Глава 688: Умереть без могилы
После прибытия в Поместье Сюэ Чжоу Тун говорил тоном старейшины, отчитывая Мадам Вэй.
Пока он стоял в поместье, он казался очень расслабленным, как будто он был хорошо знаком с этим местом. Потому что он действительно приходил сюда много раз. Он казался похож на старейшину, который вернулся после ведения дел за границей в течение многих лет.
Короче говоря, было очень просто получить чувство, что это место было домом Чжоу Туна.
Это сильно злило людей, потому что все знали, что мастер Поместья Сюэ безжалостно и бесстыдно был отравлен до смерти этим человеком.
Дворецкий Поместья Сюэ яростно вышел вперед с метлой, намереваясь выхватить молодую леди из рук этих служащих, но его силой толкнули на землю.
Служанка в панике заплакала и побежала в поместье.
Мадам Сюэ поспешила сюда и увидела эту сцену. Она спросила немного дрожащим голосом: «Чжоу Тун, что же ты планируешь делать?»
Чжоу Тун тихо стоял посреди двора, глядя на зеленые растения, растущие перед ним. Многие воспоминания постепенно начали мелькать в его голове, наполняя его грустью.
По правде говоря, даже он не знал, почему он пришел сюда или что он хотел сделать. Только сейчас он понял, что действительно желал снова увидеть лицо того человека.
Он повернулся к Мадам Сюэ и медленно сказал: «Я зажгу благовония и уйду».
Голос Мадам Сюэ немного дрожал, но выражение ее лица было особенно твердым: «Ты знаешь, что это невозможно».
|
|
|
Чжоу Тун безразлично ответил: «Это не что-то, что ты можешь решать».
План нескольких дней назад, яд в лекарстве, и трупы на обочине официальной дороги - все это затрагивало Поместье Сюэ, но и никак не было связано с ними.
Люди Поместья Сюэ были бессильны решать, будут ли они жить или умирать, получат ли часть или позор. Они только могли беспомощно принять это или ждать, пока их спасут.
Но никто не смел приходить на похороны, проводимые сегодня Поместьем Сюэ, так что придет спасти их от беспомощности и отчаяния?
«Пожалуйста, уступите путь».
Из-за врат раздался голос.
Чжоу Тун замер.
Служащие Департамента для Очищения Чиновников повернули головы, как один, думая: ‘Кто мог посметь прийти?’
«Что же происходит с вами, людьми? Что вы делаете, блокируя врата другого человека?»
Последовал голос, принадлежащий юной женщине.
Чжоу Тун медленно повернулся и взглянул на врата, сужая глаза.
Он хотел скрыть истинные эмоции в своем сердце и нашел сцену снаружи врат весьма ослепительной.
Многие молодые люди прибыли на улицу.
В этой группе были как парни, так и девушки. У некоторых были подвижные глаза, некоторые из них были искренними и простыми, некоторые глубоко осматривались, а некоторые нервничали, но все они разделяли один атрибут: они все были очень молоды, их лица были наполнены жизненной силой.
|
|
|
Жизненной силой, которую не могли скрыть различные эмоции и различные характеры.
Эта жизненная сила была несколько ослепляющей, даже немного болезненной для Чжоу Туна, возможно, потому что он уже был стар.
Места в столице с наибольшим количеством молодежи и жизненных сил были Шестью Плющами.
В последнее время ситуация была крайне напряженной, так что все ворота Шести Плющей были крепко закрыты. Было только одно исключение: Ортодоксальная Академия.
Эти молодые люди были студентами Ортодоксальной Академии.
Чэнь Чаншэн и Су Моюй стояли впереди толпы.
Видя это, служащие Департамента для Очищения Чиновников и те наблюдатели на улице, представляющие различные силы столицы, были ошеломлены.
Чэнь Чаншэн действительно прибыл.
Он пришел отдать дань уважения Сюэ Синчуаню.
Он пришел, чтобы дать пощечину Чжоу Туну и Имперскому Двору.
Чэнь Чаншэн направился к Поместью Сюэ, как будто служащие Департамента для Очищения Чиновников не преграждали ему путь.
Молодые люди Ортодоксальной Академии последовали за ним.
Служащие преградили врата Поместья Сюэ. Если они не уступят путь, вполне вероятно, что обе стороны столкнутся друг с другом.
|
|
|
Столкновение друг с другом наиболее вероятно вызовет разногласия.
Все больше разногласий приведет к битве.
Возрастающая битва была войной.
Окажется ли только что умиротворенная столица в беспокойстве и суматохе?
Чжоу Тун ничего не говорил, так что у служащих Департамента для Очищения Чиновников не было намерений уступать.
У студентов Ортодоксальной Академии не было намерения останавливаться, потому что Чэнь Чаншэн все еще шел вперед.
Чжоу Тун не ожидал, что Чэнь Чаншэн вдруг передумает и прибудет в Поместье Сюэ, но что из того, что он прибыл?
По крайней мере половина тайных сил Имперского Двора Великой Чжоу была при нем, это была ужасающая сила.
Текущий статус Чэнь Чаншэна был очень высоким, но у него не было большой силы. Прямо сейчас, например, все, что стояло за ним, это какие-то обычные студенты Ортодоксальной Академии.
До того, как он взойдет на место Попа, он не мог управлять силой Ортодоксии.
С одной только Ортодоксальной Академией насколько большой шторм он возможно мог поднять в столице?
Но... Чжоу Тун нахмурил лоб.
Что, если он ошибся в расчетах? Что, если произойдет что-то неожиданное? Что, если эти принцы решат действовать против Чэнь Чаншэна?
|
|
|
Тогда, когда он думал об этом, неожиданное уже случилось.
Студенты Ортодоксальной Академии встретились со служащими Департамента для Очищения Чиновников, а затем столкнулись. За этим сразу же последовал обмен оскорблениями.
Цзынь! Звук обнажения холодных клинков казался особенно ясным перед Поместьем Сюэ, как будто желая разрезать осенний ветер.
Служащие не проявляли инициативу атаковать. Некоторые люди обнажили свои клинки, чтобы удержать этих молодых людей.
Они не знали, что эти молодые люди, особенно те молодые женщины среди них, ждали этого шанса.
«Стоп!» - закричал Чжоу Тун.
Эта молодежь, естественно, не станет слушать его.
Служащие хотели прислушаться к нему, но для них сейчас было невозможно подчиниться.
По длинной улице прозвучало около десяти отличительных звуков звона.
Бесчисленные потоки света пересекались в осеннем воздухе, трогательно грустные и прекрасные.
Это было несравненно чистое намерение меча с самым изысканным компаньоном.
Ясное и холодное намерение меча формировало невидимую сеть, которая накрыла служащих, стоящих перед вратами.
Сам Чжоу Тун был вынужден отступить перед лицом этих намерений меча, не говоря уже о тех служащих.
Кровь со стонами людей разлеталась повсюду, и около десяти служащих Департамента для Очищения Чиновников были порезаны этими намерениями меча, отлетел в сторону.
Каменные львы, стоящие на страже главных врат Поместья Сюэ, вмиг были окрашены кровью, и около десяти окровавленных индивидов вылетело на улицу. Все в округе воняло кровью.
Никто не мог стоять перед вратами Поместья Сюэ, оставляя большое открытое пространство.
Чэнь Чаншэн вошел внутрь.
Е Сяолянь и около десяти ее старших сестер одновременно вернули мечи в ножны и последовали за ним.
Чэнь Чаншэн подошел к Чжоу Туну.
Вокруг него со звоном были заряжены арбалеты.
Ситуация была очень напряженной, но лицо Чжоу Туна было очень спокойным.
Он посмотрел на Чэнь Чаншэна и сказал: «Будущий Поп моей Великой Чжоу вынужден полагаться на девочек Пика Святой Девы для защиты. Если этот факт станет известным, это действительно будет постыдно».
Десяток экспертов Департамента для Очищения Чиновников был так серьезно ранен за столь короткое время не силой студентов Ортодоксальной Академии, а прославленным массивом мечей Храма Южного Ручья.
Чэнь Чаншэн не ответил, это сделала Е Сяолянь.
«Вы, служащие Имперского Двора, даже не смогли победить таких девочек, как мы. Вот что действительно стыдно».
Чжоу Туна это не волновало. Даже если бы Чэнь Чаншэн сказал это сам, насколько бы это не было постыдным, он бы смог выдержать это.
Потому что он осмотрел себя и нашел себя очень зрелым, настолько зрелым, что он прогнил насквозь. Под его мантией цвета крови была только гниль, так что он никогда не боялся, что его осквернят другие.
Пока Поп еще не вернулся к морю звезд, он не даст Чэнь Чаншэну и единого шанса или отговорки совершить атаку.
Хотя он не боялся Чэнь Чаншэна, он не хотел давать этим молодым людям возможность объединить свою храбрость, как и их жизненную энергию.
В конце концов, он был очень зрелым и могущественным министром, предательским служащим, который достиг большого успеха.
Но последовавшие два утверждения Чэнь Чаншэна сделали для него невозможным хранить молчание и спокойствие в сердце.
Чэнь Чаншэн не намеренно унижал его, так как это был ответ, который он действительно желал знать.
Подобное самообладание и искренность заставили Чжоу Туна чувствовать, что даже его собственная душа была на виду.
Потому что он не мог ответить на вопрос Чэнь Чаншэна.
Чэнь Чаншэн сказал: «После того, как я прибыл в столицу, я часто слышу, как люди говорят, что, если вы умрете, только Сюэ Синчуань похоронит вас».
Это были слова, которые распространились по всему континенту, и Чжоу Тун услышал их лишний раз. Его глаза сузились в тонкую линию холодного света.
Чэнь Чаншэн искренне спросил: «Теперь, когда вы убили его, когда вы умрете в будущем, кто похоронит ваше тело?»
Это был очень простой вопрос.
Требовалось всего лишь простое заключение, чтобы прийти к ответу.
Но Чжоу Тун не мог ответить.
Потому что он не хотел этого конца.
Никто не хотел такого конца.
Умереть без могилы.
.....
.....
Глава 689: Личное объявление
Как у самого известного предательского министра, льстивого подхалима, жестокого чиновника и бандита в последние несколько лет, возможно, за всю историю у Чжоу Туна не было друзей.
Су Ли также часто говорил, что у него не было друзей, но это были два разных понятия.
Будь это его товарищи по учебе, коллеги, или даже родственные души, все они хотели быстрой смерти Чжоу Туна, например, принцы, которые сейчас держали власть в Имперском Двору.
Если Чжоу Тун действительно умрет, не будет никого, кто похоронит его тело.
По факту говоря, у него однажды был друг, который бы пожелал похоронить его тело.
Но вот жаль, этот друг был лично убит им и почти был лишен могилы.
Поэтому в этот осенний денек уже было видно далекое будущее: Чжоу Тун определенно умрет без места захоронения.
Он не мог винить других людей или этот мир, так как все это было создано его руками.
С этого момента он будет жить в беспокойстве, раздражении и сомнении, даже не увидев малейшей крупицы надежды, пока не умрет без места захоронения.
Вопрос Чэнь Чаншэна был не проклинанием, а хладнокровным анализом, спокойным раскрытием фактов.
И это пугало.
Всё в округе стало ненормально тихим. Никто не говорил в течение очень долгого времени, ни служащие Департамента для Очищения Чиновников, ни студенты Ортодоксальной Академии.
В это время единственным, кто мог нарушить эту тишину, был сам Чжоу Тун.
Он посмотрел на Чэнь Чаншэна и сказал с невероятной мрачностью и серьезностью: «Почтенный мастер Дао, естественно, позаботится о моем теле после того, как меня не станет».
В этот короткий промежуток времени это было единственным, о чем он мог подумать, что могло сокрушить заключение Чэнь Чаншэна.
Сейчас он был псом Шан Синчжоу. После своей смерти его хозяин определенно испытает какую-то жалость.
Чэнь Чаншэн посмотрел на него, говоря: «Я понимаю его больше, чем вы. Он для каждого трупа найдет применение. Если собака, которую он растил, умрет, он может съесть ее мясо ради питательных веществ или разделить ее среди людей города, чтобы получить немного репутации. Если собака кого-то укусила, он будет не против сжечь ее кости до пепла, чтобы позволить живущим выпустить злость».
Чжоу Тун почувствовал себя немного холодно, потом немного горячо, начиная потеть в своей робе кровавого цвета.
«Все должны умереть», - сказал он Чэнь Чаншэну.
Чэнь Чаншэн знал, что Чжоу Тун говорил о Попе.
Чжоу Тун вмиг последовал: «Тогда думал ли ты когда-нибудь, кто похоронит твое тело, когда придет время?»
Не дожидаясь ответа, он уставился в глаза Чэнь Чаншэна и закричал: «Не забывай, ты просто игрушка сильных, не более, чем инструмент!»
Начиная с ‘Почтенный мастер Дао, естественно, позаботится о моем теле после того, как меня не станет’ и в следующих трех утверждениях он действительно говорил об одном вопросе.
Вопрос Чэнь Чаншэна коснулся самой слабой точки Чжоу Туна, и он начал испытывать беспокойство, и даже страх.
Чэнь Чаншэн ответил: «Я не знаю, кто похоронит меня. Я только знаю, что до своей смерти я определенно убью вас».
Наступила тишина. Даже птицы молчали. Внутри и снаружи Поместья Сюэ можно было слышать только шелест осеннего ветра.
Это тоже не было угрозой, и когда он делал это утверждение, его лицо было очень спокойным.
Конечно же, он не шутил, так что на его лице не было даже намека на улыбку. Это было очень искреннее утверждение.
Это было заявление.
Чэнь Чаншэн заявлял миру: несмотря ни на что, Чжоу Тун определенно умрет до меня.
Чжоу Тун умрет дикой смертью.
Это было дополнением к предыдущему вопросу.
И его утверждение было о том, что Чжоу Тун определенно умрет без места смерти.
.....
.....
Гробовая тишина сжала Поместье Сюэ.
У служащих Департамента для Очищения Чиновников были крайне неприятные выражения лиц, тогда как студенты Ортодоксальной Академии нервничали.
Несмотря ни на что, Чжоу Тун был могущественным министром Имперского Двора. Даже Поп или Император не сделает такого заявления.
Такое заявление Чэнь Чаншэна могло позволить ему выпустить пар наружу, но какую суматоху это вызовет?
Для него это не было проблемой. Он не хотел использовать это заявление, чтобы выпустить пар. Он очень спокойно озвучил свои мысли. А что насчет того, что думали другие люди, его это не особо беспокоило.
Сказав эти слова, он подошел к Мадам Сюэ.
Молодая леди и дворецкий в Поместье Сюэ, которые были пойманы служащими, естественно, были спасены.
Чжоу Тун уставился на его спину и безэмоционально сказал: «Сможешь ли ты убить меня?»
Чэнь Чаншэн не останавливался и не оборачивался: «В ту ночь я уже убил вас однажды».
«Возможно, ты думаешь, что внушаешь благоговение своей преданностью правосудию? У этих твоих бессмысленных слов есть вес и сила? ‘Следование своему сердцу’ - сколько еще раз ты собираешься повторять эту заезженную фразу?»
Чжоу Тун закончил: «Никто не будет думать так же, как и ты, так как никто не придет в это место».
.....
.....
Факты доказали, что Чжоу Тун ошибался.
Вскоре после прибытия Чэнь Чаншэна Поместье Сюэ поприветствовало другого гостя.
У этого человека был особенный статус, над которым даже у Чжоу Туна не было власти. В то же самое время его визит был крайне удивительным.
Важной персоной, которая пришла отдать дань уважению Сюэ Синчуаню, был Принц Чжуншань, Чэнь Сысюань.
Это был принц, пострадавший от бесчисленных унижений при правлении Тяньхай. У него не было хорошим чувств к Чэнь Чаншэну, но еще больше это касалось Чжоу Туна.
Он зажег благовония для Сюэ Синчуаня, взглянул на Чэнь Чаншэна, а затем плюнул в лицо Чжоу Туна.
Вскоре после этого прибыл Министр Обрядов, за которым последовало несколько важных фигур Ортодоксии, и наконец-то прибыл Тяньхай Шэнсюэ.
Многие люди заметили, что на лице Тяньхай Шэнсюэ была небольшая рана, что, вероятно, было результатом конфликта, который возник, когда он попытался покинуть поместье ранее.
Каждая важная персона, которая появлялась в Поместье Сюэ, была еще одной пощечиной по лицу Чжоу Туна.
Насколько бы Чжоу Тун не был терпимым, он не мог продолжать оставаться здесь.
Как раз, когда он уходил, он увидел Принца Чэнь Лю.
«Если бы я был вами, я бы определенно тихо молился, чтобы Чэнь Чаншэн без проблем взошел на место Попа».
Принц Чэнь Лю серьезно дал ему совет: «Иначе он определенно воплотит эти слова в реальность».
В прошлом, на Божественном Проспекте Дворца Ли, Архиепископ Мэй Лиша объявил целому миру, что Чэнь Чаншэн возьмет первый ранг на первом баннере Великого Испытания. В конечном счете Чэнь Чаншэн действительно достиг этого.
Сегодня, перед похоронным залом Поместья Сюэ, Чэнь Чаншэн объявил всему миру, что определенно устроит смерть Чжоу Туна без места захоронения...
«Есть много людей, которые хотят убить меня, но я все еще жив после стольких лет. Почему?»
Чжоу Тун засмеялся коварной улыбкой: «Потому что я никогда не считал себя за человека. Я всегда знал, что я просто пес».
У собак были хозяева.
Ударить собаку означало ударить ее хозяина.
И он всегда был собакой, которая могла найти сильнейшего хозяина.
«Эта бешеная, вспыльчивая молодежь всегда лишалась рассудка юностью, желая убить меня в прошлые несколько лет, но смогли ли они сделать это?»
«Что касается тех людей, которым хватает навыков убить меня, могут ли они быть настолько слепыми и не видеть, кто мой хозяин?»
«Чэнь Чаншэн может говорить столько, сколько ему вздумается, но он не посмеет атаковать меня. Разве я не прав?»
Чжоу Тун улыбнулся, а коварная аура в его улыбке постепенно преобразилась в насмешку и истощение, как к миру, так и к себе.
Он говорил правду, так как сам он был экспертом культивации верхнего уровня Конденсации Звезд, а под его командованием были бесчисленные ассасины и эксперты. Те, кто мог бы убить его, были истинными экспертами континента. А истинные эксперты никогда не были одинокими душами. У них были свои секты, семьи, ученики - многие люди, за которыми они должны были присматривать. Примером этого был Чжу Ло. Он был экспертом Божественного Домена, так что убийство Чжоу Туна не было бы для него сложной задачей, но в последние несколько лет он никогда не пытался совершить это.
У молодых и достаточно смелых прийти и убить Чжоу Туна не было таких навыков.
Те, у кого были такие навыки, определенно были испытаны временем, они были зрелыми и собранными. Они знали принцип учета большей картины.
Было очень мало таких людей, как Чэнь Чаншэн.
И даже он не мог коснуться Чжоу Туна, если у него были планы восседать на троне Попа.
С точки зрения Чжоу Туна, это заявление было просто жестокими словами юноши.
Кроме Чэнь Чаншэна кто еще мог быть таким?
Те, кто мог убить его, никогда не будут такими наивными и ребяческими.
Поэтому он всегда был в безопасности.
В этот момент большая повозка, перевозящая яблоню, въехала в столицу.
Корни этой яблони были очень хорошо сохранены, они были в самой свежей почте.
Сопровождающая красная кавалерия размахивала плетями, чтобы разогнать пешеходов, пока те ругались все это время.
На обочине официальной дороги кое-кто спокойно смотрел на эти сцены в тишине.
Его синяя одежда была выстирана, пока не начала выцветать, она была накрахмалена так, что почти потеряла гибкость.
Его брови были опущены вниз, из-за чего он выглядел обнищавшим.
Он выглядел, как бухгалтер, которого лишили большей части его зарплаты.
И как изношенный клинок в грубой ткани.
Глава 690: Мысли без зла
Когда-то пустующие ворота и двор Поместья Сюэ все еще не были чересчур оживленными, но, по крайней мере, некоторые люди посетили их, и все они были важными лицами. Принц Чжуншань кивнул перед гробом, а затем ушел. С другой стороны, Министр Обрядов очень серьезно зажег благовония и прошептал несколько слов. Никто не знал, что он сказал.
В восточном дворике была подготовлена тихая комната. Чэнь Чаншэн, Су Моюй, Принц Чэнь Лю и Тяньхай Шэнсюэ сидели на стульях в этой комнате.
Все четверо были очень молодыми. Тяньхай Шэнсюэ, самому старшему из них, было всего тридцать с лишним лет.
Чэнь Чаншэн посмотрел на рану на лице Тяньхай Шэнсюэ и хотел что-то сказать.
Но Тяньхай Шэнсюэ заговорил первым.
После Великого Испытания в том году вражда между Ортодоксальной Академией и Тяньхай Шэнсюэ была решена. Они даже сформировали взаимное понимание, неизвестное кому-либо еще. Это взаимное понимание и обещание, сделанное тогда, сейчас казались очень хрупкими на большом фоне переворота Мавзолея Книг и не смогли выдержать удара. Тем не менее, у обеих сторон когда-то было взаимное понимание.
Более того, как и было сказано ранее, все они были молоды.
Юноши говорили друг с другом с гораздо меньшей плоскостью, говорили намного более прямо.
«Ты тоже должен очень хорошо понимать, что те важные фигуры, которые сегодня пришли в Поместье Сюэ, хотят позаимствовать твой импульс, чтобы прощупать ситуацию в Имперском Дворе».
Тяньхай Шэнсюэ продолжил: «Мастер Дао имеет верховную власть в Имперском Дворе и требует выживания Чжоу Туна в качестве доказательства. По крайней мере, до этого момента никто не смел бросать вызов этому, но я верю, что с течением времени наши отцы не захотят оставаться настолько послушными».
Его отцом был Тяньхай Чэньву, а отцом Принца Чэнь Лю был Принц Сян, они оба были могущественными личностями Династии Великой Чжоу.
Чэнь Чаншэн понимал, что он имел ввиду. После периода тишины он сказал: «Никто не знает, как долго продлится это время».
«Ты не можешь наугад становиться на путь, не зная, как он выглядит спереди. Очень просто дойти к перекрестиям по такому пути».
Принц Чэнь Лю увидел выражение его лица и искренне дал совет: «Любое дело сперва должно учесть общую ситуацию. Твое становление Попом - общая ситуация, которая намного более важна, чем что-либо еще, она достойна терпеливого ожидания».
Чэнь Чаншэн не говорил. У него было отличное мнение по этому вопросу.
Он понимал своего учителя больше, чем кто-либо еще, включая Попа.
Он жил в старом храме Деревни Синин четырнадцать лет. Даосист средних лет был учителем и отцом для него, но сейчас, когда он внимательно думал об этом, ни он, ни Юй Жэнь не видели истинное лицо этого даосиста средних лет. Они видели только уголок вершины через густой туман, тонкую прядь синего неба в пасмурный день, один цветок, растущий у ручья.
Сейчас, когда он испытал так много всего, эти многие зрелища и фрагменты памяти постепенно начали принимать форму. Эти, казалось бы, неприметные детали - цветок у ручья, гора в тумане, голубое небо за облаками, даосские писания в храме - содержали детали, переполненные информацией, и сейчас формировали истинную картину: его учителя, Шан Синчжоу.
Поп желал передать Ортодоксию в руки Чэнь Чаншэна. Он верил, что сможет использовать мощь Дворца Ли и свою внушающую благоговение репутацию, чтобы убедиться, что по крайней мере никто в Ортодоксии не будет выступать против этого дела после того, как он вернется к морю звезд. Поэтому, пока Ортодоксия была внутренне стабильной и объединенной, Имперский Двор не будет вникать в это дело.
Но Чэнь Чаншэн знал, что ситуация определенно не будет развиваться в подобной манере. Он был совершенно уверен, что в тот день, когда его боевой дядя Поп вернется к морю звезд, будет днем, когда его учитель начнет действовать против него. Он может быть убит или, как маленький Черный Дракон, будет навечно пленен в бездне, которая никогда не увидит света дня.
Независимо от результата это был не тот результат, которого он желал.
Тяньхай Шэнсюэ, казалось, почувствовал что-то, и сказал: «Если ты действительно думаешь, что произойдет что-то большое, ты должен начать делать приготовления сейчас».
Чэнь Чаншэн покачал головой: «Все приготовления бессмысленны».
Это было, как в ту ночь - после того, как Имперский Проект потерял свою эффективность, вся ситуация в столице висела на исходе битвы на Мавзолее Книг.
История континента всегда решалась экспертами Божественного Домена.
Между Божественностью и смертными была пропасть, которую нельзя было пересечь.
Насколько бы впечатляющим не был талант Чэнь Чаншэна в культивации, для него было невозможно пересечь эту пропасть за короткий промежуток нескольких десятков дней.
«Ты должен уйти».
Мнение Принца Чэнь Лю отличалось от Тяньхай Шэнсюэ: «Воспользуйся фактом, что Его Святейшество препятствует действиям твоего учителя... Это твоя лучшая и последняя возможность».
Су Моюй взглянул на Чэнь Чаншэна.
В Ортодоксальной Академии он однажды сделал аналогичное предложение.
Чэнь Чаншэн не ответил. Он знал, что для него было невозможно уйти.
Тяньхай Шэнсюэ направился на выход, но прежде, чем он покинул комнату, он сказал: «Через несколько дней начнется празднование».
Этой осенью произошло много событий. Императрица Тяньхай вернулась в море звезд, а Лорд Демонов пал к своей смерти в бездну.
Вскоре будут иметь место другие события. Единственное, что можно было обсуждать на этом же уровне, это слияние севера и юга.
Через несколько дней начнутся празднования слияния севера и юга. Учитывая то, что обсуждалось весной, пара Белого Императора может прибыть на празднования.
Чэнь Чаншэн понял, что Тяньхай Шэнсюэ хотел напомнить ему именно об этом.
Лоло может тоже вернуться в столицу.
......
.....
......
.....
Чжоу Тун вернулся в аллею Северного Военного Департамента.
Он стоял у основания стены двора, держа руки за спиной, глядя в глубокую дыру для дерева. Его лицо было апатичным, пока он молчаливо ждал возвращения яблони.
В осеннем небе внезапно прозвучал скорбный крик птицы. Он и его несколько подчиненных подняли головы, увидев только черный силуэт, обессиленно спускающийся с неба.
Это был Красный Сокол, одна из лучших птиц для дальних перелетов. За одну ночь он мог преодолеть тысячу гор и десять тысяч рек и все еще не испытывать усталость.
Этот Красный Сокол только возвращался с юга, но он был истощен до смерти.
Какое-то серьезное событие определенно произошло на юге.
Секта Меча Горы Ли? Клан Цюшань? Или... Поместье Древа Ученых?
Брови Чжоу Туна приподнялись.
Подчиненный быстро вышел вперед и сообщил срочные новости с юга.
Ван По покинул Поместье Древа Ученых.
Шпионы Департамента для Очищения Чиновников, которые следовали за ним все это время, потеряли его след два дня назад у Реки Цин.
Никто не знал, куда двигался Ван По и где он был сейчас.
Чжоу Тун смотрел на своего подчиненного, но не говорил.
Этот подчиненный с некоторыми колебаниями сказал: «Он... может двигаться в столицу».
Выражение лица Чжоу Туна немного изменилось. После паузы он вдруг сказал: «Я должен попасть во дворец».
Подчиненные были ошеломлены, услышав эти слова. Если Ван По действительно прибыл в столицу, не должен ли Ваше Превосходительство отправить людей, чтобы остановить или убить его? Почему была необходимость так срочно входить во дворец?
«Вы все оглохли?»
Лицо Чжоу Туна было побледневшим, а его голос - пронзительным.
Он должен был срочно войти во дворец, потому что сейчас ему было не по себе, он даже испытывал страх.
Только в Имперском Дворце под пристальным взглядом почтенного мастера Дао он будет чувствовать себя в безопасности.
Он был уверен, что Ван По прибудет в столицу.
Он был уверен в том, что Ван По планировал делать.
......
.....
......
.....
По возвращению в Ортодоксальную Академию Чэнь Чаншэн тоже узнал эти новости.
Су Моюй был немного раздражен, спрашивая: «Для чего он отправился в столицу? Отдать дань уважения Сюэ Синчуаню?»
Никто не смел хоронить Сюэ Синчуаня и никто не смел отдавать ему дань уважения. В это время, если Ван По появится, это вполне будет соответствовать впечатлениям обычных людей о нем.
Чэнь Чаншэн не верил, что он прибыл сюда ради этого. Он знал, что Ван По не пришел для того, чтобы отдать дань уважения, или для чего-либо еще.
Ван По прибыл в столицу для выполнения одной задачи.
Он пришел убить.
Убить Чжоу Туна.
Глава 691: Клинок с Дао
Новости о возможном прибытии Ван По в столицу очень быстро распространились и вызвали ужас.
После ухода Су Ли Ван По стал величайшим идолом в сердцах молодых культиваторов континента.
Он не был таким же самоуверенным и беззаботным, как Су Ли, у него не было отличимого поведения, как у Су Ли, но его отчужденность и безэмоциональность привлекли почет других. Он был подобен Су Ли в том, что был гением культивации, которого редко можно встретить в сотню лет. Он однажды вынудил Ступающего по Снегу Сюнь Мэя закрыться в Мавзолее Книг и никогда не давал шанса Окрашенной Броне Сяо Чжану и Лян Вансуню превзойти себя. Ниже Божественного Домена было множество культиваторов, как, например, Сюэ Синчуань, но именно он, первый на Провозглашении Освобождении, публично был признан сильнейшим из многих.
Более того, по сравнению с Су Ли, он больше соответствовал общепринятому определению героя, примером этого были его действия в том темном дожде в Городе Сюньян.
Более важно то, что вокруг него была плотная аура легенд. Как единственный потомок павшего клана, он рос в самых неблагоприятных условиях, намного более трудных, чем любой другой гений культивации. В клане Вэньшуй Танг он играл роль расчетчика несколько лет, а затем он начал путешествовать по миру. За время около десяти лет он сформировал Поместье Древа Ученых на юге, которое стало богатой силой.
Как и в случае Су Моюй, самый большой вопрос у людей, узнавших эту новость, был: для чего он прибыл в столицу и что он планировал делать?
История Ван По из Тяньлян была историей, известной всему континенту. Как последний потомок клана Вн, он выбрал Ван По своим именем. Смысл этого имени был понятен без необходимости спрашивать, и, возможно, по этой причине Имперский Двор всегда был настороже против него и пытался подавить его множество раз ранее. Он тоже знал об этом, так что очень редко появлялся в столице.
Приход Ван По в столицу, естественно, был большим событием.
В прошлом, даже если он бывал в столице, он прибывал в нее без звука и в очень неброской манере, как в ночь смерти Сюнь Мэя.
Сейчас ситуация и время были совершенно другими. Он хотел проникнуть в столицу незаметно, но это было для него невозможным.
В ту ночь на Мавзолее Книг Чжу Ло совершил атаку, будучи тяжело раненным, открывая величественную кампанию всего мира против Тяньхай, заплатив смертью своего тела и исчезновением своей души. Он сделал все это, чтобы получить обещание от Шан Синчжоу, который представлял новое правительство: не дать клану Ван подняться вновь.
Клан Ван был представлен Ван По.
Если бы Ван По оставался на юге и тихо стоял на страже Поместья Древа Ученых, то с взаимной защитой Секты Меча Горы Ли и общим голосом других сил юга Имперский Двор не смог бы коснуться его. В конце концов, учитывая слияние севера и юга, нужно было поддерживать определенную гармонию на поверхности. Однако, если он покинет Поместье Древа Ученых и сам войдет в столицу, Имперский Двор не позволит этому шансу ускользнуть.
Насколько бы сильным он не был, он не мог сравниться с Имперским Двором Великой Чжоу.
Если он появится в столице, у Имперского Двора будут многочисленные методы убить его.
Никто не понимал, почему он хотел прибыть сюда.
Чэнь Чаншэн понимал, потому что однажды выдержал бурю вместе с Ван По в Городе Сюньян.
Он глубоко почитал этого эксперта. В прошлые два года он добавил к своему поведению часть изученного от Ван По, и это однажды глубоко заботило Танга Тридцать Шесть.
Кроме Чэнь Чаншэна был один другой человек, который ясно понимал, зачем Ван По прибыл.
Его целью был сам Чжоу Тун.
Как следствие, как только он узнал эти новости, первое, что он сделал, это вошел во дворец и попросил встречу с Шан Синчжоу.
Вскоре после того, как он вошел во дворец, столица вновь стала напряженной. От военных до Министерства Правосудия, от Департамента для Очищения Чиновников до Департамента Городских Врат, бесчисленные эксперты и ассасины начали обыскивать улицы столицы.
Чэнь Чаншэн был немного обеспокоен. После ночи раздумий он воспользовался шансом и попросил людей Ортодоксии помочь с поиском, но они ничего не нашли.
Поиск Имперского Двора тоже был безрезультатным.
Никто не смог найти Ван По.
Он просто исчез.
.....
.....
Пока время медленно шло, начала обосновываться осень.
Празднование слияния севера и юга близилось к своему началу. Имперский Двор Великой Чжоу сделал множество приготовлений к этому. Все известные здания в столице были отремонтированы, как новые, и даже в Мавзолее Книг провели уборку.
Настроение в столице все еще не было полностью радостным и расслабленным. Волнам от переворота Мавзолея Книг еще предстояло успокоиться, Ортодоксальная Академия все еще отказывалась отдавать тело Божественной Императрицы, а Ван По все еще не был найден.
В это время Ортодоксальная Академия получила два письма. Одно письмо было от Пика Святой Девы, оно было написано лично Сюй Южун.
Она вернулась в Храм Южного Ручья. Логически говоря, она должны была вернуть учениц Храма Южного Ручья и упомянула это в письме, но все еще оставила восемнадцать учениц Чэнь Чаншэну.
Чэнь Чаншэн очень хорошо понимал, что эти ученицы освоили душу массива мечей Храма Южного Ручья. Если они продемонстрируют полную силу, Чэнь Чаншэн будет в безопасности, если это не будет атака эксперта Божественного Домена или большой армии.
Другое письмо было из Вэньшуй и было лично написано Тангом Тридцать Шесть.
Кроме Чэнь Чаншэна никто не знал содержимого письма, даже Су Моюй.
Су Моюй и учителя со студентами Ортодоксальной Академии только знали, что после того, как Чэнь Чаншэн прочитал письмо, он был очень расстроен и замолчал на долгое время.
Золотые листья гинкго покрыли землю Нового Северного Моста.
Рядом был Имперский Дворец. Свет ламп сиял из этого места, и пока он сиял на землю, это было похоже на возвращение заходящего солнца.
Стоя под деревом и видя это зрелище, Чэнь Чаншэн тихо думал, что заходящее солнце не может вернуться после того, как опустится за горы, и похоже, что покинувшие его друзья тоже не будут иметь шанса вернуться.
Весь мир, казалось, был окрашен золотым, заставляя цвет колодца казаться даже более умиротворенным и глубоким.
Когда свет Имперского Дворца потускнел, фигура Чэнь Чаншэна исчезла с дерева. У края колодца поднялся ветер. Золотые листья, закручивающиеся этим ветром, представляли собой прекрасное зрелище.
Листья гинкго за пределами Имперского Города были прекрасным зрелищем столицы.
Немногие люди знали, что за столицей был даосский храм с названием Таньчжэ. Там было подобное зрелище, которое, вероятно, было даже более прекрасным.
В центре двора в задней части этого храма росло невероятно старое дерево гинкго, говорят, что сам Император Тайцзун посадил его. Это древнее дерево осенью было покрыто золотыми листьями, как золотое облако или фейерверк. Под деревом были плотные слои листьев, золотое облако, опускающееся на землю. Если посмотреть на это издалека, это было похоже на золотой водопад.
В глубинах золотых листьев гинкго был каменный стол. У стола был каменный стул, и на этом стуле сидел человек. Он не пил чай, а познавал клинок.
Весь континент знал, что он прибыл в столицу, и бесчисленные люди разыскивали его в ней, но не достигли успеха. Потому что, хоть он прибыл в столицу, он не вошел в сам город.
Если бы люди узнали об этом, они бы определенно были ошеломлены, так как это вовсе не было похоже на его поведение в прошлом.
Все верили, что, раз он прибыл в столицу, он определенно войдет в нее, и это было очень похоже на путь клинка, прямой и истинный.
Чжоу Тун тоже так думал, но оказалось, что он был неправ.
Ван По уже оставался в Храме Таньчжэ одиннадцать дней.
Каждый день он проводил, сидя под деревом гинкго.
Он познавал клинок, а не практиковал клинок. Металлический клинок оставался в ножнах, а ножны были на его коленях.
Древнее дерево продолжало сбрасывать листья, покрывая землю. Она выглядела особенно чистой и излучала ослепительную красоту, настолько, что было трудно представить, как она выглядела под листьями.
Эти золотые листья падали на его тело, накапливаясь на его одежде и постепенно покрывая ножны, настолько, что было трудно представить, что в ножнах было острие клинка.
Дао клинка Ван По в этом мире желтых листьев постепенно начинало преобразовываться.
Глава 692: Дождливая осень
С течением времени осень углублялась, а небо, наполненное падающими листьями, было истощено. На древнем дереве в Храме Таньчжэ остались только голые ветки и голый столб.
Опавшие листья все еще покрывали путь в горы, но после осеннего дождя, который начался прошлой ночью, в них не осталось и намека красоты. Они только вызывали раздражение, как насквозь промокшая простыня.
У промокших опавших листьев по крайней-мере была какая-то выгода, например, когда кто-то шел по ним, он не издавал шума. Под покровом пасмурного неба и нитей дождя несколько десятков экспертов армии Великой Чжоу и еще большее количество ассасинов и шпионов из Департамента для Очищения Чиновников шагали по промокшим опавшим листьям, бесшумно пересекая горный путь и подкрадываясь в осенний лес вокруг горы.
Пути, ведущие из гор от Храма Таньчжэ были под полным контролем. Никто не сможет покинуть его.
Послышался немного хрустящий и сухой звук шелеста. Казалось, как будто кто-то шел по таким золотым листьям, какими они были несколько дней назад, и давил множество сухих листьев.
Это звучало, как хрустящие листья, но на самом деле это был осенний ветер, дующий через дождь и непрерывно обдувающий бумажную маску.
Мужчина шел по горному пути с белой бумагой на лице, скрывающей его нос и рот. Только в районе его глаз было проткнуто две черных дыры, из-за чего он выглядел крайне ужасающим.
Окрашенная Броня Сяо Чжан.
Дождь, падающий с неба, казалось, обходил его тело стороной. Белая бумага была чистой и сухой, без единой капли воды на ней.
В этом поколении расцветающих цветов появлялись бесчисленные гении культивации, тиранические и властные эксперты. Среди них он был одним из наиболее ужасающих и сильных.
Как и Сюнь Мэй, он был непобедимым всю свою жизнь с единственным исключением: Ван По. Он ни разу не смог победить Ван По, ни одного раза. Будь это Саммит Кипящего Камня или Провозглашение Освобождения, он только мог получить второй ранг.
Но он никогда не был напуган и не терял самоуверенности. Он продолжал бросать вызов Ван По, продолжал проигрывать каждый бой. Даже обезумев и чуть не умерев, он не потерял своей воли.
Быть под только одним человеком уже казалось весьма выдающимся рангом, но он не желал признавать этого.
Сегодня, в тоскливом осеннем дожде, он, естественно, шел по горному пути, чтобы вновь сразиться с Ван По.
Он никогда не мог представить, что Ван По может не принять вызов, потому что собрание стольких экспертов Имперского Двора окружило Храм Таньчжэ. Если Ван По хотел уйти, он сперва будет вынужден победить его.
Победить его еще раз или быть побежденным.
Осенний ветер дул на белую бумагу, шелестящую, как сухие листья.
Осенний дождь падал на горный путь, но промокшие листья не издавали шума.
Сяо Чжан не смог подойти к Храму Таньчжэ, потому что перед ним появился человек.
Ходьба по промокшим листьям действительно не создавала шума. В этой бесшумной манере этот человек преодолел несколько блокад на горном пути, даже скрывая свое присутствие от восприятия Сяо Чжана.
Кем же был этот человек, что он был настолько сильным?
Этот человек был облачен в черные одеяния. Он позволял дождю мочить себя и излучал невероятно холодную и крепкую ауру.
Его одежда, его лицо, линии на его плечах, и руки, которые он держал за спиной, казалось, были выкованы из железа.
Стоя перед горным путем он отрезал осенний дождь от земли, осенний ветер от бумаги, Храм Таньчжэ от всего остального мира.
Он был подобен стене, и не стене из земли или кирпичей, а из железа, стене, которую даже не мог преодолеть ветер.
Сяо Чжан знал этого человека. Черные дыры на белой бумаге, казалось, стали более глубокими и умиротворенными, но в них можно было видеть пламя безумия.
«Ты хочешь остановить меня?» - он спросил железную стену, которой был человек перед ним.
Этот человек невыразительно посмотрел на него, как будто считая вопрос Сяо Чжана невероятно глупым и недостойным ответа.
Весь мир знал, что Окрашенная Броня Сяо Чжан был настоящим безумцем, его поведение было невероятно жестоким и необузданным. Никто не смел запросто оскорблять его, и тем более смотреть на него с презрением.
Но этот человек сделал именно это, и что шокировало, хотя намерение сражаться в глубоких и умиротворенных глазах Сяо Чжана усилилось, он в конечном итоге... не атаковал.
Сяо Чжан вспомнил один слух. Учитывая отношения этого человека с Великим Западным Континентом, у него просто не было причин атаковать Ван По. Он спросил: «Если нет, почему ты стоишь передо мной?»
Человек ответил: «Так как я пришел, вы все, естественно, должны уйти. Ты не противник ему и я не хочу, чтобы из-за тебя он был на страже».
Сяо Чжан сильно разъярился, и белая бумага на его лице зашелестела в ответ.
Внезапно осенний ветер перестал подниматься от его лица. Он замолчал, потому что понимал намерения этого человека.
«Это несправедливо к нему», - сказал Сяо Чжан, уставившись человеку в глаза.
Этот человек явно прибыл в Храм Таньчжэ сразиться с Ван По.
Сяо Чжан сказал, что это несправедливо к Ван По.
Это означало, что с его точки зрения сила этого человека была намного выше Ван По, и, логически говоря, он не должен был опускаться до боя с Ван По.
Ван По был на вершине Провозглашения Освобождения, он был сильнейшим из экспертов под Божественным Доменом в сердцах людей. У кого в мире было достаточно силы, чтобы запросто победить его?
Если действительно существовал кто-то, это могла быть только одна из тех могущественных фигур Божественного Домена, тех старых монстров, которых можно пересчитать на пальцах руках.
Кем же была это личность? Какой член Штормов Восьми Направлений? Или это был какой-то возвышенный эксперт, скрывавший себя от мира в течение многих лет?
Сяо Чжан знал эту личность, так что он сказал, что это несправедливо, но это не означало, что он боялся.
Он почти мог видеть крупицу будущего. Ван По рухнул под древним деревом, его тело было в крови.
Ему было трудно это принять.
Как и Сюнь Мэй, он проводил всю свою жизнь, пытаясь превзойти Ван По. Он нашел невозможным принять, что Ван По будет убит до его достижения успеха.
В этот момент его преодолело интенсивное желание остановить этого человека.
Этот человек мог убить Ван По, и Ван По был сильнее его, но он все еще хотел остановить эту личность. Как на это не посмотреть, это были безумные мысли.
Он всегда был крайне безумным человеком.
Дождь упал на его копье, промочив его руку.
Это была сжатая рука Сяо Чжана.
«И какое право у тебя есть говорить со мной о справедливости?»
Человек взглянул на Сяо Чжана, его лицо было апатичным, как будто он смотрел на пустоту.
Его железная стена плеч, омытая осенним дождем, казалось, была отполирована десятки тысяч раз. Она сияла металлическим блеском. Затем она начала раскрывать свое острие.
Из белой бумаги раздалось ворчание.
Осенний дождь омывал копье, и пальцы, сжимающие его, побледнели.
В конце концов, Сяо Чжан не атаковал.
Или, возможно, он не смог совершить атаку.
Он только мог смотреть, как этот человек идет сквозь дождь в Храм Таньчжэ.
Как железная стена, сияющая холодным светом.
.....
.....
Те Шу, один из Штормов Восьми Направлений (прим.пер. Те Шу дословно переводится, как ‘Железное Дерево’. На китайском это ссылается на растение Саговник поникающий. Это растение известно за невероятно медленное созревание, оно начинает расцветать только после 15-20 лет. В прошлом была идиома ‘Железное дерево цветет раз в тысячу лет’, которая описывала какое-то невероятно редкое событие или что-то, что трудно воспроизвести. На самом же деле при подходящих условиях саговник поникающий может цвести каждый год).
Он был рожден на Великом Западном Континенте. Когда он был молод, он по какой-то причине бежал в море и попытался пересечь обширный океан. Он почти погиб, но к счастью был спасен человеком на берегу. Этого человека звали Гуань Синкэ.
В последние десять лет он странствовал по Южному Морю, познавая Небесное Дао. Сейчас он наконец-то вернулся.
Он познал Небесное Дао, культивировал его в плотское тело, и стал несравненно могущественным.
‘Цветущее железное дерево’ было таким же прославленным, как и маленький красный цветок Бе Янхуна, но никто лично не видел его.
Он вошел в Храм Таньчжэ.
Древнее дерево уже сбросило все свои листья. Оставшиеся пожелтевшие листья на земле промокли в дождевой воде.
Те Шу подошел к каменному стулу, присел и закрыл глаза.
Как и Ван По, делавший это в последние несколько дней.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 191; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!