ВЕРА ЕСТЬ ЗНАНИЕ, СПОСОБНОЕ ДВИГАТЬ ГОРАМИ 13 страница

Но вернемся в просторный зал Агако. Как только мы с Лоликс вошли, многие гости наградили красоту салдийки восхищенными взглядами. И действительно, лицо и фигура ее были безупречны. Но самое главное, характер принцессы больше не отличался бессердечием. Его смягчили чувства ко мне, опыт тайного материнства и опасения лишиться всех его радостей, поскольку ее могли не признать матерью ребенка. Перестав быть жесткой в словах, а затем и в мыслях, она превратилась из колючего терновника в нежную розу редкой красоты, лишь с несколькими шипами. Самые достойные люди неоднократно делали Лоликс предложения вступить в брак, но она отказала всем им, хотя уже поняла, что я - лжец. Любовь ко мне, безусловно, приносила ей страдания, однако всегда оставалась искренней и не убывала. И ради меня она бережно хранила нашу тайну. Глядя на нее в тот вечер, я чувствовал, как она дорога мне. Но Анзими была еще дороже, и ужасная трагедия продолжалась.

Была ли у меня хоть капля совести, если я не открылся перед всеми и не взял в жены Лоликс - женщину, любовь которой ко мне была столь безгранична? Нет. Там, в Посейдонии ее, наверное, еще просто не было, ей только предстояло родиться и окрепнуть позднее. Лишь муки раскаяния пробудили ее.

 

Глава 21

ОШИБКА ЖИЗНИ

Сравнение - хорошее упражнение для ума. Для читателя, но прежде всего для себя самого, я хочу сравнить этих двух женщин, сыгравших в той моей жизни (и не только в ней) такую значительную роль. По какой причине я всегда испытывал желание жениться на Анзими, а не на Лоликс? Обе были благородны по характеру, утонченны, умны и прекрасны, хотя их красота была разной, как красота алой розы и белой лилии. Анзими родилась в Атле, а Лоликс стала его приемной дочерью. Но это, конечно, имело не самое большое значение, так как они обе полностью соответствовали посейдонским идеалам добра, красоты и правдивости. Да, отношения между Лоликс и мной хранились в тайне, но, несмотря на это, она была очень дорога мне, я относился к ней с немалой нежностью и любовью. Эта иноземка стала неотъемлемой частью моей жизни. Когда мне бывало грустно и тяжело, она всегда понимала и подбадривала меня, не давая унывать. Мои заботы стали ее заботами, мои радости - ее радостями. Во всем, кроме имени, она стала мне настоящей женой. Но тогда почему же я не мог открыто признать этого?..

Потому что так распорядилась карма. Любовь к Анзими была послана мне кармически, и именно она мешала женитьбе на Лоликс. Я понимал, что Лоликс обладает всеми качествами, чтобы сделать меня счастливым, за исключением, пожалуй, лишь одного - духовного осознания ею связи конечного с бесконечным. Нелепость? Нет. То, что моя душа жаждала видеть в ней такую духовную способность и не находила, но находила в Анзими, свидетельствовало: хрупкий росток интереса к оккультной жизни Сынов Одиночества, поднявшийся из семени, зароненного, по словам Эрнона из Суэрна, годы назад, жив во мне и набирает силу. Возможно, мой читатель, ты скажешь: если столь малый интерес породил такую роковую ошибку, а глубокий может привести даже к потере души, то не лучше ли не интересоваться этим вообще? Совсем нет. Как показало время, я сам виноват, ибо нарушил верность своему идеалу, а значит, верность своей душе. Я уподобился мифической жене Лота, которая никогда бы не обратилась в соляной столб, если бы слушалась не своего любопытства, но высшей воли.

Лоликс не имела ни малейшего представления о психической связи между земными вещами и объектами бесконечности. Я же имел и знал, что Анзими все это тоже известно, поэтому и хотел распорядиться своей жизнью так, чтобы остаться с Анзими и расстаться с Лоликс. Но вместо этого причинил вред им обеим, себе самому и своему пониманию Бога (хотя говорить так, пожалуй, неверно, ибо ничто конечное не может нанести вреда Бесконечному). И тогда поджидавшая меня карма потребовала расплаты и получила ее сполна, всю, до последней капли, и никакими словами нельзя описать моих страданий. Я делюсь этим в надежде, что мои слова помогут удержать других от греха. Ведь как нельзя искупить чужую вину за содеянное зло, так нельзя уклониться и от наказания за свою.

Закон Единого гласит: «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном».* (* Откр. 21:7). И путь к такому преодолению себя один - бесконечно повторяющиеся погружения в материальное воплощение, до тех пор, пока ошибки личной воли не будут искуплены и эта воля не сольется воедино с Волей Божественной. Никто, кроме тебя самого, не сможет исправить содеянного тобой, как никто другой не сможет дышать за тебя. Реинкарнация - вечно повторяющееся заключение души в темницу телесной плоти - есть искупление и наказание. Если во имя Бога ты стал свободен, если ты победил на этом Пути и вместо того, чтобы быть рабом своих желаний, стал их господином, ты искупил грех. Тогда для тебя нет больше воплощений в тюрьме смерти, ошибочно называемой жизнью. Иного Пути нет, Великий Учитель не указал нам другого.

Вот и я во искупление моего темного прошлого должен был снова возвращаться в этот мир - мир греха, печали, болезней и неудовлетворенных стремлений к миру иному, недоступному для обыденного понимания. На искупление потребовались двенадцать с лишним тысяч лет блужданий по землям мира сего, вдали от дома Отца моего, в муках страстей, боли и несбывшихся надежд, когда я довольствовался шелухой преходящего и называл это радостью... Теперь, побуждаемый любовью, я должен послужить Ему здесь еще немного по доброй воле.

Некоторые души смогут достичь большего, чем я, если только не станут оглядываться назад, как жена Лота. А какой путь изберешь ты? Помни: единственный Путь к эзотерическому, или оккультному, христианскому знанию, - Воля. Тот, кто захочет, обретет Жизнь Вечную. Но для этого его воля к преодолению должна вытеснить волю желания так же, как насыщенный кислородом свежий воздух вытесняет из наших легких воздух отработанный. Когда мы вдыхаем воздух, что окружает нас, он становится нашим дыханием, так же и Воля Духа, окружающая нас, входя в сердце, исполнившееся решимостью задушить змея, помогает нам не знать поражений. Но и я, и Лоликс отвергли это Дыхание и невольно отвернулись от него. О, ужас и боль потерянных веков, веков, которые мы оба утратили! Мы сумели пройти этот путь только через преодоление. Даже сейчас, двенадцать тысяч лет спустя, мне горько  сознавать, что тогда я пал так низко! Воля есть Путь ко Христу.

Не ужасно ли было, что я рассчитывал на молчание Лоликс, когда решил отказаться от нее и назвать своей женой перед людьми Анзими? Чудовищно! Я знал, что Лоликс ничего не делает наполовину: предавшись мне, она ни за  что не откроет мою низость, даже если будет отвергнута мною ради другой. Общество, увы, никогда не жалеет тех, кто отвергнут.

Итак, я наметил план: сначала добиться от Анзими признания, что она тоже любит меня, хотя это давно уже было ясно, а потом рассказать Лоликс; обо всем, не скрывая ничего, и уповать на ее милосердие. Даже по прошествии столь многих веков, когда - Laus Deo!*(* Слава Богу(лат).) - искупление, наконец-то, завершено, я смотрю на хронику той части моей жизни и удивляюсь, почему сама моя исповедь не прожигает дыр на этой бумаге. Развращенность души - опасная вещь. Ведь даже осознавая собственную порочность, я тогда лишь смутно представлял всю омерзительность моего поведения.

Сможешь ли ты, читатель, отбросить свое отвращение, вызванное моими поступками, и продолжить читать рассказ о том, как я признавался в любви Анзими, Закрыв глаза на зло, вкравшееся в мою жизнь? Но надеюсь, меня легче простить, если мой опыт подскажет тебе Путь искупления и единения с Богом - главный урок, извлеченный мной из прошедших двенадцати тысяч лет, в течение которых прожито много жизней. Все эти годы я шел к цели, как усталый странник. Однако, сейчас не об этом речь, а о самом главном. И я прошу: слушай внимательно, это важно и для тебя.

Я жду освобождения - момента, когда смогу уйти в те благословенные сферы, которые узрели очи мои, которые слышали уши мои, в которых сам я уже пребывал с Тем, Кто откроет - и ни один человек не сможет закрыть, а закроет - и ни один не сможет открыть. Поэтому знайте, люди: до тех пор, пока читающие мои слова будут отворачиваться, не желая принять Его Путь и следовать по нему, я не смогу до конца освободиться. Я стану частицей Великого Мира лишь тогда, когда Духу Его уже не нужно будет бороться с вами, исправляя вас. А пока я работаю, приношу жертву, чтобы и вы смогли познать этот Путь и пройти по нему.

Да, не все люди достигнут цели, отрекшиеся от Него будут отвергнуты Им. Ведь именно на Земле, единственной из всех сияющих систем миров, случилось это отречение, ибо ее обитатели со змеиными сердцами, признавая Его на словах и вопия «Господи, Господи», ненавидели друг друга. Не думайте, что я образно говорю о «змее», - в микроскоп видно лучше. «Сеющий в плоть свою, от плоти пожнет тление; а сеющий в дух, от духа пожнет жизнь вечную».* Те, кто жив, уже распяли плоть с ее привязанностями. Но кто-то и сегодня закрывает глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать о Нем. Вот в их душах семя Жизни Вечной будет закрыто, и они умрут.** Те же многие, что встанут на Путь, никогда не будут отвергнуты. Так сказал Тот, Кто есть Истина. Храните светильник наготове и будьте мудры, не уподобляясь неразумным девам.***

* гал. 6:8.

** В этой связи прочитайте последнюю страницу этой книги, которая завершает данную историю о Жизни, искупленной на Его Кресте. Прим. ред. U4    

** Матф. 25:1-13.

 

Глава 22

ЦЕЛЬМ ДЕЛАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Я был всецело поглощен мыслями о том, что мнилось мне тогда самым важным, - как лучше сделать предложение Анзими. Такое испытывают, наверно, любящие всех времен и народов везде, где супруга выбирают не родители. Назначив время для решающего объяснения, я стал искать Анзими. Известие о том, что она отправилась во дворец Роксои - один из трех дворцов Рея, которым он редко пользовался, - сильно взволновало меня: ведь именно в Роксои жила Лоликс с тех пор, как я переселил ее из Менаксифлона, чтобы обезопасить себя. Однако решение увидеть Анзими осталось неизменным, поэтому я поехал туда, по дороге обдумывая новую ситуацию. Девушки дружили, и этот факт мог значительно осложнить положение.

Прибыв во дворец, я нашел Анзими в саду, у водопада, устремлявшегося с утеса в сказочной красоты озеро, напоминавшее огромную каплю росы. Она сидела в одиночестве и, увидев меня, удивленно спросила:

- А где Лоликс?

- Где?.. Я не знаю. Мне сказали, она пошла с тобой.

- Это правда. Но она взяла мой вэйлукс и умчалась, предупредив, что заедет за тобой, чтобы мы могли немного прогуляться втроем.

Я стал судорожно размышлять: «До Менаксифлона - сорок миль, следовательно, вэйлукс покроет это расстояние примерно за столько же минут. Такое же время потребуется на обратный путь. Всего - восемьдесят минут. Этого будет достаточно». Присев рядом с Анзими, я взял ее за руку. Мне и прежде часто доводилось делать это, иногда я даже обнимал девушку, но совершенно по-братски. Теперь же простое прикосновение пальцев было подобно электрическому разряду, и она сразу почувствовала силу охватившего меня возбуждения. Изысканные слова, которые я собирался произнести, исчезли, и вместо того, чтобы попытаться вспомнить их, я просто сказал:          

- Анзими, как мне выразить мою глубокую любовь к тебе? Я не нахожу нужных слов. Я просто прошу тебя, милая, быть моей женой!

И она коротко ответила:

- Да будет так!

Пусть твое живое воображение, читатель, само нарисует все остальное, что за этим последовало...

Лоликс задержалась с возвращением на целых три часа и, когда приехала, меня уже не было. Я знал наверняка - Анзими поделится своей радостью с подругой, чувствовал - Лоликс не выдаст нашей тайны, и хорошо представлял, какой ужасный удар ей предстояло выдержать. Именно так все и произошло. Когда Анзими завершила свой рассказ, Лоликс какое-то время молча смотрела на нее, а потом потеряла сознание. Придя же в себя, она выглядела такой спокойной, что даже Анзими не заподозрила, что ее обморок был вызван нервным потрясением. Это случилось вечером. Анзими, исполненная счастьем, проследила, чтобы ее подруга легла в постель, отпустила сиделок и, только убедившись, что та уснула, вернулась домой. Узнав обо всем этом лишь на следующий день, я подумал, что лучше всего мне сразу поговорить с Лоликс, разом испытать всю боль и покончить с мучениями. Заблудший смертный!

Я отправился в Роксои и, войдя в Ксанатифлон, стал ожидать Лоликс, которой послал записку, сообщив, что хочу встретиться с ней. И вот она вошла... Казалось, целые десять лет пронеслись с тех пор, как я видел ее в последний раз. Измученная и бледная, с огромными черными кругами под глазами, полными слез, она поймала мой быстрый взгляд. Бедная девушка! «Но что тут можно сделать?» - подумал я. Увы, тогда я ощущал лишь небольшие угрызения совести - чешуя греха на моей душе была еще слишком толста.

Лоликс заговорила первой:

- Любовь моя, зачем ты это сделал? Разве я смогу жить после этого? Мне уже давно известно, что нет закона, который бы запрещал наш брак, я лишь ждала, что ты поступишь справедливо, верила, скоро наступит тот день, когда ты предложишь мне разделить твое гордое имя. О, Инкал! Боже мой! Боже мой! - Слезы хлынули из ее глаз. Она попыталась сдержать их и говорить спокойно, но голос выдавал огромную душевную муку: - Цельм, даже сейчас я люблю тебя слишком сильно, чтобы упрекать. Я - твоя и покорюсь твоей воле, ибо уже давно отдала тебе свою жизнь. Я подарила тебе ребенка, и ты поместил его в доме, где ни у кого не возникнет подозрения о его происхождении. Цельм, я совершила даже большее. У нас мог быть еще один ребенок, которого - да простит меня Инкал! - я отправила в Наваззамин, чтобы он не стал уликой против тебя. И теперь я, которую ты называл «любимой», я, любящая тебя больше жизни, оставлена тобой навсегда! О Боже, зачем я родилась? Чтобы пережить все это? За что такой удар?

И снова - рыдания, словно душа у нее рвалась от боли. Я не пытался утешать ее, зная, что иногда слезы являются благословенным облегчением, и подумал: «Неужели Лоликс действительно любит меня так сильно?» Глупец! Как можно было не понять этого по ее поступкам, которые говорили красноречивее слов? В какой-то момент я почувствовал, как в груди у меня словно что-то разбилось, и стал молить, молить Бога простить меня. Но было слишком поздно! Совесть, наконец, пробудилась, словно Минерва, вооруженная для боя.

Но вот Лоликс немного успокоилась и заговорила таким разрывающим сердце голосом, которого я никогда в жизни не слышал:

- Цельм, я прощаю тебя. И даже теперь не выдам, ибо того, кого полюбила однажды, я буду любить до смерти и даже после смерти, если настоящая любовь переживает могилу. Ты пришел, чтобы проститься со мною?.. Пусть будет так. Оставь меня сейчас, потому что я почти схожу с ума! Но запомни, мой дорогой: если ты будешь несчастен в своей новой жизни, хотя я буду молить Инкала, чтобы этого не случилось, есть одно сердце, которое бьется для тебя горячее, любит тебя еще сильнее и, возможно, преданнее, чем то, которое ты найдешь у своей новой любви. Я не буду долго жить и бросать тень на твой покой. Поцелуй же меня так, словно я твоя жена пред всеми, пред Инкалом, так, будто после смерти именно ты должен был бы предать мой прах Свету Неутолимому.

С этими словами Лоликс подошла и судорожно обняла меня. Ее губы, холодные, как губы тех, кто водит дружбу со Смертью, слились с моими в прощальном поцелуе. Затем она опустила руки, постояла мгновение и ушла, оставив меня одного. Долго сидел я, опустошенный, среди цветов оранжереи Роксои.

Ярко сиянье цветов, но они подточены червем;

Прекрасно мерцанье луны, но унынье в ее луче;

И шепот бриза приятен, но он предвещает бурю;

И горечь уже струится в нежно журчащем ручье.

 

КАРМА ДАЕТ OTВET

В тот вечер Инкализ Майнин должен был объявить в большом храме о моей предстоящей свадьбе с Анзими. В Атле в случаях бракосочетания высокопоставленных лиц было принято за месяц до него, опубликовав сначала извещение, проводить официальную помолвку. Но если во время такой церемонии в Инкалифлоне кто-то умирал, то по обычаю должно было пройти не меньше года, прежде чем брак мог вступить в силу. По определенным причинам Майнин не хотел, чтобы Анзими выходила замуж за кого-либо, но так как у него не было ника­кой власти над ней - они были лишь едва знакомы, - то об этом своем желании он умолчал. И в назначенный час Анзими и я предстали перед Инкализом в Святая Святых. Рядом стояли Рей Уоллун и Менакс, и мы все пятеро были в центре внимания огромной аудитории.

Неторопливо и торжественно Майнин начал взывать к Инкалу. Но в се­редине службы на треугольную платформу, где стоял Инкализ, внезап­но ворвалась женская фигура. Это была Лоликс. Ни в ее внешности, ни в одежде, как всегда безупречной, что неизменно являлось предметом ее гордости, я не заметил ничего необычного, за исключением безумного блеска глаз. Но вступать на гранитный пьедестал с Камнем Максина, из ко­торого поднимался ввысь Свет Неутолимый, было запрещено, и этот посту­пок привлек к девушке внимание всех, ибо означал вызов власти Рея.

- Чего ты хочешь? - спросил император.

- Зо Рей, в Салдии, моей родной стране, представитель каждого пола может свататься за другого, - громко объявила Лоликс. - Я сделала предложение этому человеку, Цельму, не зная, что он любит мою подругу. Откуда я могла знать? И теперь я прошу тебя отменить провозглашение, на что ты имеешь полное право.

-Женщина, мне жаль тебя, но обычаи Салдии не приняты в Посейдонии. Я не могу удовлетворить твою просьбу, - ответил Уоллун.

Я ощутил леденящий холод при мысли, что сейчас мое преступление будет открыто. Но тут Лоликс неожиданно развернулась и растворилась среди публики. Прерванное провозглашение продолжилось. Мы пятеро, как того требовала церемония, подошли ближе к Свету Жизни, и Майнин спросил Анзими:

- Заявляешь ли ты о своей воле выйти замуж за этого человека?

- Да, - ответила она. Инкализ обратился ко мне:

- А ты? Заявляешь ли ты о своей воле взять в жены эту женщину?

- Истинно так, если это не противоречит воле Инкала.

Но едва я произнес эти слова, как Лоликс вновь влетела на платформу так поспешно, словно ее кто-то преследовал. Она остановилась рядом со мной возле Света Неутолимого, гордо выпрямилась, обвела присутствующих неестественно сверкавшими глазами и со спокойствием безумной сказала:

- Инкал будет против. Смотри, Цельм, я вновь пришла, чтобы ты женился на мне здесь и сейчас. Бог ушедших душ будет нашим Инкализом, а этот кинжал станет объявлением о нашей свадьбе для всех остальных. - И с последними словами она нанесла мне удар кинжалом, целясь в грудь. Я едва успел закрыться рукой, которую и пронзило лезвие.  

Когда она выдернула кинжал, кровь брызнула на гранитный пол. При виде ее Лоликс издала пронзительный вопль и одним прыжком оказалась в центре треугольника, рядом с кубом Максина.

Анзими упала без сознания, потрясенный Менакс, застыв, смотрел, как из моей руки хлещет кровь, а Уоллун, бледный, но спокойный, приказал подбежавшему охраннику: «Арестуй эту безумную женщину».

- Нет-нет, не арестовывайте меня! - закричала салдийка. - Я была сумасшедшей раньше, но не теперь! Тот, кто прикоснется ко мне, будет проклят и умрет в Максине!

Будучи суеверным, охранник заколебался: он не решался тронуть ее и не мог ослушаться Рея. В страхе он обернулся к последнему и стал извиняться.

- Тихо! - прогремел Уоллун, затем мягким голосом обратился к Лоликс:

- Подойди ко мне, женщина.

---

Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 173; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!