II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ 34 страница

Но дело было отнюдь не в происках «хулиганствующих элементов»: американские империалисты не могли уже диктовать свою волю латино­американским народам. Они оказались не в состоянии, в частности, по­мешать развертыванию и победе народно-революционной борьбы на Кубе, появлению первой подлинно свободной территории в Западном полуша­рии. В Вашингтоне предпринимали все возможные меры для спасения кровавого режима Батисты. В одном случае, используя факт временного задержания кубинскими революционерами американских морских пехо­тинцев, участвовавших в маневрах на Кубе, военные круги США выска­зались даже за организацию открытой вооруженной интервенции⁸³.

Военно-интервенционистское «разрешение» гражданской войны на Кубе в пользу своего ставленника, каким бы прогнившим ни являлся его режим, импонировало милитаристским кругам в Вашингтоне. Тем не ме­нее в конкретных условиях 1958 г. они вынуждены были воздержаться от этого. Во-первых, правительство Эйзенхауэра не могло не видеть, что на борьбу против диктатуры Батисты поднялся фактически весь кубин­ский народ; во-вторых, оно понимало, что у него нет под рукой других сил для организации интервенции, кроме собственно американских войск; в-третьих, оно сознавало, что такая интервенция рискует стать весьма длительным и дорогостоящим во всех отношениях мероприятием; в-чет­вертых, открытая агрессия США на Кубу грозила довести и так уже большую напряженность в их отношениях с Латинской Америкой до открытого взрыва; наконец, в-пятых, правящие круги США опасались развязывать очередной «горячий» конфликт в момент очевидного измене­ния соотношения сил в мире в неблагоприятную для них сторону.

Одним из наиболее ярких свидетельств происходящих в целом изме­нений в мировом соотношении сил в пользу социализма в этот период явился  запуск первого советского спутника Земли 4 октября 1957 г.

Прорыв Советского Союза в космос нанес сокрушительный удар по американской глобальной стратегии и имперской идеологии. Успешный запуск советских спутников показал, что неуязвимое стратегическое по­ложение США стало делом прошлого. Важнейший постулат военно-по­литического мышления американских правящих кругов рухнул. Угрожая теперь кому-либо «массированным возмездием», руководители США волей-неволей должны были считаться, что такое же «возмездие» может обру­шиться и на американскую территорию. Той историко-географической

82 American Foreign Policy: Current Documents, 1958. Wash., 1962, p. 372.

83 «Пентагону, — писал Мэрфи, — так или иначе не нравился ход событий на Кубе.
Возрастающая смелость партизан, казалось, задевала американскую безопас­
ность (?) в Карибском районе, и флот рекомендовал немедленную интервенцию
на Кубу» {Murphy R.. Op. cit., p. 369—370).

«традиции», согласно которой вооруженные силы США могли воевать везде, где угодно, за исключением собственной страны, остававшейся неприкосновенной для военных действий, пришел конец. А вместе с ним неизбежно должно было начаться определенное отрезвление от одурмани­вающего «величия и безнаказанности американской силы».

Сведя послевоенную политику преимущественно к военным катего­риям, сделав силу в ее наиболее осязаемых выражениях основным сим­волом международного влияния, правящие круги США в известной мере сами подготовили одно из наиболее драматических собственных пораже­ний в области внешней политики, дипломатии и пропаганды. «Запуск двух искусственных спутников Земли Советским Союзом 4 октября и 3 нояб­ря 1957 г.,— признавал Р. Стеббинс,— явился крутым поворотным пунк­том в международных отношениях, так же как и важным достижением в постепенном покорении человеком его физического окружения. Столь изумительная демонстрация научной и инженерной доблести со стороны державы, в общем расценивавшейся как далеко отставшей от Запада в технологических достижениях, обеспечила СССР и международному ком­мунизму всемирно широкую психологическую победу первого ранга. Вдобавок она вызвала серьезные сомнения относительно адекватности военных, политических и экономических приготовлений, на которые за­падные державы до сих пор полагались» ⁸⁴.

Первая реакция правящих кругов США на запуски советских меж­континентальных ракет и спутников сводилась к попыткам рассматривать их как чисто военные достижения и доказать, якобы они не означают никакого изменения в соотношении сил между СССР и США. Однако, противореча самому себе, правительство Эйзенхауэра поспешило принять ряд мер, направленных на ускоренное развитие ракетных и других военных программ, а также на улучшение всей постановки дела образо­вания и научных исследований в стране. В то же время оно срочно фор­сировало различные мероприятия по «укреплению обороны свободного мира» и утверждению в нем так называемого «принципа взаимозависи­мости», обозначавшего на деле новую попытку мобилизовать и поставить на службу американскому империализму ресурсы других капиталистиче­ских стран. Как подчеркивалось в совместной англо-американской «Де­кларации об общей цели», подписанной на встрече Эйзенхауэра с премьер-министром Великобритании Макмиллапом в конце октября 1957 г., «страны свободного (т. е. капиталистического.— Авт.) мира вза­имосвязаны, и только в подлинном партнерстве, объединяя свои ресур­сы и разделяя задачи во многих областях, они могут обеспечить для себя прогресс и безопасность» ⁸⁵.

В конце 1957 г. американская дипломатия добилась в рамках НАТО вслед за Англией согласия также Италии и Турции на размещение на

84 Stebbins R. P. The United States in World Affairs, 1957. N. Y., 1958, p. 1. Как раз незадолго до запуска первых советских спутников группой американских ученых во главе с помощником президента по вопросам науки и техники Киллианом был подготовлен доклад, который рекомендовал, в частности, «с помощью технологи­ческих нововведений продолжать наращивать нашу (т. е. США.—Авт.) мощь воз­мездия...» (Killian J. R., Jr. Sputnik, Scientists, and Eisenhower. A Memoir of the First Special Assistant to the President for the Science and Technology. Cambrid-ge (Mass.), 1977, p. 71—75). 85 American Foreign Policy: Current Documents, 1957, p. 6.

204

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

«КОНСЕРВАТИВНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ» (1955—1960)

205

 

их территории атомных ракет средней дальности «Тор» и «Юпитер»
которое она начала планировать еще в 1954—1955 гг.⁸⁶ Далее она за­
ключила соглашения со своими союзниками об установлении между
ними и США тесного научно-технического сотрудничества, пообещав co
своей стороны поделиться атомными секретами и оружием.               ,

В условиях изменившегося соотношения сил, в том числе военных в пользу социализма западноевропейские страны стали, однако, опасать­ся не столько мифической «советской», сколько реальной американской угрозы. Авантюристические действия Вашингтона, в том числе далеко за пределами Европы, могли бы втянуть их в конфликт, грозящий всеоб-щей войной. Это означало, что новые изменения в соотношении сил между СССР, США и Западной Европой, утрата Соединенными Штатами стратегической неуязвимости побудили западноевропейские страны к проведению более маневренной и независимой от США политики, к вы­движению встречных предложений и контрпретензий к своему американ­скому партнеру, обладавшему столь большой и опасной властью над ними.

Правительство генерала де Голля, в частности, не только отказалось
от предоставления территории Франции под американские ракетные!
базы, но и направило 24 сентября 1958 г. специальный меморандум
Эйзенхауэру и Макмиллану, в котором требовало создания своего рода
директората трех держав — США, Великобритании и Франции — внутри
НАТО для координации политики Запада в глобальных масштабах,
aтакже для принятия решений о применении атомного оружия в слу­
чае войны. Не довольствуясь этим, Франция осуществляла ряд мер для
вывода своих вооруженных сил из-под командования НАТО и для со­
здания собственного атомного оружия. Правительство Эйзенхауэра откло­
нило предложения де Голля и открыто выступило против проводимых им
военно-политических мероприятий.                                                            

Растущую критику в Западной Европе вызывала политика CIIIA в отношении ГДР. Реальным путем к укреплению безопасности и мира в центре Европы могло стать только признание факта существования на-ряду с ФРГ и другого суверенного германского государства — ГДР, уста­новление равноправных отношений между ними и всеми остальными странами, признание установленных после второй мировой войны евро­пейских границ, обуздание роста притязаний западногерманских мили­таристов и реваншистов. Нормализации требовала и ситуация в Берли­не, восточная часть которого является столицей ГДР, а западная, расдо-ложенная на ее территории, стала центром подрывной деятельности империалистов против социалистических стран.

Не желая пассивно смотреть на опасное развитие событий в Европе, правительство СССР в ноябре 1958 г. выступило с предложением о нор­мализации положения в Западном Берлине, а затем и о заключении гер­манского мирного договора ⁸⁷.

Правительство Эйзенхауэра вначале резко отрицательно реагировало на советскую инициативу. Более того, Вашингтон вновь попытался при­бегнуть k угрозе термоядерной войны, чтобы подкрепить «жесткость» американской позиции по германскому, берлинскому и другим острым

86 Killiam J. R., Jr. Op. cit., p. 67—79.

87 Правда, 1958, 28 нояб.; см. также: История  дипломатии, т. 5, кн. 2, с. 493—498.

международным вопросам. Однако это была попытка, заранее обреченная на неудачу. Она не только привела к очередному обострению всей международной обстановки, и прежде всего американо-советских отноше­ний, но и вызвала столь мощное противодействие самых различных сил — социалистических государств, многих неприсоединившихся стран, некото­рых союзников США, мировой и части американской общественности, наконец, даже отдельных группировок в самих правящих кругах США, что определенное изменение американской дипломатии и тактики по ряду важнейших международных вопросов стало неизбежным.

Летом 1959 г. после долгого перерыва в Женеве были возобновлены переговоры министров иностранных дел СССР, США, Великобритании и франции по германскому вопросу. Тогда же была достигнута договорен­ность об обмене первыми после второй мировой войны визитами на высшем уровне между государственными деятелями Советского Союза и Соединенных Штатов. Эти переговоры и состоявшиеся обмены визитами сами по себе способствовали известному улучшению международной об­становки, усилению надежд народов на упрочение мира. В ходе их с со­ветской стороны было сделано немало практических предложений об урегулировании спорных проблем, препятствовавших установлению нор­мальных, мирных и равноправных отношений между СССР и Соединен­ными Штатами.

1 декабря 1959 г. между СССР, США, Англией, Францией, Австра­лией. Аргентиной и другими заинтересованными странами был подписан Договор об Антарктике, согласно которому шестой ледовый континент земного шара мог быть использован только в мирных целях. На какие-либо другие соглашения правительство Эйзенхауэра не пошло. Более того, оно сделало все, чтобы подорвать возможность признания принципа мирного сосуществования как основы американо-советских отношений. Как это стало вскоре ясным, ответ правительства Эйзенхауэра на мир­ное наступление Советского Союза, начатое после XX съезда КПСС, свелся, по существу, к тактическому курсу на создание видимости какой-то «активности», перемен и «новизны». На деле сохранялись в не­прикосновенности почти все основные цели и позиции США в междуна­родных отношениях.

Одним из маневров, предпринятых Вашингтоном, явилась своего рода «личная дипломатия» Эйзенхауэра в 1959—1960 гг. (после смерти госу­дарственного секретаря Даллеса). Она сопровождалась усиленной пропа­гандой «миролюбия» США. На деле турне Эйзенхауэра в 1959—1960 гг. по Западной Европе и Азии, а затем Латинской Америке были исполь­зованы не только для «психологического контрнаступления», но и для различных закулисных переговоров, предназначенных поддержать «хо­лодную войну». Свои встречи в Италии, например, президент США использовал для дальнейшего втягивания этой страны; в гонку вооруже­ний, пообещав в обмен за размещение на ее территории ракет «Юпитер» рассмотреть вопрос об увеличении военной помощи.

Под давлением Пентагона и Комиссии по атомной энергии 29 декаб­ря 1959 г. Эйзенхауэр объявил, что после Нового года США будут счи­тать себя свободными от обязательства не проводить атомных испытаний. 18 февраля 1960 г. новый государственный секретарь США К. Гертер подчеркнул, что, несмотря на все угрозы, которые влечет за собой гон­ка вооружений, особенно атомных, США все же считают их «меньшими,

206

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

«КОНСЕРВАТИВНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ» (1955—1960)

207

 

чем опасности, которые возникли бы, если бы мы вступили в ненадеж­ное соглашение о контроле над вооружениями» ⁸⁸

Для предстоящего совещания в верхах в Париже правящие круги США начали готовить «пакет», который содержал в себе буквально все заведомо неприемлемые для другой стороны американские предложения по разоружению, германскому вопросу и т. д. 2 мая 1960 г, конгресс принял резолюцию о «порабощенных народах», призывавшую Эйзенхауэ­ра добиваться благоприятных для капитализма изменений в европейских социалистических странах. Наконец, американское правительство про­должало засылку в небо над Советским Союзом шпионских самолетов. 1 мая I960 г. один из таких самолетов, пилотируемый летчиком Пауэр-сом, был сбит в воздушном пространстве над Свердловском.

После того как лицемерные и путаные заявления американских властей о якобы «научно-исследовательской миссии» самолета-разведчика У-2 были разоблачены, президент Эйзенхауэр взял на себя всю ответст­венность за шпионские полеты над СССР и заявил, что они проводились и будут проводиться в интересах «безопасности США», поскольку-де Со­ветский Союз отклонил американский план «открытого неба». Вместо того чтобы осудить практику нарушения суверенных прав СССР, Вашинг­тон накануне открытия конференции в Париже 15 мая 1960 г. объявил состояние тревоги в вооруженных силах США и на их базах за грани­цей. Предприняв все эти действия, правительство Эйзенхауэра, по при­знанию видного деятеля демократической партии Э. Стивенсона, «сдела­ло успешные переговоры с русскими, имеющие жизненно важное значе­ние для нашего существования, невозможными, пока оно находится у власти» ⁸⁹.

Неудача «личной дипломатии» Эйзенхауэра была отнюдь не случай­ной. Слишком велико было несоответствие между «миролюбивой» формой и старым содержанием внешней политики США. Само по себе смягче­ние воинствующей риторики и авантюристических лозунгов предшест­вующих лет было очевидным симптомом нарастающего кризиса амери­канской дипломатии. Но лавирование президента не могло скрыть новых провалов американской политики весной 1960 г. в самых различных районах земного шара — от Южной Кореи, где была свергнута диктату­ра Ли Сын Мана, до Турции, в которой пало правительство Мендере-са — другого верного союзника США.

В Японии ушло в отставку правительство Киси, только что протащив­шее через парламент еще один договор о предоставлении США права со­держать свои войска и базы на японской территории. Размах борьбы японского народа против этого договора оказался столь мощным, что правительство Киси вынуждено было просить президента Эйзенхауэра, уже прибывшего на Филиппины, отменить свой визит в Японию. В ав­густе 1960 г. во Вьетнаме и Лаосе вспыхнуло восстание, направленное против посаженных у власти американцами реакционных кругов. В Юж­ном Вьетнаме к концу 1960 г. был сформирован Национальный фронт освобождения (НФОЮВ), возглавивший борьбу широких народных масс против кровавого режима Нго Динь Дьема и американского неоколониа­лизма.

88 Documents on American Foreign Relations, 1960/Ed. by R. P. Stebbins. N. Y., 1961,

p. 188. 89 New York Times, 1960,  May 20.

Раздраженное своими неудачами, правительство Эйзенхауэра попыта­лось снова прибегнуть к силе и «кризисной дипломатии». Оно форсиро­вало наращивание ракетно-ядерного арсенала США, усилило свое вмеша­тельство во внутренние дела стран Индокитая, Латинской Америки и Африки. Была начата подготовка вооруженного нападения на Кубу. Американская дипломатия сделала все, чтобы придать проимпериалисти-ческий характер миссии ООН в Конго, первоначально предпринятой по просьбе законного правительства этой страны и с одобрения Совета Безопасности с целью положить конец агрессии бельгийских колонизато­ров. Использовав агентуру ЦРУ и захватив с помощью тогдашнего ге­нерального секретаря ООН Хаммаршельда руководство этой миссией, правящие круги США добились того, что она стала осуществляться в полном соответствии с их империалистическими устремлениями, а не просьбами премьер-министра Конго Патриса Лумумбы. Это привело в конце концов к свержению его правительства и злодейскому убийству самого Лумумбы, к новому вторжению в страну колонизаторов.

Стремясь удержаться везде, где только можно, на старых рубежах «холодной войны», правительство республиканцев не смогло избегнуть многочисленных поражений в своей внешней политике. Это сыграло опре­деленную роль в том, что шансы демократической партии накануне вы­боров 1960 г. оказались несколько предпочтительнее.

4. профсоюзное движение. объединение афт и кпп

Развитие рабочего движения в 50-е годы происходило в условиях обостряющихся противоречий мирового капитализма. Советские исследо­ватели отмечали: «Для капиталистической системы вторая половина 50-х — начало 60-х годов стали периодом глубоких внутренних и внеш­них потрясений. Заметные изменения произошли и в соотношении сил, во взаимоотношениях внутри системы капитализма, наметилось долговре­менное снижение удельного веса США в экономике империализма в поль­зу западноевропейского и японского империалистических центров при сохранении, однако, места США в политике империализма и даже одно­временном усилении их военной роли в капиталистической системе... Превращение социализма в ведущий и необратимый фактор мирового развития, другие позитивные перемены в мире изменили соотношение классовых сил не только в международном масштабе, но и через эту сферу также и внутри капиталистических стран. Оно породило глубокие сдвиги в социальной политике буржуазии, вынудило ее приспосабливать отношения со „своим" рабочим классом к новой ситуации в мире..» ⁹⁰.

Темпы роста промышленного производства в США со второй полови­ны 50-х годов значительно замедлились. Сказывалось снижение воздейст­вия высокой военной конъюнктуры в годы войны в Корее, а также на­чавшиеся процессы технического перевооружения американской промыш­ленности. Главным фактором социально-экономического развития США стала научно-техническая революция, которая проявилась в автоматиза-

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 239; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!