Неопределенность формулировки
Одним из недостатков правила lex loci protectionis является также его неопределенность, которая вызвана расплывчатостью формулировки "право страны, в отношении которой испрашивается защита".
Конечно, данная норма не преследует цель урегулировать все нюансы и не указывает, какие элементы деятельности, связанной с территорией государства, в отношении которой испрашивается защита, оправдывают применение права этой страны. Если взять в качестве примера Регламент "Рим II", где также содержится подобное положение, то необходимо сказать, что каждое государство при регулировании интеллектуальной собственности может выбирать любые факторы, требующиеся для определения связи с его территорией <130>.
--------------------------------
<130> Dickinson A. The Rome II Regulation. Oxford University Press, 2008. Para. 8.25.
В любом случае отсутствие таких связующих элементов приводит к некоторой непредсказуемости, поскольку невозможно четко определить, в отношении какой страны будет испрашиваться защита. Примечательно, что даже одна и та же формулировка lex loci protectionis ("страна, в отношении которой испрашивается защита") может пониматься по-разному: так, в Германии это будет означать применение права страны, где предоставлена защита права на интеллектуальную собственность, в то время как в Японии может быть использован иной, более широкий подход <131>.
--------------------------------
<131> 
IP and Applicable Law and Recent International Proposal. P. 265.
|
|
|
Кроме того, если учитывать необходимость дифференциации исключительных прав, возникающих в силу регистрации и в силу создания, то следует отметить, что для первых правило lex loci protectionis, отражающее принцип территориальности исключительных прав, будет означать применение права страны, в которой это исключительное право зарегистрировано или будет зарегистрировано. Именно территория страны регистрации будет являться locus protectionis. Указанной позиции, которая предусматривает отличную формулировку применительно к правам, возникающим в силу регистрации, придерживаются некоторые современные проекты (см. п. 2 ст. 301 Принципов Вазеда, § 301 Принципов ALI <132> и ст. 19 Принципов Копила).
--------------------------------
<132> Формально Принципы ALI разграничивают привязку, предусматривающую применение права страны, в отношении которой испрашивается защита, и закон страны регистрации.
Однако ни принципы CLIP, ни Регламент "Рим II" уточнений применительно к правам, возникающим в силу регистрации, не содержат. Это объясняется, на наш взгляд, тем обстоятельством, что применение lex loci protectionis ("права страны, в отношении которой испрашивается защита") будет приводить к применению права страны регистрации в случае нарушения патентных и иных прав, возникающих в силу регистрации.
|
|
|
Вместе с тем следует отметить, что в литературе иногда встречается позиция, что "право страны защиты" и "право страны регистрации" не являются идентичными. Так, некоторые исследователи полагают, что в первом случае возможно применение права форума, даже если в стране суда защита не предоставлена <133>.
--------------------------------
<133> Kojima R., Shimanami R., Nagata M. Applicable Law to Exploitation of Intellectual Property Rights in the Transparency Proposal // Intellectual Property in the Global Arena. Jurisdiction, Applicable Law, and the Recognition of Judgments in Europe, Japan and the US / J. Basedow, T. Kono, A. Metzger (eds.). P. 179 - 229, 209 (доступно в Интернете по адресу: http://www.tomeika.jur.kyushu-u.ac.jp/ip/pdf/Choice-of-law_Oct_31.pdf).
Кроме того, в Принципах Вазеда (п. 2 ст. 301) предусмотрено, что "право страны, в отношении которой испрашивается защита" применительно к правам, возникающим вследствие регистрации, означает право страны регистрации. Тем не менее, это является лишь презумпцией, которую можно опровергнуть <134>, что фактически означает, что "право страны защиты" и "право страны регистрации" совпадают не во всех случаях.
--------------------------------
<134> См.: Commentary on Principles of Private International Law on Intellectual Property Rights (Joint Proposal Drafted by Members of the Private International Law Association of Korea and Japan (Waseda Iniversity Global COE Project)) of October 14, 2010. P. 135.
|
|
|
Интересным в данном контексте представляется подход, выбранный авторами Принципов Трансперенси, которые, избегая указанного выше разграничения, содержат формулировку "право страны, в которой предоставлено право на интеллектуальную собственность". Тем самым, данное выражение представляет собой комбинацию двух концепций: "права страны регистрации" и "права страны, в отношении которой испрашивается защита" <135>.
--------------------------------
<135> Kojima R., Shimanami R., Nagata M. Op. cit. VI (2).
Как нам представляется, учитывая изложенное выше, в отсутствие какой-либо судебной практики и научных публикаций по данному вопросу, учитывая неопределенность формулировки коллизионной привязки, определяющей статут исключительного права, было бы разумным на уровне закона конкретизировать lex loci protectionis применительно к правам, возникающим в силу регистрации.
Между тем в любом случае формулировка "право страны, в отношении которой испрашивается защита" в отношении прав, возникновение которых связано с моментом регистрации, должна означать "право страны регистрации".
|
|
|
В целом, подводя итог вышесказанному, следует сделать вывод, что тот вариант коллизионной нормы, который закреплен в ст. 1207.2 Проекта изменений разд. VI ГК РФ, имеет определенные недостатки. Критика п. 1 ст. 8 Регламента "Рим II" и современные подходы многочисленных принципов, затрагивающих вопросы международного частного права и интеллектуальной собственности (CLIP, ALI, Трансперенси, Вазеда и Копила), не получили достаточного воплощения в ст. 1207.2 Проекта изменений разд. VI ГК РФ.
Закрепляя правило lex loci protectionis, члены рабочей группы, очевидно, ориентировались в том числе и на Регламент "Рим II", который С. Симеонидес однажды очень точно охарактеризовал как "упущенную возможность". На наш взгляд, тот усеченный вариант коллизионной нормы, который нашел выражение в ст. 1207.2 Проекта, во многом также представляет собой "упущенную возможность" предусмотреть на законодательном уровне более прогрессивные правила и учесть новейшие тенденции развития международного частного права в сфере интеллектуальной собственности.
Сегодня уже очевиден тренд отхода от принципа территориальности <136> и, как следствие, применения правила lex loci protectionis в некоторых ситуациях, связанных с нарушением исключительных прав. Во-первых, речь идет о нарушениях, совершенных через Интернет, развитие которого привело к тому, что традиционные коллизионные привязки утратили свое значение. Во-вторых, допустимость автономии воли в вопросе определения права, применимого к последствиям нарушения исключительных прав, также свидетельствует об игнорировании принципа территориальности.
--------------------------------
<136> Статья 3:602 (de minimis rule), 3:603 и 3:606 Принципов CLIP (см.: Metzger A. Op. cit. Para. 2 (IV); Kur A. Applicable Law: An Alternative Proposal for International Regulation - the Max-Plank Project on International Jurisdiction and Choice of Law. P. 953, 973); см. также: § 321 Принципов ALI; ст. 306 Принципов Вазеда и ст. 301 Принципов Трансперенси.
Вместе с тем тот факт, что в российский ГК может быть включена специальная коллизионная норма, регулирующая право, применимое к интеллектуальной собственности, является несомненным позитивным шагом, который с неизбежностью позволит обратить должное внимание на данную проблему и откроет больше возможностей для применения иностранного права в сфере интеллектуальной собственности.
Кроме того, ст. 1207.2 Проекта также отражает, как нам представляется, верный подход, в соответствии с которым все вопросы статута исключительного права определяются на основании одной привязки (lex loci protectionis), в то время как в некоторых правопорядках вопросы принадлежности (определения правообладателя) регулируются lex originis <137>. Таким образом, использование единой привязки устраняет 
<138>, так как ситуация, когда одни вопросы единого правоотношения регулируются правом одного государства, а другие - правом другого, при таких обстоятельствах исключается.
--------------------------------
<137> Пункт 1 ст. 67 Закона об авторском праве Греции 1993 г. и ст. 60 Румынского закона об авторском праве предусматривают отсылку к праву страны происхождения произведения (lex originis). Также подобное регулирование содержится и в ст. 48 (1) португальского Codigo civil 1966 г. См. также решение Кассационного суда Франции, который в 1959 г. в знаменитом решении Le Chant du Monde применил lex originis для того, чтобы определить, существует ли право, и lex loci protectionis в отношении его защиты. Однако в другом известном решении по делу Джона Хьюстона Кассационный суд проигнорировал применение lex originis в отношении личных неимущественных прав (см.: Cour de Cassation, Consorts Huston c. 
Turner Entertainment 
et autres, 28 mai 1991 // RCDIP. 1991. Vol. 80. No. 4).
<138> Необходимо понимать, что сам по себе не является аргументом в пользу какой-либо точки зрения. Констатация факта, что в такой-то ситуации возможно применение различных национальных законов к различным вопросам, не говорит о том, что мы можем, основываясь исключительно на этом аргументе, ответить на вопрос, "что такое хорошо" и "что такое плохо". Между тем в некоторых случаях может приводить к тому, что политика всех государств, чьи законы применимы, будет проигнорирована, и в таких ситуациях будет влечь негативные последствия (см.: Symeonides S.C. The American Choice-of-Law Revolution. P. 103; Symeonides S.C., Perdue W., Mehren A. von. Conflict of Laws: American, Comparative, International. 
ed. West Group, 2003. P. 260 - 261; о допустимости с точки зрения конструкции автономии воли см.: Третьяков С.В. Юридическая природа автономии воли в международном частном праве: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 161 - 165).
4. Заключение
Долгие годы принцип территориальности прав на интеллектуальную собственность являлся непреодолимым препятствием для постановки коллизионного вопроса. В последние десятилетия ситуация изменилась <139>. Однако при всем богатстве литературы многие вопросы остаются концептуально не освещенными.
--------------------------------
<139> Сторонники подхода, согласно которому территориальность прав на интеллектуальную собственность исключает постановку коллизионного вопроса, могут смело сказать, перефразировав известное выражение из одной классической игры: "Сounter Theorist Win".
С одной стороны, сегодня существует понимание, что право других государств может применяться в сфере интеллектуальной собственности. Как отметили в недавнем известном деле Lucasfilm v. Ainsworth Лорд Уолкер и Лорд Коллинс, современная тенденция заключается в принудительной защите иностранных прав на интеллектуальную собственность <140>.
--------------------------------
<140> The Supreme Court of the United Kingdom, Lucasfilm Limited and others v. Ainsworth and another, 27 July 2011, para. 108.
Глобализация и развитие технологий приводят к тому, что защита прав на интеллектуальную собственность становится все более актуальной. Многие исследователи сегодня констатируют, что все чаще корпорации, занимающие лидирующие позиции в высокотехнологичных сферах бизнеса, пытаются урегулировать свои споры за пределами своей страны, обратиться в предсказуемый, более дешевый суд или арбитраж <141> и получить предвидимое решение <142>. Особенно арбитражное разбирательство привлекательно в случае крупных споров, которые затрагивают сразу несколько юрисдикций <143>.
--------------------------------
<141> См. об арбитрабильности споров, связанных с нарушением прав на интеллектуальную собственность, в целом: Lew J.D.M. The Arbitration of Intellectual Property Disputes // The American Rev. of Int'l Arbitration. 1994. Vol. 5. P. 110; Blessing M. Arbitrability of Intellectual Property Disputes // Arbitration International. 1996. Vol. 12. Issue 2. P. 191; Briner R. The Arbitrability of Intellectual Property Disputes with Particular Emphasis on the Situation in Switzerland // The American Rev. of Int'l Arbitration. 1994. Vol. 5. P. 28, 38; Grantham W. The Arbitrability of International Intellectual Property Disputes // Berkeley J. Int'l. 1996. Vol. 14. Issue 1. P. 173, 187 (доступно в Интернете по адресу: http://scholarship.law.berkeley.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1146&context=bjil); и в отношении споров, касающихся патентов, см., в частности: Smith M.A., Couste M., Hield T., Jarvis R., Kochupillai M., Leon B., Rasser J.C., Sakamoto M., Shaughnessy A., Branch J. Arbitration of Patent Infringment and Validity Issues Worldwide // Harvard Journal of Law & Technology. 2006. Vol. 19. No. 2 (доступно в Интернете по адресу: http://jolt.law.harvard.edu/articles/pdf/v19/19HarvJLTech299.pdf); а также: Wu W. International Arbitration of Patent Disputes // J. Marshall Rev. Intell. Prop. L. 2011. Vol. 10. Issue 2. P. 384 (доступно в Интернете по адресу: http://www.jmripl.com.php5-10.dfw1-2.websitetestlink.com/articles/WU_Published4.pdf).
<142> См., например: Wegner H.C. Global Patent Forum Shopping: The Tokyo Fourth Option and Ancillary Issues of International Collateral Estoppel and Transnational Patent Infringement Jurisdiction (2005). P. 5 (http://www.tecpar.br/appi/NewsLetter/global.pdf).
<143> Cook T., Garsia A.I. International Intellectual Property Arbitration. Wolters Kluwer, 2010. P. 44.
При таких обстоятельствах дизайн системы, преследующей цель охраны интеллектуальной собственности, несомненно, должен учитывать вопросы международного частного права.
Эффективность использования исключительных прав сегодня также во многом зависит от возможности правообладателя получить защиту своего права на территории других стран. Однако следует учитывать, что максимальная экономическая эксплуатация интеллектуальной собственности не может быть поставлена во главу угла - необходимо компромиссное решение, которое способно отразить интересы всех заинтересованных сторон, в том числе общества и потребителей. Именно эти задачи надо иметь в виду при формулировании норм международного частного права, логика коллизионного регулирования должна "уделить внимание тому, как воздействуют нормы на частных лиц и их поведение" <144>.
--------------------------------
<144> Guzman A.T. Choice of Law: New Foundations // Georgetown Law Journal. 2001. Vol. 90. P. 885 (доступно в Интернете по адресу: http://scholarship.law.berkeley.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=2691&context=facpubs).
Между тем нельзя не признать, что современная тенденция состоит в закреплении принципа страны защиты. Однако конвенционального мнения относительно разумности коллизионной нормы lex loci protectionis не существует. Сфера правила lex loci protectionis при всем единообразии словесных формулировок различается в зависимости от национального развития судебной практики. В одних странах данное правило регулирует все вопросы статута исключительного права, в других вопросы нарушения могут регулироваться иными привязками (например, lex loci delicti).
И все же "больной скорее жив, чем мертв" - хотя бы потому, что формулировка "право страны, в отношении которой испрашивается защита" является чрезвычайно распространенной. Однако адекватного объяснения данной коллизионной нормы на настоящий момент нет. Скорее, рассуждение о ее применимости строится a contrario; при этом сопоставление идет с традиционными привязками, которые уже давно являются объектом критики коллизионистов <145>.
--------------------------------
<145> См., например, теорию Альберта Эренцвейга, "lexforism" которой вызвал серьезную критику в научной литературе, или исследования коллизионистов, касающиеся классической привязки lex loci delicti comissi, с критики которой началась американская коллизионная революция.
Между тем, несмотря на то, что данная концепция не отличается ясностью (что в первую очередь, по утверждению некоторых западных ученых, может создать трудности для судов тех стран, где не так много практики по международным спорам в области интеллектуальной собственности), следует учитывать, что она получила достаточно широкое распространение и закреплена в праве многих стран либо на уровне закона, либо на уровне судебной практики. При таких обстоятельствах придание ясности концепции lex loci protectionis выглядит более предпочтительным, чем отказ от нее <146>.
--------------------------------
<146> IP and Applicable Law and Recent International Proposal. P. 266.
Таким образом, с нашей точки зрения, закрепление принципа lex loci protectionis в российском праве означает лишь постановку коллизионной проблемы применительно к исключительным правам, решение которой еще предстоит найти.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 325; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!