Писательницы, поэтессы и переводчицы 4 страница
9. Петербургская часть заключает в себе Санкт‑Петербургский и близ оного лежащие острова, протоками Невы составляемые, и разделяется на 4 квартала.
10. Выборгская часть находится на правом берегу Невы и рукавов ее и имеет 3 квартала…
По счислению, в 1762 году учиненному, было 460 каменных и 4094 деревянных домов по улицам. С того времени особливо каменные домы гораздо приумножились. В 1783 году было по спискам 1094 каменных и 2734 деревянных, вообще 3527 домов. В 1787 году было всего 1291 каменных домов, в числе которых было 108 казенных; деревянных же число казенных домов было 127, а частным людям принадлежащих 2013. И тако всего было 3431 дом. По новому учреждению домы и места, для них определенные, замечаются номерами над воротами или входом написанными. В 1791 году было 4554 номера; в сие число однако же не включаются домы и казармы, в 4 гвардейских слободах находящиеся. Ныне имеется в городе всего 56 церквей православного Греческого исповедания, 1 монашеский и 1 девичий монастырь; протестантских же есть 6 церквей и 5 соборных зал для богослужения, и кроме сих еще и одна Католическая и Армянская церковь».
В Первой Адмиралтейской части находились собственно Адмиралтейство, Зимний дворец с Дворцовой площадью, Летний сад, Мраморный дворец и Царицын луг, Исаакиевская и Сенатские площади. Здесь стояли дома самых знатных и богатых семейств, и Георги скрупулезно перечисляет их:
«В Первой Адмиралтейской части много великолепных палат, вниз по Неве дом г. генеральши Рибасовой, лежащий на канале Летнего сада и имеющий по сей стороне на кровле третьего яруса довольно великий сад, который по своему положению и высоте весьма виден. В доме Действительного Тайного Советника Бецкого ниже по Неве есть также хороший висящий и зимний сад на сводах. Ниже сих находятся по Неве домы Графов Шереметева и Остермана. В Миллионной дом Князя Юсупова. На дворцовой площади дом, бывший прежде Васильчикова, а ныне Графа Мусина‑Пушкина, дом Графини Брюсовой, дом наследников Ланского. На Невской перспективе дом Князя Куракина и к Адмиралтейству бывший Фитингофской, а ныне Самойлова дом… Новопостроенный дом Графа Безбородко стоит в Почтовой или новой Исакиевской улице, Талызинской в Исакиевской, а прежде бывший Панина, ныне Завадовского, в большой Морской улице».
|
|
|
Во Второй Адмиралтейской части располагались административные сооружения: дворцовые конюшни, полицейская тюрьма для предварительного заключения до суда и содержания должников, тюремный замок (позже названный Литовским), губернские и городовые присутственные места, Никольский рынок, Большой каменный театр (будущий Мариинский). Здесь же были поставлены несколько церквей: церковь Казанской Богоматери на Невском проспекте, церковь Св. Николая Чудотворца в Коломне, общая реформатская немецкая и французская церковь на Конюшенной улице, церковь голландского реформатского общества на Мойке, шведская и финская лютеранские церкви между двух Конюшенных улиц, и рядом с ними – лютеранская немецкая Св. Петра.
|
|
|
«Главнейшие большие домы, – пишет Георги – этой части города вниз по Мойке следующие:
Графа Строганова на Мойке и на углу Невской перспективы.
Графа Разумовского и
Казенный, прежде сего Князя Орлова, построенный Банкиром Штегельманом; ныне жительство имеет в нем Граф Ангальт. У обоих домов по Мойке площади, а сзади хорошие сады с аллеями из больших деревьев, кустарниками, цветниками и прочим.
Графа Чернышева на углу Мойки и Вознесенского проспекта, перед коим есть большой двор, а позади сад…
Графа Шувалова ниже по Мойке в ряд с прочими домами, также с садом».
В третьей Адмиралтейской части, где находился каменный Гостиный двор, Дом городской думы и Армянская церковь, Георги отмечает Аничков дворец (который в то время пустовал) и дом княгини Вяземской.
В Литейной части располагались предприятия и административные здания: казенные винные и соляные магазины, прачечный двор, Государственное водоходное училище, Литейный двор, от которого часть получила свое название, Арсенал, Императорская шпалерная мануфактура, Дворцовая канцелярия, Контора строения домов и садов и слободы лейб‑гвардейского Преображенского и Конного полков. Украшениями этой части были Таврический дворец, а также дом Воронцова и дом графа Шереметева «оба с Голландскими садами, а последний с площадью на Фонтанку, украшенной статуями».
|
|
|
В Московской части построили два сахарных завода, из государственных учреждений: больница для сумасшедших и больница для венерических больных, а также Хирургическое училище, дом для Императорской Академии наук с ботаническим садом при нем. Эта часть города была бедной, застроенной деревянными домами с огородами и немощеными улицами. Но здесь стоял каменный летний дом, принадлежащий великим князьям Александру и Константину, с парком при нем.
Бедной и деревянной была также и Рождественская часть, расположенная напротив Александро‑Невской лавры. Здесь находилась слобода Конторы строения домов и садов с церковью Рождества Христова, а также новый каретный ряд, Мытный двор (место, где собирали «мыто», т. е. налоги. – Е. П .) и частный рынок. Каменных особняков в этой части не было.
|
|
|
Не было их и в соседней Каретной части, в черту которой входила Александро‑Невская лавра, казенные стеклянный завод, егерский двор, кирасирские конюшни, скотный двор и бойни. Здесь же на Черной речке (ныне – река Монастырка) находилась русская деревня Волково (или Волкова деревня), греческое кладбище и кладбище староверов.
В Василеостровской части каменные здания строились вдоль набережной Невы. В конце XVIII века большинство из них было занято государственными учреждениями, так, например, в бывшем дворце Меншикова находился Шляхетский сухопутный кадетский корпус. В западной лесистой части острова располагались сальный и масляный буян (пристань для разгрузки товаров. – Е. П .) и несколько кожевенных заводов. Там же была Галерная гавань, рядом с которой была построена слобода, где жили матросы и беднейший люд. Жизнь здесь была дешевой, но очень неблагоустроенной. На острове, в его северо‑восточной части, также сохранилась чухонская деревня «около 20 обыкновенных чухонских избушек».
На другом берегу реки находилась Санкт‑Петербургская сторона, которую Петр I первоначально планировал сделать центром города. К концу XVIII века здесь остались только деревянные лавки на месте бывшего порта, переведенного на Стрелку Васильевского острова, и домик Петра Великого, помещенный в каменный футляр. Вдоль речки Петровки (Ждановки) располагались также деревянные здания Артиллерийского и Инженерного кадетского корпусов, на реке Карповке находился Аптекарский огород. Бóльшая часть Санкт‑Петербургского острова вплоть до конца XIX века была застроена деревянными домами, где жили небогатые отставные чиновники, купцы, мещане. На набережной Малой Невки, а также на Каменном и Елагином островах были выстроены загородные дома аристократов.
В последней по счету Выборгской части была всего одна замощенная улица, идущая вдоль берега. Вдоль нее были построены летний дворец графа Безбородко, дома и сады Бакунина, Синявина и Собакина. Ниже по течению Невки начинался промышленный район: канатная фабрика, артиллерийская лаборатория, городская верфь, где строились торговые суда, казенная пивоварня, сахарная фабрика, ситцевая фабрика. В районе Черной речки набережная снова становилась фешенебельной, здесь находилась дача графа Строганова, созданная Андреем Воронихиным. Ее окружал прекрасный сад, часть которого была общедоступной, по воскресеньям там устраивали музыкальные концерты и танцы. У места впадения Черной речки в Большую Невку стояла деревянная дача князя Голицына, также с большим садом.
Дом, который станет героем нашего рассказа, был построен в 1790‑х годах на левом берегу Фонтанки (современный адрес – наб. р. Фонтанки, 118), т. е. находился в Московской части. Рядом располагался Измайловский сад (Ботанический сад Академии наук), возникший в 1730 году на месте усадьбы А. И. Румянцева и названый по бывшей слободе Измайловского лейб‑гвардейского полка. Напротив, через реку – усадьба князей Юсуповых.
Хозяева
Строительство каменного двухэтажного дома с характерным для новомодного стиля классицизм выступом‑полуротондой было начато М. П. Захаровой, женой сенатора и писателя И. С. Захарова. Однако ее планы изменились, и в 1791 году участок с недостроенным домом у нее приобрел бывший олонецкий и тамбовский губернатор, а также общепризнанный первый поэт России Гавриил Романович Державин.
Державин был сыном небогатого офицера одного из провинциальных гарнизонных полков Оренбургской губернии. Отец умер, когда Гавриилу Державину исполнилось 11 лет, оставив жену с тремя детьми и неоплаченным долгом в 15 рублей. Вдова принялась хлопотать об устройстве своих дел, но, как позже написал Державин в своих мемуарах: «Как не было у сирот ни достатку, ни защитника, то обыкновенно в приказах всегда сильная рука перемогала; а для того мать, чтоб какое где‑нибудь отыскать правосудие, должна была с малыми своими сыновьями ходить по судьям, стоять у них в передних у дверей по нескольку часов, дожидаясь их выходу; но когда выходили, то не хотел никто выслушать ее порядочно, но все с жестокосердием ее проходили мимо, и она должна была ни с чем возвращаться домой со слезами, в крайней горести и печали… Таковое страдание матери от неправосудия вечно осталось запечатленным на его сердце, и он, будучи потом в высоких достоинствах, не мог сносить равнодушно неправды и притеснения вдов и сирот».
Мальчик учился в частном немецком пансионе, а затем – в только что открывшейся Казанской гимназии. Позже по воле покровителя гимназии Ивана Ивановича Шувалова он был зачислен в лейб‑гвардии Преображенский полк. В 1773 году он принимал участие в подавлении восстания Емельяна Пугачева, где проявил недюжинную смелость. Однако, поссорившись с сослуживцами из‑за своего вспыльчивого характера, едва не попал под суд, сумел оправдаться, но был отставлен от службы, не получив никакой награды. Его увольняют в штатскую службу в чине коллежского советника с приказом подыскать «место по способностям».
В это время Державин познакомился с семейством бывшего камердинера Петра III португальца Якова Бастидона, а главное – с их 17‑летней дочерью Екатериной. Вот как он сам описывает это знакомство: «В сем году, около масленицы, случилось с ним несколько сначала забавное приключение, но после важное, которое переменило его жизнь. Меньший из братьев Окуневых поссорился, быв на конском бегу, с Александром Васильевичем Храповицким, бывшим тогда при генерал‑прокуроре сенатским обер‑прокурором в великой силе. Они ударили друг друга хлыстиками и, наговорив множество грубых слов, решились ссору свою удовлетворить поединком. Окунев, прискакав к Державину, просил его быть с его стороны секундантом… Что делать?.. Дал слово Окуневу с тем, что ежели обер‑прокурор первого департамента Резанов, у которого он в непосредственной состоял команде, который также был любимец генерал‑прокурора и с ним, как Державин, по некоторым связям в короткой приязни, не попротиворечить сему посредничеству; а ежели сей того не одобрит, то он уговорит друга своего, Гасвицкого, который был тогда уже майором.
С таковым предприятием поехал он тотчас к господину Резанову, его не нашел дома: сказали, что он обедает у господина Тредиаковского, бывшего тогда старшего члена при герольдии, который по сей части был весьма значащий человек. Хотя сей жил на Васильевском острове, но он и туда поехал. Уже был вечер. При самом входе в покой встречается с ним бывшая кормилица великого князя Павла Петровича, который был после императором, г‑жа Бастидонова с дочерью своею, девицею лет 17‑ти, поразительной для него красоты; а как он ее видел в первый раз в доме господина Козодавлева, и тогда она уже ему понравилась, но только примечал некоторую бледность в лице, а потом в другой раз в театре неожиданно она его изумила; то тут в третий раз, когда она остановилась в передней с матерью, ожидая, когда подадут карету, не вытерпел уже он и сказал разговаривавшему с ним Резанову о том, зачем приехал, что он на сей девушке, когда она пойдет за него, женится. Сей засмеялся, сочтя таковую скорую решительность за шутку.
Гавриил Романович Державин
Разговор кончился; мать с дочерью уехали, но последняя осталась неисходною в сердце, хотя дуэль, по несысканию Гасвицкого, осталась на его ответе. Должно было выехать в Екатерингоф на другой день в назначенном часу. Когда шли в лес с секундантами соперники, то последние, не будучи отважными забияками, скоро примирены были первыми без кровопролития; и когда враги между собою целовались, то Хвостов сказал, что должно было хотя немножко поцарапаться, дабы не было стыдно. Державин отвечал, что никакого в том нет стыда, когда без бою помирились. Хвостов спорил, и слово за слово дошло было у посредников до драки: обнажили шпаги и стали в позитуру, будучи по пояс в снегу, но тут приехал опрометью вышедший только из бани разгневший, как пламенный, Гасвицкий с разного рода орудиями, с палашами, саблями, тесаками и проч. и, бросившись между рыцарей, отважно пресек битву, едва ли быть могущую тоже смертоносною. Тут зашли в трактир, выпили по чашке чаю, а охотники – пуншу, кончили страшную войну с обоюдным триумфом.
И как среди бурного сего происшествия не вышла красавица из памяти у Державина, то, поехав с Гасвицким домой, открылся ему дорогою о любви своей и просил его быть между собою уже и победительницею его посредником; то есть на другой день в объявленный при дворе маскарад, закрывшись масками, вместе с ним поискать девицу, которая ему нравится, и беспристрастными дружескими глазами ее посмотреть. Так и сделали. Любовник тотчас увидел и с восторгом громко воскликнул: „Вот она!“ – так что мать и дочь на них пристально посмотрели.
Во весь маскарад, следуя по пятам за ними, примечали поведение особливо молодой красавицы и с кем она и как обращается. Увидели знакомство степенное и поступь девушки, во всяком случае, скромную и благородную, так что при малейшем пристальном на нее незнакомом взгляде лицо ее покрывалось милою розовою стыдливостию. Вздохи уже вырывались из груди улыбавшегося экзекутора; а его товарищ, человек простой, впрочем, умный и прямодушный, их одобрил. За чем дело стало?
Державин уже имел некоторое состояние, то и взял он намерение порядочным жить домом, а потому и решился твердо в мыслях своих жениться. Вследствие чего и рассказал, будто шуткою, своим приятелям, что он влюблен, называя избранную им невесту ее именем. В первый день после маскарада, то есть в понедельник на первой неделе Великого поста, обедая у генерал‑прокурора, зашла речь за столом о волокитствах, бываемых во время карнавала, а особливо в маскарадах; Александр Семеныч Хвостов вынес на него прошедшего дня шашни. Князь спросил, правда ли то, что про него говорят. Он сказал: правда. „Кто такая красавица, которая столь скоропостижно пленила?“ Он назвал фамилию.
Петр Иванович Кириллов, действительный статский советник, правящий тогда Ассигнационным банком, обедая вместе, слышал сей шутливый разговор, и когда встали из‑за стола, то отведши на сторону любовника: „Слушай, братец, не хорошо шутить на счет честного семейства. Сей дом мне коротко знаком; покойный отец девушки, о коей речь идет, мне был друг; он был любимый камердинер императора Петра III, и она воспитывалась вместе с великим князем Павлом Петровичем, которого и называется молочною сестрою, да и мать ее тоже мне приятельница; то шутить при мне насчет сей девицы я тебе не позволю“. – „Да я не шучу, – ответствовал Державин, – я поистине смертельно влюблен“. – „Когда так, – сказал Кириллов, – что ты хочешь делать?“ – „Искать знакомства и свататься“. – „Я тебе могу сим служить“. А потому и положили на другой же день ввечеру, будто ненарочно, заехать в дом Бастидоновой, что и исполнено.
Кириллов, приехав, рекомендовал приятеля, сказав, что, проезжая мимо, захотелось ему напиться чаю; то он и упросил, показывая на приехавшего, войти к ним с собою. По обыкновенных учтивостях сели и, дожидаясь чаю, вступили в общий общежительный разговор, в который иногда с великою скромностью вмешивалась и красавица, вязав чулок. Любовник жадными очами пожирал все приятности, его обворожившие, и осматривал комнату, приборы, одежду и весь быт хозяев, между тем как девка, встретившая их в сенях с сальною свечою в медном подсвечнике, с босыми ногами, тут уже подносила им чай; делал примечания свои на образ мыслей матери и дочери, на опрятность и чистоту в платье, особливо последней, и заключил, что хотя они люди простые и небогатые, но честные, благочестивые и хороших нравов и поведения; а притом дочь не без ума и не без ловкости, приятная в обращении, а потому она и не по одному прелестному виду, но и по здравому рассуждению ему понравилась, а более еще тем, что сидела за работою и не была ни минуты праздною, как другие ее сестры непрестанно говорят, хохочут, кого‑либо пересуживают, желая показать остроту свою и умение жить в большом свете. Словом, он думал, что ежели на ней женится, то будет счастливым.
Посидев таким образом часа два, поехали домой, прося позволения и впредь к ним быть въезжу новому знакомому. Дорогою спросил Кириллов Державина о расположении его сердца. Он подтвердил страсть свою и просил убедительно сделать настоятельное предложение матери и дочери. Он на другой же день исполнил. Мать с первого разу не могла решиться, а просила несколько дней сроку, по обыкновению расспросить о женихе у своих приятелей. Экзекутор второго департамента Сената Иван Васильевич Яворский был также короткий приятель дому Бастидоновых. Жених, увидясь с ним в сем правительстве, просил и его подкрепить свое предложение, от которого и получил обещание; а между тем как мать расспрашивала, Яворский сбирался с своей стороны ехать к матери и дочери, дабы уговорить их на согласие.
Жених, проезжая мимо их дому, увидел под окошком сидящую невесту и, имея позволение навещать их, решился заехать. Вошедши в комнату, нашел ее одну, хотел узнать собственно ее мысли в рассуждении его, почитая для себя недостаточным пользоваться одним согласием матери. А для того, подошедши, поцеловал по обыкновению руку и сел подле нее. Потом, не упуская времени, спросил, известна ли она чрез Кириллова о искании его? „Матушка мне сказывала“, – она отвечала. Что она думает?» – «От нее зависит». – «Но если бы от вас, могу ли я надеяться?» – «Вы мне не противны», – сказала красавица вполголоса, закрасневшись. Тогда жених, бросясь на колени, целовал ее руку. Между тем Яворский входит в двери, удивляется и говорит: «Ба, ба! и без меня дело обошлось! Где матушка?» – «Она, – отвечала невеста, – поехала разведать о Гавриле Романовиче». – «О чем разведывать? я его знаю, да и вы, как вижу, решились в его пользу; то, кажется, дело и сделано».
Приехала мать, и сделали помолвку, но на сговор настоящий еще она не осмелилась решиться без соизволения его высочества наследника великого князя, которого почитала дочери отцом и своим сыном. Чрез несколько дней дала знать, что государь великий князь жениха велел к себе представить. Ласково наедине принял в кабинете мать и зятя, обещав хорошее приданое, как скоро в силах будет. Скоро, по прошествии Великого поста, то есть 18 апреля 1778 года, совершен брак.
Екатерине Яковлевне пришлось вскоре покинуть Петербург – вместе с мужем она уехала в Петрозаводск, где тот вступил в должность губернатора. В XVIII веке Петрозаводск был форпостом России среди бескрайних лесов, населенных саамами и лопарями. Молодой жене пришлось налаживать хозяйство буквально с нуля, чтобы обеспечить себе и мужу привычный комфорт.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 226; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!