Сталин как творец невиданной свободы духа человека 4 страница
И крупный политический масштаб Кирова полностью сказался в том, что он не мыслил себя как замену Сталину. Это было не угодничество, а ясное понимание своих возможностей. Кирова потому и устранили в декабре 1934 года, что он был опорой Сталина в Ленинграде, ранее «зиновьевском», то есть – троцкистском. Но Киров не считал себя способным нести бремя высшего руководства Россией. Киров мог быть и был лишь сознательным и деятельным соратником Сталина, и не более того.
Давно сказано: «Много званых, да мало избранных»…
У России же был тогда лишь один избранный – Сталин.
Тем не менее даже ко второй половине тридцатых годов противники Сталина в СССР чувствовали себя весьма вольготно. Будущий глава «Красной капеллы», резидентуры Разведывательного управления РККА, еврей Леопольд Треппер после окончания университета имени Мархлевского в 1935 году был направлен на работу в редакцию ежедневной еврейской газеты «Дер Эмес» («Правда»). По сути, это было издание «Правды» на идише, хотя там публиковались и оригинальные материалы.
Главным редактором «Дер Эмес» был Моше Литваков. И он абсолютно не скрывал от молодого сотрудника ехидного и даже издевательского отношения к Сталину. Фактически главный редактор активно воспитывал (и, к слову, воспитал) из Треппера оппозиционера‑троцкиста.
Накануне Октябрьской годовщины 1935 года Литваков заказал статью в юбилейный номер Карлу Радеку. Просьбу Радек выполнил быстро, но вот что услышал он от Литвакова после знакомства последнего со статьёй:
|
|
|
– Никогда мы не опубликуем в нашей газете подобное дерьмо!
– В чём дело?
– Это же сплошное восхваление Сталина…
Затем Литваков прибавил:
– Послушайте, Радек! Я в последний раз заказал вам статью. Вы сильно ошибаетесь, полагая, будто ради вашей подписи я готов печатать что попало. Ваша статья не стоит ломаного гроша.
То есть «просталинская» статья не прошла в еврейском органе ЦК ВКП(б) даже в 1935 году!
А вот описание с натуры Днепропетровска 1935 года, сделанное одним из участников Всесоюзной физико‑химической конференции Сергеем Фришем:
«Неприятное впечатление произвело торжественное общее собрание, на котором выступил секретарь обкома партии Хатаевич. Это был еврей небольшого роста, широкоплечий, с очень грубыми чертами лица. Местное начальство, рангом пониже, окружало его с подобострастным и угодническим видом. Все, встав, начали аплодировать. Кто‑то крикнул: «Наш великий Хатаевич! Ура!» Сцена выглядела совершенно карикатурно. Через год или два я прочел в газете, что его расстреляли…»
Так чьи культы личностей вызревали тогда во вполне определённых общественных кругах? И мог ли Моше Литваков позволять себе такое открыто агрессивное поведение, если бы не имел мощной поддержки и не рассчитывал на весьма вероятное падение Сталина?
|
|
|
А кто мог Сталина «свалить», если масса – и партийная, и беспартийная – шла за Сталиным? Ответ очевиден: это могла попытаться сделать оппозиционная часть политических «верхов» и оппозиционеры‑заговорщики, носящие на воротниках гимнастёрок петлицы с большими «командармовскими» ромбами.
Заговор против Сталина этих слоёв, амбициозных и претенциозных, самовлюблённых и исторически ограниченных, оказывался почти неизбежен. Но по форме антисталинский, он уже не мог быть по содержанию ничем иным, кроме как антисоветским и антироссийским.
Это хорошо показал в своей книге «Москва. 1937» Лион Фейхтвангер. «Демократы» утверждают, что Сталин просто «втёр очки» «простодушному писателю» и «пустил ему пыль в глаза». Однако знакомство с книгой – тонкой, но увесистой по своему историческому и политическому значению, – убеждает в обратном. Фейхтвангер во всём разобрался так точно, что лишний раз подтвердил этим свой класс выдающегося писателя и психолога.
В главе «Конформизм и индивидуализм» в главке «Два класса – борцы и работники» он писал:
|
|
|
«Я заметил в Советском Союзе одно разделение. Молодая история Союза отчётливо распадается на две эпохи: эпоху борьбы и эпоху строительства. Между тем хороший борец не всегда является хорошим работником, и вовсе не обязательно, что человек, совершивший великие дела в период Гражданской войны, должен быть пригоден в период строительства… Однако ныне Гражданская война давно стала историей; хороших борцов, оказавшихся негодными работниками, сняли с занимаемых ими постов, и понятно, что многие из них теперь стали противниками режима».
Блестяще распознал Фейхтвангер и суть самого «вождя» этих «борцов», написав так:
«Троцкий представляется мне типичным только‑революционером; очень полезный во времена патетической борьбы, он ни к чему не пригоден там, где требуется упорная, планомерная работа вместо патетических вспышек»…
Фейхтвангер присутствовал на процессе «Параллельного антисоветского троцкистского центра», проходившем с 23 по 30 января 1937 года. И описанию процесса Пятакова – Радека посвящена в его книге глава «Ясное и тайное в процессах троцкистов».
Фейхтвангер понял то, что кое‑кто не хочет понять по сей день. И, поняв, написал вот что:
|
|
|
«Объяснять эти процессы… стремлением Сталина к господству и жаждой мести было бы просто нелепо. Иосиф Сталин, осуществивший, несмотря на сопротивление всего мира, такую грандиозную задачу, как экономическое строительство Советского Союза, марксист Сталин не станет, руководствуясь личными мотивами, как какой‑нибудь герой из классных сочинений гимназистов, вредить внешней политике своей страны и тем самым серьёзному участку своей работы».
Что ж, немецкий еврей Фейхтвангер – писатель умный и тонкий – дал настолько верную психологическую картину процесса, что она убеждает в виновности оппозиционеров не менее весомо, чем прямые стенограммы процессов или ныне опубликованные архивные документы.
Можно привести и ещё один комментарий к ситуации. В дни процессов над троцкистами академик Вернадский в личном дневнике, для чужих глаз не предназначенном, записал:
«Политика Сталина – Молотова – русская и нужна для государства. Их партийные враги – враги и русского народа».
Академик, хотя и был членом Академии наук СССР, не любил ни Сталина, ни коммунизм. Дневник он вёл исключительно «для души», а не для куратора НКВД. Но Россию Вернадский любил и поэтому понимал, что вести её вперёд может лишь Сталин, а погубить и выдать Западу с головой могут как раз троцкисты.
Оппозиция отдавала все силы борьбе со Сталиным, а Сталин всё больше уходил в строительство заводов, электростанций, рудников и нефтепромыслов.
Троцкий готовил мировую революцию, а Сталин к декабрю 1936 года подготовил новую Конституцию СССР, и 5 декабря её принял 8‑й Чрезвычайный Всесоюзный съезд Советов.
Год 1937‑й был последним годом второй пятилетки. Страна окончательно окрепла. За пять лет промышленный потенциал СССР где – утроился, где – удвоился. Теперь мы выплавляли стали и чугуна почти столько же, сколько и Германия, а электростали – на уровне США. Мы вышли на третье место в мире по выплавке алюминия, выплавив его 37 тысяч тонн, но США и Германия были тут пока вне конкуренции – 132 и 127 тысяч тонн.
Соединённые Штаты в 1937‑м произвели 121 миллиард киловатт‑часов электроэнергии, немцы – 49, англичане – 17, а Союз – 36.
Да, мы ещё отставали от янки и немцев, но…
Но в 1932 году мы имели только 13 миллиардов киловатт‑часов – столько же, сколько и Франция. У Франции за пять лет прибавилось пять миллиардов, а у нас – двадцать три! И к концу второй пятилетки Союз имел электроэнергии столько же, сколько Франция, Италия и Бельгия, вместе взятые.
В Ленинакане, Фергане, Кировабаде, Баку, Ашхабаде, Ташкенте и Барнауле выросли хлопчатобумажные комбинаты.
В Кутаиси, Маргелане, Сталинабаде – шёлкомотальные
В Новосибирске и Тбилиси – трикотажные.
Во второй пятилетке появилась первая советская шёлковая и штапельная вискоза. В Смоленске открылся крупнейший льнокомбинат, в Мурманске – крупнейший рыбный порт.
В 1937 году ленинградская «Электросила» изготовила первый в мире двухкорпусной быстроходный (пятьдесят оборотов огромного ротора в секунду!) турбогенератор мощностью в 100 тысяч киловатт.
А Харьковский турбинный завод имени Кирова стал крупнейшим в мире комбинатом турбогенераторов и обошёл английскую «Метрополитен Виккерс» и американскую «Дженерал электрик». Семь лет назад инженеры «Метрополитен Виккерс», приехав по направлению фирмы на работу в СССР, смотрели на нас свысока. Теперь ситуация изменилась.
За семь лет!
Краматорский завод тяжёлого машиностроения переплюнул заводы Круппа и Шкоды.
Какими мелкими выглядели «р‑р‑еволюционные» амбиции оппозиционеров по сравнению с этой реальной громадой великих дел, преображающих лапотную «Расею» в могучую Российскую державу.
Впрочем, и сталинское руководство готовило во внутренней жизни СССР самый настоящий переворот. Только не государственный, а хозяйственный!
28 апреля 1937 года Молотов подписал постановление Совнаркома о третьем пятилетнем плане. И это был план, выполнение которого давало нам качественно иную Россию!
К 1937 году страна окрепла, но жила ещё бедно. По общему количеству миллиардов киловатт‑часов мы производили электроэнергии в два раза больше, чем Франция. А на душу населения – в два раза меньше! И в три раза меньше, чем Англия, в три с половиной – чем Германия, в пять с половиной раз меньше, чем США.
За третью пятилетку мы должны были сократить разрыв почти вдвое… В полтора раза должны были вырасти заработная плата и розничный товарооборот.
Россия Сталина готовилась окончательно преобразиться!
Вернёмся, впрочем, опять к ГУЛАГу!
Раз ГУЛАГ, так ГУЛАГ!
Ведь на эту тему, как и на тему «Голодомора» (второй засаленный «козырь» разного рода ельциноидов, «либерастов» и «демократов»), можно сказать кое‑что, для «демократизированного» уха непривычное, но тем не менее – объективное…
Однажды я уже цитировал блестящее по мысли и стилю эссе «Окончательное решение сталинского вопроса» блогера Авраама Болеслава Покоя и сейчас сделаю это с удовольствием ещё раз.
Итак:
«…"Как вы думаете – Сталин был хороший или плохой? Вот хороший или плохой, а?" – спрашивают меня.
«Сталин – это тот парень, который курил трубку и пил вино, – отвечаю я, усмехаясь чему‑то своему. – При нём победили Гитлера и придумали Буратино».
Дело в том, что подобный вопрос немедленно воскрешает в моей памяти далёкий февральский вечер 1945 года в Крыму… Стоя с коньяком в окружении разнообразных дипломатов, шпионов, мнящих себя журналистами, и журналистов, мнящих себя шпионами, я внимательно наблюдал за посмеивающейся троицей победителей (Сталин, Рузвельт и Черчилль. – С.К.). Рядом со мною кто‑то вздохнул и произнёс: «Я не понимаю, как они могут беседовать с этим палачом народов».
Я обернулся. Говоривший был смугл и очкаст – позже я неоднократно ездил к нему в Бомбейский университет для обмена опытом.
– Вы сами понимаете, голубчик, что я не готов поддерживать разговор о своём лидере в таком тоне, – ответил я.
– При чём тут ваш лидер? – удивился индус. – Я про Черчилля.
Я тоже удивился: о Черчилле я знал лишь, что это дядька, который курит сигары, пьёт коньяк и воспитывает бульдога, а также – что при нём победили Гитлера и придумали Винни‑Пуха.
Но доктор рассказал мне, что реальный Черчилль несколько шире своего образа…»
Вот именно что – «шире»! Объективная история, с реальностями которой был хорошо знаком доктор Кумар из Бомбея, но которые игнорируют нынешние «продвинутые» «историки», говорит нам, что только голод 1943 года унёс в Бенгалии жизни от полутора до двух с половиной миллионов индусов, а британские власти мешали голодающим бежать в более благополучные районы… И это – не считая жертв полицейского и военного колониального террора, начиная с конца XVIII века.
Что же до Черчилля, то когда он в начале ХХ века стал заместителем министра по делам колоний, Британия перестала публиковать данные о жертвах голода, и было почему – только в Индии от голода погибло до 80 (восьмидесяти) миллионов человек.
Куда там «людоеду» Сталину, особенно с учётом того, что он никаким людоедом и тираном не был!
Мсье «реформаторы», как вам нравится такой взгляд на вещи и на «великого защитника свободы Черчилля»? Доктор же Кумар этому Черчиллю не удивлялся, заметив: «Но он же начал с крови невинных, ему не привыкать». И далее в эссе Авраама Болеслава Покоя излагался внушительный послужной список убеждённого карателя:
«Свою карьеру молодой аристократ начал с подавления восстания Хосе Марти на Кубе (если быть точным, Черчилль оказывал там испанцам «всего лишь» моральную поддержку, как журналист. – С.К.) и карательных операций в Судане… Затем участвовал в геноциде буров. Затем, как мог, душил ирландцев, сомалийцев, родезийцев и индусов. Ныряя и выныривая из власти, он сгонял с земли голодных кенийцев, высылал тысячами английских беспризорников в трудовые австралийские колонии, бомбил беженцев в Дрездене (за это кое‑кто даже в Англии сравнивал Черчилля с Атиллой и Чингисханом. – С.К.)…»
Об индусах Черчилль говорил так: «Тупая раса, спасаемая только своим размножением от судьбы, которую она заслужила», а что он имел в виду под «заслуженной судьбой» для «цветных» рас, можно было понять из его заявления 1937 года: «Я не считаю, что по отношению к аборигенам Австралии была совершена несправедливость – более мудрая, более чистая раса пришла и заняла их место». Это говорил якобы антагонист Гитлера и нацистов.
«Черчилль и его империя грабят полмиллиарда человек, уродуют завоёванные страны, убивают миллионами, вырезают цвет местных наций, а вы всё думаете, что это милый хитроватый дядька в цилиндре», – с горечью говорил в 1945 году доктор Кумар из Бомбея. И он, конечно, знал, что говорил, – Индия тогда ещё была «главной жемчужиной» в короне Британской империи.
Я немало прочёл о Черчилле, сам кое‑что написал о нём, однако более сжатой и талантливой его характеристики, чем у то ли бомбейского доктора Кумара, то ли у самого А.Б. Покоя, я не встречал. Здесь расставлены все точки над истиной: Черчилль и его наднациональный круг – неизменные палачи народов. Причём они – убеждённые сторонники только такого, на все времена, решения проблемы взаимоотношений имущих и неимущих. Это благодаря последователям и продолжателям «дела Черчилля» мир по сей день покрыт прыщами больших и малых вооружённых конфликтов.
А для Сталина репрессии были временной вынужденной мерой – Россия не могла позволить себе «роскошь» накануне великих испытаний иметь внутри страны мощную «пятую колонну».
Но я не сказал пока вот о чём ещё… Чтобы закончить с темой репрессий – в рамках этой книги, конечно, – надо не забыть о массовых репрессиях 1937–1938 годов, которые имели место не только в «верхах», но и в «низах». Да, и эти репрессии – факт нашей истории. Вот только не факт, что верны те цифры массовых репрессий, которые подбрасывают нам с хрущёвских времён.
В Докладе Комиссии ЦК КПСС (в составе были П. Поспелов, А. Аристов, Н. Шверник и П. Комаров), представленном Президиуму ЦК КПСС 9 февраля 1956 года – накануне XX съезда КПСС, были названы следующие суммарные цифры по репрессированным за эти два года…
1937 год: арестовано 918 671 человек, из них расстреляно 353 074 человек.
1938 год: арестовано 629 695 человек, из них расстреляно 328 618 человек.
К слову, там же указано, что в 1939 году (когда во главе НКВД стоял уже Берия) было арестовано 41 627 человек, из них расстрелян 2601 человек.
Сразу скажу, что достоверной надо считать лишь две последние цифры. Что же до остальных, я сейчас о них кое‑что сообщу, обратив внимание читателя на иезуитскую формулировку поспеловцев «арестовано», а не «осуждено»…
Ведь арест – это не обязательно приговор.
С 1956 года – с года начала шельмования Сталина не только за рубежом, но и на его родине – хрущёвцы и «демократы» налгали так много, что не всегда сводят концы с концами. Так, в сборнике «Лубянка. Сталин и ГУГБ НКВД. 1937–1938», изданном Международным фондом «Демократия», на стр. 659 приведены следующие суммарные данные «статистической отчетности НКВД за 1937–1938 годы» (прошу читателя сравнить с первыми цифрами в этой главке, взятыми из сборника Фонда «Реабилитация. Как это было…»): арестовано (и тут – «арестовано») в 1937 году – 936 750 человек, в 1938 году – 638 509 человек.
Расхождение «демократических» цифр вроде бы невелико, но ведь оба раза «подсчёт» приведён с точностью до одного человека. И оба раза – как я понимаю – «данные» лживы. Как лживо, например, утверждение Роя и Жореса Медведевых о том, что арестованный в 1949 году (за многие реальные грехи, надо заметить) член Политбюро Николай Вознесенский был якобы во время войны заместителем Сталина по Государственному Комитету Обороны. В действительности заместителем Председателя ГКО был вначале Молотов, а с 1944 года до упразднения ГКО в конце 1945 года – Берия. Вознесенский же стал одним из членов ГКО лишь в 1942 году.
Вернёмся, впрочем, к цифрам… Со ссылкой на оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР Н.И. Ежова № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» в докладе комиссии Поспелова заявлялось, что по приказу № 00447 первоначально планировалось арестовать 258 950 человек.
И это число даже несколько меньше подлинного, потому, что в приказе № 00447 предусматривался суммарный лимит по I категории (расстрел) в 82,7 тысячи человек, включая 10 тысяч уже находящихся в лагерях НКВД, и по II категории (от 8 до 10 лет лагерей или тюрьмы) – 193 тысячи человек. Итого – 275 700 человек.
Данные доклада комиссии Поспелова и легли в основу данных знаменитого якобы «секретного» (по секрету всему свету) доклада Хрущёва на ХХ съезде партии. С тех пор эти данные и кочуют из одной книги в другую, приобретя к нашим дням статус непререкаемой истины.
Однако Хрущёв в «своём» докладе (в кавычках потому, что готовил доклад, конечно же, не Хрущёв и даже не Поспелов), если и говорил в каких‑то местах «правду», то следующим, например, образом.
Пункт 3‑й раздела II приказа № 00447 он процитировал так:
«В случаях, когда обстановка будет требовать увеличения утверждённых цифр, наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД обязаны представлять мне соответствующие мотивированные ходатайства».
Такие слова в пункте 3‑м раздела II приказа № 00447 действительно имелись. И из этого Хрущёвым и прочими, ему подобными, делался вывод о том, что данный‑де пункт сразу намекал на возможность увеличения лимитов и поощрял «процентоманию».
Но полностью этот пункт выглядел так:
«…3. Утвержденные цифры являются ориентировочными. Однако наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД не имеют права самостоятельно их превышать. Какие бы то ни было самостоятельные увеличения цифр не допускаются (выделения везде мои. – С.К.).
В случаях, когда обстановка будет требовать увеличения утверждённых цифр, наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД обязаны представлять мне соответствующие мотивированные ходатайства.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 132; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!