Распределение военнослужащих, совершивших дезертирство

в поведении по уровню мотивации «к успеху» (в %).

№	Уровень мотивации	Вид мотивации
№	Уровень мотивации	«достижение успеха»	«избегание неудач»
1	Высокий	11%	52%
2	Средний	22%	44%
3	Низкий	67%	4%

Данное распределение уровней мотивации говорит о том, что лица, совершившие дезертирство, не мотивированы на успешную военную службу и ненормативным способом разрывают взаимоотношения с институтом военной службы. Распределение мотивации, направленной на избегание неудач, среди военнослужащих, совершивших дезертирство, свидетельствует о том, что для большинства из них (52%) характерен высокий уровень избегания неудач, что в свою очередь подтверждает предположение о том, что для данной категории военнослужащих характерен мотив – выжить, а не победить.

Предательство рассматривается как измена интересам и ценностям группы членства, предполагающая возможность нанесения ей серьезного ущерба, в пользу интересов референтной группы. Психологическими «пружинами» предательства чаще всего выступают идеологические, религиозные разногласия с группой членства, различного рода обиды, чувства ненависти, презрения, мести, а также прогнозирование перехода в новую группу (к противнику) как более выгодного в материальном, моральном и других отношениях. Предательство может заключаться в сообщении противнику стратегически и тактически важной информации, проведении акций саботажа, вредительства и др. Предатель чувствует себя приобщенным к референтной группе, в качестве которой выступает противник.

Добровольная сдача в пленявляется одной из ипостасей предательства, представляющего собой физическое оставление военнослужащим группы членства и вступление в социальную группу с неопределенным социальным статусом, с неопределенными перспективами личной свободы и физического выживания. Так же в боевой обстановке достаточно распространенным явлением считается добровольная сдача в плен с переходом на службу врага. В годы гражданской войны были зарегистрированы такие случаи отклонений в поведении военнослужащих. Так за два месяца 1919 года было зарегистрировано около 4,5 тысячи [153] таких случаев. Только чрезвычайные меры, предпринятые молодым Советским правительством, позволили остановить развал армии. Примером может служить принятый ВЦИК декрет «О сроке службы в Рабоче-крестьянской Красной Армии» от 22 апреля 1918 года. В нем определены основные обязанности, сроки службы красноармейцев, а также виды наказаний за самовольное оставление части, дезертирство, неисполнение приказа, симуляцию и членовредительство[154].

Психологическими побудителями к сдаче в плен противнику выступают самые различные феномены, например, личные убеждения, религиозная вера, уверенность в победе противника, ненависть, отчаяние, трусость, конфликты с командирами и сослуживцами, неприятие норм и ценностей группы членства, неудовлетворенность социальным статусом, психическое заражение и др.

Членовредительство заключается в нанесении военнослужащим себе травм, ранений и увечий, позволяющих избежать или прекратить участие в боевых действиях. Чаще всего главной причиной членовредительства является трусость, болезненное переживание за свою судьбу. При этом избираются такие способы нанесения себе вреда, которые в значительной мере не препятствовали бы жизни и деятельности в мирных условиях. В этих девиациях часто проявляется логика «меньшего из зол», то есть спасения жизни за счет увечья. Основными разновидностями членовредительства выступают нанесение себе увечий, самоотравление, самозаражение, самообморожение и др.

Нанесение себе увечий военнослужащим осуществляется путем ранений себя самим военнослужащим или сослуживцем в те части тела, выход из строя которых влечет обязательную демобилизацию, но позволяет более или менее социально и профессионально функционировать в мирной обстановке. Этот способ избегания участия в войне стар, как мир. Известны данные о том, что еще во II в. до н.э. в римской армии отмечались случаи нанесения воинами себе ранений в целях уклонения от участия в бою. Во избежание повального уклонения таким способом от участия в войнах было приято решение о применении за такие действия смертной казни.

В годы Великой Отечественной войны проблема отклонений в поведении военнослужащих выдвигается в число актуальных и важных задач военной теории и практики. Важность решаемой задачи по борьбе с этим негативным психологическим явлением обусловлена его формами проявления и масштабами. Только в 1942 году за членовредительство было осуждено 128 тысяч красноармейцев[155]. Государственное и военное руководство уделяло значительное внимание преодолению и предупреждению фактов дезертирства, паники и членовредительства. Четкая организация боевой деятельности, непрерывная партийно-политическая работа, личная отвага офицеров, направление в штрафные батальоны и роты – все эти мероприятия позволили значительно сократить число фактов отклонений в поведении и добиться победы над врагом[156].

Р. Габриэль описывает технологию осуществления этого отклонения во время вьетнамской войны США. «Во время войны во Вьетнаме, - отмечает он, - в некоторых портах, откуда происходила отправка людей и техники во Вьетнам, была выявлена и арестована целая группа хирургов за распространение и продажу инструкций для новобранцев, где рекомендовалось как можно избежать отправки в район боевых действий. Один из способов заключался в том, чтобы «случайно» прострелить себе ногу». Он же приводит сведения о том, что во время Второй мировой войны проявился феномен, названый «ранением на миллион долларов». Его сущность сводилась к желанию солдата получить незначительное, неопасное для жизни ранение, позволяющее ему демобилизоваться или эвакуироваться в тыл и при этом не считаться трусом, не выполнившим свой воинский долг[157].

В одной из частей наших войск, действовавших в Афганистане, быстро выявилась тактика симуляции офицера А. – перед каждым выходом на боевую операцию он «случайно» ломал один из пальцев правой руки. Причем, эти «несчастья» так и не позволили А. за весь срок службы поучаствовать в серьезном боевом деле.

Не менее изощренным способом членовредительства является самоотравление.Его сущность сводится кзамаскированному под боевое поражение отравляющими веществами сознательное нанесение на собственное тело или прием вовнутрь сублетальных доз боевых химических рецептур, позволяющих получить травму, сопряженную с последующей эвакуацией с поля боя. Примеры таких девиаций отмечались еще в годы Первой мировой войны, когда солдаты разных армий наносили на свое тело с помощью специальных палочек небольшие дозы иприта, вызывавшие образование язв и всю симптоматику боевого поражения отравляющими веществами[158]. По некоторым данным таким образом боевые ряды покинули тысячи военнослужащих.

Самозаражение заключается в добровольном заражении себя вирусами болезней, требующих временной эвакуации с поля боя или полной демобилизации. Такое заражение осуществляется путем преднамеренного контакта с инфекционными больными без соблюдения мер личной гигиены. Существуют и более изощренные способы самозаражения. Некоторые участники боевых действий в Афганистане отмечали, что отдельные наши военнослужащие, заболевшие гепатитом, сумели сделать на этом своеобразный «навар». Они продавали свою мочу желающим заразиться этой инфекцией.

Не меньше находчивости, терпения, и как ни странно, воли, требует такой способ членовредительства, как самообморожение.Суть его состоит в том, что солдат выставляет на лютый мороз, чаще всего ночью, одну из своих конечностей и ждет до тех пор, пока процесс обморожения примет характер травмы. При этом приходится преодолевать жестокие мучения, однако цель, поставленная девиантом, оправдывает средства. Р. Габриэль отмечает, что «обморожения происходят как правило на той руке, которая используется для нажатия на курок».

Широкий круг способов уклонения объединен под названием«симуляция невозможности участия в боевых действиях».Можно выделить следующие разновидности симуляции: симуляция соматических заболеваний: симуляция психических заболеваний, симуляция выхода из строя боевой техники и оружия, лжесанитария, лжеманевр, и др. Рассмотрим их.

Симуляция соматических заболеваний заключается в постоянном воспроизведении выученных симптомов, составляющих целостную картину заболевания, дающего возможность симулянту на время или навсегда прекратить свое участие в боевых действиях или в выполнении наиболее опасных боевых задач. Такие военнослужащие регулярно жалуются на боли различной локализации, на неимоверную слабость, на головокружение и другое. Они практически «прописываются» в батальонных и полковых медицинских пунктах, требуют глубокого обследования, направления в госпиталь и т.п. У сослуживцев создается образ хронически больного человека. Ему постепенно перестают доверять ответственную, потом и сложную работу, и постепенно исключают из числа участников активных боевых действий.

Факты симуляции психических заболеванийотмечались еще в древние времена, а в годы первой и второй мировых войн приняли массовый характер. В частности многими исследователями отмечался тот факт, что симулянты быстро вычисляли какие симптомы считались врачом конкретного полка показателями психического расстройства и научались убедительно демонстрировать их. Таким образом, получалось, что в зависимости от теоретической ориентации врача полка из его части демобилизовывались по психологическим основаниям лица, демонстрировавшие одинаковые симптомы.

Показательны в этом смысле исследования, проведенные психологом Г. Шумковым. Главную задачу командира он видел в строгом определении наличия психического расстройства у военнослужащего, чтобы под видом душевнобольных не пропустить симулянтов – лиц психически здоровых, желавших избежать военной службы, т. е. уклониться от нее. Им же были определены (в результате клинических наблюдений за поведением больных) основные симптомы душевных расстройств: бессвязная речь (бормотание), потеря ориентации в пространстве и времени, отсутствие аппетита, бессонница и т.д., продолжающиеся длительное время[159].

Не менее древним видом симуляции невозможности участи в бою является имитация выхода из строя боевой техники и оружия.Так,еще в глубоком средневековье отмечались факты «перерезания тетивы на арбалетах», в более позднее время выводились из строя личное оружие, орудийные системы и боевая техника. Опросы показывают, что многие участники боевых действий в Афганистане и Чечне лично встречались с этим явлением. Автору пришлось проводить служебное расследование по нескольким фактам систематического выхода из строя боевой техники перед рейдовыми действиями в одной из мотострелковых частей в Афганистане.

В свое время еще Наполеон обратил внимание и жестоко искоренял такой вид симулятивного поведения, каклжесанитария.Суть его состоит в том, что симулянты используют для оставления поля боя факт ранения сослуживца. Как правило, находится несколько человек, желающих эвакуировать пострадавшего товарища в тыл. Свидетели утверждают, что иногда некоторые из них считают необходимым вынести с поля боя и вещи раненого. Количество таких «санитаров» может достигать десять и более человек. Не случайно, еще Наполеон принял суровые меры, чтобы прекратить это пагубное для исхода боевых действий явление.

Нередко в боевой обстановке можно встретить симулянтов, использующих такой прием отлынивания от коллективных действий в бою, каклжеманевр.Как правило, когда после боя начинается уточнение, где был в процессе выполнения боевой задачи такой симулянт, он рисует картину его тактически грамотного расположения на выгодной позиции, эффективного боевого контакта с противником, по – существу спасшего боевых товарищей от смерти. На самом деле в бою он не участвовал, а отсиживался в безопасном месте. Опыт Афганистана и Чечни свидетельствует о том, что нередко такие симулянты возвращаются с поля боя с полным комплектом боеприпасов, то есть, не израсходовав ни одного патрона.

Жестокое обращение по отношению к населению,особенно нелояльному по отношению к действующим войскам, является вопросом крайне сложным для нравственной оценки. Если использовать критерии мирного времени, то, безусловно, неактуальную, не вызванную конкретными действиями мирного населения жестокость следует отнести к девиантному поведению. Однако измененная система ценностей и моральных критериев, формирующаяся у участников войны, как бы выводит агрессию к нелояльному населению из перечня девиаций. Особенно это характерно для случаев, когда население ведет активную партизанскую, диверсионную борьбу, совершает террористические акты против войск. Как правило, днем боевики из числа некомбатантов являются мирными жителями (дехканами, рабочими, учителями), а ночью – диверсантами, террористами, партизанами, подпольщиками.

Жестокие расправы над населением, так или иначе пособствующим врагу, имели место во все исторические эпохи. Так, если верить преданиям, при взятии Трои греки-триумфаторы казнили всех лиц мужского пола старше десяти лет, а оставшиеся в живых, то есть женщины и дети были проданы в рабство[160]. Практиковали жестокое обращение с населением Александр Македонский, Святослав, Наполеон. Причем Наполеон мог уничтожить десятки тысяч людей только потому, что они являлись обузой, раздражающим фактором.

Анализируя причины жестокости по отношению к мирному населению на войне Л.А. Китаев-Смык отмечает, что одной из основных причин этого является ирреальность, неуловимость образа противника-некомбатанта – снайпера, террориста. Он утверждает, что «страх под прицелом снайпера создает психическое смещение, перенос образа врага с неосознаваемого снайпера на реальные неблагоприятные факторы. Против них непроизвольно выплескивается раздражительность, агрессивность, злоба»[161]. Нередко в качестве объекта такой агрессии выступает тот, кто наиболее ассоциируется с образом невидимого противника. При этом важную роль играют ситуативные факторы. Например, если перед боевым рейдом или зачисткой имел место случай поимки снайпера-женщины, от рук которой погибли несколько военнослужащих, то агрессия помимо воли ориентируется на женское население. Если же в покушении на наших воинов участвовали подростки, то агрессия может адресоваться этой группе гражданского населения. И в этой адресации решающую роль играют факторы бессознательного характера.

Безусловно, важную роль в формировании жестокого отношения к населению имеет и общее ожесточение людей на войне. Вот как об этом пишет Э.М. Ремарк словами одного из своих героев. «Мы превратились в опасных зверей, теперь мы можем разрушать и убивать, чтобы спастись самим, чтобы спастись и отомстить за себя»[162].

Данная форма отклонения в поведении на войне позволила провести типологию поведения военнослужащих, участников боевых действий в Чечне. В основу типологии были положены такие основания как: «отношение к мирному населению» и «отношение к боевикам»[163].

Выбор данного основания для типологии позволит ответить на вопрос научного предположения, что же является генератором продуцирования отклонений в поведении военнослужащих в боевой обстановке.

Данное основание позволило выделить три типа поведения военнослужащих:

первый тип – «агрессивные» военнослужащие, приспособленные к боевой обстановке, жестоко относящиеся и к боевикам и к мирным жителям;

второй тип – «профессионалы», данный тип военнослужащих характеризуется жестоким отношением к противнику, в бою устремлены на победу и лояльны к мирным жителям, этот тип является отклоняющимся.

третий тип –«пацифисты», военнослужащие, доброжелательно относящиеся и к боевикам, и к мирному населению.

Типология поведения военнослужащих, совершивших отклонения в поведении, представляется условной в силу того, что возможны и промежуточные типы личности военнослужащих этой категории. Тем не менее, полученные результаты в ходе проведенного психологического исследования подтверждают наличие дифференциации личности военнослужащих по отношению к противнику и мирному населению.

Данные, полученные в ходе экспертного опроса, позволили рассчитать агрегированные индексы отношения военнослужащих к боевикам и мирному населению. Индексы I₁– (отношение военнослужащего к боевикам) и I₂– (отношение военнослужащего к мирным жителям) были рассчитаны в результате агрегирования ответов экспертного опроса (см. прил. 1).

Экспертный опрос позволил определить показатель «отношения военнослужащего к боевикам». Этот показатель находится в промежутке числовых значений от 0,2 до 0,80.

Содержательная характеристика личности военнослужащих по отношению к боевикам позволяет оценить количественные показатели в соответствии с ранее проведенной типологией.

Первый подтип – военнослужащие, жестоко относящиеся к боевикам (значение показателя 0,64<I₁<0,80).

Второй подтип – военнослужащие, лояльно относящиеся к боевикам (значения показателя 0,42<I₁<0,63).

Результаты экспертного опроса позволили определить показатель «отношения военнослужащего к мирным жителям». Этот показатель находится в промежутке числовых значений от 0,25 до 0,85.

Количественные показатели военнослужащих по отношению к мирным жителям:

первый подтип – военнослужащие, жестоко относящиеся к мирным жителям (значение показателя 0,64<I₂<0,85);

второй подтип – военнослужащие, лояльно относящиеся к мирным жителям (значения показателя 0,42<I₂<0,63).

Проведенное предварительное выделение подтипов личности военнослужащих, участников боевого конфликта, позволило провести их типологию по выделенным основаниям (см. табл. 3.3.).

Таблица 3.3

Распределение типов личности военнослужащих, участников боевых действий по отношению к противнику и мирному населению (в %) [164].

Типы военнослужащих	Название типа	Отношение		Процент
Типы военнослужащих	Название типа	К противнику	К мирным жителям	Процент
1-й	«Агрессивные»	-	-	67
2-й	«Профессионалы»	-	+	28
3-й	«Пацифисты»	+	+	3

Статистический анализ типов личности военнослужащих позволяет сделать вывод, что значительная часть экспертов (67%) одинаково жестоко относится как к боевикам, так и к мирному населению, т.е. две трети опрошенных респондентов высказали мнение о том, что они в принципе готовы применять насилие к мирному населению. Эти военнослужащие нацелены на достижение успеха в бою, однако при этом будут вести боевые действия, не считаясь с тем, что в зоне боевого конфликта находится мирное население (они его просто не видят). Почти всех мирных жителей они считают пособниками боевиков и, зачастую, не имея возможность воздать должное «неуловимому» противнику, они вымещают свою агрессию на мирном населении. Им свойственны допросы мирных жителей с применением методов унижения и насилия, присвоение чужого имущества, похищение людей и т.д.[165]

Дополнительные беседы с этими военнослужащими позволили выяснить, что они испытывали определенный страх перед тем, что мирные жители их могут предать, выстрелить в спину. Хотя с большинством из них таких ситуаций не случалось, они верят в такие случаи по слухам, которые распространяют их сослуживцы.

Определенная часть экспертов (28%) способна дифференцировать боевиков и мирных жителей. Данная категория респондентов относится к такому типу военнослужащих как «профессионалы», они непримиримы к противнику и мотивированы на победу.

Исследование показало наличие военнослужащих (3%), которые не расценивают боевиков как противника и относятся к мирному населению лояльно. Группа данных военнослужащих относятся к такому типу как «пацифисты» - это потенциальные предатели, перебежчики и т.д. (см. рис. 3.2.).

1. «агрессивные»; 2. «профессионалы»; 3. «пацифисты».

Рис. 3.2. Распределение типов военнослужащих, участников боевых

действий по отношению к боевикам и мирным жителям (в %).

Среди социально-психологических особенностей общения с мирным населением особое место занимает ярко выраженная эмоциональная окраска этого взаимодействия. Сжатость по времени, напряженность взаимодействия, ответственность и возможная опасность негативных последствий, а также общий фон вооруженного конфликта делают контакты с мирным населением эмоционально насыщенными. В большинстве ситуаций, связанных с общением с мирным населением, фиксируется проявление открытых негативных эмоций со стороны оппонентов, что часто влечет за собой такую же ответную реакцию. Кроме того, это и результат изначальной установки на негативное восприятие противостоящими сторонами друг друга.

Субъективно оценивая свое эмоциональное состояние, военнослужащие, участники боевых действий в Чечне (более чем 70% опрошенных), в ходе общения с мирным населением отмечают негативные эмоции различной степени глубины по отношению к мирным жителям, среди которых присутствуют нервозность, обида, ненависть и желание мстить, то есть эмоции, практически исключающие саму возможность позитивного общения.

Собственное эмоциональное состояние как ровное и спокойное оценили 20% респондентов. На волнение и нервозность различной степени силы указали 46% участников опроса. Еще 14% экспертов отметили более глубокий негативный эмоциональный настрой, отмечая ненависть, желание мстить и т.д. 2/3 респондентов при общении с мирным населением испытывали выраженные эмоциональные переживания, которые, безусловно, влияют и на искажение восприятия оппонентов и, в конечном счете, на ход общения.

Кроме эмоциональных реакций в ходе исследования фиксировались переживания и мысли военнослужащих. Наиболее часто встречающимися проявлениями были:

– страх, тревога, опасения по поводу возможных негативных последствий общения с мирным населением для жизни и здоровья военнослужащих – 40%;

– недоверие к мирному населению и его словам и обещаниям– 20%;

Анализ представленных данных позволяет подтвердить предположения о высоком эмоциональном накале большинства контактов и существующей психологической установки выраженного обоюдного неприятия у сторон.

Особенным в общении с мирным населением, является то, что контакты с ним, с одной стороны, инструментально необходимы, а с другой – психологически малопривлекательны для военнослужащих. В них заложены сразу несколько противоречий:

– противоречие между необходимостью выполнить боевую задачу и не превысить при этом силовой минимум. Рассуждения об адекватности использования силы не раз выносились и на суд общественности, и становились предметом изучения контролирующих правомерность действия войск различных органов;

– противоречие между самоидентификацией военнослужащими себя как представителя сугубо силовой структуры и необходимостью выполнять функции, определяемые требованиями гуманизации взаимоотношений с мирным населением;

– противоречие между возникшей необходимостью общения с мирным населением и недостаточностью знаний об обычаях, нравах народа.

В связи с этим 71% участников опроса указывает на неопределенность ситуации (дихотомия, условно обозначаемая дилеммой «воевать-общаться», а если общаться, то как, т.к. неясны вопросы технологии).

На опасность ситуации, связанной с общением с мирным населением, указали 22% респондентов. Наличие указанных ниже позиций дополняет общую картину отношения военнослужащих с мирным населением: недостаток информации, необходимой для полного понимания ситуации – 39%; интеллектуальная (социокультурная) сложность – 17%; дефицит времени на принятие правильного решения – 17%.

Представляется важным распределение ответов респондентов, полученных в результате исследования, отражающих особенности восприятия военнослужащими факторов достижения успеха в ходе общения с мирным населением. Участниками исследования отмечено, что им удалось добиться позитивных результатов в ходе общения с мирным населением благодаря следующим условиям:

- наличию личного опыта позитивного общения – 88%;

- знанию национальных и психологических особенностей мирного населения – 51%;

- интуиции военнослужащего – 37%;

- предварительному анализу ситуации – 29%;

- опыту других военнослужащих – 11%; (см. рис. 3.3.).

1. – наличие личного опыта позитивного общения; 2. – знание национальных и психологических особенностей мирного населения; 3. – интуиция военнослужащего; 4. – предварительный анализ ситуации; 5. – опыт других военнослужащих; 6. – другие условия.

Рис. 3.3. Распределение условий достижения успеха позитивного общения с мирным населением (в %).

В психологической этиологии агрессивного поведения по отношению к местному населению могут лежать некоторые акцентуации характера. Е.В. Снедков установил, что лица, отличающиеся эпилептоидной или гипертимной акцентуацией в большой степени предрасположены демонстрировать в боевой обстановке взрывы аффектов злобы, гнева, агрессии. При этом поводом для таких проявлений могут стать даже малозначительные события. Особенностью данного типа реакций является то, что они часто сопровождаются использованием оружия, что придает им особо брутальный характер и часто приводит к тяжелым последствиям.

Мародерство представляет собой девиацию, заключающуюся в ограблении трупов. В основе мародерства могут лежать различные причины. Одной из них является стремление завладеть давно и остро желанной вещью. Другой причиной является общая тенденция личности отклониста к наживе. Третья причина связана с интересом владения «вещью с войны». Четвертая причина кроется в стремлении отклониста психологически зафиксировать победу, превосходство над поверженным противником. Пятая причина обусловлена такими социально-психологическими явлениями, как традиция и мода накопления личных «трофеев». Общее условие, способствующее развитию этого отклонения – отсутствие дисциплины в войсках, предельное падение нравов, превращающие войну в грабеж.

Пьянство – чрезмерное употребление спиртных напитков, не достигшее уровня физической зависимости организма от алкоголя оно с психологической точки зрения представляет собой явление своеобразной компенсации, попытку психологически выключиться из ситуации смертельной опасности, преодолеть страх, забыть об утратах.

Развитию пьянства на войне в определенной степени способствует официальная позиция военного руководства по этому вопросу, например, систематическая выдача личному составу спиртного «для смелости», «для снятия напряженности» и др. В годы русско-японской войны Г.Е. Шумков очень тщательно и добросовестно исследовал влияние алкоголя на боевую эффективность и установил крайне пагубные последствия употребления спиртного перед боем. В частности им отмечалось, что уже в первые минуты боя, у лиц, употребивших алкоголь возникает состояние близкое к абстинентному: учащается дыхание, появляется общая слабость, дрожание конечностей, нарушение основных качеств внимания, восприятия, эмоциональных процессов и др. Такой боец видит лишь малую часть поля боя, не может вести прицельный огонь по противнику, не способен точно регулировать свои действия и т.д. Поэтому против пьянства в боевой обстановке ведут активную борьбу практически во всех армиях мира.

Наркотизм (аддиктивное поведение) – поведение, характеризующееся психической зависимостью от психоактивных веществ. То есть, это тот уровень употребления наркосодержащих препаратов и веществ, при котором у человека еще не сформировалась физическая зависимость от них. В исследованиях С.В. Литвинцева показано, что аддиктивное поведение составляло около 50% всех психических дисгармоний, фиксировавшихся в наших войсках, действовавших в Афганистане. Существенное место в общей картине психических нарушений они занимали и в период боевых действий в Чечне.

Проведенный экспертный опрос участников боевых действий в Чечне показал, что одной из основных причин распространенности этого вида отклонений является стремление участников боевых действий снизить уровень тревоги (52%) экспертов (см. рис. 3.4).

1. – мотивы снизить уровень тревоги; 3. – мотивы гиперактивации; 2. – мотивы получить удовольствие; 4. – другие мотивы.

Рис. 3.4. Распределение мотивов военнослужащих употребления наркотических веществ в боевой обстановке (в %).

Второе место среди мотивов употребления наркотических веществ по степени выраженности занимает мотив гиперактивации (24%), т.е. тяжелые боевые условия, постоянные переживания заставляют военнослужащих искать дополнительный прилив сил и энергии в наркотических веществах. Третье место среди мотивов употребления наркотических веществ занимает мотив – получение удовольствия (20%).

Подтверждением такого распределения мотивов употребления наркотических веществ служат результаты клинических исследований, проведенных Е.В. Снедковым. Исследуя факторы, способствующие употреблению наркотических веществ, ученый отмечает, что самым распространенным является фактор легкости приобретения наркотических веществ (50%); отрыв от дома (20%), напряженная боевая обстановка (22%)[166]. Подтверждением этому является результаты экспертного опроса военнослужащих, участников боевых действий в Афганистане и Чечне. Так, по их мнению, самый распространенный источник поступления наркотических веществ – через местное население - 51% (см. табл. 3.2).

Таблица 3.2

Каналы поступления наркотиков в воинскую часть (в %)

№	Каналы приобретения наркотиков	Процент
1	Пересылаются по почте	4%
2	Похищаются из сан. части	10%
3	Изготовляются кустарно	22%
4	Достаются у гражданских	51%
5	Привозятся родственниками в/сл.	8%
6	Другие каналы	5%

Необходимо отметить, что самостоятельное изготовление наркотических веществ тоже предполагает общение со сбытчиками первичного сырья, а это, как правило – местных жителей.

Убийство командиров и сослуживцев –представляет собой крайний способ устранения фрустрирующей преграды на пути сохранения или возвышения личностного статуса девианта. Такие убийства чаще всего происходят тогда, когда командир или сослуживец выступает для девианта в качестве своеобразной внешней инстанции совести, вины, морального судьи, мешающей реализовать какие-либо аморальные или отклоняющиеся от социальной нормы, цели.

Самоубийствона войне явление особенное и трудно объяснимое. По существу оно представляет собой форму инфантильного бегства из психотравмирующей ситуации. Сам факт того, что в ситуации, когда при желании можно практически в любое время расстаться с жизнью геройски, «на миру» оставив о себе добрую память, человек выбирает другой вариант смерти – осуждаемой по вере и по морали – сложен, противоречив и труден для осмысления. Ведь нередко человек сводит счеты с жизнью именно из-за страха смерти. То есть, боясь быть убитым, человек кончает жизнь самоубийством. Безусловно, имеется множество других причин, по которым человек на войне совершает самоубийство. И их круг весьма широк: от боязни быть уличенным в трусости, предательстве, некомпетентности, совершенном преступлении, до страданий, вызванных событиями, происшедшими со значимыми людьми за тысячи километров от линии фронта. Но практически всегда пусковым механизмом суицида является наличие такого внутриличностного ценностно-смыслового кризиса, который человек не может разрешить всеми имеющимися в его распоряжении средствами и который переживается как мощная, эмоционально окрашенная драма. Конфликтная ситуация становится суицидоопасной, когда военнослужащий осознает ее как высокозначимую, предельно сложную, а свои возможности по ее разрешению – недостаточными.

Пусковым механизмом самоубийства на войне нередко выступают акцентуации личности. Е.В. Снедков установил склонность лиц с демонстративной акцентуацией изображать стремление покончить собой с использованием показных угроз, нескрываемых приготовлений к самоубийству, мелкого членовредительства. У сенситивных личностей на почве опасений перед возникновением жизнеопасных ситуаций формируется сниженный фон настроения, достигающий под воздействием дополнительных психотравм аффекта отчаяния. Наличие оружия в подобных ситуациях, как правило, завершает суицид. Опасными в плане развития суицидных тенденций являются и астенодепрессивные типы характера[167].

Следует иметь в виду, что одной из причин суицида на войне является психическое заболевание военнослужащего, создающее ложную субъективную картину кризисной ситуации.

Принято выделять истинный (осознанный, «твердый», планируемый, целенаправленный), аффективный (возникший под влиянием внезапного острого психотравмирующего события) и демонстративный (ложный, рассчитанный на испуг значимых лиц, не предусматривающий сведение счетов с жизнью) суицид. Это деление весьма условно, ведь на войне любое суицидальное поведение содержит в себе некоторый демонстративный аспект, рассчитанный на выпячивание, подчеркивание причины, вызвавшей его. Не случайно здесь особенно четко выделяются фазы, предшествующие самому суициду – суицидальные мысли, суицидальные настроения, суицидальные намерения и другие, по которым суицидальное поведение может быть своевременно обнаружено командирами, военными психологами и сослуживцами.

Братание с противником представляет собой довольно экзотическую форму отклонений боевого поведения, заключающуюся в одиночном или массовом вхождении в мирный контакт с противником. При этом происходит временная трансформация образа боевой обстановки из военной в мирную, и образа противника из лютого врага в «рубаху – парня», которые вновь приобретают адекватное значение при возникновении стимулов или символов боевой обстановки (приказ командира, выстрел и др.).

Как правило, братание осуществлялось так: солдаты с белыми флагами шли в окопы друг к другу, встречались у проволочных заграждений, говорили о необходимости скорее завершить войну. Между отдельными из них возникала дружеская привязанность. На некоторых участках русско-германского фронта после Февральской революции солдаты, вопреки воле командиров, практически установили перемирие. При этом дело доходило вплоть до захвата своих командных пунктов и ареста офицеров[168].

В явлении братания проявляются такие психологические феномены:

- как непомерная усталость от войны и стремление, хотя бы на короткое время, расслабиться;

- интуитивные действия протестного характера, направленные против непопулярной в солдатских массах войны;

- социально-психологическое расслоение между командным и рядовым составом;

- решение бытовых проблем (обмен предметами быта, вещами, сувенирами и другим, чего получить другим способом солдату крайне затруднительно);

- результаты разлагающего информационно-психологического воздействия органов психологической войны противника или внутренних политических, религиозных и иных сил, находящихся в активной оппозиции к войне и др.

Особенно широкое распространение братание имело в годы Первой мировой войны 1914-1918 года.

Сексуальное насилиена войне способно приобретать особо острые черты и порождать девиации в виде насилия над женской частью населения (особенно на территории противника), а также мужеложство. Мужеложство может применяться в виде насильственного снижения статуса военнослужащего (опускания) за совершенную или мнимую провинность (например, отказ от участия в боевых действиях).

Таким образом, поведение человека на войне характеризуется не только возвышающими душу героическими поступками и самопожертвованием, но и низменными проявлениями человеческой природы, проявлениями пороков воспитания, деструктивным влиянием социальных и боевых ситуаций. Существует большой класс поведенческих схем, отклоняющихся от моральных и правовых норм, определяющих поведение участников войны. Каждая из них имеет собственные и общие причины, внутреннюю логику, функцию, но главное, что их объединяет в отдельную категорию – это анормальность поступков и психическая полноценность их субъектов.

Знание видов и форм проявления девиаций позволяет вести их целенаправленную профилактику и искоренение.

Сущность процесса минимизации отклоняющегося поведения

военнослужащих в боевой обстановке. Психокоррекция мотивации

военнослужащих. Развитие личностно-психологического потенциала

у военнослужащих. Психологическая поддержка военнослужащих

Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 310; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!