Женщины осваивают новые профессии. Женщины в промышленности и сельском хозяйстве
Накануне Первой мировой войны в 1911 г. профессор, генерал Н. П. Михневич издал свой труд «Стратегия», в нем он развил идеи военного теоретика Клаузевица о том, что война будет не скоротечной, как считали на Западе, а будет носить затяжной характер. Он писал, что «Главный вопрос войны не в интенсивности напряжения сил государства, а в продолжительности этого напряжения…»[30].
Однако данный теоретический труд не смог оказать должного влияния на подготовку вооруженных сил и экономики к надвигающейся войне. Планы Генеральных штабов будущих участниц войны строились на основе мощного интенсивного удара профессиональной подготовленной армией, при этом подразумевалось, что ведение боевых действий будет происходить на территории потенциального противника[31].
Члены Генеральных штабов, надеялись завершить войну в течение двух – шести, максимум двенадцати месяцев после начала боевых действий, о чем свидетельствует количество боеприпасов, изготовленных перед войной. В России подготовлено около 1000 снарядов на одно орудие, во Франции – 1300, примерно столько же в Англии, и не многим больше в Германии – 1500 снарядов[32]. Особенностью английской армии было то, что она была заточена под боевые действия в колониях и не была готова к общеевропейской войне[33].Однако планы военных ведомств никак не согласовывались с действиями министерств финансов, торговли, промышленности, да и вообще с состоянием экономики[34].
|
|
|
В кампании 1914 г. была израсходована большая часть накопленных боеприпасов, вооружения. За эти первые месяцы в горниле войны была потеряна значительная часть подготовленных, профессиональных военных, война для которых являлась образом жизни. В одной только Варшавско-Ивангородской операции в октябре 1914 г. потери русских войск составили 360000 солдат и офицеров[35].
В результате этого не минуемо возник катастрофический дефицит вооружения, снарядов, обмундирования для действующей армии, а вследствие не готовой к такой войне экономики возникает и продовольственный кризис.
Опыт Тенненбергской, Марнской, Галицийской битв показал воюющим странам, что война не будет скоротечной, до конечных целей еще далеко, поэтому возникла необходимость приняться за привлечение новых средств с напряжением всех сил государства. Приходилось мобилизовать все народное хозяйство. Таким образом, война вызвала новые факторы в политике, экономике и стратегии воюющих государств[36].
Вследствие больших потерь уже в ноябре 1914 г. странами-участницамипроводится мобилизация мужского населения в ряды действующей армии, что в свою очередь не могло не повлиять на рынок рабочей силы. Призывы в армию уже к весне 1916 г. уменьшили мужскую рабочую силу в некоторых районах России на 20-25%[37].
|
|
|
Если рабочим военной промышленности давалась отсрочка, то в остальных же отраслях возникла нехватка рабочей силы, особенно квалифицированных рабочих. Недостаток рабочей силы был так же вызван возросшей потребностью промышленности.
С нехваткой рабочих рук в начале войны столкнулось также и правительство Великобритании. Британские войска на континенте испытывали снарядный голод вплоть до второй половины 1915 г. По мнению Ллойда Джорджа три основные причины привели к обострению положения на рынке труда. «Прежде всего, тот факт, что вербовка особенно ударила по районам тяжелой промышленности в частности по тем, которые связаны с машиностроением. Между 4 августа и 4 ноября 1914 г. вербовка дала на 10 тыс. жителей в восточной Англии всего 80 человек, в западной Англии — 88, тогда кап в Йоркшире, Дирхеме и Нортумберленде — 150, в графствах Уорикшире и Мидленде —196 и в южной Шотландии — 237; все последние районы—с преобладающим промышленным населением. Такой же высокий процент дала мобилизация в Южном Уэльсе и других промышленных центрах. К октябрю 1914 г. 12,2 % всех рабочих машиностроительной промышленности мужского пола ушли в армию, а к июлю 1915 г. это число возросло до 19,5%. К сожалению, в большинстве случаев самые энергичные и знающие квалифицированные рабочие уходили под знамена, а наименее способные оставались в тылу.
|
|
|
Вторая причина заключалась в том, что в результате сокращения предложения рабочей силы и роста спроса положение рабочего становилось особенно выгодным. Хозяева не хотели ссориться и рассчитывать рабочего, которого трудно было заменить, возрастало также соперничество из-за привлечения квалифицированных рабочих. Рассчитанный в одном месте, рабочий мог не медленно получить другую работу, часто за большую плату. Это породило среди некоторых рабочих склонность к слабому уплотнению рабочего дня, небрежности в работе и в некоторых случаях к пьянству. Несомненно, число рабочих, на которых падало это обвинение, составляло сравнительно небольшой процент ко всей массе рабочих. Тем не менее, срыв работы со стороны нескольких рабочих на предприятии часто влечет за собой задержку всех остальных рабочих, занятых в производстве. В результате мы далеко не получали полного продукта труда даже от того кадра рабочих, который был оставлен на производстве.
|
|
|
Третья причина недостатка рабочих для производства снаряжения заключалась в указанной мной политике военного министерства, которое работало лишь с ограниченным; числом фирм. В результате большинство машиностроительных предприятий страны очень мало или ничего не делало для производства снаряжения и выполняло частные заказы, следуя лозунгу «дела идут, как всегда». Это означало, что большая часть рабочей силы в машиностроении не была мобилизована на производство снаряжения»[38].
Для решения этих проблем правительством были приняты ряд мер по стабилизации обстановки на рынке труда:
«а) прекратить вербовку квалифицированных рабочих; по возможности вернуть из армии тех, которые уже были взяты; наконец, увеличить пополнения путем максимального привлечения добавочной неквалифицированной рабочей силы, могущей быть использованной в процессе производства без ущерба для дела;
б) обязать рабочих лучше использовать рабочее время; не допускать порчи работы (брака) и постоянной перемены работы;
в) обеспечить более строгий контроль за продажей спиртных налитков в районах производства снаряжения;
г) обучать и использовать женщин на работе, которая это допускала;
д) объединить необходимые предприятия во производству снаряжения и наличную рабочую силу по всему королевству или путем перевода всех рабочих на предприятия, изготовляющие снаряжение, путем распределения производства между всеми предприятиями королевства»[39].
На предприятиях военной промышленности применялись также бельгийцы, но основным источником рабочий силы стало женское население.«Первый систематический опыт по привлечению женщин для замены мужского труда был сделан министерством торговли 16 марта 1915 г. К 4 июня 1915 г., в специальном военном реестре числилось 78 940 женщин, взятых на учет для работ, связанных со снаряжением; из этих женщин 1 816 уже работали»[40].
На предприятиях военного ведомства и в металлообрабатывающих и химических предприятиях, которые к середине 1916 г. были заняты производством снаряжения, по крайней мере, на 75%, число занятых женщин и девушек возросло с 82 589 в ходе 1914 г. до 340 844 в июле 1916 г. К ноябрю 1918 г. общее число женщин, занятых на предприятиях, прямо или косвенно подведомственных правительству, достигло 1587300. Эти цифры дают известное представление об огромных усилиях, проявленных женщинами для блага родины в течение войны[41].
Причины столь массового использования женского труда кроются не только в том, что государство пошло на столь крайние меры для продолжения войны. Без собственного волеизъявления женщин это было бы вряд ливозможно. Одним из внешних факторов, который подтолкнул народные массы к признанию необходимости активного участия в войне, по мнению Макса…, было нападение Германии на Бельгию, так как гарантом независимости Бельгии являлась Великобритания. Нападение же Австро-Венгрии на Сербию их никак не беспокоило. «Нападение на Бельгию сыграло на руку тем членам Асквита, кто считал участие Британии в европейской войне делом решенным. Без вторжения в Бельгию Британия вступила бы в войну в состоянии внутреннего конфликта – если бы вообще вступила. Миллионы британцев, которые прежде выступали против войны, считали необходимым защитить короля Альберта, воспринимаемого как мученика, и его подданных, ставших жертвами агрессора»[42].
Но существовали и внутренние причины столь большого количества женщин на производстве. Женщины стали занимать рабочие специальности потому, что «рабочие места обычно лучше оплачивались, и они часто были более интересными, и многие женщины чувствовали, что они могут «внести свою лепту» в поддержке войск[43]. Такие настроения появились на общепатриотической волне.
Важным является то, что пособия для вдов были не значительны, поэтому оставшимся в тылу приходилось искать средства для существования. В ноябре 1914 г. когда жалованье судьи достигло 5000 фунтов в год, а постоянному заместителю министра в Министерстве иностранных дел платили 2500, Кабинет поставил на голосование размер пенсий для вдов военных. Черчилль предлагал 7 шиллингов 6 пенсов в неделю, а другие 6 шиллингов 6 пенсов. Министр финансов Ллойд Джордж настоял на пяти шиллингах – на том и сошлись[44].
Следующая причина кроется в нехватке рабочих рук в связи с мобилизацией мужского населения страны, что подробно было описано выше. В отсутствие девяти миллионов кормильцев, без адекватной помощи государства, вынужденные платить невероятные деньги за основные продукты питания, женщины из рабочей среды брались за любой оплачиваемый труд и тратили огромные усилия, чтобы добыть и приготовить еду[45].
Также не стоит забывать, что Великобритания значительно удалена от своих колоний, что в условиях войны затрудняет поставки грузов в метрополию. Осложнения эти усиливала подводная война, которая велась германскими подводными лодками против торговых и военных судов Антанты и нейтральных стран. Так, например, «только за пять месяцев в 1914 г. немцы потопили 162 судна противника тоннажем 372 277 тонн. Активизация действий немецких подводных лодок резко увеличила потери торгового флота Антанты. Если во втором полугодии 1916 г. среднемесячные потери торговых судов союзных стран составляли 168,8 тыс. бр.-рег. тонн, то в первом полугодии 1917 г. среднемесячные потери равнялись уже 540,5 тыс. бр.-рег. тонн. За весь 1917 г. немецкие подводные лодки потопили 2700 торговых судов общим тоннажем около 6,2 млн. бр.-рег. тонн, а за все годы войны потери торгового флота составили свыше 10 млн. бр.-рег. тонн. Из них на долю Великобритании приходилось 7,8 млн. тонн»[46].
Значительным фактором дестабилизации обстановки в Великобритании была борьба ирландцев за независимость, что в свою очередь также требовало привлечения армии, вооружения, и, что не мало важно, препятствовало привлечения людских ресурсов Ирландии для нужд Великобритании.
Говоря о социальном составе нужно отметить, что, по мнению Брайбон, «большинство женщин в промышленности и на транспорте были рабочим классом. Хотя пропагандисты придерживались идеи о дочерях герцогов или дочерей полковников в мастерской, на самом деле на фабриках было мало добровольцев среднего или высшего класса»[47].
Но привлечение женщин на производство не всегда и не везде было встречено одобрительно. Одним из основных противников данного явления были профсоюзы.Ограниченность спроса па рабочую силу заставила тред-юнионы использовать все средства для ограничения предложения, и они не без основания боялись, что если теперь двери будут широкораскрыты, то затем после войны они будут страдать от насыщенности рынка труда, и что если четкие границы между союзами будут однажды стерты, трудно будет их восстановить. Не падениезаработнойплаты во время войны пугало их: я поручился, что этого не будет. Скорее это был страх потерять традицию секретности и технических трудностей, созданную ими для защиты своих союзов, опасения избыточного предложения труда в данной отрасли промышленности, что должно было привести в будущем к безработице, уменьшению норм зарплаты и снижению прожиточного минимума. Патриотический призыв, продиктованный национальной необходимостью, с трудом противостоял этим вполне естественным, и как оказалось, затем в некоторых случаях — справедливым опасениям. Клемансо как-то сказал, что нетрудно убедить француза отдать жизнь за родину, но что своих денег он не отдаст. Не приходятся этому удивляться, если вспомнить, что в современной действительности патриотический жар слишком часто остывает под холодным душем «деловых соображений». Организованные рабочие устремились под родные знамена, когда добровольцев призвали на смертный бой, но мне говорили, что люди, которые изо дня в день видели смерть в лицо ж нуждались в снарядах для собственной защиты, писали домой своим товарищам из тред-юнионов, уговаривая их не сдавать ни одной привилегии их союза, хотя точное соблюдение этих привилегий препятствовало пополнению снаряжения, в котором сами они испытывали такую острую нужду. Люди, которые наживались на войне, были часто братьями и отцами тех, кто страдал и умирал на фронте, и при изменившихся обстоятельствах могли бы сами проявить такое же самопожертвование. Но, к сожалению, подходя к деловым вопросам, обнаруживаешь, что дела всегда остаются делами и не терпят соперничества[48].
Так работница одного из военных предприятий описывала своё отношение к труду в промышленности: «Хотя мы, работницы военных заводов, жертвуем нашей молодостью и красотой, мы зарабатываем на жизнь. Наши долгие дни наполнены интересом и удовольствием от работы. Когда мы обращаемся с оружием, мы учимся великим урокам жизни. В занятых, шумных мастерских мы встречаемся лицом к лицу со всеми классами, и каждый из этих классов должен чему-то учиться у других. Наши мышцы могут болеть, а огонь в наших глазах немного тускнеть, но зато наши умы расширяются, наши души усиливаются. И это превосходная дисциплина для наших тел, хотя мы не всегда это признаем… Темные зимние утра холодные и безмолвные, но тысячи мужчин выходят в открытые траншеи, и постоянное воспоминание о них тревожит наши души… ученые умы человечества имеют непоколебимое мнением о том, что ни одна женщина не может иметь понимание техники и механизмов. Если кто-то из нас смиренно спрашивает, почему такое-то изменение не сделано, чтобы предотвратить тот или иной недостаток машины, ей говорят с улыбкой превосходства, что мужчина разрабатывал эту машину в течение многих лет, и поэтому, если возможно, было бы сделано какое-либо улучшение. Пока мы делаем именно то, что нам говорят, и не пытаемся использовать наши мозги, мы даем полное удовлетворение и считаемся хорошими, добрыми детьми»[49].
Женщины в гражданской промышленности, в частности на транспорте, часто лучше справлялись со своимиобязанностями, зарабатывая большую заработную плату, но сталкиваясь с меньшим риском для здоровья.
Женщины проявили себя не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве. Хотя, Брайбон указывает на то, что в Британии рост внутреннего производства продуктов питания в течение военных лет был достигнут в значительной степени бездополнительногопривлечения женщин, за счет - мужчин, детей, военнопленных, солдат и машин. Женская земледельческая армия прибыла в конце войны и предложила некоторую поддержку в пахоте, озеленении и доении, но заняла лишь незначительное число женщин в сельском хозяйстве. В отличие от этого, крестьянские хозяйства материковой Европы в значительной степени зависели от женского труда, часто оставляя девочек младшего возраста, чтобы заботиться о домашнем хозяйстве[50].
Стоит отметить, что даже в сельском хозяйстве появление женщин было в диковинку: «У нас часто была группа зрителей, которая смотрела на то, как мы справляемся с работой. Почти всегда группа состояла из мужчин, как правило, стариков. Особенно часто приходил один человек, потому что он выздоравливал после серьезной аварии и не мог работать. Они были готовы с радостью говорить и высказывать свое мнение, и одна точка зрения заключалась в том, что очень большая прибыль должна была быть сделана из той работы, которую мы делали. Я никогда не сомневалась в этом, несмотря на мрачное предсказание моего работодателя, когда я приехала. Другим было то, что мы работали слишком быстро и не принимали достаточных остатков. Но я также должна признать, что однажды, когда мы копали, два маленьких мальчика в возрасте около восьми лет долго смотрели, а затем один из них заметил: «Они не работают так быстро, как мужчины». А другой подтвердил: «Не так быстро, как мужчины». Как мы можем догадаться, что мальчики всего лишь только повторяли то, что слышали дома. Я не нашла никого, кто возражал бы против того, что мы делаем, но я обнаружила, что они боялись, что нас используют»[51].
В годы Первой мировой войны женщины стали занимать рабочие места не только в промышленности, сельском хозяйстве и на транспорте, но они также стали осваивать и иные специальности, в частности заниматься корреспонденцией.
В 1914 г. женские курсы обратились к лондонской почтовой службес предложением использовать девушек для сортировки почты. Контролер позже писал, что для осуществления задуманного плана понадобились бы отдельные комнаты отдыха, а это означало, что потребуются серьезные структурные изменения здания; женщинам нужны отдельные помещения, поскольку они не могут работать рядом с мужчинами; женщины не могли заниматься ночной работой, и сортировка производилась в 4 или 5 утра. Только пять месяцев после начала войны, нехватка рабочей силы была такой, что почтовое отделение решило прибегнуть к помощи женщин, и все препятствия для занятости женщин были легко преодолены[52].
«Как и в случае с другими занятиями, которые женщины должны были освоить во время войны, мы старались выполнять работу спокойно и деловито, без существенного нарушения бесперебойной работы почтовой машины. Правда, нас сначала общественность,которой мы служили, рассматривала с некоторым недоверием и подозрением. Старые джентльмены стояли у своих окон, чтобы посмотреть на нас, как совершается работа новыми руками, чтобы затемпослатьпротест почтовым властям.Однажды, когда я бежала с тяжело нагруженной сумкой, доставая письма, две умные женщины останавливались, чтобы смотреть на меня с поднятым пенсне, они полагали, что это была едва ли не женская работа, и, на самом деле, мысль о том, что женщинам нельзя доверять, чтобы делать работу правильно! Я мысленно решила, что их мнение о моем занятии для меня роли не играет, и что их признания мне не нужно. В целом, однако, почтальонки были восприняты дружелюбно и сочувственно, без насмешек и небольшого ворчания»[53].
«Многие жены военных взяли на себя роль почтальонки, хотя некоторые из них, возможно, пошли из-за мотивов, которые я слышала на днях от женщины, которая сортировала письма возле меня. Она говорила о своем муже на фронте своей приятельнице и закончила свой рассказ этим: «Ну, бедный дьявол, когда он сидит на корточках в траншеях, ему будет приятно подумать, что его жена не лежит удобно, а встает в пять часов утра, чтобы сделать что-то немногое»[54].
«Если бы я была генеральным почтмейстером, то к женщинам относились бы как к мужчинам и имели бы надбавку на обувь кожаную, со свободой приобретать такой ботинок, который подходит индивидуальному владельцу. Вероятно, ответ на это предложение будет заключаться в том, что женщины будут покупать туфли на высоком каблуке, совершенно непригодные для работы в любую погоду. Но на самом деле женщина, чья профессия требует много ходить, я думаю, им можно доверять, они не будут ходить шатающимися, со скрученными ногами по китайскому образцу; они будут готовы носить исправную и удобную обувь, подходящую для ее работы. Но достаточно о ногах! «Мне требуется четверть часа, чтобы поднять одну ногу», - сказала мне остроумная ирландская женщина. Остальная униформа комфортна и практична, и хорошо защищает от непогоды, за счет брезентовой накидки и с капюшоном, которая поставляется в комплекте. Мы иногда мечтаем о том времени, когда вместо громоздкого допотопного масляного фонаря можно будет поставить небольшую электрическую лампу»[55].
Нехватку рабочей силы Русское правительство попыталось восполнить за счет использования беженцев, военнопленных, ввоза рабочих из Китая и Кореи, применением женского и детского труда, ночными и сверхурочными работами[56].
Недостаток рабочих рук стремились восполнить привлечением к работе женщин подростков и стариков. В предприятиях подведомственных московской фабричной инспекции число занятых взрослых женщин на 1 января 1914 г. было 303 780, а на 1 января 1916 г. – 352 824, т.е. увеличилось на 49000. К 1917 г.считают, что женщины составляют 43,2 процента рабочей силы в промышленности[57]. Но насколько эти цифры достоверны, определить не представляется возможным.
Женщины охотно брались за любую работу, и вскоре уже после начала войны можно было увидеть женщину-извозчика, строителя, лесоруба, водовоза, дворника, рассыльную, парикмахера, швейцара, укладчицу асфальта, бухгалтера, секретаря, оператора телеграфа, пожарную и т.д. Рабочие места на предприятиях и на транспорте, покинутые призванными на войну мужчинами, были заняты женщинами[58].
Массовое привлечение женщин в промышленности объясняется тем, что возник кризис рабочей силы в результате мобилизации значительного числа мужского населения, в результате чего освободились рабочие места. Другим обстоятельством можно назвать не возможность привлечения инородцев с окраин страны или из других стран, т.к. инфраструктура России была слабо развита и не позволяла переброску столь значительного числа рабочих. Также не стоит забывать, что с началом войны цена на продовольственные товары растут, поэтому для того, чтобы прокормить семью женщин пришлось стать рабочими. Да и предприниматели были только рады принимать на работу женщин, так как зарплата им выплачивалась меньше чем мужчинам, а также женщины реже состояли в профсоюзах, что открывало путь к злоупотреблениям и дискриминации[59].
Однако не стоит забывать, что война способствовала росту женской безработицы в тех отраслях и учреждениях, которые были вынуждены ограничивать или вовсе сворачивать свою деятельность. Целые отрасли промышленности подвергались значительному сокращению, среди них швейная промышленность и предприятия по изготовлению роскоши, оптовая и розничная торговля алкогольными напитками и т.п.[60]
Не стоит забывать и о быте работниц, которые не успевали выполнять свои обязанности в доме: приготовление пищи, уборка, стирка… В условиях продовольственного кризиса женщина работница не могла покинуть рабочее место, чтобы простаивать в бесконечных очередях, а если ей удавалось получить продукты по карточкам, тоне оставалось уже времени, чтобы их приготовить. Большинство работниц на фабриках, за исключением тех, кто имел дома незанятых матерей или родственников, питались всухомятку и неделями не ели горячей пищи. Владельцы предприятий не заботились о том, чтобы у работниц было место для приема пищи и обеденного отдыха. Не случайно скоро многие женщины вынуждены были бросать работу и искать менее оплачиваемое, но более спокойное место, например, прислуги, где им предоставлялись кров и пища[61].
Выше описанное было характерно не только для Великобритании и Европейской части России, но схожие процессы происходили и в провинции, например на территории современной Курганской области[62].
Постепенно, в результате нехватки рабочих рук, на хрупкие плечи женщин падает не только забота об урожае, но и ответственность за судьбу семейства[63]. Поэтому женщина сама «и косит хлеб, и вяжет в снопы, и кладет их в копны[64]». Однако автор статьи отмечет, что «эта картина не удивит населения подмосковной земли, где большинство мужчин в мирное время на отхожих промыслах, а хозяйство ведет баба»[65]. Но одно дело мирное время, и другое – военное.
Это не могло остаться вне внимания общественности. В Курганской печати, начиная с 1916 г., стали появляться призывы о помощи женщинам, чьи мужья были мобилизованы. Вот что писали в шадринскую газету «Исеть» 27 марта 1916 г. женщины-крестьянки из села Ключевского: «Необходимо деревне прийти на помощь. Хорошо было бы, если бы в деревню были отпущены на время часть мобилизованных. Кроме того, хорошо было бы приспособить для работы в деревне опытных австрийцев (военнопленных), вместо того, чтобы они жили кучерами и слугами в богатых домах. Возлагать больших надежд на женщин не приходится, так как для пахоты и других работ требуется физическая сила и специальность»[66].
«Но вот, взгляните на поля тех осиротелых женщин-солдаток, чьи мужья взяты на военную службу другой или третий год. Скоро ли у них, на ихних полях вырастают кучи хлеба, если одна солдатка или хотя с подростком-мальчуганом 12-14 лет работает на своем трудовом поле, и то с горем и слезами пополам, потому, что орудия жатвенныя – т.е. косу, серп, не кому наладить как следует: подострить, подточить, чтобы шло хорошо? <…> Снова бедная женщина обливается потом, а по большей части теплыми-горючими, едкими слезами, и жгучая боль и горечь глубоко закипают на сердце, и сказываются на ея лице какой-то отупелой грустью и безнадежной тоской.<…> Друзья-крестьяне, мои собратья! Как нам не помочь бедным солдаткам – без мужей, когда последние грудью и головой своей защищают нас от дерзкагопоганника – немца, жертвуя за нашу целость своими драгоценными жизнями. Кому мы обязаны за спасение родины, т.е. всего нашего, как не им, этим великим серым героям солдатам. Так как же мы останемся равнодушны к солдаткам их, и в свою очередь, не поможем им в их горе и нужде![67]» Эти призывы исходят не только от солдаток, но и от мужского населения, прежде всего стариков. Что в свою очередь лишь подтверждает то ужасное положение, в котором оказалась страна.
Недостаток рабочих рук заставил изменить гендерное отношение к труду. Женщина стала занимать те должности, которые исконно считались мужскими. Так, утвержденная 23 декабря 1915 г. программа для экзамена на звание старшего помощника землемера и правила для производства при землемерных училищах испытания не несли регламент по полу и возрасту. Следовательно, женщины могли занимать должности агрономов и землемеров[68].
Общественность уже тогда пытались понять это стремление женщин, и некоторые из них одобряли такое желание. В.В. Брусянин пытался найти ответ в предшествующее эпохи, он вспоминает античную и средневековую историю, правление Екатерины Великой[69]. Всё это говорит о том, что это явление не осталось не замеченным, она всколыхнуло сознание людей того поколения.
В газете «Исеть» за 1915 г. размещена статья «О роли женщины в кооперации в данный момент» М. Пономарева, где автор утверждает, что «необходимо приложить все силы для сохранения кооперативов для обеспечения им более благоприятных условий развития и процветания. Эта задача выпадает на долю женщины»[70]. М. Пономарев видит в кооперации противовес кулачеству, средство, с помощью которого можно решить многие проблемы деревни. Следовательно, можно предположить, что автор подразумевает в женщине спасительницу, он возлагает на нее большие надежды. Для реализации задуманного, Пономарев предлагает, чтобы женщин не боялись быть участницами кооперации, а их в свою очередь выбирали в члены кооперативов, тем более что подобные случаи уже происходили, автор с ними знаком.
Аналогичная ситуация описана в «Народной газете». Геттлер В., автор статьи «Женщины и кооперация», приводит аргументы в пользу того, что женщине есть место на производстве, что она не нуждается более в опеке отца или мужа, стране нужна ее помощь. «Сами артельщики ответили на этот вопрос, когда в первый еще год войны догадались ставить на места мастеров-маслоделов женщин, устраивая с этой целью при Союзе краткосрочные курсы. Вначале было довольно много противников мастеров-женщин, полагавших, что «баба – так она баба и есть» и с маслодельным заводом ей не справиться. Скоро, однако, опыт показал, что мастер-женщина ничуть не хуже, а подчас и лучше мастера-мужчины. Дальнейшим шагом было устройство и курсов счетоводства, для подготовки приказчиков артельной лавки»[71].
В газете «Курганское свободное слово» за 1917 г. в колонке с объявлениями мы видим, что женщины становятся самостоятельными врачами и рекламируют свои услуги, например, врач Т.С. Длугина и врач С. А. Мамонтова[72].
«Киевская городская управа постановила изменить положение об извозном промысле. В качестве извозчиков по новому положению будут допускаться женщины, а также мальчики не моложе 12 лет»[73].
Для обеспечения рабочей силой, прежде всего сельского хозяйства, Наумов А.Н., министр земледелия, предлагал привлекать на сельскохозяйственный труд беженцев. Данная мера, по его словам, могла предоставить около 500 тыс. рабочих. А в случае привлечения женщин и подростков – около миллиона[74]. Военное министерство позволяло использовать труд военнопленных, но крестьяне не всегда относились к труду военнопленных одобрительно, т.к. военнопленные чаще всего неохотно трудились в хозяйстве, ссылаясь на плохие погодные условия – «зимно», и на католические праздники[75].
Таким образом, можно отметить, что как писал Э. Сюмеро: «В сфере труда в некотором смысле война пошла на пользу женщинам. Мужчины были мобилизованы, и женщины воспользовались этим необычным положением. Именно в 1914 – 1918 гг. они обрели недосягаемую для них ранее экономическую независимость…»[76].
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 1028; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!