Терапия патологического влечения к игре
В лечении зависимости от игры в США наиболее популярным является участие в группах взаимопомощи анонимных игроков (Gamblers Anonymous – GA) (Petry, Armentano, 1999). Однако эффективность их невысока. Примерно 70–90% посетителей групп GA выбывают на первых этапах участия в терапии, и лишь 10% становятся активными членами, из них только у 10% наблюдаются ремиссии в течение года и более (Browm, 1985; Lester, 1980). Более высокие результаты (до 55%) достигаются при применении комбинированной терапии, включающей индивидуальную психотерапию, групповую терапию и участие в GA (Russo et al., 1984). Среди методов психотерапии преимущественно используется поведенческая терапия – терапия отвращения, имажинальная десенсибилизация (Blaszczynski et al., 1991; McConaghy et al., 1983), реструктурирование опыта решения проблемы, тренинг социальных навыков, научение навыкам предотвращения срывов (Даренский И. Д., 2005; Bujold et al., 1994; Silvian et al., 1997). Используются также психодинамические подходы к терапии, основанные на личностных особенностях патологических гемблеров, связанных с низкой силой Эго в сочетании с нарциссизмом (Miller, Rollnick, 1991). В литературе (Bergler, 1957) сообщалось об успехе психоаналитически ориентированной терапии среди 75% обратившихся за лечением игроков. Однако это цифры основаны лишь на 30 участниках оставшихся в терапии из 80, начинавших лечение на первых этапах.
Данные об эффективности участия членов семьи в терапии зависимых от игры лиц пока весьма противоречивы. Так, некоторые авторы (Boyd, Bolen, 1970; Johnson, Nora, 1992) отмечают, что игроки, супруги которых участвовали в работе в группе GA, чаще отказывались от игры. По другим данным (Tepperman, 1985), участие семейной пары в терапии снижает уровень семейных разногласий и депрессивных расстройств, однако не оказывает достоверного влияния на зависимость от игры.
|
|
|
Накоплена информация и в области фармакотерапии зависимости от игры. Исследователи (DeCaria et al., 1996; Hollander et al., 1992) установили эффективность в терапии патологического влечения к игре ингибиторов обратного захвата серотонина – кломипрамина. Имеются также данные об эффективности карбамазепина (Haller, Hinterhuber, 1994), налтрексона (Kim, 1998). Некоторыми исследователями также отмечается возможная эффективность применения блокаторов опиатных рецепторов (Бондаренко С. Н., Дудко Т. Н., 2005) и нейролептиков (Ханыков В. В., 2005) в терапии патологической зависимости от игры. Показана эффективность флувоксамина (Hollander et al., 1998) в редукции психопатологической симптоматики у больных патологическим гемблингом. При патологическом гемблинге была показана эффективность пароксетина по сравнению с плацебо (у 59 против 49%), однако эти различия не достигали достоверного уровня (Grant et al., 2003). Ученые указывают (Winokur et al., 1969), что зависимость от игры часто коморбидна биполярному расстройству, в связи с этим рекомендуется (Moskowitz, 1980) назначение препаратов лития. Получены данные о равной эффективности при патологическом гемблинге как лития, так и вальпроата (Pallanti et all., 2002).
|
|
|
Егоров А., Цыганков Б., Малыгин В. 2006, с. 68
Риски девиантных субкультур
Серьезным риском для общества и его отдельных граждан является девиантное (отклоняющееся от нормы) поведение как отдельных людей, так и целых групп и сообществ. Среди последних особое место занимают молодежные группировки с присущими им девиантными субкультурами, которые, в свою очередь, становятся потенциальными источниками производства «социальных отходов» (наркоманов, алкоголиков, бомжей и прочих маргиналов). Поэтому девиантные молодежные субкультуры относят к рискам социетального характера (Осницкий А. К., 1994).
Основными факторами приобщения подростков к молодежным субкультурам являются любопытство и желание испытать новые ощущения. Как пишет В. В. Стрельцов (2009), распространение девиантной молодежной субкультуры среди населения, особенно в подростковой и молодежной среде, существенно снижает возможности формирования гражданского общества, так как целый слой граждан, актуализирующий в своей деятельности именно эту форму девиантного поведения, полностью или частично выпадает из повседневной гражданской и политической практики. В результате социальная база существенно сокращается, поскольку вовлеченные в девиантные молодежные субкультуры люди становятся неспособными в полной мере участвовать в процессах управления обществом как ответственные, самостоятельные в принятии и исполнении решений граждане. Тем самым деформируется структура трансформирующегося национального гражданского общества, особенно в том, что касается активного участия в его институтах и структурах представителей молодого поколения.
|
|
|
Правда, пишет В. В. Стрельцов, анализ исследований, посвященных распространенности рискованного поведения среди молодежи, показал, что отказ от рискованного поведения нарастает с возрастом. Отказ выражается в тенденции к выбору наиболее безопасных вариантов поведения, к получению более полной информации, к принятию обдуманных решений, обращению за советом и др. Это одно из объяснений того, что по мере взросления, вхождения во взрослую жизнь, приобретения нового социального статуса молодые люди начинают жить соответственно взрослым социальным ролям, отказываясь от рискованного поведения, связанного с участием в девиантных молодежных группировках.
|
|
|
Преступное поведение
На современном этапе отмечается увеличение числа общественно опасных действий, совершаемых лицами подросткового возраста. В их основе все более проявляются жестокость, садизм, агрессивность, перерастая в делинквентное (преступное) поведение на почве наркомании, токсикомании, алкоголизма.
Выбор несовершеннолетним противоправного варианта поведения всегда предполагает известный риск, связанный с возможностью наступления уголовной ответственности и последующего уголовного наказания.
Имеется ряд работ, посвященных вопросам принятия рискованных решений несовершеннолетними в уголовно релевантных ситуациях (Богомолова С. Н., 1979; Галам С, Московичи С, 1992; Михайлова О. Ю, 1984; Castellan et al, 1982).
Комплексное обследование 207 подростков, совершивших правонарушение и находящихся в местах лишения свободы, проведенное А. М. Кожиной (2001), показало, что у 90% несовершеннолетних правонарушителей негармоничная семья; 58% родителей делинквентных подростков лишены родительских прав; 39% находятся в местах лишения свободы; в 73% семей делинквентных подростков возникали частые ссоры, большинство из которых происходили в состоянии алкогольного опьянения (52%); 70% несовершеннолетних правонарушителей часто употребляли спиртные напитки. Одной из причин «алкоголизации» подростков являлся пример родителей, которые у 89% делинквентных подростков злоупотребляли алкоголем. Неслучайно 90% таких опасных преступлений, как разбойные нападения, соучастие в изнасиловании, в убийстве, умышленные тяжкие телесные повреждения были совершены несовершеннолетними в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
Делинквентные подростки, лишившись полноценного внимания родителей, не зная, куда себя деть, приобщившись к употреблению наркотиков и алкоголя и в то же время стремясь подчинить себе и завоевать любой ценой признание сверстников, ищут способ для самоутверждения и находят его в совершении противоправных действий, детерминируемых определенными целями, входящими в систему ценностных ориентации антисоциальной личности.
По данным А. М. Кожиной, для делинквентных подростков характерны высокие показатели истерии и психотизма.
Таким образом, заключает автор, развитие криминальных форм поведения несовершеннолетних имеет многофакторную обусловленность, в которой социальные и психологические факторы представлены в едином неразрывном комплексе на протяжении всего формирования противоправного поведения.
Поведенческий риск у несовершеннолетних участников групповых преступлений может обнаруживаться и как проявление личностной характеристики подростков – склонности к риску, и как эффект сдвига к риску в группе.
У несовершеннолетних участников групповых преступлений выраженность склонности к риску будет различаться в зависимости от группового статуса и роли в совершении конкретного преступления.
Степень сдвига к риску у несовершеннолетних делинквентов связана с их групповым статусом и ролью в совершении отдельных преступлений.
Склонность к риску и эффект сдвига к риску будут определяться своеобразным сочетанием личностных особенностей несовершеннолетних.
Однако многие преступления совершаются и не склонными к делинквентному поведению людьми. Происходит это импульсивно, спонтанно, без специально сформированной цели (поэтому лица с повышенной импульсивностью причисляются к группе риска). В своем учебнике М. И. Еникеев (2001) уделяет значительное место импульсивным преступным действиям, однако при этом, как мне представляется, допускает ряд неточностей и противоречий в объяснении психологических механизмов импульсивных действий, в том числе и преступных. Справедливо отмечая, что наиболее остро импульсивность проявляется в состоянии аффекта, сильного душевного волнения, характеризующегося дезорганизацией сознания, он, с одной стороны, утверждает, что обязательным признаком субъективной стороны преступных импульсивных действий является цель и что для них характерно сливание мотива с целью, а с другой стороны, пишет, что осознанные цели и мотивы при аффекте отсутствуют и что импульсивные действия регулируются установками – подсознательными побуждениями, общей личностной направленностью. В действиях, совершаемых в состоянии сильного душевного волнения, пишет автор, цель не конкретизирована, действие имеет лишь общую направленность. Преступление, совершаемое в состоянии аффекта, имеет неопределенный и косвенный умысел. Получается, что, идя на преступление, человек не знает, чего он хочет, так как у него отсутствует осознанная цель или она не конкретизирована.
В состоянии аффекта нарушается не столько избирательность в выборе поведенческого акта,[23] сколько просчитывание последствий своего деяния вследствие сужения сознания. Именно в невозможности просчитывания в этом состоянии последствий состоит риск совершения преступного деяния в состоянии аффекта. Поэтому закон признает сильное душевное волнение смягчающим ответственность обстоятельством. При этом обычно учитывается, что сильное душевное волнение возникает внезапно как непосредственная реакция на сверхсильный раздражитель, при котором и преступный умысел возникает также внезапно, а преступное деяние совершается сразу под влиянием возникшего побуждения.
Глава 9
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 223; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!