Мной не тронутая!
Эта самая блондинка…
У меня весь лоб горит!
Я спросил: «Зачем ты, Нинка?»
«Чтоб женился», – говорит.
Обидно мне,
Досадно мне, –
Ну ладно!
1967
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 234; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!