Истина как риторическая проблема.
Обычно под истиной понимается любое истинное суждение. Однако М. Хайдеггер трактует истину, обратившись к греческому понятию «алетея», как «непотаенное». Важно помнить, что понятия истины и истинности – не синонимичны, абсолютное тождество в живом языке невозможно. По Хайдеггеру истина — непотаенность потаенного, которая приоткрывается для ищущей мысли. Вещи, окружающие нас, обладают смыслом, поскольку находятся в поле нашей озабоченности. Чтобы понять смысл вещи, надо правильно в нее вглядеться. Для этого необходим образованный и изощренный взгляд. В таком случае «видеть» означает «мыслить», а слдв, и «высказываться». Понять вещь значит не показать, не продемонстрировать ее, а рассказать, ведь только то, что нам понятно, мы и можем выразить в речи. В т.сл. актер не говорить речь, а выучивает наизусть.
Истинность понимается как характеристика сказываемого. Назвать что-то истинным – значит соотнести с какими-то уже известными положениями, критериями. Но истинность соотносится не с предложением, а с высказанной в нем мыслью. Именно мысль дает слово бытию, дает ему возможность выговориться. Сказывание бытия есть переход от сокрытости к непотаенности, посредством языка нам открывается мир. Поэтому риторика, как искусство рождения мысли, позволяет истине бытия сказаться, а человеку – обнаружить истину.
Когерентная теория истинности. Истинным не всегда понимается истинное. Истинно для нас то, что правдоподобно, а слдв, понятно. То, что вписывается в уже имеющуюся систему положений, принятых нами за истинные, и будет для нас истинным, т.е истинное это то, что нам кажется истинным. Все, что можно сказать об истинности/ложности высказывания, должно стать определенным. А определенность высказывание обретает только в пределах нашего сознания, слдв становясь нашим высказыванием о той или иной вещи. И если то, что истинно в действительности, не соответствует с нашими представлениями, отвечающими за истинность, то тогда это не будет истинным, во всяком случае, для нас. Часто истина воспринимается как ложь, тк она не маскируется в отличие от лжи. Истина в этом не нуждается, а маскировка лжи ведет к ее правдоподобию.
|
|
|
Риторика в сакральном дискурсе
Человек обнаруживает мир и постигает истину бытия с помощью слова, и для человеч. разума нет иного способа. Слово рождается в стремлении понять мир. Задача сакр. текстов заключается в засвидетельствовании бытия Бога, но может ли разум с помощью слова выполнить это? В этом и заключается вопрос риторики и бож. истины.
Божественное слово не нуждается в доказательстве, а бытие Бога не подвергается рациональному анализу и критике. С одной стороны, бож. истина не нуждается в средствах риторики, тк должна предстать наименее украшенной. Но с другой стороны, бож. истина реализуется через правила риторики, тк передается через слово. Бож. истина должна быть независима от слова, тк человеч. слово может только солгать. Но человек нуждается в слове, культурно определенном, чтобы истина открылась для него. Для человека нет истины за пределами слова. Однако и памятники откровения, которые свидетельствуют о бытии Бога, сотворены человеч. словом. Но именно в сакр. текстах лживое человеч. слово обретает священный характер.
Риторика как искусство чтения превращает чтение в акт творения текста и слдв, в акт рождения истины. Чтение только тогда действительно чтение, когда читающий вступает в равноправный диалог с автором, т.е у всякого текста есть два автора. Нет иного способа прочитать, кроме как самому помыслить, а значит, усомниться. Когда мы читаем, мы создаем продукт нашего собственного разума. Но прочтение значимых для культуры текстов должно соответствовать опыту прочтения этих текстов в этом языке и в этой культуре. В противном случае прочитанное оказывается лишь вымыслом читателя.
Бож. слово, обращенное к человеку, неизбежно превращается в человеческое, лживое по своей природе. Творящим это слово является человеч. разум. Обращаясь к человеку, Бог теряет основание своего бож. бытия, т.е не может обратиться к человеку, оставаясь Богом. А у человека нет слова, равного божественному откровению.
Риторика отторгается сакральн. дискурсом, тк попытка понять божественное слово означает подвергнуть его сомнению.
Обращаясь к богу, человек высказывается для того, чтобы было, что сказать, достойное Бога, а не для того, чтобы обратиться к Богу, чтобы сказать Ему. Мысль получает бытие, чтобы случиться и для человека, перед лицом Бога человек обнаруживает суть для самого себя. Бог не нуждается в каких-либо сообщениях. Язык перестает быть средством коммуникации, тк близость к Богу и преодоление сокрытости достигается не разумом, а подлинностью веры.
|
|
|
|
|
|
Риторика и гомилетика
В большей степени понятие риторики связывают со светской культурой. Однако законы риторики как красноречия проявляются и в гомилетике, науке и искусстве христианской проповеди. Т.о существует связь между риторикой и церковным красноречием.
Задача проповедника – открыть бож. истину через слово, т.о. проповедь есть вид ораторского искусства. Проповедь нуждается в риторической обработке, как и проповедник в риторической подготовке, но оратор, говорящий о бож. истине, отличается от оратора, говорящего об обыденных вещах. Проповедник выступает как посредник между Богом и человеком. Проповедь не сводится к рассказу о событиях, она представляет собой таинство постижения спасения души. Целью проповеди является убеждение верующих следовать Божьим законам, а также воспитание и поддержание православным морально-этических норм поведения. В отличие от риторики, науки практической и универсальной, гомилетика есть наука, представляющая исключительно христианское мировоззрение.
Роль слушателя также различается. Обычно слушатель толкует высказывание в соответствии с критериями истинности / ложности, он подвергает сомнению услышанное. В основе гомилетики лежит суждение об несомненной истинности Божественного слова, в то время как риторика не использует понятия абсолютной истины. В слове проповедника для слушателя истина не противостоит лжи, тк нельзя усомниться в божест. слове. Истина здесь противопоставлена тайне, сокрытой от человеч. разума.Бож. истина не может быть подвергнута анализу, так как сокрытость преодолевается силой веры, а не разумом. Пропасть между Богом и человеком не может быть осмыслена с помощью логики. Человеч. слово – одновременно и способ, и предел разумного человеч. бытия, поэтому человек не может судить о Боге и Бож. истине. Ничтожность человека перед Богом делает невозможной Бож. речь.
|
|
|
Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 857; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!