Фрагменты древнеегипетских текстов, 3 страница
И стал Дильмун пристанью, домом прибрежным для всего Шумера. И прислала страна Тукриш золото из Харали и блестящий лазурит, страна Мелухха – желанный сердолик и отличное дерево, страна Махаши – горный хрусталь, страна Маган – крепкую медь, твердый диорит, Заморская страна – эбеновое дерево, Страна шатров – шерсть тончайшую. И все это украсило Ур, сияющий город, святилище, храм царства[134].
И осталась довольна Нинсикила (имя ее теперь Нинхурсаг)[135]. И приняла она семя Энки. И каждый день ее был словно месяц, девять дней ее – девять месяцев материнства. Словно по маслу, словно по нежнейшему маслу родила матерь страны госпожу‑растение Нинсар[136] и на берегах реки взрастила ее. Увидел Энки Нинсар и затаился в болотах, прельстившись ее зеленеющей красотой. Выйдя на берег, он познал Нинсар, и приняла она его семя. Каждый день ее – словно месяц, девять дней ее – девять месяцев материнства. Словно по маслу, словно по нежнейшему маслу родила Нинсар дочь Нинкур[137] и на берегах реки взрастила ее. Увидел Энки Нинкур и затаился в болотах, прельстившись ее юной красотой. Выйдя на берег, он познал Нинкур, и приняла она его семя. Каждый день ее – словно месяц, девять дней ее – девять месяцев материнства. Словно по маслу, словно по нежнейшему маслу родила Нинкур Утту.
Бог Абу. Иракский музей. Багдад
Приглянулась Энки и Утту. Поняла это матерь страны и обратилась к неопытной Утту:
|
|
|
– Затаился некто в болотах, в болотах он затаился, но совет тебе дам я полезный, моего ты совета послушай.
И дала матерь страны совет Утту, и послушалась девочка ее совета.
Обратилась к садовнику Утту, повелев принести ей спелых огурцов, принести абрикосов в связках, принести винограда в гроздьях. Подслушал слова Утту Энки, и повелел он садовнику грозно принести ему, а не Утту, побольше огурцов спелых и самых лучших абрикосов в связках и янтарного винограда в гроздьях. Получив дары эти, подвел себе глаза Энки зеленым цветом, взял свой дорожный посох и направился к дому Утту.
Постучал он в двери дома, прося открыть их, притворившись, что идет садовник. Утту двери распахнула и, всплеснув восторженно руками, взяла у него огурцы спелые, абрикосы в связках, виноград в гроздьях. Опьянел от радости Энки при виде Утту и, бросившись к ней, поцелуями ее осыпал. И возлег с нею Энки, чтобы приняла она его семя. Но тут Нинхурсаг появилась. Собрала она семя Энки и из него восемь трав взрастила. Поднялись эти травы в скором времени – и лесная, и медовая, и садовая, и семенная, и колючая, и густая, и высокая, и целебная.
Увидев растения, Энки удивился и стал спрашивать своего советчика, отчего они выросли. Тот начал срезать траву одну за другой и передавать их Энки, называя по именам. И брал Энки растения с радостью и поедал их, решая судьбу каждого.
|
|
|
Обнаружила Нинхурсаг, что съел Энки все восемь растений, и в ярости прокляла его, прокричав: «Глаза мои его больше не увидят», и покинула Дильмун.
И почувствовал Энки боль. Страшно мучился Энки, как роженица мучился он[138]. И вместе с ним, ему соболезнуя, страдал весь мир, страдало в нем все живущее. Никто не мог помочь Энки, кроме Нинхурсаг. Послал за ней Энки всех зверей, но никто не мог ее отыскать. Страдания Энки возрастали, мир неотвратимо шел к гибели. Тогда лиса, самая ловкая из зверей, обратилась к Энки:
– Если я верну тебе Нинхурсаг, чем ты меня наградишь?
– Если вернешь Нинхурсаг, дерево я для тебя посажу, имя твое я прославлю, – отозвался Энки.
И лиса почистила свою шкурку, облизала волоски, хвост распушила, румяна на мордочку наложила, понеслась она к Нинхурсаг и сумела ее вернуть в Дильмун. Посадила Нинхурсаг страдальца на свое лоно и стала спрашивать:
– Что болит у тебя, мой возлюбленный супруг?
И каждый раз, когда отвечал Энки, помогала она появиться на свет целителю, изгоняющему из тела несчастного очередную хворь. Первым по слову матери земли рожден Абау[139], отец растений, и прошла макушка у Энки. А затем один за другим появились и владыка волос, излечивший нестерпимо болевшие корни волос, и богиня, излечившая нос, рот, горло, руки, ребро[140], и владыка доброго бока Эншаг[141].
|
|
|
Исцелив Энки, обратилась к нему Нинхурсаг:
– Назначь судьбы порожденным мной крошкам.
И определил Энки каждому из новорожденных божеств его назначение. И стал с этого времени господином Дильмуна последний из рожденных богов – Эншаг. Когда же по воле богов произошел потоп, на Дильмуне был поселен благочестивый старец Зиусудра, которому была дарована вечная жизнь.
Инанна и Энки[142]
(Миф шумеров)
В давние времена богиня Инанна обратила свои мысли к тому, чтобы прославить и облагодетельствовать возлюбленный ею город черноголовых Урук. Узнав, что владыка вселенной Энки хранит у себя «ме», она решила их добыть и доставить в Урук.
Тщательно нарядившись, Инанна отправилась в путь, озаряя все вокруг сиянием своей красоты. Увидев ее издали, Энки призвал к себе служителя Исимуду и обратился к нему:
– Приблизься, Исимуда! Склони ухо к моим словам! Юная девушка совсем одна направила стопы к бездне Эриду. Накрой стол чашами с холодной, освежающей сердце водой, фигурными сосудами с пивом и ячменными лепешками, залитыми маслом, сладкие яства поставь на стол, а потом ее впусти.
|
|
|
Выполнил служитель это приказание, и Энки уселся со своей гостьей Инанной за стол. Гостья вкусила яства медовые, съела лепешку и запила ее водой, пиво же и вино едва пригубила. Энки же выпивал один сосуд пива за другим, запивая вином, услаждающим душу. Дождавшись, когда господин захмелеет, попросила у него Инанна «ме».
– Ничего мне не жаль для тебя, Инанна! – сказал Энки. – Все могу отдать – праведность и неправедность, горький плач и радость великую, лживость и искренность, мятежность, что поднимается в землях, и ее умиротворение, огни возгорающиеся и огни угасшие, бегство поспешное из опостылевшего дома и жилье новое, и семьи единение, и потомство обильное. И ремесла я тебе отдам, людям полезные, и великую силу познания и разумения, и голос закона справедливого, и кличи победные, и пение звонкое, и молчание благоговейное, и безмолвное почтение да и все остальное, что захочешь взять.
И вручил Энки Инанне все сто законов «ме», ни одного не оставил себе.
И возрадовалась Инанна. Как только заснул Энки, погрузила Инанна свою добычу на небесную ладью и отплыла в милый ее сердцу Урук.
Шемерская печать с мифологической сценой
Между тем пробудился Энки.
Хмель прошел. Просветлел разум бога. Подняв голову, не нашел на своем обычном месте «ме» и взволновался. Не помня о пире, он призвал Исимуду и вопросил:
– Где божественность? Где постоянство? Нет на месте ни спуска в подземный мир, ни пути из него на землю! Где мои скипетр, жезл и поводья? Царственность где? Да и других законов и символов власти там я что‑то не вижу, где им положено быть.
И ответил Исимуда, опустив голову:
– Отдал ты все, господин, Инанне, сказав, что ничего тебе для нее не жаль.
Ужас охватил Энки.
– О Исимуда! – воскликнул он. – Склони свой слух к моим словам! Отправляйся скорее в погоню и отними у Инанны небесную ладью и то, что в ней лежит. Пусть обманщица добирается в Урук пешком. Поспеши, пока она не успела покинуть мест, где Уту встает.
Бросился Исимуда за ладьей небесной в погоню, но, увидев, что отплыла ладья и уже исчезла из виду, вернулся к Энки ни с чем.
Гнев охватил Энки. И обвинив слугу своего в нерасторопности, вновь отправил его вдогонку за обманщицей, дав на этот раз в помощники семерых морских чудовищ.
И догнали Исимуда и семь морских чудовищ небесную ладью, когда Инанна уже подплывала к дальней пристани. И обратился Исимуда к богине с подобающей почтительностью:
– Госпожа Инанна светлая! Господин мой послал меня с поручением взять назад то, что он дал тебе, хмелем затуманенный.
И возмутилась Инанна.
– Разве может великий бог менять решение?! – кричала она. – Разве может ложною быть клятва, что дал он мне! Разве боги тому не свидетели?!
На слова ее не обращая внимания, ухватились тем временем за небесную ладью чудовища, пытаясь захватить ее, сбросив в воду возмущенную богиню.
И тогда в великой обиде призвала Инанна на подмогу своего служителя Ниншу, чья рука не знает дрожи, чьи ноги не ведают усталости. Явившись на призыв госпожи, Ниншу отогнал чудовищ, семь раз пытавшихся отнять у богини небесную ладью.
И вновь вернулся Исимуда с пустыми руками к своему господину. И вновь посылает его Энки за похищенным сокровищем, на этот раз вместе с пятьюдесятью великанами‑помощниками.
И с той же речью вновь обратился Исимуда к Инанне, теми же словами, что прежде, она ему ответила. И пока Исимуда и Инанна вели спор, великаны ладью схватили, чтобы отнять ее у богини.
Но воззвала Инанна к богине Ниншубуре, посланнице слов летящих, вестнице справедливых слов. И помогла ей богиня. Продолжила Инанна свой путь с великими дарами.
И опять ни с чем вернулся Исимуда к Энки. И тот вновь послал его в погоню за небесной ладьей Инанны, дав в помощники чудовищ Бездны.
И опять постигла неудача Исимуду. Не удалось вернуть ладью и в четвертый раз, несмотря на усилия огромных рыб, набросившихся на ладью со всех сторон. И в пятый, и в шестой, и в седьмой раз удается Инанне спастись от преследователей.
И приводит она ладью к древним вратам Урука[143], чтобы одарить старцев мудростью, воинов силою, женщин плодовитостью, детей радостью и весь город божественностью, царственностью и всеми другими захваченными у Энки дарами. И выгрузила из небесной ладьи Инанна эти дары и сложила их у ворот при огромном скоплении ликующих горожан. И повелел царь быков и овец заколоть и излить на алтари пиво обильное во славу Инанны. Барабанам он повелел победно греметь, звучать литаврам звонкоголосым. И вознесли люди Урука хвалу великой богине, возлюбившей и одарившей их город.
Женитьба Энлиля[144]
(Миф шумеров)
Город Эреш[145], что на Евфрате, был тогда еще неприметен и не прославлен. И оставалось долго во мраке имя Нидабы[146], той, что была в Эреше царицей и вскормила дочь свою Сут, словно телку, себе и людям на радость. А имя Энлиля, утеса небес, уже наполняло светом миры.
Обходя владенья свои, оказался Энлиль в Эреше. И в его воротах он деву увидел, блиставшую красотою, и сердце его загорелось желанием.
– Дай я одену тебя в одеянья владычицы, – проговорил он, приблизившись к деве, – в те одеянья, что знатность даруют и тем, кто ничего не имеет, кроме красоты.
Ассирийская боевая колесница (VIII в. до н. э.)
Сут, услышав эти слова, покрылась краской возмущения и ответила гордо Энлилю:
– Не за ту ты меня принимаешь. Честная дева может стоять и в воротах – нет в том позора. А кто ты такой? Откуда явился? По делу какому? Коль дел не имеешь, так убирайся.
– Поговорим, – продолжил Энлиль. – Все спокойно обсудим. Дело мое – женитьба. Я за невестой явился. Будь же моей супругой.
Речь Энлиля ушей Сут не коснулась. Исчезла она, в материнский дом удалилась.
И взревел во гневе владыка, познавший желанье. И Нуску[147], светлоумный советчик, без промедленья явился.
– Войди в этот город, – распорядился Энлиль, – и предстань перед троном той, кто им владеет. Объясни, что я муж неженатый и желанье имею дочь ее сделать своею женою и дать ей новое имя Нинлиль[148]. Оно по всем мирам разнесется. Воссядет она на престоле рядом со мной и будет вместе со мной владычицей черноголовых. И не с пустыми руками предстань пред невестой. Передай ей вот это.
И тотчас Нуску выполнять порученье понесся, в город вступил он в сиянье своем и, представ перед троном царицы Эреша, передал ей великую весть слово в слово. И Нидаба ему отвечала:
– О советчик, перед великим владыкой стоящий, тот, с кем Энлиль держит совет обо всем! Разве тебе непонятно, что раб, желанье владыки узнав, не может ответить отказом? И кто не примет милости владыки? А что до обиды, что дочь моя претерпела в воротах, то смоют ее дары без остатка. Пусть же мой зять, небесный утес, за невестой свою присылает сестрицу[149].
И тотчас же призвала Нидаба дочь, что скрылась в покоях, и ей объяснила:
– Привольно живется в материнском доме, сладко в нем спится, но приходит пора, когда деве любой его надо оставить. Посланец Энлиля, советчик его светлоумный, нас посетил по делу женитьбы владыки. Предстань перед Нуску, дай ему руки омыть и поставь ему пиво.
Сделала Сут все так, как мать повелела. И посланец Энлиля раскрыл ладонь левой руки и дар передал сокровенный.
Сут его не схватила, но в знак того, что принимает подарок, пальцем к нему прикоснулась.
И возвратился светлоумный посланец в город Ниппур, где Энлиль его ждал с нетерпеньем, предстал перед троном Энлиля, землю поцеловал у подножия трона и передал ответ царицы слово в слово.
И плоть Энлиля возликовала, и сердце его в пляску пустилось. И тотчас же радость охватила миры. Заполнились степи лаем, мычанием, гоготанием, ржанием. Звери заголосили каждый на своем языке, приветствуя весть о предстоящей женитьбе владыки.
Энлиль не медля отправил в Эреш стадо отменных овец, большие сыры, источающие запах горчицы, и сыры поменьше с другим ароматом, душистый мед золотистый в деревянных бочонках, гранаты, брызжущие пурпурным соком, финики из Дильмуна в плетеных корзинах, редчайшие фрукты горных деревьев и диковинных зимних садов, орехи, драгоценные камни из Харама, далекой страны – ларца сокровищ.
Лев и бык‑единорог
И принял великие дары двор Нисабы, царицы Эреша. И когда их снимали с повозок, поднялась походная пыль, подобная туче, до крайнего неба. И двор дары эти не вместил. Они заполнили город и вышли за стены.
И приблизилось время блаженства. Аруру, сестрица Энлиля, в храм престольный впустила невесту, где для новобрачных из кедровых веток пахучих было постелено ложе.
Юная дева свое лоно открыла, и ввел в него Энлиль, небесный утес, свой корень. Невеста вожделенья его не прерывала и стала женою. И получила она имя Нинлиль, и вместе с ним и другое имя – Нинту[150], какое дается девам, когда они мужу раскрывают колени. И стала Нинлиль хозяйкой в доме Энлиля.
И стал день свадьбы Энлиля праздником плодородия, торжеством силы рожденья, дающим полям урожай и сытость черноголовым.
Когда Вверху[151]
(Миф аккадян и вавилонян)
Таблица I
Когда вверху небеса еще не имели названья, когда твердь еще прозвища не имела, существовали лишь первородный создатель их Апсу, Мумму[152], мудрый его советчик, и Тиамат[153], всего живого праматерь. Обитали они в бездне великой, воедино смешивая свои воды.
Когда даже для богов еще не были возведены жилища, и не расстилались по земле еще степи, когда не были сотворены еще боги, и они имен еще не имели и не были назначены им судьбы, вот именно тогда и сотворены были боги.
Когда ни болот, ни строений не было видно, вообще ничто имени не имело, вот тогда и появились боги. Первыми были созданы и имена получили Лахму и Лахаму[154], а долгое время спустя от этих глубинных чудовищ бог Аншар и богиня Кишар родились[155]. Много времени они пребывали во мраке, к годам прибавляя годы. Потом Аншар и Кишар породили Ану, сына, во всем подобного им. И сделал Аншар своего первенца во всем равным себе самому. От Ану родился Эа[156], также отцу своему подобный, но сильнее отца и деда, превосходивший всех мудростью и силой.
А потом появились и другие боги. Молоды были они и задорны, Тиамат они изнутри тормошили, ее возмущали чрево. Шумом и суетой был недоволен Апсу, великих богов родитель. Вызвал он мудрого советчика Мумму, и отправились к Тиамат они вместе, чтобы совет держать и принять решенье.
Первым отверз уста Апсу и сказал, обращаясь к супруге:
– Поведеньем твоих сыновей я недоволен. Днем нет покоя, ночью сон не приходит. Надо бы буйных юнцов истребить. В мир тишина возвратится, и спокойно уснуть мы сможем[157].
Тиамат рассердилась, она с супругом не согласилась, сочтя, что смерть никого не сможет исправить. И Апсу решил сам юнцов уничтожить с помощью верного Мумму.
Богиня Иштар и бог Эа
О замысле этом проведали юные боги. Присмирели, попрятались где попало, тихо сидели в слезах и уныньи, не зная, что делать. И тогда отыскался спаситель, Эа, в мудрости первый.
Непрерывно шепча устами заклятье, в воду он опустил слепленную им же фигурку. И Апсу, скованный оцепененьем, стал никому не опасен. Эа сразу его прикончил, а советчика Мумму заковал он в оковы. Затем на Апсу, на бездне бескрайней, себе жилище построил, чертоги воздвиг он[158]. В них от богини великой Дамкины[159] родился у Эа сын первородный. Возликовал родитель, увидев, как прекрасен порожденный им отпрыск – с сияющим взором, излучающим мудрость, с походкой мужа‑владыки, – Мардук ему имя[160]. Четыре всевидящих глаза, четыре уха имел он, мудрейший из мудрых, при движеньи из уст его вырывалось пламя. Обладал он блеском десятка богов и силой невероятной.
Между тем Тиамат супруга хватилась и, узнав, что он уничтожен, напряглась всем телом могучим. Двенадцать породила она острозубых чудовищ с телами, полными яда, своим блеском внушающих трепет. Показалось ей этого мало, и добавила Тиамат к воинству еще и человека‑скорпиона, и страшного льва, и чудовищных змей, и яростных демонов, и беспощадных обладателей чудесного оружия, не знающих страха в сражении. Во главе она поставила Кингу[161] и вручила ему судеб скрижали, их на грудь ему возложила, обратившись к нему с такими словами:
– Ставлю я тебя над богами, возвышаю над всеми, моим супругом единственным будешь отныне.
Таблица II
Мудрый Эа, о заговоре супруги проведав, отправился тотчас к Аншару – рассказать о том, что праматерь погубить всех богов решила, что она создала войско, во главе поставила Кингу, что высшую власть она Кингу вручила и скрижали судеб на грудь ему возложила.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 146; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!