Собственная комната (без крыс)
Тем вечером я застала Эдну на кухне за помешиванием какого‑то ведьмовского зелья, варившегося в синем котелке.
– Очень мило с вашей стороны, юная леди, что вы решили выйти к людям, – резким тоном заявила госпожа Грант.
Я была уверена, что Эдна хотела подловить меня, но я устояла. Заглянув в котелок, я ожидала увидеть там глаз тритона и свиную бородавку, но обнаружила жаркое из ягнятины с красным вином. Запах от него исходил восхитительный. Потом Эдна загрузила меня мелкой работой: я резала хлеб, наполняла кувшин ледяной водой, мыла салат.
– Накройте стол на четверых, – велела она, когда все было сделано.
– А что, сегодня сюда придет Освальд?
– Освальду нынче вечером лучше оставаться в хижине. Я пригласила Уинни погостить у нас.
Я была уверена: Эдна пригласила всеми любимую принцессу‑вампиршу, чтобы я знала свое место.
– Очень великодушно с вашей стороны, – нейтральным тоном ответила я.
– Постарайтесь вести себя прилично. Не забывайте о том, что ей пришлось вытерпеть из‑за вас.
Замечательно! Особенно, если учесть тот факт, что виноват во всем этом безобразии Освальд.
– Может быть, вам будет приятнее, если я поем на кухне?
– Вы и вправду невыносимы, юная леди, – осадила меня Эдна. – Помалкивайте и делайте, что вам говорят.
Вскоре приехала доктор Хардинг. Прежде чем оттащить ее сумки наверх, Сэм заключил Уинни в родственные объятия. Я вышла в прихожую и сказала:
|
|
|
– Привет.
Уинни внимательно оглядела меня.
– Кажется, вы пошли на поправку. Вы принимаете пищевые добавки с железом?
Поскольку Эдна была на кухне и не могла слышать нашего разговора, я ответила:
– Похоже, я потеряла их.
– Можно купить такие же в городе, – бросила Уинни по пути в гостиную.
Сэм уже успел поставить на боковой столик ведро со льдом и стаканы.
– Кампари? – предложила Уинни.
– Да, спасибо. – Ненавижу вкус кампари, но оно так потрясающе выглядело, что я решила‑таки его выпить.
– Не возражаете, если я налью в него побольше содовой? Ваш организм нельзя обезвоживать.
– Доктор Хардинг…
– Зовите меня Уинни.
– Уинни, когда я пришла к вам, я понятия не имела…
– Я понимаю, – сказала она.
В ее глазах я пыталась разглядеть ревность или хотя бы злобу, но видела только усталость. Европа дала ей не только образование; там она научилась любить горькие аперитивы и смиряться с мужским распутством. Не уверена, что я когда‑нибудь стану такой космополиткой, да и нужно ли?
– Понимаете, в общем‑то, ничего не было, – попыталась объяснить я. – Он упал и поранил губу, а…
– А вы в этот момент случайно прижали губы к его рту. – Она улыбнулась, и улыбка ее была такой же горькой, как кампари. Я вдруг прониклась к ней симпатией.
|
|
|
– Звучит все это и правда некрасиво, верно? Но…
– Милагро…
– Зовите меня Мил.
– Мил, я знаю, что Освальду несвойственно такое поведение, и мне очень хотелось бы думать, что для вас оно тоже нехарактерно. Освальд заверил меня, что это больше не повторится.
– Совершенно верно! Этого просто не может…
Мы услышали, что Сэм спускается по лестнице, поэтому прекратили разговор и принялись молча потягивать красный напиток – естественная женская солидарность, существующая с незапамятных времен, сработала и на этот раз.
Мы ужинали при свечах и оживленно беседовали. Даже Эдна вела себя почти как нормальная женщина. Никто не вспоминал об Освальде. Уинни поведала о том, как ее сосед – господин, представившийся Пеппером, – обратился к ней за помощью, после того как в его лаборатории по производству метамфетамина с ним произошел несчастный случай.
– Я обработала ожоги Пеппера, а он решил расплатиться со мной пистолетом, потому что, как он сказал, «здесь, в округе, водятся настоящие подонки», – закончила она, издав сухой смешок.
– Уинни, ты должна поскорее уехать из этого опасного места и перебраться сюда, – сказал Сэм.
|
|
|
– Эдна тоже все время говорит мне об этом, и вот я здесь. – Доктор Хардинг одарила его светлой улыбкой. – Хотя ситуация сложилась непростая.
Я замерла, решив, что она имеет в виду меня, но в этот момент Эдна воздела руки к потолку и воскликнула:
– Неужели вы решили говорить о КАКА даже за столом? Последние события показывают, что для них больше не существует никаких преград.
– Хорошо, – вступила в разговор я. – Мне понятно, почему полицию не поставили в известность о моем похищении, но почему бы вам не разоблачить их в средствах массовой информации?
– Разоблачив их, мы разоблачим себя, – возразила Эдна. – Кроме того, им принадлежат почти все средства массовой информации.
– Сэм говорил, что КАКА по всей видимости, хотят запатентовать вашу ДНК, – вспомнила я. – А может, вам стоит выйти из подполья и сделать это самим?
– Полагаю, что Сэм, как обычно, прав, – проговорила Уинни, ласково взглянув на Сэма. А повернувшись ко мне, добавила: – Больше всего на свете нам хотелось бы открыть свою тайну медикам и ученым, провести исследования и, возможно, даже принести пользу человечеству. Однако жизнь научила нас другому: большинство людей руководствуются эмоциями, а не здравым смыслом. Если бы мы объявили о себе…
|
|
|
– КАКА стали бы поддерживать многовековые страхи и суеверия, – продолжил Сэм. – Они наверняка, пустив в ход всю свою власть, лишили бы нас гражданских прав и объявили, что мы представляем угрозу национальной безопасности. И проследили бы за тем, чтобы никто, кроме КАКА не смог заработать на медицинских исследованиях.
– Вы уверены, что не страдаете манией преследования? – поинтересовалась я.
– Да, – ответил Сэм. – Все это уже было раньше. В прежние времена членов нашей семьи постоянно преследовали и убивали. История относит эти зверства на счет территориальных споров.
– Но ведь такие вещи случались очень давно, когда люди еще были невежественными.
– Это происходило и сравнительно недавно, – возразил Сэм. – Организация, из которой выросла КАКА, то и дело поднимала шум в обществе.
Потом Сэм спросил, слышала ли я что‑нибудь о жутком серийном убийце, который пятьдесят лет назад уничтожил несколько семей.
– Да. Он был сумасшедший.
– Если точнее, он страдал от параноидальной шизофрении, – заметила Уинни.
– Наши враги нашли его уже после того, как он выписался из психиатрической лечебницы, внушили ему, что нужно убивать демонов, и пустили в свободное плавание, – продолжил Сэм. – А потом уже никто не заметил, что собственность погибших семей, находившаяся на спорной территории, через агента перешла к Уизерспунам.
– Они ненавидят вас до такой степени? – поразилась я.
– Для них мы не вполне люди, – грустно заметила Уинни. – А поскольку мы нелюди, они считают себя вправе отнять у нас все, даже самую жизнь.
– Хватит говорить об этом! – прервала нас Эдна, слегка стукнув рукой по столу. И начала рассуждать о козьей ферме, которую собиралась посетить.
Сэм и Уинни вежливо присоединились к захватывающей дискуссии о достоинствах козьих сыров, и даже я, изо всех сил стараясь быть любезной собеседницей, то и дело переспрашивала:
– Неужели?
Однако в моей голове по‑прежнему роились мысли о жестокой и всемогущей семье Беккетт‑Уизерспунов.
Почему же я раньше не обращала внимание на манию величия, которой страдал Себастьян? Почему он решил, что мне столь важны его деньги и положение в обществе? А может, это так и есть? Что если меня и вправду привлекал статус Себастьяна, а не то, что он собой представляет? Мне не хотелось думать, что это правда. Мне не хотелось быть дочерью своей матери Регины.
После ужина Сэм галантно предложил Уинни прогуляться в коттедж к Освальду.
Одной мне стало скучно. Те книги, что хранились в комнате прислуги, представляли собой ассорти из бестселлеров, справочников по флоре и фауне и общедоступной классики. Я взяла давно любимую мною «Джейн Эйр».
Моя мать Регина никогда не возражала против тех друзей, что спокойно жили под книжными обложками. С Джейн мы стали подругами еще во времена моего детства. Наугад перевернув страницы, я застала замерзшую и голодную Джейн в жуткой школе‑интернате. Как бы я хотела накормить ее теплой овсянкой!
Глава тринадцатая
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 341; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!