Возникновение Соединенных Штатов

 

1. В ХУП-ХУШ веках на Атлантическом побережье Северной Америки были основаны тринадцать английских колоний, в том числе Нью-Йорк, Пенсильвания, Коннектикут, Массачусетс, Виргиния и др. Королевские грамоты, изданные в разное время, предоставляли им известную автономию во внутренних делах, но неизменно подчеркивали, что колонисты остаются подданными короны, а значит, полноправными гражданами Англии. Это важно знать для наилучшего понимания причин, вызвавших войну за независимость колоний от Англии. Еще большее значение имели в том же отношении так называемые фундаментальные соглашения, заключавшиеся самими колонистами.

Общеизвестно, что переселенцы принесли с собой в Америку какую-то часть старинных англосаксонских свобод, давно утраченных на родине.

Воодушевляемые идеалами "естественного права", поселенцы, оказавшись изолированными от всего остального мира, стали сами создавать законы, по которым собирались жить. На корабле "Майский цветок", которым отплыли в Америку первые эмигранты (1620 г.), было заключено соглашение об объединении колонистов в единую общину, совместно вырабатывающую законы. Так поступали колонисты и после.

Непременным условием считалось признание свободы религии, невмешательство властей в дела культа, "свобода совести". Точно так же признавалось непререкаемым право граждан выбирать должностных лиц, носить оружие, создавать по своей воле военные отряды (ополчения), участвовать в налогообложении.

И конечно, переселенцы принесли с собой суд присяжных и английское "общее право".

Поселения образовывали с течением времени политические союзы. Правительство Англии скрепляло их хартиями. Так возникали колонии'.

На разных этапах английской буржуазной революции XVII века то одна, то другая из борющихся партий искала выход в эмиграции. При этом дворяне поселялись на юг от реки Потомак, крестьяне и ремесленники - на север от нее.

Соответственно с этим на Юге возникали крупные плантационные хозяйства, обслуживаемые руками ирландцев и негров-рабов; на Севере преобладает фермер, ремесленник, торговец, предприниматель.

На республиканском (по духу) Севере получают важное развитие органы самоуправления, чаще всего сосредоточенные в церковном приходе. Уполномоченные от городов и поселков составляют нечто вроде парламента колонии. Он избирал губернатора.

Приведем выдержку из знаменитого соглашения колонистов на "Мэйфлауэр" (1620 г.): "...предприняв путешествие с целью основать колонию... настоящим торжественно... объединяемся в гражданский политический организм... а в силу этого мы создадим и вводом справедливые и одинаковые для всех законы... и административные учреждения... соответствующие всеобщему благу колонии..."

На Юге (например, в старейшей из колоний - Виргинии) господствуют монархические убеждения; губернатор назначается королем; существуют две палаты; господствует англиканская церковь.

2. Мысль об объединении колоний в единую федерацию возникла в середине XVIII столетия. Первый проект федерации был выработан знаменитым Франклином в 1748 году.

Правительство Англии отклонило эту идею. Оно желало видеть американские колонии разрозненными, чтобы тем легче было их эксплуатировать.

Колонисты должны были терпеть разного рода экономические стеснения, выгодные английским наживалам.

"Ни одного гвоздя не позволим сделать в колониях", - заявлял глава английского правительства лорд Чатам.

Колонии обязаны были сбывать свои товары только в Англию и только оттуда ждать нужных им товаров.

Глухое недовольство переросло в открытую оппозицию, когда Англия возложила на колонии бремя произвольных налогов

и сборов.

Колонисты видели в этом, помимо прочего, нарушение принципа, согласно которому ни один налог не может быть взыскан без согласия плательщиков или их представителей. И они были правы!

В июле 1776 года представители 13 колоний, собравшись в г. Филадельфии, составили и обнародовали "Декларацию независимости Соединенных Штатов".

Декларация произвела огромное впечатление в Европе. Она была манифестом народного восстания против "законного" правительства. Она содержала в себе тот круг идей, который французское Просвещение сделало оружием в борьбе против феодализма.

3. Перечислив разного рода злоупотребления короля Англии и его правительства, Декларация заявила, что угнетенный народ имеет право на восстание. Высшая власть заключена в народе ("народный суверенитет"), и только народ решает, какое правительство соответствует его интересам.

"Мы считаем самоочевидным, - говорилось в Декларации, - что все люди рождены равными, что они наделены... некоторыми неотъемлемыми правами, в числе которых - жизнь, свобода и стремление к счастью". Правительства устанавливаются для обеспечения этих прав, и "если какая-либо форма правления становится губительной для народа, то народ вправе изменить или уничтожить ее и установить новое правительство...".

Исходя из всего этого Декларация объявляла об уничтожении политической зависимости колоний от короля и правительства Великобритании. Война между Англией и ее колониями в

Америке стала неизбежной.

Колонистам удалось создать армию, найти способного командующего (Д. Вашингтона), сколотить средства на ведение войны. Остальное сделали желание победить и полная неспособность английского правительства правильно оценить ситуацию.

Англия, между прочим, просила Екатерину II "одолжить" 20 тыс. русских солдат. Екатерина предпочла "вооруженный нейтралитет".

Война американских колоний против Англии была революционной, освободительной войной. Но то была не только война одной страны против другой - угнетенной против угнетавшей. По своим конечным целям и результатам, по своим движущим силам, по тому, кто руководил борьбой, война американских колоний за государственную независимость от Англии была вместе с тем своеобразной буржуазно-демократической революцией. Она ликвидировала пережитки феодализма, насажденные в свое время Англией, феодальные формы землевладения, "частновладельческие" формы управления некоторыми колониями (например, Пенсильванией), майорат и пр.

Основной движущей силой революции, главными элементами революционной армии явились фермеры, ремесленники, рабочие. Руководство революцией находилось, что как раз и характерно для ее коренных задач, в руках блока купцов и фабрикантов Севера, с одной стороны, и плантаторов Юга - с другой.

В ходе освободительной войны революционно настроенные массы сумели заставить руководство армией и страной отказаться от колебаний, от политики сговора с английским правительством и занять непримиримые позиции.

Война американских колоний против Англии окончилась их победой.

По миру, подписанному в 1783 году в Версале, Англия признала независимость Соединенных Штатов.

4. Первая конституция Штатов получила название "Статей конфедерации" (1781 г) Они создавали не столько государственный, сколько межгосударственный союз. Каждый штат сохранял "суверенитет, свободу, независимость и всякую власть, юрисдикцию и право", имел свой парламент, свое правительство, свою конституцию.

Делегации штатов, уполномоченные их парламентами, собирались на ежегодно созываемые сессии конгресса, где каждый штат располагал одним голосом из тридцати.

Основные вопросы политики: объявление войны, заключение мира, международных договоров, чеканка монеты, бюджет и пр. - решались квалифицированным большинством, не менее чем девятью голосами.

В промежутках между сессиями конгресса его функции переходили комитету штатов, в котором каждый из них имел своего представителя.

По образному выражению Д. Вашингтона, "Статьи конфедерации" представляли собой "веревку из песка". Слабость созданной ею центральной власти сказалась тотчас же на ходе войны.

Крайняя финансовая нужда заставила конгресс прибегнуть к таможенному обложению экспорта. Все были согласны с этим, кроме штата Род-Айленд, и дело сорвалось.

В специальном воззвании, обращенном к конгрессу и стране, Д. Вашингтон требовал изменения конституции, угрожая "анархией" и распадом Союза.

5. Победа Штатов над Англией была поворотным пунктом американской революции. С этого времени ее руководящая сила - буржуазия и крупные землевладельцы - стремится к разоружению революционной армии и переложению всех тягот восстановления экономики на плечи трудящихся точно так .же, как это было в свое время в самой Англии.

Последовали массовые манифестации недовольства, захватившие армию. Кульминацией борьбы стало восстание под руководством Даниэля Шейса.

Восставшие захватывали арсеналы, уничтожали податные книги и судебные дела о конфискациях за неуплату долгов и налогов.

Массовые народные движения со всей определенностью выявили не только слабость центральной власти, но и проистекающие из этого опасности. Буржуазия и плантаторы решились на изменение государственного строя объединившихся колоний.

Осуществление этих планов было поручено Учредительному конвенту, собравшемуся~в~1787 году Из 55~депутатов в его составе было 24 финансиста, II судовладельцев, 15 рабовладельцев.

Конвент заседал тайно. Выработанная им конституция отражала воззрения наиболее консервативной части американской правящей элиты. Один из "отцов" конституции адвокат Гамильтон рассуждал так: народ беспокоен и непостоянен, он редко рассуждает "правильно" (!); поэтому надо предоставить власть тем, кто богат: "изменения не сулят им никаких выгод, и они будут всегда сохранять хорошее правительство".

Конституция 1787 года не ликвидировала политической автономии штатов. Она противопоставила ей сильную центральную власть. Конфедерация превратилась в федерацию.

0сновополагающим принципом был провозглашен принцип "разделения властей", выдвинутый англичанином Локком и развитый французом Монтескье. Каждая из основных властей - законодательная, исполнительная и судебная - получала некоторую, может быть даже значительную, независимость. Политическая теория видела в этом гарантию против произвола: одна власть "сдерживает" другую.

Законодательную власть конституция 1781 года. вверяла конгрессу, состоящему из двух палат: палаты представителей, избирающейся (как в то время, так и теперь) населением штатов, и сената, членов которого избирали (вплоть до 1913 г.) парламенты

штатов.

Из этого видно, что сенат с самого начала был замышлен как палата, консервативная по составу, на зависящая от избирателей, тормоз по отношению к палате представителей. Джон Адамс, будущий президент страны, так прямо и заявлял: сенат должен налагать узду на палату представителей.

Другой из "отцов" конституции - Медисон - писал, что сенат необходим на случай, если нижняя палата использует "во зло" свою власть.

Палата представителей и сенат получали равные- права, в том, что касалось законодательной инициативы и принятия. законов.

Главой государства и правительства. конституция называла президента США. Он избирался выборщиками до штатам. Они гюда5алй голоса с помощью бюллетеней. Проходил тот, за которого "было подано большинство голосов выборщиков.

Многие члены учредительного конгресса ("конституанты") предлагали, чтобы президента избрал сам конгресс - так надежнее. Против этого были выставлены возражения, основанные на историческом опыте. Ссылались, в частности, на интриги, на борьбу группировок, которые сопровождали избрание польских королей сеймом. С другой стороны, имелся опыт избрания губернаторов штатов путем "народного голосования" (например, в Нью-Йорка): оказалось, что на такие выборы можно влиять.

После многих колебаний должность президента решили сделать временной. Его полномочия были ограничены четырьмя годами, но было намеренно опущено право переизбрания президента на новый срок.

Многие депутаты предлагали сделать президентуру пожизненной, чтобы в максимальной степени приблизить ее к положению конституционного короля (по типу английского).

Первый президент США Дж. Вашингтон согласился выставить свою кандидатуру во второй раз, но не более, создав тем самым прецедент, продержавшийся более 130 лет и ныне закрепленный в законе: два срока президентства являются максимальными.

Д. Вашингтон рассуждал так: президент, которого заботят будущие выборы, руководится не столько интересами страны, сколько желанием быть популярным.

Президент США наделен значительной властью. Он объединяет в своем лице главу государства и премьер-министра правительства. Ему принадлежит верховное командование армией.

Министерства возникали постепенно. При Д. Вашингтоне их было всего три: внутренних дел и внешних сношений: военное, финансовое.

Следуя принципу разделения властей, конституция лишила президента законодательной инициативы в строгом смысле слова (права представлять палатам готовый законопроект); его вето на Законопроект, принятый обеими палатами, может быть опрокинуто квалифицированным большинством обеих палат.

В то же время президент не зависел от того, как будет принята проводимая им политика в палате представителей или сенате.

Так же и министры. Они не являются членами конгресса и не зависят от его решения.

Но так обстояло больше в теории, чем на практике. На самом деле конгресс обладал (и обладает) значительными возможностями давления на президента, равно как и президент не лишен возможности давления на конгресс.

Назначение на все важные посты президент производит с согласия сената, на менее важные - палаты представителей. Но увольнять своих чиновников президент может по собственному усмотрению: считается, что нельзя иметь послушных исполнителей, если нет права их уволить.

Третьей властью Соединенные Штатов конституция называет суд. Уже в конституанте было высказано мнение, в общем принятое, что Верховный федеральный суд - высшая судебная инстанция США - должен получить право пересмотра законов, принятых конгрессом при их несоответствии конституции.

Имелось в виду, что это право Верховный суд будет осуществлять не вообще (как надзорная инстанция), а в связи с определенным делом - уголовным или гражданским, находящимся в его производстве. В этом именно смысле были сформулированы правомочия Верховного суда США в Законе о судоустройстве 1789 года, принятого первым конгрессом США (ст. 25).

Вопрос о неконституционности всего закона в цепом или его части может быть поставлен не иначе как частным лицом (организацией) на том основании, что этим законом нарушается какая-либо гарантия, установленная конституцией для личности, чести, имущества или иных прав истца.

После соответствующего решения Верховного суда никто не может ссылаться на отвергнутый закон или быть привлеченным к ответственности на его основании.

Многих дискуссий стоило урегулирование отношений между штатами, с одной стороны, и центральной властью федерации - с другой. Остановились на том, что властям Соединенных Штатов принадлежит право устанавливать налоги, вотировать бюджет, заключать международные договоры и заботиться об обороне Союза, чеканить монету, заботиться о торговле между штатами и внешней торговле.

Конгрессу воспрещалось вводить подушные подати, приостанавливать Habeas corpus act, помимо случаев открытого мятежа, вводить дворянские титулы, ущемлять свободу вероисповедания, издавать законы с-обратной силой.

За штатами оставались: организация собственного правительства и все местные дела, включая полицию и суд, уголовное, гражданское и процессуальное законодательство, торговля внутри штата и рабочее законодательство, небольшие собственные вооруженные силы и т. д.

Конституция разрешала правительству федерации военное вмешательство во внутренние дела штатов для подавления актов мятежа и "беспорядков".

Наибольших усилий стоило решение вопроса об избирательном праве. Введение всеобщего избирательного права с очевидностью вытекало из "Декларации независимости", но противоречило интересам рабовладельческого Юга. Цензовая система вызывала возражения демократической части депутатов Севера. Остановились на том, что избирательные права получат те 120 тыс. граждан, которые выбирали законодательные палаты штатов (около 4% населения).

Это был беспринципный компромисс, и не единственный. Конституция могла вступить в силу не иначе как после ее ратификации (утверждения) штатами (по меньшей мере, девятью из тринадцати). Между тем законодательные собрания штатов (конвенты) обратили внимание на отсутствие Билля о правах. По их требованию в конституцию 1787 года были внесены первые десять поправок (в 1789 г.).

Первая поправка запрещала конгрессу США издавать законы, направленные на ограничение свободы слова, печати, собраний, петиций, религии.

Вторая поправка разрешала всем гражданам США носить оружие, так как "для безопасности свободного государства необходимо хорошо организованное свободное ополчение". В то время это объяснение казалось само собой разумеющимся: армия была незначительной, войны с индейцами - реальным фактом существования колонистов, агрессия со стороны колониальных держав - вполне возможной.

Третья, четвертая и пятая поправки устанавливали неприкосновенность жилища, запрещали произвольные обыски, признавали тайну переписки и, что особенно важно, разрешали гражданам отказываться от дачи показаний, могущих причинить им вред.

Проникнуть в жилище и произвести обыск стало возможным не иначе как на основании "правдоподобного обвинения", подтвержденного присягой обвинителя.

Из текста знаменитой пятой поправки вытекало, что бремя доказывания лежит во всех случаях на обвинителе.

Создав более прочный государственный союз (федерацию) взамен непрочного межгосударственного союза, сколоченного в ходе войны за независимость (конфедерации), конституция 1787 г. значительно облегчала промышленное развитие США, движение товаров, отвоевывание новых земель и их колонизацию. Конституция упрочивала международное положение нового государства, облегчала его оборону против возможной агрессии со стороны феодальных монархий и самой Англии, сохранявших колоссальные земельные владения во всех трех частях Америки (Северной, Центральной, Южной). Она была республиканской конституцией, и это было вызовом само по себе: то был конец XVIII века! Вместе с Биллем о правах американская конституция 1787 года являлась в известном смысле документом большого демократического значения, что, несомненно, сказалось в последующей истории Европы и Латинской Америки.

Ликвидировав многие пережитки феодальных отношений, в свое время занесенные из Англии и здесь укоренившиеся, американская революция создавала тем лучшие условия для роста буржуазных отношений в промышленности и сельском хозяйстве, для всевластия буржуазии в государственном аппарате.

Воздерживаясь от каких-либо регламентаций права собственности, конституция США устанавливает принципиально важное положение: частную собственность нельзя обратить на общественное употребление без справедливого вознаграждения (пятая поправка). Это правило нашло затем подтверждение в конституциях штатов. В то же время конституция 1787 года прямо запрещает штатам издавать законы, уничтожающие обязательную силу договоров.

Буржуазная в своей основе американская конституция заключает в ceбe oднoвpeмeнной peaкционныe чеpты, среди которых - устранение народа от политической жизни и узаконение рабства негров. Последнее было явной уступкой феодальному землевладению южных штатов в изменение только что принятым пpинципaм равенства .людeй и их "естественного права".

Выразительное толкование конституции было дано Верховным судом США в деле негра Дред Скотта. "В настоящее время право собственности на рабов ясно и определенно утверждено конституцией. Права торговли рабами, как обычным товаром или имуществом, были гарантированы гражданам в каждом штате. Единственное полномочие, какое дано конгрессу, является полномочием, сопряженным с обязанностью охраны прав собственника" (1857 г.). Это позорное решение, вызвав у южан прилив восторга, резко обострило ситуацию и по существу ускорило наступление армии южан.

Б. Война Севера с Югом. Ее последствия

1. По окончании войны за независимость множество энергичных людей устремилось на Запад в надежде колонизовать земли, принадлежащие индейским племенам Америки. Туда же хлынул поток эмигрантов из Европы. Правительство США поощряло это движение.

Когда население той или иной колонизуемой области достигало некоторой достаточной цифры, конгресс давал ей автономию, а спустя некоторое время - право выработать собственную конституцию, сделаться "штатом".

В некоторых других случаях штаты возникали в результате отделения (Западная Виргиния) или захватов (так возник штат Техас на землях, отнятых у Мексики).

Так, начиная с 1791 года, когда возник штат Вермонт, и до 1912 года, когда образовались Новая Мексика и Аризона, было создано 36 новых штатов. Соответственно с тем увеличивалось число членов конгресса.

Существование рабовладельческой системы на Юге противоречило интересам буржуазного Севера Соединенных Штатов.

Колонизация свободных земель на Западе вызывала острый недостаток рабочей силы в старых промышленных штатах. Чтобы удержать рабочие руки на восточном берегу Атлантики, приходилось поддерживать на относительно высоком уровне заработную плату. Нужны были прибыли, и получение их связывалось с введением достаточно высоких таможенных тарифов, могущих защитить американскую промышленность от конкуренции промышленности европейской, особенно английской. Но южные штаты - покупатели товаров - не хотели их удорожания и решительно противились тарифам. Это одно из противоречий, а было их немало. Тревожили неуклонное распространение рабства за пределы его старых границ и рост абсолютной численности рабов.

Плантатор Тумбе, рабовладелец, угрожал: "Если' не произойдет большого увеличения рабовладельческой территории, то через 15 лет придется разрешать рабам убегать от белых или же белые должны будут убегать от рабов".

Наибольшее негодование рабство негров вызывало в народе. Рабочие, кроме того, справедливо опасались проникновения дешевого труда негров в промышленность; фермеры видели в плантаторе злейшего конкурента, с одной стороны, и расхитителя свободной, еще незанятой земли - с другой.

Борьба между Севером и Югом, писал в те годы К. Маркс, была не чем иным, как борьбой двух социальных систем - системы рабства и системы свободного труда. Эта борьба вспыхнула потому, что обе системы не могли более мирно существовать бок о бок. Если бы южные штаты взяли верх, рабовладельческая система заразила бы весь Союз. Рабочий класс северных штатов был бы постепенно низведен до положения илотов.

После многих попыток Севера достигнуть приемлемого компромисса с плантаторами Юга дело окончилось гражданской войной (1861-1864 гг.). В этой войне, как и следовало ожидать, победил промышленный Север.

Перелом в ходе войны наступил не прежде, чем правительство, руководимое президентом Авраамом Линкольном, решилось на издание так называемого гомстед-акта, которым каждому желающему было предоставлено право занять участок величиной в 160 акров за счет неосвоенных земель Запада. Этот акт увеличил силы северной армии - появился могучий стимул. Немалую роль сыграла прокламация 1863 года об освобождении негров.

2. Победа Севера привела к ликвидации рабства. Восторжествовал так называемый американский путь развития в сельском хозяйстве, при котором преобладание принадлежит не плантатору-рабовладельцу (и не помещику вообще), а капиталистического фермеру.

В этом смысле война Севера с Югом может считаться продолжением буржуазной революции, начатой войной за независимость. По своим движущим силам это была буржуазно-демократическая революция: ее двигали вперед фермеры, рабочие, негры.

Но негры земли не получили. Они превратились в арендаторов-издольщиков, полурабов, полусвободных. Усилия бывших хозяев были направлены на то, чтобы фактическое положение негров не изменилось. На это были нацелены постановления так называемых Черных кодексов, изданных парламентами южных штатов:

а) негры, не имевшие работы, признавались "бродягами", за что суды назначали штрафы, а при их неуплате - принудительные работы на плантациях. Так возникло "уголовное рабство", уносившее в могилу 48% осужденных; страх перед обвинением в бродяжничестве вынуждал негра принимать любую работу за любое вознаграждение;

б) неграм запретили занятие ремесленными профессиями или торговлей: им оставались только плантации и услужение;

в) негры, не достигшие 18 лет, насильственно отдавались в "ученичество" белым хозяевам.

Положение на Юге вызвало волну возмущения в народе и армии. В создавшейся ситуации радикальное крыло республиканской партии, господствовавшей в конгрессе, проводит серию мер, окрещенную "реконструкцией Юга". Они были проведены наперекор президенту Джонсону, сменившему на этом посту убитого южанами Авраама Линкольна. Разделенные на военные округа южные штаты были поставлены под контроль армии. Место общих судов заняли военные трибуналы. Конгрессмены и сенаторы от южных штатов были удалены из обеих палат конгресса США. Лицам, участвовавшим в мятеже, было запрещено занятие политической деятельностью.

Новые "конституционные конвенты в южных штатах были избраны как белыми (исключая мятежников), так и черными гражданами. Билль о гражданских правах негров, изданный конгрессом США, отменил все и всякие "черные кодексы".

В том же 1865 году конгресс США - в отсутствие южан - принимает знаменитую XIV поправку к конституции США, которой было установлено, что "лица, рожденные или натурализованные в Соединенных Штатах, считаются гражданами Соединенных Штатов и тех штатов, где они проживают". Издание законов, умаляющих права и привилегии граждан США, запрещается. Никакой штат не может лишать кого-либо жизни, свободы или собственности без должной правовой (судебной) процедуры.

Конгресс постановил далее, что отмена военной диктатуры в "реконструируемом" штате Юта и возвращение к конституционным порядкам находится в связи с одобрением легислатурой штата уже известной нам XIV поправки. Волей-неволей южные штаты стали склоняться к возобновлению Союза. Наконец решением Верховного суда США (1868 г.) федерация была объявлена нерасторжимым союзом, право выхода из него (так называемые сецессии) было отвергнуто.

При всем том до фактического равенства в общественной жизни США было еще далеко.

Игнорируя XIV и XV поправки к американской конституции, южные штаты блокировали участие негров в выборе должностных лиц не только в своих штатах, но и в конгресс федерации. Сделано это было введением ценза грамотности и разного рода унизительными экзаменами для черных. Негров, желавших участия в политической жизни, подвергали так называемым "судам Линча", что было незаконной саморасправой, к чему постоянно прибегала и террористическая организация, известная под названием "Ку-клукс-клана".

По законам южных штатов, распространившимся на всю Америку, негры должны были селиться в особых кварталах, ездить в особых вагонах, посещать школы для черных и т. д. Браки между белыми и черными были невозможны, поскольку вызывали уголовное преследование.

 Обращение к Верховному суду за защитой принципа "равных гарантий", декларированных XIV поправкой, не приносило должных результатов. В 1896 году скандальную известность приобрело дело негра Гомера Плесси, осужденного судом штата Луизиана за проезд в вагоне для белых. Г. Плесси обратился с "петицией" в Верховный суд США, требуя защиты своих конституционных прав. Суд отказался отменить расовый закон Луизианы. Не право, было сказано в решении суда, а сама биология создала различия между расами, и потому "легислатуры не могут не считаться с расовыми инстинктами". Переходя к праву, Верховный суд остановился на формуле "раздельное, но равное", что было на деле циническим прикрытием фактического неравенства школ, больниц, жилых домов и даже вагонов, предназначенных для негров, в сравнении со школами, больницами и т.п., предназначенными для белых.

В 1898 году Верховный суд признавал конституционными ограничения избирательных прав негров.

Браки между белыми и черными, как мы уже сказали, вызывали уголовное преследование. Такие браки были невозможны во всех штатах, не только южных,

Г.Гейне рассказывает о случае, который имел место задолго до войны Севера с Югом. Протестантский проповедник, наперекор жестокому предрассудку, выдал дочь за негра. Толпа ворвалась в его дом и разрушила его. Проповеднику удалось бежать, но его дочь подверглась линчеванию. Ее раздели донага, вымазали смолой, вывалили в пуху и так волокли через весь Нью-Йорк (где все это и произошло).

3. Победа Севера привела к укреплению американской федерации; право выхода из Союза было окончательно похоронено.

После разного рода комбинаций получают окончательное оформление две основные партии американского капитализма - "демократическая" и "республиканская"; возникшие еще до 1860 года, мало. или вовсе не различающиеся по своим программам и по своим методам, они поочередно приходят к власти и поочередно уходят. Это есть "классическая" двухпартийная система.

Будучи "жесткой", то есть трудно изменяемой, конституция США обрастала дополнениями и толкованиями, менявшими многие ее институты. Возникали неписаные, но твердые соглашения, которых придерживались все правительства и обе партии.

Стало незыблемым правилом, например, что выборщики президента голосуют за кандидата той партии, к которой принадлежат; что сенат не должен отказывать президенту в выборе министров и т. д.

На основе такого рода соглашений возникла и развилась комитетская система в конгрессе, видоизменившая весь прежний американский парламентаризм.

Будучи вынужденным рассматривать не менее 1000 законопроектов ежегодно, конгресс обратился к комитетам, каждый из которых был специализирован по определенному кругу вопросов. Комитеты избавляли конгресс от вхождения в подробности, ускоряя процедуру принятия законов.

Выгоды комитетской системы превзошли все ожидания: гласность обсуждения сменилась строгой секретностью; узкие составы комитетов и заседания за закрытыми дверями облегчили возможность закулисных сделок; стало правилом "консультироваться" с теми, кто был прямо заинтересован в законопроекте, - "экспертами", составившими впоследствии невидимую "третью палату" конгресса - "лобби".

В начале XX века число комитетов составило уже 47 в палате представителей и 29 в сенате.

В конце концов выработалось правило, что в последние десять дней перед концом сессии палата представителей может постановить, чтобы подготовленные комитетом законопроекты ставились на утверждение без прений. Все те билли, которые могли вызвать нежелательную реакцию избирателей, стали пропускать таким способом.

4. Чем ближе к началу XX века, тем все более обнаруживалось глубокое перерождение правительственной машины США.

Президент, министры, палаты становятся во все большую зависимость от подлинной власти Соединенных Штатов, сосредоточенной в банках и корпорациях.

Государственные учреждения сверху донизу вступают во взаимовыгодный контакт с частными компаниями и банками. Происходит переплетение государственного аппарата и аппарата монополий - к их несомненной обоюдной выгоде.

5. Сказанное не означает, что Соединенным Штатам было чуждо демократическое развитие. В 1870 году несколько расширяется число избирателей, с 1872 года вводится тайное голосование. Начиная с 1913 года стали по-иному избирать сенаторов: по-прежнему двух представителей от штата, но с помощью всеобщего голосования.

"Всеобщность" американского избирательного права была еще фикцией, фактически устранялись негры, не допускались к урнам загнанные в пустынные резервации индейцы, а также разного рода "нежелательные" эмигранты вроде китайцев, японцев и др. Законодательства штатов настаивали на цензах - имущественном, грамотности, благонадежности, добропорядочности.

Но именно Соединенные Штаты давали в то время постоянное убежище многим политическим эмигрантам из Европы и других частей мира. Здесь издавались социалистические газеты (постоянным сотрудником которых был и К. Маркс). Здесь было гораздо труднее, чем, скажем, во Франции или Германии, пустить в ход репрессивный аппарат. Здесь, наконец, рабочим удалось добиться более высокого жизненного уровня, чем это имело место в основных европейских странах, а это немаловажно.

Вот почему в "свободную" Америку устремлялся неостановимый поток эмигрантов из всех стран света.

6. Нельзя обойти молчанием те перемены, которые произошли в экономической сфере, как это имело место вслед за победой Севера над Югом в значительной мере как результат этой победы.

В 1860 году, то есть до начала войны, США занимали третье место в мире по выпуску промышленной продукции, уступая в этом отношении Англии и Франции.

Но уже к 1890 г. США становятся первой промышленной державой мира. За 20 лет - с 1870 по 1890 годы - выплавка чугуна поднялась с 1600 тыс. тонн до почти 14 тысяч.; производство стали выросло соответственно с 69 тыс. тонн до 10 млн. тонн; каменного угля - с 29 млн. тонн до 240 млн. и т. д. Сеть железных дорог выросла с 30 тыс. миль до 193 тыс.

Не менее впечатляет и то, что средняя производительность на металлургических предприятиях (при сокращении их численности) возросла (на каждом данном предприятии) со 175 тыс. долларов (в среднем) до 1200 тыс. долларов и т. д.

Победа в войне Севера с Югом оказалась мощным стимулятором хозяйственной активности.

Сельское хозяйство США развивалось столь же быстрыми темпами. Свободные территории Запада, на которые зарился

рабовладельческий Юг, стали заселяться и обрабатываться свободными фермерами, в том числе и теми, которые воспользовались гомстед-актом. За те же 20 лет-с 1870 по 1890 годы - обрабатываемая земельная площадь США увеличилась в 4 раза.

Годовой экспорт пшеницы за 30-40 лет после войны вырос в 6-7 раз, так что к .началу XX века США сделались главным экспортером хлеба.

В эти же времена неслыханного размаха достигли железнодорожные (Вандербилт, Гулсд), нефтяные (Рокфеллер), стальные (Карнеги) и прочие монополии, равных которым не знала ни одна промышленная корпорация в Европе.

    

 

Глава девятнадцатая Французская буржуазная революция. Образование буржуазного государства во Франции

 

А. Учредительное собрание

1. На 26 млн. французов приходилось к началу революции 270 тыс. привилегированных - 140 тыс. .дворян и 130 тыс. священников (вместе с монахами).

Им принадлежало 3/5 французской земли - в три раза больше, чем 23 млн. крестьян, ее возделывавших.

Ни духовенство, ни дворянство не платили налогов, а если и платили, то ничтожную сумму.

В Шампани, например, из полутора миллиона ливров подушной подати дворяне вносили 14 тыс.

Основная масса налогов и сборов - а их насчитывали до семи тыс. - падала на крестьян. Из 10 французов 9 голодали или были на грани голода.

Государственный казначей Ла-Брюер писал: "Встречаются некоторые одичалые животные... рассеянные по деревням.

Грязные, бедные, сожженные солнцем, они прикреплены к земле, которую царапают с непобедимым упорством. Они одарены чем-то вроде членораздельной речи, и когда они распрямляются, то видишь перед собой человеческое лицо, и действительно - это люди. На ночь они укрываются в землянках, где живут, питаясь хлебом, водой и кореньями".

О том же пишет губернатор Дофинз: "Большинство населения питается одними кореньями и желудями", а весной "травой с лугов и древесной корой".

Вот почему, когда грянула революция, крестьянство, в основной своей массе, приняло ее как избавительницу.

Не лучшим было положение рабочих. Проводя по 14-15 часов у станков (в мануфактурах), они едва зарабатывали по 25-30 су в день. На эти деньги можно было купить 10 фунтов хлеба, считая по 3 су за фунт.

Приведем для наглядности меню рабочей семьи перед революцией. Утром - мучная болтушка со свиным салом и хлебные сухари; днем - похлебка с кусочком сала, кусок хлеба; ужин - похлебка из муки, сухари, немного творогу. Когда цена на хлеб подскакивала до 5 су, наступал настоящий голод. А ведь нужно было не только кормиться.

Руководство революцией оказалось в руках буржуазии; своим выдвижением она обязана богатству, образованию, организации. Интересы, которые она преследовала в революции, затрагивали все угнетенные сословия; тем не менее в конечном счете революция была буржуазной.

Расширение внутреннего рынка упиралось в натуральное хозяйство крестьянина: надо было ликвидировать феодальные отношения в деревне. В этом были заинтересованы как крестьяне, так и буржуазия.

Совершенствование производства, свобода предпринимательской деятельности и торговли тормозились мелочной регламентацией, унаследованной от средних веков, цехами и гильдиями, за которые держалась свора чиновников, наживавшаяся на взятках, том единственном средстве, с помощью которого стало возможным обходить нелепые, будто нарочно придуманные стеснения. В ликвидации цехового строя и регламентации буржуазия видели свою важнейшую цель. Но в этом были заинтересованы и рабочие.

Буржуазия нуждалась в отмене внутренних таможенных сборов, увеличивавших продажную цену товара, в едином и свободном рынке, единой системе мер, весов, банковского кредита, единой правовой системе. Она добивалась контроля за расходованием налогов, участия в законодательстве. Она требовала гласного суда взамен произвола, местного самоуправления взамен экзекуций. В осуществлении этих мер были заинтересованы все угнетенные сословия.

Своим политическим требованиям буржуазия сумела придать общенациональное значение. Ее идеологи не уставали повторять: "равенство всех перед законом", "свобода для всех", "свобода, равенство, братство".

2. В 1789 году король Людовик XVI был вынужден созвать Генеральные штаты - впервые за 150 лет. Несчастья, порожденные реакционным политическим режимом, сплелись к этому времени в единый клубок: казна настолько опустела, что не стало денег для выплаты жалованья чиновникам и офицерам; торговый договор с Англией, выгодный одному дворянству, привел к разорению промышленности и массовой безработице; в деревне царил голод - следствие неурожаев, рутинной техники земледелия,

разорительных поборов.

Выборы депутатов третьего сословия сопровождались наказами избирателей. Среди них читаем: публичность процесса: запрещение тайных судилищ: допущение защиты; суд присяжных; обязательная мотивировка приговора; отмена цехов и гильдий; свободная собственность на землю и т.п.

Генеральные штаты состояли, как и в прежние времена, из трех сословий, и потому король не видел для себя особой опасности. Но он обманулся.

Третье сословие, горевшее желанием реализовать свое численное превосходство, вступило в сражение за новый регламент и, проявив твердость, одолело сопротивление двора.

Основную массу депутатов третьего сословия составили представители французской буржуазии, избранию которых много

содействовали, помимо прочего, регламенты, на основе которых совершались сами выборы. В числе депутатов третьего сословия находим: 158 судей, 80 купцов, 50 промышленников, некоторое число адвокатов, дворян (например, Мирабо) и даже священников (например, Сиейс) и др.

Просвещенные, активные, опиравшиеся на наказы своих избирателей, все эти депутаты смогли захватить руководство революцией - на протяжении всего ее первого этапа. Сломив сопротивление двора, сословия стали заседать не раздельно, как было прежде, а вместе. Решения принимались не по большинству голосов сословий, а по большинству голосов депутатов. Это было первой из наиболее важных побед третьего сословия над королем, духовенством, дворянством.

В довершение всего Генеральные штаты переименовали себя в Учредительное собрание. Это название заявляло о грозной претензии создать во Франции новый порядок.

Но раньше надо было свергнуть старый. За это взялся народ. 14 июля 1789 года он берет штурмом Бастилию - тюрьму и крепость одновременно. Столица Франции становится цитаделью революции, ее центром.

Учредительное собрание, для разгона которого уже собирались войска, получило возможность переехать из резиденции короля (Версаля) под охрану Парижа (октябрь 1789 г.).

Двор сосредоточил 30 тыс. войск в Версале и еще 20 тыс. было на марше. Как то не раз бывало и до и после, реакционеры желали восстания в надежде, что оно даст им повод для решительных действий.

Но депо обернулось по-иному: вооружением народа за счет правительственных арсеналов и взятием Бастилии - крепости и тюрьмы одновременно.

Бастилию разнесли по камням и на месте, где она стояла, поставили столб с надписью "Здесь танцуют".

События 14 июля придали смелости наиболее революционной части Учредительного собрания и напугали реакционеров. День 14 июля проложил путь революционному законодательству.

Судя по первым прениям, Генеральные штаты являли собой собрание клик и группировок, каждая из которых хотела пользы для себя. Дворяне думали о сохранении привилегий: духовенство было не прочь отменить исключительное право охоты, к которой оно не имело особого отношения, но и думать не желало об отмене десятины или конфискации церковных земель. Низшее духовенство было не прочь потеснить высшее, но оно упорно защищало монополию духовенства на идеологическое руководство обществом, боролось против отмены цензуры, против свободы слова и пр. Дворянство мантии (особенно судьи) было не против конституции, но с тем, чтобы были ограждены наследственность и продажность должностей. Мелкие чиновники хотели для себя и большей свободы, и больших доходов, но их пугало предположение, что будет введена выборность должностей.

Падение Бастилии пробудило французскую деревню. Помещичья собственность насильственным путем переходила в руки крестьянства.

Крестьяне сжигали дворянские замки, врывались в податные учреждения, уничтожали налоговые документы. Против восставших была брошена армия. Пленных вешали без суда. Но успокоения не было.

Дворянская часть Собрания с трудом сносила злорадные усмешки буржуазных депутатов. Становилось все более ясно, что старому порядку приходит конец.

В сложившейся ситуации Учредительное собрание занялось "отменой феодализма". В ночь с 4 на 5 августа 1789 года французское дворянство должно было "пожертвовать" одними привилегиями ради сохранения других. Все те повинности крестьян, которые носили название "личных", были отменены навсегда.

Сюда относятся: пешая и конная барщина: пошлина с убоя скота: обязательное пользование мельницей и винедавильней помещика (за особую плату, конечно): налог на охрану замка, дорожные пошлины: сбор с ярмарок и т. д.

Одновременно с этим были отменены: пошлины на товары, провозимые по господской земле; ненавистный налог на соль (габель); всякого рода регламентации торговли и промышленности. Собрание декретировало конец цехового строя.

Поступившись своими "правами", дворянство сохранило главное - землю и поземельные подати. Гнет помещика над крестьянином был смягчен, но он оставался.

Был, правда, предусмотрен выкуп земли крестьянами, но на условиях единовременной уплаты 30-кратного ежегодного взноса. Эти условия были доступны такому малому числу деревенских богатеев, что никакого серьезного перераспределения земельной собственности создать не могли.

Среди немногих, не обманувшихся законами 4 августа, был Жан-Поль Марат. Он назвал дворянские "жертвы" иллюзорными. Долгонько же пришлось ждать, писал он, пока обнаружился "дух чистой благотворительности дворянства". "Да, только при виде пламени своих пылающих замков они обрели в себе величие духа, чтобы отречься от своих привычек держать в оковах людей..."

Идя навстречу политическим интересам буржуазии, дворянская часть Собрания согласилась с отменой привилегий дворянства и духовенства, равенством всех перед законом.

Это, впрочем, не мешало Мирабо, бывшему в то время вождем Собрания, бросить своему слуге, воспринявшему декреты со всей серьезностью: "Для тебя, сволочь, я все еще господин граф".

В свою очередь, буржуазная часть Собрания охотно проголосовала за кровавые меры подавления крестьянских выступлений против "порядка". Была введена круговая порука при уплате платежей помещикам.

Собрание принимает чудовищный уголовный закон, угрожающий смертной казнью всякому, кто будет схвачен на улице с оружием в руках. Всякая толпа, которая не разойдется тотчас по приказу чиновника, может быть разогнана огнем. Зачинщики наказуются смертью или тюремным заключением. Солдаты, если они "замешаются в толпу", подлежат расстрелу.

Робеспьер, бывший депутатом Собрания, сказал верно: Париж требует хлеба, но хлеба нет. Поэтому надо учинить кровавую расправу.

3. В том же _августе 1789 года Учредительное собрание приняло Права человека и гражданина. Название это означало: не всякий человек был в прежнее время гражданином. Теперь то и другое неотделимо.

Руссо начинает свой "Общественный договор" словами: "Человек рожден свободным". Вольтер на своем образном языке выражает ту же мысль: покажите мне дворянина, родившегося со шпорами на ногах, и крестьянина - с седлом на спине, и я скажу, что старый порядок имеет оправдание в природе.

Декларация заключала в себе круг идей, выражавших скорее осуждение старого порядка, чем действительную программу действий. Но изложены эти идеи в виде политико-юридической основы будущего конституционного режима. И в этом была главная неправда. Ничего такого Собрание устанавливать не собиралось.

Мирабо нашел в себе смелость открыто возражать против Декларации. Он говорил, что опасно писать о том, чего нет и не будет на самом деле: "Требование истины повелевает открыто высказать все, но мудрость советует повременить".

Это та "мудрость", которая стала обыкновенной для буржуазной политики; всякий антинародный режим имеет две истины: одну для себя, другую для "массы".

После торжественного вступления, провозглашающего, что причиной общественных бедствий является "забвение естественных, неотъемлемых и священных прав человека", Декларация в 17 статьях излагает "права человека и гражданина". Укажем на основные.

1. Люди свободны и равны в правах: государство служит обеспечению свободы, собственности, безопасности. Народ имеет право на "сопротивление угнетению".

Последнее утверждение никак не вязалось с законом о подавлении крестьянских и иных выступлений против угнетения. Оно не помешало Собранию принять (в 1790 г.) закон, обязывающий "всех честных граждан" доносить о "подстрекателях" к беспорядкам, с которыми заранее обещали расправиться по законам военного времени.

II. Верховная власть в государстве принадлежит народу. Естественным развитием этой статьи было бы введение республиканского строя, но Собрание уже предрешило, что Франция останется монархией.

Ш. Свобода состоит в возможности делать все, что не причиняет вреда другому. Сфера законодательства ограничена: закон может воспрещать только такие действия, которые вредны обществу. "Все, что не воспрещено законом, то дозволено".

В этом нельзя не видеть противопоставления феодальному принципу: только то, что дозволено, то и разрешается. Статья заключает в себе философское обобщение свободы предпринимательской деятельности, "частной инициативы", отказа от стеснительных регламентаций.

IV. Закон должен выражать волю всех членов общества, и потому каждый может участвовать в его образовании - лично или через представителей (депутатов).

Все граждане равны перед законом; всем в одинаковой степени открыт доступ к замещению государственных должностей: единственный критерий - способности и добродетель.

Из этой статьи с неизбежностью вытекало принятие всеобщего избирательного права, отказ от цензов при назначении чиновников, судей, присяжных и пр., то есть все то, чего как раз не хотели и не собирались вводить.

V. Статьи 7 и 8 Декларации устанавливали два важных принципа, относящихся к уголовному праву: никто не может быть привлечен к ответственности иначе, как в случаях, прямо предусмотренных законом; этот принцип выражается формулой: "нет преступления, не указанного в законе" (nullum crimen sine lege); никто не может быть наказан иначе, чем это прямо и непосредственно предусмотрено законом: "нет наказания, не указанного в законе" (nullum poena sine lege).

Оба эти принципа выражали отрицание феодального суда с его свободой усмотрения как в том, что есть преступление, так и в том, какое избрать наказание.

VI. Статья 9, формулировала "презумпцию невиновности. "Так как каждый (привлеченный к ответственности) предполагается невиновным, пока не установлено обратное... всякая излишняя строгость... должна сурово караться законом".

В основу презумпции был положен старый принцип процессуального права, известный с древнейших времен (Гортинская правда), практиковавшийся в некоторых феодальных судах и наконец ставший законом: сомнение толкуется в пользу обвиняемого.

Установление виновности было признано функцией суда; она констатировалась обвинительным приговором, вступившим в законную силу.

Из правила презумпции невиновности вытекало, что бремя доказывания вины лежит на обвинителе (старое феодальное право требовало оправдывающих доказательств от самого обвиняемого).

VII. Далее говорилось о свободе мнений, мыслей, слова и печати, ограниченных "угрозой ответственности за злоупотребления этой свободой"; о праве граждан участвовать в определении налогов; о праве требовать отчета должностных лиц.

Статья 16 отказывалась признать какой-либо строй "конституционным", если не проведено разделения властей.

Наконец, много раз цитируемая статья 17 Декларации объявляла, что "собственность есть право неприкосновенное и священное".

4. Вместе с Декларацией прав человека и гражданина Учредительное собрание выработало новую конституцию Франции.

Конституция эта датируется 1791 годом. Король, которому она была представлена на утверждение, отказывался это сделать. Положение конституционного монарха его не устраивало. Он рассчитывал выиграть время и расправиться с революцией. Его братья, возглавив дворян-эмигрантов, готовили армию вторжения у самых границ Франции (в немецком городе Кобленце). Подготовкой интервенции были заняты правительства Пруссии, Австрии, Англии.

Надеясь присоединиться к контрреволюционной эмиграции, Людовик XVI бежит из Парижа. По дороге его арестовывают и возвращают в столицу.

17 июля 1791 г. республиканцы Парижа собрались на Марсовом поле с намерением подписать петицию о низложении короля и объявлении республики.

Буржуазное собрание, давно решившееся на разрыв с народом, расстреливает демонстрацию, уничтожает право петиций, закрывает демократическую прессу. Тогда же, напуганный событиями, Людовик вознаграждает Собрание подписанием конституции.

Законодательная власть вручалась Собранию, состоящему из одной палаты. Она избиралась гражданами, уплачивающими налог в размере трехдневного заработка рабочего, а состояла из граждан, уплачивающих "прямой налог стоимостью в одну серебряную марку и обладающих какой-либо земельной собственностью".

Введение имущественного ценза для избирателей и избираемых находилось в явном противоречии с Декларацией прав, и это, конечно, было замечено. Из 26 млн. французов и француженок только 4 с лишним млн. сделались, по официальной статистике, "активными" гражданами, то есть получили право голоса. Требование марки серебра, то есть уплаты 10-дневного налога, ограничивало число лиц, могущих быть избранными, несколькими десятками тысяч человек.

Таким способом буржуазия надеялась устранить народные массы от политической жизни.

Законодатели действовали с полным сознанием: депутат большинства Казалес говорит: "Один собственник - истинный гражданин". О том же говорил депутат Дюпон де Немур: "У кого ничего нет, тот не член общества... Управление и законодательство - дело собственности, а потому только собственники действительно заинтересованы в них". Эта мысль сделалась господствующей.

Франция негодовала. Камилл Демулен, журналист, будущий якобинец, писал о Руссо, Корнеле и Мабли, что они не могли бы стать членами Собрания, ибо им не доставало бы ценза; клеймя попов, голосовавших за марку серебра, он указывал на Христа, которого избирательный закон "причислял к отверженным".

Исполнительную власть конституция вручала королю. Он назначал министров и всех высших должностных лиц, командовал армией, ведал внешними сношениями. Законы, принятые Собранием, требовали королевской подписи.

При этом: а) "король управляет только по закону"; б) назначенные королем министры могут быть преданы суду по решению Законодательного собрания; в) распоряжения короля должны скрепляться подписью соответствующего министра (контрассигнатура); г) отказ короля в утверждении законопроекта только откладывает последний: подтвержденный двумя вновь избранными составами Собрания, он уже не требует скрепы короля.

Нужно отдать должное буржуазной части Собрания. Ей удалось преодолеть сопротивление депутатов-дворян, требовавших верхней палаты (сената) для себя и абсолютного вето для короля (вето, уничтожающего законопроект).

Местные органы власти создавались на основе выборов, а не назначения, как было в прежние времена. Но и здесь, конечно, действовала цензовая избирательная система.

Взамен старых провинций, носивших отпечаток феодальной раздробленности, конституция создавала 84 департамента.

Следуя принципу разделения властей, конституция отняла судебные функции у короля и отказалась наделить ими Законодательное собрание. Но и суды не могли вмешиваться в дела законодательства и управления.

Все судебные (Органы - сверху донизу - были выборными. Отправление суда стало осуществляться с участием .присяжных заседателей.

Конституционная монархия, как она была замышлена авторами конституции 1791 года должна~6ыла стать выражением классового союза крупной" буржуазии и дворянства" В этом союзе буржуазия удерживала за собой законодательную и судебную власти (поскольку законодательная палата и судебные учреждения формировались на основе имущественного ценза), ограничивала и сдерживала исполнительную, однако предоставляла последнюю главным образом дворянству и его главе - королю. Разделение властей, которое Декларация и конституция объявили основой управления вообще, было на самом деле разделением политических функций по управлению между буржуазией и дворянством при явном преобладании буржуазии.

5. Не доверяя старой армии, находившейся под контролем дворянства, Национальное собрание находит себе надежную опору в добровольческой Национальной гвардии. Поначалу ее ряды были доступны всем "патриотам". Однако непременным требованием сделалась экипировка за собственный счет.

Буржуазность, с одной стороны, и трезвый расчет - с другой, нашли свое выражение в том соревновании за самый дорогой мундир, которое развернулось между батальонами Национальной гвардии.

А затем было постановлено без обиняков, что доступ в Национальную гвардию открыт только "активным" гражданам.

6. Прошло два года после взятия Бастилии, а рабочие ничего еще не получили от революции. Более того, падение заказов на предметы роскоши повлекло за собой кризис парижской промышленности и новые толпы безработных.

Для них были открыты так называемые Национальные мастерские, где за тяжелые земляные работы платили по 20 су в день. Для сравнения укажем, что кило-1 грамм хлеба стоил в то время 13 су, а фунт (400 г.) говядины - от 7 до 16 су. А

ведь нужно было платить за жилье и одеваться.

Рабочие были недовольны. Учредительное собрание пригрозило им за то наказанием: кто будет собираться на "скопища" для обсуждения постановлений о зарплате, будет отдан под суд.

Полиция имела приказ следить за рабочими: "Подлежат регистрации их жилища, их имена, их приметы". Буржуазная печать начала систематическую травлю рабочих. "Это поистине дикая орда, - писала газета "Французский патриот", - перед воротами цивилизованного города".

В июле 1791 года Национальные мастерские были разогнаны. Против рабочих были применены штыки Национальной гвардии. Специальное постановление гласило: всякий раз, когда собирается более 15 рабочих, их надлежит разогнать вооруженной рукой. Тогда-то и было постановлено, что Национальная гвардия комплектуется из "активных граждан".

Но и те, кому удалось сохранить заработок, получали не более 30 су в день. Первыми поднялись подмастерья-портные. Они начали одну из первых забастовок в истории буржуазной Франции. Требования их были умеренными -40 су в день. Мастера пробовали возражать, но в конце концов сдались.

Следом затем потребовали повышения зарплаты подмастерья-парикмахеры, плотники, сапожники, рабочие, строившие мост. Последние заявили, что за II часов работы они хотят получать не 30, а 36 су.

   Обсуждая свои планы, рабочие стали собираться на тайные собрания. Говорилось о 50 су в день, об общем для всех 11-часовом рабочем дне, о всеобщей забастовке. Плотники, проявившие самую большую энергию, создали первый профессиональный союз - "Братский союз рабочих плотничьего ремесла".

Обеспокоенные всем этим мастера обратились в коммунальный совет Парижа, а тот, в свою очередь, - в Учредительное собрание.

Тогда-то и появился на свет печально знаменитый закон Ле-Шапелье (1791 г.). Он воспрещал все формы организации рабочих, в том числе профсоюзы. Тюремное наказание грозило всякому участнику забастовки, а особенно их организаторам. В то же время закон брал под особую защиту штрейкбрехеров.

Страшась всякой тени рабочей организации, власти закрыли кассы взаимопомощи, а между тем никакого страхования на случай болезни не было и в помине. Мастера, как писалось в газете Марата "Друг народа", отказывались платить рабочему даже за тот день, в который с ним произошло несчастье.

Б. Жирондистский Конвент

1. Декретировав новый порядок, Учредительное собрание объявило: "Наступил конец революции. Пусть к нации вернется ее счастливое настроение".

Но оно ошиблось. Окончилась не революция, а только первый этап ее, окончилось господство крупной буржуазии в революции. Сама же революция шла вперед, развивалась по восходящей линии.

В числе членов Конвента было несколько десятков человек, называвших себя якобинцами. Никто не подозревал в то время о роли, которую им отвела история. Название якобинцев осталось за ними потому, что местом своих заседаний они избрали покинутый монахами монастырь святого Якова.

По своим убеждениям якобинцы были демократами, революционерами, республиканцами, сторонниками преобразований, могущих служить интересам трудящихся. Это была партия "низов", партия мелкой буржуазии, пролетариата, крестьянства. Руководство партией находилось в руках лучшей части тогдашней интеллигенции - Робеспьера, Дантона, Сен-Жюста, Кутона и др. Своим духовным отцом якобинцы считали Жан-Жака Руссо.

Другая часть революционных демократов той поры объединилась вокруг Марата в клубе кордельеров. Они выступали вместе с якобинцами.

Как якобинцы, так и их союзники - кордельеры имели прочные позиции в революционном комитете, объединявшем трудящихся Парижа, так называемой Парижской Коммуне, и тех 48 секциях, на которые была разбита столица Франции (по выборам в Законодательное собрание).

Главными противниками якобинцев в стране и Собрании были жирондисты - партия, выражавшая взгляды французской торгово-промышленной буржуазии, новой, конституционной бюрократии, буржуазной интеллигенции.

Из департамента Жиронда вышли, по странной случайности, основные ораторы (надо сказать, блестящие) и теоретики партии - отсюда название.

В своем проекте республиканской конституции они сохраняют всеобщее избирательное право, выборность местных органов власти и судей, однопалатный парламент; министры, как и депутаты парламента, подлежали избранию народным голосованием. То была бы, конечно, буржуазная республика, то есть такая форма правления, которая более всякой другой отвечала требованиям времени.

Усилия жирондистов были направлены на то, чтобы, доведя революцию до известного предела, остановить ее развитие, удержать революцию в границах чисто буржуазного интереса. Но тем самым они становились тормозом революции. "Вы хотите республики только для богатых", - говорил им Робеспьер. И это было в общем правильно.

Жирондистам удалось повести за собой большую часть депутатов Законодательного собрания (не принадлежавших ни к той, ни к другой из партий) и составить министерство.

2. Среди многих опасностей, угрожавших революции, самой большой сделалась опасность интервенции.

В апреле 1792 г. начинается война между Францией и Австрией. К Австрии присоединяется Пруссия. Австро-прусская армия двинулась восстанавливать во Франции старый порядок.

Война и отношение к войне провели резкую грань между жирондистами и якобинцами. Первые определенно желали ее, надеясь отвлечь революцию от разрешения внутренних задач. В противоположность жирондистам, звавшим к походу на Кобленц, якобинцы указывали на окна Тюильри, королевского дворца: "Главная опасность - здесь!"

Руководимая изменниками-дворянами, французская армия терпела поражения. Враг подступал к Парижу.

Под давлением обстоятельств Законодательное собрание объявляет: "Отечество в опасности!"

Заседания муниципальных органов власти стали непрерывными и гласными - народ установил над ними постоянный надзор.

Патриоты Франции были приглашены на защиту Парижа. Одним из первых пришел батальон марсельских гвардейцев. Он принес с собой знаменитую Марсельезу, ставшую национальным гимном Франции. "Вперед, сыны отечества, - пели марсельцы, - к оружию, граждане!"

 

На помощь гвардейцам вставали батальоны добровольцев, составленные из парижского рабочего народа.

Политическая ситуация делала возможным свержение монархии - главной виновницы военных неудач, контрреволюционных заговоров, надвигавшегося на страну голода. Якобинцы решили действовать со всей энергией. Опираясь на обновленную Парижскую Коммуну, они организовали и возглавили вооруженное восстание.

Оно произошло в ночь с 9 на 10 августа. Ударил набат. По этому сигналу вооруженный народ, ломая сопротивление королевской стражи, берет штурмом Тюильри. Король пытается найти спасение в Законодательном собрании, но народ-победитель находит его и здесь.

Подчиняясь очевидному давлению, Законодательное собрание объявило Людовика XVI отреченным от престола и постановило о заключении его в тюрьму (вместе с семьей). Режим конституционной монархии рухнул. Волею обстоятельств Собрание оказалось вынужденным издать закон о созыве новой конституанты, названной Национальным конвентом.

Парижская Коммуна настояла на отмене имущественного ценза, а вместе с тем деления на активных и пассивных граждан. Впервые в истории выборы в верховный законодательный орган сделались всеобщими (за исключением, впрочем, женщин и лиц, находившихся в личном услужении).

Коммуна взяла на себя инициативу обороны. Она создала 30-тысячную армию, а вместе с ней Наблюдательный комитет для борьбы с контрреволюцией. По ее приказу были проведены первые аресты роялистов.

Для суда над контрреволюционерами создается Чрезвычайный трибунал.

3. В сентябре 1792 года собрался Национальный конвент. Среди его депутатов было 100 якобинцев (монтаньяров) и 160 жирондистов. Остальные 500 человек составили "болото", склонявшееся - до поры, до времени - на сторону побеждавшей партии.

Одним из первых декретов (21 сентября) Конвент отменил королевскую власть во Франции. На следующий день было сделано распоряжение о переизбрании (на основе всеобщего мужского избирательного права) всех местных (муниципальных) организаций и всех судей. Замещение судебных должностей было освобождено от требований имущественного ценза.

4. Вопрос о судьбе короля разрешился в конце концов его осуждением. 21 января 1793 года Людовик XVI кончил жизнь на гильотине.

На первый вопрос - виновен ли Людовик XVI - все 700 членов Конвента ответили утвердительно; на второй вопрос - будет ли решение Конвента поставлено на утверждение народа - 287 человек голосовали "за" и остались в меньшинстве: обсуждение третьего вопроса - о наказании - продолжалось 36 часов. 387 депутатов голосовали за смертную казнь, 334 - против нее.

Французская Республика стала непререкаемым фактом французской истории.

Теперь следовало упрочить существование республики. Страдавшие от голода рабочие и ремесленники требовали введения "максимальных", то есть предельных, расценок на продаваемые товары, чтобы остановить спекуляцию. Якобинцы после некоторых колебаний поддержали требования максимума (как временной меры). Жирондисты видели в нем только стеснение свободы торговли и с решимостью, вызвавшей против них ненависть страдающих масс, сопротивлялись его введению.

В конце концов максимум цен на зерно был введен (май 1793 г.), но вся политическая выгода этой популярной меры досталась якобинцам. И так было не только в данном случае.

Столь же неохотно были приняты жирондистами законы о налоге на богатых, о решительном пресечении контрреволюционных беспорядков, о революционном трибунале, об образовании прославившегося своей жестокостью Комитета общественной безопасности.

Волей-неволей санкционируя эти меры, жирондисты не понимали их необходимости. Отступая, они с тем большей энергией искали случая для расправы с якобинцами, Парижской Коммуной, "бешеными".

Крупной ошибкой было, например, решение о предании суду Революционного трибунала Марата. Триумфально оправданный, торжественно внесенный на руках в зал Конвента, Марат стал еще сильнее, а жирондисты - слабее.

И не только ошибкой, но просто тупостью было распуститься настолько, чтобы в порыве жгучей ненависти угрожать уничтожением Парижа, если тот не смирится, как это сделал жирондист Инар: "Скоро станут искать на берегах Сены, действительно ли существовал Париж".

Во всем этом сказывались не только переоценка собственных сил и ослепление борьбой: буржуазия демонстрировала отсутствие политического опыта.

В создавшихся условиях положение жирондистов как правящей партии зависело от обстоятельств, которые они не всегда могли контролировать, тогда как находившиеся в активной оппозиции, а по существу возглавлявшие вторую власть в республике (Коммуну) якобинцы выигрывали от каждой неудачи их противников.

Весной 1793 года изменнически переходит на сторону Австрии и Пруссии главнокомандующий французской армией в Бельгии жирондист генерал Дюмурье. Роялисты переходят в наступление на большей части Франции. В Вандее и Бретани начинается контрреволюционный мятеж.

В этот грозный момент жирондисты не нашли ничего лучшего, чем возбудить расследование действий Коммуны. В ответ на это секции Парижа создали Комитет восстания. Генеральный совет Коммуны присоединился к движению. 31 мая 1793 года набат снова призвал парижан к оружию.

Окруженный со всех сторон Конвент должен был выслушать 14 требований восставших и среди них об аресте 22 жирондистов - лидеров партии.

День окончился миром, но жирондисты - в который раз - должны были принять навязанную им меру: ненавистная Комиссия двенадцати по расследованию действий Коммуны была распущена.

Восставшие едва разошлись, как стало известно об избиении якобинцев в Лионе - втором городе Франции. Стало известно также, что в лионском путче жирондисты выступали в союзе с роялистами. Эти события решили судьбу жирондистского руководства и самой партии.

2 июня 1793 года Национальная гвардия и вооруженный народ - около 100 тыс. человек - снова окружили Конвент. Все выходы были закрыты. Приказ Конвента о роспуске войска был игнорирован. Командующий Анрио скомандовал: "Канониры, к орудиям! "

Конвент сдался. 31 жирондист должен был покинуть его стены; некоторое время (до суда) они находились под домашним арестом.

Французская буржуазная революция поднялась на третью, как принято считать, высшую и последнюю ступень развития - этап якобинской диктатуры.

В. Якобинская диктатура

1. Падение жирондистов неизменно привлекает к себе внимание историков. Написано немало работ, выставляющих жирондистскую партию в самом выгодном свете, а ее вождей в качестве бескорыстных демократов. Возмущение буржуазной историографии вызывали и вызывают судебный процесс над жирондистами и их последующая казнь.

Процесс начался 24 октября и закончился 30 октября вынесением смертного приговора всем обвиняемым (их было 21 человек).

Это был первый судебный процесс нового времени, с помощью которого одна партия - победившая - расправлялась с другой - побежденной.

Присяжные ограничились выступлением нескольких свидетелей. Они признали обвиняемых виновными в "заговоре против единства и нераздельности республики", в заговоре "против благоденствия и безопасности французского народа".

Объективные свидетельства говорят против жирондистов как политической партии, заявлявшей претензии на демократизм программы действий.

Восстание 10 августа 1792 года, стоившее 2000 жизней, было организовано и осуществлено якобинцами, но жирондисты, стоявшие в стороне, постарались извлечь из падения монархии максимальную пользу.

Якобинцы, конечно, не были очарованы поведением жирондистов, их упорным стремлением сохранить власть за собой, с тем чтобы кровь проливали другие. Но борьбу за власть начали не они, а жирондисты. Именно последние стянули в Париж верные себе отряды из консервативно настроенных департаментов; они создали Комиссию двенадцати, они инспирировали убийства якобинцев в Лионе.

Жирондисты позволяли себе восхищаться народом, когда он умирал на полях сражений, но стоило им услышать требование: "Хлеба!", как они тотчас вставали на защиту "законной прибыли лавочника". Бедный должен искать пропитания не силой, а на основе свободного договора с предпринимателем, поучали они.

Их идеалом была цензовая республика. "Кто не рассмеялся бы, услышав о суверенитете толпы", - писали их газеты.

Говорят о высоких моральных качествах жирондистов. Это представляется несомненным. Но разве не они прибегали в своей полемике с якобинцами к такого рода эпитетам, как "чудовища, которые нас бесчестят", "тираны", "убийцы" и т.п.

Задолго до того, как якобинцы осудили их на смерть, жирондисты требовали голов Робеспьера, Марата и Дантона, призывали "задушить эту сволочь". И они, без сомнения, пошли бы на это, если бы располагали реальной властью в Париже. Легко понять ожесточение якобинцев. Но оно не может служить оправданием их расправы над вождями Жиронды. Последующие репрессии привели, как это ни печально, к гибели всех основных деятелей жирондистской партии. Выжили немногие.

2. Встав у власти, якобинцы должны были решить задачи, от которых зависело спасение Франции и революции.

В стране царил голод, особенно в Париже: надо было найти продовольствие и организовать его распределение. Армия, малочисленная, дезорганизованная изменой, терпела поражения; войска коалиции вступили на французскую территорию. В Вандее, Бретани и некоторых других департаментах господствовали роялисты.

Такова была первая группа вопросов, поставленных в порядок дня. Кроме этого, якобинцы должны были заняться осуществлением своих программных требований: дать землю крестьянам, выработать для страны демократическую конституцию, позаботиться о рабочих. И это надо было делать не откладывая, ибо только так можно было сохранить за собой революционную массу народа.

Это была вторая группа задач.

Помимо всего, им предстояло вести за собой "болото" Конвента и выдерживать сопротивление 60 департаментов (из 83), враждебных политической гегемонии якобинцев.

3. Ситуация, как это уже не раз случалось в истории революций, вынуждала к созданию революционного правительства.

Его цель и принципы были определены Робеспьером в речи 25 декабря 1793 года. Задачей конституционного правительства, говорил Робеспьер, является сохранить уже существующую, уже упроченную республику. Оно подчинено более или менее "единообразным и строгим правилам". Оно действует на основе законов.

Другое дело - революционное правительство. Оно имеет цепью основать республику. Оно находится в состоянии войны, оно окружено врагами и должно действовать с чрезвычайной энергией, должно "отыскивать новые и спешные средства", применение которых не всегда опирается на определенный закон. У революционного правительства, подчеркивал Робеспьер, не может быть ничего общего с произволом, у него есть свои собственные правила, основанные на справедливости. И если все-таки оно не во всех случаях может опереться на закон, то не становится от этого менее справедливым и законным. "Оно опирается на самый священный из всех законов - спасение народа, на самый непоколебимый из всех принципов - справедливость".

Таким образом, по мысли Робеспьера, революционное правительство - это всегда временное средство; укрепив существование республики, оно должно уступить место правительству конституционному.

К сожалению, такой исход случается крайне редко. Власть обладает огромной притягательной силой, и по своей воле расставаться с властью способны немногие "революционные правительства".

В. И. Ленин - в духе своих общих воззрений, как две капли воды схожих с рассуждениями Робеспьера о революционном правительстве, - отмечал динамизм, свойственный правительству якобинцев, особо выделяя его принцип, сформулированный Дантоном: смелость, смелость и еще раз смелость.

1. Составной частью революционного правительства стал и сам Национальный конвент. Сохранив положение высшего законодательного органа республики, он сосредоточил еще в своих руках всю верховную исполнительную власть. Таким образом, было констатировано, что революционное правительство не знает разделения властей.

II. Ядром власти, ее штабом, ее фактическим центром сделался Комитет общественного спасения. Ежемесячно переизбираемый Конвентом в составе 9-16 членов, Комитет отвечал только перед последним. Распоряжения Комитета не терпели критики.

Член Комитета, знаменитый Карно, ведавший военными делами, писал своим генералам: время неисполнения приказов правительства окончилось. И Комитет умел доказывать это.

Министерства поначалу не были ликвидированы, как и все прочие учреждения республики, однако они были поставлены "под наблюдение" Комитета и от него зависели. В его руки перешло в конце концов все высшее военное командование.

Ш. Третьим важным элементом революционного правительства сделался Комитет общественной безопасности (организованный еще в октябре 1792 г.). Его специальной задачей было преследование контрреволюционеров, арест и предание суду революционного трибунала.

Роль Комитета общественной безопасности резко возросла после принятия "декрета о подозрительных" (17 сентября 1793 г.), когда в "порядок дня" был поставлен революционный террор.

Закон 1793 года объявлял подозрительным каждого, кто был известен приверженностью старому порядку, кто находился в родстве с дворянами-эмигрантами или состоял у них на службе (если не было бесспорных свидетельств революционности), и всех тех, кто не мог доказать, на какие средства он существует.

Декрет предписывал арест подозрительных. Если имелись обвинительные материалы, арестованные подлежали суду; если этих материалов не было, они оставлялись под арестом на неопределенное время.

Ни одна мера якобинского правительства не вызвала сталь яростной критики, как закон о подозрительных. При этом умалчивается, что идея закона была впервые сформулирована Учредительным собранием в 1789 году, но в противоположных цепях. В то время, после нескольких голодных бунтов, Учредительное собрание создало особый комитет, наделенный правом предварительного ареста в отношении всех тех парижских пролетариев, которые будут сочтены подозрительными, с точки зрения господствовавших политических интересов. Этот факт может быть принят во внимание, но не может служить оправданием безжалостных расправ над невинными людьми.

Среди деятелей, принадлежавших к левому лагерю, только Марат с самого начала, по крайней мере с 1790 года, настаивал на терроре против дворян, требуя "пяти или шести сотен отрубленных голов". Призывая к террору, он хотел одного: предостеречь против ложной гуманности, против порожденного всей прошлой историей трепета в отношении "исторических" фамилий. Измена должна караться всюду, где она есть. Кровь, пролитая немногими контрреволюционерами, писал он, предотвратит потоки ее.

Трудно назвать общее число арестованных, но оно, без сомнения, было весьма значительным. Если верить К. Демулену, выступавшему против закона, было арестовано 200 тыс. человек.

Декрет о подозрительных, как и вообще революционный террор якобинцев, будучи, по выражению К. Маркса, "плебейским способом разделаться с абсолютизмом", не способен вызывать сочувствия и именно потому, что это способ расправы со всем тем, что раздражает "плебеев": богатство, образованность, благородство и т. д. Конечно, и то и другое представлялось мерами временными. С победой на фронте, с ликвидацией мятежей,

с прекращением спекуляции - одним словом, с переходом от революционного правительства к конституционному революционный террор должен был смениться конституционными мерами защиты республики.

Вот почему не так просто оценить декрет о революционном трибунале, изданный уже в то время, когда все главные опасности были позади, - 10 июня 1794 года. Этот декрет вводил в право революционной Франции формулу "враг народа", воздерживаясь от сколько-нибудь точного ее определения и устанавливая только одно наказание - смертную казнь.

"Врагами народа" признавались наряду с прямыми изменниками и активными контрреволюционерами также все те, кто "стремится унизить" Конвент или Комитеты, кто "поддерживает связи" с "врагами республики и народа", кто "под какими бы то ни было внешними прикрытиями посягает на свободу или единство республики или стремится помешать ее упрочению". Нельзя не видеть, что за всем этим встает образ безжалостных репрессий, подобных обрушившимся на "советский народ" в 1937-м и последующие годы.

 Резкому усилению террора, начавшемуся изданием декрета 10 июня, способствовали и те процессуальные правила, которые излагали отказ от только что принятых форм судопроизводства: предварительное следствие по делам,  рассматриваемым в революционном трибунале, отменялось; обвиняемый допрашивался только на суде; адвоката не полагалось; свидетели вызывались, как правило, только тогда, когда суд не располагал какими-либо вещественными или моральными уликами; письменные доказательства отменялись (за исключением особых случаев).

Для обвинительного вердикта присяжных достаточно было их убеждения в виновности: никто не спрашивал у них, на чем это убеждение основано. Приговор мог означать только одно: или полное оправдание (что было редко), или смертная казнь на гильотине.

Гильотина, введенная революцией, представляла устройство для отсечения головы: тяжелый треугольный нож, двигаясь в пазах, падал сверху на шею осужденного.

Гильотина не была чем-то совершенно новым. Нечто подобное уже встречалось в средневековой Германии под названием "итальянского капкана".

Изобретатель гильотины, доктор Гильотен, благополучно переживший все фазы революции, руководился гуманной идеей. Он уверял, что казненный на гильотине чувствует не более чем "легкий холодок на шее".

Гильотины стояли на площадях городов, они находились в обозах армий. "Святая гильотина", - говорили о ней "патриоты".

IV. Органами якобинской диктатуры на местах служили революционные комитеты. Они действовали наряду с муниципалитетами, но играли большую роль, чем последние. Проведение революционных законов поручалось главным образом им. Они составляли списки подозрительных и отдавали приказы об арестах.

Общее руководство администрацией департамента поручалось особо уполномоченным лицам - комиссарам Конвента, наделенным чрезвычайной властью.

Отказ от исполнения или приостановка распоряжений, исходивших от комиссара, карались по декрету Конвента 10 годами каторги.

Когда Конвент и комитеты, не доверяя местной администрации, созданной жирондистами, приказали провести чистку государственных служащих, ее осуществлением руководили комиссары.

Чистка аппарата проводилась открыто и гласно, на общих собраниях населения. V. Весьма важную роль в системе якобинской диктатуры играли так называемые якобинские клубы, служившие сборными пунктами и одновременно органами руководства партией. 40 тыс. отделений клуба в провинции держали под своим началом Францию.

Значение центра партии принадлежало, разумеется, парижскому якобинскому клубу. Здесь в особенности вырабатывалась и формулировалась политика якобинцев.

Якобинская партия не имела той организации, которую мы в соответствии с нашими нынешними представлениями связываем со словом "партия". Она не собиралась на съезды, ее парижский клуб не был, строго говоря, выборным органом партии, но его директивы принимались к неуклонному исполнению.

VI. Главное, что было сделано якобинцами в военном отношении, - это: а) слияние частей и подразделений армии с добровольческими отрядами; б) ведение планомерной политической работы в армии; в) допущение всех способных людей, начиная с солдата, к офицерским должностям.

На место старого, вычищенного из армии офицерства были поставлены новые люди иэ народа, часто совсем молодые (Л.Гош, Наполеон Бонапарт и др.). Революция дала армии нового солдата и новую военную тактику. "Мир хижинам, война дворцам" - с этим лозунгом французская революционная армия совершала свое победное шествие в Европе.

4. Жирондисты настаивали на том, что аграрный вопрос во Франции уже решен. Они провели закон о смертной казни для всякого, кто осмелится предложить передел земли.

Якобинцы игнорировали этот запрет. В июне 1793 г., через неделю после захвата власти, они декретировали переход общинных земель к крестьянам. По желанию крестьянских сходок эти земли могли быть поделены между всеми членами общины.

Другим декретом Конвента, изданным по инициативе Комитета общественного спасения (17 июля 1793 г.), безвозмездно уничтожались "все сеньориальные подати" и все оброки, носившие феодальный характер. Вместе с ними уничтожалась десятина в пользу церкви.

С этого времени феодальные путы были действительно и навсегда сняты с крестьянства. И это дало себя знать. Лихорадочная горячность новых земельных собственников, увидевших наконец осуществление своих многовековых чаяний, преобразила

французскую почву: уже следующие весна и лето принесли обильный урожай.

Легко понять, отчего крестьянские сыновья с такой готовностью вливались в ряды революционной армии: им было что защищать!..

Вместе с тем якобинцы не отменили закона Ле-Шателье. Они установили не минимум, а максимум зарплаты для рабочего (в полтора раза больше по сравнению с заработной платой 1790 года). Они категорически запретили "всякие коалиции или сборища рабочих".

Весьма вероятно, что у них не было никакого сколько-нибудь определенного плана действий в отношении рабочего класса. Будем помнить, что не только в это время, но и в более позднее - вплоть до середины XIX века - рабочие редко выступали как самостоятельная политическая сила. В 1793 году они еще не очень выделялись среди остальной массы городского бедного люда - плебса.

И все же именно якобинские декреты и якобинская энергия спасли пролетариат от голодной смерти. Якобинцы распространили максимум на все предметы первой необходимости: продажа товаров должна была сократиться, но зато был достигнут главный выигрыш: приостановлен рост цен на товары. В деревню были посланы продовольственные отряды, изымавшие излишки продовольствия вооруженной рукой. В интересах справедливого распределения были изобретены продовольственные карточки.

Нельзя не сказать еще об одном акте якобинского Конвента - отмене рабства в колониях.

Формула декрета гласит: "Жители колоний без различия расы являются французскими гражданами и пользуются всеми правами, установленными конституцией".

5. Государственный идеал якобинцев рисует нам конституция 1793дода.

Написанная в течение нескольких дней, она отразила в себе борьбу противоположных начал: государственной теории Руссо (якобинцы считали себя его последователями) и практической политики якобинцев.

Руссо отрицал централизацию власти, отказывался признать парламент полномочным законодательным учреждением, издевался над "разделением властей". Поскольку теория и практика революционного правительства оказывались несовместимыми с конституционным режимом, его введение было отложено. Конституция 1793 года не стала действующей. Но без нее не может быть полного представления о якобинской диктатуре и ее целях.

Конституция 1793 года открывается "Декларацией прав человека и гражданина". Здесь провозглашается принцип суверенитета народа: "Всякий, кто присвоит себе верховную власть, принадлежащую народу, пусть будет немедленно умерщвлен свободными людьми". Касаясь прав человека, "Декларация" заявляла: "Угнетено все общество, если угнетен один из его членов. Угнетен каждый член общества, если угнетено все общество". И наконец:"Когда правительство нарушает права народа, восстание составляет для народа... самое священное из прав и самую необходимую из обязанностей".

Все это не мешало, конечно, подтверждению права частной собственности, ибо революция и при якобинцах осталась революцией буржуазной. К основным положениям конституции относятся: а) всеобщее избирательное право для мужчин, достигших 21 года (кроме лиц, находившихся в личном услужении); б) прямые выборы в Законодательное собрание; в) тот, кто имеет право выбирать, имеет право замещать все выборные должности;

Г) Законодательный корпус состоит из одной палаты. Он избирается на один год;

Д) Законодательный корпус издает два рода актов: одни, называемые законами, другие - декретами. Последние вступают в силу по их принятии; для законов требуется утверждение народа.

Впервые в истории нового времени делалась попытка ввести в практику законодательства постоянный плебисцитарный механизм. Эта идея как-то примиряла теорию Руссо и реальную

политическую практику.

К числу законов были отнесены акты законодательного корпуса, имеющие своим предметом: каждое новое общее деление французской территории, налоги, денежную систему, гражданское и уголовное законодательства и т. д. Они вступали в силу, если не вызывали протеста большинства первичных собраний выборщиков (в течение 40 дней после издания).

Правительство, названное Исполнительным советом, избиралось сложным путем: департаментские собрания выборщиков выдвигали кандидатов; Законодательный корпус назначал из их числа членов Совета. Все чиновники и все судьи выбирались гражданами.

Поскольку якобинская конституция не была введена в действие, не представляется возможным сколько-нибудь убедительная ее характеристика и особенно в том, что относится к структуре государственных органов, законодательству и т.п.

Нет убедительных оснований верить тому, что конституция была бы введена в действие без существенных корректив.

6. После всего сказанного можно понять, почему якобинскому правительству удалось в короткий срок сделать так много.

Интервенция была отбита. Французская революционная армия торжествовала победу над коалицией, перенеся военные действия за пределы страны. Вандея и Бретань были усмирены, продовольственные трудности преодолены.

Но чем ближе подвигались якобинцы к концу временного режима, тем острее становились противоречия в их собственных рядах.

С резкой критикой политики Робеспьера и его людей выступили "правые" во главе с Дантоном и Демуленом. Они требовали отмены максимума и введения свободной торговли. Они возражали против общественных работ для безработных, поскольку эти работы осуществлялись за счет налогоплательщиков: против постройки больниц и приютов для престарелых; против снабжения за государственный счет хлебом бедных граждан - против всего того, что под давлением "бешеных" делала Коммуна и что поддерживалось якобинцами.

Особенно дантонисты ополчились против террора. Они считали его излишним. Демулен говорил: "Посредством гильотины вы хотите искоренить своих врагов? Можно ли себе представить большую глупость? Можно ли возвести на эшафот одного хотя бы, не создавая десятка новых врагов из его семьи или его друзей?"

С резкой критикой Дантона и его единомышленников выступило крайнее левое крыло якобинцев - эбертисты. Глава последних - Эбер - клеймит Демулена в своей газете как "жалкого интригана, осла, человека, которого надо отправить на эшафот". Он обвиняет его в желании создать "новую Вандею", в шпионаже, называет "агентом, состоящим на жалованье" у Англии. В ответ на это Демулен пророчески грозит Эберу участью жирондистов. Достается и Робеспьеру. Эбертисты критикуют его "умеренность", называют "усыпителем" (за то, что он не дал казнить 76 человек жирондистов и был против исключения Дантона из якобинского клуба).

Некоторое время Робеспьер и руководимый им Комитет общественного спасения пытаются лавировать между теми, кто желал ослабления террора (дантонисты), и теми, кто требовал его усиления (эбертисты). Но полумеры не устраивали эбертистов. Они подняли мятеж. За разгромом эбертистов последовали неизбежные аресты и казни. Вслед за тем были нанесены удары по Коммуне (ее состав был назначен Комитетом общественного спасения).

Разгром левых сил активизировал правое крыло якобинизма, ставшего выразителем интересов буржуазии. Комитеты решают арестовать дантонистов. Через 7 дней после казни эбертистов - в том же трагическом жерминале - Конвент принимает декрет против дантонистов, и после четырехдневного разбирательства революционный трибунал выносит им смертный приговор.

Расправа над эбертистами и Коммуной способствовала охлаждению плебейских элементов Парижа и Франции к режиму якобинской диктатуры. Разгром дантонистов увлек в сторону контрреволюции умеренные буржуазные и мелкобуржуазные круги.

В этой благоприятной обстановке созревал заговор, направленный на свержение революционного правительства.

Заговорщики выступили открыто 9 'термидора (в июле) 1794 года. Поддержанные Конвентом, они добились приказа об аресте Робеспьера и его коллег по Комитету. На следующий день, то есть 10 термидора 1794 года, вожди якобинского правительства, вожди Коммуны, объявленные вне закона, были отправлены на гильотину и казнены. Буржуазный Париж торжествовал окончание революции.

Ф. Энгельс справедливо замечает: "Террор стал совершенно излишним после победы при Флерюсе, 24 июня 1794 года (между тем Именно в это время террор был усилен.). Эта победа не только освободила границы, но передала Франции Бельгию и косвенным образом левый берег Рейна. Робеспьер стал тогда также лишним и пал 24 июля".

В другом месте Энгельс замечает еще определеннее: террор был по существу военной мерой до тех пор, пока вообще имел смысл. Когда в борьбе трех сил: Коммуны с ее крайним направлением, Дантона и Робеспьера - победил последний, "террор сделался для него средством самосохранения и тем самым стал абсурдом"^

Что же в таком случае может быть сказано о терроре советском, терроре сталинском, унесшем в безвестные могилы миллионы и миллионы безвинных людей - мужчин, женщин, детей? Что - кроме проклятья палачам!

Г. Правительство Директории

1. Победители, совершившие переворот во имя прекращения террора, возобновили его с новой силой, но уже против якобинцев: в первые же дни после 9 термидора было казнено более 100 человек. Состав Конвента резко изменился. Были избраны новые лица. Возвратились те из жирондистов, которым удалось

уцелеть.

Не чувствуя себя прочно, термидорианцы должны были обещать народным массам, дважды восстававшим против нового режима, введение конституции 1793 года. Но то была ложь.

В разговорах между собой деятели нового режима не скрывали отвращения к конституции якобинцев. Буасье де Англа говорил о ней: "После того как тираны уничтожены, необходимо предать погребению их дела в той же могиле, в которой находятся они сами".

Взамен обещанной массам конституции 1793 года явилась на свет Буржуазная по существу Конституция. Законодательный корпус по этой конституции состоял из двух палат.

В этом нововведении хотели видеть гарантию против произвола. В большом ходу была предсмертная фраза одной из жертв якобинского террора: "Меня убивает не Робеспьер, а отсутствие второй палаты".

Нижняя палата - Совет 500 - имела инициативу законодательства и обсуждала законопроекты. Здесь главным образом говорили. Верхняя палата - Совет старейшин - принимала или отвергала законопроект. Здесь только голосовали: обсуждения не полагалось.

Эта странная система доводила "разделение" властей до абсурда, но так прочен был страх перед новым изданием "революционного Конвента".

Избирательное право сделалось снова цензовым, выборы - двухстепенными.

Избиратель, миссия которого ограничивалась избранием выборщиков, должен был платить налог. Выборщик - лицо, полномочное избирать депутатов обеих палат (Законодательного корпуса), судей и всех выборных должностных лиц вообще, - должен был обладать имуществом, приносящим доход, равный по меньшей мере 150-дневной заработной плате, специально исчисляемой.

Для членов Совета старейшин были установлены еще и повышенный возрастной ценз - не менее 40 лет, - и дополнительное условие (основанное на буржуазном представлении "добропорядочности"): нужно было быть женатым или вдовцом.

Исполнительная власть вручалась особому комитету из 5 членов. Он был назван Директорией. Ему подчинялись министры, департаментские власти, военное командование. Избиралась Директория Законодательным корпусом.

Старые страхи заставили авторов конституции наделить Совет старейшин правом переносить заседания Законодательного корпуса из Парижа в любое другое место Франции, более спокойное. Но, по иронии судьбы, этим именно полномочием воспользовался Наполеон Бонапарт в день свержения Директории и всего связанного с ней режима.

2. Правление Директории замечательно главным образом резкими сменами ориентации - "политикой качелей". Начало правления (1796 г.) было омрачено заговором Бабефа - самого замечательного в плеяде французских коммунистов-утопистов.

Бабеф предполагал свергнуть господство буржуазии, установить коммунистический общественный строй; достижению этой цели должна была служить временная революционная диктатура трудящихся.

Выданные предателем, Бабеф и его друзья по "заговору равных" были схвачены и осуждены. Приговоренные к смерти Бабеф и Дарте пытались заколоться, но из-за непрочности кинжалов им это не удалось; кинжал остановился у самого сердца Бабефа.

Едва оправившись от страха перед коммунизмом, Директория столкнулась с опасностью роялистского переворота (1797 г.). Пришлось возобновить преследования эмигрантов и не присягнувших священников. Роялисты-депутаты были исключены из Законодательного корпуса.

Реакционность и продажность режима, его неспособность справиться с экономическими бедствиями, легшими на плечи народа, вызвали новый подъем демократического движения. В качестве ответной меры из Законодательного корпуса были удалены депутаты-демократы (1798 г.). Директория колеблется то вправо, то влево (так называемая политика качелей).

В обстановке тревожной и неустойчивой рождается потребность в "сильной власти". Пришло время Наполеона Бонапарта.

Наполеон Бонапарт, корсиканец, родившийся в 1769 году, выдвинулся в период якобинской диктатуры. Будучи молодым артиллерийским офицером, он осмелился - революция сделала это возможным - предложить свой план отвоевания Тулона, морской крепости, занятой английским флотом. Комиссар Конвента Робеспьер-младший приказал действовать соответственно этому плану. Успех принес Бонапарту генеральский чин и некоторую известность.

Много позже, во время роялистского мятежа, один из лидеров термидорианского режима, Баррас, вспомнил о Бонапарте и призвал его на помощь. С неумолимой твердостью, применив артиллерийский огонь, Наполеон раздавил роялистов.

В награду за эту услугу он получил под командование 30-тысячную "итальянскую армию" Французской Республики, разутую и раздетую.

Полководческий талант Наполеона в соединении с патриотизмом и мужеством солдат, воспитанных революцией, в короткий срок изменили ситуацию на этом участке фронта. Отборные австрийские армии, трижды превосходившие французские по численности, пали жертвой удивительных военных успехов Наполеона.

Д. Консульство и империя

1. В 1799 году, самовольно оставив "египетскую армию" Французской Республики, которой он командовал, Наполеон, благополучно миновал "английские патрульные корабли, высадился во Франции. В течение двух дней -18 и 19 брюмера того же года -"они его люди свергают режим Директории. Главой Франции становится генерал Наполеон Бонапарт в звании первого консула республики.

К заговору, главой которого сделал Наполеон, присоединились два члена Директории и значительная часть Совета старейшин. Наполеон мог рассчитывать на солдат столичного гарнизона, которым командовали его сообщники. Брат Наполеона Люсьен состоял председателем Совета 500.

Ранним утром 18 брюмера Совет старейшин (на это заседание намеренно не вызвали предполагаемых противников переворота) постановил перенести заседания Законодательного собрания в охотничий замок близ Парижа - Сен-Клу.

Формальным основанием послужили необоснованные, от начала до конца выдуманные "сведения" о будто бы обнаруженном якобинском заговоре и даже о "толпах якобинцев", движущихся к Парижу.

Одновременно с этим Совет старейшин поручил Бонапарту командование парижским гарнизоном и предписал ему немедленно вступить в эту должность.

Заговорщики - и среди них Талейран, министр иностранных дел, - выпустили из Парижа члена Директории Барраса (наделив его имением за лояльность), а двух оставшихся арестовали в их дворце.

На следующий день заседание Законодательного корпуса открылось в Сен-Клу. Совет 500, несмотря на противодействия своего председателя, оказал решительное сопротивление перевороту. Было постановлено, что каждый член Совета принесет новую присягу конституции 1795 года.

Наполеон самолично явился в Совет 500, но был отвергнут. Раздалось зловещее: "Вне закона!"

Поначалу обескураженный, Наполеон обратился к войскам. Раздался сигнал атаки. Исполняя приказ, войска, сами по себе ненавидевшие "этих адвокатишек", взбудораженные рассказом о "покушении на генерала", со штыками наперевес вступили в зал Совета 500. Депутаты бросились бежать.

Но в этом заключалось свое неудобство. Согласно плану, заговорщики должны были взять власть "легальным путем", а не насилием. Солдаты бросились искать разбежавшихся. Часть их была возвращена и теперь уже покорно проголосовала за ликвидацию режима Директории и конституции 1795 года, за создание временной власти, поручаемой трем консулам во главе с Наполеоном, за образование комиссии по выработке новой конституции. Совет старейшин тут же утвердил это постановление. Темной ночью возвращался Наполеон в Париж. Открывался новый период в истории Франции, пока что - "консульства".

Успех брюмерского государственного переворота не был случайностью. Его нельзя сводить к ловкости и популярности Наполеона. Имелось немало кандидатов в диктаторы и помимо него: он оказался лучшим, только и всего.

На стороне бонапартистского переворота и всего созданного затем политического режима находилась крупная промышленная и финансовая буржуазия Франции. Она разочаровалась в способности правительства Директории навести во Франции буржуазный "порядок".

Сторону бонапартистского режима приняло французское "патриархальное" крестьянство, право земельной собственности которого Наполеон упрочил и урегулировал.

Новый политический режим нашел свое отражение в конституции 1799 года - VIII года республики.

Новой конституции не предшествовала как в прежние времена, Декларация прав. Она не упоминала о политических свободах. Восстанавливая всеобщее избирательное право, она, по выражению историка Олара, "в то же время уничтожала его".

Сделано это было таким образом. "Коммунальный" (первичный) округ избирал из своей среды 1/10 граждан. В совокупности с делегатами других округов они составляли так называемый окружной список. Собравшись воедино, эти люди в свою очередь избирали 1/10 своего состава. Так составлялся "департаментский список". Из этих последних после сокращения в 10 раз составлялся "национальный список". Из него черпались все депутаты, министры и т. д.

Олар, автор "Политической истории Французской революции", рассуждает справедливо, когда говорит, что, если бы, например, 10 тыс. граждан данного округа избрали хотя бы сто человек, это были бы еще выборы, хотя и не самые лучшие.

Но избрать из этих 10 тыс. по меньшей мере тысячу граждан - значит в сущности не избрать никого. Выбора не было, приходилось зачислять всех мало-мальски грамотных и в первую очередь буржуазию. При этой системе ни одна партия не могла иметь преобладания, ни одно политическое течение не могло приобрести влияния на государственные дела.

Это была действительно "достойная смеха, якобы демократическая система". Избрание членов законодательных собраний, консулов и членов верховного ("кассационного") суда конституция вверяла сенату. Он же наделялся правом отменять законы, если находил, что они "нарушают конституцию".

Комплектование самого сената поручалось точно обозначенным лицам.

Прохождение законопроектов обставлялось сложнейшей процедурой: составлялись и редактировались они Государственным советом, обсуждались в Трибунате, принимались или отвергались (без прений и поправок) Законодательным корпусом.

Среди этих трех органов первый был действительно работающим, второй.-- говорильней, третий - угодливым исполнителем навязываемой ему роли.

Исполнительная власть cocpeдoтoчивaлacь-' в руках трех консулов, из которых только первый консул получал право принимать решения.

Власть его была больше той, которую получил Людовик XVI по конституции 1791 года: первый консул замещал Государственный совет и руководил его работой (то есть оказывал решающее влияние на законодательство), назначал и смещал министров, посланников, офицеров, а также руководящих чиновников местной администрации. Он назначал уголовных и гражданских судей.

Второй и третий консулы имели совещательный голос. На всей этой системе лежал тот же отпечаток, что и на избирательном праве: было много званых, но мало избранных. Реальная власть сосредоточилась в руках одного человека. Конституция прямо называла его: Наполеон Бонапарт.

Конституционная комиссия находилась в плену у Наполеона, работала под его руководством, должна была сносить его повелительный тон и окрики. Комиссия не утверждала конституцию - ее принудили подписать ее.

Поначалу решили, что консулы будут назначены комиссией. Бюллетени, содержавшие результат тайного голосования, уже были вынуты из урны. Хотели приступить к их прочтению и подсчету, как вдруг Наполеон "сгреб в кучу все бюллетени и не дал их разворачивать". Затем, повернувшись к члену комиссии Сийе-су, он сказал: "Дадим новое доказательство нашей признательности гражданину Сийесу, предоставив ему право назначить трех консулов".

Сийес, который и сам метил управлять Францией, должен был нехотя пробормотать: Бонапарт, Камбасерес, Лебрен.

А в газетах было напечатано, что избрание состоялось "при криках одобрения, без баллотировки и единогласно".

Последующие изменения конституции 1799 года имели одно и то же направление: в 1802 году Наполеон был объявлен пожизненным консулом, в 1804-м - императором. Вместе с тем Франция возвратилась к абсолютной монархии - только буржуазной.

Соответственно с этим Наполеон получил право издавать декреты. Трибунат ; был ликвидирован. Законодательный корпус загрузили второстепенными проектами.

При Наполеоне Бонапарте и под его прямым руководством сложился на целое столетие государственный аппарат буржуазной Франции. Бюрократическая централизация сделалась его основным принципом. Особое внимание Наполеона привлекла армия, комплектование которой производилось на основе общей воинской повинности. Опорой режима служила привилегированная, обласканная императорская гвардия, состоявшая из ветеранов сверхсрочной службы.

Первая французская империя существовала около 15 лет. В 1812 году, после стольких триумфов, Наполеон был разбит в России. Вскоре после того последовал разгром под Лейпцигом.

Преданный своими министрами и генералами, Наполеон отрекся от трона и отправился в изгнание на остров Эльбу.

Империи не стало.

    

 

Глава двадцатая Революция 1848 года во Франции. Бонапартистская империя (Вторая)

 

А. Реставрация Бурбонов. Июльская революция 1830 года

1. Коалиция государств, одержавших решающую победу над Наполеоном, поспешила возвести на французский престол старшего представителя "легитимной" (законной) династии - Людовика XVIII.

Новые правители Франции должны были признать "перераспределение" земельной собственности, буржуазный гражданский кодекс, выработанный при Наполеоне и, следовательно, уничтожение феодальных отношений, а также новую администрацию Франции.

Они согласились одарить Францию писаной конституцией, известной под названием Xaртйй 1834 года.

Отдав дань успехам просвещения, "новым отношениям и направлениям, укоренившимся в умах", конституция с деланной наивностью пыталась представить создаваемые ею учреждения традиционными для французской монархии: палата депутатов - это, де, "древнейшие собрания мартовских и майских полей"; верхняя палата (пэров) ставилась в связь с королевской курией старых времен. Монархия старалась "связать цепь времен, прерванную пагубными событиями".

Хартия 1814 года, как это вытекало из ее содержания, должна была примирить верхи буржуазии с дворянством.

Соответственно с тем:

а) признавалось, что граждане "в равной степени допускаются к гражданским и военным должностям";

б) что верховная власть короля ограничивалась законодательными полномочиями палат и несменяемостью судей. Создавалось две палаты: верхняя, назначаемая королем, и нижняя, избираемая узкой коллегией, состоящей из лиц, уплачивающих не менее 300 франков прямых налогов; от депутата палаты требовалось, чтобы он уплачивал по меньшей мере 1000 франков налога.

При этой системе голосовало не больше 90 тыс. человек (из 30 млн. право быть избранным имело около 15 тыс.).

Такова была эта конституция, призванная, по ее собственным словам, "оправдать ожидания просвещенной Европы". Лишив нацию всякого легального политического действия, отдав власть в руки маленькой кучки ее поработителей, Хартия заявляла о "заветном желании", чтобы "все французы жили братьями".

Не удивительно, что, когда Наполеон, решившись на свой последний "полет орла", высадился во Франции с горсткой ветеранов (1815 г.), антинародная монархия была сброшена в грязь, из которой ее перед тем подобрали.

2. Восстановленный на престоле после битвы при Ватерлоо, Людовик XVIII царствовал до 1824 года. Его место занял Карл Х (Артуа) - признанный глава французской реакции.

Первым делом нового короля было вознаграждение дворян, потерявших земли во время революции. Компенсация эта составила огромную сумму - 1 млрд. франков.

Его следующим делом было восстановление смертной казни за "оскорбление" католической религии.

В 1830 году Карл Х издал 6 указов (ордонансов). Разгонялась только что избранная палата (показавшаяся "либеральной"), еще более сужалось избирательное право, сокращалась законодательная компетенция нижней палаты, ликвидировалась свобода печати и собраний.

Ответом на эту политику было июльское восстание 1830 года. После кровопролитных уличных боев Карл Х был свергнут и бежал. Руководившая революцией крупная, главным образом финансовая, буржуазия возвела на трон Луи Филиппа Орлеанского, находившегося в родстве с "легитимной" династией.

3. Новое царствование было обставлено новой конституцией. Перемен было, впрочем, мало. Избиpaтeльный ценз был понижен незначительно - до 200 франков; для депутатов - до 500. Поэтому и общее число голосующих выросло незначительно, составив всего 240 тыс. человек (вместо 6 млн., как было бы при всеобщем мужском избирательном праве).

Главное же было не в конституции, а в той ориентации, которой придерживалась Июльская монархия. Слова, произнесенные при коронации Луи Филиппа, "отныне править будем мы - банкиры", оправдались. Наступил период, когда руководящая роль в государстве оказалась в руках небольшой группы финансовых магнатов.

При Луи Филиппе, справедливо писал К. Маркс, господствовала не французская буржуазия в целом, а лишь одна ее фракция - банкиры, биржевые и железнодорожные короли, владельцы копей и рудников, а также связанная с ними часть земельных собственников - "так называемая финансовая аристократия"^

Лоуэл справедливо замечает о Луи Филиппе, что он был самодовольным педантом, полагавшим, что человеческую природу можно до бесконечных пределов обманывать фразами. Система, при помощи которой он управлял Францией, "не имела за собой даже заслуги честности".

Г. Гейне рассказывает об одном из приемов этого правительства. 4 января 1832 года неожиданно зазвонил большой колокол собора Парижской богоматери, а одна из его башен загорелась. Прибывшая на место полиция была встречена выстрелами. Пожар быстро потушили. Никто не пострадал. Затем стало известно, что весь этот "заговор" был подстроен полицией по приказанию правительства, желавшего иметь новый повод для реакционных мер и действий.

Б. Вторая республика

1. В 40-х годах XIX века Франция делает заметные успехи в промышленном развитии. На место мануфактуры и кустарной промышленности становится капиталистическая фабрика. Наступает эпоха крупного машинного производства.

Чем дальше заходил этот процесс, тем все определеннее становились его главные следствия:

а) усиление враждебности между рабочим классом, с одной стороны, и буржуазией - с другой;

б) их общее недовольство режимом Июльской монархии. Промышленная буржуазия не желала терпеть политическую монополию финансовой аристократии. Рабочие не могли сносить далее ужасную нужду.

Два бедствия, соединившиеся в 1847 году, довели всеобщее недовольство до революции: первым бедствием был неурожай, вторым - мировой торговый и промышленный кризис.

Используя ситуацию, оппозиционные круги буржуазии требовали снижения избирательного ценза. Таким путем они надеялись завоевать для себя нижнюю палату.

Правительство прекрасно понимало эти намерения. Не желая никаких реформ, оно (в лице главы министерства историка Гизо) ответило оппозиции памятной фразой: "Обогащайтесь, и вы станете избирателями".

Предложения о расширении избирательного права Гизо называл "фанатизмом ума". "В 1789 году, - говорил он, - избирательная система провозгласила всеобщую подачу голосов... которую, однако, ни одна из партий не желала принимать в целостности; никто не допустит этого теперь".

Буржуазная оппозиция протестовала, но дело не шло далее выпадов в газетах и на специально устраиваемых банкетах. Очередной банкет после долгих колебаний был назначен на 22 февраля. Правительство опасалось, что эта демонстрация может разжечь народное недовольство. Депутат Токвиль пугал его картиной приближающейся революции. "Разве не видите вы, - говорил он в палате, - что политические страсти рабочего класса стали уже социальными страстями... что в головы рабочих все глубже проникает идея, которая направлена не против того или иного закона, не против того или иного министерства, нет, - она имеет в виду свалить все современное общество".

Поскольку речь шла о буржуазной оппозиции, правительство не стало прибегать к силе. После переговоров с устроителями банкета условились таким образом: приглашенные свободно прибудут на банкет, после этого полицейские комиссары предложат им разойтись: соответствующий протокол будет представлен в суд, который и решит, кто прав - оппозиция или правительство. Это был сговор, при котором обе фракции одного класса "сохраняли свое лицо".Стоило, однако, Луи Филиппу пожелать более твердых действий, и банкет был отменен.

Все последующие события были уже полной неожиданностью. 22 февраля - в день позорно отмененного банкета - в защиту избирательной реформы и против правительства Гизо поднялись рабочие предместья Парижа. Правительство, уже набившее себе руку на подавлении "мятежей", бросило против демонстрантов войска. Кавалерия и пехота атаковали безоружных и мирных людей, требовавших хлеба и реформы. В ответ на это Париж покрылся баррикадами. Борьба продолжалась весь следующий день. В надежде устоять Луи Филипп дает отставку Гизо, выражает согласие на реформу. Слишком поздно!

В кровавом сражении восставшие захватывают Тюильри, королевский дворец. Но короля в нем уже не было: отрекшись от престола, он бежал, спасая жизнь. Его трон выволокли на площадь и сожгли на огромном костре. Франция во второй раз сделалась республикой.

2. Завоевав республику, рабочие надеялись, что она будет ^социальной, как тогда говорили, то есть обеспечит их достаточным заработком, в первую очередь позаботится об их старости, образовании для детей и т.д. Эти надежды были обмануты.

Учредительное собрание, открывшееся 4 мая, порвало со всеми социальными иллюзиями февральской революции. Оно напрямик провозгласило буржуазную республику, и только ее.

Временное правительство, образованное из лидеров буржуазной оппозиции, позаботилось о том, чтобы состав Учредительного собрания был строго буржуазным.

Министр внутренних дел писал префектам: "Вы меня спрашиваете относительно Ваших полномочий, особенно на предстоящих выборах. Отвечаю на это просто: вы - органы революционного правительства, поэтому полномочия Ваши безграничны (!) и Вы должны применить их для того, чтобы из предстоящих выборов республика вышла победительницей*. Префекты немедленно взялись за дело. Все кандидаты в депутаты исходили от правительства, были, что называется, "официальными". Отсюда и состав Учредительного собрания.

Рабочие вновь восстали, на этот раз не вместе с буржуазией (как в феврале), а против нее. В этом великое историческое значение июньской баррикадной борьбы. Впервые в истории антагонизм буржуазии и пролетариата раскрылся во всей его непримиримости. Как мы теперь видим, через этот антагонизм нужно было пройти, пройти до крайности, чтобы оба класса - пусть через столетие - убедились в возможности некоего социального мира, как он утвердился - при всех возможных оговорках - в передовых странах Европы, Америки и даже Азии.

Поводом к восстанию послужила намеренная ликвидация Национальных мастерских, дававших заработок тысячам безработных. Уволенные должны были отправиться на работу в провинцию (где они были менее опасны для правительства). На просьбу рабочих отменить распоряжение, правительство пригрозило применением сипы. "Прекрасно, - ответил на это глава рабочей делегации Пюжоль. - Мы знаем теперь то, что хотели знать".

Выйдя на площадь, где его ждали рабочие Парижа, Пюжоль сказал: "Вы отдали республике три месяца нужды и за это вы получили три месяца измены... Они заплатят за нее".

"Клянемся", - ответила площадь. "Завтра в шесть часов утра", - крикнул Пюжоль, и толпа повторила этот призыв. "Факелы погасли, - пишет историк Эритье, - и кругом воцарилась могильная тишина. Восстание, это страшное июньское восстание началось".

Сражение продолжалось пять дней. Баррикады, начинаясь в предместьях города, упорно продвигались к центру, к городской ратуше. Правительство поручило расправу над восставшими генералу Кавеньяку. По выражению одного из министров, оно решило "устроить бойню".

Восстание было стихийным. Никто его не готовил. Не было ни определенного плана действий, ни ясной программы, ни руководящего центра. Тем не менее 24 июня по баррикадам стали передавать списки предполагаемого правительства: в нем были имена социалиста Луи Блана, коммуниста-утописта Кабе, стойкого революционера О. Бланки, рабочего Альберта, но также Луи Бонапарта и некоторых Других.

Утром 25 июня стало ясно, что правительство, обладая огромным перевесом сил, побеждает. Тем не менее восставшие не помышляли о сдаче. "К себе на баррикады они привели своих жен и детей, - рассказывает свидетель борьбы, - "мы не можем их кормить, так пусть они умрут вместе с нами". Женщины бросались навстречу штыкам. "Вы убили наших мужей и братьев - убейте же и нас".

Последним бастионом оставалось славное Сент-Антуанское предместье. Здесь восставшие вывесили плакат, определявший цели борьбы, как их тогда понимали: "Мы хотим социальной и демократической республики. Мы хотим самодержавия народа". Здесь гордо отвергли предложение о "примирении". Повстанцы соглашались сложить оружие, если будет распущено Учредительное собрание, войска выведены из города, и при том непременном условии, что "народ сам выработает себе конституцию".

Утром 26 июня сражение прекратилось, но повсюду расстреливали захваченных в плен повстанцев - в казармах, в каменоломнях и многих других местах. Отличилась в зверствах буржуазная Национальная гвардия, приводившая на расстрел сотни человек. Трупы сбрасывали в Сену, и та уносила их в море.

В февральских боях парижский пролетариат потерял более 5 тыс. человек убитыми и ранеными. В июне одних убитых было, по оценке английских газет, не менее 50 тыс. человек. Более З тыс. повстанцев было хладнокровно перебито после восстания. Не менее 15 тыс. человек было сослано без суда.

Правительство до конца выполнило свой подлый замысел, начатый роспуском Национальных мастерских".

На стороне буржуазной республики, писал пристально наблюдавший за описанными событиями К. Маркс, стояли финансовая аристократия, промышленная буржуазия, средние слои, мелкая буржуазия, армия, организованный в мобильную гвардию люмпен-пролетариат, интеллигенция и, наконец, крестьянство.

"Парижский пролетариат имел на своей стороне только самого себя"2.

3. Террор еще продолжал свирепствовать, когда Учредительное собрание возобновило обсуждение новой конституций.

1. Конституция 1848 года объявляла Францию республикой, девизом которой был "семья, труд, собственность и общественный порядок".

Это была, разумеется, буржуазная республика да еще такая, которая отразила на себе все только что пережитые страхи перед победой "анархизма, социализма и коммунизма".

Законодатели хотели было написать: "Собственность, семья, религия, порядок", но написали "труд", надеясь, что эта уловка гарантирует им "классовый мир". Из текста конституции вытекало, что под "правом на труд" понимается не более чем "равенство в отношениях менаду рабочим и хозяином" и организация "общественных работ, предназначенных доставлять занятия безработным". И это говорилось после разгона Национальных мастерских!

Впрочем, уже по ходу прений было ясно, что ни Собрание, ни те, кто последует за ним, не намерены держаться "права на труд" ни в каком виде. Даже те, кто его защищал, согласились главным образом на "обещания, которые были сделаны в феврале", или взывали к "состраданию", как это прозвучало в речи главы временного правительства Ламартина.

   Выступивший против "права на труд" Тьер - тот, кто потом "войдет в историю" залитый кровью парижских коммунаров, - ушел с трибуны, награжденный бурной овацией.

И действительно, все, что было написано в конституции о "труде", осталось пустой фразой.

II. Конституция оставила неприкосновенными всю старую организацию управления, муниципалитеты, суд и армию. Кое-какие изменения, внесенные ею, касались не содержания, а оглавления, не вещей, а названий.

III. Самым существенным из новшеств было узаконение всеобщего мужского избирательного права. Отменить его Учредительное собрание не решалось. Но зато был введен ограничительный пункт - шесть месяцев оседлости.

В 1850 году ценз оседлости был увеличен до трех лет, и это - наряду с нарочито сложной процедурой его установления - выбросило из избирательного корпуса три миллиона граждан, главным образом бедняков (поденщиков, батраков, сезонных рабочих).

IV. Учредительное собрание позаботилось начинить конституцию Г84!Ггода мнимодемократической фразеологией. И каждый раз вслед за торжественным провозглашением очередной свободы следовала оговорка, ее ограничивавшая или сводившая на нет.

Вот соответствующие примеры:

"Преподавание свободно. Свободой преподавания можно пользоваться на условиях, предусмотренных законом, и под верховным надзором государства" (гл. 2 ст. 9). Или:

"Граждане имеют право объединяться в союзы, организовывать мирные и невооруженные собрания... высказывать свое мнение в печати..."

Можно было ожидать по такому началу, что тем самым будет отменен ненавистный закон Ле-Шапепье, упразднятся цензура и предварительные разрешения на проведение собраний, испрашиваемые у полиции.

Но вторая часть статьи гласила: "Пользование этими правами не знает иных ограничений, кроме равных прав других и общественной безопасности".

"Каждый параграф конституции, - справедливо писал Маркс в "Восемнадцатом брюмера", - содержит в самом себе... свою собственную верхнюю и нижнюю палату: свободу - в общей фразе, упразднение свободы - в оговорке"'.

V. Руководствуясь доктриной "разделения властей", конституция поручает издание законов Национальному собранию, исполнительную власть - президенту республики.

-Национальное "собрание" реше1Го~было сделать однопалатным. Большинство конституционалистов принадлежало к буржуазным республиканцам, и они опасались создавать верхнюю палату, обычно промонархическую.

Для выборов президента республики был определен тот же порядок, что и для выборов Национального собрания: всеобщее голосование - плебисцит.

Решение это стоило многих прений. Осторожные предлагали, чтобы "министра-президента" избирало и смещало Национальное собрание. Это предложение было отвергнуто. Оно противоречило разделению властей, которое конституция объявляла "первым условием свободного правительства".

Еще большее значение имели политические соображения. Глава исполнительной власти должен был надежно обеспечить "общественный порядок", то есть, говоря яснее, пресекать в самом зародыше не только "июнь", но и "февраль". Эти люди считали "законной" и "допустимой" только ту революцию, которая, разумеется, привела к власти их самих.

Прямые выборы (при тайной подаче бюллетеней) создавали президенту тот же авторитет "народного избранника", что и самому Национальному собранию. У республики оказывалось "две головы", и президент мог в любое время противопоставить себя Национальному собранию.

Грызня между законодательной и исполнительной властями была неизбежна, ее предвидели. "Игра конституционных сил", - так назвал эту систему смещенный и озлобленный Гизо.

В руках президента оказывались все средства исполнительной власти: он раздавал должности, в том числе офицерские, от него зависели органы местного самоуправления, ему фактически подчинялись вооруженные силы (включая Национальную

гвардию).

Призрак "18 брюмера" преследовал Учредительное собрание, но оно дало себя убедить в том, что эти страхи напрасны. Ламартин говорил: "Чтобы решиться на акт восемнадцатого брюмера, необходимы две вещи: долгие годы террора в прошлом (имелась в виду якобинская диктатура) и такие победы в будущем, какие были при Маренго". Это рассуждение, по виду такое глубокомысленное, служит (в свете позднейших событий) иллюстрацией к давно известному афоризму насчет того, что единственным уроком истории является тот, что из нее не извлекают уроков., Наделив президента республики всеми атрибутами королевской власти (вплоть до права помилования). Собрание, несмотря на успокоительные речи, терзалось страхом за будущее.

Время от времени депутаты обращали свои взоры на Луи Наполеона, племянника великого Бонапарта. Пять департаментов голосовало за это ничтожество, отдав ему 300 тысяч голосов. Из всех депутатов Собрания он был самым вероятным претендентом на пост президента.

Было постановлено ( 68 конституции), что всякая попытка президента распустить Собрание есть государственная измена; судьям Верховного суда поручалось в этом случае "немедленно собраться" для суда над президентом: сказывались привычка к пустому разглагольствованию и меньше всего - понимание реальной опасности.

Не прошло и четырех лет. как конституция 1848 года была навеки похоронена. То, что от нее осталось в качестве изобретения, проложившего себе дорогу по всему континенту, - это осадное положение (Ст. 106).

    

В. Вторая империя

1. В декабре 1848 года президентом Франции был избран Луи Наполеон. Из 7300 тыс. голосов ему досталось 5400 тыс.-

Крестьянство Франции голосовало за Луи Наполеона, связывая с этим именем возрождение былого величия страны, отмену налогов и уничтожение республики.

Рабочие голосовали за Луи Наполеона, чтобы не допустить к власти ненавистного им палача Кавеньяка, бывшего, как и Наполеон, одним из кандидатов в президенты.

Крупная буржуазия приветствовала Наполеона как "переходную ступень к монархии".

2. Лишенный прав переизбрания, президент республики должен был ожидать истечения законного четырехлетнего срока, за которым следовал конец величия. Луи Наполеон решил избежать этой участи любой ценой.

 Опираясь на всякого рода сброд, организованный в общество "10 декабря" (день избрания Луи Наполеона), президент республики готовил ее ниспровержение. Все те, кто мог оказать ему сопротивление, отстранялись или перемещались. Все те, кто по своей беспринципности и продажности подходил для задуманного дела, приближались.

К концу 1851 года на стороне переворота оказались главнокомандующий парижским гарнизоном, начальник парижской полиции и многие другие. Вся эта свора остро нуждалась в деньгах для покрытия сделанных ими долгов и потому рассчитывала на переворот.

Особенные усилия были приложены для привлечения к заговору армейских частей. Парижский гарнизон был почти полностью обновлен.

Специальный отряд, составленный из полицейских, получил приказ об аресте 78 человек, среди которых 16 были лидерами оппозиции в Национальном собрании.

Оснований для ареста найти не могли и потому в приказах написали: "Участие в комплоте (заговоре) против безопасности государства".

Заговорщики заняли Бурбонский дворец - резиденцию Национального собрания - и все основные правительственные помещения, включая министерство внутренних дел. На улицы столицы были выведены войска, только что прибывшие из Африки, развращенные колониальным подавлением и потому "надежные".

Захват Бурбонского дворца обошелся без кровопролития. Командующий стражей полковник Эспинас был разбужен и тотчас подкуплен: ему вручили 100 тыс. франков, которые он тщательно пересчитал, перемежая это занятие коньяком.

Утром 2 декабря 1851 года специальная прокламация оповестила Париж, что "именем французского народа" президент республики распускает Национальное собрание.

Из текста другой прокламации можно было заключить, что переворот совершен ради следующего государственного устройства: президент, избираемый на 10 лет; государственный совет, разрабатывающий законопроекты; законодательный корпус и "уравновешивающий" сенат; министерства, назначаемые и смещаемые по воле президента.

Под видом республики, украшенной всеобщим избирательным правом декретировалась диктатура одного лица.

'Нескольким десяткам депутатов удалось проникнуть в Бурбонский дворец. Они горели желанием сместить Луи Наполеона. Они отыскали президента собрания и пытались навязать ему эту идею. "Право за нами, - ответил им последний, - это бесспорно, но ведь у этих господ сила, и потому нам ничего больше не остается делать, как разойтись".

В тот же день, согласно велениям конституции, собрался Верховный суд. Преисполненные страха, судьи желали одного: чтобы их как можно скорее разогнали. Но о них забыли. Тогда президент суда самолично отвез Бонапарту приглашение явиться для рассмотрения вопроса о его виновности. Только тогда в здании суда появился полицейский комиссар и приказал всем разойтись. Через несколько недель все эти господа вместе с генерал-прокурором принесли присягу новому хозяину.

Начало новой диктатуры было ознаменовано кровопролитием. Пехотные и кавалерийские части, прибегнув к картечи, ружейному огню, сабельным ударам, обрушились на мирные толпы парижан. Жертвами этого погрома, продиктованного подлыми чувствами, сделались около двух тысяч человек. Несколько баррикад, сооруженных в защиту поруганной республики, были взяты, их защитники расстреляны все до одного. У их трупов были расставлены столы с выпивкой и закуской, за которыми веселились офицеры и солдаты.

Дикие расправы над республиканцами совершались по всей остальной Франции. В январе 1852 года получила утверждение новая конституция. В центре всей системы правления находился президент. Власть его касалась как законодательства, так и управления. Он назначал и смещал министров. Суд отправлялся его именем. В его власти находились армия и полиция. Он объявлял осадное положение. Он издавал декреты и утверждал законы.

Единственное "ограничение" власти президента конституция усматривала в системе народных опросов - плебисцитах.

Введение в государственную систему постоянного (хотя и не часто употреблявшегося) плебисцитного элемента создает иллюзию демократизма, но ни в малейшей степени не угрожает основам режима. Соответственно подготовленный властями плебисцит всегда давал тот результат, на который рассчитывало правительство. При этом на плебисцит никогда не выносились действительно острые, задевавшие интересы народа вопросы правительственной политики.

В ноябре 1852 года Наполеон устраняет противоречие между титулом и властью. Сначала сенат, а затем плебисцит провозглашают его императором Франции под именем Наполеона III.

Реальная власть оказалась в руках финансовой и промышленной буржуазии. Никогда прежде не создавалось для нее столь благоприятных условий.

Вторая империя так же, как и первая, родилась в момент, когда напуганная демократическим движением и демократическими реформами буржуазия была настроена особенно контрреволюционно.

Примером этого может служить декрет 1852 г., лишивший прессу гарантий независимости. Доходило до смешного. Одна из парижских газет получила предостережение за фразу: "Император произнес тронную речь, которая, по словам агентства Гавас, вызвала крики "Да здравствует император!" На запрос газеты полиция ответила, что ссылка на сообщение агентства Гавас содержит в себе "оттенок сомнения".

Комический актер Грассо был арестован за то, что сказал в одном из кафе, где его заставили ждать: "Здесь, как в Севастополе, ничего нельзя получить" (имелась в виду Крымская война)^.

Вторая империя просуществовала до 1870 года. Первые сражения франко-прусской войны обнаружили разложение правительства и армии Франции. Наконец, под Седаном прусско-германские войска заставили капитулировать 100-тысячную французскую армию. Эта катастрофа подняла на ноги Париж. Народ ворвался в Законодательное собрание. Под его прямым давлением были декретированы упразднение империи и восстановление республики - третьей по счету. Это произошло 4 сентября 1870 года.

Власть оказалась в руках узкой кучки профессиональных политиков и военных, присвоивших себе название правительства "национальной обороны". Свои усилия новое правительство Франции сосредоточило главным образом на том, чтобы любой ценой сговориться с Пруссией: боялись революционной ситуации, которая складывалась в результате военного поражения, экономической разрухи, нищеты масс. И, заметим, боялись не напрасно.

Глава двадцать первая Государство и право Парижской Коммуны

1. 18 марта 1871 года пролетариат Парижа восстал после шестимесячной осады города прусскими войсками, измученный голодом и безработицей. Организованный в Национальную гвардию пролетариат провозгласил Коммуну, в которой видел осуществление принципов той "социальной республики", за которую он тщетно боролся в 1848 году.

Временная власть - впредь до выборов - оказалась в руках Центрального комитета Национальной гвардии.

В дни осады Парижа правительство, уступая давлению народа, желавшего сражаться с врагом, разрешило создание 200 новых батальонов Национальной гвардии. Они оказались пролетарскими.

Демократически избранный, социалистический по своим убеждениям, Центральный комитет объявил о переходе правительственной власти в руки рабочих.

"Они поняли, - говорилось в воззвании ЦК, - ...что им принадлежит неоспоримое право стать господами собственной судьбы..."

Правительство Тьера, реакционное до мозга костей, бежало в соседний Версаль. Две силы: пролетарский Париж, с одной стороны, и буржуазная Франция - с другой, - оказались в состоянии гражданской войны.

2. Добиваясь торжества своих социалистических принципов, парижский пролетариат должен был взяться за разрушение враждебного ему государства.

Коммуна ликвидировала постоянную армию, распустила старую полицию. Не стало буржуазного суда. Церковь была отделена от государства. Буржуазное чиновничество, не признавшее Коммуну и ее бойкотировавшее, было сметено указом о выборности должностных лиц.

3. Не меньшей важности вопрос заключался в том, чем заменить разбитую Коммуной государственную машину.

Центральный комитет Национальной гвардии начал с выборов в Совет Коммуны.

Члены ЦК - и это делает им честь - полагали, что, выбранные в качестве руководителей Национальной гвардии, они не имеют права на постоянную правительственную власть, тем более для всей Франции.

Выборы в Совет Коммуны производились по городским округам, на основе всеобщего избирательного права и при совершенной свободе мнений.

   Поэтому в первоначальный состав Совета попало некоторое число буржуазных представителей - врагов Коммуны, но они тотчас устранились.

Не менее половины депутатов (более 40 из 80) составляли рабочие. Остальные принадлежали к разного рода интеллигентным профессиям. Ни сколько-нибудь единой партии, ни твердого

большинства в Совете Коммуны не создалось. Руководящую роль играли в нем главным образом бланкисты (последователи О. Бланки), бывшие настоящими революционерами, но очень неясно представлявшими проблемы социалистического переустройства общества.

По справедливому определению К. Маркса, Совет Коммуны был "не парламентарной, а работающей корпорацией". Смысл этой фразы разъясняется далее замечанием: Коммуна не была только законодательным или только исполнительным органом; она была такой "работающей корпорацией", которая в одно и то же время законодательствует и исполняет законы". Разделения властей не существовало. Что касается сложившейся ситуации, это не может быть предметом критики.

Совет Коммуны понимал характер созданной им организации и сознательно стремился к ней. В одном из протоколов Коммуны прямо говорится о том, что Совет Коммуны должен быть "совокупностью комиссий, работающих совместно, а не парламентом, где каждый стремится сказать свое слово".

Исполнение законов, осуществление политики Совет Коммуны поручил 10 комиссиям, 9 из которых имели строго определенную компетенцию: финансовую, просвещения, юстиции, внешних сношений, труда и обмена, общественных служб, обороны, общественной безопасности и др. Роль координирующего центра играла особая Исполнительная комиссия, составленная из делегатов всех прочих комиссий.

В поисках наилучшей формы управления Коммуна не избегала реорганизации своего аппарата. В конце концов утверждается принцип: обсуждать коллегиально, отвечать одному. В соответствии с этим во главе комиссий был поставлен делегат (член) Коммуны, наделенный широкими полномочиями. Состоявшие при нем комиссий приобрели значение совещательных коллегий.

Комиссии, в свою очередь, опирались на широкий актив, особенно на профсоюзы и другие рабочие организации. В особенной степени это относится к комиссии труда и обмена; все основные меры, ею осуществленные (а среди них - организация биржи труда, регулирование труда женщин и подростков), принимались с учетом мнений, высказанных представителями профсоюзов.

Были приняты меры, направленные на то, чтобы пресечь дорогу бюрократизму и полновластию чиновников. Одним из декретов предписывалось, чтобы заработная плата чиновников - сверху донизу - не превышала заработка рабочего. Выборность, подотчетность и сменяемость должностных лиц стали важнейшими принципами государственной организации.

Для поступления на некоторые должности требовалось пройти через конкурс или держать экзамен (перед тем предоставлялась возможность стажирования в будущей должности).

Коммуна разработала и опубликовала план государственного переустройства Франции. Он был назван "Декларацией к французскому народу" (19 апреля).

Это очень короткий план, но его принципы вполне определенны. Франция должна была стать республикой, объединяющей свободные коммуны, организованные по типу Парижской. И города, и самые малые деревни должны были обладать полнотой самоуправления, ограниченной одним - полнотой прав соседних коммун и интересами страны в целом.

К компетенции каждой такой коммуны Декларация относила утверждение местного бюджета и разверстку налогов, управление всеми местными службами, организацию суда и полиции, народного просвещения, управление местными имуществами.

Соответственно с тем коммуны должны были заботиться о правильном и подлинно свободном пользовании правом собраний и печати.

Каждой коммуне предоставлялось право иметь собственную военную силу в лице национальной гвардии, свободно избирающей своих офицеров.

Коммуны при всей их автономии объединялись в главном городе округа. Окружные собрания посылали депутатов в Национальную делегацию, заседающую в Париже. Центральное правительство наделялось немногими, но очень важными функциями.

Конечно, это был план для того будущего времени, когда сломленный враг перестанет оказывать сопротивление. Пока шла борьба, Коммуна отдавала предпочтение строгой централизации власти. Управление 20 округами Парижа было сохранено, например, в руках особо назначенных делегатов Совета Коммуны. Избрание соответствующих муниципальных органов в этих округах было отложено.

В последние дни борьбы с версальцами наученный опытом Совет принял решение о создании Комитета общественного спасения, наделенного самыми широкими полномочиями.

4. Коммуна не рассчитывала на то, чтобы несколькими декретами достичь всеобщего благоденствия. Предстояла целая эпоха преобразований.

Декретом от 16 апреля Коммуна постановила, что Комиссия труда и обмена в сотрудничестве с делегатами от различных отраслей промышленности должна определить способ передачи покинутых капиталистами предприятий в руки кооперативных рабочих обществ. При этом не исключалась уплата компенсации.

Другим актом - уставом Луврских мастерских - вводился рабочий контроль над производством, мера, воспринятая большевиками в первые месяцы Советской власти, для подготовки национализации промышленности и транспорта.

В числе других мер, служивших на пользу рабочему классу, следует отметить отмену ночной работы булочников, запрещение штрафов и вычетов из заработной платы рабочего, возвращение заложенных в ломбардах мебели, одежды, белья и орудий труда.

5. Особую группу мер составляют те, которые относятся к деятельности суда, к охране общественной безопасности.

Коммуна предполагала обновить судебный аппарат на основе выборов, но в качестве временной меры было принято назначение судей исполнительной комиссией Коммуны. Низшей судебной инстанцией остались мировые судьи. Многие из них были простыми рабочими. Они разбирали незначительные уголовные и гражданские дела.

Для более серьезных уголовных дел был создан особый суд, заседавший вместе с присяжными заседателями. Он назывался "обвинительным жюри".

Для заседателей не требовалось никакого имущественного ценза. Ими становились на тех условиях, что и солдатами Национальной гвардии, - все граждане начиная с 17 лет.

Несмотря на осаду и террор версальского правительства, обвинительное жюри было связано рядом процессуальных гарантий. Обвинение поддерживалось прокуратурой.

Вопросы, касавшиеся процессуальных гарантий для обвиняемых и арестованных, в том числе активных сторонников версальского правительства, были предметом острой дискуссии в Совете Коммуны. Некоторая часть членов Совета, и далеко не худшая, настаивала на строгом соблюдении процессуальных гарантий независимо от переживаемой ситуации. Известны резкие прения по вопросу о секретном заключении для некоторой категории арестованных.

Прокурор Коммуны Риго, как свидетельствует протокол заседания Коммуны от 24 апреля, заявил протест против решения, дающего право каждому члену Совета посещать заключенных и беседовать с ними (в интересах надзора): "Если кто думает, что можно вести следствие без секретного заключения, я вполне готов уступить ему свое место..."

Ему возражают. Арну говорит: "Я решительно протестую. Секретное заключение - нечто безнравственное. Это - физическая пытка. Не только необходимо уничтожить секретное заключение, но и само следствие сделать гласным..."

Этот давний спор не перестает волновать. Процессуальные гарантии нужны в любой ситуации, которую переживает революция, хотя нельзя приносить им в угоду интересы последней. Коммуна была вправе требовать надзора за тюрьмами, но для этого достаточно было следственной комиссии и прокуратуры.

Бурных дебатов стоил декрет Коммуны о закрытии реакционной прессы, служившей рупором врага, источником клеветы, легальным информатором Версаля о военных делах Парижа. Людям, которые только что выступали за полную и неограниченную свободу печати, было нелегко решиться на ее законодательное ограничение. Они видели в этом "измену принципам". Снова и снова история ставила перед деятелями Коммуны проблему революции и демократии, демократии и диктатуры.

Закрытие реакционной прессы рассматривалось в качестве временной меры. Но находились члены Коммуны, которые не довольствовались словом "потом". "Сколько лет нам говорят это слово! - восклицал Тейс. - Мы протестуем против подобных слов, это все те же средства".

Мы не можем касаться сколько-нибудь подробно вопросов тактики, но вряд ли достойны осуждения колебания Коммуны по отношению к Французскому банку, в котором видели достояние всей нации, неприкосновенное для нужд одного города.

Колебания и нерешительность, проявленные Коммуной в ряде вопросов политики и тактики, были не раз предметом суровой марксистской критики. Вместе с тем они яркое свидетельство высоких нравственных идеалов подлинно пролетарского освободительного движения. Ни малейшей борьбы за власть ради самой власти.

6. Трагический финал Коммуны общеизвестен. Обладая перевесом сил, версальское правительство сумело овладеть Парижем. Но перед тем оно столкнулось с героическим сопротивлением защитников Коммуны, с таким образцом воинской храбрости и непреклонности, какие еще не были известны в истории гражданских войн.

Коммунары умирали, как подобает героям. Их сотнями расстреливали без суда - по выбору офицеров - и тут же зарывали во дворах, на бульварах. Зарывали нередко и еще живыми.

Потом, когда не менее 30 тысяч человек было расстреляно, вспомнили о суде. Еще 50 тысяч человек поплатились каторгой, тюрьмой, ссылкой.

Примечательно поведение обвиняемых на суде. Известная Луи за Мишель, возглавлявшая женские организации Коммуны, требовала себе смертного приговора: "Смерти в Сатори, где пали мои братья". "Всякое бьющееся за свободу сердце имеет только одно право - право на маленький кусочек свинца, и я требую своей доли".

Член Коммуны Ферре сказал судьям: "Никогда я не стану спасать свою жизнь подлостью. Свободным жил я, свободным и умру... завещаю будущему заботу о моей памяти и мести за меня".

Могла ли Коммуна победить? Конечно, нет. Находясь между двумя армиями - французской и немецкой, - Коммуна была бы неминуемо раздавлена, что и случилось.

Франция, на что надеялись коммунары, не пришла им на помощь. Недоставало оружия, медикаментов, продовольствия. По мере приближения конца таяли ряды самой Национальной гвардии. Под конец осталась горстка бойцов.

Но что осталось от Коммуны - это ее опыт. И он был широко использован большевиками в. борьбе за власть, раньше всего был отброшен .либерализм Коммуны: "диктатура пролетариата" предполагала твердую и неделимую власть правящей партии и, конечно, безграничный "революционный террор".

    

 

---

Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 313; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!