Глава 9 «Долг платежом опасен»

 

Многие Драконы увлекаются нечестными играми.

Драконы вообще с трудом понимают, что такое «нечестная игра».

(Ян Словик «Трактат о Драконах»)

 

Упав на траву, я раскинула руки и шумно выдохнула.

Где‑то на востоке вставало солнце. И шустро так вставало, не успела я и дыхание перевести – уже наполовину выползло.

– Может теперь мне кто‑нибудь объяснит какого… там произошло?

– М‑м? – протянули рядом.

– Сери, гад ползучий! Слушай, ты вообще кто?

– Показушник! – вздохнули с другой стороны.

– Ага, – согласилась я. – Кошмар! Теперь понятно в кого я такая.

Не знаю, кто больше испугался – маги или я. Стоял вполне обычный такой парень, ну высокий, под два метра вымахал, ну красно‑рыжий, бывает, ну желтоглазый, дракон все же, но откуда у человека столько чешуи и шипов – это вопрос. Наивные, они еще самого главного не видели – у этого типа вырос хвост. Шикарный такой хвостяра, как у ящерицы.

И это чудо чешуйчатое двигалось невероятно быстро и гибко. Я даже засмотрелась.

Маги, видно, тоже. Потому как, пока Сери расправился с обалдевшими воинами, эти магические деятели стояли вытаращив глаза.

К тому времени я тоже отошла от первого шока и принялась за дело – начала сдвигать тяжеленную крышку надгробья. Как пузо не развязалось – не знаю, от натуги я, кажется, даже посинела. Но крышку все же сдвинула достаточно, чтобы достать из каменного саркофага спящего ребенка. В этот проклятый могильник я шла за Лукаром и теперь просто не могла оставить его, особенно когда он так близко.

Подойдя к странному зеленому нечто, я оглядела его с ног до головы. Он вообще‑то обалденно выглядел с чешуей неопознанной расцветки (это сейчас я понимаю, что в основном темно‑зеленой, с красно‑черными вкраплениями), роговыми наростами, типа тех, что возникают у него в ипостаси дракона, ну и конечно с хвостом и гребнем на спине. Красавец, глаз не оторвешь. А сколько можно заработать, демонстрируя эту лапочку на ярмарках.

– Ты еще долго будешь меня рассматривать? – злобно прошипел этот индивидум. Длинный язык забавно играл меж тонких губ.

– Хм, значит Змей? Понятно!

– Чего тебе понятно? – нахохлился он. Обидчивый какой!

В общем мы направились назад. Путь Сери находил безошибочно, так что в этом я ему доверилась. Кроме того, там, где проходил этот монстр, больше не было и намека на жизнь – он сметал всех со своего пути. Когда мы уже походили к выходу, позади раздался вой ворланов. Это послужило причиной открытия неизвестно какого по счету дыхания.

Правда, к тому моменту я была так измотана, что не падала только чудом. Да и ребенок на руках сил не прибавил. Конечно, можно было отдать его Сери, но лучше, когда у единственного, кто может дать отпор, руки свободны. Сама как‑нибудь справлюсь.

Итогом этой гонки было то, что я буквально упала в заботливые руки сереброволосого эльфа, попавшегося нам за несколько поворотов до выхода. Быстро окинув нашу яркую компанию горящими зелеными очами, он подхватил ребенка и, уцепив за руку меня, потащил к проему, ведущему на улицу.

Везде валялись трупы, но я и внимания на это не обратила – уж очень хотелось наконец выбраться и вдохнуть нормального воздуха.

Как только мы оказались снаружи, Сери завалил вход валуном, оставляя шавок позади.

Только через какое‑то время мы все же упали на мягкую землю, подставляя лица первым солнечным лучам.

– Моим старым костям вредно столько бегать, – меж тем заявил эльф, что Сери прокомментировал скептичным фырканьем. – Да, давненько я так не развлекался.

– Неужели с момента падения Иельерского храма?

– Ты плохого обо мне мнения, Сери. Я же не только вас с братцем из всяких нехороших ситуаций вытаскиваю. Последний раз года два назад – племянник с женой отличились. Вы, кстати, чего так долго? Я вас тут ждал, уже не знал, чем себя занять.

– Да я уж по трупам заметил. Развлекался как мог. Нет бы нас вытаскивать.

– Так я не последний дурак, чтобы лезть в этот могильник. От него же падалью воняет за три километра. Вы‑то чего туда пошли?

– Надо мне было еще туда лезть, – презрительно выдал Сери. – Вот этой красавице надо «спасибо» сказать.

Стыдно, сознаюсь. Да, я залезла в заведомую ловушку. Только мне выбирать не приходится.

– Я не могла оставить там ребенка.

– Зато сама бы с удовольствием осталась, – зло фыркнул Сери. – С некромантом пообщалась, он так тебе обрадовался.

– Сери, прекрати. Александрит вела Красная Нить. И долг, если ты знаешь, что это такое.

– Просто мне уже надоело раз за разом попадать из‑за неправильных решений этой девицы в неприятные истории. А если бы у меня не было козыря в рукаве? Что бы тогда? Она совершенно не контролирует себя, и если в школе Вакана ее этому не научили, то я уже не знаю, что с нею делать.

– А ты не думал, что с такими способностями ей не школа Вакана нужна, а Цитадель Алауэн. Да и ваше с Колином внимание. Все, что я пока узнал, меня просто пугает. Вы ее создали такой и фактически бросили одну разбираться со своими новыми возможностями. Если Александрит так тебя не устраивает, я заберу ее с собой. Ей везде будет лучше, чем с вами.

Желтоглазый начал шипеть еще на первых словах Олеандра, а сейчас вообще набросился на него, придавив к земле.

– Это моя женщина, и я никому не позволю ее забрать!

– Сери, слезь с меня. Я тебе не курица, чтобы меня топтать, – спокойно заявил эльф. Дракон нехотя подчинился. – А теперь слушай меня, мальчишка. У нее еще и половина возможностей нераскрыта. Вы создали совершенство: умная, сильная, красивая. Но и сами не знаете, на что способна эта малышка. А я уже видел подобное. – Олеандр зажал подбородок Сери в пальцах и внимательно посмотрел ему в лицо. У меня бы от такого немедленно сердечный приступ случился. Змей же просто замер, всматриваясь в глаза эльфа, словно ища в них что‑то… и боясь увидеть подтверждение своим опасениям. – Вы хотя бы представляете, чем можете поплатиться за свой эксперимент? И чего он может стоить самой Александрит?

– Она… Такая же? – Нерешительный Змей, это что‑то новенькое.

Олеандр кивнул:

– Очень похоже. Со скидкой на несносного тебя, разумеется. Запомни, Сериандрэй, если к исходу лета вы не приведете Александрит к Хранительнице рода, я сообщу Диар о вашем маленьком эксперименте. Тебе все понятно?

– Да, принц, – выплюнул Сери.

– Сери, я конечно могу тебя понять, она тебе нужна. Но ты никогда не думал о ней? О том, что сотворил с бедной девушкой. Ей ведь придется хуже, чем тебе – у тебя есть родители и брат, за ними огромная сила. А кто есть у нее?

– Я.

– Не слишком ли это самонадеянно с твоей стороны? Пожалуйста, позаботься об Александрит. У нее ведь действительно кроме тебя нет никого ближе. И возможно она забудет все твои прежние прегрешения, которых, как я понимаю, было немало.

– Сам как‑нибудь разберусь.

– Вижу я как ты разбираешься, – покачал головой сереброволосый. – Постоянно твердишь «моя», но что ты сделал для этого? Привязал к себе кровью и клеймом? Думаешь, этого хватит? Да каждое твое действие откликнулось неприятностью. Отдачу ты ловишь, татуировка тебя не признает, да и сама девушка явно восторгов не питает. Дурак дураком… а не дракон. – Эльф вздохнул, отводя взгляд от взбешенного Сери. – Вон и наш доблестный отряд. Крадутся не спеша. Сери, встретишь их?

Дракон недовольно фыркнул, но бросив на нас подозрительный взгляд, подчинился.

Как только желтоглазый улетел, Олеандр сел рядом. Теперь явно пришла моя очередь на промывку мозгов.

– Александрит, прости за эту сцену. Мальчики даже не представляют, что натворили. Ты ведь и сама слышала…

– Слышала… вот если бы еще и поняла! Это вы наловчились с этими пташками чешуйчатыми разговаривать, а мне до сих пор их речи словно крики воинствующих котов.

– Глядя на тебя, сразу видно, кто приложил руку к созданию такой занозы, – усмехнулся он.

– Никто ко мне руки не прикладывал. Вам разве не сказали, что дети другим местом делаются. Ой! – прикрыла я рот, вспомнив кому это говорю. Привыкла со Змеем ругаться и здесь туда же. – Извините. Иаллин же ваша внучка, значит, знаете. Что я опять несу?!

– Вот поэтому я и люблю ваш клан – скучно с Алауэн не бывает, – рассмеялся Олеандриэль.

– Но я не из клана Алауэн.

– Пока не связалась вот с этим рыжим нахалом и его братцем. Ты помнишь, что я тебе сказал? – эльф резко стал серьезным. – Тебе необходимо встретиться с Хранительницей Диар. Вот только… Обстоятельства могут сложиться так, что тебе лучше не привыкать к этим шалопаям. Я не знаю, что будет с Сериандрэем, – совсем тихо проговорил эльф, заглядывая мне в глаза, – если Хранительница решит не отдавать тебя ему. А это вполне возможно.

– Так! Куда вы говорите надо идти? – показательно вскочив, я покачнулась и использовала вместо подпорки эльфийское монаршее плечо. – Я тут понимаете ли мучаюсь, не знаю как избавиться…

– А ты уверена, что действительно этого хочешь? – хитро сощурил глаза «дедушка». Найду Иаллин – типун ей на язык устрою. Это надо было назвать вот это чудо блондинистое – «дедушкой». Мне бы такого «дедушку» в личное интимное пользование.

Засмотревшись на эльфа, я даже не сразу поняла, что он у меня спрашивает. А когда осознала, рассмеялась:

– Нет, не хочу. Я этого ЖАЖДУ!

– М‑да! Все еще хуже, чем я думал. Сери, прекращай за кустами прятаться, топаешь как дракон.

– Я и есть дракон, – выплыл из‑за ближайшего орешника Змей. Надо признать о‑очень недовольный. – А ты, – ткнул он пальцем в мою сторону, – даже не надейся. Принимайте своих потеряшек, они чуть с пути не сбились. А еще эльфы называются!

Ко мне с разбега бросился Мальгольм и начал вылизывать лицо.

– Привет, мой мурлыкающий друг. Как я по тебе соскучилась, – смеялась я, обнимая здорового кота. Мягкий шелк шкуры ласкал руки, и я с удовольствием потискала своего «домашнего любимца».

– А почему киса такая большая? – послышался детский голосок.

Лукар был очень бледен, под глазами круги, волосы спутаны, но живой интерес во взгляде давал надежду. Улыбнувшись, я протянула руку ладонью вверх.

– Привет, Лукар!

– А киса в детстве дрожжей переела, – бросил недовольный Сери.

Мальгольм фыркнул, словно отгонял надоедливую муху.

А я взяла ребенка за руку и посадила рядом с собой.

– Хочешь, погладь. Киса не кусается. Правда, Мальгольм?

– М‑р‑р! – довольно отозвался кот на почесывание за ухом.

Вот так, под довольное мурлыканье кота и веселый смех ребенка, мой организм и решил вздремнуть. Через какое‑то время меня подняли и куда‑то понесли. Просыпаться категорически не хотелось, поэтому я лишь поудобнее устроилась в чужих руках.

– Слушай, Змейка, пора тебе на диету, – пробурчали рядом.

– Сам жаловался, что я кошка тощая. – И почему я не удивляюсь, услышав именно его голос. Кто еще отважится, когда рядом есть такое желтоглазое ревнющее чудо с клыками в три ряда? Ну не в три. Вы хоть раз дракону в пасть заглядывали? Вот и я нет. И не тянет.

– Я не жаловался, – тихо сопел Сери. – Мне все нравится.

Меня наконец уложили куда‑то в тень, на толстый, судя по всему эльфийский плащ.

– Отдыхай, Андин. Мальгольм, присмотри за ней.

Фыркнув, кошак улегся у моего бока и, судя по всему, начал вылизываться. Глаза уже не открывались, так что я зевнула и, уткнувшись носом в теплую лапу оборотня, окончательно уснула.

Помню только, что последней была странная мысль:

«А не такой уж он и мерзавец. Очень даже милый».

 

 

В деревню мы вернулись, когда солнце начало клониться к земле. Олеандр открыл для нас телепорт, пообещав приехать через пару дней – все же мы успели порядком удалиться и по‑моему даже пересечь границу королевств.

Увидев идущего рядом со мной Лукара, деревенские охали, а родные, включая мужиков, расплакались. Видать уже похоронили. Но мальчик хоть и выглядел изможденным и очень уставшим, но был вполне здоров и весел, держась за длинный кошачий хвост.

Иаллин тоже расплакалась, обнимая меня:

– Алекс, не уходи больше так надолго! Я волновалась. У меня просто сердце не на мести было. Иногда накатывались такие нехорошие ощущения… словно опасность грозит. Ты больше не уйдешь? – вцепилась в меня блондиночка.

– Куда же я денусь. Не беспокойся, все хорошо. Мы нашли Лукара, встретились с Олеандриэлем…

– С дедом?

– Иаллин, я конечно тебя очень люблю, но если ты его еще раз так назовешь, буду сильно бить и колдовать. Прыщ на одном месте начарую. Ты меня поняла?

– О! А ты оказывается у нас любительница эльфов, – засияла драконица. – Я‑то думала это только Вилиантиэль приглянулся.

– Кто ей приглянулся? – схватил ее за руку Сери.

Опять!

– Вилиантиэль, наш ректор, – упавшим голосом пояснила Алла. Нет бы молчала. – Он сначала ее просто курировал, а когда Алекс начала проявлять все свои таланты, даже отдельно занимался.

– Ага! – подлил масла в огонь Мальгольм. – В закрытом кабинете. Алекс, да не красней ты так, все знали, что он к тебе неровно дышит.

«Спокойно, спокойно братец!» – увещевал Колин.

А я даже обернуться боялась. И без того затылок знатно жгло – не иначе Сери в нем дырку сделает.

– Кошак драный, ты о чем говоришь? Ректор на мне едва ли не опыты ставил.

– Алекс, а ты знаешь, что было после нашей памятной драки? Вилиантиэль меня чуть по стенке не размазал. У него видите ли любимую ученицу обидели. Иаллин, скажи ей.

Драконица потерла нос и задумалась. Ну да, она знает – стоит ей только рассказать о наших теплых отношениях, месть не замедлит себя ждать. Она тоже Вилиантиэля терроризировала, если смогла – изнасиловала бы, честное слово. Просто ректор у нас очень сильным был, и я теперь понимаю откуда это взялось, быстро разошедшуюся драконицу за дверь выставил.

Оценив наши переглядывания, теперь взревел Колин:

– Что? У вас там бордель или учебное заведение?

– У нас там обалденный ректор, с которым у нас так ничего и не было, – не выдержала я. И решила добить. – Обидно!

Иаллин скорбно вздохнула – ей тоже. Бездарно проведенное время просто.

– С‑сначит так? – прошипели рядом.

Ох, лучше мне было не оборачиваться! Метая глазами громы и молнии, рядом стоял Змей… Как‑то резко захотелось прикинуться столбиком или спрятаться поглубже. Да я бы сейчас того некроманта расцеловала.

– Ну, Мальгольм! Я думала ты нам друг.

– Друг, – кивнул чернявый. – Но истина дороже. – Хихикнув, он сорвался с места и бросился бежать.

– Я тебя убью, – кинулась я за оборотнем во двор.

– А я подержу! – не отставала Алка.

По пути каким‑то образом мне удалось ухватить полено, а в руках подруги была замечена метла. И время от времени наше оружие все же достигало цели, пока помятый и смеющийся оболтус не был повален на грядку. Потыкав наглеца мордой в землю, мы придумали новую экзекуцию – щипание за всякие интересные места. Таких кошачьих концертов деревня еще слыхивала!

«Похоже, нас с тобой только что хорошо поимели!»

«Еще как! Нет, ну ты это слышал? Я за ней хожу как привязанный, берегу, руки стараюсь не распускать лишний раз, а она… с каким‑то эльфом. Ты как хочешь, но Андин я в эту школу больше не отпущу».

«Я тем более. Понимаешь… пока вас не было… В общем…»

«Поздравляю!»

А что же так нерадостно?

Стоп! С чем он это поздравляет Колина?

Я даже от растерянности забыла держать оборотня, и он вырвался, спрятавшись на ближайшем дереве.

– Иаллин, что тут произошло, пока нас не было?

Блондиночка покраснела и потупила взор.

– Что произошло, что произошло, – пробурчала она. – Не фига шастать где попало со своим… желтоглазым. Оставила меня тут в полном одиночестве и делай что хочешь. Ну и сделала что захотелось! – вдруг заорала Алка. Поняв, что переборщила, снова повесила голову. – Я же не виновата, что мне на тот момент ласки и нежности хотелось. А тут этот… «Алочка, съешь клубничку, Алочка, тебе не дует, Алочка, давай я тебя согрею». Ну вот и досогревался.

– Ну и как клубничка? – съехидничала я.

Все было выражено в закатывании глаз и таком сладострастном вздохе – мне прям завидно стало. Тоже что ли по клубничку сходить? Только с кем? Эльфов что ли дождаться?

– Ой, Алекс! Это нечто. У меня раньше никогда не было любовников драконов. И сейчас я об этом сильно жалею. Тебе бы тоже стоило попробовать, – толкнула меня Иаллин.

– А ты ревновать не будешь? – задумалась я, вылезая из ямки между двух грядок.

– Слушай, тебя точно в детстве не роняли? Я про Сери говорю.

– Тогда лучше молчи.

За помятые грядки нам чуть было не попало. Но стоило Янине увидеть меня, добрая женщина расплылась в улыбке и предложила мне… под душем помыться!

Уж как я обрадовалась, просто не передать.

Захватив из дома большую простынь вместо полотенца и халатик игривой расцветочки, где его Иаллин взяла – ума не приложу, я отправилась баловать себя. И только случайно в маленьком отколотом кусочке зеркала, приколоченном к деревянной кабинке, которую издалека легко спутать с другим очень нужным местом, особенно если сильно приспичило, увидела свое отражение.

Каюсь, орала я слишком громко, как стало потом известно – один петух скончался от разрыва сердца, а три вообще от зависти еще месяц молчали. Но зато на другом конце деревни резко отелилась корова, с которой мучались уже вторые сутки.

Вся наша честная компания, вывалившаяся из дома посмотреть, кто же меня здесь убивает, заметив мой кровожадный взгляд, разом побледнели.

– Ну и как это называть? – указала я на свою голову.

– Волосы?

Глубоко вздохнув, я попросила себя не нервничать. Не помогло.

– И как давно я начала становиться блондинкой?

– После наемников, – любезно подсказал Мальгольм. – А некромант это только усугубил.

Сделали из меня… блондинку. Громко фыркнув, я скрылась за ширмочкой и начала раздеваться.

Душевая была очень ловко сделана – небольшой такой сарайчик разделили на две части. В первой можно было раздеться, не опасаясь досужих взглядов, а во второй с самого верха шла трубка с вентилем. На крыше же стояла большая бочка, крашенная в черный цвет. За день вода нагревалась, и вечером можно было поплескаться в теплой водице.

Волосы у меня сейчас доходили до талии и приобрели странную расцветку – белых прядок стало больше, чем привычных темно‑русых. Короче, получилось непонятно что. Махнув на это рукой, я открыла одну из баночек, сунутых мне Иаллин. В ней оказалась странная сине‑сиреневая масса, больше напоминающая кисель. Но пахла вкусно. Следом пошли другие баночки, и в итоге я уже сама пахла как конфетка. Да, пожалуй, в том, чтобы быть единственной дочкой богатых родителей (а как еще, если ты Алауэн) есть свои преимущества.

Уже смывая все эти вкуснопахнущие бальзамы и притирки, я чуть не поскользнулась, когда услышала:

«Алекс, заканчивай водные процедуры. Иначе скоро получишь к душу довесок в виде перевозбужденного дракона».

Хорошо хоть Алла предупредила. Закрыв краник, я наскоро вытерлась и, надев халат (нет, ну где она его откопала?), вышла из кабинки.

Братья стояли на небольшой веранде, оборотень валялся рядом, вылизываясь.

Мне и одного взгляда на Сери хватило, чтобы испугаться за свою сохранность – у него в глазах полыхало!

Иаллин перехватила меня на полпути и под личным конвоем довела до двери в дом. Меж лопаток ужасно свербело, и я, не выдержав, оглянулась. Зря! Меня словно обдало пламенем.

«Не смей к ней подходить!» – Колин вцепился в руку брата… и тут же ее одернул, дуя на ожог.

Сери сделал шаг навстречу… а я все никак не могла оторвать взгляд от его глаз. Что это – снова магия драконов или…

На следующем шаге Змей споткнулся о не вовремя потянувшегося (интересно, в это кто поверил?) Мальгольма и растянулся на полу.

Отвесив пинок, Алла все же загнала меня в дом, жутко шипя:

– Ладно, у него крыша поехала, но с тобой‑то что?

Со мной? Да просто когда так смотрят, ты понимаешь, что значит быть желанной. А как не крути, это не может не нравиться.

 

 

Алауэн все же драконы. А драконы это огненные создания. Да еще с примесью крови огненного демона. Ничего удивительного, что он выплеснул из себя столько силы именно в этой стихии. Ничего не поделать, нерастраченная страсть и желание грозило сжечь его самого.

Сегодня Олеандр спросил его: чего он добивался, создавая это невероятное существо. Желал ли новую игрушку или надеялся биением чужого сердца заставить жить свое. Чего он хотел – послушную куклу или спутницу, с которой придется не просто считаться, которую придется ценить. Чего он хотел от этой женщины?

Сери было трудно сказать, но он признался, прежде всего самому себе – ему хотелось прекратить это заточение в одиночестве. Он хотел, чтобы их отныне стало двое.

Кто же знал, что попытка согреться приведет к пожару…

 

 

– Итак, начнем сначала? – оглядела я присутствующих за поздним ужином. Потом посмотрела на Сери. – И пожалуй с тебя: кто ты такой?

На меня посмотрели как на законченную идиотку.

– Сериандрэй из клана Алауэн Ту. – Ухватив мою руку, он поцеловал ее. В золотистых глазах танцевали смешинки. – Приятно познакомиться, милая леди.

– Леди не очень‑то приятно. Отдай, – возмутилась я, вырывая руку. Но куда там – в нее вцепились мертвой хваткой и продолжают лобызать. Притом таким способом – у меня не то что щеки, уже шея и грудь полыхали от смущения.

Вздохнув, дракон с видом мученика все же выпустил мою бедную лапку, резко окогтившуюся от такого тесного общения с родственником, в смысле драконом и можно сказать братом. Вытерев ее о подол голубого платья, я перефразировала вопрос.

– Что это за монстр чешуйчатый гонял бедных магов по могильнику?

– Почему сразу монстр! Очень милый монстрик. Не будь к себе так критична.

– Сери!

– Я тебя слушаю, прелесть моя.

– В отличие от некоторых, у меня нет хвоста и чешуи по всему телу. Как ты объяснишь наличие третьей ипостаси. Разве такое вообще возможно?

– С нашими родителями и не такое возможно, – закатил глаза Колин. – Представь себе – жила одна драконица Алауэн Ту. И один отдельно взятый демон‑асур. Потом повстречались. На чью‑то беду. Поженились, правда, с большим скандалом. А через определенное время драконица родила близнецов. Понимаешь в чем тут проблема? Кровь драконов сильней крови демона. Их же кровь сильнее человеческой. Но Алауэн наполовину драконы, наполовину люди. Вот и получилось черте что…

– А сзади хвостик, – хихикнула Иаллин, прячась за Колином. – Ты его видела? Мне в детстве так нравилось за него тянуть.

Сери обиженно фыркнул.

– Но природа и магия видно сами посходили с ума от непоняток и решили все довольно интересным способом. Родились два ребенка. Я полноценный Алауэн без каких‑то отклонений от нормы. – Змей снова недовольно зашипел. – Ну, а мой братец приобрел третью ипостась.

Было над чем задуматься.

– И что, вот так просто – третья ипостась, без каких‑то гадостей? Да не поверю.

– С гадостями. Сери не может находиться ни в одном облике, кроме человеческого, достаточно долго. Максимум боевой трансформации около трех часов. Дракона – несколько суток. После этого времени идет очень быстрое истощение магических и жизненных резервов. Именно поэтому мы предпочитаем держать такую наследственность в тайне.

– Поэтому тебя прозвали Змеем, верно?

Сери кивнул:

– У отца в Царстве. У демонов вообще во второй ипостаси кожа черная, правда, очень крепкая, и хвост наподобие коровьего. А меня вот одраконили.

– Не переживай, – похлопала я его по плечу. – Меня тоже.

Что‑то мне его взгляд не понравился.

После ужина Иаллин решила побаловать нас песнями. Я уже выспалась, братья на усталость не жаловались, и только Мальгольм, обратившись большим котом, дремал на полу, при том не забывая время от времени приоткрывать глаз и оглядывать нас. Хозяева отдали дом нам на растерзание, заночевав у дочери и ее новообретенного дитя. Колин подыгрывал на чем‑то напоминающем гитару, все никак не выясню ее название. А я устроилась на широкой лавке.

Через пару минут рядом сел Сери, кто бы сомневался. А еще через какое‑то время он вытянулся во весь рост, уложив голову мне на колени.

– И как это понимать? – опешила я.

– Оккупация территорий, – заявил он, устраиваясь поудобнее.

– Ах ты, наглая рыжая морда!

– Ага! Самому завидно, – было мне ответом.

В общем, дальше красивейшие баллады я слушала именно в такой компании.

И даже сама не заметила, как начала перебирать длинные гранатовые пряди. Гладкие, но в тоже время довольно жесткие волосы легко скользили сквозь пальцы… Когда я поймала себя на этом, уже была не в силах прекратить. Да и зачем? Сам Змей довольно щурится и явно получает от происходящего удовольствие. Меня это занятие успокаивает. Так какого упыря…

Намотав гранатовую прядку на палец, я чуть сильней потянула ее, дождавшись едва слышного полустона‑полурыка. Вот как оказывается!

Правда, как вспомню, что еще несколько дней назад я гоняла этого нахального, жесткого дракона с помощью ковшика, самой страшно становится. Все же за эти несколько дней я успела привыкнуть к нему больше, чем за все время нашего путешествия.

От дальнейших раздумий меня отвлек тихий голос Колина:

– Иаллин, ты выйдешь за меня замуж?

– А‑а… о‑о… Знаешь, стоило конечно тебя помучить пару дней, подумать. Придумать какое‑нибудь испытание, что‑нибудь типа принести голову рыцаря. Их же посылают за головой дракона, – пояснила обалдевшим нам Алла. – Но я не буду.

– Пр‑равильно, а то еще пер‑редумает, – поддержал Мальгольм.

– Не передумаю, – покачал зеленой шевелюрой Колин. – Если дракон выбирает любовь, этот выбор уже не отменить!

Радостно взвизгнув, Иаллин повисла на нем и расцеловала.

– Эй… здесь же лю… народ! – через пару минут напомнил Сери.

– А ты не завидуй, – подразнил его Колин.

– Мои родители смогут завести себе еще одного ребенка и, наконец, отстанут от меня! – светилась от радости драконица в объятьях своего жениха.

– Хорошо тебе! – Колин вздохнул. – Отец нам скоро головы оторвет. Они уже давно с матерью подумывают об этом… Вот теперь надо пристроить это желтоглазое чудо. Слушай, Александрит, не возьмешь, а? Он ведь в принципе хороший. Кормить его не надо, сам найдет кого съесть. Правда, убирать за ним придется, вечно вещи свои разбрасывает где придется, а потом ходит и возмущается. А так… время от времени за ушком надо почесать, по голове неразумной погладить. Опыт, как вижу, у тебя уже имеется. – Я резко отдернула руку. – Ну, а удовлетворит он тебя сам. Очень удобный зверек.

– Ну, нет уж, – с опаской посмотрела я на Сери. – Легче утопиться.

Змей усмехнулся и уткнулся носом в синюю ткань моей юбки.

– Никуда ты Змейка не денешься. За тобой еще должок.

– Какой? Я тебе все отдала!

– Это была разминка, я тебе разве не сказал? Наверное, запамятовал.

– С‑сволочь шелтохлас‑сая! Колин, вот объясни мне, где вы своего брата держали? Мне иногда кажется, что он вообще дикий.

– Дикий, – кивнул дракон. – Но симпатичный!

– М‑да? – удивленно рассматриваю гранатововолосого.

А он лишь ухмыляется, хитро поглядывая на меня одним глазом. И морда дово‑ольная!

 

 

Почти с самого утра вся деревня гудела. Мы не то что не отставали, а приняли непосредственное участие как герои и просто хорошие люди. На последнем я поперхнулась и долго не могла прийти в себя.

Кутеж продолжался даже в жаркий полдень. А вот мы с Иаллин предпочли скрыться в прохладном нутре деревянного дома.

Правда, не прошло и пяти минут, как я услышала:

«Ал, пойдем погуляем?»

При том интонации у Колина были такие… он явно не цветочками любоваться собирался.

Покраснев как драконья броня Сери, подруга погрозила хихикающей мне кулаком и, запихав в суму покрывало с постели, громка заявила:

– Пойду я… по‑гу‑ляю!

Чем вызвала новый взрыв смеха.

Выпроводив эту парочку, я решила заняться ремонтом ариоки. Все же оружие было очень старым и успело здорово пострадать в руках дракона. Когда‑то острые лезвия‑лепестки затупились, сами звенья неплохо бы подтянуть. Да и смазать не помешает.

От работы меня отвлек голос:

– Я подарю тебе новую.

– Сери! – резко развернулась я. – Как ты сюда попал?

Змей собственной наглой персоной подпирал собой стенку. Хотя замок был заперт, точно помню.

– Через дверь. Не лезть же мне в окно как шестнадцатилетнему мальчишке.

– Ну и какого волкодлака ты забыл в моей комнате?

– Я пришел за своим долгом.

От такой убийственной правдивости я даже в ступор впала. Конечно, можно было ожидать, что он начнет юлить, но нет, взял и сказал в лоб. И время‑то какое выбрал! Ох, что‑то у меня все зубы разом заныли, не к добру это.

Медленно и так вальяжно подойдя, Сери поднял меня с пола, сидя на котором я и чинила ариоку. Его руки жгли сквозь тонкую ткань одежды, а взгляд не отрывался от лица. В желтых змеиных глазах опять разгорался пожар.

– Неужели я такой страшный, что ты не можешь меня поцеловать?

Да я бы не сказала. Просто опасный.

Одно радовало, чар он использовать больше на мне не мог.

Он склонился к моему лицу, а я решила: «Эх, была, не была! Быстрей отдам, быстрей избавлюсь».

… А через несколько секунд мир перестал существовать…

Не знаю, понял ли он, что я не терплю грубости, но на этот раз его губы скользили очень легко и нежно, отвечая на мои поцелуи. И не буду врать, утверждая, что мне это не нравилось. Я таяла в этих руках, растворялась на кончиках его пальцев, скользивших по телу, дрожала от сладости губ.

Страсть? Нет! Здесь происходило нечто другое, чему я не отважусь дать имя.

Время от времени всплывала мысль, что это все тот же Сери, гонявший меня плеткой по двору и называвший своей игрушкой… Но слабое тело тонуло в нежности, которую источало это странное существо.

Даже боюсь предполагать, куда бы это все зашло, если бы в один момент я не очнулась лежащей на Сери, который развалился на моей постели. Левая рука безумно горела, и с каждой секундой боль и жар все усиливались.

Из глаз брызнули слезы, крик застрял где‑то в горле, и все, что я могла, это шипеть и тихо поскуливать. Такое ощущение, словно у меня не было руки – ее заменила горящая головешка. Задрав рукав, можно было рассмотреть, как под красной кожей, покрытой пузырями, что‑то двигается.

В агонии прошло несколько минут, показавшиеся вечностью. Меня крепко держали, не давая вырываться, а под ухом напевали немудреный мотивчик. В такие моменты последнее, о чем думаешь, это музыка, но за песнь дракона так удобно держаться в мире, где нет верха и низа, где нет глубины и нет пространства – в мире, где только боль.

Постепенно жар начал отступать, и я измученно обвисла в руках дракона. Он погладил меня по голове, шепча какие‑то успокоительные слова. Я не слушала. Просто сидела, прижавшись к его груди. В тот момент мне вспомнилось, как точно так же большими глотками я пила нежность и заботу матери, когда еще совсем малышкой бегала к ней с разбитыми коленками или ссадинами. А теперь вот хлюпаю носом в объятьях Змея.

– Что это было? – спросила я, боясь совсем заблудиться в своих противоречивых чувствах.

– Раскрылась печать. Теперь никто не заберет тебя. Ты будешь моей и только моей. Андин, – шептал Сери, по прежнему прижимая меня к себе. – Не бойся, моя милая, теперь тебе никто не причинит вреда. А если кто и отважится, будет иметь дело со мной.

– П‑пчму?

– Я же тебе говорил – мы заботимся о своих сокровищах. А ты моя главная драгоценность. Никому тебя не отдам. Мое чудо. Моя девочка… – бормотал он, покрывая лицо поцелуями.

Что‑то не давало мне покоя, но я никак не могла понять что. После пережитого шока все еще кружилась голова, а мысли предательски разбегались в стороны.

И только когда случайно посмотрела на свою, казалось сгоревшую руку, поняла – на ней не было никаких повреждений. Ничего… кроме Кешки.

Но если раньше змееныш максимально мог вытянуться от плеча до локтя, да и то немного не хватало, то сейчас кончик его хвоста касался среднего пальца, а голова упиралась в ключицу.

Слабость как коровой слизало. Вскочив, я пробежала пару кругов по комнате, а потом остановилась напротив дракона.

– И как это понимать?

Сери поморщился.

– Он повзрослел.

– Вижу! Какого упыря происходит? Что это значит? Какая печать?

– Моя печать. Знак того, что ты принадлежишь мне.

– Что?

– Этот вопрос ты задавала. Придумай другой. А лучше иди ко мне, – ухватил меня за кончики пальцев и потянул.

– А не пойти бы тебе… в аидову пустошь, нетопырей ловить!

Вырвавшись, я помчалась на поиски Иаллин. Все же Кеша произведение ее искусства, вот и пусть объясняет какого волкодлака тут происходит.

Подруга нашлась только через час, за который я успела дважды обежать всю деревню, перепугав местных до икоты.

– Алка, что произошло с моей татуировкой? – взяла ее в оборот, как только драконица вошла во двор дома.

Судя по тому, что блондинка резко перестала улыбаться и побледнела – ничего хорошего это не предвещало.

– Ой, болван! – прикрыл одной рукой лицо Колин. – Он это все‑таки сделал.

– Дай посмотрю, – попросила Иаллин. Мне не жалко. – Вот это да! Это уже даже не охранка, а целый Цербер на привязи. Как же надо от ревности загибаться, чтобы такого вырастить. Колин, смотри!

Посмотреть братец не успел – его безжалостно покусали еще на подходе. Вернувшись на место, Кеша преданно заглянул мне в глаза и помахал кончиком хвоста.

– Нет уж, я лучше издалека, – здраво решил Колин, дуя на покусанный палец.

– Что это такое? И почему он так себя ведет? Иаллин, объясни мне, почему моя татуировка вылезает из меня и кусается.

– Это печать…

– Я уже слышала. Дальше. Зачем она и почему появилась?

– А она не появилась, – вышел из‑за яблони оборотень. – Иаллин ее еще давно сделала. Просто какое‑то время печать должна привыкать к носителю, а только потом активироваться. Да и то с согласия носителя или по приказу мастера. И судя по удивленному лицу, драконица ее не активировала. Значит ты согласилась.

– Я? На это безобразие? – Безобразие обиженно засопело. – Никогда!

– Ну… чтобы ее активировать, нужно произнести специальное заклинание и заручиться согласием носителя. Ты случаем недавно не с кем не целовалась? Это тоже может послужить заменой слову «да».

– Убью тварь рыжую. – Я уже была готова бежать в дом и вытрясти всю душу из Сери, пока кое‑что не поняла. – Иаллин? – Тишина! – Иаллин, почему ты ее сделала?

– Колин с Сери попросили, – всхлипнула драконица.

– Так ты знала, что я знакома с этими двумя?

Алка кивнула.

– Они попросили присмотреть за тобой в школе. Ты же была совсем беспомощная с этой своей силой. Я не знала, что они сделали, просто почувствовала родство. А потом пришло письмо, где братья попросили сделать тебе печать. Обычную мне рисовать не хотелось, вот и получился дракон.

– Ага, да еще красный и желтоглазый. За кого ты меня принимаешь, Иаллин? За полную дуру? Ну спасибо! А я считала тебя даже не другом – сестрой.

«Сери, успокой свою женщину. Они же сейчас сцепятся. И слезь наконец оттуда!»

Желтоглазый послушно спрыгнул с подоконника, но приближаться не спешил.

Умный шелтоглас‑сый!

– Зачем нужна печать?

Ой какая нехорошая тишина. Громкая такая, выразительная.

– Ну? Почему я должна все клещами вытягивать.

– Печать еще называется клеймом, – нехотя поделился оборотень. – А зачем нужно клеймо, надеюсь тебе не надо объяснять.

У меня губы задрожали. Мало того, что предали, так еще и заклеймили. Как преступника, как раба. Игрушку на привязи.

– Но ведь это только одна сторона печати, не так ли Мальгольм, – наконец заговорил Сери где‑то далеко позади меня. – Так или иначе, ты все равно стала бы моей, Андин. Я так решил. А печать нужна, чтобы отбить желание у кого бы то ни было зариться на чужое. Теперь я уверен, что не один мужчина с нечистыми намерениями тебя не коснется. Печать не позволит.

– А я? – обиделся Колин. – Меня‑то он почему покусал? Я ничего такого не хотел.

– Верю, брат. У них просто дурное настроение. Не так ли, милая? – на мои плечи легли горячие руки.

Отскочив в сторону, я умудрилась как‑то ударить Сери по лицу, а Кешка еще и добавил, укусив за руку. Умница моя!

– Лучше быть одной, чем рядом с тобой. Ненавижу тебя, мразь.

 

Глава 10 «По‑семейному»

 

Месть Дракону сладка!

Но его ответная месть всегда кислая или горькая, ее приходится запивать водой…

(Ян Словик «Трактат о Драконах»)

 

М‑да! Выбор шикарный.

Черный монстр Колина, серый злобный жеребец Сери и невысокая рыжая кобылка Иаллин. Подумав, я из вредности направилась к серому чудовищу.

– Привет, красавчик!

Заслышав эти слова, конь подозрительно застриг ушами. Умный, весь в хозяина.

– Давай поговорим с тобой как… лошадь и человек, имеющие одну занозу в за… задней части тела. Тебе твой хозяин нравится? Плохо. Ну, хочешь я тебе овса насыплю? Или гриву причешу? Хотя она у тебя и так очень красивая. Не смотри так на меня, это не лесть. Чистая правда. Ты весь такой красивый, сильный. Ну нельзя же быть таким неуверенным в себе. Я правду говорю. С чего мне врать? В общем, у меня к тебе дело. Хочу сделать твоему наезднику большую гадость. Ты как на это смотришь? Я знала, что смогу с тобой договориться.

Я бы лучше Бяку взяла, все же привыкла к своей вредной заразе, но что делать. Заручившись поддержкой Стального, я вполне могла рассчитывать дальнейший план.

Ну не просто же так меня в школе Вакана учили. А даже кое‑чему дельному.

Теперь стоит примериться, сколько силы уйдет на трех драконов и одного оборотня. По моим прикидкам почти весь резерв придется выложить. Но думаю, оно стоит того. Только… без силы далеко не уедешь. Придется идти, ворошить свои сумы. Там должно быть хоть пара заряженных артефактов на случай магического голода.

Но сначала еда. Гулянка ближе к вечеру только разгоралась, и на меня никто не обратил внимания. Ну голодная была, что делать, не объела же, право. А когда затеяли конкурс на поедание блинов, я стояла в первых рядах. Для интереса все блинчики еще и начинили, так что мы просто не знали, какой попадется следующим – с творогом или солеными огурчиками. Да они мне чуть весь план не поломали. Вот бы хорошо прошла ночка в дальних кустах.

Целая таганка блинов опустела очень быстро, чему я долго возмущалась. Нет, вроде обещали угостить, а тут раз – и все закончилось. Обидно!

Обалдевшие лица деревенских послужили мне большей наградой, чем пестрая курица‑несушка, с опаской косящаяся на меня.

– Не бойся, глупая. Я тебя не съем. А твою жареную товарку очень даже, – углядела я почти готовую курочку на вертеле. – Вот эту чур мне. Ну чего вы на меня так смотрите. У меня растущий организм, мне надо хорошо питаться!

В общем, подарок я сплавила Янине, «в благодарность».

Потом были теплая медовуха и сбитень. И снова что‑то вкусное, мясное. И лепешки, намазанные маслом и посыпанные зеленью. В них я заворачивала срезанное с кости мясо поросенка и ела свернув в трубочку. Получалось очень вкусно!

На небольшой площадке танцевали люди и пели песни. Я тоже не выдержала и, умыкнув у кого‑то огромный платок, размерами сравнимый с простыней, ринулась танцевать. Если это можно так называть. Больше частушки погорланить. Может же девушка в кои то веки расслабиться… выпить лишнего… побуянить…

 

– Крылья, хвост и чешуя…

Не поймешь тут ни… шиша!

То ли змей, то ли дракон –

Щас допрыгается он!*

 

В общем, с веселой попойки меня утаскивали на плече, горько вздыхая:

– Алекс, я, конечно, понимаю твои чувства, но побереги нервы местных жителей. Они же от тебя уже шарахаются, – увещевал Мальгольм, пока нес меня до хаты. Кого‑то другого, то бишь кого‑то желтоглазого я к себе подпускать отказалась, обосновав свой протест парой не совсем цензурных фраз и пинком по коленке.

И вообще – на что он надеялся? Думал я приму его с распростертыми объятьями и чистыми простынями? Да после такого мне не то что иметь с ним хоть какие‑то отношения, на других мужиков смотреть не хотелось. Как подумаешь, что попадется такая вот рыжая сволочь – дурно делается.

Нет уж. С кем мне быть, с кем мне спать, кого любить – я решу сама.

Три капли особой настойки развеялись далеко за полночь. Я проснулась как от толчка в спину. Резко открыла глаза и прислушалась к дыханию драконицы, спящей на соседней кровати.

А это забавно! Оставили охранять как какую‑то принцессу.

Соединив пальцы, я одними лишь губами зашептала заклинание. Уже через несколько минут вокруг повисла гнетущая, тянущая душу тишина. Мир замер. А еще через минуту…

Ветер поднялся резко и оглушительной волной ударил в окна и стены. Зазвенело стекло, захрустело дерево, скрипнули ставни. Ветер шел с запада и нес… сон, легший легкой дымкой на всю деревню.

Покачиваясь от ожидаемой, но неприятной пустоты в груди, я села и оглянулась.

Это было сильное заклинание, способное усыпить целый город, а не только деревушку. Но я не могла правильно рассчитать силу, необходимую для усыпления трех драконов Алауэн. Кто их знает, этих оборотней.

Быстро одевшись, я подхватила сумку, которая до этого довольно безалаберно валялась под кроватью. Не буду же я при всех собирать ее. Куда проще просто собрать вещи так, небрежно раскидав по всей комнате. Точно знаю, что гребень лежит на столике, вместе с кошелем и широким поясом. Нет, я никому не буду объяснять, почему в маленьких карманах разместила пузырьки именно с этими зельями. И что творит сейчас запутавшаяся, обманутая возможно самыми близкими существами молодая магичка.

Теперь займемся призывом.

Поблизости не было даже дельного пруда, лишь речка на том конце деревни. Но такая прогулка меня как‑то не прельщала. Пришлось пользоваться колодцем. Встав в десяти шагах, я протянула простую медную монетку и зашептала слова вызова:

– Улшансуна, улшансу албасте. Феше сытсуа.

Албасты – древние злобные духи, данные когда‑то богами в помощь людям. Но со временем зло и тлен проникли и в их тонкую магию, заставляя питаться за счет нас. Эти духи нападают на маленьких детей и рожениц, но есть возможность наслать их и на взрослого. Например, с помощью призыва или проклятья, да и просто сильно захотев неприятностей отдельному человеку. Надеюсь, дракону тоже.

Выпрыгнув из воды, она встала напротив.

Хорошо. На мой призыв откликнулась желтая албаста, конечно черная сильнее, но и вредоносней – драконы такое легко мне не спустят.

Выглядела она как невысокая женщина с длинными желтыми волосами, сейчас влажными сосульками свисавшими на лицо. Мертвенно белая кожа слегка светилась под зрелой луной, обвисшие лохмотья были когда‑то рубашкой, сейчас не прикрывали ни выпирающие ребра, ни обвисшие едва ли не до колен груди, ни безобразные ноги, покрытые чешуйками, как у курицы.

– Ну, привет, Золотко, – улыбнулась я, подбрасывая монету.

С этими духами я близко познакомилась в детстве, когда моя матушка начала процветать на зависть и злобу многим. Ведь ребенку навредить легче, чем взрослым. Вот и мучилась я несколько дней от кошмаров, и сама извелась, и мать извела. Хорошо в ту пору в городе колдунья одна заезжая была. Она‑то и прогнала албасту, да и монету, отобранную у духа, отдала. Помню, та магичка и рассказала мне кто такие эти духи и то, что у меня теперь одна навек в послушании. Ведь у этих духов есть три атрибута – гребень, магическая книга и монета. Вот последнее как раз и оказалось у меня.

– Не бойся. Мне нужна твоя служба… которая может быть очень взаимовыгодной. В этом доме четыре спящих существа. Три полудракона и один оборотень. Я отдам их тебе на эту ночь. С условием, что ты к ним больше не вернешься.

Слепые глаза остались бесстрастными к такому подарку, а вот третий, прямо во лбу, заинтересованно блеснул.

– Я открою тебе к ним ход. А взамен… посмотрим потом. Но запомни, Золотко, каждому по заслугам.

Албаста кивнула и растворилась желтоватым туманом, который поспешно вполз в дом.

М‑да, проголодалась она, наверное. В прошлый раз я ее на одного нахального типа спустила. Он видите ли поспорил на меня. И выиграл. Правда, его еще неделю такие сны мучили… сплошь неприличные… да без единой женщины. Долго мне конечно играть не дали, профессора быстро поняли что не так с перспективным студентом. Но забрать у меня монету так и не смогли – доказательств не было.

Вернувшись в дом, я забрала протянутый смирным Кешей кинжал и подошла к Иаллин. Девушка мирно посапывала, уткнувшись носом в подушку. Ее сияющие золотом волосы разметались во все стороны и сейчас были похожи на разлитый солнечный свет. Алые губы недовольно изгибались, а брови хмурились.

Чувствуешь ли ты, как с тобой играет западный ветер?

О да, возможно я неправильно поступила, отдав вас под влияние духа, но к утру вы все, я уверена, справитесь с дурными снами. А я устала от своего страшного сна.

Срезав небольшой золотистый локон, я убрала его в заранее приготовленный мешочек и, затянув тесемки, заткнула за пояс.

Следующим стал Мальгольм.

Против кошака я ничего не имела. Но ведь он знал о печати и даже не попытался мне сказать или предупредить. А то глядя на татуировку было непонятно, кто станет хозяином этой забавной зверушки по имени Александрит Андин. Друг называется. Предатель!

Осторожно, и надо признать, боязливо войдя в комнату братьев, я какое‑то время слушала их далеко не мирное сопение. Сразу стало понятно, что Золотко нашла чем поживиться у этих двоих. Какие же страхи мучают вас, мальчики?

Обстричь Колина было легко. А вот с Сери я помучалась… точнее с желанием совсем побрить. То есть наголо. Жаль только прирезать этого гада у меня не получится. Не могу. Конечно, желание огромное, не один маньяк мне позавидует, увидев, как я покромсала этого змееныша. Но…

Во‑первых, мне еще жить охота. А имея во врагах клан Алауэн, это затруднительно. Я бы сказала невозможно!

Во‑вторых, просто физически не могу. Из‑за этой печати любое мое магическое воздействие, тот же файербол, разбивается о некое подобие щита. А лезвие клинка лизало кожу, не допуская хоть малой раны. У него даже обычных красных полосочек, как от почесывания не оставалось. Обидно!

Проверить сей факт мне удалось накануне. Змей только стоял и смотрел, пока я спускала пар, пытаясь хоть немного покалечить его. Да только одежду в клочья порвала, уж рубашку это точно.

– Странный у тебя способ раздевать мужчину, – оглядывая себя, усмехнулся Сери. – Могла бы просто попросить.

В тот момент мне уже хотелось рычать.

Поэтому я и пошла на отчаянный шаг – со всего маха ударила коленом ему промеж ног. Кто же знал, что такое физическое воздействие щиты пропускают! Сери согнуло пополам. А я испуганно скрылась в доме.

Хозяин, как же!

Поначалу мне хотелось срезать как минимум половину его гранатовой шевелюры, потом решила коротко остричь на затылке. Но, подумав еще, скромно срезала сантиметров десять красных волос, и убрала все в тот же мешочек.

В последний раз, хотя бы сегодня, взглянула в неспокойное красивое лицо.

– А ведь я начала верить…

Видно албаста чрезвычайно рьяно взялись за этого дракона, раз он весь дергается, и даже виски покрылись капельками пота. На мгновенье мне стало жалко парня, ведь я и сама в детстве попала под действие этих ночных духов, воспоминания остались – до сих пор вздрагиваю. Но потом мне припомнился его самодовольный взгляд… и злорадно улыбнулась – мало тебе.

– Андин! – услышала я уже в дверях. По началу хотела спрятаться, сердце гулко отдавало в ушах, а дыхание сперло от страха. Но и одного взгляда на мечущегося на влажных простынях Сери хватило, чтобы понять – он спит. – Андин… – уже не так отчетливо позвал он. – Не уходи…

Я так и замерла. Потребовалось больше минуты, чтобы успокоить сорвавшееся дыхание.

– Ну уж нет! Хватит со мной играть. Я не хочу быть твоей игрушкой.

Покинуть дом оказалось куда сложнее, чем я думала. На ватных ногах дойдя до сарая с нашими лошадками, я еще вынуждена была взнуздать Стального. Жеребец хоть и был не прочь оказать мне помощь, но вряд ли сам смог бы затянуть подпругу. Так что пришлось мучаться.

С трудом справившись с конем, я забралась в седло, и мы тронулись в путь.

К эльфийской границе…

Уже на ходу я поправляла свое самочувствие парочкой особых зелий и курицей, счастливо уведенной с вчерашнего стола. А что, не зря комедию ломала. Притвориться сильно пьяной тоже не составило труда: несколько капель особой настойки – «Бодун» называется, – и координация движений пропадает, перед глазами все пляшет. Но мозги чистые, как горный ручей. Да и действие проходит ровно через пять часов.

Недоучка недоучкой, но что‑то я знать должна!

Самонадеянность и сгубила моих БЫВШИХ друзей. Неужели они думали, что я осталась прежней, и целый год в самой лучшей школе магии ничему не научит молодую магичку. Конечно, легко быть слабой, зная, что рядом есть три дракона и один оборотень. А ты попробуй одна покрутиться.

Интересно, они думали, что я с детства хожу с эскортом? Или как я с такими слабенькими силами непременно в любимчиках у руководства, и у сослуживцев, и у учеников хожу? Да, память у меня дырявая. Но на пакости никогда не скупилась.

Вот с такими мыслями и уезжала я от драконов. Уже забрезжил рассвет, а я все гнала Стального. Албаста уйдет с первыми лучами… оставив на прощание один маленький подарочек.

 

 

– Чего мы вчера пили?

– Мы не пили. Это… эта… мелкая дрянь! Сери, ты как? Сери?

– Мр‑р! – прозвучало с некоторым удивлением. – Он еще не очнулся.

– Какого упыря! – дракон даже сел. Правда зря – его тут же повело и пришлось падать на подушки. Повернув голову, Колин посмотрел на брата.

Тот все так же лежал на скомканной постели, глаза его были закрыты, а дыхание ровным.

– Уф… похоже он действительно только спит.

– Видно духи его неплохо потрепали. Вот и сморило.

– Маленькая паршивка, такое устроить. Ведь так и знал, нет ей веры.

– Сами виноваты. Всю душу из нее вытрясли, все испоганили, до чего дотянулись. И этот еще. Мр‑рзость.

– Она ушла?

– Наверное.

– Да!

Колин снова посмотрел на брата, сонно хлопающего желтыми глазами.

– Откуда знаешь?

– ЧУВСТВУЮ.

– Не предполагал я, что она так быстро соберется. Думал еще денек нам нервы потреплет.

– Колин, заткнись. И без тебя плохо. Эта тварь все силы выпила.

Перевернувшись на живот, Сери уткнулся носом в подушку и затих. По связующей их нити кровного родства приходили отголоски призыва и поиска. Интересно, получится с таким исчерпанным запасом энергии?

– Сери, знаешь, ты дурак.

– Да. – Молчание. – Это   лечится?

– А тебе это нужно? Тогда боюсь тебя огорчить, для драконов – это навсегда. Увы. Иначе я бы поздравил тебя с легким избавлением. Она… безумна.

– И я тоже… без ума.

 

 

Я даже не знаю точно, сколько понадобится времени для восстановления дракона после подобного. Средний маг еще неделю пластом провалялся бы. А вот драконы… упырь их знает. Главное, чтобы я за это время успела решить насущные проблемы.

И успокоиться.

Нет, сейчас о нормальном разговоре с тремя этими интриганами не может быть и речи. Я опять сорвусь на яростное шипение и нецензурные фразы. И быть тогда Сери покусанным, а местами пожеванным. Мне такой поворот дел тоже не грозит ничем хорошим – вряд ли три дракона будут стоять, сложив руки. Методы этого желтоглазого гаденыша я хорошо изучила – мне как минимум будет больно. А как максимум очень обидно, потому что оскорбить он может даже больней, чем «нежное» полизывание его плеточки.

Фыркнув так, что Стальной удивленно оглянулся, я потребовала от себя на время выкинуть эти мысли из головы.

И дабы отвлечься, решила заняться делом.

Разожгла небольшой костерок, покидала в него сухие сборы кое‑каких травок, нараспев (бедная коняга, если бы могла – уши заткнула) почитала заклинание. А потом достала свой заветный мешочек и начала кидать в пламя пряди волос. Бледно‑золотой, иссиня черный, темно‑зеленый, гранатово‑красный.

На несколько секунд от дыма стало трудно дышать, но через какое‑то время это прошло. А я стала временно невидима для поиска драконов.

Хотя надеяться было глупо. Все равно ведь найдут.

Мне же надо лишь несколько дней. Просто успокоиться и в тишине решить – что же будет со мной дальше.

Перекинув через плечо свои сумы, я погладила Стального по мощной шее.

– Ну, давай, приятель. Передавай хозяину… копытом в одно место. Договорились? Тогда пока.

Помахав изумленно застывшему жеребцу рукой, я пошла к границе.

И только через час решилась.

Баланс еще не полностью восстановился, но лучше сейчас: чем дальше и быстрей я буду от этого места – тем лучше. Все же на приличное колдовство у меня сил еще не хватает. Не хочется давать подсказку драконам в виде остаточной магии.

Итак! Несколько взмахов рукой. Нарисовать в воздухе нечто подобное двери, поверить в нее, в свои силы, в свою цель. Увидеть эту самую цель пред внутренним взором. А потом с тремя короткими словами вложить силы…

Черный зев телепорта открылся в метре от меня. Эх, надеюсь, я была хорошей ученицей.

Улыбнувшись, делаю шаг вперед.

Домой.

 

 

– Привет, Леонида.

Кинув сумки прямо на пол, я посмотрела на низенькую, пухлую брюнетку, стоящую за прилавком. С момента нашей последней встречи девка расцвела. Сочные формы в глубоком вырезе вызывали аппетит не хуже сдобных булочек, щечки румянятся как наливные яблоки, томные глаза подведены сурьмой, несколько выбившихся из толстой косы прядей лежат на высоком белом лбу. Красотка!

– Здравствуйте, – настороженно покосились на меня.

Я внутренне хихикнула – меня не узнали в родном доме.

Хотя ничего удивительного. Последний раз меня здесь видели более трех лет назад, сразу по окончанию учебы я приезжала навестить маму. Высокая тощая девчонка с растрепанными русыми волосами чуть ниже плеч, в старой форме Академии, мало походила на ту, что стоит перед непонимающем взором младшей сестренки. Теперь она видит высокую, стройную девушку с кипельно‑белыми, разбавленными червонным золотом волосами в тугой косе. Острый взгляд магички заставляет интуитивно цепенеть, а кожаный костюм вызывает уважение.

– Скажи, хозяйка здесь?

– Да, госпожа.

– Позови ее, пожалуйста.

– Хорошо. Как вас представить?

– Скажи – ее сокровище вернулось.

Леонида позвала незнакомую мне девицу присмотреть за прилавками, а сама тем временем скрылась в глубине дома.

На самом деле это большая пекарня, и лишь одна комнатка с отдельным входом отводилась под магазинчик свежей выпечки. Когда‑то мама купила полуразрушенное здание. Отреставрировала, вложив немеряно денег и труда, подняла производство.

Чтобы в итоге получить хорошее дело, позволившее обеспечивать большую часть города свежей и вкусной выпечкой. А себя неплохим доходом. Ведь иные хозяйки в нашем далеко не бедном городе предпочитали покупать вкусную выпечку моей матери, чем мучаться с этим самим.

Послышался резкий стук двери и поспешные шаги.

– Ксана, девочка моя!

– Мама? – позвала я, все еще не видя ее.

Наконец она выбежала в магазинчик и, быстро оглядев его, нашла глазами меня. Нет, мама не стала долго задумываться, кто та странная девица, она просто обняла.

– Ксана, дочка, ну нельзя же так долго не появляться дома. Я же вся извелась, не зная что с тобой.

– Я же тебе писала, что со мной все хорошо, – посмотрела я матери в глаза.

– Мало ли что ты там писала, – возмутилась моя мама, становясь самой собой. – У нас на заборах такое похабство пишут – что, всему верить?

Ну да, у нас в городе особо много было написано о моей матери и конечно обо мне самой. И если всему верить… фантазии не хватит.

– Со мной действительно все хорошо. Вот на каникулы приехала.

– Вижу. Ты очень изменилась, дочка, – вглядывалась в меня мать. – С тобой что‑то случилось?

– Мама, я маг, со мной постоянно что‑то случается.

– Но от этого не седеют. Что произошло?

– Мама, я здесь, а значит все хорошо.

– Ладно, захочешь – расскажешь. А пока иди домой. Я вечером соберу всех наших с тобой повидаться. – Я поморщилась. – Ты опять не убежишь через пару дней, как в прошлый раз?

– Не знаю. Возможно, скоро появятся мои… знакомые. Мне придется вернуться.

– Леонида, – позвала мать. – Проводи сестру и открой ей комнату.

Да, приказы матушка всегда умела отдавать. Причем жестко даже своим детям.

Посмотрев на невысокую, все еще привлекательную темноволосую женщину, я с прискорбием заключила, что пошла не в нее.

 

 

Леонида шла молча, с любопытством, но отчего‑то зло поглядывая на меня.

– Город почти не изменился, – решила начать разговор я.

– Да.

– А ты выросла. Красавицей стала.

– Да, – поджала губы сестра.

– Леонида, что происходит? Что я тебе сделала, если ты так принимаешь меня?

– Ну конечно, нам до вашего воспитания далеко, госпожа маг, – выплюнула она последнее слово.

– Стой, – ухватила ее за руку. Девушка была всего на пять лет меня младше, и раньше мы не плохо ладили. – Что тебе не нравится? То, что я маг? Но что сделать, если у меня есть этот дар.

– Которым ты кичишься.

– Леонида, я ни хотела никого обижать. Объясни мне, что я сделала не так.

– Приехала, – вырвала свой локоток сестра.

– А почему я не могу приехать к себе домой? – застыла я.

– К себе? – словно взбеленилась она. – А где тебя носило все это время. Ты этот дом драишь каждый день, ты на него работаешь? Ты от нас уехала за красивой жизнью, вот и ехай дальше. Этот дом не твой. И пекарня тоже. И поля. И булочная тоже. Она моя. Мама мне ее обещала.

Тут‑то Леонида и поняла, сколько лишнего сказала.

Интересно, сама дуреха догадалась, или на меня наконец посмотрела.

Судя по всему последнее.

– Ш‑што? Ты‑с реш‑шила, ш‑што я с‑са нас‑следс‑ством приш‑шла? Моя с‑сес‑стра. С‑сумаш‑шес‑ствие!

Звук падающего тела отвлек меня от дальнейшего шипения.

Бедная сестренка, никаких девичьих нервов не хватит увидеть эдакое шипящее чудо с чешуйками по телу, когтями, узкими зрачками. Хорошо хоть сумка при мне. Присев рядом с бесчувственной сестрой, сунула ей под нос флакончик с жутко вонючим зельем. Та мигом пришла в себя.

– А… что происходит?

– Ничего. Ты в обморок свалилась как аристократочка какая, – фыркнула я.

– Да? Но тут… Ксана?

– Что? Сама же назвала меня магом. Думала, мы только на метле летать да шариками пускаться горазды?

По глупому выражению ее лица можно было понять – да, думала. И правильно думала. Откуда же ей знать, что некоторых дурных магичек могут одраконить.

До дома мы дошли молча.

Но уже там я прижала сестрицу к стенке.

– Что значит наследство? Какое наследство при живой матери? Вы что тут, совсем сдурели? Или мне уже мать нельзя видеть?

– Что‑то ты раньше не очень рвалась к ней.

– К ней рвалась. Только знала, стоит мне приехать, тут же появитесь вы, мои любимые родственнички, и все начнется сначала. Я раньше никогда не понимала, почему меня везде любят и ценят, а здесь ненавидят? Почему пытаются выжить из собственного дома? Теперь все стало на свои места. Жадность взыграла. Как же, старшая дочь нашей предприимчивой матушки, первопричина этого состояния, сокровище Амалиты. Мне плевать на ваши деньги. Я маг и сама могу заработать. А вы… она ведь не дура, Леонида. Мама прекрасно знает, за что вы меня ненавидите. И это делает ей больно. Это разрывает ей сердце.

Неожиданно для меня Леонида разревелась. Да с причитаниями и навзрыд. А потом, немного успокоившись (для чего мне пришлось экстренно заваривать кое какие травки) сказала:

– Она действительно умирает, Ксана. Мама больна.

– Что? – я даже села.

– Мне Петра и Славиж сказали: если ты явишься, то только за наследством, и на маму тебе плевать. Они и запретили говорить о маме.

– Чем она больна?

– Не знаю точно. Что‑то с сердцем. Говорит, в груди давит.

Прикрыв лицо руками, я постаралась не расплакаться. Не дело это – реветь при младшей сестренке.

– Почему мне не сообщили? Я же маг и могла хоть что‑то придумать. А вместо этого теряла драгоценное время, гуляя с оборотнями и эльфами. Вот!..

Глотнув отвар, сделанный для Леониды, я окончательно успокоилась и уже тверже заговорила.

– Где сейчас отец?

– Как всегда. На службе, – растерялась она.

– Так, Леонида, – положила я руки на плечи сестре. Да… ростиком она была мне до плеча. – Ты хочешь помочь маме? – девушка кивнула. – Тогда собирай семью и молчи о том, что здесь было. Все понятно?

 

 

– Добрый день, господин Илуш.

– Добрый, госпожа… Александрит?

Я улыбнулась. Растерянное лицо отчима было мне благодарностью за прогулку по плацу под дружный свист шатающихся там стражников. Совсем одичали, бедные.

– Не ждали? А я приперлась. Мне надо знать, чем больна мама. И что говорят по этому поводу врачи и лекари.

– Ты изменилась, дочка.

В кресле начальника городской стражи сидел высокий, дородный мужчина с почти лысой головой и большим носом картошкой. Мой отчим.

– Годы идут. Ничто не стоит на месте.

– А матушка так надеялась, что ты с возрастом на нее больше походить начнешь. Но ты вся в отца пошла, – не удержался от шпильки отчим. – Графская порода.

– Спасибо. Скорей драконья. Но это сейчас не важно.

Плюхнувшись в кресло, я вытянула ноги в облегающих кожаных брюках и высоких сапогах на шнуровке. Хотя сейчас с удовольствием переоделась бы в легкий сарафан. Эх, не зря по пути сюда зашла в магазинчик готовой одежды. Там мне подобрали несколько нарядов и обещали за пару часов подогнать по фигуре. Не дешево конечно обошлось, цены кусючие. Но мы в столице живем, пусть и такого маленького королевства. Что же… играть так по полной.

– Меня интересует, чем больна мама и почему меня об этом не известили.

– Я лично посылал тебе письмо с просьбой приехать, – фыркнул отчим. – Но ты так и не соизволила объявиться.

– Когда это было, и куда вы его посылали?

– С полгода назад, когда Амалите только стало плохо. А посылали туда, откуда пришло твое последнее письмо. В какую‑то школу.

– Кто именно кроме вас знал про письмо?

– Какая разница?

– Прямая. Письма я не получала и намерена разобраться в чем тут дело. Болезнь мамы очень серьезна?

– Серьезней некуда. – Отчим вздохнул и откинулся на спинку кресла. Для всегда подтянутого, не потерявшего военную выправку строгого мужчины это более чем несвойственный жест. – С полгода назад случился первый приступ. Амалита потеряла сознание. Сейчас приступы происходят в среднем раз в несколько суток. Врачи, лекари и маги, которых мы специально выписывали, утверждают – у нее темнота в сердце. И что‑то еще… не знаю, как все это правильно называется. Они прописали ей лекарства, травок надавали. Но только это почти не помогает. Амалита медленно гаснет.

Вот за это я столько лет и прощала своего отчима – он ее любил. Действительно любил. Сурово, сухо, но очень сильно.

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах. И даже что выше них. А сейчас если можно, мне нужен нотариус.

– Зачем?

– Я хочу подписать отказ от наследства. Может тогда ваши дети успокоятся, – тоже не смогла удержаться от шпильки. О том, что собираюсь отказаться в пользу Леониды и младших, я решила умолчать. Пока так будет лучше. Пусть родственнички потеряют бдительность.

 

 

Путем долгих уговоров и препирательств мне удалось согнать Кешку на спину. Он там долго копошился, приятно щекоча кожу. Погладив вылезшую из‑за плеча мордочку, я улыбнулась – ну не могу на него злиться. Кешка ведь не виноват в своем создании. Да и желтоглазого он недолюбливает. Одно это грело мне душу.

В большую столовую я спустилась при параде. Простого кроя сарафан, на тонких лямках, перехваченный под грудью широкой лентой, тем не менее смотрелся очень изящно на моей фигуре. Да еще и тоненькая, полупрозрачная эльфийская сорочка добавляла свое. Длинные бело‑червонные волосы я высвободила из плена косы, и заколола падающие на лицо пряди на затылке. На шее висело несколько артефактов, не особо нужных, но красивых.

Получилось здорово – у родственничков даже рты пооткрывались.

Младшие оказались самыми искренними. Они плохо помнили время, которое я жила с ними, поэтому сейчас принимали сестру‑мага более чем восторженно. Иллюзия никогда не была моей стезей, но ради них я вспомнила все, что знала.

Бабочки, мелкие фейки, щебечущие птички. Пусть банально, но ребятам понравилось. В довершение всего я попросила старшего – Яноса принести мне шляпу. Из которой вынула новое чудо. Вообще‑то этот странный зверь был куплен мною сегодня на рынке, но как уверял меня хозяин зверька – такой у него всего один. Говорят, это новомодное эльфийское развлечение – держать за домашнего любимца вот такое животное. Выглядело оно как средних размеров кролик, с рыжевато‑песчанной шкуркой. Золотисто‑карие глаза смотрели с любопытством и живо, явно с проблесками ума, несвойственного простому зайцу. Длинные стоячие ушки украшены черно‑белыми кисточками, как у рыси. Хвостик же у зверька похож беличий, но чуть покороче. Главным же в нем были небольшие, мягкие на ощупь и покрытые короткой шерсткой крылышки. Не знаю, может ли он летать, но такого милого зверька ни разу не видела.

И пусть Кешка не обижается. А то сопит, положив голову на плечо. Ревнует, змеюка ползучая.

– Кеш‑ша хорош‑ш‑ший.

Я так и обалдела, услышав этот голос. Так значит он еще и разговаривает. Дожили!

Родственники аж заозирались в поисках причины змеиного шипения. На что мне пришлось делать самое невинное выражение лица. Я не я, и татуировка не моя.

Поохав над подарком, младшие быстро поужинали и пошли играть.

Мне же предстояло «замечательно» провести время среди семьи, которая никогда и не была моей.

Ужинали мы по традиции, заведенной отчимом – в тишине. Я вообще любительница потрещать под хорошую закуску, но сейчас только радовалась отсрочке. Больно любопытными глазами зыркали на меня Петра и Славиж, уже прознавшие про нотариуса.

После ужина вся семья, включая младших, перешла в большую гостиную, где нам подали чай, а для мужчин выпивку.

Да, я совсем забыла отметить, что дом моей матери – это красивый коттедж в два этажа, с большим фруктовым садом и конюшней. В прислуге были три человека – домработница, молоденькая девчонка помощница и конюх‑садовник. Лишних в своем доме мама не терпела.

– Ксана, ты к нам надолго?

Ну, началось!

– Сама не уверена. У меня каникулы, вот и решила приехать хоть ненадолго. У одногруппников в Светлом Лесу родственники, вместе и поехали. Но время у нас не бесконечное. Думаю, где‑то через пару дней они приедут за мной. А там… посмотрим.

– И что это за друзья такие? Эльфы? – строго посмотрел на меня отчим.

– Не совсем. У одного дядя на эльфийке женат. У другой эльф дед. Но с Олеандриэлем мы по дороге встретились, – пожала я плечами.

– С кем? – округлились его глаза. – Если мне не изменяет память, а старому военному она вряд ли изменяет, так зовут одного из эльфийских принцев.

– Старшего. – Равнодушный глоток из чашечки. – Удивительный эльф.

Самой было противно. Я никогда не пользовалась чужими именами для собственной выгоды. Даже когда служила в Магическом Патруле, никто так и не узнал, что мой отчим начальник стражи в столице Ялицы. А это не так просто, с учетом близости эльфийской границы. За одно это мне бы дали послабление.

И вот теперь я мараю имя Олеандра. Надеюсь, он меня простит. Если я когда‑то еще увижусь с этим грандиозным существом. Старший эльфийский принц, женатый на драконице Алауэн. Обалдеть!

Сердце опять начало колоть острой иглой. Так что пришлось срочно топить взгляд в чашке чая.

– И ты с ним знакома?

– Да. – Удержаться от улыбки не удалось. Если бы они знали, при каких обстоятельствах произошло то знакомство…

– И как получилось, что ты все еще учишься? – с усмешкой посмотрела на меня Петра, старшая сводная сестра.

– Маг учится все жизнь. Мне же повезло попасть в такую школу.

– Говорят, она ужасно дорогая?

Ну вот и до сути добрались.

– Престижная и очень сильная. Поэтому дорогая.

– И как же ты за нее платишь? – Карие глаза засверкали. Она даже вперед подалась.

– Я маг. У меня свои возможности.

– Это у двадцатитрехлетней девчонки? – Отчим отвратительно подкован в любом деле.

– Это у двадцатитрехлетней женщины. – Думаю, намек понятен.

А главное, я ни слова не солгала. Думаю, у начальника стражи точно есть амулет, выдающий ложь.

Петра демонстративно поморщилась. Как же, приличная женщина, жена и мать. А я тут о любовниках своих… Нет бы о ее.

– Дочка, я все хотела спросить. Что же такое произошло, чтобы ты так… побелела?

– Несколько не самых приятных встреч, мама. Кстати, господин Илуш, – с детства привыкла называть отчима именно так. Я же незаконнорожденная и между прочим непризнанная никем. – Скажите в городе или в округе случаем не пропадают дети полукровки?

– А что? – насторожился он. И без слов понятно – пропадают.

– Вы связывались с эльфами? Я знаю, что они этим тоже обеспокоены.

– Какое тебе до этого дела, Ксана?

– Теперь все должно наладиться. Но матери похищенных могут больше не ждать своих деток.

– Что ты об этом знаешь?

– Лишь то, что нам стало известно от Олеандра. Сколько детей пропало в Ялице?

– Трое. Ты принесла не самые лучшие вести, Ксана. Мартина все еще ждет своего Олегела. Мальчишка пропал полгода назад.

Трое! У меня в глазах потемнело. Знала бы я раньше, обошлась бы с некромантом куда как менее ласково. Он бы у меня еще дня три мучался.

– Что‑то мне подсказывает, что ты знаешь об этом деле куда больше, чем говоришь, – задумчиво произнес отчим.

Остальные же просто заворожено смотрели на меня и… мои когтистые руки.

Ну да, перенервничала малость. И судя по световым ореолам вокруг всех присутствующих – зрачки тоже поменялись. Змеиные глаза.

А это что?

Значит, говорите – чернота в сердце? В этом спектре грудь моей матери выглядела как огненный шар. Там не сердце, скорей легкие повреждены.

– Ой, Ксанка, а чё это у тя? – ткнул пальцем Янос, младший брат. Ему недавно девять исполнилось.

Там, куда он указывал, сидел Кеша, собственной наглой желтоглазой мордой.

– Что, нравится?

– Ага.

– А как же кролокрыл?

– Дракон лучше. Дай посмотреть, а?

– Кеш, ты как?

Озорно блеснув глазами, дракон медленно перетек мне на руку, а затем и на пол. Когда кончик хвоста оторвался от моего пальца, я вдруг явственно ощутила чужое сознание и чувства внутри себя. Мы с Кешей были одним целым, и в тоже время в нем есть что‑то от Сери. Как мне донесли, при изготовлении печати используется кровь «хозяина» игрушки. А если учитывать, что где‑то во мне она есть… Кешка серединка на половинку.

– А это не опасно? – встревожено посмотрела мать на возню детей.

– Нет. Я его полностью контролирую. Оригинал куда опасней.

– Оригинал?

– Этот большой оригинал, думаю, скоро примчится. Познакомитесь.

 

 

– Ксана, заходи, доченька.

Кабинет матери все такой же. Заваленный бумагами и непередаваемо уютный. Расходные книги, ведомости и номенклатуры занимали весь стол, отводя лишь небольшой кусочек для письма и, конечно же, неизменной чашке малинового отвара. Даже в эту жару мама неизменно заваривает стебли этого кустарника, лишь добавляя листья мяты для свежести.

Выйдя из‑за стола, мама села на диванчик, стоящий у стены, и похлопала по другой его части, предлагая присоединиться.

– Думаю, нам есть о чем с тобой поговорить. Тебя очень давно не было, Ксана.

– Прости, мама. Я была немного занята.

– Не надо оправдываться. Не пускают тебя домой.

Ну да, не пускают. Свои же родственнички и не пускают. Бедная мама.

– Расскажи мне, что с тобой происходит. Почему ты мне не написала, что больна?

– Не стоит об этом. Ты бы беспокоилась. А ведь сама писала, какая эта твоя школа важная и особая. Разве я могла тебя вырвать.

– Школа – дело десятое по сравнению с тобой. Как давно это началось, и что с тобой происходит. Может быть, я хоть как‑то смогу помочь.

– С полгода назад начало у меня в груди жечь. Сильно так. Потом и задыхаться стала. Падучая напала. Врачи говорят возраст да волнения. У меня же вас, детки мои, вон сколько, обо всех позаботиться надо. Да и дело не стоит на месте. Мы ведь и по другим селам начали пекаренки открывать. Петра замуж вышла, ей приданое готовили. Славиж жениться собрался. – Мама вроде замялась. Мне было довольно непривычно видеть эту сильную женщину столь сконфуженной. – Александрит, – вот уж точно ничего хорошего после такого обращения не жди, – невеста Славижа – Мелисабель.

– Кто? – не поверила я.

– Мелисабель, дочь графини Селиван.

Что я могу сказать – здорово. Значит, сестрица моего… того мужчины, теперь моей свояченицей будет. А графиня тоже не чужой станет. Потрясающе!

– Сокровище мое, я знаю, что тебе это не нравиться. Но так уж сложилось. Может, породнившись, и графиня мягче к тебе станет. Или хотя бы с отцом даст повидаться.

– Ни отец, ни графиня мне не нужны. – Вскочив, я сделала несколько кругов по комнате. – Всю жизнь без них провела. Смогу и дальше.

– Ксана, нельзя всю жизнь быть одинокой. Почему ты никого к себе не подпускаешь?

– А чего хорошего это мне даст. Снова обмануться? Нет, мама, хватит с меня. Мне и так всю душу истрепали. Все самое лучшее, что возможно было, предали. Нет, мама. Я очень устала.

Опустившись на пол рядом с единственным человеком, который не предаст и не бросит, я опустила голову на колени матери. Как когда‑то в детстве. Отчим нередко порол нас, а я приходила к маме и, уткнувшись в пеструю юбку, плакала.

– Что же с тобой произошло, мое сокровище? Разве это дело, еще и четверти столетия нет, а уже седая.

Она перебирала мои волосы, а я не выдержала и заплакала. Это все мне напомнило, как еще несколько дней назад я так же перебирала гранатовые пряди и теряла последние крохи своего недоверия. Оставшись обнаженной перед очередным ударом.

Ведь тяжелей даже не преданное доверие. Больнее всего раниться об осколки разбившейся мечты. Во мне родилась надежда, разгорелось тепло. Я позволила себе мечтать. Позволила верить. Почти…

Стоп, почти что? Почти срослась с этими драконами, почти считала их семьей, почти… почти привыкла считать себя его. Я… была согласна… принадлежать ему…

От этих мыслей слезы высохли.

Ну нет. Не дождется!

Эта рыжая зараза мне за все заплатит.

 

*Авторство сего шедевра приписывается Елене Михайленко . Спасибо!!!!

Мытье посуды самое музоугодное дело на свете!!!

 

Глава 11 «Берегитесь женщин»

 

Подвиг – герой спасает принцессу от дракона.

Благотворительность – дракон спасает героя от принцессы.

(Н‑н)

 

– Александрит, а нас приглашают прокатиться.

Я чуть со смеху не упала, заслышав такое. В голосе Леониды звенело откровенное ехидство. Девочка явно получала массу удовольствия от происходящего.

И я даже не буду злиться на нее за такую подставу. Лучше приму участие в спектакле.

– Это на редкость удачное предложение.

Лица пригласивших (на свою голову) перекосило. Ну да, наверняка хитрая сестренка не уточнила какая из сестер с ней. Графиня с дочкой попали впросак.

Пока я заходила в магазин, к Леониде, подъехала шикарная колесница графини с ней самой и ее обожаемой дочерью. Сестричка их не очень‑то любит, а вот аристократочки решили навести мосты с будущим семейством. И нарвались… на меня.

Без лишних разговоров я дала Леониде пинок, заставляя поторапливаться. Та приподняла брови, но в колесницу залезла. Я же запрыгнула следом.

– К ювелирной лавке Бирема, пожалуйста, – попросила я возницу.

Устроившись на мягких сиденьях, я обратила свой взгляд к аристократочкам.

– О, у вас кажется макияж потек. Или это так лица корежит? Неужели солнечный удар случился?

Леонида, едва ли не застонала от удовольствия. Видать сильно ее допекли.

На данный момент я была одета более чем нескромно для других городов, но так как мы находились на эльфийской границе, мне вполне могли спустить такую вольность. Ко всему прочему я же магичка.

Итак, для похода по городу был выбран эльфийский наряд. Удобные шаровары, тонкая рубашка, все из льняной ткани нежно‑голубого цвета. А вот полупрозрачная, летящая туника с разрезами по бокам, скрепленная чуть ниже груди брошью, была ярко бирюзовый. В общем, по уверению сестры и продавцов (вот им‑то точно веры нет) я походила на эльфийку. Издалека. Ага. Очень издалека. Хотя при моем росте и природной худощавости, которую вроде бы начали побеждать регулярные кормежки, образ получался более чем привлекательный. Пока мы по городу ходили, не один парнокопытный (козел, то бишь) свернул шею.

Сейчас же на фоне закованных в пышные платья аристократок выглядела я очень свежо.

– Как дела у наших будущих родственников? – решила задать вопрос. А то все молча и молча. Как не родные, право.

– До недавнего времени все было хорошо.

– А что случилось недавно, чем‑то отравились? – какой у меня участливый голос. Может они собственным ядом подавились?

– Нет. В наш город заявилась одна безвкусная особа.

– А вы ее жевали? Зачем же так сразу с гостями.

– Ты позоришь нашу… э‑э, свою семью, – фыркнула Мелисабелль.

– Я? Чем?

– Своим развратным поведением. Не успела в городе объявиться, уже по казармам подолом метешь. Могла бы ради брата и попридержать свои похотливые планы.

– Мелиса, извини, но у меня нет подола. Это во‑первых. Во‑вторых, я ходила к отчиму, а в дочернем долге нет ничего позорного. В‑третьих, попридержи свой язык. И без того все платье ядом закапала.

Вот не понимаю я, чего это раньше так сильно их боялась. Ну, сидят две жабы, пыжатся чего‑то. Случись это больше года назад – молчала бы и краснела под злобными шпильками обеих аристократок. А сейчас мне на них уже как‑то чихать. По сравнению с парочкой драконов – эти бледная моль. Не нужна им такая родственница как я, ну а они мне подавно. Все равно весь город знает, чья я дочка, а не признали, так и не надо. Я им не родственница, а просто чужая магичка. И пусть не забывают об этом.

Спектр зрения поменялся, а зрачки сузились. На руке, демонстративно лежащей на сидении, выросли когти.

Более привычная к такому зрелищу Леонида ухмыльнулась, девочка молодец – быстро сообразила все преимущества сестры‑магианы. А вот аристократкам пришлось худо – побледнели бедняжки.

К их счастью мы уже подъезжали к нужной лавке.

– Я передам матушке послание, – во все зубы злорадно так улыбнулась Леонида после того, как оказалась на земле. – Думаю, Александрит тоже не откажется «поближе» познакомиться с нашими будущими родственниками.

Эх, кажется наши раскрасавицы попали. И крупно так. В беду, которая называется раздраконенная Александрит Андин. Будет на ком сорвать злость.

По моему счастливому лицу они это поняли.

– Я вам успокаивающего приготовлю, – обрадовала я их на прощание.

Графиня совершенно явственно икнула.

 

 

Весь следующий день я занималась амулетом для мамы. Небольшая брошка с многогранным камнем посредине не должна была привлекать лишнего внимания. И в то же время являлась сильным защитником. Купленную уже очень давно вещицу и тут приспособили в дело.

Повезло ведь в свое время приобрести эту милую брошку с александритом. Вот теперь маме не только подарок, но и хранитель будет.

– Ну как тебе? – спросила у Кешки, наблюдающего за всем с моего плеча.

Нахальная татуировка только хмыкнула. Ну да, знаю, артефактор из меня никакой. Если я даже в свое время не смогла понять, кто там поселился на моем плече, то сейчас и думать не о чем.

Во фруктовом саду матушки относительно прохладно и всегда можно спрятаться от летней жары. Да и небольшой фонтанчик нес свежесть в этот душный день. Рядом играли младшие, осчастливленные новым любимцем. Кролокрыл как и говорил продавец оказался зверем неглупым, с хитринкой, ластился к рукам, позволял в меру себя тискать, зная, что за это его вкусно накормят и позаботятся.

Я же развалилась на лежанке и грызла первые, еще незрелые яблоки. Главное после этого не забыть выпить один отварчик, а то поездку на прием к графине пропущу… по причине сильной занятости в уединенной комнате.

В груди уже с полчаса как‑то странно тянуло. Словно на внутренних струнах кто‑то играет протяжную, тоскливую мелодию. От этой музыки все сердце сжималось, а губы подрагивали. Не буду врать себе – от этого чувства не было плохо или больно. Скорей уж наоборот… напоминало варенье из лепестков розы, где привкус самих лепестков едва ощущается, но он так манящ и свеж. Легкая томность легла на плечи.

Даже задумываться не пришлось. Кто еще мог сделать так… и больно, и сладко.

Поэтому я и не удивилась…

Скрипнула дверь калитки. Своим великолепным слухом я могла услышать легкие едва уловимые шаги. Из дома вышла мама.

– Я могу вам чем‑то помочь, господин?

– Вы госпожа Амалита Илуш? – Скорей не вопрос – констатация факта. Как я ни готовилась, сердце все равно предательски дрогнуло и отозвалось болью. – У вас с дочерью очень похожи глаза.

– Вы Ксану разыскиваете? – догадалась мама.

– Простите… – кажется, не понял наш гость. – Александрит.

Рассмеявшись, хозяйка дома сказала:

– Верно. Она говорила, что к нам скоро приедут гости. Проходите. Я позову ее.

– Забыл представиться – Сериандрэй.

Сери!..

Сердце рухнуло в пятки, а потом взлетело и застучало в ушах. Явился. Быстро же они нашли меня. Или только он? Судя по ощущениям, желтоглазый один.

– И что же нужно господину Сериандрэю в нашем скромном доме? – спросила я, заходя в открытую всем ветрам гостиную. Все равно этот змееныш чувствует меня рядом. Как и я его.

Странное ощущение. Чем‑то напоминает покалывание от отсиженной части тела… метрах так в пяти от тебя. Н‑да, невнятное объяснение, но яснее не скажу, уж слишком непривычными были ощущения. Странное потягивание в сторону. Раньше этого точно не было.

На спине завозился Кешка, настороженно выглядывая из‑за плеча.

Пробежав глазами по моей фигуре и остановив взгляд на лице, Сери заметно расслабился.

– Я пришел за тобой, Алекс.

– А мне и здесь хорошо.

«Ну не смотри же на меня так холодно. Хочется тебя обнять, а не замерзнуть».

Опять я его мысли словила. Что же это такое?

– Кхм! – напомнила о себе мама. – Молодежь, может быть вы пока в другом месте попереглядываетесь. А то встали посреди комнаты как две статуи. Александрит, проводи гостя в сад.

– Его не звали и не ждали, – фыркнула я, разворачиваясь и направляясь в сад.

– Не верю, – скептично заметил Сери и побрел за мной. – Ты знала, мы тебя найдем. Иначе спряталась бы подальше.

– А был ли смысл прятаться? – Впрочем, на ответ я и не надеялась, слишком очевиден он был. Вместо этого спросила: – Где Колин с… вашей сестрой.

– Все там же. Разбираются с разгневанным Олеандром. Зря ты обиделась на Иаллин. Она действительно считает тебя своей младшей сестренкой. И сейчас очень переживает.

– Мне нет до нее никакого дела.

– Снова ложь.

Опустившись на одну из кушеток, я вытянула ноги, которые тут же покрылись капельками брызг из фонтана. Поправлять чуть задравшийся подол не стала, стесняться этого гада поздно, а ногам прохлада. Сейчас на мне была простая домашняя, лимонного цвета туника со множеством складок. Тонкий поясок несколько раз обвивал завышенную линию талии, точно такой же поддерживал забранные в несколько кос волосы. Вообще‑то гостей я не ждала… но подготовилась. Не все же мне с вечно драным рукавом и в запачканных штанах щеголять.

– Думай, как хочешь. Но сестер не продают, как на базаре.

– Она тебя не продавала. – Сколько праведного гнева в одном драконе! Святая невинность прямо.

Сев на бортик фонтана, Сери снова занялся рассматриванием моей особы. Я же отрешенно наблюдала за струйками падающей воды. Так хотя бы немного притупляется желание броситься и порвать желтоглазого на клочки.

– Ах, да! Бесплатно отдала. В подарок. Вместе с лапой, крылом и сердцем. А что, правильно, раз решила у тебя братца забрать, надо хоть как‑то компенсировать потерю. Чтобы ни скучал. Полезной в быту вещью. И шипит, и кусает, и постель согревает.

– Расслабься, – с усмешкой посоветовал Змей. – У меня такое ощущение, будто ты сейчас на меня кинешься и покусаешь. А так как ты у нас змея ядовитая… Неужели не успокоилась еще? Я думал, ты уже готова говорить разумно.

– О чем?

– Обо всем, Александрит. Ты посчитала лишним выслушать меня. И это было очень глупо с твоей стороны. Узнала бы много полезного о своей печати.

– Что например?

Встав, он нарочито медленно подошел ко мне. Попытка дотронуться была немедленно пресечена раскрывшимся щитом, от соприкосновения с которым пролетели искры.

– Печать дает тебе мое покровительство. Но ни к чему не обязывает. Насиловать тебя никто не собирается. Однако и отступать я не привык. Так или иначе, но мою кровь не вытравить из твоих вен.

– То есть – хочешь, не хочешь, а хотеть придется, – усмехнулась я, скосив глаза на рыжего дракона.

– Хочеш‑шь, – насмешливо протянул Сери. По губам скользнул раздвоенный язык. – Если не хотела, так   не целовала бы.

Ах ты зараза хитрая! Знает чем задеть. Краска помимо моей воли разлилась на щеках. Нашел что вспомнить. Он бы мне еще ночь обращения припомнил. Вот ведь тогда повеселились! Как вспомню, так вздрогну. Хорошо не сильно увлеклись.

Меж тем, воспользовавшись растерянностью, Змей зажал в пальцах мой подбородок и заставил посмотреть в свои желтые, как расплавленные золото, глаза.

– Андин, я не желаю тебе зла.

– Незаметно.

– Не сопротивляйся. И я перестану делать тебе больно. – Выпустив мой подбородок, его пальцы заскользили по щеке. – Ты ведь меня хочешь, но почему‑то упрямишься.

– Я тебя ненавижу. И ты это знаешь, не так ли, дракон? – ухмыльнулась я, отводя его руку от своего лица.

Драконы как никто чувствуют правду и ложь. Так что Сери чуть заметно поморщился.

 

 

Что происходит? Мы, кажется, начали новый танец, игру, где цели не ясны, но так желанны, так осязаемы.

Движение навстречу. Движение в сторону. Перебор мелкими шажками прочь. Рывок. Падение в объятья. Прикосновение‑ласка. Прикосновение‑боль. Грубый, безжалостный толчок, звучит словом «прочь». И в то же время короткий взгляд из‑под ресниц, обжигающий кожу.

Куда ты манишь меня? Какие еще пропасти приготовило твое ретивое сердце? Я на многое пойду, чтобы заполучить его. Даже на этот танец по раскаленным углям, по битому стеклу. И если в конце ты упадешь в мои объятья, изможденная долгой гонкой, покорная, трепещущая от ритма, который выбивают два сердца, если ты станешь моей, это оправдает любую кровь, любую боль.

А сейчас танцуй, играй с огнем. Играй с драконом, которому цена выигрыша – жизнь.

Ну же, танцуй… Только не забывай, что музыку нашего танца пою я.

 

 

– До сих пор не могу поверить, что ты поехала с нами, – надменно глянула на меня Петра. – Сколько же наглости надо иметь.

– Не много. Хотя бы треть у тебя занять, сестричка.

Наконец колесница остановилась. По правилам, принятым у этих аристократочек, нас должен выковырять из сей пыточной коробки, любезно подав руку, мужчина. Отвыкшая от такого способа передвижения – все больше верхом как‑то, я нетерпеливо заерзала на сиденьи.

– Божество!

– Что?

– С родителями ехало божество.

– У этого божества очень мерзкий характер и острый язык, – фыркнула я, бросив взгляд на вышедшего из колесницы родителей Сери. И кто только дернул мою дорогую мамочку предложить этому беспринципному типу поехать с нами на прием к графине.

Одно радовало – отчим настоял на поездке гостя в одной колеснице с ними. Так что дракон провел не самое приятное время под настойчивыми расспросами. Бальзам на мои раны.

– Что ты, сокровище, мой язык очень нежен, – промурлыкал подошедший Сери. – Леди, позвольте вам помочь.

Петра завистливо засопела, ведь к ней бросился собственный муж, а вот Леонида смотрела на дракона с откровенным обожанием. Правда, она ему в пупок дышала, но таких милых невеличек обычно и притягивает к высоким мужчинам.

Глядя на нас с Леонидой, вообще не верилось, что мы сестры. Она вся в мать, чуть ниже среднего роста, аппетитно полноватая, с гривой волнистых волос цвета корицы. Зато глаза отцовские – зелено‑карие.

Эх, не зря говорят, что кровь – не вода. Тем более аристократа. Мама права, я похожу на своего отца – высокая, худая, с симпатичными чертами лица. Но голубыми глазами матери.

Игнорируя руку Сери, я осторожно вышла из колесницы и осмотрелась. Сам Змей в это время обиженно сопел над ухом.

«Так, спокойно! – уговаривал он себя. – Пусть немного посвоевольничает. О, пресветлые боги, дайте мне терпения!»

Ума бы попросил, вот чего не хватает.

Хорошо хоть в загородном поместье графини оказалось не так много народу, как я боялась, всего человек сто. Аристократы и просто богачи, как и наша семейка.

Когда подошла моя очередь здороваться с хозяйками приема, я подхватила дракона под руку и ринулась к ним.

– Добрый день, родственнички. Хочу представить вам нашего гостя, господина Сериандрэя. – Затем махнула в сторону застывших с приоткрытыми ртами дамочек. – А две эти мегеры, хозяйка дома графиня Селиван и ее дочь Мелисабель.

Похоже, обе так увлеклись разглядыванием красавца‑дракона, что пропустили дерзкий эпитет. Сери еще и улыбнулся, так… обаятельно‑развратно, даже меня жаром обдало.

Все же не зря с моей мамочкой в городе никто не рискует связываться. Быстро на место поставит. За глаза, конечно, говорили много гадостей, но в лицо даже вякнуть боялись. Мстительная она у меня. Вот и для графини приготовила подарок.

– А что? – посмотрела она, приглашая Сери сопроводить меня на этот прием. – Пусть слюнями захлебнутся, когда мы представим им такого красавца.

Вот сейчас и хотелось посоветовать им надеть слюнявчик.

Сери выглядел так… не знай я его лучше, точно бы голову потеряла. Очень высокий, с крепкой сильной фигурой, гранатовой шевелюрой, сейчас забранной в сложноплетеную косу, таинственно желтоглазый, с привлекательными, отдающими пороком чертами лица. Да еще и одет как избалованный богатый аристократ. Узкие брюки, тонкая полупрозрачная рубашка, длинный, доходивший до середины бедра камзол с разрезанными от запястий до плеч рукавами. Затейливая вышивка, щедро украшавшая его, складывалась в переплетение драконов, самый большой из которых занимал всю спину и был насыщенно‑красным. Глаза горели янтарем.

В общем, сказка… для взрослых.

– Очень рад знакомству с такими милыми особами, – меж тем ворковал Сери. – Но мне в высшей степени удивительны слова драгоценной Александрит. Никогда бы не поверил, что вы мать и дочь. Скорее сестры. К тому же так похожи.

– А вы льстец, господин Сериандрэй, – благосклонно улыбнулась графиня, взяв себя в руки. Мелиса все так же восторженно таращилась на дракона, поминутно облизывая пухлые губки. – Рада приветствовать гостя семейства Илуш. Будем счастливы считать вас и своим гостем. Я раньше не замечала столь видного господина в нашем городе.

– Вы правы, я здесь впервые. Приехал, чтобы забрать эту очаровательную особу. – Нахально пользуясь моментом, этот рыжий гад ухватил меня за руку и поцеловал пальцы. При том как‑то умудрился лизнуть их своим раздвоенным языком.

– И на долго вы решили задержаться?

– Нет. Думаю еще пару дней. Не так ли, Александрит?

– Откуда вы родом? – не унималась графиня. Верно почувствовала что‑то.

– С севера. Во всяком случае там королевство моего клана. Хотя отец южных кровей.

– Клана?

– Да. Наш род довольно велик и насчитывает уже более двух тысяч лет.

– И как же вы с такими корнями позволяете себе общаться с девицей, у которой даже имени рода нет, – зыркнула на меня Мелиса. Эко ее пробрало. Жених‑то вон, рядом стоит, глазами выпученными хлопает. И заметно проигрывает во внешности моему спутнику.

Неудивительно, братец весь в отца своего пошел. Разве что вместо военной выправки – результат пристрастия к сдобам и хмельному меду на его животе и боках.

Дракон меж тем словно и не заметил яда, пропитавшего оскорбление. Белозубо… э‑нет, белоклыко улыбнувшись, он с такой деланной легкостью весьма громко заявил:

– Думаю, ваши сведения устарели. Александрит принята в наш род.

– На каком основании? – округлила глаза графиня, впрочем, как и все слышавшие рыжего красавца. В том числе и моя семейка, толкущаяся рядом.

– Как наша сестра и …моя невеста.

 

 

– Какого волкодлака, Сери? – разгневанной фурией носилась я по широкой террасе.

– Ты же хотела подразнить свою тетку, – флегматично отозвался стоявший у перил Змей. Золотисто‑желтые глаза сияли в полутьме. Гранатово‑красные волосы тоже слегка светились. А в общем выглядел он просто демонически.

Сволочь такая!

– Подразнить! А не довести до заикания добрую половину городской аристократии. И всю мою семью! – Желание побиться головой о стену становилось все нестерпимей. А еще лучше схватить наглого дракона за шевелюру и поколотить об стенку. Хотя… его точно кто‑то в детстве так побил – слабоумный он больно.

– Что здесь такого? Твой же братец собрался жениться на этой курице щипанной.

– И что мне теперь говорить маме? Извини, но у драконов шуточки такие дурацкие.

– Почему шуточки? – обиделся Сери. – Я вполне серьезно.

– Ты совсем дурак или прикидываешься? Я же теперь в родной город еще лет сто вернуться не смогу. Мне это до погребального костра будут припоминать. Хотя лица у гостей повытягивались, – усмехнулась я.

Да уж, это было нечто! Мелиса чуть на месте не поджарила взглядом. А ее маман вообще еле от обморока уберегли.

Она кряхтит: – Воды! – а я ей персональный ливень. Она сипит: – Воздуха! – а ей локальный ураганчик. А что? По‑моему эта знатная леди особо гармонично (внутреннее содержание, наконец, нашло отражение во внешности) смотрелась с отклеившимися ресницами, потекшим макияжем и исподним, которое успели рассмотреть все желающие. Кто же знал, что сюда докатилась мода на эльфийское бельишко, которое как‑то терялось в нескромных размерах этой мадам. Бр‑р, надеюсь после такого мне кошмар не приснится.

Когда графиня наконец подняла шум по поводу своего непрезентабельного вида, я невинно похлопала глазами, уютно устроившись в руках «жениха».

– Я просто была обязана вам помочь. Это долг каждого мага. Можете не благодарить.

К тому моменту я начала жалеть о трех вещах.

Во‑первых, не стоило надевать платье с открытой спиной. Конечно шокировать общественность своей вполне живой татуировкой и откровенностью наряда мне удалось в полной мере. А вот план подразнить дракона провалился. Я была как‑то не намерена позволять ему себя лапать. Но когда имеешь дело с этой драконьей особью мужского пола, стоит десять раз подумать… а потом, одев броню, бежать без оглядки. Так что мне «посчастливилось» получить внеплановый массаж спины. Правда, когда назойливая рука проскользила ниже, пришлось принимать меры и выворачивать самостоятельную конечность (судя по невинной физиономии дракона, он был не в курсе).

Во‑вторых, что в свое время совсем не откусила язык этому треплу, хотя стоило бы. Уж слишком активно нас начали поздравлять. На мои реплики типа: – Да не с чем! – Куда такой толпой на эшафот провожать! – никто не реагировал.

Ну, а третье – то, что я не могла прибить Змея немедленно.

Так что пришлось терпеть еще целый час, придумывая изощренные наказания и подумывая о карьере пыточного мастера. Но вот когда мой «женишок» на правах собственника начал целовать меня за ушком… с применением длинного раздвоенного языка, терпению пришел конец. Намотав вышеуказанный на палец, я жестоко его сжала и потянула. Некоторые используют для таких целей поводок – мне хватило и языка, чтобы утянуть желтоглазого Змея из залы на пустынную террасу.

Зато теперь рыжий дракон пытался держаться подальше от взбешенной меня. Да и говорил с заметными затруднениями, видно, язык все же опух. Приятная мелочь!

– Но это все равно не повод устраивать такой концерт. Ты вообще подумал, как мне из этого выпутываться? Ты вообще думать умеешь? Только этого мне не хватало. Сначала эта твоя печать, потом родственнички мои дорогие, болезнь мамы. А теперь еще и ты со своим дурацким заявлением.

– Почему дурацким? Вполне официальное заявление. Я от своих слов не отказываюсь.

– Да запихай эти свои слова знаешь куда?

– Когда ты злишься, то просто неотразима, – улыбнулся Сери.

– Извращенец! – Когда я злюсь, у меня появляется чешуя и прочие неприятности.

– Сама не лучше, – усмехнулся он. И пока я пребывала в растерянности (или делала вид), меня наголо обняли. – Я очень скучал без тебя, мое сокровище.

На этом у него слова закончились. Зато начались поцелуи.

Что бы я ни говорила, какие претензии не имела, но целуется он великолепно. Мне стоило больших усилий сохранить свежую, незамутненную голову. Хотя надо признаться, перед глазами все поплыло, а колени подгибались.

Кажется, кто‑то решил проверить, не прибили ли еще здесь гранатоволосого сумасшедшего, назвавшегося женихом незаконнорожденной магички, но едва сунули на террасу свой любопытный нос, как его тут же опалила одна из охранок Сери. Надо же, какой предусмотрительный!

Меж тем поцелуи, которыми он покрывал мое лицо и шею, становились все более горячими, а руки, скользящие по телу, все настойчивей. Так что в какой‑то момент я поняла – еще немного и будет поздно.

Поэтому, прошептав заключительное слово заклинания, заготовленного еще по пути в резиденцию графини, я поймала холодными губами его горячие губы…

Сери замер. Точнее замерз.

– Ледяное прикосновение, – подсказала я на недоумевающий взгляд желтых глаз.

Конечно, я не была до конца уверенна, что оно сработает как нужно. Все Алауэн очень чувствительны к ледяным и холодным заклинаниям – особенность у них такая, вот мне и пришло в голову попробовать остудить пыл этого разгоряченного дракона. Сейчас он все чувствует, осознает, но двигаться не может. Ну и температура слегка понижена.

– Что же ты думал, я так легко сдамся? Не дождешься, – улыбнулась я, обнимая его за шею. – А знаешь, ты мне так даже нравишься. Молчишь, руки не распускаешь. Очень милая вешалка получается. – Мои пальцы скользнули по приоткрытым губам. – С тобой даже можно спокойно разговаривать. И, пользуясь моментом, заявляю – я не твоя собственность, чтобы мной распоряжаться. Прошу это запомнить и больше подобного не делать. Хм, ты такой милый, когда молчишь и не двигаешься, – ухмыльнулась я, пробегая пальцами по его лицу. – Прям и не знаю, что мне с тобой таким делать, – наигранно задумалась, почесывая его за ухом, как большого кота. Желтые глаза начали сладострастно разгораться.

Мне не жалко. Тонкая ткань рубашки оказалась слабой преградой моим рукам, которые свободно гуляли по спине, груди и животу обездвиженного мужчины. Едва касаясь губами, скользнула своим языком в его рот. Оставила пару отметин от ногтей на спине. Пожалуй, это было даже интересно, вот так безнаказанно касаться его, прикрываясь перед самой собой желанием подразнить желтоглазого.

Кто мог подумать, что Змей столь податлив ласкам. Когда я расстегнула верхние пуговицы рубашки и поцеловала ключицу, Сери уже откровенно дрожал от возбуждения. Золотые глаза подернулись пеленой, а дыхание стало тяжелым и очень жарким.

Тут главное самой не увлечься. А это очень трудно, когда в руки на растерзание попадает существо, причинившее тебе столько неприятностей, но меж тем столь… родное, желанное? Я еще сама не разобралась в своих чувствах, чтобы заявлять однозначно.

Резко отступив назад, восстановила собственное дыхание и только тогда посмотрела на растерянного дракона. Привычные ментальные щиты, скрывавшие мои чувства от восприимчивых драконов, опали к ногам.

– Ну и как ощущения? – с издевкой поинтересовалась я. – Можешь не рассказывать, я себя так чувствую ежедневно. С той лишь разницей, что ты причиняешь только боль. Знаешь, даже не тешу себя надеждой, что ты можешь понять. Понять каково это, сгорать изнутри от безысходности. Заклинания крови невозможно отменить. И я это знаю. Но смириться… никогда. Я не вещь, чтобы мною владеть. Я не раба, чтобы за меня решать. Вы втроем разрушили практически все, что было в моей жизни. И после этого ты на что‑то надеешься? – Тыльной стороной ладони вытерла отчего‑то мокрые щеки. В своих мечтах я произносила эти слова с гордостью, высоко задрав нос и получая удовольствие от боли в желтых глазах. Вот только действительность жестока – больно стало мне. А еще противно от самой себя. Совсем одраконилась! Нашла слабое место Сери и ударила. Ведь это настойчивое желание, каким бы похотливым и требовательным оно ни было, оставалось единственным чувством этого мужчины ко мне. Ни жалости, ни сочувствия. Только страсть и собственнические замашки.

Наверное, я еще многое бы ему наговорила из того, что клокотало и кипело в моем сердце. И возможно, сделала бы этим только хуже.

Но грудь обожгло, и я, не веря своим глазам, уставилась на маленькую капельку подвески, когда‑то снятую с подаренной маме брошки. Она раскалилась и сверкала! Недобрый знак.

– Только не это! – охнула я и, поставив охранный контур, кинулась в залу.

Народу… не протолкнуться. Особенно в одно месте – у западной стены, между двумя большими колоннами. Приподнявшаяся висюлька тянула именно туда. Расталкивая всех попадавшихся на пути локтями, когтями… ну и прочим антуражем взбешенной драконицы, я пробилась к небольшой площадке.

Там, прямо на полу, сдерживаемая отчимом, билась в конвульсиях моя мама.

Бледные бескровные губы, серое лицо, закатанные глаза и сведенные клюками руки, и струйка крови изо рта. Но главное… благодаря особому тепловому зрению я могла видеть темное, холодное облако над ее грудью.

Что это? Хм… как занятно, последнее время мне слишком часто приходится встречаться с этим видом нечисти. И я не стану выказывать восторг от подобной регулярности.

Албаста. Вернее – черная албаста. Смерть, выпивающая тебя по капле. Вытягивающее жизнь черное проклятье. Могильный холод на твоей груди.

Как же я раньше не подумала об этом. Ведь много лет назад так же мучалась и я сама, тогда еще шестилетней малышкой. Боль в груди, такая, словно ты выдыхаешь смертельный холод, в то время как легкие словно горят в огне, кошмары, обмороки, постоянный страх. Все это лишь внешнее проявление черной албасты.

– Отойдите от нее.

– Ксана, твоей матери плохо! – Глаза отчима стали как никогда испуганными.

– Я знаю. Поэтому и прошу. Эта черная тварь взялась за матушку серьезно. Или мне удастся ее сейчас спасти, или сегодня последняя ночь.

– Ты можешь? – проскользнула надежда в его голосе.

– Надеюсь. Избавиться от албасты можно только двумя способами. Один выманить ее новой жертвой. Например, переключив внимание с ребенка, на достаточно крупное животное, как было со мной. А потом убить, разумеется. Но это только в том случае если жертва не выбрана преднамеренно и албасту не направляли. Что‑то мне не вериться в подобное. Слишком много зависти, слишком много черноты вылито на матушку этими стервозными дурами и старыми кобелями, до сих пор домогавшимися ее. И не надо так смотреть, господин Илуш. Я знаю, как вы ее защищаете от разных подонков.

– А какой же второй способ? – с любопытством и без грамма раскаяния посмотрела на меня одна из тех распроклятых стерв.

В ответ я улыбнулась. Меж губ с давно смазанной помадой скользнул раздвоенный язычок.

– Сражаться.

Выхватив у одного из благородных господ, занятого поддержкой нервной особы, длинную богато украшенную саблю, я уже более откровенно нахмурилась:

– Все прочь!

На кончиках пальцев засветились колдовские огни. Средним пальцем обведя в воздухе круг, чуть толкнула его в направления матери, и он покорно лег на пол, расширившись до нужных размеров. Взмах пятерней, и сразу несколько охранных кругов ложатся по большему периметру вокруг нас, отделяя просторную площадку. Еще несколько пассов, и на пол падают пентакли вызова.

– Улшансуна, улшансуна албасте. Мишь фасана!

Темное облако начало приподниматься над грудью мамы. Повеяло холодом и в то же время жаром преисподнии. Она встала передо мной как самый страшный детский кошмар – обнаженная, иссохшая женщина, с черными, свисающими до самых колен волосами, единственным красным глазом, горящим в вечной ненависти ко всему сущему. Да уж, если желтая албаста безобразна, то эта просто ужасающа. То ли застарелая грязь, то ли корка крови, то ли угли из самого Тантраса покрывали ее уродливое костлявое тело. Обвислые груди закинуты за спину. На руках закрученные как улитки ногти.

Со стороны публики послышались крики, кажется, несколько непредусмотрительных дам упали в обморок, остальным любопытство оказалось важнее.

– Фет» ма!

– Нет, ангел небесный. Что, похожа? – развела я руками.

Нечисть даже не думала смущаться подобным предположением.

– Нэтш. Дшакон! – длинный, больше похожий на жало язык облизал черные губы, а заодно и глаз, видать, чтобы лучше рассмотреть лакомый кусочек.

– Угадала. У меня есть к тебе предложение, черная. Моя жизнь в обмен на ее.

– Тши оманишь!

– Выиграешь меня, получишь. Нет. Значит нет.

– Нэтш!

– Подумай. Я предлагаю тебе возможность выпить меня. На сколько тебе хватит моих сил?

Албаста снова облизнулась – это предложение, которое так просто не отвергают. Резерв у меня, мага, в несколько раз больше, чем у матери, да и драконья кровь ох как сказывается. Аппетитный кусочек свежего мяса, приправленного остреньким.

…Но не опасным. Ее возьмет только серебро – благородный метал, а не простая, плохо уравновешенная игрушка аристократа. Да и пользоваться магией, пока она связана с близким мне человеком, я поостерегусь.

– Ша!!! – закричала наконец‑таки решившаяся албаста, прыгая на меня.

Улитки ногтей в миг распрямились, став опаснейшими лезвиями, из пасти выперли многочисленные клыки. И сразу стало понятно, с чего она такая черная – кто ж такую красотку приголубит.

Ответ прост – я! Тяжеленной гардой, увешанной разной там инкрустацией, по кумполу. А нечего лезть раньше времени. Я еще не готова.

Скинула туфли, украсила длинную юбку малохудожественным разрезом по самый небалуй. Отрастила себе кое‑что, очешуилась местами. В общем предстала перед публикой во всей красе неполноценной Алауэн.

На одних инстинктах уклонилась вправо, чтобы почти рядом с носом рассекли воздух когти агрессивной нечисти. Следующий замах албасты пошел снизу вверх – она пыталась поддеть меня под ребра. Тут моя привычка ловить все острое на покрытую плотной чешуей руку обошлась мне боком – воздушные, широкие рукава, скрепленные на запястье серебряными браслетами, украсили три разреза. По белой ткани платья разошлось алое пятно.

Прыжок назад, в иллюзию безопасности от озверевшей нечисти.

Это будет труднее, чем я думала!

Почти сразу по телу прошла волна жара, локализовавшись где‑то в позвоночнике. Мгновенье боли. Меня чуть потянуло назад, но тело буквально через секунду приноровилось к новому балансу.

И вовремя, албаста пошла в новое наступление, размахивая своими шпагами‑когтями. Мне едва удавалось отпрыгивать. Да и то не всегда удачно. Через несколько минут я покрылась порезами и лишилась части платья, слава всем богам, не стратегически важной.

Но и эта ночная тварь получила на орехи. А не фига волосами своими грязными меня по лицу стегать! Ухватив за скользкие патлы, я намотала их на руку и, раскрутив за них албасту, отбросила ее прочь. Та налетела на мой охранный контур и взвизгнула.

– Не нарывайс‑ся на с‑слобную меня! Я почти белая, а с‑сейчас‑с и пуш‑шис‑стая. Но это ничефо не с‑сначит.

Албаста взвыла, видно обиделась на что‑то, и снова ринулась на меня. Благо змеиная гибкость позволила увернуться и догнать чернявую локтем, придавая ей дополнительное ускорение. А так же оставляя новую дырку для вставки глаза. На спине! Потому как локти у меня острые не в переносном смысле – шипы на них.

Правда в отместку зараза прошлась всей пятерней мне по спине, оставив длинные бороздки порезов.

Но с другой стороны, во время такого недальновидного членовредительства, проклятая тварь напоролась на ощерено стоящий гребень… порвав его тонкую ткань и обломав пару когтей о костяные наросты.

– Ногти накладные что ли?

Албаста окончательно взбесилась и кинулась на меня.

Одну крючковатую руку мне удалось перехватить. Захват довершил вцепившийся в запястье монстра Кешка, от клыков которого албаста взвыла. Коготь на мизинце ее второй руки вошел мне в мягкую ткань над многострадальной ключицей. Остальные же пальцы сжали шею в тиски.

Легкие обожгло холодом…

И в следующее мгновенье зловредная тварь сидела на полу, что‑то вереща.

В свободной руке я сжимала гребень, обрекая черную албасту на служение.

Выхватить костяной трехзуб из волос албасты не так‑то просто, надо чтобы она достаточно отвлеклась, позволив противнику покопаться в своей давно нечесаной гриве. К сожалению, во время драки я заметила только его, так что пришлось лезть в это отвратительное месиво волос, грязи и перьев.

– Ты оставишь мою мать в покое. Все поняла? – Черная кивнула. – И покажешь мне владельца второго атрибута. – Теперь показала гнилые зубы. – Обещаю отдать вещицу тебе.

Довольно оскалившись, албаста ткнула корявым, узловатым пальцем в толпу наблюдающих.

– Она? Это она приказала тебе забрать мою мать?

Албаста довольно оскалилась, явно предвкушая расправу над врагом.

Цвета перед глазами расплылись, покачнувшись, я едва нашла силы устоять. По телу вновь прокатился уже знакомый жар трансформации. Дальше, только ярость…

 

 

Взбешенная Александрит – действо, которое стоит посмотреть. Правда, если она зла не на тебя, да и смотреть лучше откуда‑нибудь с галерки.

А вот албасте не позавидуешь – не учла та особенностей этой дикой кошки: даже очень злая, девица всегда оставляет при себе про запас хоть каплю здравого смысла. Ну и довольно экстравагантную ипостась – и не дракон, и не человек, а что‑то между.

Очаровательна!

В изгибах почти танцующего женского тела было нечто, разливающее пламя по его венам. Стройное, изящное, покрытое темными чешуйками, изменяющими свой цвет – то изумрудно‑зеленые, то пурпурно‑красные. Широкий, с ладонь Сери гребень на спине, дополняли странные отростки между лопаток – два костяных шипа под острым углом торчали куда‑то вверх. Только приглядевшись, гранатово‑красный дракон понял, что это не цельные отростки – они состоят из сочленений!

Что‑то новенькое!

Скользнувшего в залу дракона никто так и не заметил, прямо как в известной отговорке. Скромно сев в уголке (ха, скромный дракон!), он приготовился к продолжению концерта под названием «Злая Александрит».

Почти с первого взгляда стало понятно – она не случайно медлит, играя с черной тварью. Самое лучшее оружие хранилось в ее теле, и татуировка без проблем отдала бы кинжал, заговоренный покрепче некоторых артефактов древности. Алла знала свое дело, не первый год артефактами баловалась. Мелкая допустила только одну ошибку – сделала слишком сильную привязку. И как результат непокорный, своевольный Кешка, признающий его хозяином… но плюющим на это с высоты драконьего полета. С‑сарас‑са!

Выиграв схватку, эта змея еще и хозяйку проклятья вычислила. Хм, теперь понятно, чего она добивалась этими хождениями вокруг да около.

В небесно‑голубых глазах полыхнуло пламя, гребень настороженно поднялся, а на руках выросли длинные когти. Помнится, так она выглядела только однажды… перед тем как порвать некроманта. И это явно грозит чем‑то нехорошим.

Все это время Сери осторожно касался ее сознания, пытаясь хоть как‑то разобраться в кутерьме чувств и образов, царящих в голове девушки. Несколько минут назад, когда Александрит занималась промывкой его мозгов там, на балконе, кроме ментальных ударов из‑под опущенных щитов, его били и ощущения жгучей ненависти и невыносимой боли через особую связь, созданную с помощью печати. Зловредный Кеша щедро делился чувствами своей носительницы, в то время как обычно запирался на все замки.

Теперь же Змей ощутил нечто весьма напоминающее помешательство… если бы она не была отчасти драконом. У драконов подобное состояние могло означать только одно – крайнюю степень бешенства, где нет ни рамок, ни приличий. Только безумная жажда крови.

Поняв на кого нарвалась, дочь хозяйки дома попыталась спрятаться за спины охранников, которые почти сразу с начала представления оцепили площадку по периметру. Но только девица не учла одного – связываться с голубоглазой драконицей себе дороже.

Он уже проверил – подразнили его конечно серьезно, как будто кинули голодающему крошки от пирога, поставив выпечку перед самым носом. И ведь не возьмешь! Эта зараза его теперь к себе точно не подпустит. Ходи – облизывайся. Невеста называется. Обидно!

Не теряя времени, девочка раскидала несколько подоспевших стражников, отправив глупцов на временный больничный.

– Иди сюда, с‑стерва краш‑шенная! Доберус‑с, хуш‑ше будет, – оскалилась Алекс, наблюдая за девицей жмущейся к очередному претенденту на койку у лекаря. Не зря же дракониц, тем более столь юных, не рекомендуют злить. Самоконтроля ноль, да и силы соизмерять не умеют. Мальчикам и одного удара хватит, чтобы запустить их в непродолжительный полет.

Меж губ скользил розовый раздвоенный язычок, одно наличие которого сводило его с ума.

– Ксана! Прекрати! Она ничего не делала. – Бросившийся к ним брат и жених в одном флаконе, выбрал неправильную тактику. – Полоумная бесовка, как ты смеешь!

Хм… надо же думать, что говоришь женщине на взводе. Не летал бы ласточкой от одного удара, не тормозил бы мордой о пол.

Еще одного такого защитничка перехватил полностью вылезший Кешка. Сери мстительно наблюдал за дураком, собравшимся обидеть его девочку. Хороший охранник получился из маленького дракончика!

Наконец жертва драконицы попалась и безвольно затрепыхалась в сжатой на ее горле руке.

Тут‑то толпа и отошла от первого шока. А вот подвешенная начала синеть лицом. Надо вмешаться, пока Андин совсем без родственников не осталась. Жена сирота это конечно великое благо… но Сери как‑то уже смирился с тещей и даже нашел в этом свои плюсы – удалось же напроситься на этот вечер. И не пожалеть – весело в этом захолустье. Или это только с появлением драконов?

На помощь Мелисе кинулись новые охранники, но почти тут же застыли.

Красный дракон соизволил скинуть маскировку.

Оторвав свой хвост от пола, он медленно прошел по залу, благо резиденция у графини была построена с шиком и блеском, а еще очень качественно. По полу стучали демонстративно выпущенные когти, и это был единственный звук, кроме охов особо впечатлительных. Подойдя к Андин и синеющей жертве драконьего правосудия, он громко фыркнул, выпустив несколько облачков пара.

– Уйди! Фс‑се рафно придуш‑шу мерс‑сафку.

– Успокойся, мое сокровище. – Чуть потерся об ее плечо лбом. – Быстрая смерть не самое жестокое наказание.

– Но дейс‑стфенное, – оттолкнули его.

Мелисабелль закатила глаза и обмякла. А в лице Алекс не было и капли эмоций. Плохо.

Уже через несколько секунд рядом с Александрит стоял высокий красноволосый мужчина. Его рука сжала запястье, покрытое чешуйками, заставляя драконицу расстаться со своей добычей. Андин тут же отреагировала, замахнувшись для тяжелого удара. Но справиться с полноценным взрослым драконом Алауэн ей не по силам.

Сери улыбнулся уголками губ – прежде такая сильная драконица рядом с ним становилась очень хрупкой и нежной. И все же дракон имел перед ней слабость.

Посиневшая, жадно глотающая воздух девица упала на пол. А вот молоденькая драконица забилась в его руках.

– Отпус‑сти меня, гад шелтохлас‑сый! Я фс‑се рафно убью ее. Шадная с‑серфа!

Держать разозленную девчонку оказалось ох как нелегко. Мало того, что вырывается очень уж активно, так еще и на шипы очень не хочется напороться. Она ему уже один раз локтем в живот попала, едва не выпустил. Хорошо хоть его на такие фокусы не так легко взять – все же даже в человеческой ипостаси кожа у драконов очень крепкая. Это Алекс почему‑то ни ее, ни приличной регенерации не досталось.

– Отпус‑сти ше меня! – уже не так активно отбивалась девушка в его руках. Два странных отростка забавно двигались. Посмотрев на них, Сери улыбнулся – взрослеет девочка. Еще бы скандалы перестала закатывать, вообще было бы хорошо. – Все равно до нее доберусь.

Вместе с помрачнением из Александрит уходили и силы. Очень скоро она почти обвисла в его руках. Посмотрев на вылезшего Кешу, Сери мысленно отдал приказ. Желтые глаза живой татуировки блеснули, и бедняжка начала возвращаться в нормальное состояние – без драконьего приложения. Просто высокая, стройная девушка в белом едва держащемся на ней платье, с запекшийся кровью на многочисленных царапинах, растрепанная, растерянная. Ее заметно знобило, и Сери, все так же осторожно поддерживая возлюбленную, снял свой длинный камзол и накинул на ее дрожащие плечи.

На пять минут оставить нельзя! Вечно вляпается в историю. Не будь он драконом вперемешку с огненным демоном, до сих пор стоял бы ледяным изваянием, а эта неразумная девчонка точно кого‑то убила бы.

Подняв ее на руки, Сери огляделся вокруг.

– Все! Представление закончено. Черная, – посмотрел он на албасту, все так же сидевшую прямо на полу, – брысь отсюда.

– Обшала!

Дракон выразительно приподнял бровь, и нечисть сжалась в комок… но не ушла. Видать сильно ее достала прежняя хозяйка.

– Обыщите эту, – кивнул он на Мелису. – Где‑то должна быть книга. Верно?

Албаста кивнула.

– Как вы смеете распоряжаться! – влезла графиня, обнимающая свою дурную дочь за плечи. – Моя девочка ни в чем не виновата.

– Вот и посмотрим. Найдете книгу – вызывала нечисть и натравливала на честную женщину именно она. Не найдете… посмотрим в каком настроении я буду. Может быть компенсирую ущерб. А может… и разнесу здесь все. Чтобы неповадно было. – Люди еще слишком хорошо помнили, как он появился. А с драконами не спорят даже короли. – Но могу поклясться своей сокровищницей – это она. – Посмотрев на Мелису, Сери на мгновенье залез в ее сознанье. Усмехнулся. – Ведь ваша дочь слабый маг, не так ли? Да еще и в девках пересидела, с таким‑то характером и без приличного приданного. Сколько вы задолжали, госпожа графиня? Едва ли не больше, чем у вас есть. Вот поэтому и обрадовались предложению сына старого врага. Ведь госпожа Илуш очень богата. Многие даже не представляют насколько. Правда, сокровище? – посмотрел он в уставшее лицо Александрит. Та приоткрыла один глаз и взглядом послала его куда подальше. – А накануне Мелиса узнала, что вновь объявившаяся в городе Александрит отказалась от своей части наследства – следовательно, оно увеличилось в размере для других членов семьи. И решила поторопиться с устранением помехи в столь желанном состоянии своей будущей свекрови. Но сделать это так, чтобы и другие не заподозрили убийцу, и ненавистная магичка не успела помочь. Думала, что пока мы с Алекс будем заняты друг другом, госпожой Илуш займется черная албаста, исчерпав ту за несколько минут. Одного только Мелиса не учла – моя невеста маг и, каким‑то образом узнав о болезни матери, подготовила ей оберег, который не дал албасте проникнуть в несчастную так же легко, как и раньше. Конечно, умно было придумано – наслать на жертву долгую болезнь, прежде чем устранить ее окончательно. Или же это было сделано из желания помучить ее? – Дракон приподнял бровь, разглядывая Мелису. Дочь графини была стройной брюнеткой с карими глазами. Родство с Алекс в ней, конечно, просматривалось, но не столь явное, скорее всего отец этой мегеры не муж графини. – Вот и результат. Могла бы дождаться, когда Александрит снова уедет.

– Слушай, ты, ужасный и занудный дракон, хватит играть в дознавателя. Домой хочу, – закапризничала Андин, пристроив голову на его плече.

Дракон переглянулся с отчимом невесты, точно так же державшим на руках свою жену, и они вместе пошли к выходу.

Еще по дороге в усадьбу графини этот цепкий человек заставил Сери признаться в том, что тот является оборотнем, правда, они так и не уточнили каким именно. Убивать на месте дракона не стали. Начальник городской стражи почему‑то решил, что существо, которое могла привести в родной дом его дочь, не может быть дурным.

Алекс нашла бы здесь над чем поиронизировать!

Женщины…

 

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 152; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!