Магнолия, столица Магнолия. Королевство Западная Альфа. Правитель: Эйф Биллеандр
Саркес
- Ты его уже отпустил? – спросила Агдера, повернувшись в сторону входа в комнату.
Саркес стоял у двери и разглядывал женщину, скинувшую с себя лохмотья. Так она стала похожа на гусеницу, которая наконец-то освободилась от ошметков кокона и расправила восхитительные пестрые крылья.
- Да, он упорхнул, - Саркес сказал так, подумав о бабочках, с представительницей которых только что сравнил Агдеру. – Вместе с Ворон.
- Ты в нем уверен? – спросила женщина, присев на прохудившийся матрас. Саркес медленно шагал к ней, рассматривая две складочки жира на животе, поднимаясь взглядом к пышной, но немного обвисшей груди. Она так и манила пощупать себя.
- Я уверен в ошейнике, который висит на его шее, - прошептал Саркес, присев рядом с Агдерой, положив ладонь на бедро, нежно поглаживая взад-вперед. Ее нагота заводила мужчину вплен помешательства.
Агдера зажмурила здоровый глаз и сладко выдохнула. Ее вздох был глубоким и протяжным, как у человека, задержавшего дыхание на полминуты.
- А если его схватят?
- Я сразу же порву пергамент, - Саркес развернул её к себе за плечо. Осуществляя вспыхнувшее в голове желание, властно сжал рукой обмякшую грудь. Агдера поддалась его ласкам, позволяя сделать с собой все, что придет в голову Саркеса Яна.
- А если ты не успеешь узнать, что его схватили? – она тоже стала говорить шепотом. От этого их разговор делался капельку интимнее. В особенности ее хриплый голос и пониженный тон заводили предводителя Черных вестников. В тесных брюках Саркеса колыхнулось.
|
|
|
- Поверь, я успею, - сказал он, теребя твердую бусину соска. Она так славно поддавалась, что Саркесумоментальнозахотелось прильнуть к груди ртом и пососатьрозовенькую плоть.
Агдера рывком перехватила руку Саркеса, словно резко отрезвела после хмельного празднества.
- Постой, - сказала она. – Погоди.
- Что такое? – Саркес хмуро взглянул на Агдеру. Он ненавидел внезапные остановки. Ненавидел, когда срывались планы. Ему все еще хотелось гладить каштановые волосы и зарываться в них носом, хотелось целовать потрескавшиеся губы с вечным солоноватым привкусом, а еще он жаждал погрузиться в сладкое женское море и искупать Агдеру в нежных поцелуях и ласках. Но она только закрывалась от него и упиралась руками.
- Постой же.
- Ну что? – снова раздраженно спросил Саркес. – Что еще?
- Дите Биллеандра…
- Что «дите Биллеандра»? Я говорил тебе. Как только мы схватим полубожка – сразу начнем ритуал. Все подготовки завершены, Агдера, тебе нечего бояться.
- А ты точно вынесешь все это? Вдруг его сила не уживется в тебе? Вдруг ты умрешь? – Агдера вмиг стала выглядеть так, будто уже находится на похоронах любимого. Лицо ее вытянулось и побелело, итакбольшой глазраскрылсясильнее.
|
|
|
- Ты моя перепуганная мышь, - с чуткостью произнес Саркес, накручивая на палец локон волос Агдеры. – Я все выдержу. Ко мне снова приходило видение прошлой ночью.
- Розмонд говорил с тобой?
- Да, он говорил. Он сказал, что, когда я обрету магическую мощь, мы поднимем с колен Черных вестников. Шаг за шагом мы будем идти к великой революции. Подумай, сколько мы совершим, только убив ребенка Билла:мы разрушим пророчество, отменим Судный день, мы заполучим силу полубога! Разве тебе не кажется, что это начало легендарной истории?
Агдера кивнула и робко улыбнулась, переплетая свои пальцы с мозолистыми пальцами Саркеса.
Он смотрел ей в лицо и видел, что, помимо нежности, во взгляде Агдерывитало что-то ещё. Что-то темное, мрачное, далекое даже от Саркеса, самого большого сокровища ее жизни. В черноте проглядывалась танеяснаяпрогалина душиАгдеры, о которой, вероятно, знала лишь она сама,укрыв личных бесов за занавесом тени.
С СаркесомАгдера вела себя, как преданная слуга, заботливая жена и страстная любовница. Он мог говорить ей все, о чем думал, он мог оскорблять ее и измываться над ней, но Агдера всегда стояла и, Саркес уверен, будет стоять на его стороне до последнего.
|
|
|
Она принадлежит ему. Она – его ангел-хранитель.А он…
Внутри он ощущал себя опасным чудищем на фоне этой заботливой мышки. Иногда Саркес ловил себя на воистину жутких мыслях: например, глядя на зашитый глаз Агдеры, он думал о том, каково это – забить в глазницу свой хер, разорвав при этом сшитую кожу. Отверстие, правда, выглядело слишком узким для него, и поэтому Саркес воображал, как расширил бы проход подручными средствами. Господи, да даже сейчас он не переставал думать об этом!
- А мне он так ничего и не сказал… - нахмурилась Агдера. – Розмонд. Я так и не услышала ни слова.
- Ты недостаточно сильно веришь… - строго начал Саркес, говоря словами праведного учителя, но Агдера перебила, не дав ему закончить:
- Верю! Я очень-очень сильно верю в Розмонда, Саркес, и в тебя, и в твой врожденный дар! И я согласилась провести ритуал выкалывания ради того, чтоб Розмонд заговорил со мной!
Саркес снова посмотрел в уничтоженное око Агдеры, вспоминая тот день, когда кривым острием Энель аккуратно извлекал её глазное яблоко. Восхитительное зрелище.
- Он говорил со мной и до того, как я ослеп. Это просто… Улучшило нашу связь, - сказал Саркес. – А ты изначально не была наделена ею. Связью. Я – его проводник, его избранный. А ты – пока еще нет.
|
|
|
- И что мне сделать? Отдать ему второй глаз? Полностью ослепнуть? Может тогда онмилостливо снизойдет ко мне? – Агдера кисло скривилась, брови её сошлись к переносице, а губы неровно изогнулись.
- Не думай об этом. Главное, что с ним говорю я. А ты просто верь – и милость Розмонда снизойдет к тебе и без божественных видений.
Саркесу надоело утешать падшую духом женщину. Он желал совершенно иного от её тела, способного удовлетворить все похотливые потребности главы Черных вестников.
Саркесприльнул к ней мокрым чавкающим поцелуем, завалил на матрас и придавил своим весом. У Агдеры изо рта несло чесноком, а губы были слизкие и окровавленные,как будто Саркес приложился устами к рыбе, но процесс жгучегопереплетения языков приносил ему блаженное удовольствие.
Мужские руки блуждали по всем укромным местечкам ее тела, гладили изгибы, сжимали складки кожи илегонько проникали в глубины влажной ямки. Лицом он уткнулся в шелковистые волосы подмышки, щекочущие носовые пазухи.
Саркесчувственно погружался в нее пальцами, параллельнонасилуя языком рот Агдеры. Утешить её славно получилось – уже скоро женщина скользила по кровати, извиваясь под его ласками, глухо вздыхала и прерывисто стонала в губы Саркеса.
Саркесу казалось, что кол в штанах способен прорубить собою ткань, лишь бы выбраться на воздух. Тогда тесные брюки полетели на пол, а Агдера взвизгнула, как свинка, когда мужчинасурово вонзился в нее членом.
Его окутала приятная мокрота и теплота женского лона, заставив забыться в удовольствии все более и более глубокого погружения под аккомпанемент пошлых криков изящно прогибающегося тела. Саркес сконцентрировался на ощущениях и ритме постоянных толчков, сминая потную кожу Агдеры пальцами, как тесто...
Среди горных детей род «голубовласых», как их называли, считался редким и малочисленным. Всего в горном племени было пять таких семей, а в общем числе – пятнадцать человек.
Триша была одной из них,но не благодарила судьбу за подарок рождения среди «особенных».
Онане считала себя победителем во внешности: странные веснушки - сапфировые крошки - рассыпанныепо щекам, торчащий горбатый нос, круглые фиалковые глаза и фосфорические губы. В довершение ее волосы, которые оправданно считались предметом гордости расы: светло-голубые с белыми прядями – были ужасно непослушными, взъерошенными и спутанными - настоящая копна васильковой гривы. Сочетание всех этих элементов делало портрет девушки одновременно забавным и нелепым.
«Голубовласые» очень редко рождались в семьях, где один из родителей был другой крови. В таких узах с большей вероятностью появлялись крупные темные дети с грубыми чертами, похожие на сотни других детей горного племени. Из-за этого странная раса потихоньку вымирала. Идя на зов страсти, женщины и мужчины исподволь меняли корни на любовь:изящные носителинебесногоцвета отдавались крупным мужчинам и женщинам сосмуглой кожей и угольными кудрями.
На пике исчезновения, образумившись, чтоб сохранить свою породу, «голубовласые» родственники стали вступать в связь друг с другом. С тех пор пришла и новая проблема: нередко в порочных союзах зачинались полоумные.
Младшая сестра Триши была такой:то, зайдя, чуть не утонула в озере, то беспричинно спрыгнула со скалы.К счастью, во втором случае девочка приземлилась в болото и чудом уцелела. За ней нужен был постоянный жесткий надзор, который сталношей Триши.
Сестру она, тем не менее, очень любила. Часто, крепко взяв за руку, она водила Ромашку по серым каменным полям,по роще бирюзовых деревьев, а иногда спускалась с ней к полноводной стремительной реке.
В последнее время ей с Ромашкой пришлось сильно сократить прогулки по родным краям. Дело было не в травле другими детьми, завидующими голубовласым, нет,все обстояло куда серьезнее: исчезли близнецы Арг и Сат – два миловидных мальчика с волосами - ну просто пушком, сплетенным из снега и небес. Им было по семь лет, оба уродились недалекими и шкодливыми. Триша иногда выходила гулять с ними, но близнецы постоянно толкали и дергали ее, щипали или рвали одежду во время бурных игр. За это Триша недолюбливала братьев, но все равно не желала им плохой участи.
Это было лишь полбеды: отец близнецов набрал группу смельчаков и вышел на поиски сыновей. Всю его группу нашли подстреленными и изувеченными, покрытыми ранами от копий и мечей. Гора трупов, исполосованная, заколотая и забитая - лежала посреди пустыря, окрасившегося в багровые оттенки. Причем среди всех жертв кровавой бойни не было лишь одного – отца голубовласого семейства - отца Арга и Сата - Заата.
Тогда в племени пошли слухи о чужеземцах, охотящихся на редкую расу. Люди живо обсуждали эту тему, но никто не хотел верить, что на их земли ступили глупцы, не боящиеся гнева великих горных племен: владык металла, искусных бойцов и безжалостных воинов.
Однако не прошло и недели с момента убийства группы Заата, когда поймали первого пленного – чужака из города на востоке. Его мучили трое суток, прежде чем зарубить.Под гнетом болибедняга сознался, что работорговцы ворвались на территорию детей гор, дабы похитить самых редких жителей, естественно, чтоб потом перепродать их по выгодным ценам на рынке рабов. В успешности плана никто не усомнился - главное было сделать все тихо и незаметно, не напоровшись на лезвия дикарей.
К сожалению, какраз в тот день, когда пленник только-только признался в планах своих людей, Триша повела Ромашку к реке, несмотря на родительский запрет уходить далеко от шатра. Вскоре она ужасно пожалела об импульсивном и бессмысленном желании, вспыхнувшим в юной голове. Однако в тот день никто не успел предупредить о приближающейся опасности…
- Ловите ее! – закричал грубый мужской голос. – А-ну иди сюда, голубенькаяшлюшка!
Триша сжимала потную ладошку сестры, пробираясь через неудобные каменные коридоры. У входа эта пещера была с человеческий рост, но периодами невыносимо сужалась, настолько, что приходилось ползти на четвереньках. Змеиные гроты то выводили в просторные залы, обитые сталагмитами и сталактитами, то вталкивались в искаженные тупики. Порой они открывали перед Тришей природные колодцы, ведущие на нижний уровень, но Триша обходила их стороной.
Эхомдевочек нагоняли жуткие голоса охотников. Для жестоких громил не существовало никаких законодательных и моральных препятствий, Триша это прекрасно осознавала и искренне волновалась за Ромашку. Если бы не глупенькая беззащитная сестренка, Триша бынакинулась на преследователей и с яростью дикой пантеры исполосовала им лица ногтями. Она вгрызлась бы им в глотки зубами и забила кулаками с такой силой, на которую только была способна шестнадцатилетняя девочка, не участвовавшая ни в чем крупнее уличной драки.
Нужно было свернуть, спрятаться куда-нибудь идезориентировать преследователей, поэтому вовремя подвернувшийся колодец стал благословенным чудом. Триша спустила первой Ромашку,придерживая плечи младшей сестры до тех пор, пока девочка не ступила на отчасти устойчивую поверхность.Малышка была такой хрупкой, что казалось – уронишь – и разобьется на сотню стеклянных осколков.После сестрынаступила очередь лезтьТрише, и к их общей радости, этот спуск был безопаснее многих других.
Внизу девочкам в глаза бросилось то, что неровные стены были украшены кальцитовыми кристаллами, служившими напоминанием о прежнем уровне воды здесь, аслева от колодца они заметили одно из выходных отверстий, которыми Питоновые пещеры нередко сообщались.
Триша с сестрой побежали к нему, поскольку в коридоре справа земля выглядела слишкомломкой. Пока над ними раздавались крики и шаги работорговцев, Триша, трясясь и пыхтя от напряжения, помогала Ромашке пролезть через очень узкий проход наружу. К счастью, сестренка была мелкой, и это не стало проблемой. Незадача появиласьв другом – сама Триша пролезть через проход не могла.
- Беги, Ромашка! – крикнула она сестренке, понимая, что иного выхода нет. – Убегай прочь! Быстрее! Я тебя догоню! Беги домой, скажи родителям, что случилось! Ну же, беги!
В ответ Триша услышала детское хныканье, Ромашка оставалась на другой стороне, но не спешила уходить, несмотря на уговоры.
- Уходи! Прочь! – грубо крикнула Триша. Через минуту она услышала звук удаляющихся шажков и всхлипов.
Триша вздохнула со спокойствием и расслабилась, новдругс тревогой вспорхнула от звуков, оповещающих о приближении охотников. Тогда она помчалась в другую сторону – туда, где земля была совсем неустойчивой, где было много рвов и ям - бывших подземных озер и рек. Триша знала, что ее недавние крики были слишком громкими, поэтому преследователи тут как тут, почти дышат в затылок.
Впереди возвышалась стена. На сводах пещеры вниз головами свисали небольшие черные пятна – летучие мыши – самые распространенные обитатели Змеиного грота.
Триша не заметила углубление в земле, споткнулась и упала прямо под звериной опочивальней.Испугавшись громкого звука, мыши ухнулись врассыпную списком и громкими хлопкамикрыльев по каменным барьерам.
Мужчина, который был ближе всего к жертве, закричал и согнулся, закрывшись руками от летящих в его сторону маленьких монстров. В отличие от него, Триша с совершенным спокойствием проводила взглядом исчезнувших в лабиринте летучих мышей.Затем приподнялась с места падения. На ее ноге проступили линии неглубоких рваных ран.
- Эй, голубой лобок! А-ну иди сюда! – крикнул другой мужчина, который оказался смелее товарища, сложившегося на полу от страха.
Бежать было некуда, Триша поднялась, гордо стоя напротив них. Всего пятеро, но другие могли ждать и вне пещеры. Однако Триша готова была дать им всем достойный отпор.
Алость приливала к впалым щекам, суровое лицо загорелось жаждой мщения, а взор полыхнул гневом. Она враз стала воплощением всех элементов бури: грозой и вихрем, молнией и ветром.
Триша смотрела в глаза того, кто был ближе всех – чернобородый, высокий и широкоплечий мужчина. Он тоже внимательно изучал Тришу, но для него маленькая самонадеянная девочка не казалась угрозой. Он ухмылялся – был уверен в себе и своих силах. Предвкушал добычу, веселился, пока мог играть с ней.
Триша считала, что ее нельзя недооценивать - она всегда была проворной, всегда выигрывала в соревнованиях наперегонки и догонялках.
Она схватила рядом лежащий булыжник и с дикарским криком кинулакамень, целясь в тяжелую голову чернобородого мужа.
«Проломить его череп, раскромсать головы им всем, оставить только кровь и размазанные по стенке мозги!» – единственное желание, преследующее ее, когда лидер с окровавленным лицом бросился душить Тришу. В сопротивлении она кричала, хватала ткань его одежды и яростно тянула, звонко била ладонями везде, куда могла достать, а еще шипела подобно змее, по легенде, жившей в пещере.
Усмиряя строптивую девчонку, работорговцы обняли Тришу живым кольцом.
Чернобородый ударил ее лбом о лоб,двое других подхватили и поволокли обмякшее тело по твердой тропе. Острые каменные образования, вырвавшиеся из пола, царапали и обдирали кожу, цепляли куски одежды и рвали ткань.
Когда Трише было шесть, отец впервые поведал ей былины Питонового Грота. Это была любимая тема старика: он восхищенно уверял, что система пещер, соединенных между собой, протягивается на целые десятки километров под землей, а все проходы имеют ярко выраженный змеиный изгиб с резкими поворотами и крутыми спусками. Судя по россказням, он неоднократно побывал и чуть ли не заблудился в жутком подземелье - какие только приключения раз за разом не случались с ним в мрачном месте!
Но больше всего отец любил и по сто раз пересказывал дочери знаменитую легенду. Она начиналась с того, как с пальца древнейшего великана, жившего на облаке, слетело кольцо. Это кольцо оказалось гигантским живым питоном, вгрызшимся зубами в свой собственный хвост. Увидев чудовище, древние жители горных племен погнали его вилами и факелами, а змей, до трепета трусливый, уполз и проник головой в скальную расщелину. На длительное время поселился он внутри гор, ежедневно прокладывая извилистые коридоры в своем логове.
Однажды мирная жизнь питона-людоеда, как его беспричинно нарекли в народе, окончилась - храбрецы горных племен вошли в лабиринт, налетели на позвоночного и проткнули его своим оружием. Змей пал, труп сгнил, а пещеры, пропитанные его обиженным духом, и ныне существовали и ждали любопытных путников.
Как иронично…
Любимые пещеры – символ всех светлых детских воспоминаний враз омрачились безмилостной действительностью.
Триша лежала на острых камнях Змеинового грота и не могла пошевелиться – так сильно ныла каждая частичка и каждая клеточка тела. Тягучая и липкая как мед, боль растекалась по всем четырем конечностям, ломя суставы.
Триша лежала на холодном, но кожа горела. Триша дрожала, как в лихорадке, но вместо мороза чувствовала жар.
Она захотела перевернуться и впервые осознала, что это может стоить такихбольших усилий. Трише показалось, что косточки в теле методично прохрустели, когда она со стоном опустилась на другой бок.
Ее руки были все красные:исцарапанные и кровоточащие. В ногах яро накатывала знакомая боль – она всегда появлялась, чтоб предупредить: на месте покраснения скоро родится новый здоровый синяк. Сейчас бедра были буквально усеяны этими пятнами месторождений.
Плечо пульсировало от терзаний – недавнее лезвие описало там искаженный рисунок змеи, похожий на багряный иероглиф.
В грудной клетке Триши пылало. Онаподумала, а не сломали ли ей пару ребер? Один из мужчин сильно ударил её ногой в грудь, когда она, извиваясь, вонзила зубы в егоруку. Теперь каждый вдох для Триши – маленькое поглощение огня, выжигающего дыхательные пути.
Но ужаснее всего оказалась влага. Мокрота. Между ног и под ними расплылась лужа крови и спермы. Казалось, что там, внизу, она погрязла в мерзком зловонном болоте, утаскивающим ее прочь из белого мира.
Триша уткнулась взглядом в неровную поверхность стены. Созерцая извилистые выступы, она почти не ощущала слез, катящихся по щекам.
План главы:
1. Беседа Мика и Луны по дороге в Корону богов
2. Описание Короны богов
3. Анндем нападает на них
4. Пока Ворэн и разбойники отвлекают Мика и убивают стражу, Анндем похищает Луну
Г.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 170; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!