Специфика нравственного сознания преступников

Индивидуализм, выражая пренебрежение к интересам общества, демонстрирует ослабление связей индивида с другими людьми, прежде всего нравственных, моральных связей. Индивидуалистической психологии чужды такие нравственные понятия, как долг перед людьми, чувство общности с людьми, чувство совести, сопричастность общему делу.

Категории морали и нравственности и производные от них понятия («добро и зло», «справедливость и подлость», «честность и обман», «самопожертвование и предательство», «гуманность и эгоизм» и др.) не часто становились объектом внимания криминологов. На начальных этапах развития криминологии основное внимание было уделено проблемам влияния на преступное поведение условий жизни, роли среды, ближайшего окружения, роли ситуации совершения преступления и другим объективным характеристикам

338

преступности и преступления. Такой подход оправдан, так как первичными в генезисе преступного поведения являются именно условия жизни общества и индивида.

Однако нельзя ограничиваться только зависимостью поведения от внешних обстоятельств. Знание таких зависимостей для объяснения причин преступного поведения необходимо, но недостаточно. Движущей силой человеческого поведения, наряду с «силой обстоятельств», является также сила нравственных принципов. Можно сказать, что потребность жить в соответствии со своими нравственными принципами — одна из самых сильных человеческих потребностей. Диалектика несовпадения «принципов» и «обстоятельств», их борьбы и переходов в новые качества, будучи познанной, может существенно облегчить понимание широкого спектра характеристик личности и особенностей поступков. Их взаимодействие является той пружиной, которая движет человеческие поступки, подчас в драматическом направлении.

Мораль, нравственность — особые формы общественного сознания. Они' имеют историческое происхождение и выражают существующие общественные отношения. Нравственные правила — это «совокупность норм и принципов, которыми люди руководствуются в своем поведении. В отличие от права, выполнение моральных норм основано не на государственном принуждении, а на силе привычки, обычая, общественного мнения и совести людей» '.

Нормы нравственности согласовывают поведение людей с общественной потребностью, с целями и задачами общества. Нравственный императив «добра» •— это усвоенная, внутренне принятая, одобряемая индивидом общественная потребность. «Доброе» есть «требование внешней действительности», т. е. под «добрым» разумеется практика человека = требование ( 1 ) и внешней действительности (2)», — писал В. И. Ленин'². «Социальным источником нравственности является противоречивое соотношение личных и общественных интересов, мораль сопутствует любому виду челове-ческой деятельности, она выступает как такой способ социального регулирования, который фиксирует противоречие между сущим и должным, требует подходить к эмпирическим взаимоотношениям с точки зрения коренных и перспективных интересов общества»¹³. Механизм превращения общественной потребности в нравственный принцип, в нравственный ориентир конкретной личности решается обществом через формирование всей историей и культурой обязательств людей перед людьми, через формирование нравственного сознания (норм, понятий) и нравственного отношения к обществу, коллективу, человеку.

Нравственное сознание и нравственное отношение формируются в детском возрасте на уровне представлений и суждений («что такое хорошо и что такое плохо»), в юношеском возрасте — на уровне убеждений. На основе убеждений формируется мировоззрение. В. И. Ленин придавал большое значение проблеме формирования нравственного чувства. «Надо, — говорил он, — чтобы дело воспи-

339

тания, образования и учения современной молодежи было воспитанием в ней коммунистической морали»¹⁴. Это залог того, что у человека слова не будут расходиться с делом, будет единство помыслов и поступков. Тогда в ситуации возможного конфликта между должным и сущим и в драматических, и в будничных жизненных обстоятельствах выбор, который сделает человек, будет основан на нравственных нормах даже в ситуации, лишенной социального контроля.

Нравственный поступок выражает и реализует важную общественную потребность, но, по законам психологии, поступок, будучи совершен, переходит из внешнего во внутреннее, формируя (углубляя) саму нравственную основу поведения индивида, воспроизводя в нем нравственную потребность.

Многовековой опыт человечества подтвердил эффективность регулирования поведения людей нравственными нормами. К. Маркс называл идеи, ставшие убеждениями, как бы узами, из которых человек не может вырваться, не разорвав своего сердца... Эффективность нравственного регулирования поведения людей в том, что человек, усвоивший нравственные принципы, не только ведет себя нравственно, но он не может поступить безнравственно. При этом важно, что «нравственная детерминация не имеет характера жестоко однозначной каузальности. Поскольку она исторически возникает в качестве способа противодействия ... противообщественным поступкам»¹ °. Нравственные нормы имеют не только объективный, но и ситуативно-субъективный характер. Поэтому «человек в рамках общепризнанной (обществом, классом, социальной группой...) морали должен постоянно выбирать свои поступки и тем самым — «выбирать себя», свой нравственный облик... достоинство»¹⁶. Возможность выбора—если выбор остается в моральных границах — не уводит от морали, а как раз и составляет, образует мораль.

Проблема и необходимость выбора содержания и формы поведения задается сложностью и многообразием жизненных обстоятельств, сложным сочетанием структуры нормативно-ценностных ориентации индивида и структуры проблемных ситуаций, которые ему в повседневной жизни приходится разрешать. Необходимость выбора возникает тогда, когда нравственный идеал индивида и давление жизненных обстоятельств (в субъективном восприятии индивида) не совпадает или совпадает не полностью. Ответственность за свои поступки перед обществом и своей совестью индивид несет именно потому, что у человека всегда есть возможность выбора. По мере прогрессивного развития общества степень представляемых индивиду возможных форм поведения все время возрастает. Одновременно увеличивается и степень ответственности за принимаемые решения.

Возможна встреча индивида с ситуациями и обстоятельствами, в которых нет выбора. Но вероятность возникновения таких ситуаций невелика, вероятность столкновения конкретного индивида с

340

подобными обстоятельствами в мирном, протекающем без катаклизмов течении жизни — еще меньше. Уголовное право предусматривает случаи встречи с непреодолимыми обстоятельствами и освобождает человека от уголовной ответственности, если он действовал в состоянии необходимой обороны или в условиях крайней необходимости. Гражданское право знает понятие «кабальной сделки» и справедливо признает ее недействительной. Но исполнение преступного приказа, как показали судебные процессы над фашистскими палачами, не освобождает исполнителей (соучастников) не только от моральной, но и от уголовной ответственности.

Нравственные ценности — мощная преграда на пути антиобщественного поведения. Их совершенствование, развитие, внедрение в сознание — не только общая задача коммунистического строительства, но и более частная, хотя и важная предпосылка снижения уровня, а затем и ликвидации такого антисоциального явления, как преступность.

Каждый человек является носителем некоторой системы нравственных норм. Нравственное сознание, пусть с той или иной степенью полноты, гармоничности, с той или иной степенью прочности усвоения, представляет собой одну из основных характеристик человеческой личности.

Криминологические исследования фиксируют не отсутствие нравственного сознания у лиц, совершающих преступления, а существенные в нем пробелы, искажения и деформации. Отмечено, что не только поведение, но и ценностные ориентации у преступников заметно отличаются от оценок, суждений и отношения к нравственным и безнравственным поступкам у лиц, преступлений не совершающих. Кроме того, у преступников заметнее разрыв между словесными оценками и реальными поступками. Преступник своим поступком ставит себя вне интересов общества и сознает это. Но в оценках собственного поведения он нередко выступает как «добропорядочный» член общества, осуждает проступок, недоумевает по поводу того, как он мог случиться и т. д. Это не значит, что нравственное сознание преступников и непреступников сближено и лишь их поступки различны. Тогда преступник отличался бы от непреступника большей напряженностью душевного конфликта, большей глубиной разлада между чувствами и поведением, жил бы в постоянном трагическом разладе с самим собой. Нередко так и бывает: преступник стремится оправдать в своих глазах и в глазах окружающих свои неблаговидные дела и при помощи несложных софизмов прибегает к пусть эфемерном}', но самооправданию. Такая самозащита помогает ему хоть как-то душевно выжить в условиях, когда он, живя в обществе, своим поведением обществу себя противопоставил .

Однако переоценивать глубину разлада между должным и сущ-ным у преступника не следует. Отмеченные неполноценность, ущербность нравственного сознания преступника снижают перепад между его нравственным сознанием и противоправным поведением

341

и это куда более значимое обстоятельство, чем искусственное самооправдание преступного поведения и подтягивание такого поведения к каким-то массовым и приемлемым образцам.

Можно утверждать, что проблема личности преступника существует и требует к себе пристального научного и практического внимания, в частности, потому, что преступники отличаются от непреступников именно содержанием нравственного сознания. Это отличие позволяет сказать, что отнюдь не любой человек может совершить преступление. Известная лабильность человеческой личности, ее податливость внешним воздействиям не колеблют этого вывода. Переходных форм нравственного сознания и поведения много. Но вместе с тем нравственное сознание, если оно сформировано без изъянов и перекосов, обладает большей стабильностью и предопределяет нравственные формы поведения большинства людей.

Дефекты нравственного сознания преступника подтверждают мысль об индивидуализме преступника, чуждости его стремлений целям общества, целям большинства людей, преступлений не совершающих. Индивидуализм в его различных проявлениях, в том числе, в наиболее распространенной форме — мещанстве, это антипод коммунистической морали. «Нравственное уродство мещанина, — писал В. И. Ленин, — качество ... совсем не личное, а социальное»¹⁸. Мещанская «мораль»—многолика, она меняется и мимикрирует, иногда прячется, а иногда стремится наступать, но всегда ее сущность в стремлении паразитировать, жить за счет других, в стремлении побольше взять от государства и общества и поменьше дать, разрушить, расшатать коллективистские формы сознания, подменить их узколичными или низменно-групповыми.

Мещанская индивидуалистическая «идеология» порождает дефекты нравственного сознания и делает возможным замену или, лучше сказать, подмену высоких нравственных принципов низменными моральными качествами. По мнению мещанина, только такие качества, как алчность, хитрость, жестокость и т. п., позволяют добиться индивидуалистических целей потребления не в соответствии с трудом и добиться высокого общественного положения не в соответствии с заслугами, способностями и профессиональными знаниями.

Индивидуализм и мещанство могут и не приводить к крайним формам поведения, к агрессивному, воинствующему непринятию коллективных целей, ценностей и нравственных норм. Мещанин может хорошо работать на производстве. Но его труд будет внутренне мотивирован не как труд для общества, а как труд только для создания возможностей для личного потребления, для приобретения атрибутов престижа. Для мещанской «идеологии» важно не каков индивид в труде, а каков он в сфере потребления. Если мещанская «идеология» не обязательно предполагает преступное поведение, то она всегда содержит возможность такого поведения в

342

 

потенции. Преступное же поведение большей частью имеет в своей основе мещанскую «идеологию»¹⁹.

Нравственное сознание индивидуалиста и мещанина, тем более вставшего на преступный путь, настолько может быть искажено и деформировано, что в некоторых случаях можно говорить о наличии сложившейся нравственной системы — разнузданной алчности или агрессивности, циничного пренебрежения общественным благом в угоду эгоистическим интересам. Носители коммунистической морали — все честные советские люди, а также следователи, судьи, общественность ведут борьбу с преступлениями не только правовую, но и нравственную. Преступник нередко считает свое разоблачение «случайностью», хотя его разоблачение в условиях социалистического общества, закономерно. Справедливость социалистических принципов, высокий нравственный потенциал советского народа противостоят лицам, потерявшим нравственные ориентиры.

Действуя противоправно, преступник неизбежно деформирует ценностную структуру своей личности, искажает понимание общепринятых норм нравственности. Многие преступники расценивают свои действия как правомерные. При этом используются софизмы типа: «у нас, торговых работников, низкая заработная плата, а мы тоже хотим жить красиво»; насильственные преступники «помогали товарищу» и даже «защищали справедливость», «выступали за правду»; пьяные дебоширы «имели право выпить на свои» и т. д.

В буржуазной криминологической и социологической литературе для определения нравственного сознания лиц, допускающих противоправные и аморальные поступки, используется термин «двойная мораль». Этим термином обозначают явление, при котором индивид на работе ведет себя дисциплинированно, на досуге — разгульно, официально числится хорошим семьянином и беспутничает на стороне. Вряд ли в таких случаях следует говорить о «двойной морали». Мораль у человека одна, как одно мировоззрение, одна прожитая жизнь. Но мораль может быть ущербная, неполная, неполноценная. В результате индивид имеет не две морали, а два стандарта поведения для двух разных ситуаций. Это характерно для ханжеской морали буржуазного общества с отношениями господства и подчинения, с властью денег над помыслами и чувствами человека.

Иногда термин «двойная мораль» используется для обозначения ситуации, в которой словесные нравственные требования, предъявляемые руководителем к подчиненному, родителями к детям, не подкрепляются личным поведением наставника. Но в этом случае уместнее говорить о лицемерии, о пренебрежительном отношении к морали, о моральных проповедях, а не о моральном сознании и поведении. Мораль — классовое образование, и в антагонистическом классовом обществе может существовать несколько моральных систем. Но индивид не может быть носителем двух моралей. Моральное сознание индивида едино. Оно может быть ущербным, деформированным, а может включать прогрессивные элемен-

343

ты, но это всегда целостное образование, динамичное, и, вместе с тем, стабильное, создающее основу индивидуальности и активно взаимодействующее с внешним миром.

Будучи усвоенными, моральные и нравственные нормы препятствуют противоправному поведению. Исследования, проведенные во Всесоюзном институте по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, показывают, что в семьях с благополучной нравственной атмосферой в десять раз меньше трудновоспитуемых подростков по сравнению с семьями, в которых можно видеть те или иные дефекты и издержки нравственного сознания и воспитания.

Изъяны нравственного сознания лиц, совершающих преступления, возникают, как правило, еще на ранних этапах жизни. Проявляются они вначале в малозначительных проступках, постепенно расшатывающих моральные устои личности и приводящих его к проступкам все более серьезным, а затем к правонарушениям. Это классическая схема. В реальной действительности приходится встречаться с опасным преступником-рецидивистом, наглядно ил-'люстрирующим эту схему, но приходится видеть случаи, когда преступление совершается неожиданно для окружающих. В этих случаях большая роль в формировании преступного поведения принадлежит давлению внешних обстоятельств, но изъяны нравственного сознания лица, впервые совершившего преступление и до этого характеризовавшегося положительно, существуют. Эти изъяны малозаметны для окружающих и не проявляются из-за отсутствия повода, острой ситуации, боязни наказания.

Проявлению скрытых дефектов нравственного сознания способствует обычно отсутствие в коллективе, семье, неформальном окружении обстановки нетерпимого отношения к правонарушениям, обстановки всеобщего осуждения противоправного поведения. Большую роль в возникновении преступных актов играет субъективно воспринятая вера в безнаказанность, удачливость, умение избегать разоблачения. Вера в «удачу» — стойкое свойство сознания многих категорий преступников-уголовников, верящих в свой «фарт», и расхитителей, верящих в изощренность применяемых методов хищений и методов их сокрытия, надежность круговой поруки. Свое разоблачение преступник считает делом случая, неудачно сложившихся обстоятельств, наказание чрезмерным либо вообще несправедливым. Характерно, что когда правонарушитель оценивает не свое преступное поведение, а преступность как антиобщественное явление, то его оценки более строги, более приближены к нормальным. В этом проявляются элементы нормального нравственного сознания.

Дефекты нравственного сознания преступников, имея своей общей основой индивидуализм, эгоизм и мещанскую психологию, заметно отличаются конкретным содержанием в зависимости от типа личности преступника и типа или вида совершенных преступлений. Дефект нравственного сознания у разных типов личности может

344

выражаться в том, что преступник не принимает конкретную нравственную норму, отвергает ее, считая, что воровство или насилие допустимо. Но может быть и так, что преступник при помощи защитных психологических механизмов позволяет себе нарушить нравственную норму, которую он в общем признает правильной. Разным типам личности свойственны несовпадающие представления о дозволенном и недозволенном" . Вид преступления заметно дифференцирует дефекты нравственного сознания преступников. Или, точнее, характер дефектов нравственного сознания дифференцирует преступное поведение по видам. При этом отчетливо выявляется принятие или непринятие индивидом тех или иных нравственных норм. Насильственный преступник всячески подчеркивает свою корыстную незаинтересованность, охотно выполняет требование «быть вежливым». Корыстный преступник любит упоминать, что он никого не убил и не обидел, стреми [ся демонстрировать «доброту и отзывчивость».

Ценностные ориентации корыстных преступников сосредоточены в сфере материальных благ, частнособственнических взглядов, потребительских настроений. Такие преступники стремятся рассчитывать свои преступные акции на много «ходов» вперед, верят в безнаказанность, но со временем теряют контроль над своим преступным поведением и ситуацией действия, считают, что их преступная деятельность может продолжаться долго, что скрывать ее можно и дальше. Им также свойственно стремление к прочности и налаженности личного быта, к большим тратам на личное потребление, подарки «нужным людям», угощение компаний и т п. Есть среди корыстных преступников и такие, которые понимают, что преступная деятельность не продлится долго и они будут разоблачены, но живут по принципу «хоть час, да мой».

Криминологические исследования показывают, что корыстная ориентация стимулирует активное преступное поведение. Эти лица умеют создавать условия, найти и использовать имеющиеся возможности для максимального обогащения"'. Среди побуждений, толкнувших к преступлению, выделяются побуждения, не связанные с удовлетворением необходимых жизненных потребностей (приобретение предметов роскоши, обеспечение затрат преступного характера, употребление спиртных напитков и т. п.) ".

Участники мелких хищений обычно не хотят признавать свой промысел противоправным, так как, по их мнению, если взял для себя, взял на производстве, то это — не воровство. Возможности, открываемые обществом, расхититель рассматривает только под углом зрения увеличения собственного потребления.

Ценностные ориентации насильственных преступников сосредоточены, как правило, в сфере общения, времяпрепровождения, досуга. Но это — общение пьяных, увлечение спортом только как азартным зрелищем, склонность к времяпрепровождению бесцельному, либо связанному с озорством, хулиганством. Жизненные планы таких преступников не сформированы, аморфны и не содер-

345

жат реальных путей реализации. Совершая преступления, они уверены, что не попадутся, хотя надеются больше на «авось». Самооценка их, как правило, завышена, хотя личность всегда в чем-то ущербна, особенно по социально-статусным позициям. Для них характерно использование преступного поведения для того, чтобы «больше уважали». При хулиганском преступлении ясного повода часто не бывает. Связь поступка с ситуацией не носит внешне объективного характера, а создается самим субъектом . Роль личностных качеств в таких преступлениях особенно велика. Предоставляемые обществом возможности для повышения профессиональных знаний, квалификации, духовного роста насильственные преступники, как правило, почти не используют. Им свойственна высокая зависимость настроения и поведения от неблагоприятных внешних обстоятельств, легкая внушаемость, склонность к конфликтам, слабый самоконтроль.

Отклонения от норм социалистической морали присущи лицам с ограниченным кругозором, с разладом между внутренним миром личности и средой. Это, как правило, люди, не обладающие достаточной прочностью внутреннего духовного мира, для того чтобы противостоять неблагоприятному давлению внешних обстоятельств.

Достаточно специфичны по многим криминологически важным показателям совершившие преступления несовершеннолетние. Особенности возраста и особенности «социальной ситуации развития» (Л. С. Выготский) проявляются здесь особенно наглядно. Исследования показывают, что те из несовершеннолетних, кто совершил преступления и правонарушения насильственного характера «ничем не отличались от корыстных по умственным способностям. Это сообразительные, умные ребята, активные, обладающие организаторскими способностями, и только личностные искажения толкают этих ребят на иной путь самоутверждения. Различие между корыстными и насильственными преступниками, различие между преступниками и их законопослушными ровесниками существуют не за счет разницы в образовании, роде занятий. В их основе — условия социального формирования. За спецификой личности несовершеннолетнего преступника надо видеть специфику социальной ситуации ее развития» .

Среди особенностей нравственного сознания и ценностных ориентации лиц, совершающих преступления, нет ни одного свойства, имеющего биологический характер. Это естественно, потому что сущность личности — это прежде всего социальное ее содержание. Социальное же поддается переустройству, реконструкции. Активным средством благоприятного изменения свойств лиц, обладающих дефектами нравственного сознания, является трудовая, гражданская и политическая деятельность на основе норм коммунистической морали и нравственности. Нравственные нормы нашего общества — не свод застывших правил, а орудие преобразования духовной и материальной сфер жизни советских людей в соответствии с коммунистическими идеалами. Широкая разработка вопросов

346

повышения значимости и эффективности нравственного регулирования поведения людей, устранение на этой основе случаев противоправного поведения — важная задача советской криминологии.

§ 3. Уровень и особенности правового сознания преступников

Значение изучения правосознания отмечалось советскими авторами еще в 20-х годах. Предлагались программы его изучения и были проведены некоторые исследования ^D.

Широкие криминологические исследования правосознания начали проводиться со второй половины 60-х годов. Тогда же И. И. Карпецом и А. Р. Ратиновым было высказано мнение, что преступление прежде всего связано с дефектами в правовом сознании личности. Они конкретизировали эту связь, подчеркнув, что искажения правосознания являются «одной из конкретных ближайших и непосредственных причин, порождающих преступление и отличающих его от иных антиобщественных поступков»" .

Однако указанный выше подход разделялся не всеми авторами. Обосновывались утверждения другого рода: правосознание не играет самостоятельной регулирующей роли в преступном поведении. Так, А. Б. Сахаров писал, что правовой инфантилизм или негативизм — это определенная нравственная позиция личности и поэтому надо говорить об общих нравственно-психологических пороках, не придавая «правосознанию определяющее значение в объяснении причин индивидуального преступного поведения»²⁷. Однако как ни велика роль нравственного сознания, нельзя все же недооценивать значение именно правовых предписаний в поведенческой ориентации личности. Принятие и знание индивидом норм морали еще не означает знания им норм права. Многие из моральных требований в праве конкретизируются, увязываются с определенной ситуацией. Правовые предписания подкрепляются указанием на санкции за их неисполнение. Нельзя игнорировать то обстоятельство, что моральные взгляды отдельных социальных групп и лиц не всегда соответствуют этим высоким нормам. Знание права способствует подтягиванию специфических моральных требований личности до уровня общепринятых, а также нейтрализует проявление дефектов нравственного сознания в конкретных ситуациях. Правильные правовые представления имеют самостоятельное значение и тогда, когда моральные и правовые требования еще не стали личными убеждениями, не сформирована установка всегда поступать нравственно и правомерно. Нельзя недооценивать роль правовых предписаний как внешних регуляторов поведения, отражаемых в сознании личности в качестве принудительной необходимости. Пусть при этом не достигается коренной перестройки взглядов личности, всей системы ее поступков, но главное состоит в том, что индивид уже не решается преступать закон. Опираясь на это,

347

необходимо далее воздействовать на личность в целом, изменить ее взгляды, сделать их общественно приемлемыми, добиться, чтобы лицо ни при каких условиях не совершало преступлений.

Правосознание способно оказывать и более широкие воздействия на личность, участвуя в формировании ее потребностей, интересов, ценностных ориентации и других характеристик. При этом важно иметь в виду не только познавательную, но и оценочную его сторону, учитывая, что по существу многие элементы правосознания (например, представления о справедливости) совпадают с ценностными ориентациями личности. Дефектность ценностных ориентации может заключаться, в частности, именно в том, что правовые ценности не имеют особого значения для этой личности; она отдает предпочтение иным, своеобразно понимаемым ею ценностям, которые сами по себе не имеют правового значения.

Криминологические исследования правосознания обусловили необходимость более точно сформулировать его понятие. Многими признается, что правосознание есть единство трех элементов: правовые знания; отношения к действующему праву и практике его применения; правовые требования²⁸. Высказывается и другой взгляд, согласно которому правосознание трактуется как единство пяти элементов: знание права; правовые представления; отношение к действующему праву; требования, предъявляемые субъектом к

„29

праву; отношение к исполнению правовых предписании .

Все исследователи отмечают необходимость выделения устойчивой системы правосознания — правовых установок, имеющих три уровня: а) воззренческий, где соответствующие правовые знания, представления, отношения, требования — результат только мыслительных операций; б) эмоциональный уровень, где налицо определенная «вовлеченность» лица в отношение к действительности, заинтересованность в нем; в) «поведенческий» уровень, содержание которого заключается в готовности практически действовать. При этом «поведенческий» уровень — это еще не поведение, а только готовность, так как лицо может практически поступить и по-другому под влиянием внешних обстоятельств или индивидуального состояния.

Вопрос о степени отличий правосознания преступников от правосознания лиц, соблюдающих закон, является дискуссионным. В литературе встречается отрицание указанной специфики и прежде всего на том основании, что встречающиеся у преступников негативные суждения имеют место и у тех, кто ведет себя правомерно. Однако в этом случае фактически не принимается во внимание необходимость анализа всех элементов правосознания во взаимосвязи, а также учета степени их сформированное™³⁰.

Основываясь на анализе различных элементов правосознания, все авторы, проводившие криминологические исследования, отмечают существенную специфику лиц, совершавших преступления (Долгова А. И., Ефремова Г. X., Игошев К. Е., Носкова Н. А., Павилонис В. И., Ратинов А. Р. и др.). Они отмечают в континген-

348

те преступников дефекты в их правосознании, представлении о должном и недолжном, о требованиях общества. Действительно, некоторые из этих дефектов обнаруживались и в контрольных группах. Их наличие создавало возможность поведения, не соответствующего закону. Но применительно к лицам, совершающим преступления, такая возможность была намного более высокая, потому что во-первых, соответствующие дефекты взглядов и установок среди них более распространены; во-вторых, они носят более глубокий характер; в-третьих, достигают в некоторых случаях такой степени, которую вообще не приходилось наблюдать среди лиц, ведущих себя устойчиво правомерно; в-четвертых, пробелы и искажения правосознания у преступников взаимодействуют с иными личностными дефектами моральных взглядов, ценностных ориентации, установок и т. п. и с негативными факторами социальной среды, что способствует перерастанию предполагаемой возможности противоправного поведения в реальную.

Преступники не являются единственными носителями тех или иных негативных правовых взглядов, они усваивают то, что так или иначе проявляется в правовой психологии отдельных групп и слоев населения, в общественном мнении. Качественное своеобразие правосознания лиц, совершающих преступления, составляет не только отсутствие отдельных положительных и наличие ряда отрицательных моментов, сколько степень их сформированности, их сочетания. В частности, по данным А. Р. Ратинова и Г. X. Ефремовой, коэффициент включенности правовых ценностей и установки личности для преступников 18—21 лет—0,43, для непреступников того же возраста — 0,22³'. При анализе всех оценок у несовершеннолетних преступников последовательно противоправная позиция встречалась в восемь раз чаще, чем в контрольной группе.

Обобщение результатов многолетних исследований разных авторов выявило ряд общих специфических характеристик правосознания различных категорий преступников. Во-первых, преступники, как правило, хуже тех, кто ведет себя устойчиво правомерно, осведомлены о государственно-правовых принципах устройства нашего общества, о социальной роли советского закона, о нормах разных отраслей права, регулирующих их поведение. Мнение о значительно лучшем знании правонарушителями, по сравнению с другими гражданами, уголовного закона, в значительной мере ошибочно. Во-первых, до совершения первого преступления и его раскрытия их правовая осведомленность мало отличалась от осведомленности ровесников. Во-вторых, полученные ими до и после преступления знания случайны, бессистемны и резко ограничены личным опытом либо же опытом тех, с кем эти лица находились в контакте. Таким образом, уголовный закон в этом случае не всегда играет должную предупредительную роль именно в отношении тех, кто особенно в этом нуждается.

На преступном поведении самым непосредственным образом сказываются дефекты той сферы правосознания, которая касается

349

именно уголовного, уголовно-процессуального и частично административного права . Вместе с тем нельзя забывать о производно-сти этих дефектов от общего отношения к праву в целом, уважения закона. Положение усугубляется в тех случаях, когда лица плохо осведомлены о структуре и функциях государственных органов, не знают, куда именно и в каком порядке им следует обращаться за защитой своих прав. В результате возникающие конфликты порой разрешаются в противоправных, даже преступных формах — избиение обидчика, нанесение оскорблений тому, кто ущемляет законные интересы; вступление в сделку со спекулянтами и расхитителями для приобретения предметов, распространяемых «из-под прилавка», на основе «взаимных услуг» и т. п.

Находясь в негативной среде, некоторые лица наблюдают допускаемые в ней разрушения закона, имеют возможность чаще, чем другие граждане, сталкиваться и с фактами, когда не все виновные выявляются и несут предусмотренное законом наказание. Такие факты преступники, как показывают исследования, склонны трактовать «в свою пользу», оценивать под углом зрения своих искаженных взглядов и установок, рассматривать как признак допустимости нарушения закона.

Если говорить об отношении преступников к закону в целом, то они не занимают какой-то особой, четко выраженной позиции. В принципе ими признается необходимость существования закона, осознается справедливость и гуманность социалистического права. Правда, они несколько иначе трактуют функции и социальную роль закона. Хотя, например, половина опрошенных подростков, совершавших преступления, указывала, что «законы нужны для охраны государства, нормальной жизни», но у них отсутствовали такие ответы, формулируемые их ровесниками с положительным поведением, как «законы нужны для охраны прав граждан».

Нельзя не отметить, что многие лица, вставшие на путь правонарушений, до этого не всегда осознавали то, что их интересы и права находятся под охраной закона. Например, их отцы-пьяницы и дебоширы не привлекались к ответственности, своевременно не выявлялись нарушения трудовых прав и интересов несовершеннолетних на производстве и т. п. Важно, чтобы разъяснение социальной роли и функции закона подкреплялось реальным обеспечением прав и законных интересов личности.

Часто правонарушители оправдывают те преступления, которые они совершают сами или их друзья и близкие, но в то же время в отношении других преступлений бывают нетерпимы. Например, осужденные за хулиганство и причинение тяжких телесных повреждений крайне неодобрительно относились к тем, кто злоупотребляет служебным положением, занимается спекуляцией.

Осужденные отнюдь не всегда полагают, что предусмотренные законом санкции следует смягчать. Ведь ряд санкций предусмотрен за деяния, от которых не хотят страдать и сами преступники. Например, при исследовании правосознания задавался вопрос:

350

«Как Вы относитесь к утверждению: «Чем суровее наказание, тем лучше соблюдаются законы?» Не согласны с этим утверждением были 38,7% опрошенных впервые осужденных и 25,3% рецидивистов; согласны — соответственно 10,3% и 13,2%; полагали, что это верно лишь для некоторых случаев, соответственно 20,6% и 27,4%; остальные написали, что затрудняются ответить. Правда, при этом различаются представления разных категорий осужденных о том, за какие именно деяния следует смягчать или усиливать ответственность.

Далее, у преступников наиболее искажен такой элемент правосознания, как отношение к исполнению правовых предписаний. Разумеется, чем положительнее отношение к самому закону, тем больше вероятность его соблюдения. Однако, как уже отмечалось, негативное отношение к исполнению закона не всегда является показателем негативного отношения к нему самому. Это как раз чаще всегда наблюдается у лиц, совершающих преступления. Им, конечно, известно, что такие действия, как кража, убийство, хулиганство запрещены законом; они не отрицают и необходимости установления за них уголовной ответственности. Однако все эти деяния ими считаются допустимыми и оправданными в конкретных случаях (скажем, в целях обеспечения личных интересов и увлечений, удовлетворение которых правомерным путем затруднено). Например, весьма распространено убеждение, что в отношении обидчика вполне оправдано физическое насилие. Задавали вопрос, как надо оценивать поведение молодого человека, которого оскорбил другой на танцах в присутствии девушек. Оскорбленный встретил обидчика после танцев и на улице и в присутствии многих людей так сильно избил, что тот долго лежал в больнице. Оправдали это поведение со ссылкой на сложившуюся ситуацию 66,5% впервые осужденных и 78,9% рецидивистов, хотя все они знали, что закон считает такие деяния преступными. Соответственно еще 20,2% и 18,4% считали, что это не преступление, а иное правонарушение. Таким образом, поступок почти был всеми оценен, как противоречащий закону. Что же касается мотивов оправдания, то они были такими: «за себя надо постоять», «не один он так бы поступил» и т. д.

Этот пример показывает взаимосвязь правовых знаний, представлений и отношения к исполнению закона. В частности, сам факт оправдания избиения обидчика в значительной мере был обусловлен нечетким представлением о законном способе защиты своего достоинства оскорбленным. На вопрос: «Предоставляет ли закон возможность защиты своих прав лицам, оказывающимся в положении оскорбленного?», ответили, что такой возможности закон не предоставляет, 25,7% рецидивистов и 24,3% впервые осужденных. Другие ответы распределялись соответственно следующим образом: в этом случае надо обратиться в товарищеский суд — 22,3% и 21,3%, в народный суд — 8,6% и 8,5%, в прокуратуру— 4,5% и 3,7%; по существу не дали ответа 11,8% и

20,5%.

351

При этом только 74,7% впервые осужденных и 68,1% рецидивистов считали, что публичное оскорбление человека по закону противоправно, а то, что это преступно, считали соответственно — 23,2% и 21,2%.

В контингенте несовершеннолетних, совершающих преступления, наиболее ярко обнаруживаются различия по отношению к нарушениям закона, допускаемым лично ими, родными либо знакомыми, и к нарушениям, которые совершаются другими посторонними людьми. Принципы равенства перед законом, справедливости для них чужды. В результате проявляется терпимость осужденных к правонарушениям, а порой и прямое одобрение последних, если они допускаются людьми из круга сотоварищей. Одновременно возникает обостренная реакция на те нарушения, жертвой которых становятся они сами либо их близкие. В таких случаях подростки готовы защищать свои интересы любой ценой, пусть даже путем причинения обидчику гораздо более тяжелого ущерба.

Нередко допускается и существенная переоценка значения мотива нарушения закона. Во всяком случае, мотив поступка корректирует, по представлению значительного числа преступников, правовую оценку деяния гораздо более существенно, чем фактически это делает закон. Это показал анализ решения парных казусов, содержавших описание одинаковых преступлений, но совершенных по разным мотивам. Например, в тесте говорилось о ношении холодного оружия, в одном случае, ради демонстрации своей «силы» и устрашения ровесников, в другом — ради того, чтобы похвастать оружием, имеющимся у отца. Во втором случае, по сравнению с первым, число неверных оценок (признание действий правомерным) возросло почти вдвое у несовершеннолетних преступников, осужденных за насильственные преступления, и на 50% — у совершивших корыстные деяния. Правда, на 35% число неверных ответов возросло и среди их ровесников, не совершивших никаких преступлений.

Дефектность правосознания лиц, совершающих преступления, наиболее отчетливо просматривается при избрании ими определенной линии поведения в конфликтных ситуациях. Здесь дает себя знать общее искажение иерархии ценностей, при котором, в частности, правовые ценности (и право как ценность) занимают не самые высокие места; предпочтение отдается возможности немедленно удовлетворить имеющиеся потребности и интересы.

Лица, совершающие преступления, в своем большинстве не считают для себя обязательным реагировать на становящиеся им известными правонарушения, если последние ощутимо не задевают их самих. Они отличаются от других граждан значительно более низким уровнем положительной социально-правовой активности.

По данным проведенного опроса, отказались бы дать правдивые показания о спекуляции 54,8% впервые осужденных и 48,3% рецидивистов; не рассказали бы об известном убийце соответственно 18,4% и 26,4%; не стали бы сообщать о преступных действиях со-

352

седа 38,6% и 31,5%. Понятно, что именно социально-правовая пассивность правонарушителей часто оборачивается прямым нарушением закона, ибо они чаще, чем другие граждане, наблюдают в своей среде факты совершения разного рода правонарушений, больше информированы о них.

Как показывают исследования, правовые взгляды у части преступников могут быть настолько искажены, что они даже не осознают степени отличия своих взглядов от общепринятых. Негативная микросреда убеждает их в «естественности» ее воззрений. Отсюда — открытое, иногда циничное высказывание подобных взглядов. Было бы неправильно, однако, полагать, что буквально у каждого лица, совершающего преступление, правосознание резко отличается от правосознания лиц, ведущих себя правомерно. Оно может иметь дефекты, вообще типичные для представителей той или иной социальной группы, к которой это лицо принадлежит, но характерные только для преступников. Дело в том, что и обыденное правосознание в сочетании с негативными моральными и иными личностными характеристиками, а также с неблагоприятными факторами среды способно в итоге порождать преступное поведение. Не так уже редко осужденные преступают закон, не ведая, где кончается только аморальное и начинается противоправное поведение со всеми вытекающими из этого последствиями.

Если низкая правовая культура, неумение применять полученные правовые знания на практике выливаются в неверные оценки чужого поведения у части граждан, то у преступников они чреваты опасностью ошибок в оценках своих собственных поступков. На это еще влияет готовность не ограничивать себя в способах действия какими-либо рамками.

Как показали исследования, применительно к разным категориям преступников преобладают те источники формирования правовых знаний, представлений и отношений, которые носят неофициальный характер. Первые места среди таких источников эти лица отводят собственному опыту и личным наблюдениям, разговорам с товарищами и знакомыми. В контрольной же группе лиц, соблюдавших закон, среди источников информации преобладают официальные: передачи радио и телевидения, материалы из книг и газет. Особенно важно при этом, что же представляет собой «личный опыт», каковы те товарищи и знакомые, с которыми обсуждаются правовые проблемы. У лиц, нарушающих закон, — это нередко люди, близкие им по своим нравственным и правовым характеристикам, поведению и взглядам. Официальная информация в ряде случаев плохо воспринимается и усваивается в результате наличия негативных по отношению к ней установок. Все это требует обращать внимание на такой аспект формирования правосознания лиц, совершающих преступления, как изменение неверных убеждений и установок, формирование новых, соответствующих социалистическому праву.

12 Зак 491                                           353

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 583; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!