ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ или ОСНОВА ОСНОВ 9 страница
Илюхин со товарищи были в курсе самых передовых технических разработок того времени, но в силу разных причин не могли, а может быть, и не хотели, оценить их рациональное зерно. Все пропускалось через сито цензуры: все перекраивалось на свой лад и подавалось нам, крестьянам, под собственным соусом, часто искаженное до неузнаваемости. Для широкого спелеологического движения страны оригинальная западная информация долгое время оставалась терра инкогнита, куда впускались только избранные. Верхушка трансформировала разработки зарубежных школ спелеологии, приспосабливая их к собственному пониманию. Копируя (в буквальном смысле!) картинки из французских, австралийских, английских учебников по кейвингу, Илюхин и его соратники тут же давали им советскую трактовку в духе сложившейся в стране спелеотехники. Ну, например, пририсовывали вторую веревку к иллюстрациям по SRT! Взять хотя бы широко известные "Путешествия под землей" В.В.Илюхина и В.Н.Дублянского или методические рекомендации по технике спелеотуризма, выпущенные в те годы (*56).
По крайней мере, все это было некорректным по отношению к истине. А по большому счету наносило серьезный вред советской вертикальной технике в частности и всему любительскому спелеологическому движению в целом. Потому что ничем нельзя нанести такой ощутимый ущерб, как утаиванием или искажением информации.
Описывая эти события, я, наверняка, пристрастен. Но я и не претендую на кристальную объективность. Сегодня каждый второй - бунтарь, борец, антикоммунист. Я же относился к тем, кто верил. А когда осознал, на каком чудовищном обмане взрощена моя вера, пережил тяжелое унижение. Да еще приправленное горечью понимания, что даже Спелеология - святая святых бескорыстных и беззаветных ее рыцарей - даже дело Спелеологии оказалось круто замешанным на лжи и обмане, на политических интригах, распрях, борьбе за власть и место у кормушки.
|
|
|
* * *
А в это время в Москве зарождалась еще одна команда, которой предстояло вписать немало славных строк в историю советского спелеологического движения. В 1973 году на основе личной дружбы двух замечательных спелеологов - Даниэля Алексеевича Усикова и Александра Игоревича Морозова, и возникшего у них неистребимого интереса к пропасти Снежная начинает свою деятельность группа, получившая название по имени любимой пещеры - группа "Снежная".
Первая же экспедиция группы в пропасть, давшую ей свое имя, столкнулась с жесточайшими погодными условиями осенней ноябрьской Бзыби 1973 года. Трижды приходилось спелеологам откапывать входную часть пропасти, так как лавины с бортов ее крутоскальной входной воронки раз за разом пробивали 200-метровую вертикальную ледовую часть пещеры, закупоривая ее 15-метровыми снежными пробками. Борясь с лавинами, экспедиция сумела спуститься по ледовой части пропасти, дошла до Большого зала на отметке -200 метров и вынуждена была отступить.
|
|
|
Тем не менее через год Усиков и Морозов вдвоем проходят до Пятого завала Снежной и благополучно возвращаются. Для тех лет это был беспрецедентный выход. Следует учесть, что "Правилами" советского спелеотурзма категорически запрещалось соваться в пещеры такой категории сложности в составе, меньшем шести человек. А тут - вдвоем!
Успех "частных русских спелеологов" не остался незамеченным и вызвал серьезное возмущение спелеотуристских властей. Но группа "Снежная", не обращая внимания на усиливающееся давление официантуры, начинает скрупулезное изучение сакраментального Пятого завала. Экспедиции следующего, 76-го года, оканчиваются неудачно. Завал не сдается. Но вот в 1977-м!.. Послушаем Татьяну Немченко:
"Спелеолог из клуба МГУ Миша Ноздрачев, вместе с друзьями, разыскивающий летом 1977 года новые пещеры вблизи Снежной, увидел у входа толпу женщин и детей. Удивленный, он подошел поближе. Ага, вот и двое мужчин: москвичи Саша Морзов и Даниэль Усиков. Разговорились. Александр - инженер-химик, Даниэль - физик и математик. Собираются пройти Снежную дальше. Еще должен приехать Владимир Федотов, так что будут работать в пещере втроем. Кто останется наверху? Только жена Даниэля с ребенком. Она будет по телефону сообщать о погоде.
|
|
|
Втроем? В такую сложную пещеру? Это было смело и абсолютно не похоже на традиционно многолюдные экспедиции спелеоклубов. Но и снаряжение у ребят было другое: надежное, легкое. Лестницы, штурмовой шест, дюралевые крючья, капроновая палатка, защитные и гидрокостюмы - все тщательно изготовлено ими по своим же чертежам. Нетрадиционным был и сам подход к работе под землей: уйти в пещеру на целый месяц, двигаться вниз вместе с лагерем, чувствовать себя в Снежной, как дома. Все необходимое для того, чтобы долго жить и работать под землей, было улажено в двадцать пять транспортных мешков".
Да, экспедиция "частных русских спелеологов" выглядела по тем временам весьма необычно. Мы можем "заглянуть" в те дни, перелистав воспоминания Даниэля Усикова (*57):
"... Ситуация выглядела достаточно комично. Посудите сами. "Группа", состоявшая из двух спелеологов (Володя тогда еще не приехал), пятерых детей, женщин (жен) и небольшого числа знакомых этих спелеологов, поставила перед собой "скромную" задачу: пройти Снежную дальше. То есть сделать то, что не смогли сделать шесть предыдущих экспедиций, включая одну Всесоюзную, за четыре предыдущих года. Наверно, единственное, что удерживало... от желания показывать на нас пальцами и кататься от хохота, это дошедший через Зверева слух о нашем успешном спуске в Снежную вдвоем в 1975 году".
|
|
|
Вот в таком составе группа "Снежная" готовилась к решающему прорыву. И он состоялся. Пробившись через Пятый завал, спелеологи спускаются на "Глубокую реку" Снежной и продвигаются по ней до "Шестого" завала.
Так начиналась Эпоха Великого Таскания Мешков.
Через неделю Морозов, Усиков и Федотов поставили лагерь у Пятого завала, чтобы не тратить силы на подходы к району работ. Потом это станет излюбленным приемом "морозовской" тактики. А пока:
"... Уже на второй день исследований внутри Пятого завала Саша, Даниэль и Володя сумели подняться вверх на 60 метров и выйти в просторный зал Надежды. Ощущение было такое, будто ночью вышли на поверхность земли: после тесноты завала - огромный зал.
Где-то очень далеко в глубине зала гремел водопад, и причудливое эхо блуждало под сводами. Но гремела не река: по почти вертикальному каньону с ревом мчался Новый ручей.
Но где же спуск с Пятого завала? Интуиция! Что же еще может провести спелеолога через лабиринты шкуродеров и хаос глыб? Интуиция и трезвый расчет. Взяв компас и запас батарей, Даниэль один, чтобы максимально обострить восприятие, отправился в казалось бы уже безнадежные поиски, и - вышел-таки в зал Победы. Это был почти двойник зала Надежды. Такой же высокий свод, и пол - круто уходящая вниз осыпь. Сухо, легкий ветерок, ласковый лепет ручья. Это был Эдем для подземных лагерей! Стартовая точка для глубинных исследований. Кончилась затянувшаяся спячка Снежной - путь вниз был свободен!"
* * *
Фортуна любит упорных и сообразительных. "Спячка" Снежной действительно кончалась. Из зала Надежды открывался путь по Новому ручью, в систему впечатляющих залов Анфилады, к колодцу Катаклизм и другим еще не открытым чудесам Снежной... Но кому нужны были эти "побочные" чудеса? Шла битва за глубину, и все помыслы первопроходцев устремлялись вниз, вниз и вниз. Спуск по глыбовому навалу на полу зала Победа позволил снова выйти к подземной реке Снежной за Пятым завалом на глубине около -700 метров.
"За Пятым завалом река продолжалась: глубиной то по колено, то по пояс, не слишком бурная. Метров через триста, после того, как она приняла два крупных притока, ручей Заблуждения и ручей Заячий, русло стало еще более пологим, и следующие триста метров спелеологам пришлось преодолевать высокую воду, иногда - вплавь. Голубая река, заполнявшая все дно широких галерей, делала их необычайно красивыми. Пещера была величественна и спокойна. Спелеологи же, поскольку вода была очень холодная, должны были все время двигаться, а после долгих проплывов согреваться физическими упражнениями. Саша порвал гидрокостюм, но даже угроза переохлаждения не могла заставить его отказаться от открытий.
Но вот рельеф изменился: пятнадцатиметровый водопад и, увы, новый, очень крупный завал. К этому моменту глубина Снежной уже вплотную приблизилась к 800 метрам, а на карту было нанесено около двух километров новых ходов.
Сюрпризы Снежной на этом не кончились. Вернувшись через несколько часов в лагерь, ребята с ужасом наблюдали, как под водой исчезает лагерная площадка и вообще все то, что уже давно называли "старым дном пещеры". Вода на Пятом завале поднялась на 15 метров! А ведь прошел далеко не самый сильный дождь..."
* * *
Это была Победа! Недаром так назвали долгожданный, открытый группой зал с водопадиком и заветным спуском к продолжению реки.
Понятно, что в следующем, 1978 году, Морозов и Усиков снова отправляются на Бзыбь.
"Экспедиция 1978 года - поворотный момент в истории Снежной. К этой гигантской пропасти вновь было привлечено внимание многих научных работников и сильнейших спелеотуристов страны. Новая часть пещеры уже тогда позволила считать ее уникальной по сложности. Это обусловило рождение новой тактики работы в глубочайших пещерах: спуск участников в пещеру на весь период экспедиции без периодического выхода на поверхность, а также автономия и самообеспечение участвующих в ней групп. Именно эта тактика была впервые разработана и успешно применена экспедицией в Снежную в 1978 году" (*58).
Чувствуете чеканную поступь повествования? Эти строчки принадлежат не менее, чем морозовская тактика, уникальному человеку в советской спелеологии тех лет - майору, а затем подполковнику (может, уже генералу?) советских Вооруженных Сил нашему доброму товарищу Андрею Шульцу. Атлетического сложения майор Шульц походя рвал тонюсенькие (ради облегчения веса) морозовские тросовые лесенки и на замечания типа: "Ты, Андрюха, кончай строевым по пещере ходить! Кто будет лестницы ремонтировать?" беззлобно отстреливался в том смысле, что: "Если вы" штатские" такие умные, так что ж вы тогда строем не ходите?" Кадровый офицер СА в пещере? Если не считать майора Бондала из крымской спелеокогорты, что-то я больше и не припомню среди нас таких отчаянных. Но - слово тогда еще майору Шульцу.
"Возраст участников экспедиции в Снежную в 1978 году выглядел солидно: от 25 до 43 лет. Всего 9 человек, почти все - с высшим образованием, семейные, представители разных городов страны.
...И вот год подготовки, закупки продуктов, их упаковки, герметизации, подготовки общественного снаряжения (около полутора километров одних только веревок и лестниц) и других необходимых дел и волнений закончен. Всего в пещеру на себе было спущено (как мы говорим - "загружено") около тонны грузов. А ведь этому предшествовал их подъем на самый верх Бзыбского хребта!
Был разработан график: в зависимости от сроков очередного отпуска, его продолжительности и необходимости в людях на том или ином этапе штурма, - каждый из нас получил свою задачу, напарника и свой план работы.
Первая группа имела целью навеску снаряжения на верхних колодцах. Вторая, пройдя по готовой навеске, штурмует непройденное никем и, в основном, действует по обстоятельствам. Она же протягивает телефонный кабель для связи с поверхностью, где у нас "на погоде" в течение месяца, в одиночестве, среди гор, тумана и дождя сидел Валя Беляев.
Третья группа, в составе которой мне и предстояло работать, спускается вниз к моменту начала подъема второй, встречается с ней и занимается транспортировкой грузов на поверхность, в то время как вторая группа налегке поднимается наверх и спешит домой до окончания отпуска.
С моим напарником Георгием Людковским мы встретились прямо перед отъездом на Курском вокзале в Москве. До этого мы ни разу не виделись и не были знакомы. Я только и знал о нем, что у него трое детей и парень (42 года) он хороший. Нам предстояло в самом тесном общении провести ближайшие три недели. Не штурм, а эксперимент на психологическую совместимость!"
Особенностью тех полулегальных экспедиций на запредельные глубины была известная нехватка надежных кадров. Надо было как-то ухитриться, не раздувая численности состава, справиться со все возрастающей массой снаряжения и мешков с жизнеобеспечением. Да и как раздуешь численность, если сроки экспедиций выходили за всякие "разумные" числа - где отпуска-то брать? Брали.
"Каждый из членов этой экспедиции провел под землей от 18 до 32 суток, не выходя на поверхность. И это в одном дне пути до теплого Черного моря! Спелеотуризм - своеобразный вид отдыха, не для всех понятный".
Если для могучего офицера Шульца путешествия по Снежной представлялись "видом отдыха", то для его штатских коллег это была серьезная работа.
"Новая тактика определилась, прежде всего, большой протяженностью и сложностью пещеры. Все экспедиции проходили не иначе как посреди "стада" мешков, которые мы гнали перед собой. Как показал опыт последующих экспедиций, иного способа прохождения Снежной пока не разработано.
Из Гудауты, от моря, на которое мы лишь успели посмотреть, уезжаем автобусом до поселка Дурипш. Местных жителей приводит в бурное изумление вид наших огромных рюкзаков. Один из первых вопросов - сколько вам за это платят?"
* * *
Через 3 года после описываемых событий стоим с ленинградцем Олегом Демченко на заросшем дурной травой Дурипшском стадионе, мирно беседуя с праздно шатающимся абхазом.
- Вы куда идете?
- В горы.
- Я вчера спустился. Коров пасу. Вы в пещеру?
- В пещеру.
- Слушай, а сколько вам за это платят, а?
Переглядываемся с Олегом.
- Ну, - начинаю я, - в день четвертной, да высокогорные десять процентов, да подземные тринадцать, да...
- Да безводные семь, - подхватывает Олег.
- Да премия пятьдесят!..
Вижу, как туманятся в мысленных подсчетах глаза простого абхазского пастуха. С минуту он молчит. Потом глаза его округляются, руки разводятся в стороны ладонями вверх и из-под щегольских усов вырывается классическое:
- Ва! Так ты же больше меня зарабатываешь, дарагой!
Посмотрел с уважением, поцокал языком и удалился.
Чего себя дураками выставлять, правда?
* * *
Так что там, Андрей, было у вас в ту экспедицию?
"Подъем к Снежной дался тяжело. Вес рюкзака превышал 60 кг, местами его удобнее было делить на две ноши. В первый день хлестал ливень: второй прошел в тумане: третий - при ярком солнце.
Отдыхать у пещеры было некогда. На следующий день, 21 июля, начали спуск.
Пещера сразу поразила своей враждебностью. Есть пещеры красивые, есть даже уютные, но эта будто бы хочет прокричать тебе в лицо: "Тебе не место здесь, человек!"
На зло пропасти и себе идем вниз.
Верхние 200 метров колодцев проложены в снегу и льду. Из-за сквозняка, который чувствуется в разной степени по всей пещере, лед тает. Ледяная жижа вперемешку с глиной сводит пальцы рук. Как хорошо, что мы в гидрокомбинезонах! Иначе давно были бы мокрыми до нитки. Ужасно противно капает сверху. Захлопывающийся карабин мелкими брызгами грязи уже давно покрыл все лицо. Иногда кажется, что конца этим ледяным щелям не будет. Но телефонный кабель, проложенный нашими друзьями при спуске вниз, продолжает тянуться над нашими головами. Ребята здесь проходили. Перед спуском Беляев нам сообщил, что несколько дней назад, пока он, собирая сухие веточки карликовой ивы для костра, отлучился из лагеря, пастухи (неизвестно зачем) украли из его палатки два портативных телефона, один из которых был предназначен для нашей двойки, другой - Беляеву для обеспечения связи с группами под землей: кроме сообщения данных метеосводки, он должен был играть роль диспетчера между группами. Кража, предусмотреть которую было невозможно (ведь мы с детства привыкли, что пастухи бывают только хорошие), не только поставила под серьезную опасность всю экспедицию, но и сыграла злую шутку с нашей двойкой. Дело было в том, что штурмовая группа, самая многочисленная по составу, стремясь облегчить нашу работу, в общем потоке грузов забросила под землю не только питание и топливо на нас, но прихватила и гидрокостюм Георгия. Питание и топливо нам оставляли равномерно в каждом из промежуточных лагерей, а вот о нахождении "гидры" должны были сообщить по телефону. Позднее выяснилось, что гидрокостюм был оставлен в подземном лагере под названием "Галерея" (над Большим колодцем, что и правильно, так как именно отсюда начинается вода, прим. мои, К.Б.С.). Лагерь находится в стороне от основного хода, и мы с Георгием его прошли, не заметив. В итоге Георгий достиг глубины -680 метров без гидрокостюма!"
Не только Георгий Людковский мог бы похвастаться таким безгидрокостюмным хождением по Снежной, но в те времена это было действительно серьезным достижением.
"А пока мы двигались вдоль теперь уже бесполезного кабеля, в голову лезли грустные мысли, мы знали, насколько обеспокоены отсутствием связи наши товарищи под землей, каким бессмысленным стало теперь пребывание и ожидание у пещеры такого одинокого и уже далекого Беляева. На поверхности утро. Солнце встает... В горах оно такое красивое...
Поскользнувшись, падаю. Срыв моментально приводит в чувство. Самостраховка сработала, веревка, цепляясь за потолок наклонного обледенелого колодца, звонко гудит.
Вот и зал. Его называют Большим, хотя в пещере есть залы значительно больше. Он открывается неожиданно, и, как многие залы Снежной, начинается узкой щелью, в которой не развернуться, и сразу уходит в пустоту. Постепенно потолок исчезает из видимости, и уже ничего не видно, кроме 4-5 метров веревки над головой. Ощущение беспредельной пустоты, как в космосе.
Первый подземный лагерь. Ночь прошла плохо. Слишком много переживаний для одного дня.
Второй день ушел на протаскивание грузов через так называемый "Шкуродер" - узкое место подземного хода, в которое с трудом удается протиснуться. Если сначала транспортные мешки, в одном из которых были фотоаппараты, бережно передавали из рук в руки, то теперь мы их просто швыряем по склону. И ничего - фотоаппараты целехоньки. Один из транспортных мешков, который я изо всех сил пытаюсь выпихнуть перед собой из "Шкуродера", никак не хочет подчиняться. Наконец, я в бешенстве пинаю его так, что он, как пробка, вылетает из "Шкуродера" и... прямехонько скатывается в боковую щель, узкую и длинную. Многих трудов стоило его оттуда вызволить.
ПБЛ-2 (подземный базовый лагерь) наши предшественники оборудовали в Сухом зале, где действительно было сухо, тихо и тепло. (Ума не приложу, где это в Снежной они откопали такое райское местечко? прим. мои, К.Б.С.). Нам было так хорошо, что мы проспали 26 часов, честное слово. Проснувшись, долго спорили, какой день и время суток. Хорошо, что у Георгия были часы с календарем.
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 395; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!