Глава 4. Ядерная энергетика — спасение или проклятие?
Появление ядерной энергетики вызвало всеобщую эйфорию, теперь, правда, постепенно проходящую. По всеобщему убеждению, за ядерной энергетикой будущее, и изобрели ее как раз вовремя. Но никто не задумывался о последствиях ее появления. Ядерная энергия казалась новой, прогрессивной, поразительной; к тому же обещали, что она будет дешевой. Поскольку новый источник энергии рано или поздно все равно понадобится, то почему бы не попользоваться им уже сегодня?
Следующее заявление было сделано шесть лет назад. В то время оно казалось очень неортодоксальным:
Культ экономической теории благоволит резким «революционным» переменам. Служители этого культа не понимают одной простой истины: резкие перемены, не обещающие очевидных улучшений — это кот в мешке. Они рассуждают так: «Мы произвели грандиозные перемены, а уж к чему они приведут, пусть думают всякие „экологи-зеленые“. Если они не докажут очевидный вред этих перемен для человека, значит изобретенное новшество имеет полное право на существование и повсеместное внедрение». Если рассуждать здраво, то бремя доказательства, наоборот, должно лежать на том, кто жаждет грандиозных перемен. Это он должен доказать, что от таких изменений никто не пострадает. Но на это бы ушло слишком много времени, а время — деньги. Между тем, всякий экономист, будь он профессионал или любитель, просто обязан досконально изучить экологию: это помогло бы ему не принимать опрометчивых решений. Ведь экологи знают, что «окружающая природная среда формировалась многие миллионы лет, и к ней должно относиться с уважением. Наша планета — сложный организм, населенный более чем 1,5 миллионами видов животных и растений, живущих совместно в относительно устойчивом равновесии. Они постоянно пользуются одними и теми же молекулами почвы и воздуха. Это равновесие не может быть улучшено бесцельным и необдуманным вмешательством. Любые изменения в сложном механизме сопряжены с некоторым риском и должны предприниматься лишь после тщательного изучения всех имеющихся фактов. Новшества поначалу следует испытывать и внедрять в малых масштабах, и только потом принимать решение о повсеместном внедрении. Если существует недостаток информации, то изменения следует максимально приблизить к природным процессам, которые уже в течение длительного времени безотказно поддерживают жизнь на Земле»[45].
|
|
|
И далее:
Широкомасштабное использование реакции расщепления ядра, бесспорно, стало наиболее опасным и глубоким вмешательством человека в естественный природный порядок. В результате ионизирующая радиация стала самым серьезным фактором загрязнения окружающей среды и величайшей угрозой жизни человека на Земле.
|
|
|
Не удивительно, что создание атомной бомбы приковало всеобщее внимание, но, быть может, ее больше никогда не станут использовать. Использование атомной энергии в так называемых мирных целях таит в себе гораздо большую угрозу для человечества. В этой области безраздельно властвует экономическая теория. Вопрос выбора между строительством традиционных электростанций на угле или мазуте или атомных электростанций решается лишь на основе экономических расчетов. При этом ради приличия делается небольшой реверанс в сторону возможных «социальных последствий» быстрого сворачивания угольной промышленности. Однако же ни в каких расчетах не фигурирует тот факт, что реакция ядерного расщепления представляет невероятную, ни с чем не сравнимую и единственную в своем роде опасность для человеческой жизни. Ни в одной стране мира профессионалы в области оценки риска — страховые компании — не желают страховать АЭС от гражданской ответственности, то есть от риска причинения ущерба третьим лицам. В результате потребовалось принятие специального законодательства, согласно которому государство берет всю ответственность на себя[46]. Но страхование не может устранить угрозу человечеству. Тем не менее правительство и общественность, похоже, интересуется лишь «прибыльностью», тем самым отдавая дань культу холодной и расчетливой экономической теории.
|
|
|
Нельзя сказать, чтобы нас некому было предупредить об опасностях радиации. Воздействие альфа-, бета- и гамма-лучей на живую клетку изучено достаточно хорошо: радиоактивные частицы подобно пулям, врезаются в ткани, а степень наносимого поражения прежде всего зависит от интенсивности излучения и типа пораженных клеток[47]. Уже в 1927 году американский биолог Г.Д. Мюллер опубликовал свой знаменитый труд о генетических мутациях, вызванных рентгеновским облучением[48], а в начале 30-х годов опасность генетических повреждений вследствие радиоактивного излучения была признана также и учеными других областей[49]. Ясно, что перед нами неведомая доселе угроза беспрецедентных масштабов, нависшая не только над теми, кто подвержен риску радиоактивного поражения, но и над их потомками.
После создания радиоактивных веществ их радиоактивность уже невозможно снизить никакими средствами — человечество оказывается в ловушке. Ни химическая реакция, ни физическое воздействие не может обезвредить радиацию с момента ее возникновения. Это лишь во власти времени. Период полураспада углерода-14 составляет 5900 лет. Это означает, что требуется почти 6 тысяч лет, чтобы его радиоактивность уменьшилась наполовину. Период полураспада стронция-90 составляет 28 лет. Но каким бы коротким ни был период полураспада, какая-то доля излучения сохраняется практически вечно. И с этим уже ничего не поделаешь. Единственный «выход» — попытаться захоронить радиоактивное вещество в относительно безопасном месте.
|
|
|
Но где найти достаточно безопасное место для огромного количества радиоактивных отходов, создаваемых ядерными реакторами? Ни одно место на земле не может считаться абсолютно безопасным. Сначала предлагали сбрасывать радиоактивные отходы в самые глубины океана, полагая, что жизнь на такой глубине невозможна[50]. Но затем советские ученые обнаружили жизнь на огромной глубине. А везде, где есть жизнь, радиоактивное вещество вовлекается в биологический цикл. В течение считанных часов после погружения этих веществ в воду, огромное их количество можно обнаружить в живых организмах. Планктон, водоросли и многие морские животные накапливают радиоактивные вещества в концентрациях, в тысячу, а иногда и в миллион раз превышающих концентрацию радиоактивных веществ в воде. А поскольку одни организмы служат пищей для других, то радиоактивные материалы поднимаются вверх по пищевой цепи и возвращаются к человеку[51].
Международной конвенции о захоронении радиоактивных отходов до сих пор не существует. В ноябре 1959 года на конференции МАГАТЭ в Монако страны-участницы так и не смогли договориться: большинство стран были возмущены практикой американцев и англичан сбрасывать радиоактивные отходы в океан[52]. «Высокорадиоактивные» отходы все еще продолжают сбрасывать в океан, а «средне-» и «низкорадиоактивные» сливают в реки или прямо в землю. В одном из докладов КАЭ лаконично отмечается, что жидкие отходы «постепенно просачиваются в грунтовые воды, но радиация, полностью или частично [так! ого!] застревает в почве»[53].
Основные поставщики радиоактивных отходов — это, конечно же, отслужившие свой срок ядерные реакторы. На повестке дня стоит тривиальный экономический вопрос — каков срок службы реактора? 20 лет? 25 лет? 30 лет? Да какая разница? Знает ли кто-нибудь, что ядерный реактор не подлежит разборке и транспортировке? Он будет стоять на своем прежнем месте сотни, а может даже тысячи лет, представляя постоянную угрозу всему живому, тихо и незаметно загрязняя радиацией воздух, воду и почву. Никого не волнует ни количество, ни расположение этих неумолимо множащихся дьявольских мельниц. Все почему-то уверены, что реакторы не потревожат ни землетрясения, ни войны, ни гражданские беспорядки и бунты, которыми так изобилуют американские города. Отработавшие АЭС будут стоять уродливыми памятниками и постоянно нарушать покой человека: «а вдруг что случится?», и напоминать ему, что когда-то будущим жертвовали ради мелких сиюминутных выгод.
Тем временем ряд государственных служб занимаются разработкой «предельно допустимых концентраций» (ПДК) и «предельно допустимых уровней» (ПДУ) для различных радиоактивных веществ. Под ПДК подразумевается количество радиоактивного вещества, которое человеку допустимо накопить в своем теле. Но известно, что любое накопление радиации в организме приводит к биологическому повреждению. Сотрудники радиологической лаборатории ВМФ США отмечают: «Полностью вылечиться от радиоактивного поражения невозможно, поэтому нам необходимо волевое решение о том, с какой дозой облучения мы готовы смириться. То есть вопрос: что является „приемлемым“ или „допустимым“, должен решаться не на основе научных исследований, а через постановления правительства»[54]. Стоит ли удивляться, что разумные и честные люди, типа Альберта Швейцера, реагируют на такие административные решения весьма бурно: «Кто дал им такое право? Кто вообще вправе давать такое разрешение?»[55] История принятия этих решений, мягко говоря, вызывает тревогу. Около 12 лет назад Британский совет медицинских исследований отметил, что:
Максимально допустимый уровень стронция в скелете человека, принятый Международной комиссией по радиационной защите, соответствует тысяче микромикрокюри на один грамм кальция (=1000 стандартных единиц). Но это максимально допустимый уровень для взрослых работников особых специальностей и не подходит для населения в целом или для детей с их повышенной чувствительностью к радиации[56].
Немногим позже ПДК стронция-90 для населения в целом была уменьшена на 90 процентов, а затем еще на одну треть до 67 стандартных единиц. Тем временем ПДК для работников АЭС была поднята до 2000 стандартных единиц[57]
В джунглях противоречий, накопившихся в этой области, несложно и потеряться. Но если внимательно во всем разобраться, не остается сомнений, что «мирное использование» ядерной энергии уже представляет очень серьезную угрозу не только для нынешнего, но и для будущих поколений. И это при том, что на сегодняшний день доля ядерной энергетики в общем энергетическом балансе сравнительно невелика. Если же ядерная энергетика начнет бурно развиваться, со временем наладятся постоянные транспортные потоки радиоактивных веществ от заводов по производству ядерного топлива к АЭС и обратно, а от АЭС к предприятиям по переработке отходов, затем от них — к местам захоронений. Крупная авария во время перевозки или производства может привести к очень серьезной катастрофе, и уровень радиации по всему миру будет неотвратимо расти от поколения к поколению. По словам современных генетиков, столь же неумолимо, хотя с определенным временным лагом, будет увеличиваться количество всевозможных вредных мутаций. К.З. Морган из лаборатории Оук-Ридж подчеркивает, что повреждения могут быть совершенно невидимы глазу: деградация качеств органической материи, таких как подвижность, способность к размножению и сенсорная чувствительность. «Небольшая разовая доза радиации на любой стадии жизненного цикла организма может и не повредить, однако постоянное облучение той же интенсивности может вызвать более серьезные повреждения, чем большая единовременная доза… Даже когда облучение вроде бы не ставит под угрозу жизнь человека, могут иметь место внутренние повреждения и увеличение частоты мутаций»[58].
Ведущие генетики призывали сделать все возможное, чтобы не допустить учащения мутаций[59]. Светила медицины настаивали на том, что будущее ядерной энергетики должно определяться прежде всего результатами исследований в области влияния радиации на живые организмы, а таких исследований в настоящее время совершенно недостаточно[60]. Ведущие физики полагали, что для решения проблемы будущих источников энергии, не столь уж острой в настоящее время, можно обойтись и «меньшей кровью, чем строительство… ядерных реакторов»[61]. Ведущие исследователи стратегических и политических проблем в то же время предупреждали, что распространение ядерного оружия станет неизбежным, если продолжится тиражирование плутониевой технологии, как в «блистательно запущенной президентом Эйзенхауэром 8 декабря 1953 года „инициативе по мирному использованию атома“»[62].
Но все эти весомые аргументы почему-то не оказывают никакого влияния на ход дискуссии о том, быть или не быть ядерной энергетике со всеми ее непредсказуемыми опасностями. О них даже не упоминают. Дебаты о будущем ядерной энергетики, результаты которых жизненно важны для человечества, ведутся исключительно на основе соображений сиюминутной выгоды, как если бы два старьевщика пытались договориться о скидке на приобретаемый товар.
В конце концов, что такое задымление воздуха по сравнению с загрязнением воздуха, воды и почвы ионизирующей радиацией? Я вовсе не собираюсь приуменьшать вред от загрязнения воздуха и воды традиционными загрязнителями. Но мы должны признать существенную разницу: радиоактивное загрязнение — это зло несопоставимо большего «масштаба», чем все, с чем сталкивалось человечество до сих пор. Что толку в чистом воздухе, если этот воздух насыщен радиацией? Но, допустим, удастся предотвратить загрязнение воздуха — ну и что с того, если заражены почва и вода?
Даже экономист мог бы задаться вопросами: к чему нам экономический прогресс и пресловутый высокий уровень жизни, если наша земля, единственная, что у нас есть, загрязняется веществами, из-за которых наши дети и внуки могут родиться уродами? Неужели трагедия с талидомидом[63] нас ничему не научила? Можно ли решать столь серьезные проблемы путем необоснованных заверений или увещеваний государственных органов, типа «нет доказательств, что это вредно, нечего и панику поднимать»?[64] Можем ли мы при решении таких вопросов руководствоваться исключительно расчетами краткосрочной прибыльности?
С точки зрения здравого смысла [писал Леонард Битон], страны, опасающиеся распространения ядерного оружия, должны были постараться как можно дольше сдерживать его разработку в странах, у которых его пока нет. По идее, США, СССР и Великобритания должны были направлять большие средства, к примеру, на доказательство привлекательности традиционных видов топлива как источников энергии… Произошедшие же события можно трактовать, как одну из наиболее необъяснимых политических прихотей в истории. Возможно, лишь социальному психологу под силу объяснить, почему обладатели самого ужасного за всю историю человечества оружия способствовали распространению технологий, необходимых для его производства… К счастью… ядерных реакторов пока сравнительно немного[65].
Выдающийся американский ядерный физик А. У. Уейнберг смог хоть как-то это объяснить: «люди доброй воли, — говорит он, — склонны расхваливать положительные аспекты ядерной энергетики просто потому, что отрицательные ее стороны столь ужасны». Но он также предупреждает, что «ученые атомщики с оптимизмом пишут о своем влиянии на мир по веским причинам личного характера. Все они должны как-то оправдывать перед собой свое участие в создании инструментов ядерного разрушения (и даже мы, специалисты, связанные с „мирными“ реакторами, лишь немногим меньше обременены чувством вины, чем наши коллеги, изготавливающие оружие)»[66].
Казалось бы, что значат сладкозвучные обнадеживающие речи «виноватых» ученых и бездоказательные обещания финансовых выгод по сравнению с заложенным в нас инстинктом самосохранения? Но мы не прислушиваемся к своим инстинктам. «Пока еще не слишком поздно пересмотреть старые решения и принять новые, — говорит один современный американский обозреватель. — По крайней мере сегодня у нас еще есть выбор»[67]. Строительство множества новых ядерных реакторов лишит нас этого выбора, и мы останемся один на один с огромнейшей угрозой масштабного радиоактивного загрязнения. А сможем ли мы с ней справиться, неизвестно.
Совершенно ясно, что некоторые научно-технические достижения последних тридцати лет создали и продолжают создавать невиданную опасность для природы и человека. В сентябре 1960 года в США на Четвертой национальной конференции по онкологии Лестер Бреслоу из Министерства здравоохранения Калифорнии сообщил, что десятки тысяч особей форели в нерестилищах западного побережья США внезапно заболели раком печени, и продолжил:
Внедрение новых технологий, меняющих среду обитания человека, происходит с такой головокружительной скоростью и контролируются настолько слабо, что остается удивляться, как людям до сих пор удалось избежать что-то вроде эпидемии рака, охватившей в этом году форель[68].
Упоминая о подобных вещах, я, без сомнения, подставляю себя под огонь критики и рискую получить клеймо «противника науки, техники и прогресса». Поэтому позвольте в заключение сказать несколько слов о будущем научных исследований. Человек не может жить без науки и техники так же, как он не может жить, нарушая законы природы. Однако, следует серьезно задуматься, о направлении научных исследований. Этот вопрос нельзя оставить на откуп ученым. По словам самого Эйнштейна[69], «почти все ученые находятся в полной экономической зависимости», а «число ученых, обладающих чувством социальной ответственности столь незначительно», что они не могут определять направление исследований. Последнее высказывание, без сомнения, применимо ко всем ученым-специалистам. Следовательно, эта задача ложится на плечи сознательных рядовых граждан, на людей вроде тех, что являются членами Национального общества охраны чистого воздуха и других подобных организаций, обеспокоенных сохранением среды обитания. Им следует работать над общественным мнением с тем, чтобы политики, зависимые от общественного мнения, освободились от рабства экономических расчетов и занялись действительно значимыми проблемами. Как я уже сказал, действительно значимой проблемой является направление исследований, которые должны ориентироваться скорее на ненасилие, чем на агрессию; на гармоничное сотрудничество с природой, а не на противостояние ей; на создание бесшумных, энергосберегающих, изящных и экономичных решений, обычно свойственных природе, а не грохочущих, энергозатратных, грубых, ресурсоемких и неуклюжих решений современной науки.
Пока же наука движется по пути все большего насилия над природой, венец которого — расщепление ядра и грядущий ядерный синтез. Этот гибельный путь грозит истреблением всему человечеству. Но ведь нас никто не обязывал идти именно этим путем. Есть также возможность жизнеутверждающего и созидательного развития, сознательного исследования и культивирования всех мирных, гармоничных, естественных методов сотрудничества с этой огромной, чудесной, непостижимой, сотворенной Богом природой, частью которой (и уж никак не ее творцами) являемся и мы.
Так заканчивалась моя лекция, прочитанная перед Национальным обществом охраны чистого воздуха в октябре 1967 года. Ее встретила осознанными аплодисментами очень ответственная аудитории. Но затем на меня яростно обрушились государственные органы с критикой за «сущую безответственность». Чего стоит одно лишь замечание министра энергетики Великобритании Ричарда Марша, который посчитал своим долгом «пристыдить» меня. По его словам, лекция была невероятной и бесполезной, никак не проясняющей проблему сравнения себестоимости ядерной и тепловой энергии (Дэйли Телеграф от 21 октября 1967 года.)
Но времена меняются. Доклад о борьбе с загрязнением, представленный в феврале 1972 года Министру окружающей среды официально назначенной рабочей группой, и опубликованный Канцелярией Ее Величества под заглавием «Загрязнение: досадное неудобство или возмездие?», содержит такие строки:
Нас очень беспокоит будущее, будущее Великобритании и всего мира. Похоже, что мировое экономическое процветание связано с ядерной энергетикой. В настоящее время на долю ядерной энергетики приходится только один процент от всей произведенной в мире электроэнергии. Если текущие планы будут реализованы, то к 2000 году доля ядерной энергетики составит более пятидесяти процентов. Каждый день будут вводиться в эксплуатацию два новых реактора по 500 мегаватт, подобные реактору в Тросфиниде в Сноудонии[70].
Касательно радиоактивных отходов от ядерных реакторов:
И самую большую тревогу за будущее вызывает долгосрочное, почти вечное хранение радиоактивных отходов… Мы научились очищать воздух, воду и почву от некоторых загрязнителей, но способов устранения радиоактивного излучения не существует… Потому нет способов их безопасного и вечного хранения…
Сегодня в Соединенном Королевстве стронций- 90 хранится в жидком виде в огромных баках из нержавеющей стали в Уиндскейле (графство Камберлэнд). Их приходится постоянно охлаждать водой, поскольку тепло, выделяющееся в результате радиоактивного распада, подняло бы температуру выше точки кипения. Мы будем вынуждены охлаждать эти баки еще долгие годы, даже если сегодня прекратим строительство ядерных реакторов. Но быстрое увеличение количества стронция-90, ожидающееся в будущем, может поставить нас перед гораздо более серьезными проблемами. Более того, ожидающийся переход на технологию быстрых бридерных реакторов[71] еще больше усугубит ситуацию, поскольку они производят большое количество радиоактивных веществ с очень длительным периодом полураспада.
Одним словом, мы сознательно и намеренно накапливаем смертоносное вещество, уповая на совершенно иллюзорную мечту, что в один прекрасный день мы как-нибудь от него избавимся. Мы переваливаем все заботы по решению этой неразрешимой проблемы на грядущие поколения.
Наконец, доклад содержит совершенно ясное предостережение:
Всецело доверившись ядерной энергетике, человек может вдруг обнаружить, что связанные с ней проблемы неразрешимы. Такая опасность действительно существует. И тогда, возможно, возникнет сильнейшее политическое давление пренебречь опасностями радиации и продолжать пользоваться уже построенными реакторами. Было бы верхом благоразумия притормозить развитие ядерной энергетики, пока мы не найдем решения проблемы радиоактивных отходов… Многие ответственные люди пошли бы еще дальше. Они считают, что стоит вообще отказаться от строительства ядерных реакторов, пока мы не знаем способа утилизации их отходов.
А как же удовлетворить постоянно растущий спрос на энергию?
По их мнению, если спрос на электроэнергию будет продолжать расти сегодняшними темпами, энергетические потребности невозможно будет удовлетворить без ядерной энергетики, поэтому человечеству следует пересмотреть свое потребности и пользоваться электроэнергией и другими видами энергии менее расточительно. Более того, они видят насущную необходимость в изменения направления научных исследований.
Никаким процветанием экономики нельзя оправдать накопление огромных количеств высокотоксичных материалов, не поддающихся обезвреживанию. Эти вещества будут чрезвычайно опасными для всего живого в течение исторических или даже геологических эпох. Такой поступок — преступление против самой жизни, преступление бесконечно более серьезное, чем любое из когда-либо совершенных человеком. Мысль о том, что цивилизация может строить свое существование на фундаменте такого злодеяния, есть чудовищное этическое, духовное и метафизическое заблуждение. Это означает вести хозяйственную деятельность без малейшего уважения к человеку.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 272; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!