Определенная структура взаимоотношений с провинциями
Империя отличается от унитарного государства наличием провинций, т. е. территорий, населенных различными этносами, которые сохраняют в рамках империи, во‑первых, культурное своеобразие; во‑вторых, в той или иной степени обычаи и элементы своего законодательства; в‑третьих, свою традиционную власть (последнее не всегда). Посмотрим, как это выглядело в истории.
Культурное своеобразие Римской империи заметно невооруженным глазом хотя бы потому, что не все ее народы принадлежали к великой античной культуре. Подданными Римской империи были и египтяне с тремя тысячелетиями культуры за спиной; и сирийцы, у которых на наследие месопотамской культуры наложилось мощнейшее иранское влияние; и кельты, чья великая культура не сложилась, будучи раздавленной, по сути дела, античной, но и не прервалась, продолжив свое существование в виде местных культурных традиций отдельных кельтских народов. А в составе Российской империи, кроме восточно‑христианского большинства, жили также народы западной культуры, исламской культуры, культуры северного буддизма. Таким образом, этносы, входившие в империи, различались не только по религиозной принадлежности, но и по принадлежности к той или иной великой культуре.
Сохранение обычного права и элементов писанного права можно наблюдать уже в Римской империи, в разных провинциях которой картина рабства абсолютно различна. Одинакового рабства в имперском Риме просто не существовало. В Элладе сохранялась патриархальное мелковладельческое рабство, а в Палестине – ветхозаветное рабство с обязательной нормой: отпускать рабов на волю в юбилейный год. Более того, в Египте вообще рабства не было, а было зависимое крестьянство, как если бы эта часть Римской империи была не рабовладельческой, а феодальной.
|
|
|
Что касается Российской империи, то во многих ее провинциях действовали свои законы, но в той мере, в какой они не препятствовали имперскому законодательству. Скажем, в Прибалтийских (бывших орденских) землях действовали статуты Ливонского ордена, в Литве – статуты Великого княжества Литовского, у армян – судебник Мхитара Гоша, а все мусульмане руководствовались шариатом.
Наконец, существенный вопрос связан с возможностью сохранения провинцией традиционной власти. Об имперском устройстве титулы «император», «кесарь», «василевс» не говорят ничего, но говорят многое титулы императоров Ирана и Эфиопии – в обоих случаях «царь царей». Почему, собственно, «царь царей»? Да потому, что были и просто цари. Например, был армянский царь, подданный персидского царя царей, который сохранял царские полномочия в пределах своего исторического царства. Точно так же король Баварии или герцог Вюртембергский сохраняли свои полномочия в составе поздней Германской империи.
|
|
|
Россия вступила на путь формирования имперского организма раньше, чем стала единым и независимым государством. Еще при отце великого основателя России Ивана III князе Василии Темном на московскую службу выехал знатный мурза Касим с родственниками и вассалами. Ему были отведены земли и подарен Городец Мещерский, который с тех пор и до сего дня так и называется – г. Касимов. Таким образом, внутри Великого княжества Московского, а потом Русского царства существовало царство Касимовское с тем только различием, что его монарх назывался не «касимовский царь» (ибо царь – это император, он был в Москве), а «касимовский царевич». Касимовские царевичи имели свое войско, чеканили свою монету, руководствовались своими законами. Иные из них весьма отличились на русской службе, в т. ч. и знаменитый генерал XVI века Шах Али‑хан, упоминаемый в русских источниках иногда в искаженной форме, как Шигалей. Можно предположить, что в XV‑XVI веках Касимовское царство – это некий противовес Казанскому ханству в долгой и сложной политике Москвы в отношении ордынского наследия. Но в XVII веке о независимой Казани все уже забыли, ее не существует, а Касимовское царство продолжает существовать.
|
|
|
Конечно, так происходило не во всех империях. Скажем, в Византийской империи подчиненных царей не было, но самоуправление провинций оставалось.
И когда сегодня некоторые политики, патриотического круга особенно, требуют упразднения национальных образований в составе России, одновременно выказывая симпатию к ее имперскому прошлому, они предлагают принципиально неимперское решение. Разумеется, проще всего жить в государстве, населенном представителями одного этноса, хотя это почти никогда не достижимо. Но во всех других случаях наилучший вариант жизни народов в одном государстве дает империя.
Стержневой (имперский) этнос
Империя отличается от государства федеративного, которое тоже состоит из провинций, тем, что она всегда создается вокруг стержневого (имперского) этноса. Его наличие для империи обязательно. И именно с ним прямо связаны два вопроса: продолжительность жизни империи и ее распад.
1) Вообще, империи живут долго. Даже если полагать, что Римская империя начинает свой отсчет не с Августа, а с разрушения Карфагена (146 год до н. э.), то от ее рождения до распада в 476 году н. э. проходит более 6 веков – вполне долгий срок! Очень трудно назвать начальную дату истории Византийской империи, так как она – прямая (в т. ч. и территориально) преемница Римской. Но если считать датой ее основания 476 год, то с этого момента и до взятия Константинополя турками в 1453 году Византийская империя просуществовала почти 1000 лет. Примерно такая же продолжительность жизни (около 1000 лет) у позднейшей западной империи – Священной Римской империи германской нации, которая просуществовала с IX по XIX века.
|
|
|
Однако все возможные рекорды побила старейшая империя на планете – Иран. Начав свою историю при Кире Великом в VI веке до н. э., эта держава с персидской династией Ахеменидов прожила, казалось бы, относительно недолго (порядка двух веков) и была разрушена Александром Македонским. Но после его смерти она восстановилась как эллинистическое государство Селевкидов. Затем другие (не южные, а северные) иранцы – парфяне изгнали селевкидов, и Иран стал Парфянским царством с парфянской династией. Далее потомки персов восстановили Иран вновь с персидской династией и персидской элитой под названием «государство Сасанидов». Таким образом, от создания Иранской империи Киром Великим в VI веке до н. э. до разрушения ее мусульманами в VIII веке н. э. прошло 14 веков! И все же, хотя исламская традиция вообще не этатистская (этатизм – направление общественной мысли, рассматривающее государство как высший результат и цель общественного развития) и тем более не имперская, персидская традиция оказалась сильнее ислама. Ислам в Иране сохранился, тем не менее, государство снова и снова восстанавливало себя как имперское образование (последний шаханшах Ирана – наш современник Мохаммед Реза Пехлеви).
Наш современник и последний император Эфиопии несчастный Хайле Селассие тоже продолжатель древней традиции царя царей. Эфиопская империя, начиная с Аксумского царства, просуществовала на северо‑востоке Африки не менее 17 веков в очень тяжелой ситуации – во враждебном окружении.
2) Распад империи никогда не происходит в силу центробежных тенденций, в силу, якобы, того, что порабощенные народы разрывают империю на части. Распад империи может произойти по двум причинам, и обе они обусловлены поведением стержневого этноса.
Во‑первых, империя обычно распадается с обскурацией стержневого (имперского) этноса. Империя живет лишь столько, сколько живет ее имперский народ (в случае с древними персами не следует забывать, что Ахеменидская империя была создана этносом в фазе инерции и просуществовала столько, сколько оставалось ему жить). Значительно реже бывает, что функции имперского народа переходят от одного этноса к другому, и империя продолжает жить (как это случилось в Иране).
Полководца Аэция при жизни звали «последний римлянин». Вскоре после того, как он был убит, Рима не стало, что естественно – не может же существовать Рим, если не стало последнего римлянина! Конечно, «последний римлянин»– условность, но это – ощущение современников. Ромеи‑византийцы совершили подвиг: их обскурация была заметна уже в 1204 году, когда крестоносцы в первый раз взяли Константинополь, однако, имперская традиция была сохранена в Малой Азии (в Никее), затем в 1261 году был возвращен Константинополь, и империя продержалась еще почти 200 лег – до середины XV века. Обскурация стержневого этноса – нормальная причина заката империи, не исключающая передачи эстафетной палочки (имперского скипетра) не только другому народу, выросшему в тех же имперских границах, но и соседу – родственному народу, что и произошло с переходом имперской традиции в Россию.
Во‑вторых, империя распадается в случае отказа стержневого (имперского) этноса от исполнения своей роли. Тому примеры – Турция, Австро‑Венгрия и, в значительной степени, Россия, хотя ее будущее нам неизвестно.
Турция, несомненно, была империей, сложившись в качестве таковой уже ко второй половине XIV века, еще за 100 лет до захвата турками Константинополя. Но Турции (в отличие от Рима, Византии. России) были присущи не все, а лишь некоторые имперские черты. Турция формировала очень своеобразную элиту как часть имперской знати – элиту рабского происхождения. Османские военачальники и наместники (паши), большинство высших чиновников Османского двора происходили из янычар – государственных военных рабов.
Комплектовались янычары за счет специального налога малолетними детьми с некоторых порабощенных народов и за счет прямой кражи детей. Янычары, пройдя в малолетстве короткое воспитание в турецких семьях, с отрочества воспитывались в казарме и были профессиональными воинами. О почестях и знаках вознаграждения рабам турки додумались удачно: каждый янычар знал, что он может стать офицером, пашой и даже великим визирем (такие примеры были известны). Тем не менее, занимая высшие государственные должности, янычар не переставал быть государственным рабом. Он мог быть сколь угодно богат и окружен в своей жизни баснословной роскошью, но не мог ничего передать по наследству, ибо по закону не имел наследников. Это – принципиально антиаристократический путь.
Янычары были лучшей пехотой мира и побеждали во всех сражениях, кроме одного: они проиграли битву при Анкаре самому Тамерлану, да и то янычар не удалось сбить с позиций – их растоптали слонами. Янычар боится вся Европа и постепенно начинают бояться султаны. Стамбул в XVI веке не боялся никакого внешнего врага, ибо в тот момент не было государства сильнее Османской Турции. Самое страшное, что могло произойти в Стамбуле, – это отказ янычар получать от султана пищу (в знак чего они переворачивали котлы). Некоторые султаны после этого лишались жизни.
Со временем султаны уступили и стали смотреть сквозь пальцы на янычарских детей, которых воспитывали в казармах же, а позднее разрешили янычарам обзаводиться семьями и заводить детей с тем, чтобы их дети становились янычарами. В конце концов, это сословие лютых и отважных государственных рабов превратилось в касту, в преторианскую гвардию и чем дальше, тем больше начало распускаться.
Надо сказать, ранняя Турция XIV‑XV веков и даже XVI века со своей рабской знатью устраивала всех, кто жил в ее подчинении. Так, во второй половине XIV века турки захватили Сербию. Сербский король и все доблестное сербское войско полегло на страшном Косовом поле. Полвека спустя (кстати, отсрочив тем самым на несколько десятилетий падение Константинополя) Тамерлан разбивает при Анкаре султана Баязида Молниеносного и берет его в плен. И в этой битве, после янычар, наиболее доблестно из всей османской армии сражалось сербское ее крыло. А ведь свежа еще была память о Косовом поле!
Совершенно аналогичный пример из русской истории. В 1611 году был подписан казанский Земский приговор об участии во Втором земском ополчении, т. е. в ополчении Минина и Пожарского. Понятно, почему его подписывают русские. Более‑менее понятно, почему черемисы, как тогда звали марийцев (они просто могли предпочитать русскую власть татарской). Но подписывают и татары, после чего садятся на коней и отправляются освобождать Москву. А ведь тоже память о присоединении Казани не могла еще выветриться (прошло всего 60 лет)!
И один случай, и другой свидетельствуют о безупречном поведение империи в отношении подчиненного и включенного в ее состав народа.
Но по мере разложения янычарского корпуса (точнее, его трансформации по пути к всевластию) турецкая власть вела себя все хуже и хуже. Паши обзаводились детьми и всячески стремились обогатиться за счет, разумеется, населения своих вилайетов и пашалыков, а подданные (сначала христиане, а затем и мусульмане‑не турки) начинали все больше раздражаться и желать независимости от столь «милой» империи.
В свою очередь, на усиление янычарского корпуса и центробежные тенденции в провинциях Стамбул ответил вестернизацией. Турки начали учиться все делать на европейский манер, становясь все более западной и все менее мусульманской страной. Процесс вестернизации шел полтора столетия, и сегодня Турция – уже не страна исламского мира, а самая провинциальная, заштатная страна Запада. Кстати, турки начали молиться в храме Святой Софии как в мечети сразу после ее захвата в 1453 году, однако, крест на Святой Софии возвышался до рубежа XVIII–XIX веков. Он, в отличие от икон, мусульманам не мешал (для мусульман вероисповедно допустимы христианские символы, а иконы не подходят так же, как любые изображения одушевленных существ). Сняли же они крест, лишь став «менее мусульманами», пошатнувшись в исламе (к началу XIX века, когда Турция повернула к Западу, крест исчез).
Чем дальше, тем больше турки и их подданные не турки не устраивают друг друга. И в XVIII веке начинаются национально‑освободительные движения. В ответ турки совершают поворот к национальному государству. На этом пути Турция все же была расчленена в результате Первой мировой войны, хотя и ухитрилась удержать за собой ряд территорий, благодаря исчезновению России из числа держав‑победительниц. Укрепляясь как национальное государство, Турция провела «зачистку» своей территории – два геноцида армян, геноцид ассирийцев, депортацию греков. А сейчас при благосклонном невнимании мирового сообщества турки потихоньку вырезают последний мешающий им народ – курдов.
Поэтому те, кто пытаются сегодня навязать России границы Российской Федерации и модель национального государства, рискуют довольно серьезно. Конечно, не исключено, что русские закончат свою историю, ибо, как известно, из надлома выходят не все народы. Но если русские из надлома все‑таки выйдут (а это будет видно уже в ближайшие годы) и примут антиимперскую национальную модель государства, я не позавидую 15‑ти процентам нерусского населения Российской Федерации – турецкий опыт у нас перед глазами!
Нечто аналогичное имело место в Австрии. В 1848 году там произошло Первое венгерское восстание (революция), подавить которое помогла тогда Россия. За помощь императора Николая I австрийское правительство отплатило черной неблагодарностью – агрессивно придвинуло к русской границе корпуса во время Крымской войны. И когда в 1863 году началось Второе венгерское восстание, больше помогать Вене было некому, и Австрия превратилась в Австро‑Венгрию. Венгрия получила автономию и, более того, конституцию, а австрийский император стал в Венгрии только конституционным королем. Самое удивительное, что Австро‑Венгрия продержалась еще больше полстолетия – по 1918 год. Ее должны были бы разорвать славяне через 10‑15 лет, потому что одно дело – имперский организм, другое – дуалистическая Австро‑Венгрия. Ведь в Австро‑Венгрии немцев было 40 %, славян – 50 %, а мадьяр – всего 10 %, и их автономия была оскорбительна славянам.
Имперская элита
Имперская аристократия часто и является имперской знатью , но так происходит не всегда. Например, имперскую знать может составлять имперская аристократия и имперская бюрократия.
Напомню, что каждый поработитель стремится уничтожить аристократию порабощенного народа, тогда как напротив, каждая империя, формируя имперскую аристократию, стремится пополнить ее представителями народов, входящих в империю. Разумеется, бывают и исключения: одни народы хотят войти в империю, другие – нет, и представители аристократии тех народов, которые упорнее всего сопротивляются, в имперскую элиту не попадают.
Россия формировала свою имперскую элиту именно путем включения представителей аристократии входивших в нее народов, чему есть масса примеров. Но можно вспомнить здесь и Австрийскую империю, величайшими полководцами которой были итальянец Раймондо Монтекукколи, чистокровный чех Альбрехт Валленштейн (фамилия идет от названия его поместья) и савояр Евгений Савойский. Естественно, с исчезновением империи происходит разрушение имперской элиты. Кстати, Русская революция показала, насколько хорошо Россия формировала элиту – большевикам пришлось уничтожить представителей знати практически всех народов России, и в основном расправа касалась элиты.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 215; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!