Глава 2 «Азы драконологии с элементами дрессуры» 14 страница



– Копье. – Рассказывать очень не хотелось.

– Неужели Сери не смог тебя защитить?

– Сери? – встав, я пожала плечами. Потом правда вспомнила, что эльф велел мне не беспокоить ключицу… Он махнул рукой, типа «горбатого и некромант не исправит». – Сери подставил меня под то копье. Его, видите ли, не устраивало, что я такая слабая.

– Люди для них всегда слабые. Это же драконы!

– Ну что мы теперь, не люди что ли. Точнее… – я потерла лоб, пытаясь выразить мысль. – С нами теперь не надо считаться?

– Сядь, – похлопал он ствол поваленного дерева, на котором сидел.

Стоять мне лень, а вот послушать эльфа очень хотелось.

 

 

Если верить Иаллин, а она как дракон не будет врать об истории своих предков, именно этому мужчине должны быть благодарны драконы Алауэн за свое появление. Много сотен лет назад Диар увлеклась не кем попало, а эльфийским принцем. Который оказался совсем не дурак и весьма не тривиальным способом показал, кого именно ей стоит любить. С тех пор прошло много времени, даже для драконов.

Как мне уже известно, у правящей пары клана пятеро детей – два брата‑близнеца Ту, еще пара сыновей и младшая дочь.

Девушка эта была бережно оберегаемой драгоценностью, любимой всеми родственниками и народом королевства Алауэн. К тому времени у ее старших братьев уже были взрослые дети, но тем не менее к этому дитя все относились с трепетом и нежностью. Наверное это и достало бедную девушку, росшую как прекрасный цветок в душной комнате. Однажды она сбежала из дома.

В то время на королевство вновь напали северные кочевые племена, поддерживаемые ледяными драконами, которым одно существование Алауэн претило до невозможности. Так что юная драконица решилась вырваться на свободу весьма не вовремя. И на ее поиски был отправлен младший сын Диар и Теоденуса, который в это время учился за пределами королевства. Получив известие о пропаже любимой сестры, Дэоннесэй, молодой синий дракон, конечно же даже не озадачился предупредить своих преподавателей о собственной отлучке. А когда из влиятельной школы пропал ученик, на его поиски отправили его учителя – Олеандриэля. Какое‑то время эта троица гонялась друг за дружкой по всем королевствам. Пока убегающая от Дэоннесэя драконица не попала в руки его учителя. Тот же просто решил – раз нерадивому ученику нужна мелкая девица, значит, надо ловить его на живца. Только вот живец этот оказался… в общем, эльф отделался мелкими травмами. Ну и по самые длинные уши влюбился в драконицу. Так что Дэоннесэю довелось лицезреть очаровательную картину: пьяный от любви эльфийский принц и его ничего не замечающая, чересчур деятельная сестричка. Пока они доставляли девушку домой, Олеандр успел окончательно влипнуть. Нет ничего удивительного в том, что он влез в войну клана Алауэн с кочевниками. К тому времени ради невнимательной возлюбленной он был готов втянуть в чужую войну даже собственный народ. Но всего лишь поссорился со старшим братом, Верховным эльфом, который запретил ему жениться на этой странной девице.

Избалованная, эксцентричная драконица в той войне едва не погибла. Из самого пекла ее вытащил Олеандр. Тогда девушка и поклялась словом дракона, что если им удастся отстоять королевство, она выйдет за эльфа замуж. Исход битвы был предрешен.

Но, как говорят Старейшие драконов, волю богов можно отсрочить, но не изменить. Через сотню с лишним лет возлюбленная Олеандра погибла. Златовласая красавица влезла в войну людей вслед за одним из своих друзей – пришельцем из другого мира. Она привыкла помогать. И была очень доброй. Она хотела спасти, заплатив за жизнь других собою. Девушка умерла на руках своего друга.

Олеандриэль же успел только к погребальному костру.

Проводив свою возлюбленную к Аиду, эльф ушел в ночь. До утра со стороны стойбища армии противника слышались крики. А утром Олег, тот самый друг драконицы, нашел Олеандра среди поля трупов. Он просто сидел на залитой кровью земле, словно каменная статуя.

После гибели его жены, старшего принца приняли обратно в Светлый Лес.

С тех самых пор Олеандр считается одним из самых талантливых учителей, но при этом вечный бродяга. Он не может усидеть на месте. И как никто другой знает драконов Алауэн.

 

 

– Драконы вообще не воспринимают людей… как равных. И это даже не предубеждение, а скорее физиология. Понимаешь… когда‑то очень давно правнук Диар, Хранительницы драконов Алауэн, полюбил человеческую женщину. Но она умерла во время беременности. Тело людей просто не выдерживает этого. И даже если женщину удастся спасти от сильной нехватки энергии, то ее убьет сам плод. Происшедшее стало трагедией. Тогда Диар что‑то изменила в своих потомках. И не только в воспитании. У них даже женщины редко имеют дело с человеческими мужчинами. Я не буду говорить, что драконы Алауэн совсем не имеют половых связей с людьми. Но человек для них – иной вид, размножение с которым невозможно.

– То есть они изначально воспринимают нас как игрушки. Как вещь, – усмехнулась я. Ну, это не новость.

– Нет. Но как более слабых. В этом их спасенье и их слабость. Но знаешь, – эльф склонился к моему лицу, – чем так уникален Змей? Он не совсем дракон. Он полукровка.

Я непонимающе подняла брови.

– Узнаешь в свое время. Долго скрывать подобное от тебя он не будет. Ну чего ты фыркаешь, как недовольная лошадка. Дракон никогда не вынесет свои отношения на всеобщее обозрение, если не посчитает их достаточно серьезными. Смотри, – кивнул он на одного из своих. Тот сидел на бревнышке и, недовольно морщась под сочувствующими, хотя и насмешливыми взглядами товарищей, баюкал перебинтованную руку. – Дракон сказал, дракон сделал.

– Защиту собственности еще никто не отменял. Да и не дело это – драконовы игрушки трогать.

– Упрямая! – Меня нагло щелкнули по лбу. – Ох и намучается он с тобой. Но тут сам виноват, не маленький, должен знать, как с девушкой обращаться.

– Уж он знает, – закатила я глаза.

Рассмеявшись, Олеандр провел пальцем вдоль моей скулы и… резко встал.

– Идем. Ты наверное очень голодная.

Потом был завтрак, в результате которого одна маленькая я объела эльфов. Те сидели и тихо обалдевали от количества исчезающей в моем юном, развивающемся организме снеди.

Заодно решили, что делать дальше.

– Вам будет лучше уехать в Светлый Лес, как и хотели, – заявил Олеандр.

– Ага! – обрадовала я эльфа. – Чего мы там не видели? А вот я обещала найти Лукара. Мальгольм, ты к родственникам очень торопишься? – Оборотень скептично свел брови. – Сери? – посмотрела я на дракона, уткнувшего нос в мое плечо. Это он с Кешкой что‑то не поделил. Уже пару минут фыркают и дуются, рассматривая друг друга.

– Тебя с этим Барсиком‑переростком я больше не оставлю.

– Кто бы говорил, – фыркнул оборотень.

– Я говорю! – оторвался от созерцания живой татуировки Сери. Ну да, в драконьей ипостаси он куда весомее Мальгольма.

Оборотень оскалился. Ну а я вздохнула – опять!

И для острастки дала дракону по носу.

– Сама разберусь с кем и куда мне идти.

Реакция была незамедлительной. Меня толкнули спиной на мягкую землю, а сверху нависла драконья морда, в желтых глазах которой разливался гнев.

– Ты будешь делать то, что я скажу.

– Только попробуй заставить!

– И ш‑што?

Но мне даже придумать не дали. И к счастью – ничего путного все равно в голову бы не пришло. Рог красного дракона перехватила красивая мужская рука и… откинула этого ящера‑переростка на несколько метров в сторону.

– Сери, да что на тебя нашло? – рявкнул зеленоглазый эльф, поднимая меня с земли. Мы с Мальгольмом обалдело следили за происходящим безобразием. Нет, ну я понимаю человека вот так же откинуть, но дракона! В нем же десяток тонн чистой массы. А если прибавить сюда нахальность, себялюбие и мерзкий характер, то все три получится.

Н‑да, вот это дедушка!

Сразу вспомнилась наша стычка на поляне. Судя по взгляду оборотня – ему тоже. Получается – чудом живы остались.

– Что вообще с тобой происходит?

– Олеандр, не лезь не в свое дело.

– Можешь творить все, что тебе заблагорассудится, но обижать женщину, тем более драконицу, я тебе не позволю. Вы с братом и без того натворили дел. Александрит, как ты себя чувствуешь?

– Н‑нормально, – заикаясь от удивления, кивнула я.

 

 

– Откуда ты знаешь заклинание Красной Нити? – выспрашивал эльф, пока мы ехали в направлении, в которое последний раз вела нас Нить.

– В школе Вакана научили. Мне ректор о вас рассказывал, – чуть покраснела я.

– Вилиантиэль? Так значит ты та самая девочка, которую меня так просили пристроить в эту школу эти обормоты? – кивнул он на дракона, кажущегося точкой в голубом небе.

– Да. Вы простите, что я тогда на поляне… не сдержалась.

– Что, я тебя так испугал сегодня?

– У меня в голове подобное не укладывается.

Эльф рассмеялся.

– Многое зависит от возраста и опыта. Ты знаешь, сколько лет насчитывает клан Алауэн?

– Больше двух тысяч, – как хорошая ученица ответила я.

– Я встретил Диар и Теоденуса, когда он был еще обычным драконом. Мне на тот момент не было и двухсот. Молодой совсем и глупый, как вон та пташка змееглазая, – кивнул он снижающегося дракона.

Так сколько же ему? Мама моя, столько вообще живут? Судя по смешинкам в зеленых глазах – живут, при том довольно ярко и весело.

– Извини конечно за вопрос, но тебе то сколько лет, юная леди? – последнее он сказал голосом простуженного на всю голову старика.

Я хихикнула и ответила, чувствуя себя очень маленькой и глупой:

– Двадцать три.

– Эти драконы совсем с ума посходили! – нахмурился Олеандр.

– И не говорите. Знаете, что самое ужасное. Это безумие заразно.

– Вижу. И как Хранительница отпустила тебя с ними! – сокрушался эльф. Затем посмотрел на мое невинное‑невинное лицо и вздохнул: – Ты сбежала от нее?

Думаю, таких круглых глаз у меня еще не было.

– Ни от кого я не сбегала!

Олеандр нахмурился и отвел взгляд. А по моей спине побежали холодные мурашки, как предвестники недоброго. Откуда‑то взялось ощущение, что складочка меж бровей эльфийского принца не от веселых дум, и грозит мне очередной гадостью.

Взгляд привычно выцепил в небе темный силуэт дракона – самой большой гадости, случившейся со мной. Он, словно ощутив мое внимание, совершил замысловатый кульбит. Красуется… жалко перьев нету – распустил бы!

– А это еще что такое? – Помахав рукой у себя перед глазами, я попыталась согнать красный туман. Но только он не отступил, а сформировался в тонкую линию, уходящую в сторону леса. – Нить! Она снова появилась.

– Наверное, на день ребенка куда‑то спрятали, а ночью продолжили путь. Интересно, они далеко. Ну‑ка, девочка, слезай!

Когда этот сереброволосый эльф командует, очень хочется подчиниться. Просто маниакально. Именно поэтому я свалилась с Бяки, запутавшись в стремени. Пока я, сидя под лошадиным крупом, пыталась и под копыто не попасть (а злобная скотинка явно им метила мне в челюсть), и ногу, грозящую вывихом, спасти, Олеандр уже встал рядом. Оттащив от агрессивной кобылы, эльф жестом усадил меня на землю и до боли сжал виски.

– Возьми Нить. Зажми ее в пальцах, почувствуй, – увещевал он. Ну, а я понять не могла, как ухватить в общем‑то туманную, иллюзорную линию. Эльф вздохнул и начал разговаривать, как с маленьким ребенком. – Закрой глаза. Представь, что видишь красную линию…

– Так я ее на самом деле вижу, – проворчала я.

– А теперь представь, что ты ее берешь в руку, – чуть нажал Олеандр. – Очень осторожно. Она тонкая, и ты можешь навредить ребенку. Я попробую отследить, где они находятся по нити, а ты держи. Хорошо, Александрит?

Нить я вроде нащупала. Если применить ментальный захват, то ее вполне можно будет и в руки взять. Только она скользила, словно шелковая, так и норовит вырваться. Вот, упырь, еще и бьется, что вена кровеносная. А если на палец намотать, может держать легче станет?

Чуть потянув нить на себя, я попыталась накрутить ее на указательный палец… и через секунду получила полновесную отдачу – мое собственное сердце пропустило пару ударов, а кровь закипела.

Почти сразу за безудержной болью что‑то сотрясло землю. Или это меня тряхануло?

Рядом застонал эльф, который тоже получил по легкой ментальной связи, установленной минуту назад. Я же пыталась сделать хоть один вздох.

– Убил бы того извращенца, который тебя учил, – вздохнул Олеандр. – Никаких понятий о магии крови.

– У меня больше практики, – не удержалась я. – А все претензии к Вилиантиэлю, последний год меня воспитывал он.

– Алекс, – тревожно позвал Мальгольм, – у тебя еще игольница осталась?

– Зачем? Вот мракобесы аидова царства! – поняла я, что за странная дрожь сотрясла землю. – В сумке Бяки.

Не обращая внимания на покалывания во всем теле, я встала на нетвердые ноги и оглянулась. На другом краю поля, у самой границе с лесом лежал красный дракон.

– Опять словил, – поморщилась я. – Ну за что он на мою голову?

Поймав за уздцы распроклятую кобылу, я с горем пополам уселась в седло и, наподдав строптивой зверюге пятками, погнала ее в сторону дракона.

Сери лежал на спине, разметав широкие кожистые крылья. Живот и шея цвета красного золота сверкали в свете заходящего солнца, и лишь только присмотревшись, я смогла успокоиться – он дышал.

– Змей, ты меня слышишь? Я сейчас дам тебе горькое лекарство, ты только меня не убей за это, ладно?

Вылив последние капли настойки в походную флягу с водой, я хорошенько все перемешала и начала вливать в пасть дракона. Хотя башка у него с метр длинной, а клыки в пасти явно не для красоты, страшно почему‑то не было. Чешуйки на морде оказались очень мелкими и почти мягкими, а выражение морды таким страдальческим. Ну просто милый, очаровательный зверек. Пока не очнется.

– Мне ему опять челюсть разжимать? – с ужасом в голосе спросил Мальгольм.

– Не надо. Я в детстве щенка как‑то нашла. Грязного, блохастого. Да еще и больного. Пришлось лечить, а ему это знаешь как не нравилось. Так что опыт по вливанию всяких противных препаратов в пасть злобным животным у меня есть.

Оборотень хихикнул:

– Главное, чтобы сам Сери не узнал, с кем ты его только что сравнивала.

А я раздвинула губы или ту часть рта, что их заменяет дракону, и, нащупав дальние широкие резцы, чуть надавила днищем фляги. Зубы хоть немного, но разжались. Повернув голову дракона чуть на бок, я осторожно вливала раствор, каждый раз выжидая, когда он сглотнет противную жидкость.

– Чем ты его поишь? – присел рядом эльф.

– Игольница. Ему это помогает, мы уже пробовали.

– Почему отдача так на него сказалась? – не оставил расспросы Олеандр.

– Потому что дурак, а это уже не лечится. Сери, ну давай же, очнись, или я еще одну порцию в тебя залью, – пригрозила я, осторожно поглаживая чешуйчатую морду. Перепугалась, надо признать, знатно.

Через пару минут Змей пришел в сознание. Фыркнул двумя облачками пара и, ловко перевернувшись на живот, устроил свою морду на моих коленях.

– Больше так не делай, Андин. У меня голова раскалываетс‑ся!

– Извини, я не знала, что так получится.

– Какая гадость эта твоя игольница, больше я ее пить не буду.

– И колдовать на крови тоже не будешь? – улыбнулась я, радостная, что хоть так смогла сделать ему подлянку.

– Зачем? Теперь у меня есть ты, Змейка.

– Может вы прервете свою болтовню пресмыкающихся, и займемся делом? – недовольно глянул на нас сидящий рядом Мальгольм.

По змеиному гибко Сери резко бросился в сторону оборотня и опрокинул его на спину.

– Это кто тут «пресмыкающийся»?

– А ты себя в зеркало ни разу не видел? Или родители забыли тебе сказать, что ящеры – хладнокровные животные? – оскалился кот.

– Ну что за кошачьи концерты на мою голову. Прости Мальгольм, – кивнула я. – Но на собачью свадьбу я не согласна. Как два кота мартовских, честное слово. – Встав, я вздохнула: – И ладно только Мальгольм, ему все же положено, но ты‑то куда, змей‑переросток? Только оклемался и туда же, драку затеял. Вот поэтому ты мне и не нравишься. Таких склочных, самовлюбленных муд… мужиков еще поискать. Только за каким упырем оно мне надо. Тебе бы только повод, чтобы клыки повыпячивать.

– Это у них семейное, – вклинился Олеандр. – По отцовской линии.

– А вы вообще молчите! – в конец разошлась я. – Древний эльф, разве что песок не сыпется, а по лугам и полям носитесь, как мальчик. И нет бы этого самовлюбленного болвана приструнить, раз вы в этом деле тоже каким‑то боком замешаны, но нет, по носу его щелкнули и гуляй мальчик. Ф‑ф, мужчины! Где моя Алка? Я домой хочу! Или в школу. Там Вили, там кормят и иногда даже спать дают между уроками. И вовсе не в обнимку с пакостливым змееглазым прохвостом, – ткнула я пальцем в притихшего дракона. – Надоело! Сейчас находим ребенка, и я еду в Ялицы. А вы валите куда хотите. Уф‑ф, все, успокоилась!

Плюхнувшись на пятую точку, я подперла рукой щеку и с тоской в глазах оглядела картину – «Мужики в шоке».

– Знаешь что, Сери, – задумчиво протянул оборотень, – что‑то я раздумал жениться… э‑э, ближайшие лет пятьдесят. Забирай‑ка ты это чудо себе.

– Я тебе то же самое хотел предложить, – отозвался Змей. Хотя… волколак его покусай, готова поспорить, что искры в желтых глазах – это смех.

– Великолепно, – вздохнула я. – Тогда я вон к эльфам обращусь, может кому нужна змея на шею. А?

Судя по лицам кандидатов – они скорей зомби четырехлетней давности в жены возьмут, чем меня. Но я не в обиде – зачем они мне, такие нервные.

Зато дедушка наш лыбился, я даже позавидовала такому хорошему настроению.

– Вот теперь верю, что она драконица! Характер не спрячешь.

– Извините, – сразу опомнилась я. – Я не хотела срываться. Просто как‑то само… и… извините! Еще эта красная штука перед глазами второй день маячит. Раздражает. Вот идиоты! – вскочила я. – Красная Нить!

– До утра мы их не нагоним, – заявил Олеандр. – Я успел отследить примерное расстояние. Если только… Сери, ты как себя чувствуешь?

– Да уже нормально.

– Лететь сможешь?

Не буду рассказывать, чего стоило уговорить меня сесть на дракона. Скажу только, что Сери – гад, знает, чем меня напугать, например своим взглядом и одним только упоминанием о плетке. Пришлось лезть на спину здорового ящера.

«Не ящера, а дракона!» – возмущенно прозвучало в голове.

«Сери? Я совсем забыла, что в этой ипостаси у тебя телепатия увеличивается. Ах ты морда драконья, что, в моих мыслях уже успел покопаться?»

«Было бы в чем! – фыркнул дракон. – Успокойся, Андин. Ничего интересного в них нет. Их вообще нет».

 

 

По старой привычке усевшись на спину дракона, я закрыла глаза и начала мысленно петь. В моем репертуаре были только самые разнузданные песенки, сказывались три года в боевой пятерке Городском Магическом Патруле.

Уже на втором куплете дракон начал дрожать от смеха, а на третьем припеве следующей кабацкой залихватской – подвывать.

«О, Андин, я кажется понял почему тебя выбрал!»

«Выбрал?»

«Ты принадлежишь мне».

«Кто это сказал такую чушь?»

«Я!»

«Прикуси хвост», – посоветовала я и насупилась. Остальное время полета я обиженно молчала. Даже старалась не думать. А это так сложно, когда хочется ругаться, а на языке так и вертятся нехорошие слова.


Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!