Вторая беседа Скомороха на святочном семинаре
Я сейчас излагаю вам одно из глубочайших правил КИ‑прикладной психологии. Почему разрушается семейное счастье? Потому что тот, в кого вы влюбились, оказывается не тем, и вы не согласны принять это в нем. Правда? Он предал вас и вашу любовь. Вы любили одного, а он другой. Причем не просто, что он другой, а ты ошибся, а он вдруг изменился и перестал быть тем, в кого ты влюбился, назло тебе. И еще в этом упорствует, сколько ты не показываешь.
<…> Женщины обычно могут ждать дольше, мужик бросает быстрее, потому что у него терпения меньше, ему надо бежать.
Ребята, это опять ошибка понятий. Вы влюблялись в кого? В кого‑то, кого рассмотрели в этом сложном конгломерате по имени человек. Вы встретились, глянули в глаза, и там что‑то такое сверкнуло, как света луч. И вы узнали, вот он, или она. И с этого мига вы так очарованны этим состоянием, что не хотите увидеть, что на самом деле человек сложнее, что он не такой, что это тебе был знак – что он такой, настоящий.
Вы‑то в какое‑то время, когда очень хотите встретить своего избранника, когда узнали его, стараетесь удержать в этом состоянии, когда глядите на него в этом очарованном состоянии, видя того, настоящего. И он какое‑то время в том же состоянии пытается это удержать. Но он не такой сразу. Он такой, какой есть. Хорошо, он даже почти такой, как вы его узнали, но он движется по жизни, и движется к своим большим целям. Каким?
|
|
|
Вспоминайте, основная задача души, приходящей сюда, отнюдь не успехи в этом мире. Её задача собственная, душевная, которую мы почти не распознаем, как воздух не видим, настолько она естественна. Это задача, которую мазыки называли скумой, всегда связана с чем‑то в самой душе. Поймите, душа не из этого мира, и ничто, что есть в этом мире, душе не нужно. Ей настолько это не нужно, мы с помощью языков этого мира не можем назвать или описать то, что нужно душе. В этом мире нет ничего, что может назвать вещи мира души. Этот мир о тех вещах ничего не знает.
Единственно действительно точное определение буцет таким – что душе нужно что‑то свое, душевное. Мы это можем условно назвать совершенством. Потому что предполагаем, что душа по сравнению с нами несовершенна или совершенна. Вот когда мы говорим своей любимой «душа моя», мы предполагаем, что это что‑то из того мира, о котором писал Платон – нечто идеальное. Значит, мы можем дать условное имя тому, зачем пришла душа, – убрать некое свое несовершенство. Если она совершенна, то она бы и проявлялась совершенно. Она бы проявлялась как у святых – совершенством. Но мы видим, что по жизни мы какие‑то не такие, странненькие. Значит, можно предположить, что что‑то в наших душах тоже несовершенно. И делаем из этого вывод, что душа может эти несовершенства убирать. И замечаем, что вот человек был одним, потом изменился и с годами стал душевнее. Ну, или озверелее… Но предполагаем, что работа над собой, долгая жизнь или опыт жизни должны приводить к душевности. А то и к святости. Предполагаем или видим это иногда.
|
|
|
И поэтому суцим о душе, что она шла ради того, чтобы выявить в себе что‑то такое, что стоило бы убрать, но что невозможно убрать прямым решением или прямым созерцанием. Для того, чтобы убрать, надо сначала выявить, выпахтав в самом себе. Как? Почувствовав это как боль, как то, что надо удалить, условно говоря, механически. Это нельзя решением разума сделать, потому что у души нет разума. Душа создает разум для решения жизненных задач. Но разум не может душу понять. Он как бы до мира души существует. Он создан для воплощенного мира.
Значит, то, как душа выявляет несовершенства, делается как‑то иначе, неразумно, не умом. Вспоминайте, что мы относим к душевным проявлением? Чувства. Значит, надо это почувствовать, как бы механически ощутить. Для тела это ощущения были бы, а для души, условно говоря, то же самое, но на другом уровне, это чувства. Она должна почувствовать, что вот это, что в ней есть, она еще не осознает себя как молодая неопытная душа, есть несовершенство. Почему? Потому что оно мешает. Как оно мешает? Взаимодействовать с другими душами.
|
|
|
Ты идешь к другой душе и вдруг чувствуешь, у тебя есть то, что из тебя торчит. Оказывается, торчит не часть тебя, о которой всё время думали, а это оказьюается острый осколок, который остался от прошлой битвы, когда тебя выплавили в твоем тигеле или неверной печи, и которым ты задеваешь и режешь всё время близких тебе. И режешь не по телам – душа тела не задевает. Режешь по душам. И вот именно обратная связь, которую дают другие души, то есть другие люди, и показывают душе, дают почувствовать, что вот это в ней болезненно для них.
И как ни странно, палка всегда о двух концах, – и для нее тоже, потому что душа хочет слиться с другими душами. Это мы чувствуем. Но когда это ей не удается, ей больно. И ты тоже чувствуешь, когда ты хочешь проявить любовь, а тебя в ответ ударили, тебе больно. Да? Значит, этот осколок, что из тебя торчит, дает боль и тебе. Но поскольку ты с ним родился, ты считаешь, что это естественное твое состояние.
|
|
|
Вообще предполагалось, что души должны жить в блаженстве и должны обрести его в аду. Э… оговорился, конечно, в раю. Это я потому так оговорился, чтобы вы увидели, что наши устремления жить по душе чаще всего ведут к тому, что мы создаем миры душ, которые в действительности Ады. Потому что мы стараемся воплотить таким, как проявляется душа, а она наружу чаще всего проявляется в виде несовершенства. Мы, считая, что это наши души, это и воплощаем. В том числе и в семье. Вот эти куски своей души, которые являются чужеродными осколками. От какой‑то прежней великой битвы богов, от которой души тоже рождались, может, участвовали. Мы хотим рая, а творим ады, как тот вечный дух, что хочет зла, и вечно делает добро. Мы всё время делаем что‑то наоборот, обратное, как нам кажется, своей природе, потому что мы её не понимаем и не знаем себя.
Так вот, воплощая эти осколки в жизнь, воплощая эти чужеродные куски адских миров, которые при великом взрыве начала вонзились в наши души, мы воплощаем культуру. Мы ведем себя в соответствии с тем, как предписывает это устройство души. А как оно предписывает? С одной стороны, оно из нас торчит и требует проявиться. С другой стороны, оно делает больно, и значит, заставляет нас обтекать себя. И это проявляется всегда. Значит, это можно запомнить, и составить правила, как не причинять друг другу боль, несмотря на то, что в нас есть эти болезненные, инородные вкрапления. Вот эти правила не причинять друг другу боль и воплощаются в культуру.
В итоге культура оказывается действительно ценным инструментом того, как ужиться в обществе. Культура – слово иностранное, мы понимаем, что по‑русски это называлось иначе – это обычай. Но живя по обычаю, обычной жизнью, мы в действительности всячески играем в возможности причинять боль тем, кто рядом. Если ты идешь по правилам поведения, то людям рядом уже жить легче, и это уже как минимум здорово, правда? Но это не ты, и не любовь.
И в итоге, если ты влезаешь в эту колею, по имени культура, как в некий шланг такой, как в трубу, то ты можешь себя вести так, как она предписывает. И вырваться очень трудно. И вы помните по описаниям, которые вами же делались, что вы не могли вырваться из этого. Вроде бы люди замерзли, погода оказалась холоднее, чем рассчитывали, надо бы разжечь костер раньше, а то люди замерзнут и заболеют, и главная задача‑семинар, не будет решена. Но сказано в Святках – костер зажигать, когда придут темные силы. Подбегает Всеголов «давай зажжем костер», Ярго жестко отвечает – «нет, темные силы придут, будем зажигать».
Точно так же Потвора видит, что что‑то не так идет с ее спектаклем. Что‑то не так, люди мерзнут. Но она не может выйти из колеи, она не может сократить это, она может только быстрее… Труба – как она есть, так сквозь нее пройти и надо. Она не может выйти из нее, что‑то держит, какая‑то пленка, и она не может себя повести иначе.
Более того, кто‑то стоит в стороне, не будет участвовать, но время от времени начинает приплясывать. Его спрашивают – ты чего? Да ничего, я тут пляшу… А удержаться нельзя, чтобы не показать людям – я вообще с вами, я всё правильно понимаю, я только стою в стороне.
Много такого, увидьте, и ещё попишите о невозможности сопротивляться культуре. Пописать надо именно об этом, находя куски своего поведения, где ты видишь, что не хочешь этого делать, и мог бы не делать, но «да ладно, так и быть сделаешь». Вот это «да ладно» происходит как некий посыл, или позыв. Как что‑то вами правит. Это что‑то прозрачное, почти невидимое, вроде наката, но заставляет делать. Да, действительно это пленка сознания, и как она не тонка, она влечет душу и управляет ей. Иначе говоря, если мы осознаем вот это управление, мы подходим прямо к основам прикладной психологии, то есть к прикладной работе. Начинаем понимать управление культуры на таком уровне, которое недоступно теоретикам. Мы начинаем его видеть, чувствовать и можем оказать воздействие.
Я время от времени показывал эти работы с движением души. Мы знаем, когда душа распахивается. Вот смотрите, Дремучая очень хочет быть преподавателем, но ни за что не пойдет. А мы ей говорим: «Дремучая, да как же без тебя?!» {Дремучая идет – ред.)
<…> Источник любого движения – душа, отнюдь не только тела. Тело – источник только перемещения.
Если мы с вами нащупываем видение того, как идет воздействие культуры <…> вы начинаете прямо видеть то, что управляет поведением человека, и это непосредственно истекает из души. Это и есть действительная психология. <…>
Поэтому пописать внимательно и созерцательно – а как же так? Вот ты не хотел участвовать в празднике, а тебя подбрасывало. Хорошо, тебя удержало. Именно в этот миг стоит рассмотреть, ты же от чего‑то себя удерживал. Удерживал от какого‑то воздействия. Само это удержание – очень ценная вещь, потому что это грань, на которой видно, как на изломе, как оно происходит – воздействие культуры. Как происходит воздействие того, что в психологическом смысле является содержанием культуры.
Культура – только слово, обозначающее нечто. Что оно означает? Некие образы сознания. Образы определенного вида, которые, в сущности, вы должны бы называть мышлением, образцы. Но это сами.
Если мы начинаем видеть само воздействие культуры, то мы понимаем, что у этого воздействия, и у того, что воздействует, есть некое устройство. Как его можно рассмотреть? Опять по проявлениям. А какие проявления? Вот ты был одним человеком, допустим тем, в кого влюбился твой избранник. Но начинается праздник, и вдруг ты чувствуешь, что тебя захватило и ты уже в этом празднике.
Девочка какая‑то писала в откликах, что хотелось всех расшевелить, все стоят, неправильно пляшут, надо бы их растолкать. А с какой стати она развеселилась? Почему до этого она не топталась? До этого она была в одном состоянии сознания, включился праздник и должно быть другое состояние сознания, там, возможно, и есть то, что стоит вычистить, то есть чужое, знание, как правильно себя на празднике вести. Это не важно. Не важно, что лежит в основе культурного образца. Твое решение, твое воспитание, или кусочек сумасшествия <…>
Важно одно – вдруг это вошло, и ты знаешь как себя вести. И самое главное – будешь так себя вести пока либо не завершится это действо, либо ты сломаешь его и не уйдешь. Почему? Потому что просто силы кончились, ты истощился. Или тебя обидели, и тем самым, условно говоря, как летящему в безвоздушном пространстве, предмету, ударом сбоку позволили хоть на что‑то опереться и изменить направление полета. <…> Такая физика, физическая механика душ, как кажется. На самом деле не душ, а культур. Душа только путешествует на этом маленьком астероиде, как маленький принц на своей планетке. И ты, то есть Я, то, что ты называешь Я, там же путешествует.
Нам важно одно, на празднике вы заметили либо на себе, либо на окружающих, если эта труба. Эта колея втянула в себя, из нее можно выйти, только пройдя насквозь. Либо должна быть внешняя сила. Внешнюю силу пока не разбираем, хотя это принципиально важно. Важно одно – ты должен пройти насквозь.
Почему мы не разбираем внешнюю силу? Да, таким способом можно помочь человеку выпутаться из этого раньше, раньше срока, как из тюрьмы. Но если ты не досидел, тебя снова поймают и посадят за побег. Кто? Ну, ясно, кто тебя туда посадил. Ты будешь выходить замуж, как писал Дедушка, многократно.
Значит, выйти оттуда посередине – не есть решение. Можно ускорить это, пройти раньше, можно за одну жизнь прожить несколько. Но это потом. Это сложно. Для этого надо над собой поработать. Обычное сознание знает один способ – пройти насквозь. И только пройдя насквозь, ты освобождаешься. Поэтому в основе всех культурных обычаев лежит простое устройство. Где‑то есть цель, к которой надо выстроить путь и наполнить его средствами достижения этой цели, орудиями, как ступенями лестницу. Цель эта – и есть несовершенство души, ради которого ты пришел. В это воплощение.
Всё, что внутри – это путь. Если ты сбегаешь раньше времени, цель недостигнута, ты всё равно туда попадешь еще и еще. Так оно же не пройдено. Ты не пришел. Ты всё равно к этой цели полезешь. Ну, хорошо, сбоку выстроишь себе личный свой дополнительный туннель. Будет немножко сложнее – его же рыть придется. И многие из вас бьются в семейных отношениях в поисках каких‑нибудь нетрадиционных ориентаций. И что? Всё равно пройдешь то же самое.
Самое любопытное, когда двое голубых решают родить себе ребенка. И ведь семьи создаются, вы помните, часто с ребенком. Где‑то они его находят потом. И это можно понять, потому что один из них не дожил воплощение женское. Делают операции, но родить все равно не может. Берут из приютов или где‑то покупают детей. Увидьте, это тот самый тоннель, который был прерван раньше времени. Женское воплощение не дойдено, воплотился уже мужчиной. А туннель – вот он, здесь. Только прикоснулся – чпок и всосал, и побежал с мужскими признаками женским путем. Нет, надо себя принять в конце концов. Пришел женщиной – пройди до конца женщиной. Пришел мужиком – пройди до конца мужиком. Ты зачем‑то это сделал. Ты решил мужиком прийти. Короче, расслабьтесь, получите свое наслаждение от самих себя.
И вот теперь увидьте главное – семейное счастье разрушается естественно между теми, кто это сделал технически или по расчету, а не между теми, кто по любви сошелся. Вспоминайте, мы сейчас говорим только о тех семьях, которые по любви создавались, и это может быть для нас даже та семья, которую ты сделал с любовницей или с любовником, имея даже официальную семью.
Мы не говорим даже об официальных семьях, мы говорим о тех семьях, в которых ты хочешь быть счастлив. Нам всё равно – официальная семья или нет, расписаны вы или не расписаны. Это может быть двое любовников. Мы не решаем с вами государственную задачу – как сделать правильные, хорошие ячейки общества. <…> Мы решаем психологическую задачу – мы устраиваем то место, где хочет быть твоя душа.
Так вот только для этих узких условий дальше работает задача. Ты хочешь быть с этим человеком – ты с ним по любви. Более того, похоже, и он тоже. И у вас почему‑то не приходит счастье. Увидьте эту задачу. Почему? Чаще всего вы встретились, ты понял – вот душа, ради которой ты пришел. Что‑то сверкнуло, что‑то светануло, и это свет души, который ты узнал. И вдруг что‑то нарушилось. Что? Либо ты ошибся, но это вряд ли – души не ошибаются. Помните, первое впечатление – правильное. Эта формула, естественно, не верная, если мы будем говорить обо всем. Допустим, если ты по первому впечатлению пытаешься судить о платежеспособности клиента.
Но когда это касается узнавания душ, это верно. И это как мудрость народная, как наблюдение, рождалось именно по отношению к встрече двух душ. Вот когда две души, знавшие друг друга встречаются, всё правильно, они узнали друг друга. И это верно – та душа есть. А потом может прийти ощущение, что за черт, это не тот человек! Так это не относится к душе, это к тому, каким он стал человеком. Это к его воплощению, к внешним слоям. Они закрывают, и ты уже не узнаешь, но помнишь – я же узнал, это тот человек. Вот эту потерю родного человека мы и должны рассматривать сейчас. Как она происходит?
Может показаться, что в нем проснулись сумасшествия. Давайте честно – вы всегда узнаете сумасшествия, и всегда знаете, что он не прав. Кстати, и он, в общем‑то, знает, если уж не совсем сумасшедший, что он не прав, и приходит извиняться. Ну, нагромил, накрушил, но всегда же у каждого из вас есть чувство: что же такое наделал? – Опять сорвалась. Здесь всё понятно. Если вы это узнаете, как то, что портит вам жизнь, как странность и неуправляемость самим собой, на кресении вычистить – это чужое. Это тоже не стоит рассматривать. <…>
Но вот дальше вступает в свои права культура. Ты же узнал этого человека! и вдруг он иной. Он не тот. Почему? Как? Суть проста – он же пришел зачем‑то. Он же пришел ради какой‑то битвы. Ради того, чтобы ты с ним встретился. И что вы друг другу поможете, же договорился. <…>
Некоторые несовершенства настолько сложны, что ты один не можешь. Нужен помощник, ты с ним договариваешься, ты с ним встречаешься, ты его узнал. Хорошо. Он приходит за тем же. Он тебя узнал, и он знает, что пришел ради того, чтобы помочь тебе в твоей битве. Потом он на тебя глядит и видит – оп‑па, а где это? Чего это вместо него бабец какой‑то по кухне бегает; только о детях чирикает? Пойду искать свою принцессу на сторону. Погоди, ты же пришел ради того, что сейчас и происходит! Эта дура, обабившаяся курица, вошла, встретив тебя, в то состояние, в которое шла – в то, над чем собиралась работать. Измененное состояние сознания, называется культура. И пока она насквозь этот шланг не проползет; она не может измениться.
Вспоминайте, у женщин это очень заметно, когда они рожают детей, у мужиков свои сложности, армия, к примеру – поменялся, и всё. Или допустим, надо тебе построить бизнес, в котором придется работать с бандитами, и ты себя перестраиваешь на это. Или с банкирами какими‑нибудь, где надо быть своим, и ты начинаешь меняться и подстраиваться под них. Твоя женщина тебе кричит – ты стал не тот, ты изменился, ты ради денег вон теперь какой, ты предал любовь ради денег. А у него испытание, ему надо пройти этот шланг насквозь. Ему надо проползти по этой трубе, и он не может вырваться. Так ты зачем к нему шла? Чтобы он был таким, каким ты его знала, или затем, чтобы, как договорились, помочь ему убрать свое несовершенство. Вы его видите только с одного края трубы, с того, где вы его узнали.
Погодите, смотрите сразу на ту сторону, когда он выползет… Там, там, там он тебе подарит то, ради чего вы шли. Ты уже знал, что там в конце будет некое совершенство души и новый уровень любви. Надо идти вместе, надо идти насквозь, надо проходить эти колеи культуры. Это ловушки. Но это ловушки, которые не выстроены, а заложены в душу, как инородные осколки прошлых битв.
Единственное, что мы можем, это принять это, принять в своем любимом. Если вы примите, то понять, что это есть как раз чужое – испытание, но это именно то испытание, ради которого ты его любишь, потому что он пошел на такое. Кстати, все души однажды идут на все испытания, которые знает культура. Надо рожать, надо делать семью, чтобы научиться любви, чтобы научиться заботиться. Надо идти в миры, которые тебе неприятны, чтобы оттуда извлекать жизненную силу, чтобы научиться извлекать силу жизни, и чтобы научиться этой силой щедро делиться с ближними своими. Мы глядим на это внешне и видим – деньги, власть, вещи. Заглядывайте за это, и вы увидите, ради чего они нужны. Тогда вы увидите, чем живет душа, которой плевать на эти деньги, вещи и прочее. Потому что помните, весь он из себя крутой, весь зажравшийся, но мечта одна у него – сбежать от этой стервы, которая рядом с ним, в баньку со старым лесничим или егерем, и там хорошенько выпив водочки, поговорить по душам с деревенским мужиком. По душам. Душевно провести вечерок. Без давления, без скулежа, без скандалов, которые его держат в том мире. Девочек, может, каких взять, которым ничего от тебя не надо, поэтому отношения легкие. Значит, поиск не девочек, а легкости отношений.
А от чего они тяжелые? Потому что бабы превращаются в стерв, а мужики в скотов, и начинают друг друга наказывать за то, ради чего и собрались вместе. Недостаточная широта видения, а отсюда и неразумность поведения. Единственное, что мы можем делать, это, приняв это, думать о способах, как проходить это испытание быстрее и легче, – искать разумные способы, как проходить то же самое.
Юношка, не было ли у нас такого, что нам продемонстрировал яркий пример сложности с семейным счастьем. Не выйдешь ли ты ко мне со своими друзьями‑советниками. Залезай, Юношка на свой трон. Друзья, залезайте сюда. Советовать будете. Это его крылья, ангелы за плечом.
Итак, общетеоретически вы что‑то увидели. Что такое общетеоретически? Созерцание. Теория созерцания. Наука присвоила этому слову какое‑то задуховное значение, некого большого письменного знания о том, что как надо делать науку. Нет, теория – это всего лишь созерцание в переводе с греческого, и когда мы говорим о том, что это теоретическая часть, то эта часть, в которой мы видим предмет своего исследования, созерцаем его. А от него надо переходить к прикладной работе. <…>
Итак (обращается к Юношке – ред.), не было ли такого, что ты, написав такую обходительную фразу, что был женат неоднократно, в действительности всего лишь поиграл с нами в игрушки того, что надо скрыть свои отношения с женщинами? Ты скрывал, что у тебя была вторая жена, и ты не говорил об этом и первой и третьей. Ты не хотел их ранить?
– Да.
Означает это одно: что с первой ты до конца не расстался и до сих пор рубишь этот хвост по кускам, и поддерживаешь ее на неком крючке, чтобы она всё время была при тебе. Девчонки, у вас такие же ощущения?
Медянка: – У меня есть такое ощущение.
Скоморох: Да. Кивает; что ты и эту держишь, и ту не отпускаешь. Дедушка, так ты прохвост?
– Не видел, что не отпускаю. Вчера увидел.
– Скажи, почему, когда эта (Медянка, третья жена – ред.) ушла на обсуждение ко мне, ты с прежней затянул в работу? Вы создали вчера семью? В его семье снова была прежняя жена.
– Я специально позвал её.
– Да, Юношка, почему специально? Давай по‑русски! Иначе мы не поймем тебя! Замени слово «специально» на русское слово! Он стекает, потому удобно сказать, чтобы не поняли.
– Я это делал с умыслом. Намеренно.
– С каким умыслом ты это делал? Какой умысел у тебя был по отношению к этой девчонке?
– Чтобы когда я начну врать, она это показала.
– Все женщины смеются. Ей это буцет приятно, да? То есть тебе так буцет удобно? Помните: опасно‑не опасно, съедобно‑не съедобно, полезно‑неполезно. Она уже перешла из разряда опасных и полезных в съедобные. Ты ей просто пользуешься, правда. Ее надо не отпускать, потому что всегда есть возможность попользоваться. Это одна часть. Это мы обрисовываем картину, как вы живете. Но нам надо выйти на прикладную работу. Это идет всего лишь созерцание. Мы видим, как это происходит.
Вчера мы еще вышли на то, что ты не додаешь любви и наказываешь любовью, придерживая любовь. А как это проявляется в данном случае? Например, ты ей подарок на новый год подарил?
– Нет.
– А что же ты ею пользуешься? Кстати, она точно также делает постоянно. Гадина! <…> Скажи нам, гадина, как ты в нем это поддерживала и воспитывала сыночка? Тебе же выгодно, чтобы отношения были всегда мутными и неопределенными? Или я забыл ощущения в собственном кулаке, которым правил тебя неоднократно?
– Я помощь всегда предлагала, чтобы он знал, что всегда могу помочь.
– Самое главное, ты знала, что он попадется. Примет и обратится. А теперь увидьте. С ней он был ради вот этой слабости. Это труба, сквозь которую он пока не пройдет, он не освободится от этой слабинки, которая выражена в том, что он будет использовать тех, кого приручил. И она будет с ним до тех пор, пока вот это несовершенство души не будет пройдено.
– Даже слово «спасти».
– Конечно, спасти, Маманя же! Маманя! Жертвенная ты моя, гадина! Что, Юношка? Умные друзья, может, посоветуете что?
– Разбираться надо! Принять надо этот путь.
– Не стесняйтесь, что бы вы ни ляпнули, у него это есть, потому что это есть в культуре. Как мысль у него это всё равно есть!
– Я вижу это как несовершенство…
– И будешь избавляться? От какого? Будем резать змею… Одна змея – Маманька. Другая – Медянка!
– Я вижу, что использую своих ближних…
– Не хорошо… А кого тогда использовать?
– Использование меня не устраивает…
Умный друг: Может, договариваться будешь?
– Договариваться буду. После того, как уберу свое несовершенство.
– О‑о……!
– Буду договариваться, чтобы помогла мне убрать мое несовершенство.
– С какой?
– С той, с которой…
– Он прав, они договорились ещё до воплощения. Он должен договориться с Маманей. Но почему тайком‑то бегаешь от неё? Скажи ей, понял, так это я вот в какой кишке. Извини. Пока сам себя не выкакаю, я не чист. Я выкакаю. Ты меня потом помоешь. Чего с ней договариваться? Она и так не вольна не делать этого. Она в ловушке. Она не вольна не откликаться и не клевать тебя, гада, своим крепким клювом.
– А я это знаю и использую.
– Еще бы. Более того, ты не волен, как на Святках, с ней не проходить как‑то. Он не волен… Можно считать его дураком, можно увидеть, что он в большой кишке и беде одновременно.
Ладно, здесь пока ничего нельзя сделать, потому что у них не назрело осознавание, и мы не готовы найти решение разума. Для этого надо в этом побыть. Я для этого и заставлял друзей чего‑то свое болтать, чтобы всё, что есть в культуре, выскочило наружу и легло в описание этого явления. Так же как мы с вами, в общем‑то, бестолково описывали сначала, что такое семейное счастье, потом что такое Святки. Это не важно, что вам кажется, что вы бестолковый отклик написали. Это вам так кажется, что писать‑то нечего, пустое. Нет, это только кажется, это первые слои, потом вторые, как чешуйки. Потом третьи, и потом вдруг появляется глубина. Тут главное одно – идти туда. Плевать на то, что ты выглядишь дураком.
Я вам говорил, что я тоже ощущаю, что я выгляжу дураком. Только разница между мной и вами в том, что вам неуютно в дураке, а мне приятно, потому что я знаю, что теперь я могу совершенствоваться. Дураком быть? Что ж, надо быть дураком, приятно быть дураком, научитесь быть дураком приятно.
Да, они оба выглядят дураками сейчас. Оба втроем. Шальных блажных дураков. Но это потому, что они не в состоянии описать эту задачу. Тем более, решить её. Решить её нельзя, не описав её полноценно, и не поняв.
Поэтому это прерываем, а ваша задача – попробовать это описывать. Само несовершенство разглядели – это использование друг друга. Но ведь вы затем и вместе, чтобы приносить друг другу пользу. Как двойственны все явления сознания. Так зачем вы собрались вместе, как не использовать друг друга? Вопрос не в том: использовать – не использовать, вопрос в том, КАК использовать? Почувствуйте это.
Да. Правильно оии используют друг друга. Они затем и были вместе. Вот КАК они это делают, и сколько боли они причиняют тем, кто рядом! Вот вопрос в чем. Значит; вопрос не том, использовать – не использовать, договор надо выполнять, и кишку проползать насквозь. Но делаешь ты это жестоко.
Поэтому мы переходим к следующему уроку – ты явно не додаешь любовь, придерживая ее.
– У меня звучит, в какое‑то время отрубаю.
– Давай, опиши нам это явление. И потом с ним поработаем как прикладники.
– Я сначала узнавал души женские и стремился к ним всей душой, сразу ожидая, что наступит эта любовь, которую я увидел в глазах. В какое‑то мгновение я вижу, что она не такая как я ее увидел, а я добиваюсь, чтоб она была такая.
– Какая такая?
– Которую я увидел при встрече.
– Это важно. Вам кажется, что ты ее увидел при встрече, потом добиваешься, чтобы она такая же была. Первое – эту реку остановить нельзя, она меняется. Но главное – увидел ли ты ее? Ты ее ли увидел, или глянул, сказал: вот эта подойдет для моих вивисекций и я из нее сделаю ту, что я придумал.
– То, что придумал, точно.
– То есть ты забиваешь их в тот образ, который бы подошел.
– Да. Не просто подошел, тот, который я вижу. Который должен быть мне подходящим.
– Короче, ты занят не ею, а изготовлением из нее удобной игрушки? И бьешь ради этого? А не соглашаются и пищат во всю глотку.
– Да…
– Вот что интересно, ты ведь человек интеллигентный, ты по лицу не бьешь руками, правда? То есть ты просто так женщину не ударишь, ты ведь ещё офицер из той, советской армии. Ты женщину по лицу не ударишь, ты ее будешь бить иначе?
– Закрывая, по душе.
‑ <…> Ты их бил ради того, чтобы они стали какими‑то. И в итоге что получал? Ты один, брошен, запущен, без любви, женщин, денег, дома, работы, друзей. И у тебя единственное что есть – твой Центр прикладной психологии, в котором ты единственная фигура, которой надо бы научиться. Если ты не возражаешь, я буду сейчас прикладывать обеих твоих жен. Уходи…
(Мамане): Женщина, проходите, присаживайтесь! Правильно, ли я понимаю, что этот гад придерживал всю жизнь свою любовь?
– Да.
– И с вами тоже? (обращается к Медянке)
– Да.
– Это плохо, правда, девочки? Ду‑уры, вы даже не понимаете, когда придерживают любовь… (игра, смех). Что ты гладишь эту руку? Когда он придерживает любовь, ты это сразу узнаешь, правда? Значит, он что‑то придерживает. Что?
– Я не знаю.
– Если я придерживаю любовь, то что я придерживаю?
– Кулаки… (смех)
– Что я придерживаю, когда я придерживаю любовь, гадина?
– Душу.
– Душу? Что я придерживаю, когда я придерживаю любовь?
– Любовь!
– Чего ты лыбишься? Я бил тебя кулаками, женщина?.. Ты понимаешь, что придерживать любовь, это очень важно в семейных отношениях? Хочешь, проверим?
– Я уверена, но проверь.
(играют – ред.)
Конечно, мы отыграли это святочно, балагурили, как там на празднике. Это гротеск. Но пример показательный? Любовь придерживают почти все. Значит, это общее правило, это работает. Так, ребята, используйте! Вы же прикладники. Раз это работает у всех, значит, это закон. Это какой‑то закон воздействия на души. Надо его просто понять, осознать и использовать разумно. Для чего? Для тех задач, которые вы решаете. Любовь надо придерживать не затем, чтобы бить. А затем чтобы БИТЬ, и бить насмерть!
– Иди сюда (Медянке – ред.). Прикладной психолог. Садись. Мне кажется, что Юношка тебя недостаточно бьет.
– Физически.
– Почему тебе кажется, что это только в отношении тебя работает? Скажи ему, что ты его терпеть не можешь, гадюка.
– Терпеть не могу!
– Поди и просто побей! Гада, гада! Мужика надо бить так, как это доставит удовольствие мужику. Это тонкое искусство. Бей его по могучей груди, всеми кулаками, Дай я покажу! Ты такой гад, гад, гад (Скоморох бьет Юношку по груди, все хохочут – ред.) Медянка, иди сюда. Получается, ты для него не женщина. Не имеешь женских проявлений. Я надеюсь, всем понятно прикладное задание? Научиться бить своих любимых. Иди и бей, женщина! А я пошел.
Там же короста. Там же пробить надо. А вы один раз скажите и тут же уйдете. Ребята, он в этой ловушке, кишке надолго. Вот и стучите по этому панцирю. Он как во сне, оттуда вырваться трудно.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 191; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!