Соотношение веры и разума как парадигма схоластической философии
Серьезным достижением средневековой науки был схоластический метод. Схоластический метод, который развивался и совершенствовался в Европе на протяжении нескольких столетий, предполагал, как ментальное, так и материальное оснащение. Ментальное оснащение — это логика Аристотеля с ее процедурами и категориями, а материальное оснащение ментальности — это книга. Французский историк Жак Ле Гофф в «Цивилизации средневекового Запада» показал эволюцию роли книги: книга-сокровище в эпоху раннего Средневековья становится в условиях университета инструментом познания. Но изменение функции книги, по мнению Ле Гоффа, — было всего лишь частным случаем более обшей эволюции: распространения письменной культуры и прежде всего обретения письменным текстом новой функции — функции доказательства100. Средневековое традиционное общество, где формой трансляции информации были слухи, постепенно начинает использовать письменное слово. Увеличивается число писаных законов, феодальное право, подобно римскому, оформляется в договорах. Происходит процесс десакрализации книги, сопровождавшийся рационализацией методов интеллектуальной работы. Рационализируются ментальные механизмы, формируется схоластический метод. Его формирование — длительный исторический процесс. Все начинается с университетов, все начинается с лекций, с перехода от лекций к вопросам, а от вопросов к диспутам. Сами эти процедуры не были абсолютно новыми: практика вопросов и ответов раньше применялась для толкования Библии. Схоласты расширили границы такой практики. Сначала разрабатывалась проблематика, она предполагала диспут, и новизна состояла в том, что в противовес аргументированию ссылками на авторитет, все большее значение приобретала практика логического обоснования аргумента. Такие диспуты были практикой учебных занятий в университетах. За диспутом следовало заключение преподавателя. Этот вывод зависел от того, кто его произносил. Сомнения уже было недостаточно, приходилось подвергаться «риску суждения». Так, — пишет Ле Гофф,— в конечном счете схоластический метод вел к осознанию личностью ее интеллектуальной ответственности101. Ле Гофф выделяет три культурологические особенности схоластического метода: более тонкое, чем прежде, обращение с авторитетами; диспут помог осознать и принять возможность существования разных мнений и согласиться с тем, что расхождения здесь законны; новое перестало выглядеть пугающе. Окончательно сложилась схоластическая логика. Господствовавшую до середины XII в. логику, основанную на учении Пор- фирия и Боэция, сменила логика, базировавшаяся непосредственно на «Органоне» Аристотеля. Особое внимание начали уделять вопросам систематизации, «точности смысла», «жесткой определенности понятий», специальным приемам, облегчающим запоминание. Происходит ин- териоризация духовной жизни и развитие сознания. Схоластический метод способствует развитию самосознания, культивирует навыки интеллектуального мышления, развивает нормы логического мышления. Целые поколения схоластов трудились над разработкой различных фигур и модусов силлогизма. Как пишет Т.Г. Лешкевич, Именно в рамках средневековой схоластики заложены теоретические и операциональные основания математической логики; внесен вклад в развитие теории высказывания и теорию логического следования, разработаны теория логических парадоксов и теория субпозиции — подстановки допустимых значений, теория беспредпо- сылочности и сознательных формулировок аксиом, методология сопоставления взаимоисключающих высказываний (идущая от «Да и Нет» Абеляра), анализ логического характера вопросительных предложений и пр. В целом с периодом схоластики — «книжной учености» связывают становление европейского стиля мышления и разработки категориального аппарата102. Первые научные исследования. Р. Гроссетест и Р. Бэкон В XIII в. в АНГЛИИ начинает развиваться опытная наука. В центре английской образованности — в Оксфордском университете ширится интерес к математике и естествознанию. Именно здесь формируется эмпирическая философия природы. Речь идет о понимании природы в свете экспериментальных находок, тесно связанном с античным видением мира, преломленном через линзу арабской культуры. В XIII в. становится известным своими изысканиями в области физики Роберт Гроссетест. Он учился в Оксфорде и Париже, был регентом и канцлером Оксфордского университета. Переводчик «Этики» Аристотеля, Гроссетест написал комментарий к «Физике» и «Аналитике» Аристотеля. Он автор трудов: «О свете или о начале форм», «О потенции и действии», «О единственной форме всех вещей» и многих других. Гроссетест — автор метафизики света, систематизировавший все познания эмпирического характера о зеркалах и линзах. Ему принадлежит формулировка оснований галилеевской физики. Изучение линий, углов, фигур в высшей степени полезно, ибо без них мы ничего не поймем в натуральной философии. Абсолютно во всем универсуме и его частях они имеют смысл. Гроссетест был начинателем средневекового натурализма в Оксфорде. Его учеником был Роджер Бэкон (1214—1294). Получив образование в Оксфорде, Бэкон шесть лет провел в Париже, но Париж его не удовлетворил: там не интересовались природой, и Бэкон вернулся в Оксфорд, где занялся научной и педагогической деятельностью, принесшей ему широкую известность. Главная работа Бэкона «Большое сочинение», в которой он отмечает, что истина — дочь времени, и указывает на четыре препятствия на ее пути: доверие сомнительному авторитету, привычку, вульгарные глупости, невежество. Если истина — дочь времени, то наука — дочь всего человечества, считал Бэкон. Каждое поколение приходит, чтобы исправить ошибку предыдущего, только так можно продвинуться вперед. К знанию ведут два пути: аргументация и эксперимент. Опыт бывает внешний и внутренний, через внешний опыт мы приходим к природным истинам, через внутренний — к сверхприродным. Замечательными были прозрения Бэкона в области прикладной науки и техники: исследуя законы рефракции света, объясняя функции линз, Бэкон указал, как лучше сконструировать очки и телескопы.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
У него есть замечательные прозрения по поводу аэроплана, взрывчатки, механической тяги паровоза и мн. др. Знание— сила, утверждал Бэкон, и писал, что с помощью одного гениального ума можно сконструировать навигационные средства без гребцов так, что огромные корабли поведет один рулевой со скоростью выше той, которую могут развить сотни гребцов. Можно сконструировать кареты, которые помчатся без лошадей... машины, чтобы летать, небольшой по размерам инструмент, который будет поднимать бесконечные тяжести... устройство, при помощи которого можно перемещать тысячи людей... способ погружения на дно реки или моря, безопасный для жизни и тела. Лучший способ познания, по Бэкону, опыт. И он важен не только в естествознании, он важен также в гуманитарных науках, например, в филологии. Так, у Бэкона сохранились интересные наблюдения по поводу перевода с языка на язык. Номинализм. Д. Скот и У. Оккам Развитие естественнонаучного мышления после Роджероа Бэкона связано с возрождением и расцветом номинализма в XIV в. Его крупнейшим представителем был шотландец Дунс Скот (1266—1308). Получив образование в Оксфорде, он занимался преподавательской деятельностью в Оксфорде и Париже. Его наиболее значительные работы: «Парижские сообщения», «Кембриджские чтения», «Оксфордское сочинение». Последний год перед смертью Скот преподавал в Кельне, где и похоронен. Надгробная надпись гласит: «Шотландия меня родила. Англия меня приняла. Галлия меня обучила. Кельн меня хранит». Причудливо переплетаясь с платоническими элементами, у Дунса отчетливо проступают новые для ортодоксальной схоластики черты: эмпирическая и сенсуалистическая тенденция, тяготение к вопросам математики и естествознания, скептицизм по отношению к рационалистической теологии, материалистические элементы. Все мироздание Дунс понимает как переход от общего к индивидуальному, которое он считает целью природы. Поскольку единичные вещи обладают высшей реальностью, то и в теории познания надлежит исходить из индивидуального и конкретного. Основой всякого знания является чувственное ощущение, которое возможно лишь благодаря впечатлению и образу предмета. Знание единичного является самым совершенным знанием. Но и разум у Дунса не пассивен: он обладает способностью творчества. Замыкает науку Средневековья Уильям Оккам (1280—1349). Это был период противостояния Англии папскому престолу. Ок- кам принимал горячее участие в развернувшейся политической борьбе, за что был вызван для расследования преступлений к папскому двору в Авиньон. Оккам со своими сторонниками бежал к императору Людвигу Баварскому, связав свою дальнейшую судьбу с борьбой этого императора против папства. Пишут, что при встрече с императором Оккам сказал ему известную фразу: «Защищай меня мечом, а я буду защищать тебя пером». Философская деятельность Оккама находилась в неразрывной связи с политической. Смысл его социально-политических работ в следующем: папство — временное учреждение, папы не являются наместниками Христа, и нельзя им приписывать непогрешимость. Высший духовный орган — сама община верующих и избираемый ею собор. Верховный владыка страны — ее светский государь, уполномоченный народа и служащий его интересам. Ему во всем надо повиноваться. Светская и духовная власть должны действовать раздельно. Духовная власть ограничивается церковными делами и может предписывать только то, что необходимо для спасения души. В вопросе об отношении веры и разума, откровения и знания Оккам углубляет взгляды Дунса Скота. Оккам номиналист Он настаивает на примате индивидуального как единственном объекте науки. Следствием примата индивидуального является примат опыта в познании. Бритва Оккама — основной методологический принцип мыслителя: не следует умножать сущности сверх необходимого, означающий, что каждый термин обозначает лишь определенный предмет. Номинализм Оккама в признании существования только отдельных единичных вещей. Универсалии находятся только в душе и словах. Признание объективной реальности универсалий приводит к абсурду. Но универсалии фиксируют сходное в отдельных предметах. Понятия, термины, согласно Оккаму, лишь знаки вещей. Познание основано на том подобии, которое существует между знаками и предметами, ими обозначаемыми. Учение Оккама называют терминизмом, поскольку объектом знания признаются не сами вещи, а их заместители — знаки вещей. Термин состоит из знака и слова, замещающего содержание понятия. Оккам различает первичные термины, относящиеся к самим вещам, и вторичные, которые представляют собой знак знака (род, вид, имя существительное). На основании этого Оккам делит науки на реальные и рациональные. ния. Qk радикально разводит логику и реальность, имена и веши. По мнению Оккама, этот развод дает возможность заняться терминами как чистыми символами, как если бы они коррелировали сами с собой. В качестве результата такой «чистки» Оккам предлагает неуязвимую теорию логического доказательства, строгого и очевидного, как образованного из чистых символов. Представители современной символической логики с ее разделением синтаксиса и семантики считают это «гениальной интуицией Оккама». Но Оккам, ставя также задачу уточнения употребляемых терминов в отношении обозначаемой реальности, самым серьезным образом продвигает экспериментальную традицию. Постоянный контроль за нашими ссылками на реальность, строгость языка и научного дискурса, — таковы его требования. Он призывал избавиться от приблизительности в суждениях, от вредных засорений языка, стремиться к пунктуальности и строгости мышления. Оценивая роль Средневековья в развитии науки, А. Уайтхед писал: Средневековье образовало одну длительную тренировку западноевропейского интеллекта, приучающую его к порядку. Она могла иметь некоторые недостатки, когда это касалось практики. Но сама идея ни на мгновение не утрачивала своей власти. То была эпоха преимущественно упорядоченной мысли, насквозь рационалистической
По мнению современных философов, средневековая философия, особенно в ее кульминационный период – в 13 веке, относится к наиболее ярким эпохам в развитии философской мысли. «Это время блестящего расцвета логики, онтологии, философии языка, философии человека и других философских дисциплин. Философия... никогда не создавала столь насыщенной и законченной системы понятий, какую создала схоластика».
Если на первом этапе средневековой философии, этапе патристики, главным представителем которой являлся Августин – происходит разработка и оформление основного содержания христианской теологии на основе религиозного учения Иисуса Христа и философской системы Платона, то на втором этапе – этапе схоластики (9 –15 века), главный представитель Фома Аквинский – осуществляется разработка и систематизация основных понятий христианской философии под решающим влиянием философского наследия Аристотеля. Догматы теологии приобретают на этом этапе рационализированную форму.
Философия Фомы Аквинского (1225-1274) представляет собой энциклопедию официальной католической идеологии. За особые заслуги в обосновании христианской философии в 1323 году Церковь причислила его к лику святых, а его философию, называемую томизмом, было рекомендовано изучать во всех католических учебных заведениях как единственно правильную. Главные положения созданной им обширной философской системы и сегодня составляют основу католической христианской философии, так называемого неотомизма.
Попытки теологов приспособить античную философию к христианскому вероучению привело к рождению проблемы веры и разума, веры и знания. Что выше: истины науки или истины религии?
Важнейшей заслугой Фомы является глубокая разработка одной из центральных проблем всей средневековой философии – проблемы соотношения религии и науки, веры и разума, т.е. сравнительного значения истин, принятых на веру, и истин, добытых логическим путем, с помощью разума. Эта проблема волновала умы философов уже в период патристики.
Первые христианские философы считали, что для познания Бога и созданного им мира вполне достаточно истин, полученных на основе веры. Научные исследования, рациональные доказательства излишни, когда известна Библия, другие священные тексты, в истины которых нужно только верить. Разум может привести только к сомнениям и к заблуждениям, ереси. Аврелий Августин писал в «Исповеди» так: «Но мы чувствуем не разумом, а зрением, или слухом, или обонянием, или вкусом, или осязанием... Все же, что мы знаем, знаем разумом; поэтому никакое чувство не есть знание. Итак, что я разумею, тому и верю; но не все, чему верю, то я и разумею. Все, что я разумею, то я знаю; но не все то знаю, чему верю. Я знаю, как полезно верить многому и такому, чего не знаю».
Но со временем, в период схоластики, по мере усиления процессов рационализации средневековой философии под влиянием непрекращающегося роста научных знаний, усиления сомнений в истинности основных церковных догм теология должна была занять более гибкую позицию по вопросу о соотношении истин, полученных с опорой на веру, и истин, полученных с помощью разума.
Проблему соотношения веры и разума оригинально решил святой Фома Аквинский. Считалось, что разум – это только человеческий инструмент познания, данная непосредственно человеку способность, одно из свойств психики, далекое от совершенства. Это только лишь «естественный свет», значительно более слабый, чем «свет божественный». «Светом божественным» наполнена Библия и разъясняющая ее положения теология. Вера - это божественный, сверхъестественный свет. Именно поэтому философия, в которой воплощается только «естественный свет», может быть лишь «служанкой теологии».
«...Необходимо, - писал Фома Аквинский,- чтобы философские дисциплины, которые получают свои знания от разума, были дополнены наукой священной и основанной на откровении... Теология может взять нечто от философских дисциплин, но не потому, что испытывает в этом необходимость, а лишь ради большей доходчивости преподаваемых ею положений. Ведь основоположения свои она заимствует не от других наук, но непосредственно от Бога через откровение. При том же она не следует другим наукам, как высшим по отношению к ней, но прибегает к ним, как к подчиненным к ней служанкам, подобно тому, как теория архитектуры прибегает к служебным дисциплинам или теория государства прибегает к науке военного дела».
Такова была концепция соотношения веры и разума, созданная Фомой Аквинским и используемая до сих пор современной религиозной философией. В своих многочисленных трудах он уделял большое внимание не только проповеди принятых на веру библейских истин, но и их рациональному, логическому обоснованию. Причем главное внимание он уделял рациональным доказательствам существования, бытия Бога. С этой целью он разработал пять широко известных доказательств бытия Бога:
Первое доказательство основывается на понятии движения. Мир есть движение, считал Фома, причем каждая движущаяся вещь имеет свой источник движения. Но эта цепь не может быть бесконечной. Перводвигатель есть Бог.
Второе доказательство строится на понятии причины. Мир есть совокупность взаимодействующих причин и следствий. Но в таком случае должна быть исходная, начальная причина всего сущего, первопричина. Такой первопричиной может быть только Бог.
Третье доказательство основывается на понятиях случайного и необходимого. В мире много случайного, но есть также необходимость и закономерность. Определенным законам подчиняется движение планет, земных вещей, жизнь людей. Законов множество. Но кто дал миру основной, первый закон. Творцом такого закона мог быть только Бог.
Четвертое доказательство базируется на представлении о совершенстве мира. Мир представляет собой своеобразную многоступенчатую пирамиду, каждая из последующих ступеней которой, более совершенна, чем предыдущая. Но в этой пирамиде должно быть высшее, абсолютное совершенство.
«...Есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всяческого совершенства; и его мы именуем Богом».
Пятое доказательство отталкивается от понятия целесообразности. Окружающий нас огромный мир един, целесообразен, исполнен глубинного смысла, одухотворен.
«...Предметы, лишенные разума, каковы природные тела, подчиняются целесообразности. Поскольку же сами они лишены разумения, они могут подчиняться целесообразности лишь постольку, поскольку их направляет некто, одаренный разумом и пониманием, как стрелок направляет стрелу. Следовательно, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе; и его мы именуем Богом».
Конечно, с современной точки зрения эти доказательства не являются безупречными. Тем не менее, доказательства бытия Бога, приведенного Фомой, долгое время представлялись для верующих людей убедительными. Они используются христианской Церковью и поныне.
По вопросу соотношения веры и разума, религии и философии имела место одна замечательная интеллектуальная полемика между представителем арабо-мусульманской философии Ибн-Рушдом или Аверроэсом (1126-1198) и Фомой Аквинским (1225-1274), получившем название спора по теории или концепции «двойственной истины».
Аверроэс, убежденный в истинности мудрости Аристотеля, показывает, что философия обладает привилегией на истину, поскольку теория Аристотеля совпадает с высшей истиной. Философия и религия учат истине, и в случае противоречия необходимо толковать религиозный текст в свете требований разума: истина одна, и она разумна. Поэтому философская истина наиболее ценная, чем религиозная, так как опирается на разум.
Получается, что аверроизм способствовал утверждению и доктрины двух истин: истины разума не соответствуют истинам веры, что разделяет религию и философию. Фома Аквинский ответил на это так: есть догматы веры рационально постижимые (Бог существует) и непостижимые (троичность Бога). Первые предмет философии и теологии, вторые – только теологии. Исламские теологи обвинили Аверроэса в том, что он проповедует философию древних в ущерб истинной вере, он был отправлен в изгнание, а книги по философии сожжены. Фома Аквинский и Альберт Великий считали своим долгом борьбу с аверроизмом.
Известный английский историк философии Ф.Ч. Коплстон в работе «Средневековая философия» показывает, что ошибочно думать, будто в средние века теология господствовала над философией в том смысле, что философ просто предлагал аргументы, доказывающие истинность положений, отстаиваемых Церковью. Если бы философ, являвшийся также верующим христианином, думал, что доказал истинность высказывания, противоречащего какому-либо положению христианской веры, он должен был бы либо признать свое рассуждение уязвимым, либо отказаться от своей веры, либо заключить, что то, что он считал истиной веры, в действительности таковой не является.
Однако, это никоим образом не означает, что философ, являясь христианином и веря в истинность определенного положения, должен был бы также утверждать, что его истинность может быть доказана посредством философского рассуждения. Например, Уильям Оккам (1288-1349) верил в человеческое бессмертие. Но он не верил в способность философа доказать, что человек имеет духовную и бессмертную душу. Однако он не утверждал и то, что философия может доказать обратное.
Разум ничем не может помочь вере. Теология – это не наука, считал он, а комплекс положений, связанных только верой. Сферы человеческого разума и веры не пересекаются, они разделены и навсегда останутся таковыми. «Верю и понимаю» - такого его решение данной проблемы. Папа Иоанн XXII обвинил его в ереси, и он бежал из Авиньона к императору Людвигу Баварскому, враждовавшему тогда с папой. По преданию, он сказал императору: «Защити меня мечом, а я защищу тебя словом».
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 701; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!