Глава тридцать седьмая. Клин клином вышибают
Не велика штука пить – пить и лошадь умеет… Нет, ты с толком выпей!..
А. П. Чехов "Иванов"
Домой я входил с уже заметно расправленными крыльями. Мое неожиданное знакомство с Грумом вселяло некоторую надежду, что, если не получится разрулить ситуацию со Свином собственными силами, у меня есть теперь, к кому обратиться за помощью. Конечно, стремление местного мафиози "отблагодарить" я делил на 48, но даже после этого на моем балансе оставалось некоторая, отличная от нуля, величина. И именно эта мелкая, но реальная надежда, позволила немного воспрянуть духом и двинуться далее вниз по списку запланированных действий.
Очередная ступенька в моем гениальном плане выглядела несколько легкомысленно. Но таковой она могла показаться только несведущим лицам. На самом деле, все было очень серьезно. И оправданно.
Следующим пунктом в моей бумажной скрижали красовалось одно-единственное слово, трижды подчеркнутое, и даже заключенное в ромбик, словно "блок условия" в блок-схеме программного алгоритма. Этим словом, выписанным со всевозможными готическими спойлерами и завитушками, было волшебное для многих мужчин – "пьянка"…
Наверное, правильнее было бы напиться с кем-нибудь. Но никого из знакомых или друзей после разрыва с Ириной видеть не хотелось – поэтому я решил напиться в одиночку. Я устал от странных вещей, происходящих со мной в последнее время, а случай, когда довелось собственными глазами и ушами убедиться в красоте и ветвистости собственных рогов – поприсутствовать, так сказать, при их появлении – вообще грозил трансформироваться в фобию. Молчу уже про досадное происшествие в автобусе.
|
|
|
Хотя, именно эта история с бомжом требовала более пристального анализа, так как была самой странной из всех случаев синестезии. Она никак не хотела вмещаться в нарисованную мною, совместно с Гуру, концепцию.
Для начала, единственным общим сенсорным каналом, или одинаковым чувством, для меня и бомжа мог быть только чудовищный запах – но, я уверен, он к нему давным-давно привык и воспринимал совсем по-другому. А сама синестезия началась до того, как я почувствовал запах.
Можно было допустить, что для меня и бомжа общим ощущением являлась боль – я ударился о ступеньку, бомж тоже где-то зацепился (это объясняло причину его ругани, хотя ругаться он мог по любому поводу). Но не объясняло начало эффекта – ведь тогда никакой боли я еще не чувствовал, а матерящуюся пустоту видел – точнее, слышал и обонял.
Или тут как-то поменялись местами причина и следствие, причем без какого-либо ощутимого ущерба для производимого эффекта, или, действительно, прав Сахаров, и "этот "глаз" стоит вне действия пространства и времени, сфера его действия также лежит вне трех измерений пространства, т. е. по крайней мере в четвертом измерении. Поэтому он должен быть неограничен временем, или, по выражению древних йогинов, "Трикаладжна", что значит "знающий три времени" – прошлое, настоящее и будущее, или всеведущий".
|
|
|
Прочитанная более внимательно книга "Открытие третьего глаза" одарила меня еще одной выдержкой, весьма настораживающей: "Мы установили, что активизация "третьего глаза" не представляет собой болезненного развития и не способствует заболеванию, а является вполне нормальным развитием органов, которыми мы владели миллионы лет тому назад, но в течение этого огромного времени запустили и таким образом достигли вместо более полного гармоничного развития – хилости соответствующих органов и потери связанных с ними способностей. Мы открыли, далее, что целенаправленное развитие этих органов (гипофиза и шишковидной железы), вначале незначительное и медленное, впоследствии начинает происходить автоматически".
Это могло значить то, что если я не прекращу чудеса сейчас, как советовал Гуру, с помощью пьянки, то сами эти чудеса не прекратятся никогда. Более того, они разовьются и усилятся, и вариант с соплей в автобусе покажется мне детским лепетом в сравнении с конфузами, меня ожидающими.
|
|
|
В голову, обессиленную последними неприятностями, навязчиво часто стала приходить мысль, что неплохо бы покончить с этим экспериментом. Мысль так и звучала: "Пора с этим новшеством заканчивать", причем никаких уточнений, с чем же конкретно надо заканчивать, не было. Это уже потом, анализируя события и поступки, я пришел к выводу, что мысль сия была про другое, являясь порождением огорченного и обделенного Эго, которое тупо хотело курить.
И, зная, как я отнесусь к любой попытке вернуть организм к пагубной привычке, попыталось схитрить. Как опытный дипломат, начало оно издалека, причем без конкретики, шаблонными фразами.
То есть, запустило своего рода вирус, который должен был привести меня к срыву и тысячам новых поцелуев в срамные сигаретные фильтры.
Так, наверное, работают всякие провокаторы. Ходят, ропщут. Бросают в неудовлетворенное общество идейки следующего содержания: "долой царя", "землю – крестьянам, море – матросам". Или, "бабе – цветы, детям – мороженое".
|
|
|
В этот раз идея выстрелила не совсем туда, куда хотелось. Но Эго особенно не расстраивалось, а наоборот, потирало руки, узнав про планирующуюся пьянку. Потому как давно знало – пьяного человека гораздо проще развести на долгожданный табачок, чем трезвого.
Не учло оно одного: пьяный пьяному – рознь! А то, какой рознью в этот раз оказался я, было вообще отдельным вопросом для наркологов, психиатров и врачей общей практики, равно как и для остальных заинтересованных граждан, любящих головоломки типа "Найди сорок восемь отличий". А началось все с закуски…
Собирая на стол, я нервничал, будто перед первым свиданием. Никогда раньше пить в одиночку мне не приходилось – ну разве что бутылочку пива. Огурец порезался неровно, а ломтики твердой "московской" колбасы выходили какими-то некрасиво-толстыми для застолья. Горячей закуски мой одиночный заплыв не подразумевал. Да и к чему? Я все равно не умел толком закусывать – ел я только до третьей-четвертой рюмки, потом у меня аппетит отшибало напрочь, и было уже непонятно, от чего же я кривляюсь больше – от водки или от закуски.
Сваренные вкрутую три яйца я очистил быстро, и разрезал пополам. Одну половинку пожаловал Джину, и тот, с интересом ознакомившись с новой едой, с удовольствием умял пайку. Я отдал ему вторую половинку и вернулся к "праздничному" столу. Покромсав еще сулугуни и разрезав на четыре части огромный розовый помидор, я взглянул на стол, потирая руки и удобно усаживаясь – а зря. Потому что пришлось вставать и извлекать из морозилки запотевшую бутылку с загустевшим содержимым. Бутылка больно обжигала ладонь – похоже, я несколько переусердствовал в охлаждении. Как бы не схлопотать ангину с таким горячительным напитком!
Достав две рюмки, чисто автоматически – все-таки не привык пить один – я поставил их на стол и соблазнился сочным помидором. Вы когда-нибудь пробовали бутерброд из колбасы и помидора? Очень рекомендую! Единственное условие – помидор должен быть розовым и сладким, желательно породы "Розовый фламинго", а колбаса должна быть сырокопченой породы. Хотя, наверное, и хорошая вареная колбаса подойдет (не сочтите за оксюморон). Подумав, я немного подсолил помидор и добавил чуток майонеза – вприкуску.
Взглянув на колбасу, настороженно помедлил. Колбаса – она разная бывает. Одна тебя накормит, другая покажет кино и рогоносцем сделает. Покосившись на Джина, я, на всякий случай, отвернулся в другую сторону и умял свое кулинарное творение, немножко нервничая. Видимо, со стороны я очень походил на иллюстрацию к вычитанному из интернета перлу: "Когда я ем, я глух и нем, хитер и быстр, и дьявольски умен". Однако, ничего, кроме удовольствия, от укусов в бутерброд я не испытал и расслабился.
Налив в дальнюю рюмку водки, поступать точно так же со своей я передумал. Достал из шкафа обычный граненый стакан и наполнил его до половины. Водка лилась неохотно – немного мешал дозатор, да и загустела она заметно.
Оправдывая лишнюю наполненную тару на столе, я накрыл водку в рюмке куском хлеба – в знак поминок по своей, скоропостижно скончавшейся, любви. Пусть это напыщенный символизм, но мне так захотелось. Я не желал зла Ирке, не строил в голове мстительных планов – я ее отпустил. Во всяком случае, очень на это надеялся. Она предала меня, значит, я этого заслужил. Пусть живет, как знает. А вот Колосову голову отбить бы не мешало…
Шумно выдохнув, я всосал ледяную жидкость одним глотком, обжигая вечной мерзлотой свою отдохнувшую от караоке и табака глотку. Захрустел огурчиком, нарезанным вдоль и посоленным крупной солью. Хорошо…
Лоснящемуся сочным боком очередному помидору долго не пришлось меня соблазнять. Я исполнил его предназначение с удовольствием, присовокупив к Его Розовой Сахарности достаточное количество колбасы и майонеза. Чтобы придать звучность этому процессу, я подключил очередной огурчик.
Вкус приходит во время еды – я понял, что на столе не хватает сала. Таковое, с тонкой мясной прослойкой, оказалось в холодильнике, и полностью восполнило дефицит холестерина в моем организме, и я, наконец, вспомнил о хлебе. Перерывчик между первой и второй оказался несколько больше, чем требовала поговорка – но оно и к лучшему. Потому что, если заполнять организм спиртным без достаточного количества съестного, он запросто может распоясаться и начать орать песни, шатаясь от нарушения координации движения. А то и вовсе станет падать при попытке осуществления грязного домогательства к великовозрастной продавщице какого-нибудь в достаточной степени винного (или виновного?) магазина.
Вторые полстакана я махнул с такой же легкостью и удовольствием, удивляясь, что до сих пор никакого опьянения не было – из-за ударной закуски, должно быть. По этому поводу я тут же родил сентенцию: если водка без пива – деньги на ветер, то водка с закуской – деньги туда же.
Теперь я закусывал вяло – уже пропал тот увлекающий голод, и вожделение продуктового натюрморта в трехмерной редакции сменилось платонической пассивностью неголодного человека.
Но все хорошее когда-то заканчивается, а это умиротворение закончилось очень быстро. И очень неожиданно. Я выпил в третий раз, и обернулся козликом…
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 135; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!