Некоторые отдельные (дополнительные) вопросы правового регулирования сервитутов. 31 страница
<2> В цивилистической доктрине также традиционно отмечается, что преимущественное право покупки вещи может иметь не только вещный, но и обязательственный характер, связывая лишь участников соответствующего соглашения и не распространяя свое действие на всех третьих лиц. В этом случае его предметом могут быть не только недвижимости, но и движимые вещи, и даже имущественные права (§ 463 и сл. BGB, подробнее об этом см.: Baur J.F., Sturner R. Sachenrecht. S. 280 ff.). В советское время все эти вещные права были сведены к преимущественному праву покупки доли в праве на вещь (ст. 64 ГК РСФСР 1922 г. и ст. 120 ГК РСФСР 1964 г.), которое постепенно приобрело черты обязательственного права. В качестве ограниченного вещного права это право в отечественной цивилистике оказалось попросту забытым. Между тем преимущественное право покупки чужой недвижимой вещи во всяком случае отвечает признакам ограниченных вещных прав, хотя имеет и свою специфику. Она определяется прежде всего тем, что данное право в отличие от большинства других вещных прав предоставляет своему субъекту не то или иное хозяйственное господство над чужой вещью, а возможность ее приобретения в собственность <1> (или в иное вещное право), в связи с чем такое право иногда называют "правом присвоения" <2>. Его объектом являются недвижимые вещи (в правопорядках германского типа - только земельные участки), а само оно по общему правилу не может быть передано (уступлено) иным (третьим) лицам, обременяя собой недвижимую вещь. Оно распространяется только на случаи покупки такой вещи, но не приобретения ее по иным основаниям (мена, дарение и др.). -------------------------------- <1> Westermann H.P., Gursky K.-H., Eickmann D. Sachenrecht. S. 941. <2> Синайский В.И. Русское гражданское право. С. 272 и сл. В действующем российском праве преимущественное право покупки чужой недвижимой вещи отнюдь не ограничивается традиционным преимущественным правом на приобретение доли в праве общей собственности на нее (ст. 250 ГК РФ). Так, в соответствии с п. 3 ст. 35 ЗК РФ (в ред. Федерального закона от 23 июня 2014 г. N 171-ФЗ) собственнику здания или сооружения, находящихся на чужом земельном участке, принадлежит преимущественное право покупки этого участка (т.е. приобретения его в собственность) в порядке и на условиях, которые установлены ст. 250 ГК РФ. Согласно п. 6 ст. 42 ЖК РФ при продаже комнаты в коммунальной квартире остальные собственники комнат в такой квартире также имеют преимущественное право на ее покупку в порядке и на условиях, которые установлены ст. 250 ГК РФ. Наследник, являющийся индивидуальным предпринимателем, в силу ч. 1 ст. 1178 ГК РФ при разделе наследства имеет преимущественное право на получение в счет своей наследственной доли входящего в состав наследства предприятия как имущественного комплекса, считающегося единой недвижимой вещью. Все это свидетельствует о практической востребованности рассматриваемого ограниченного вещного права, причем в будущем возможно расширение сферы его применения <1>. -------------------------------- <1> В частности, отсутствуют какие-либо препятствия для его признания за лицом, договорившимся о приобретении будущей недвижимой вещи (ср. п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. N 54 "О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем"). Несмотря на спорный характер признания предприятия как имущественного комплекса единой недвижимой вещью (п. 1 ст. 132 ГК РФ), оно, несомненно, является единым объектом обязательственного права. При этом согласно п. 3 ст. 564 ГК РФ покупатель предприятия (имущественного комплекса) до перехода к нему права собственности на указанный объект (до момента полной оплаты или наступления иных предусмотренных договором обстоятельств) получает право распоряжаться имуществом и правами, входящими в состав переданного предприятия "в той мере, в какой это необходимо для целей, для которых предприятие было приобретено". Данное право предоставляет покупателю такого имущества (считающегося недвижимой вещью) возможность определенным образом использовать его и даже распоряжаться им в своих интересах, еще не став его собственником. При этом прежний собственник (продавец) сохраняет за собой ограниченное в осуществлении право собственности, что вытекает из общего правила п. 1 ст. 551 ГК РФ. Действующий закон прямо не квалифицирует юридическую природу права такого покупателя недвижимости. В германской правоприменительной практике и в доктрине его обычно рассматривают как особое ограниченное вещное право, называемое Anwartschaftsrecht ("ожидаемое право") <1>. Такой подход ясно характеризует возможности законодательного оформления этой ситуации. С отмеченных позиций можно решить вопрос и о квалификации "права распоряжения", предусмотренного п. 3 ст. 564 ГК РФ. -------------------------------- <1> Подробнее об этом см. п. 2 § 3 гл. 5 настоящей работы. Таким образом, несмотря на отсутствие прямого законодательного признания как "права приобретения" (покупки) недвижимой вещи, так и его вещно-правового характера, в той или иной форме оно фактически присутствует в действующем законодательстве. В Концепции развития гражданского законодательства РФ его предлагается восстановить в качестве самостоятельного ограниченного вещного права, включающего возможность управомоченного лица добиваться передачи ему вещи в натуре, причем как на праве собственности, так и на ином (ограниченном) вещном праве (разумеется, речь при этом идет о праве на недвижимость, подлежащем государственной регистрации) <1>. Такой подход поддерживается и в современной отечественной литературе <2>. -------------------------------- <1> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 97 - 98. <2> Этот институт вещного права глубоко исследован в работе: Емелькина И.А. Система ограниченных вещных прав на земельный участок. 2-е изд. М.: Инфотропик Медиа, 2013. С. 242 и сл., где четко обособляются два различных вещных права: преимущественное право покупки земельного участка и право приобретения чужой недвижимой вещи в будущем (включая аналоги германского Anwartschaftsrecht). 5. Права на хозяйствование с имуществом публичного собственника Названные в п. 1 ст. 216 ГК РФ в качестве ограниченных вещных прав право хозяйственного ведения и право оперативного управления характеризуют имущественную обособленность унитарных предприятий и учреждений - единственных видов юридических лиц, не являющихся собственниками своего имущества (что невозможно в обычном, классическом имущественном обороте). При этом собственники (главным образом публично-правовые образования) по сути лишаются возможностей непосредственно использовать свое имущество, распределенное ими между такими юридическими лицами (в их непосредственном обладании в соответствии с п. 4 ст. 214 и п. 3 ст. 215 ГК РФ остается только "нераспределенное имущество" соответствующей казны). Они не вправе ни владеть, ни пользоваться, а во многих случаях даже и распоряжаться своим распределенным имуществом (п. 5 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22) и могут лишь давать или не давать согласие на совершение созданными ими юридическими лицами определенных сделок по его отчуждению, т.е. по сути контролировать осуществление ими ограниченного правомочия распоряжения. Таким образом, наделение имуществом унитарных предприятий и учреждений на правах хозяйственного ведения и (или) оперативного управления представляет собой способ осуществления права собственности публично-правовыми образованиями <1>, но никак не юридическую форму экономически необходимого участия одного лица в праве собственности другого лица на недвижимость (что выступает главной предпосылкой существования самой категории ограниченных вещных прав). -------------------------------- <1> Субъектами права оперативного управления являются и частные (в том числе общественные) учреждения (ср. подп. 8 п. 3 ст. 50, ст. 123.23 и п. 1 ст. 296 ГК РФ), а согласно п. 5 ст. 6 Федерального закона от 30 ноября 1994 г. N 52-ФЗ "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" на имущество индивидуальных частных предприятий (ИЧП), сохранявшихся в этой организационно-правовой форме до 1 июля 1999 г., распространялся режим имущества казенных предприятий, т.е. право оперативного управления (вместо права полного хозяйственного ведения). Применение этой конструкции к частным организациям стало следствием недоразумения, основанного на искаженном понимании "перестроечного" принципа "равенства всех форм собственности", согласно которому частный собственник должен иметь те же возможности, что и государство (публичный собственник), в том числе право создавать ИЧП и "частные учреждения" как юридические лица - несобственники. ИЧП, для которых в соответствии со ст. 8 Закона РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности" 1990 г. не требовался даже минимальный уставный капитал, а размер субсидиарной ответственности собственников-учредителей определялся целиком по их усмотрению и, как правило, был символическим, сразу же показали все скрывавшиеся за ними возможности злоупотреблений и потому не были восприняты ГК РФ 1994 г., тогда как частные учреждения всегда действуют под неограниченную субсидиарную ответственность своего учредителя-собственника, что в достаточной мере защищает интересы их кредиторов. Вместе с тем право оперативного управления по самой своей природе рассчитано на отношения государственной собственности и непригодно для частных юридических лиц (что справедливо отмечено в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (С. 100), предложившей для "частных учреждений" нормальную модель права собственности, превращающую их в разновидность обычных унитарных юридических лиц типа германского Anstalt). Объектом рассматриваемых гражданских прав являются не обычные недвижимые вещи, а имущественные комплексы, включающие в свой состав самые разные виды имущества, вплоть до исключительных (интеллектуальных) прав на коммерческое обозначение и фирменное наименование, что прямо противоречит вещно-правовому "принципу специализации" (согласно которому объектом вещного права может быть только индивидуально определенная вещь). При этом земельные участки - главный вид недвижимости - из государственной и муниципальной собственности предоставляются таким юридическим лицам не в хозяйственное ведение или в оперативное управление (ибо такие титулы на землю действующему законодательству неизвестны, поскольку создавались в условиях исключительной государственной собственности на землю), а на еще одном искусственно созданном для этого вещном праве - праве постоянного (бессрочного) пользования (п. 1 ст. 268 ГК РФ) либо на праве аренды. Наконец, содержание прав хозяйственного ведения и оперативного управления определяется не только законом, но и уставом конкретного юридического лица, а потому может варьироваться: для унитарных предприятий - прежде всего в части наличия или отсутствия права самостоятельного совершения тех или иных сделок с имуществом собственника без его согласия, а для учреждений - в части наличия или отсутствия права ведения "деятельности, приносящей доходы" <1> (предпринимательской). Данное обстоятельство не позволяет говорить об определении содержания рассматриваемых прав только законом по принципу numerus clausus и также свидетельствует об отсутствии у хозяйственного ведения и оперативного управления необходимых признаков вещных прав. -------------------------------- <1> Козлова Н.В., Биленко А.И. К вопросу о природе права хозяйственного ведения и права оперативного управления // Законодательство. 2016. N 2. С. 20 - 22. Как уже неоднократно отмечалось, появление этих своеобразных "квазивещных прав" в отечественном правопорядке связано с существованием планово-регулируемой, огосударствленной экономики. В ней государство как собственник основной массы имуществ, будучи не в состоянии непосредственно хозяйствовать с принадлежащими ему объектами и одновременно не желая утратить на них право собственности, объективно было вынуждено выпускать в имущественный оборот "самостоятельные" юридические лица - "предприятия" и "учреждения", закрепляя за ними свое имущество на некоем "ограниченном вещном праве". При этом право юридического лица государственные предприятия впервые получили в конце 20-х - начале 30-х гг. прошлого века, а довольно куцее по содержанию право оперативного управления государственным имуществом было закреплено за ними лишь в ст. 21 Основ гражданского законодательства 1961 г. и в ст. 93.1 ГК РСФСР 1964 г., т.е. около 30 лет спустя. Дело в том, что тогдашние государственные предприятия вовсе не были товаропроизводителями, объективно нуждавшимися в участии в имущественном обороте и тем самым в самостоятельной гражданской правосубъектности, а представляли собой сугубо производственно-технические образования, имевшие главную, чисто техническую цель - производство какой-либо продукции, заранее запланированный сбыт которой составлял уже не их задачу. Не случайно А.В. Венедиктов, характеризуя статус государственного предприятия, прямо указывал, что оно, будучи "госорганом", для установления гражданско-правовых отношений наделяется определенными правомочиями по владению, пользованию и распоряжению государственным имуществом, которые осуществляет "в порядке непосредственного оперативного управления, а не в порядке присвоения", причем "не своей властью и не в своем интересе, но властью, предоставленной государством и в интересах государства" <1>. -------------------------------- <1> Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. С. 590 - 591. С.И. Аскназий еще более осторожно отмечал, что в связи с установлением государственной собственности на основные средства производства "создаются особые права на "чужие" (государственные) имущества; в некоторых отношениях - формально-юридически - они могут быть частично сближены с jura in re aliena досоциалистического права", но они обязательно "включают в себя и достаточно выраженные элементы административно-правового характера"; "эти правоотношения не являются полностью гражданско-правовыми", а наряду с "вещно-правовыми элементами" получают "ряд правовых качеств административно-правового института" <1>. Тем самым он исключал их из числа "обычных" (классических) вещных прав, ясно понимая чужеродность этой категории в условиях нового правопорядка. -------------------------------- <1> Аскназий С.И. Основные вопросы теории социалистического гражданского права. С. 541, 603 - 604. 6. Дифференциация права оперативного управления В конце 80-х - начале 90-х гг. прошлого века в ходе начавшихся реформ искусственно созданное для обозначения имущественной обособленности государственных предприятий "квазивещное" право оперативного управления было подвергнуто дифференциации. В ст. 24 и 26 Закона "О собственности в СССР" 1990 г., а также в п. 2 и 3 ст. 5 Закона "О собственности в РСФСР" 1990 г. оно было разделено на довольно широкое по содержанию "право полного хозяйственного ведения" (предназначавшееся для производственных предприятий) и оставшееся весьма ограниченным "право оперативного управления" (предназначавшееся для бюджетных учреждений). Это разделение было закреплено в ст. 47 и 48 Основ гражданского законодательства 1991 г. Тогда оно преследовало цель предоставления максимальной экономической свободы "государственным товаропроизводителям", в действительности не имевшим реального интереса в эффективности своей деятельности в системе "планового социалистического хозяйства". Поэтому согласно абз. 2 п. 2 ст. 5 Закона "О собственности в РСФСР" "к праву полного хозяйственного ведения применяются правила о праве собственности", если иное прямо не предусмотрено законодательством или договором предприятия с собственником его имущества. В отличие от предшествовавшего ему весьма узкого по содержанию "права оперативного управления", закреплявшегося за государственными предприятиями ранее (ст. 93.1 ГК РСФСР 1964 г.), право хозяйственного ведения не только стало более широким по содержанию, но и получило два принципиальных новшества: - во-первых, оно стало охраняться от произвольного вмешательства государства-учредителя, которому было запрещено изымать у государственного предприятия какое-либо имущество помимо его воли (в частности, и потому, что этим имуществом предприятие стало отвечать перед своими кредиторами) <1>; - во-вторых, все имущество унитарных предприятий, в советское время забронированное от взыскания кредиторов (кроме денежных средств), теперь стало объектом их возможного взыскания, которое может завершиться его банкротством (п. 4 ст. 32 Закона "О собственности в СССР" и п. 5 ст. 30 Закона "О собственности в РСФСР"), что было немыслимо в плановом хозяйстве. -------------------------------- <1> См. также: п. 1 письма ВАС РФ от 31 июля 1992 г. N С-13/ОП-171 "О разрешении споров, связанных с применением законодательства о собственности"; абз. 2 п. 40 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"; п. 6 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (в настоящее время утратило силу); абз. 3 п. 5 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22. Однако в условиях развития рыночных отношений и появления частного сектора экономики (в 80-е гг. прошлого века он был представлен производственными кооперативами и "совместными предприятиями" с иностранным участием) эти юридические конструкции обнаружили слабости и недостатки, скрытые прежними условиями хозяйствования. Один из основных недостатков состоит в значительных возможностях злоупотребления такими юридическими лицами (а точнее говоря, их органами) предоставленной им собственником экономической свободой, используемой отнюдь не в интересах собственника и даже не в интересах такой организации, а с целью передачи имущества собственника в частный сектор на убыточных для собственника условиях. Поэтому в ГК РФ 1994 г. содержание этих "вещных прав" было значительно сужено по сравнению со своими прототипами, закреплявшимися ранее в законах о собственности. Прежде всего "право хозяйственного ведения" не только по названию, но и по содержанию перестало быть "полным" (ст. 294 и 295 ГК РФ). В ст. 18 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" появились не только новые ограничения права таких предприятий по распоряжению закрепленным за ними имуществом, но и правила о ничтожности заключенных ими сделок, если они лишают предприятие возможности осуществлять свою основную (уставную) деятельность. Более того, была установлена общая возможность закрепления в уставе предприятия любых видов сделок, совершение которых не может осуществляться без согласия собственника его имущества. Наконец, п. 3 ст. 20 названного Закона предоставил собственнику имущества унитарного предприятия право обращения в суд с исками о признании недействительными сделок, заключенных его предприятием (в которых учредитель-собственник не участвовал). Последний тем самым вполне обеспечил соблюдение своих имущественных интересов, но при этом контрагенты унитарного предприятия попали в весьма опасное положение (что едва ли вполне соответствует принципу "равенства всех форм собственности").
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!