Городские округа в X веке. — Улицы. — Строительное искусство того времени. — Описание одного дворца. — Изобилие больших развалин. — Разграбление Рима римлянами
Основываясь не на упомянутых выше легендарных книгах, а на документальных данных, мы попытаемся теперь дать описание Рима X века. В этом описании, так же, как и в Mirabilia, система, конечно, будет отсутствовать, так как в нашем блуждании по лабиринту города мы не будем иметь никакого руководителя. Vs предполагали сначала сделать описание города по округам, но в документах они не обозначены с достаточной ясностью. Замечательно, что деление Рима на гражданские округа все еще сохранялось и оставалось ясным, тогда как семь церковных округов ускользают от нашего глаза. Гражданское деление города уже более не совпадало с делением, существовавшим при Августе, и, по-видимому, в различные эпохи подвергалось изменениям. Уже в X и XI веках собственно в городе насчитывалось 12 округов, причем Транстеверин составлял, вероятно, тринадцатый округ. Округа обозначались числами, но имели также и свои названия. Каждый округ находился в ведении капитана или начальника. При изложении событий 966 г. мы уже говорили об этих 12 или 13 начальниках отрядов римской милиции, которые носили странное незнание decarcones и были влиятельными вождями римского народа.
Из 12 округов, существовавших в ту эпоху, не представляется возможности установить границы X и XI.
Первый округ соответствовал Авентину и, простираясь через Marmorata и Ripa Graeca, доходил до реки; вследствие находившихся здесь хлебных хранилищ этот округ и в то время назывался Horrea.
|
|
|
Второй округ занимал Целий и часть Палатина до Авентина. Здесь отмечены IV Coronati. Forma Claudia, Circus Maximus, Septizonium и Porta Metrovia или Metrobi перед которыми лежали болотистые пространства, prata Decii или Decenniae.
К третьему округу отнесены: porta Maggiore, Santa Croce, Claudia, проходившая по двум округам, Merulana, монастырь S.-Vito и S.-Lucia Renati, S.-Pastor и Arcus Pietatis. Таким образом в третий округ входили местности 5-й Esquiliae Августа. Относительно четвертого округа имеется одно указание, что здесь находился campus S.-Agathae. Возможно, что этот округ граничил с S.-Agatha in Suburra в седьмом округе и охватывал Квиринал и Виминал.
В пятом округе находились часть Марсова поля с мавзолеем Августа, Colonna Antonina, via Lata, S.-Silvestro in Capite, Posterula S.-Agathae у Тибра и, вероятно, также Pincio и ворота Св. Валентина (del Popolo). Этот округ некогда принадлежал частью девятому округу — circus Flaminius, частью седьмому — via Lata.
К шестому округу отнесена церковь S.-Maria in Sinikeo, находящаяся ныне в квартале Треви.
В седьмом округе находились S.-Agatha super Suburram, колонна Траяна и примыкавшее к ней Campus Kaloleonis.
Восьмой округ назывался в X веке Sub Capitolio — именем, под которым он много раз упоминается в каталогах пап; таким образом округ, в котором находился древний Forum Romanum, остался по счету тем же.
|
|
|
Девятым округом была местность, где находились S.-Eustachio, Navona, Пантеон, термы Александра и S.-Lorenzo in Lucina. Этот округ соответствовал Марсову полю, т. е. древнему девятому округу — Circus Flaminius, из которого возникли два округа. По случайному стечению обстоятельств сохранилась большая часть документов, относящихся именно к этому округу; в них часто упоминается местность ad Scorticlarios, или in Scorticlam, по имени которой и называется вся эта область. Это название означает квартал кожевников, помещающийся в настоящее время в Regola, но в то время находившийся возле терм Александра у Тибра.
Десятый и одиннадцатый округа ни разу не упоминаются в документах того времени; двенадцатый округ назван в одном документе древним именем Piscina publica; следовательно, он оставался таким, как и прежде.
Древний тринадцатый (Aventinus) округ в Средние века вошел, по-видимому, в состав первого округа, соответствовавшего Авентину. Транстеверин отмечен в XI веке так же, как и в древности, четырнадцатым округом.
Так как названия via Lata, Caput Africae и Suburra все еще сохранялись, то надо Думать, что названия и других древних улиц Рима также оставались еще известными. Тем не менее большая часть улиц называлась уже по имени церквей, а некоторые по имени обращавших на себя внимание памятников, как то: Колизея, театра Марцелла и мраморных колоссов. По отношении к улицам, по которым происходило более или менее значительное движение, в документах встречается выражение: via publica или communis, и уже в X веке существовала via Pontificalis, которая шла через Марсово поле к базилике Св. Петра. Эти беспорядочные улицы, из которых одни сохраняли направление, существовавшее в древности, а другие были проложены вновь среди развалин и куч щебня, должны были придать городу мрачный и странный вид. Случайно направленные и узкие, с опустелыми жилищами, они произвели бы на нас отталкивающее впечатление, но в то же время мы были бы поражены живописной архитектурой зданий. Как и в настоящее время, каждый дом нередко имел наружную каменную лестницу; двери и окна имели вверху римскую арку; карнизы были окаймлены черепицей; дома покрывались обыкновенно гонтом; стены возводились из обожженного кирпича, но, конечно, не штукатурились; в каждом доме обыкновенно существовал также балкон, почему мы и встречаем так часто выражение: casa solorata. Портики из простых столбов или древних колонн, называвшиеся повсюду в Италии немецким словом laubia, были очень распространены и долго сохранялись в Риме. Последние остатки этой средневековой римской архитектуры можно видеть в настоящее время в Транстеверине и в кварталах Пинья и Парионе. Мы не имеем подлинного описания какого-нибудь богатого римского дома того времени и можем составить себе некоторое представление об этих домах только по описанию, относящемуся к дворцу герцогов сполетских. В этом дворце имелось 12 отделений: proaulium и salutatorium; consistorium — здесь общество собиралось, направляясь к столу, и мыло руки; trichorus — столовая; zetas hyemalis — отапливаемая зимняя комната; zetas estivalis — прохладная летняя комната; epikastorium (вероятно, epidicasterium) — зала для занятий; затем триклинии, каждый с тремя рядами диванов; термы; gymnasium — место для игр; кухня; columbum из которого шла вода в кухню; ипподром и arcus deambulatorii — портики, к которым примыкало казнохранилище.
|
|
|
|
|
|
Некоторые из древних дворцов, принадлежавших знатным родам Цетега, Максима, Гракха и Аниция, могли еще сохраниться в X веке, но вследствие запустения и переделок должны были измениться до неузнаваемости. Эти дворцы были построены из каменных плит и потому так же легко могли противостоять разрушающему действию времени, как какой-нибудь храм или триумфальная арка. Другие дворцы, походившие по своей архитектуре на замки, возникли вновь и, вероятно, были построены на фундаментах древних зданий.
Если бы нам была дана возможность взглянуть на дворцы Марозии на Авентине и Альберика у церкви S.-Apostoli, на дома Барунчиев, Ченчиев и Кресцентиев близ Пантеона или на замок императора Оттона III, мы увидели бы перед собой здания, сложенные из кирпича, разукрашенные древними консолями и фризами, прорезанные окнами с арками и с двумя небольшими колонками по сторонам. Такую архитектуру мы еще находим в так называемой Casa di Crescenzio, самом древнем частном здании, известном в настоящее время в Риме и построенном в Средние века. Наилучшим украшением церквей и дворцов тогда были древние памятники. В старых кварталах города нас и теперь еще поражает множество колонн ионического и коринфского стиля, вделанных в стены самых жалких домишек; как же велико должно было быть в X веке количество этих остатков древности, украшавших почти все сколько-нибудь значительные дома города! Мозаичные полы и античная утварь еще могли быть во дворце Альберика, но статуи едва ли украшали дворцовые покои. Без сомнения, в них имелись lectuli — те украшенные золотыми изделиями и покрытые восточной парчой диваны, которые находил Ратерий в епископских домах. Об убранстве комнат тяжеловесной мебелью с золотою резьбой, креслами, еще напоминавшими древние времена, бронзовыми канделябрами, шкапами, в которых не было книг, но стояли драгоценные золотые кубки (scyhi), серебряные кратеры и раковины (conchae), служившие для питья, — обо всем этом можно составить себе представление по мозаикам и миниатюрам того времени, в котором законодательницей моды и распространительницей роскоши являлась главным образом Византия, вносившая во все изделия фантастическую форму, пестрые арабески и1 мозаичную отделку.
Число древних сооружений в то время было еще очень велико. Большая часть триумфальных арок, портиков, театров, терм и храмов стояла в виде роскошных развалин и на каждом шагу говорила современному поколению о величии прошлого и ничтожестве настоящего. И только этим античным характером города, преобладавшим в течение всех Средних веков, могут быть объяснены многие исторические события. Со времени Тотилы враги Рима уже больше не подвергали его опустошениями; но вместе с тем его памятники также и не охранялись больше ни императорами, ни папами. Уже Карл Великий перевез из Рима в Ахен колонны и скульптурные произведения, а папы, сначала Смотревшие на великие памятники как на государственную собственность, вскоре затем или перестали понимать это, или не имели ни времени, ни средств прилагать свои заботы к делу охранения памятников. И город был отдан римлянам на разграбление. Папы похищали колонны и мрамор на постройку церквей; знать и духовенство возводили замки на древних роскошных памятниках; горожане устраивали в термах и цирках свои кузницы, ткацкие и прядильные мастерские. Какой-нибудь рыбак, торговавший на одном из мостов Тибра, или мясник у театра Марцелла, или пекарь — все они размещали свои товары на мраморных или, на которых, может быть, некогда в театре или цирке восседали властелины мира: Цезарь, Марк Антоний, Август и множество консулов и сенаторов Саркофаги героев употреблялись вместо кадок для воды, корыт для стирки или для корма свиней, что мы видим и в настоящее время; столом сапожника и портного точно так же легко могли быть cippus какого-нибудь знатного римлянина или алебастровая плита, на которой прежде благородная матрона раскладывала свои украшения. Если бронзовых статуй в X веке было в Риме уже мало, то число мраморных статуй должно было быть еще очень велико. На площадях и на улицах должны были повсюду попадаться на глаза опрокинутые или разбитые статуи; кроме того, портики, театры и термы не были превращены окончательно в кучи мусора и стоявшие в них статуи могли уцелеть. Статуи императоров и великих римлян стояли или лежали на земле, не будучи еще засыпаны землей, и на многих стенах еще можно было видеть древнюю живопись. Но понимание всех этих произведений искусства было уже настолько утрачено, что ни один из писателей той эпохи не обмолвился о них ни словом. Сами римляне видели в этих произведениях только полезный строительный материал. В продолжение столетий Рим представлял собой как бы огромную известковую яму, в которую бросались прекраснейшие изделия из мрамора, чтобы получить из них известь, и не без причины в грамотах X и XI веков встречаются часто такие названия, как calcararius — обжигатель известки; причем такое название давалось не по роду занятий лица, а потому, что оно владело известковыми ямами или жило по соседству с ними. Так римляне в течение нескольких веков разрушали, ломали, жгли и уродовали древний Рим и все-таки не могли окончательно уничтожить его.
Рим времен Оттона III. — Палатин. — Септизоннум. — Форум. — Свв. Сергий и Вакх. — Infernus. — Марфорно. — Капитолий. — S.-Maria in Capitolio. — Campus Caloleonis. — Колонна Траяна. — Колонна Марка Аврелия. — Саmpo Marzo. — Mons Augustus. — Навона. — Церкви Фарфы. — Св. Евстахий in Plantina. — Легенда о св. Евстахии. — S.-Maria in Minervum. — Camigliano. — Arcus manus carneae. — Parione. — Мосты на Тибре. — Храмы Fortunae virilis и Весты. — Заключительный обзор
Теперь мы приглашаем читателя следовать за нами в нашем кратком обзоре Рима времен Оттона III или, вернее, только некоторых мест города, получивших наибольшую известность. Начнем с Палатина. Императорские дворцы существовали в виде колоссальных развалин и были полны забытых произведений искусства всякого рода. В некоторых комнатах этого обширного лабиринта сохранялась даже драгоценная отделка стен; еще при Иннокентии X здесь был найден зал, обитый золотыми тканями, и другие покои, стены которых были покрыты листами серебра и свинца. Палатин не мог быть густо заселен, так как церквей было построено на нем мало и они были не велики; церкви эти следующие; S.-Maria in Pallara (Palatio) или S.-Sebastianus in Palladio, на месте древнего palladium, где, по преданию, в храме Гелиогабала был умерщвлен этот святой, и S.-Lucia in Septa solis или Septem viis, стоявшая возле Septizonium уже при Льве III. Это великолепное здание Севера было известно в Средние века под такими именами: Septemzodium, Septodium, Septisolium, Septemsolia и даже Sedem Solis, — местопребывание солнца; оно помещалось у южного склона Палатина, почти напротив церкви Св. Григория. У Анонима Эйнзидельнского оно названо Septizonium, и в 975 г. упоминается о нем в одном документе. В то время его называли Templum Septem solia major в отличие от неизвестного памятника Septem solia mino г, который находился неподалеку и был подарен Стефаном, сыном консула и герцога Гильдебрадта, аббату монастыря Св. Григория Иоанну с тем, чтобы он воспользовался этим памятником как пожелает и даже с правом сломать его, если это понадобится для защиты монастыря. В то время партийных войн башни и замки строились не только магнатами, но и монастырями. Многие древние здания, став достоянием частных лиц, были приспособлены именно для таких целей. Большой Септизониум составлял собственность названного монастыря и уже был превращен в крепость. Монастырю Св. Григория принадлежала, кроме того, еще триумфальная арка Константина, которая, конечно, также была обращена в башню. Таким образом, окружавшие этот монастырь древние памятники служили ему как крепости. В одном документе упоминаются Arcus triumphalis и Circus (Maximus), и мы тут же узнаем, что знатный римлянин Стефан, о котором мы упоминали, владел частью императорских дворцов; в этом своем владении он особенно отмечает портик с 38 подземельями или камерами со сводами. В каком состоянии были Circus Maximus и Колизей, еще не превращенный в крепость, мы не знаем. Оба обелиска цирка лежали разбитыми, но две триумфальные арки, стоявшие по концам его, отмечены в Graphia; во всяком случае, можно думать, что стены, которые окружали эти пострадавшие от времени сооружения, так же, как и ряды скамей, все еще сохранялись.
Сильно пострадавший храм Венеры и Ромы уже назывался Templum Concordiae et Pietatis и под этим же именем он упомянут в Graphia. Его исполинские колонны-монолиты из голубого гранита стояли нетронутыми и представляли величественное зрелище. Идя вдоль via Sacra по древней мостовой, путешественник вступал через арку «Семи Светильников» на Форум, где небольшой холм Velia делал значительный уклон, так как тогда Форум еще не был скрыт под таким большим количеством мусора, как в настоящее время. Величественные развалины храмов, портиков и базилик окружали Форум со всех сторон. Попадая в этот национальный музей и проходя среди бесчисленного множества обломков колонн, архитрав и мраморных изваяний, римлянин должен был испытывать невыразимое впечатление от всего этого былого величия, полного преданий. В те времена Форум еще не был настолько запущен, чтобы на нем мог пастись скот; но на постаментах, стоявших против Капитолия и перед базиликой Julia, статуи уже едва ли стояли.
Сопровождаемый в странствовании по Риму каким-нибудь римским археологом, невежественным потомком Варрона, Оттон III нашел бы в объяснениях своего проводника изумительную смесь верных и ошибочных названий древних памятников. Такой археолог указал бы императору Templum Fatale, арку Януса близ церкви S.-Martina и Temmplum Refugii близ церкви S.-Adriano среди развалин древней курии; ошибочно объяснил бы, что arcus Fabianus близ церкви S.-Lorenzo in Miranda есть templum Latone и правильно назвал бы templum Concordiae близ церкви S.-Sergius. Это знаменитое здание, в котором некогда Цицерон говорил свои блестящие речи, может быть, было отчасти разрушено вследствие постройки небольшой церкви; уже Аноним Эйнзидельнский говорит о церкви, помещающейся между храмом Согласия и аркой Севера, которая служила этой церкви, вероятно, колокольней. По-видимому, церковь эта стояла вблизи rostra, и, должно быть, благодаря ей, сохранились все те статуи, которые уцелели с VI в. Она была посвящена не только св. Сергию, но и св. Вакху; имя этого святого звучит странно в этой древнеязыческой местности, но все-таки оно не составляло исключения в Риме, так как среди римских святых мы снова находим имена других древних богов и героев, как то: св. Ахиллеса, св. Квирина, св. Дионисия, св. Ипполита и св. Гермеса. Археолог X века показал бы нам в развалинах базилики Julia или одного из святилищ Весты, может быть, помещения древних весталок — храм страшного Каталины и тут же церковь S.-Maria Liberatrice. Он сказал бы нам далее, что это проклятое место, прозванное Infernus, есть Lacus Curtius, в которое некогда бросился великий римлянин, желая спасти свое отечество, и затем наш археолог, может быть, еще пояснил бы, что тут же, в пещере, бывшей в Палатине и закрытой бронзовыми дверями, скрывался дракон, который был убит св. Сильвестром. Privata Mamertini Средних веков, нам была бы показана статуя речного бога, известного под именем Марфорио, оставшаяся нетронутой в течение веков, и при этом было бы объяснено, что она изображает Марса. Вымощенная широкими, тяжелыми камнями via Sacra и ее продолжение Clivus Capitolinus, или дорога триумфаторов, вели далее среди бесчисленного множества развалин, мимо храмов Сатурна и Веспасиана к Капитолию. Кто мог бы передать нам, какое глубоко трагическое зрелище представлял тогда Капитолий! В последний раз он был назван величайшим созданием Рима Кассиодором, и мы видели, что еще в VIII в. Капитолий отмечен как первое чудо всего мира. Затем в течение долгого времени мы не встречаем имени Капитолия; оно исчезает со страниц истории; правда, в Graphia сказано, что стены Капитолия были выложены стеклом и золотом, но описания храма не приведено. Уже в 882 г. упоминается о монастыре S.-Maria in Capitolio, но ничего не говорится о примыкавшей к нему церкви в Ara Coeli, хотя она, вероятно, уже была построена.
Об императорских форумах, некогда полных величия, хранится глубокое молчание, за исключением форума Траяна; форум Августа был настолько загроможден развалинами и настолько зарос деревьями, что народ называл его волшебным садом, hortus mirabilis. Разрушение на форуме Траяна также было уже настолько велико, что в документах, упоминающих об этом форуме, говорится о находившихся чем камнях, petrae. Улица, ведшая от Квиринала к форуму Траяна, называлась в то время Magnanapoli. По другую сторону находилось campus Caloleonis, нынешнее Carleone, получившее свое название от дворца одного римского магната времен Альберика. Над величественными развалинами ульпийской библиотеки и базилик еще возвышалась неповрежденная роскошная колонна Траяна. Рядом с ней стояла церковь S.-Nicolai sub columpnam Trajanam; необходимый для постройки ее материал брали тут же, на Форуме, и это, конечно, содействовало его разрушению. Церковь эта входила в приход базилики S.-Apostoli, которой принадлежала также, вероятно, и сама колонна Траяна. Сохранялась также и величественная колонна Марка Аврелия, стоявшая на том же самом месте, где она находится и в настоящее время. В 955 г. Агапит II принес ее в дар монастырю Св. Сильвестра in Capite, и семь лет спустя грамота о принадлежности этой колонны монастырю была возобновлена Иоанном XII. «Мы утверждаем (за монастырем), — говорится в грамоте, — большую мраморную колонну in integrum, называемую Antonino, с ее изваяниями, с церковью Св. Андрея, стоящей возле нее, и с участком земли, который занят ими и окружен улицами города Рима». Отсюда можно заключить, что местность, окружавшая колонну, оставалась еще незанятой и что рядом с колонной также была выстроена небольшая церковь. Явившись как бы сторожевыми постами, в которых караульная служба исполнялась монахами, эти церкви дали возможность уцелеть двум замечательным памятникам искусства, в настоящее время одиноко возвышающимся среди исторических развалин. Поставленные на этих памятниках изображения апостолов Петра и Павла являются для нас символами второго всемирного господства Рима, и, конечно было бы трудно найти для них место, более подходящее, чем колонны двух императоров, исповедовавших философское учение, по которым был проложен путь к христианству. Поднимаясь по внутренней витой лестнице, пилигримы так же, как это делается и поныне, взбирались на колонны, чтобы насладиться видом на Рим. При этом монахам, вероятно, уплачивалась некоторая дань; по крайней мере, в одной надписи, относящейся к 1119 г. и сохраняемой в портике церкви Св. Сильвестра говорится, что пилигримы, посещавшие церковь Св. Андрея, делали приношения у колонны Марка Аврелия; поэтому колонна, приносившая значительный доход, обыкновенно сдавалась монастырем на откуп. Весьма замечательно, что нечто подобное происходило уже древности. Вскоре после того, как колонна была воздвигнута, Адраст, вольноотпущенник императора Септимия Севера, построил вблизи нее в 193 г. дом с целью охранять колонну и брать деньги с тех, кто взбирался на нее. При раскопках в 1777 г. в этой местности были найдены две надписи, сделанные на мраморе; они оказались надписями, которые по приказанию Адраста были поставлены в его сторожевом доме; в них-то и говорится обо всем этом. Менее высокая колонна, воздвигнутая Марком Аврелием и Л. Вером в память их отца, стояла также в местности, прилегающей к нынешнему Monte Citorio. Эта колонна имела в вышину только 50 футов и была сделана из красного гранита; о ней не упоминают ни Аноним Эйнзидельнский, ни Graphia, ни Mirabilia; надо полагать потому, что в XI веке ее уже не существовало.
Марсово поле, называвшееся Campo Marzo, уже в то время представляло величественное зрелище развалин мраморного города. Из сооружений Антонинов базилики или храмы еще сохранялись в значительной степени, если судить по существующему доныне украшенному колоннами фасаду Dogana. На пространстве от Пантеона до мавзолея Августа лежали развалины примыкавших одно к другому здании терм Агриппы и Александра, Stadium Домициана и Odeum. Чтобы представить себе этот полуразрушенный мир изумительных зданий, необходимо вспомнить все бесчисленное множество портиков, тянувшихся по Марсову Полю от Via Lata, porta Flammia до моста Адриана. Здесь, под мрачными сводами развалившихся зданий, ютился бедный люд, подобно троглодитам в их пещерах; другие размещались на развалинах со своими лачугами, как ласточки с гнездами. На грудах мусора, покрывавшего древнее Марсово Поле, разводились капуста и виноград.
Понемногу прокладывались улицы, направлявшиеся к церквям, которые строились на развалинах древних зданий из их же обломков. Свое название эти улицы получали от церквей. То здесь, то там из развалин вырастала мрачная башня какого-нибудь римлянина, именовавшего себя консулом или судьей.
Мавзолей Августа в то время еще не был обращен в крепость. Он был покрыт землей, зарос деревьями и имел вид холма; поэтому его принимали за гору; в X веке он назывался Mons Augustus, и отсюда произошло народное название Austa или L'aibta. Предание гласит, что император Октавиан приказал положить на свою могилу по полной корзине земли из каждой провинции империи, желая покоиться в земле всего мира, которым он владел. По примеру мавзолея Адриана на мавзолее Августа была также построена церковь Архангела Михаила. Рядом с мавзолеем в то время стояла церковь S.-Maria или Martina in Augusta, превращенная позднее в госпиталь S.-Giacomo degli Incurabili. Вокруг лежали поля и виноградники этого монастыря. Обвалившаяся, с разрушенными башнями, городская стена еще тянулась от porta Flaminia к реке и к мосту Адриана; в нескольких местах ее прерывали Posterulae или речные ворота.
Современные porta del Popolo все еще носили, как в Graphia, название p. Flaminia, но назывались также и по имени церкви Св. Валентина за воротами. Неподалеку от этих ворот находился древний памятник, называвшийся Trullus; это был, вероятно надгробный памятник, поставленный, по народному поверью, на могиле Нерона. За воротами, по обеим сторонам via Flaminia, можно было также видеть еще ряд обрушившихся древних надгробных памятников и в числе их памятник знаменитого возницы Gutta Calpumianus. На месте нынешней piazza del Popolo были поля и сады так же, как и на «Mons Pinzi» той эпохи, на котором находилась церковь Св. Феликса. У подошвы Mons Pinzi, на площади, приблизительно там, где теперь стоит церковь S.-Maria dei Miracoli, помещался другой древний памятник, имевший форму пирамиды и называвшийся Meta. На всем Марсовом Поле были устроены виноградники и огороды. Stadium Домициана лежал в развалинах. Аноним Эйнзидельнский ошибочно называет его «Circus Flaminias, где покоится св. Агнесса», производя это название от древнего округа, который носил это название и к которому принадлежал Stadium. Но в X веке он был известен в народе под названием Agonis, от Agon или Circus Agonalis. Первоначально местность называли «in Agona», а затем — 'n Agona, и отсюда получилась Navona — название самой большой и самой красивой в настоящее время площади в Риме.
Здание цирка еще раньше служило материалом для постройки некоторых церквей: по одну сторону его была построена диакония Св. Агнессы in Agone, так как именно с этим местом связана легенда, сложившаяся об этой святой, по другую — приходская церковь Св. Аполлинария, воздвигнутая, вероятно, на развалинах храма Аполлона, который таким образом был вытеснен святым того же имени, первым равеннским епископом. Подобно другим монастырям и базиликам, мало-помалу захватывавшим территорию города с его памятниками, церковь Св. Евстахия также владела в этом округе землей, и даже отдаленное аббатство Фарфа имело здесь свои поля, дома, сады и подземелья в разрушенном Stadium и в находившихся поблизости термах Александра Севера. Кроме этих терм, аббатству еще принадлежали три небольшие церкви: S.-Maria, S.-Benedictus и S.-Salvator, из-за которых аббатство вело долгую тяжбу с пресвитерами церкви Св. Евстахия. Из трех церквей аббатства Фарфы церковь S.-Maria есть, по-видимому, та, которая известна в настоящее время под именем S.-Luigi de'Francesi; церковь Св. Бенедикта погибла, а церковь S.-Salvator сохранила свое название с добавлением in Thermis. Здесь, на протяжении от церкви Св. Евстахия до церкви Св. Аполлинария рядом с Stadium Домициана, должны были находиться термы Нерона, расширенные Александром Севером. На развалинах этих терм возник новейший квартал, в котором находятся церковь Св. Евстахия, дворцы Madama и Giustiniani и церковь S.-Luigi; в позднейшее время в этой местности все еще попадались великолепные остатки портиков, арок, колонн и украшений всякого рода. Там, где теперь находится источник Scrofa, стояла древняя церковь св. Трифона in Posterula, а возле нее находились развалины древнего здания, в котором сжигались тела умерших императоров. В 956 г. церковь Св. Трифона была построена заново и роскошно отделана, и префект города Кресцентий наделил ее многими привилегиями.
Церковь Св. Евстахия, прозванная in Platana, вероятно потому, что возле нее рос платан, была построена, по преданию, в одном из дворцов терм Александра. Она, должно быть, была основана в очень давнее время, так как уже при Льве III в 975 г. она была диаконией. В Средние века она составляла центр квартала и по ее имени назывались и округ, и один знаменитый род знатных римлян. Предание, сложившееся о святом Евстахии, замечательно. Языческое имя Евстахия было Плацид; он был военачальником при Траяне, покорил даков и иудеев и вернулся в Рим с триумфом. Будучи однажды на охоте между Тибуром и Пренестом, Плацид преследовал оленя. Животное бежало на гору Вультурелл (близ Гваданьоло) Плацид не отставал от оленя, но вдруг увидел между рогами его сияющий лик Христа, повелевшего Плациду вернуться в Рим и принять святое крещение. Сделавшись христианином, Плацид принял имя Евстахия, назвав свою жену Трояну также крестившуюся, Феопистой, а сыновей — Агапитом и Феопистом. Затем промыслом Божиим Плацид, как Иов, был лишен своего имущества. Он удалился в Египет в пустыню, но здесь корабельщики увезли у Плацида жену, а лев и волк похитили его сыновей; тогда он сам поступил слугой к одному египтянину. Тем временем Траян, вовлеченный в войну с персами, приказал повсюду искать героя Плацида, который наконец и был найден двумя старыми центурионами, узнавшими Плацида по рубцу, полученному им некогда на войне. Несмотря на сопротивление Плацида, они одели его в великолепное платье и повезли в Рим, где, однако, Плацид нашел на троне уже не своего друга Траяна, а Адриана. Приняв начальство над войском, отправленным против персов, Плацид по счастливому случаю нашел и свою жену и детей и, совершив поход, вернулся в Рим, увенчанный лаврами. Сенат постановил воздвигнуть Плациду триумфальную арку; но тайный христианин отказался принести Юпитеру победную жертву, объявил о своей вере и был приговорен вместе с семьей к смерти. Львы на арене цирка смиренно легли перед осужденными, и тогда их ввергли в раскаленного бронзового быка. Когда последний остыл и палач открыл его, оказалось, что Евстахий, его жена и дети были мертвы, но тела их оставались неповрежденными. Христиане похоронили мучеников в доме почившего, многие римляне приняли святое крещение, а Адриан, терзаемый раскаянием, принял в Кумах яд.
Евстахий имеет по отношению к Риму еще иное значение: его родословная в высшей степени странная. С XII века и, вероятно, еще раньше римляне стали склоняться к мысли, что их знатные роды ведут свое происхождение от глубокой древности: родословные дерева римской знати совершенно неожиданно оказались то отпрысками знаменитого лавра Августа на Палатине, то деревами, взрощенными в садах Мецената, Помпея, Сципионов и Максимов. Род графов Тускуланских был превращен в род conti di S.-Eustachi и затем смелым полетом фантазии связан с именем того Октавия Мамилия Тускуланского, который пал в сражении при Регильском озере. От этого родоначальника произошли Октавии, а от императора Октавиана — сенатор Агапит Октавий, отец Плацида, или Евстахия. тому же роду принадлежал Тертулл, отец св. Плацида, ученика св. Бенедикта. Со времен Мамилия фамилия эта всегда владела Тускулом, который был принесен в дар монастырю Субиако Тертуллом. Последний был будто бы двоюродным братом императора Юстиниана. Из рода же Октавиев будто бы происходили великий папа Григорий, и род Анициев. Таким образом выходило, что от легендарного Октавия Мамилия вели свое происхождение не только графы Тускуланские, но и Пьерлеоне, графы Сеньи, Поли, Вальмонтоне и Франджипани, положившие начало австрийскому дому.
По другую сторону Пантеона уже Аноним Эйнзидельнский отмечает монастырь S — Maria in Minervium, т. е. на развалинах древнего храма Минервы, а в Graphia говорится: «Рядом с Пантеоном находится храм Минервы Халкидской». Неподалеку отсюда стояла триумфальная арка, считавшаяся аркой Камилла, почему и местность эта называлась также Gamigliano. Одна очень древняя улица, находившая здесь, была прозвана ad duos amantes, и это прозвание перешло также и на монастырь S.-Salvator. Возле находилось Iseum, и среди его развалин еще стояли прекрасные группы Нила и Тибра, находящиеся в настоящее время в Ватикане. К счастью, они сохранились так же, как и статуя Марфорио.
Мы отметим еще одну триумфальную арку возле церкви Св. Марка, часто упоминаемую в Средние века. Она называлась аркой «окаменелой руки — arcus manus саrneae» и стояла при входе в улицу Macell de'Corvi (воронов рынок), существующую в настоящее время. Основательно или нет, некоторые считают самое название улицы искажением слов «manus carnea». Вероятно, здесь стояло изображение руки как знак находившейся тут когорты; предание же говорит, что это была рука палача который при Диоклетиане подверг мучениям благочестивую Люцину и за то был превращен в камень.
О состоянии театра Помпея нам ничего не известно, но он отмечен как театр или храм. Его развалины, как и других древние здание в этой местности, были настолько значительны, что окружающий квартал уже в X веке назывался Parione — именем, которым еще в настоящее время называется VI округ Рима. Эту же местность называли также по имени большой древней урны, обращавшей на себя внимание народа. О цирке Фламиния еще упоминается вскользь, и позднее он снова отмечается под именем «золотой крепости». Театру Марцелла дается в документах его древнее название, хотя народ уже называл его Antonini. По берегу реки мы находим известный нам Ripa Graeca впереди церкви S.-Maria in Cosmedin и древнюю Marmorata.
В одном замечательном документе 1018 г., относящемся к епископству Порто, юрисдикции которого подлежали тогда остров Тибра и Транстеверин, приведены существовавшие в то время названия некоторых мостов через Тибр. В этом документе описаны границы епархии Порто, причем исходным пунктом взят «разрушенный мост, где течет вода»; затем граница ведется «вдоль стены Транстеверинского города, к Септимианским воротам и к воротам Св. Панкратия»; далее, в Кампаньи через реку Арроне, к маяку у моря, и назад в Рим по середине реки к разрушенному мосту близ Marmorata, к мосту S.-Maria, к мосту евреев, по середине реки и прямо к вышеназванному разрушенному мосту, самому близкому к католическим церквям в Транстеверине, S.-Maria, S.-Chrysogonus и S.-Caecilia, монастырю Св. Панкратия и монастырю Свв. Космы и Дамиана. Из этого описания заключить следующее: разрушенный мост, с которого начато описание границы, продолженной затем через Септимианские ворота вдоль Транстеверинской стены, есть современный ponte Sisto; второй разрушенный мост, который существовал близ Marmorata, можно видеть в настоящее время у Авентина; в Средние века этот мост назывался ponte Probi, или Theodosii in Riparmea (ripa marmorea); современный ponte Rotto, цепной мост, назывался в то время p. S.-Mariae, по имени близ стоявшей церкви; наконец, нынешний мост quatro Capi (некогда Fabricii) назывался мостом иудеев, так как возле него жили евреи. У Палатинского моста возвышаются, недалеко друг от друга, три замечательных здания.: храм Fortunae Virilis, круглый храм Весты и полуразрушенная башня, которую называли домом Пилата, Кресцентия и даже Коло ди Риенцо. Храм Fortunae Virilis, псевдопериптер ионического стиля, хорошо сохранившийся, величественного и прекрасного вида, был воздвигнут, вероятно, еще во времена республики. По преданию, это святилище Сервия Туллия было превращено в церковь уже при Иоанне VIII; позднее она была посвящена Марии Египетской, прекрасной грешнице, искупившей свои заблуждения в пустыне, и теперь храм называется S.-Maria Egiziaca. Стоящий против него храм Весты, называвшийся в позднейшие годы Средних веков templum Sibyllae, обращен в неизвестное для нас время также в церковь, которая называется S.-Stefano delle Carrozze или, по имени одной иконы S.-Maria del Sole. О так называемом доме Пилата мы будем говорить дальше. Все эти три здания вместе с мостом и церковью S.-Maria in Cosmedin делают эту часть Рима одной из самых привлекательных.
Такова наша Graphia Рима X века. Мы видим, что Марсово Поле в то время было уже значительно застроено, холмы Квиринал, Виминал и Эсквилин были заселены по-прежнему, а у городских стен тянулись, как и теперь, поля и виноградники. Целий, на котором в течение веков сохранялась древняя дорога Caput Atricae, и Авентин, по-видимому, были особенно густо застроены и имели много улиц; местность вокруг Форума была также обитаема; Субурра все еще сохранялась. Самым блестящим кварталом была, однако, via Lata. Транстеверин был, вероятно, также хорошо заселен. Наконец, постройкой Леонины, так называемого «Портика святого Петра», воздвигнутой Львом IV в ватиканском Борго, было положено основание новой городской колонии.
Том IV
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 235; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!